Попаданка для всех

Настал черед нижней юбки. Она действительно была совершенно лишней, такое тело ни к чему скрывать! Розовые башмачки шлепнулись на пол, там же вскоре оказались и невесомые чулки. Вот сейчас все и произойдет! Тамара раскрыла свои объятия навстречу маркизу, который восторженно ей аплодировал.

Аплодировал-аплодировал, однако с кресла не вставал. Лишь воскликнул:

— До чего же совершенно женское тело! Вы напоминаете скульптуру, сотворенную вдохновенным мастером. Восхитительное творение, которое достойно восторгов и обожания. Разве грубое мужское тело может сравниться с этой небесной красотой?

Тамаре ход мыслей маркиза понравился, но в ее собственные мысли закралось некое смутное подозрение. Она сказала:

— Просто мужские и женские тела красивы по-своему.

— Ну что вы. Женщина — это само совершенство. Только женщина…

— А давайте посмотрим, — предложила Тамара. — Может, мужское тело тоже очень даже ничего!

Она вновь раскрыла объятия и даже слегка подалась вперед, но не слишком далеко, дабы не свалиться с пьедестала. Реакции не последовало, хотя по идее маркиз давно должен был рвануть к обнаженной натуре, скидывая на бегу свою одежду. Вместо этого он поудобнее расположился в кресле и тактично попросил:

— Не будете ли так любезны повернуться… эээ… спиной?

Тамара, конечно, повернулась из вежливости. Но настрой маркиза ее все сильнее настораживал.

— А теперь, пожалуйста, чуть вправо. Я искренне восхищен сегодняшним сеансом. Все было так замечательно…

— То есть как это БЫЛО?! Как это ВСЁ?! А когда продолжение? Я что, зря тут перед вами раздевалась?!

— Ну, почему же зря, моя дорогая? Я получил эстетическое наслаждение. Вы, надеюсь, тоже. Я, знаете ли, по темпераменту наблюдатель…

Тамара так разозлилась, что забыла о своем сомнительном подневольном положении в замке маркиза и выпалила:

— Надеюсь, вы понимаете, что нормальной женщине этого мало?

— В самом деле?

Маркиз то ли искренне не понимал, то ли лукавил… Этого Тамара снести уже не смогла. Продержаться больше суток после жарких сцен в графском замке, теперь дойти до точки кипения и получить такой облом!

— А как же тогда… в первый раз, под столом?!

— Это было в честь нашего знакомства. Я хотел показать, что безгранично очарован вами.

Ситуация с каждой секундой приобретала все более идиотический оттенок.

— Нет уж, извольте продолжить!

Тамара и сама не заметила, как начала употреблять чопорные словечки из лексикона маркиза. Однако это «извольте» вовсе не помешало ей сорваться с пьедестала и ринуться к маркизу-обломщику.

— Погодите, моя дорогая! — воскликнул тот. — Я хотя бы музыкантов отпущу.

Весьма разумное решение. О присутствии посторонних Тамара в пылу возмущения как-то не подумала. Она застыла на границе грота, а маркиз обернулся к оркестру и произнес:

— Вы свободны до завтра. Можете идти по своим делам.

Прерванные на плавном извиве мелодии музыканты опустили инструменты и так же как и раньше, гуськом, с самыми невозмутимыми физиономиями потянулись на выход. Лишь один флейтист, который шагал в хвосте маленькой процессии, обернулся и успел кинуть одобрительный взгляд на Тамару.

Оставшись наедине со своей крайне возбужденной экономкой, маркиз деликатно осведомился:

— Так о чем вы хотели меня попросить, моя милая?

Обычно бывает несколько иной расклад, но раз уж так получается… Как бы Тамаре поточней сформулировать свою просьбу?

— Я бы хотела, чтобы мы продолжили в постели. Или хотя бы здесь, на диване.

— Может, не стоит?

Двусмысленная какая-то отговорка.

— Очень даже стоит!

Тамара присела на подлокотник кресла и прижала ладонь… Ну, вы сами понимаете, к какой части тела маркиза.

— Неужели вам не хочется?..

Как это ни прискорбно, маркизу действительно не хотелось. Во всяком случае, на ощупь никаких признаков хотения не чувствовалось. Тогда Тамара, которая стремилась добиться своего уже чисто из принципа, принялась расстегивать мелкие пуговки на бархатных штанах своего работодателя. Потом пришлось сражаться с пуговками на нижнем белье. Маркиз наблюдал за действиями Тамары с интересом, но не вмешивался. В конечном итоге на свет показался тот орган, к которому пришлось пробиваться сквозь слой тонкой шелковой ткани. Вполне симпатичный орган — элегантный и изящный как сам маркиз. Можно даже сказать стройный, хотя такое определение почему-то редко употребляется в этом контексте. Кстати говоря, маркиз оказался не настолько равнодушен, как показалось Тамаре сперва, на ощупь. Кое-какая реакция наблюдалась, надо было ее только усилить. Тамарины пальчики с энтузиазмом принялись за дело. Нет, не могло случиться, чтобы она оказалась неспособной возбудить мужчину. Даже такого созерцателя, как маркиз. Всего-то четверть часа усиленной работы с ее стороны, потом несколько возбуждающих движений язычком, и Тамарины старания завершились успехом. Изящный член оживился и встал. Это был почти что триумф.

Вдвоем с маркизом Тамара переместилась на диванчик. Узковатый, видимо, не рассчитанный на такое продолжение сеансов раздевания, однако выбирать не приходилось. Так уж получилось, что маркиз оказался внизу, а торжествующая Тамара насадилась на его член. Женщина тоже вполне способна задавать ритм. Что ж, роль всадницы Тамаре нравилась. В целом, все прошло неплохо. Партнер, кажется, тоже был доволен.

Потом Тамара с удовлетворенным видом вытянулась на теле маркиза, диванчик не позволял устроиться повольготней. Она провела указательным пальчиком по груди работодателя.

— Вот видите, было очень мило.

— Действительно, мило, — согласился маркиз.

— Почему бы не заняться этим завтра? Только уже на кровати, в спальне?

— Завтра? Я бы попросил вас отложить этот волнительный момент на некоторое время.

— Тогда хотя бы два-три раза в неделю…

— В неделю?!

Маркиз едва не сорвался с дивана.

— Нет, это слишком уж часто. Впрочем, я готов пойти вам навстречу, моя милая. Например, один раз в две недели.

Глава 14

Тамара с утра скучала в своей комнате. Устроилась в кресле, поставила ноги на скамеечку и вяло ковырялась в вязании. От госпожи Эледьменции осталась в наследство целая корзинка, наполненная клубками, мотками золотых нитей и прочим подобным добром. Тамара постаралась вспомнить давние попытки бабушки привить ей любовь к рукоделию… Все равно больше заняться было нечем. Однако дело застопорилось, петли и столбики с накидом путались и перемешивались, получалась скорее пародия на салфетку, чем нормальная салфетка. Тамара с досадой бросила начатое вязание вместе с крючком в корзинку. Теперь понятно, почему предыдущая экономка удрала из замка. Правда, удрала в монастырь, но мало ли какие здесь монастыри встречаются, может, именно этот с развлекательным уклоном. Говорят, некоторые женщины созревают для секса лишь к сорока годам. А как быть, если женщина давным-давно созрела, но секса в ближайшее время не предвидится? Хорошо, когда у тебя не много темперамента или совсем его нет. Сидеть бы сейчас в роскошно обставленной комнате, заниматься изящным рукоделием и радоваться… Работать не надо, живешь на всем готовом, наряжаешься как картинка, окружающие относятся к тебе с почтением. Чего еще надо? А вот не сидится и не радуется. С тех пор, как Тамара водворилась в замке маркиза, прошло пять дней. Сеансы стриптиза продолжались, маркиз был неизменно вежлив и мил, но раскрутить его на более тесный контакт не удавалось. Он, вроде бы обещал один раз в две недели… До этого срока еще далеко. Да и вряд ли стоит ожидать нечто яркое и продолжительное.

Тамара поневоле возвращалась к недавним воспоминаниям. Ох уж этот граф, раздразнил ее, буквально за пару суток приучил к сладким и пряным блюдам, а теперь она снова на голодном пайке. Если бы у Тамары оказались под рукой не крючок с нитками, а бумага и карандаш, она бы непременно набросала такую вот сравнительную табличку:

граф Кьянофорр маркиз Дюшенбрасс

Возраст 35–37 лет 40–42

(предположительно) (предположительно)

Семейное положение женат вдовец

Материальное положение отличное отличное

Характер так себе почти идеальный

Отношение к женщинам потребительское восторженное

Количество и состояние 3 шт., всегда в боевой 1 шт., требуется длительная

половых членов готовности подготовка, срабатывает

не всегда

Другие особенности аллергия на бергамот созерцательный

темперамент

Вообще-то по большинству пунктов маркиз не только не уступал, но даже имел преимущества. Однако предпоследний пункт все перевешивал…

И тут в комнате появился легкий на помине маркиз.

— К сожалению, мне придется на некоторое время вас покинуть. Говорят, граф Кьянофорр болен. Я, как добрый сосед, должен его навестить.

— Что с ним?

— Не знаю точно. Кучер по дороге от кого-то услышал новость, рассказал повару, а тот дворецкому.

— Я поеду с вами, — заявила Тамара.

— Что вы, моя дорогая! Это сочтут не совсем приличным. Вы ведь родственница управляющего графа, а не его самого. Оставайтесь дома и постарайтесь не скучать. Загляните пока в библиотеку, там найдется множество увлекательных книг, — маркиз игриво улыбнулся. — Потом перескажете мне какую-нибудь историю своими словами.

Маркиз удалился, а Тамара мстительно подумала по поводу графа:

"Излишества до добра не доводят. Перетрудился в постели со своей рыжей бестией! Это ведь никакого здоровья не хватит."

Она последовала совету маркиза и направилась в библиотеку, которая находилась поблизости от столовой.

Просторное помещение, с высокими арочными окнами, все уставленное застекленными книжными шкафами… Целое книгохранилище, укомплектованное под завязку. Тут наверняка чего только не было… Тамара предполагала, что, не зная языка, не сумеет даже разобраться, что где стоит. Однако оказалось, что и письменным языком она владеет. Прямо загадка, как это происходило. Буквы, отдаленно напоминавшие греческие (из глубин памяти одновременно всплыли картинка из учебника истории и этикетка с бутылки оливкового масла), неким непостижимым образом Тамаре были понятны. Она прошлась вдоль ряда шкафов. Толстые философские трактаты, исторические сочинения… Вскоре набрела на низкий инкрустированный столик у окна, где было разложено несколько томов. Кажется, художественная литература… Да уж, художественная! А сколько подробнейших иллюстраций о похождениях страстных пастухов, пастушек и прочих любвеобильных персонажей! Откровенно, даже чересчур откровенно… Можно не сомневаться, именно эти истории маркиз имел в виду. Тамара погрузилась в объятия мягкого кресла и с головой ушла в чтение и созерцание…

******

Маркиз вернулся довольно поздно, сразу же велел накрывать стол для вечернего чая.

— Ну, как там дела? — осведомилась Тамара, усевшись на свое уже ставшее привычным место за столом.

— Ах, даже не спрашивайте, дорогая! Такие неприятности…

И маркиз немедленно начал рассказывать:

— Граф возвращался с охоты, было жарко. И он не нашел ничего лучше, как броситься в озеро на границе своих владений. Надо вам сказать, что в озеро впадают холодные ключи, вода ледяная в любое время года. Я никогда не понимал эти крайности — сначала бешеные скачки на бешеных лошадях, потом долгие заплывы в ледяной воде. Что тут хорошего и полезного? В чем состоит удовольствие? Если уж настолько хочется острых ощущений, можно обратиться к великолепным, потрясающим душу произведениям литературы и искусства. Жаль, вы еще не слышали увертюру к «Обретенному таланту». Вот где подлинная страсть и…

— Так что же граф? — перебила Тамара.

— Наплавался и в мокрой одежде вернулся в замок. А наутро — жар и бред. Граф меня даже не узнал, находился в беспамятстве. Впрочем, врач надеется, что серьезной опасности нет. Организм у графа крепкий, все обойдется. Вообразите, под дверью спальни сидела какая-то рыжеволосая девушка и рыдала в три ручья. Кажется, хорошенькая, хотя у нее все лицо распухло от слез. Зато графиня держится достойно и мужественно, как всегда. Не устаю ею восхищаться. Изумительная женщина! Поделилась со мной своими недавними астрономическими наблюдениями. Графиня проверяет теорию старинного звездочета. Сейчас как раз наступил сезон, когда описанные им созвездия видны особенно четко…

«Вот гадина! — подумала Тамара. — Астрономша! Только рада будет, если муж умрет. У него наверняка воспаление легких или пневмония. Медицина тут, конечно, на средневековом уровне. Что же делать?»

В ее чашку, на поверхности которой плавали ароматные цветочные лепестки, упала слезинка, потом вторая, потом следующая. В общем, понятно, находись Тамара в замке Кьянофорров, сидела бы рядышком с Зэллой, и соперницы быстро помирились бы на почве общей беды.

— Я поеду его навестить, — всхлипнула Тамара.

Маркиз удивленно поднял брови.

— Ни в коем случае! Что вам там делать? Лучше расскажите, как вам понравилась моя библиотека. Я собирал ее долго и с любовью…

После чая Тамара незаметно выскользнула в сад через заднюю дверь. План у нее имелся, но довольно сбивчивый. Перебраться через ограду, а потом пойти пешком по той же дороге, по которой она приехала в замок маркиза. Направление она, как ей показалось, запомнила. Расстояние все же было не огромное. Если попадется по пути какая-нибудь повозка или карета — можно попросить подвезти. Чем расплатиться, если потребуется? Например, подаренными маркизом миленькими сережками, которые как раз висели у нее в ушах.

Тамара осторожно поставила ногу на горизонтальную перекладину решетки, уцепилась за витой прут, перебралась на кованый завиток, изображавший вытянутый лист какой-то лианы… Послышался тихий мелодичный звон… Она еще не успела перебраться выше, как появился высокий широкоплечий лакей. Будто из-под земли вырос. Он почтительно произнес:

— Госпожа Тамара, к вечеру в саду становится прохладно и сыро. Господин маркиз приказал проводить вас в комнаты…

Глава 15

Через три дня пришла весточка, что графу гораздо лучше, и он уже встает с постели. На радостях Тамара закатила маркизу фееричный стриптиз. Невидимые музыканты каким-то образом уловили ее настрой и аккомпанировали с таким пылом и жаром, что Тамара завелась еще больше. Маркиз, разумеется, был в восторге, однако время от времени на его лице читалось некое сомнение, переходящее в испуг. Да и не зря он опасался. Тамаре хотелось обнять весь земной шар, но поскольку под рукой имелся лишь маркиз Дюшенбрас, то основной удар достался ему. Тамара уже не держала на маркиза зла и охотно простила, что в течение трех дней оставалась в замке почти пленницей. Конечно, формально об этом даже речи не было. Но стоило попробовать высунуться за ограду, как рядом сразу оказывался кто-нибудь из прислуги или сам маркиз. Видимо все же не хотел, выпускать за пределы замка. Или желал соблюдать приличия. Да какое теперь уже это имело значение, раз все обошлось? Даже стало приятно, что маркиз проявил некие поползновения на ревность.

Тамара лихо спрыгнула со своего пьедестала в нише и двинулась на маркиза. Тот пытался обратить дело в шутку, но остановить энергичную новую экономку не удалось. Граф наверняка бы развеселился, узнав какие хлопоты доставило его выздоровление соседу. Маркиз попятился к двери, да только где уж там было ускользнуть… Тамара совершенно забыла, что за пределами ниши, музыканты ее увидят. Да еще и в таком соблазнительном виде. Когда опомнилась, было уже поздно. Впрочем, музыканты тут же скромно удалились. Между прочим, зря. Могли бы поддержать своего господина и повелителя. А так ему пришлось отдуваться в одиночку, оставшись наедине с Тамарой.

******

На следующее утро Тамару посетили легкие угрызения совести.

«Что это на меня нашло, в самом деле? Надо было спокойно подождать несколько дней. Маркиз ведь обещал, что раз в две недели… Обязательно возьму себя в руки и настроюсь на скромный образ жизни. А пока буду учиться вязать. Все-таки хоть какое-то полезное занятие…»

Ее благоразумные мысли прервало появление маркиза, облачившегося в очередной роскошный костюм. На сей раз салатового цвета.

— Моя дорогая, — улыбнувшись, сказал маркиз. — У меня для вас приятная новость. Как вы смотрите на то, чтобы сменить обстановку?

— Мы поедем на курорт? — обрадовалась Тамара.

— Вы поедете. В замок моей сестры, вдовствующей баронессы Вимбрис.

— Это еще зачем?

— Сестра давно говорила, что ей нужна компаньонка. Замок вам придется по душе — тишина и покой. Живописные окрестности…

Вот это номер! Прямо уж не знаешь, откуда прилетит следующий приятный сюрпризец.

— А… как же вы?

— Я буду с восторгом и благодарностью вспоминать наше сладостное общение.

Маркиз галантно взял Тамарину руку и поднес к своим губам.

— Но, понимаете, дорогая, ваш темперамент меня несколько обескураживает. Я ведь скорее созерцатель и больше тянусь к духовному, чем к телесному. Однако я очень благодарен графу, что он познакомил нас. Итак, решено. Вы отправляетесь сегодня. Гардероб пополните на месте, у баронессы целый штат портних. Разумеется, все что пожелаете, можете взять с собой. Горничные помогут вам собраться. Кстати, я советую вам отправляться в путь в мужской одежде. Это удобнее и безопаснее. До замка баронессы пять дней пути, придется ехать через не очень спокойную местность. Сейчас ведь идет война…

Надо же, Тамара и не слышала ни о какой войне, жизнь вокруг казалась исключительно мирной и расслабленной.

— А кто с кем воюет? — осторожно спросила она.

— Собственно, война — это громко сказано. Когда-то дедушка нынешнего короля крупно повздорил со своим шурином. Считается, что из-за неких высших политических соображений. В действительности они просто не поделили одну куртизанку. Ссора зашла далеко. Сначала среди придворных образовались две враждующие партии, потом все дворянство втянулось во вражду. Боевые действия давно не ведутся, но все же иногда вспыхивает противостояние. Или же представители противоборствующих партий делают друг другу мелкие пакости. Зато звучит красиво — Война Зеленой розы и Полосатой фиалки.

Тамара кое-что припомнила.

— В графском замке на башнях висят полосатые фиолетовые флаги. Это имеет отношение?..

— Да, но чисто формально. Многие дворяне выбирают ту или иную партию, однако дальше дело не идет. Я все-таки я не хочу отпустить вас без сопровождения, тем более, часть дороги проходит через глухой лес. С вами поедет Шертэль, мой секретарь. Заодно он поможет разобрать некоторые фамильные документы, которые хранятся в замке сестры.

А вот эта новость действительно оказалась приятной. Тамара уже видела мельком молодого секретаря, который трудился в отдельном кабинете, усердно перебирая бумаги и что-то переписывая. Трудолюбивый юнец с золотистыми локонами был обворожителен. С таким спутником дорога могла показаться нескучной. Так что Тамара чуть приободрилась, хотя в целом распоряжение покинуть замок маркиза не радовало. Она ведь так старалась, но на некоторых созерцателей не угодишь! В голове Тамары вертелись некоторые обидные определения для маркиза. Впрочем, озвучивать их здесь совсем не обязательно.

*****

Благодаря помощи двух горничных сборы не заняли много времени. Тамара решила прихватить в путь парочку приглянувшихся платьев, белье и туфельки с помпонами. Не имело никакого смысла нагружаться, раз на новом месте можно опять обзавестись новыми нарядами. Мужской костюм, состоявший из короткой обтягивающей курточки и узких бархатных штанов, к которому прилагались удобные башмаки с серебряными пряжками и берет с пером, Тамаре понравился. Она успела вдоволь повертеться перед зеркалом, прежде чем наступил час расставания. Маркиз лично вышел проводить свою недолго продержавшуюся на должности экономку.

— Моя дорогая, вы очаровательны в этом костюме пажа. Безумно жаль с вами расставаться.

Он вручил ей небольшую сумку из плотной ткани.

— Не сочтите за труд передать это баронессе. Внутри письмо, в котором я рекомендую вас в качестве компаньонки. А также модные узоры для вышивки воротничков. Я еще в прошлом месяце приобрел их по просьбе сестры, когда был в столице. Все как-то не было случая передать. Так что вы окажете мне эту услугу, дорогая.

Карета, в которой предстояло отправиться в путь, была не та, что в золоченых завитушках, на которой Тамара прибыла в замок маркиза. Однако тоже весьма презентабельная, из темной лаковой древесины, сверкавшей, как зеркало. Сквозь окошко виднелись занавески кораллового цвета. Пара ухоженных серых лошадей выглядела на пять с плюсом, особенно бросались в глаза тщательно расчесанные гривы, в которых виднелись длинные косички, перевязанные серебристыми шнурами. Важный кучер блистал нашивками на своей малиновой ливрее. Одним словом, путешествие в таком экипаже обещало быть комфортным.

Тамара бросила прощальный взгляд на замок. Сразу мелькнула мысль, что подобная сцена происходила совсем недавно, во дворе другого замка.

«Как бы это не стало тенденцией, — подумала Тамара. — Постараюсь хотя бы в третьем замке задержаться подольше».

Маркиз помог ей сесть в карету, где уже расположился секретарь. Дверца захлопнулась, лошади тронулись, хозяин замка помахал на прощание кружевным платком…

*****

Первое время молодой секретарь вел себя более чем скромно. Точнее, проспал почти весь день, хотя рядом сидела восхитительная особа, которую он должен был охранять и (по ее мнению) развлекать в пути. Однако Шермэль слишком устал из-за бесконечных бумаг, которые ему приходилось с утра до вечера переписывать, составлять, проверять, раскладывать по папкам. Так что он дремал на мягком сиденье, не обращая внимания на Тамару. Между прочим, это ей было не особо приятно. Только ближе к вечеру ее спутник отоспался и оживился. Выглянул в окошко и сообщил:

— Госпожа Тамара, уже совсем скоро прибудем в гостиницу. Переночуем там, а завтра с утра снова в путь.

Он оказался прав. Буквально через четверть часа карета въехала в распахнутые ворота и остановилась перед огромным каменным зданием. Это был, конечно, далеко не замок. Архитектура оставляла желать лучшего. Эдакий прямоугольный четырех или пятиэтажный муравейник (точнее сказать было трудно, потому что на крыше виднелись еще всякие надстройки). В глубине двора толпились несколько кучеров, которые то ли запрягали, то ли распрягали лошадей.

Спутники выбрались наружу и зашли внутрь здания. У входа их встретил растрепанный субъект, к которому Шермэль немедленно обратился:

— Нам нужны две комнаты и ужин.

— Увы! — огорченно воскликнул субъект. — Все хорошие комнаты заняты. У нас сегодня такая толкучка, буквально сбиваемся с ног. Это из-за праздника в соседней деревне. Почти все окрестное дворянство съехалось. Даже и не знаю, что вам предложить, господа. Хотя есть одна маленькая комната на верхнем этаже. Можно впихнуть в нее вторую кровать…

Откровенно говоря, Тамаре такой расклад пришелся по душе. Но не успела она еще ничего запланировать на ближайшую ночь, как из какой-то малозаметной двери появился дородный хозяин гостиницы, отвесил поклон и затараторил:

— Да это же секретарь маркиза Дюшенбраса!

Он обернулся к растрепанному субъекту.

— Что же ты, олух, не узнаешь почетных гостей? А вы господа, не беспокойтесь, из уважения к маркизу мы обязательно что-нибудь придумаем.

— Да вы не беспокойтесь, — вмешалась Тамара. — Раз нет свободных комнат, мы уж как-нибудь уместимся в одной…

Хозяин, разумеется, сразу смекнул, к какому полу принадлежит один из гостей. Отвесил еще один поклон и жизнерадостно заверил:

— Для вас, уважаемая госпожа, я готов предоставить самое лучшее помещение. Вы будете довольны.

Довольна ли была Тамара, пожалуй, не будем уточнять, и так все понятно.

Впрочем, комната на втором этаже и впрямь оказалась недурна. Не роскошная, но все же вполне хороша для того, чтобы прекрасно выспаться после вкусного ужина. А неугомонной Тамаре не спалось. Хотя Шермэль предупредил, что утром желательно встать рано, чтобы назавтра успеть преодолеть как можно большее расстояние. Самого Шермэля поселили на третьем этаже, как сказал хозяин, в крайней комнате возле буфета. И вот теперь Тамару прямо-таки подмывало навестить своего очаровательного спутника и побеседовать с ним… о чем-нибудь. Она уж найдет подходящую тему…

Глава 16

Тамара все-таки решилась. Потихоньку выбралась из номера и направилась к лестнице. По стенам кое-где тускло мерцали светильники, из раскрытого окна в коридоре доносилось отдаленное пение соловья. Исключительно романтическая обстановка складывалась. Гостиница давно сладко спала, усталые постояльцы угомонились, так что натолкнуться на кого-нибудь постороннего шансов почти не было. А найти комнату Шармэля по четким приметам никакой сложности не составляло. Во всяком случае, так сперва показалось Тамаре. Она поднялась на следующий этаж… Очень странно! Возле лестницы не наблюдалось ничего похожего на буфет.

Тамара двинулась дальше, завернула за угол коридора, попала в тесный закуток, вернулась на прежнее место. Довольно скоро выяснилось: это было уже какое-то другое место. Она попробовала свернуть вправо, но узкий коридор тоже не помог вернуться к лестнице.

— Ну и лабиринты у вас тут!

Никто ей не ответил, все спали… Бродить по сумрачным коридорам, в которые выходило множество дверей, то и дела натыкаясь на какие-то сундуки и ведущие в тупики переходы… Удовольствие гораздо ниже среднего. Потом Тамара все-таки добралась до узкой металлической лестницы, с облегчением вздохнула и начала спускаться к себе на второй этаж. Нет уж, лучше обойтись безо всяких далеко идущих постельных планов. И не настолько хорош этот секретарь, чтобы из-за него блуждать здесь в темноте. Кстати, девушка должна быть гордой, пускай мужчины сами ее добиваются, а Тамара отныне станет гордой и неприступной. Сейчас вернется в уютный номер, ляжет на мягкую постель. Будет спокойно, с чувством собственного достоинства спать до утра и видеть высокоморальные сны.

Это было замечательное решение. Однако спуск по лестнице длился подозрительно долго. Уже давно пора было добраться до второго этажа, но ступеньки все не заканчивались.

— Да что же это такое?!

Пожалуй, нет необходимости подробно расписывать дальнейшие блуждания Тамары по подвалу. Оттуда она в конце-концов выбралась, но угодила в очередной коридор, который петлял и изгибался в самых неожиданных направлениях. Самым разумным выбором в данной ситуации было остановиться, сесть где-нибудь в уголке и ждать рассвета. Утром кто-нибудь заплутавшую постоялицу обязательно найдет и спасет.

— Кто только построил эту жуткую гостиницу?!

И тут вдалеке показался огонек свечи, который быстро приближался. Похоже, спасение должно произойти раньше, чем можно было рассчитывать. Так и оказалось. Какая-то дебелая служанка в фартуке и огромном чепце шла навстречу по коридору. Тамара бросилась к ней, как к родной.

— Я заблудилась! Помогите, пожалуйста, найти мой номер! Он на втором этаже, на двери нарисован куст шиповника…

Служанка изумленно уставилась на Тамару. Потом дамским басом произнесла:

— Пойдемте.

Через две минуты они с Тамарой уже стояли перед дверью ее комнаты. Тамара сердечно поблагодарила свою спасительницу, открыла дверь ключом, который, к счастью, не потеряла во время дурацкого путешествия, и юркнула в номер.

******

Следующий день не обещал никаких приключений и сюрпризов. Тамару разбудили рано утром деликатным стуком в дверь. И уже вскоре они с Шермэлем снова оказались в пути. Остановились только в середине дня, наскоро перекусили во вполне приличном трактире и двинулись дальше. Помня собственные ночные обещания, Тамара держалась чинно и сдержанно, в разговоры не вступала. О своих ночных приключениях она тоже, разумеется, предпочла умолчать. Шермэль внимательно перелистывал маленькую книжку со стихами. Он был крайне доволен, что появилась возможность на несколько дней оторваться от нудной работы и временно сменить обстановку.

Между тем карета въехала в лес и покатила по довольно широкой лесной дороге среди исполинских деревьев. Пейзаж за окном казался слишком однообразным, и Тамара заскучала. И все-таки секретарь маркиза был исключительно симпатичным. Сколько ему? Едва ли больше двадцати. Золотые локоны, синие глаза, милая мордашка, стройная фигура… Тамара почувствовала, как ее целиком охватывает знакомое ощущение, которое в любовных романах принято называть сладким томлением. Что ж, мы тоже будем его так называть, почему бы и нет.

Тамара кинула пробный взгляд на соседа по карете. Тот вежливо улыбнулся в ответ. Тамара облизнула губы и словно бы невзначай коснулась его ноги кончиком туфельки. Еще совсем немного времени, и спутники уже сидели рядышком на мягком сиденье и вовсю целовались. До чего же мило, оказаться в объятиях молодого красавчика… Тамара прижалась к его груди и тут…

Где-то снаружи раздался жуткий шум, треск, карета дернулась, подпрыгнула и опрокинулась на бок. Тела пассажиров перепутались друг с другом, если так можно сказать. Впрочем, тут уж было не до точных определений. Перевернутая карета слегка подалась вперед и опять все остановилось. Боковая дверца, которая теперь оказалась наверху, распахнулась. Появилась физиономия важного кучера, который спокойно произнес:

— Карета опрокинулась.

— Мы это уже заметили, — откликнулся Шермэль. — Лучше помоги выбраться отсюда.

С помощью кучера незадачливые пассажиры кое-как протиснулись наружу. Повезло, что во время катастрофы с каретой обошлось без травм. Картина оказалась нерадостная, однако лошади наблюдали за последствиями катастрофы с явным интересом. Они тоже не пострадали.

— Ось полетела, — кучер выдал универсальную фразу, актуальную во все эпохи.

— И что теперь прикажешь делать?

Он пожал плечами:

— Поломка серьезная, одному мне не справиться. Придется послать за помощью на тот постоялый двор, куда мы ехали.

— То есть ты хочешь послать туда меня или госпожу Тамару? — саркастически осведомился Шермэль.

Кучер не уловил сарказма и ответил:

— Если распрячь одну из лошадей, то до постоялого двора можно доскакать к вечеру.

— Хорошо, распрягай, я постараюсь обернуться побыстрее.

— А как же я? — воскликнула Тамара. — Не хочу до вечера сидеть тут в лесу на опрокинутой карете.

— Вы можете поехать со мной на второй лошади, если вам так угодно.

— Я не умею ездить верхом.

— Тогда поедем вдвоем на одной лошади.

Тамара призадумалась. Ей всегда нравилось наблюдать, как романтические героини фильмов вместе со своими пылкими возлюбленными скачут вдвоем на горячем коне по залитому солнцем лугу.

— Я согласна!

Итак, лошадь распрягли. Потом Шермэль долго и терпеливо пытался подсадить Тамару. К сожалению, врожденного таланта к верховой езде у Тамары не обнаружилось, это был явно не ее конек. После множества неудачных попыток в дело вмешался кучер, который сперва лишь флегматично наблюдал за происходящим. Шермэль вскочил на спину лошади, а кучер обхватил Тамару мощными ручищами и все-таки сумел закинуть на лошадь.

«Не так уж и сложно было научиться», — подумала Тамара. И вспомнила об оставленной в карете сумке с письмом маркиза. Не хотелось бы бросать это послание на произвол судьбы.

— Погодите, я сейчас только сумку в карете найду…

— Не надо!

Кучер сам отыскал сумку и повесил на плечо всадницы. Теперь можно было отправляться.

— Держитесь за меня крепче, — предупредил Шермэль.

Не было необходимости в предупреждениях, Тамара и без того вцепилась в Шермэля мертвой хваткой. Ведь едва лошадь тронулась с места, стало очень-очень страшно. Расстояние до земли казалось внушительным, а риск упасть вполне реальным.

Однако потихоньку дело наладилось. Потерпевшая крушение карета осталась позади, а ее пассажиры продолжили путь на относительно приличной скорости. Когда Шермэль убедился, что Тамара держится действительно крепко и уже не так боится упасть, он постепенно заставил лошадь двигаться попроворнее.

Собственно говоря, конная прогулка стала довольно приятной. Они уже преодолели большое расстояние, когда освоившаяся на лошади Тамара заметила, какая тонкая талия у всадника, за которого она держалась. Да и вообще… День клонился к закату, в придорожных кустах щебетали птички, сладкое томление возродилось. Все благие мысли по поводу высокоморального поведения можно было отложить на потом. Например, на завтра. А пока…

Тамара коснулась щекой плеча Шермэля. И тут неизвестно откуда донеслись громкие мужские голоса:

— Стой!

— Стоять, то хуже будет!

— Держите их!!!

Треск ломающихся веток, стук копыт… Тамара испуганно обернулась. Сзади по дороге к ним стремительно приближались всадники. Их было много, не меньше десяти человек.

Глава 17

Шермэль бросил Тамаре:

— Держитесь крепче!

И с размаху ударил лошадь хлыстиком. Лошадь заметно ускорилась, однако у преследователей оставался явный перевес в скорости. Погоня продолжалась… Тамара вся сосредоточилась на том, чтобы не соскользнуть на землю.

— Остановитесь, кому говорят!!! — звучало уже совсем близко.

Тамара рискнула обернуться. Всадники в темном и их лошади казались просто бешеными. Сколько еще минут получится держаться впереди? А что потом?.. Растерзают в клочья? Напуганная преследованием лошадь тоже теперь бежала быстро, почти что летела. Послышался треск ветвей. Похоже, преследователи сменили тактику и рассредоточились. Некоторые из них теперь мчались в просветах между деревьями, намереваясь опередить преследуемых и броситься им наперерез.

Так и произошло. Сразу двое всадников выскочили на дорогу впереди лошади Тамары и Шермэля, перегородили путь…

Дальше Тамара осознавала все уже довольно смутно. Лошадь грохнулась наземь, а они с Шермэлем куда-то улетели. Точнее, не куда-то, а в придорожные кусты. Именно это их и спасло.

Между тем остальные преследователи тоже уже были тут как тут. Один из них, высокий и рыжеволосый, спрыгнул на землю и резким рывком поднял Тамару, схватив ее за куртку.

— Что, зря удирали? От герцога Ахершмайса еще никто не убегал!

А вот, собственно, и сам герцог Ахер… ну и так далее. Можно было с первого взгляда определить, кто тут главный, по осанке, самоуверенному виду и надменности. По этим трем свойствам герцог ничуть не уступал графу Кьянофорру. И по внешности тоже. Вот почему практически все мужчины в этом странном королевстве — красавцы, как на подбор? Словно нарочно так получалось, дабы подорвать остатки моральных принципов нашей незадачливой современницы. Тамара с испугом (и одновременно с восторгом) уставилась на статного всадника. Казалось бы, не очень подходящая ситуация для сладкого томления, однако оно было уже близко.

— Обыщи его сумку, — приказал герцог рыжему.

Тот без лишних церемоний схватил сумку, которая до сих пор висела на плече Тамары, вытащил оттуда изящный надушенный конверт с письмом маркиза, надорвал, быстро пробежал глазами. Потом извлек на свет несколько сложенных пополам листов с описаниями узоров вышивки.

— Какие-то закорючки… Нет, это точно не гонец вашего мятежного дядюшки.

— Ты уверен?

— Взгляните сами.

Рыжий помахал в воздухе обнаруженными документами. Герцог недовольно сказал:

— Какая досада. Зря гнались через весь лес.

— Обознались, с кем не бывает.

Кстати говоря, лошадь, которая вовсе не пострадала, под шумок встала на ноги. Это было достаточно резвое и выносливое существо. Однако всю свою сознательную жизнь лошадь мирно ходила в упряжке. Прежде ей никогда не доводилось принимать участие в сумасшедших гонках и впутываться в рискованные приключения вместе со своими владельцами. Подобный образ жизни был ей не по душе. Она легко сообразила, что лучше всего сейчас покинуть опасное место, пока не приключилось чего-нибудь похуже. Встряхнула головой и беспрепятственно отправилась назад, туда, где оставались ее давняя четвероногая приятельница, перевернутая карета и кучер. Лошадь никто не остановил, всем было не до нее.

Рыжий присмотрелся к Тамаре и воскликнул:

— Да это же баба! Только зачем-то напялила на себя костюм пажа.

— Почему сразу «баба»?! — возмутилась Тамара, смекнувшая, что головокружительная погоня была всего лишь недоразумением, и ее жизни вроде бы ничего не грозит — Какое хамство! Выбирай выражения! Какая еще «баба»? «Женщина» или даже «девушка»!

— Да мне без разницы, — отозвался рыжий хам.

— Чего здесь зря время терять, — безо всякого интереса сказал герцог. — Оставь ее. Мы возвращаемся.

Вот этот план Тамаре совершенно не понравился.

— А… ты разве не возьмешь меня в пленницы и не обесчестишь?

Герцог окинул ее скептическим взглядом.

— Извини, ты не в моем вкусе. Задница у тебя неплохая, но грудь все портит.

Тамара зависла в полном недоумении. Она совершенно не могла понять, каким образом грудь третьего (почти третьего) размера может что-либо испортить.

А тут еще рыжий ляпнул:

— Кстати, их ведь двое было на лошади. Где еще один… или одна?

Он нырнул в кусты, вытащил и поставил на ноги Шермэля, которому при падении досталось больше, чем Тамаре, и он только сейчас начал приходить в себя. При виде золотоволосого юнца герцог моментально сменил настрой. Он соскочил с лошади и перехватил Шермэля у рыжего, отступившего на пару шагов.

— Вы только посмотрите, какая прелесть!

Послышалось одобрительное бормотание. Спутники герцога явно разделяли его мнение.

— Мы, оказывается, совсем не зря потратили время на погоню, — продолжил герцог и прямо-таки впился взглядом в лицо Шермэля.

Бывают же такие пронзительные и жаркие взгляды… Во всяком случае, на Шермэля взгляд подействовал со страшной силой. Невезучий секретарь ахнул и пошатнулся. Герцог успел его подхватить. Получилось очень эффектно, будто поддержка в бальных танцах или танцах на льду. Правда, вместо партнерши оказался партнер. Но какая уж теперь разница, откровенно говоря?

— Бедному мальчику дурно, — объявил герцог. — Надо срочно уложить его в постель!

С помощью остальных герцог и Шермэль быстро оказались на лошади. Герцог одной рукой бережно прижал к груди полубесчувственное тело. В другую руку взял повод лошади.

— Возвращаемся в замок!

— Погодите-погодите! — вмешался все тот же неугомонный рыжий. — А с бабой-то что делать? Как-то неблагородно бросать ее одну в глухом лесу. Да еще и на ночь глядя.

— Ну, отведи ее на кухню, там ей самое место. Пускай посуду моет.

Остальные тоже забрались на своих лошадей, и небольшая кавалькада двинулась в обратном направлении.

— Получается, именно я должен с ней возиться, — проворчал рыжий. — Ладно, сам напросился.

Он обернулся к притихшей Тамаре.

— Только пойдешь на своих двоих. А то у меня лошадь устала.

После этих слов он запрыгнул в седло.

— Держись за стремя.

У Тамары просто не было слов и даже чувства куда-то испарились. Оставалось только безграничное изумление. За какие прегрешения она угодила в эту глупую ситуацию, интересно? Спасаться бегством тоже было глупо. Вряд ли ее стали бы настойчиво удерживать. По крайней мере, такое предположение сложилось. А брести в одиночестве по лесной дороге обратно к карете было реально страшно. Во-первых, уже надвигались сумерки. Во-вторых, расстояние было внушительным. Одно дело с относительным комфортом ехать на лошади и совершенно другое — брести пешком по незнакомой местности. В-третьих, неизвестно, кто еще может выскочить из чащи, и чем может грозить такая встреча. Да, прав был маркиз, когда говорил, что ей требуется сопровождающий. Увы, от этого сопровождающего теперь уже никакого проку не было. Все это Тамара соображала пока покорно следовала за рыжим. В памяти всплыла картина, увиденная на выставке прерафаэлитов. На выставку Тамару затащил один крайне интеллигентный возлюбленный, который всячески трудился над ее просвещением и развитием. Жаль, его пыла хватило ненадолго. Иначе Тамара сейчас поражала бы всех своим высочайшим культурным уровнем и компетентностью в вопросах литературы и искусства. Но кое-что в ее голове сохранилось. Например, та же картина, на которой задумчивый рыцарь ехал по дороге на белой (или может, светло-серой) лошади, а его верный паж семенил рядом, держась за стремя.

Мда, невеселая картина, и в реальности складывалась ничуть не лучше. Небо было уже совсем темным, деревья отбрасывали зловещие тени.

— Не переживай, тут не очень далеко, — снисходительно заметил рыжий.

К счастью, бежать за его лошадью не пришлось. Вся кампания двигалась медленно. Видимо из-за Шермэля, которого герцог по-прежнему продолжал поддерживать. Все-таки до конечной цели было очень далеко, чтобы там не утверждал рыжий, путь казался бесконечным. Потом они свернули с основной дороги на боковую, по ней еще двигались довольно долго. И наконец остановились. Трижды раздался звук рожка. И наступила тишина. Но уже через полминуты — сердитый окрик:

— Эй, вы что там, уснули? Опускайте мост!

Кто-то ответил:

— Сейчас!

Послышался скрежет цепей, нечто огромное и тяжелое опустилось неподалеку. Всадники один за другим направились дальше, лошади стучали копытами по железным полосам, которыми был обит сверху мост. Тамара и ее спутник последовали за остальными. Перед ними нависла темная громада замка…

Глава 18

Всадники быстро исчезли из поля зрения, кажется, свернули налево. А рыжий свернул направо. Тамара, естественно, не отставала, не хватало еще потеряться в почти полной темноте на чужой территории, опоясанной глубоким рвом, в котором поблескивала черная вода. Замок тоже был почти черным, лишь три окна светились наверху.

Они обошли замок, по пути рыжий оставил лошадь кому-то почти невидимому в темноте, вероятно, конюху. А Тамаре коротко бросил:

— Не отставай.

Да она и безо всяких указаний сама больше всего боялась отстать.

Несколько ступеней вниз… Рыжий приоткрыл тяжелую дверь.

— Заходи.

Коридор, тускло освещенный единственной настенной лампой, потом полуподвальное помещение, в котором тоже царила полутьма… Рыжий что-то нашарил на столе у самого входа. Вспыхнул крошечный огонек. Потом одна за другой зажглись большие лампы, висевшие по стенам. Яркий свет залил лишь часть пространства, дальние углы оставались затененными и будто терялись вдалеке. Зато появилась возможность осмотреться и сориентироваться. В назначении этого помещения не было никаких сомнений. Грандиозных размеров очаг с вертелом, полки, забитые банками и бочонками, шкафы и шкафчики… Длинный стол стоял посредине, несколько столов поменьше — приставлены вплотную к стенам. Под сводчатым потолком висели связки сушеных трав, сетки с какими-то плодами и несколько окороков. А еще везде, где только было место, громоздилась грязная посуда. Огромная металлическая прямоугольная раковина тоже была забита до отказа.

Дело в том, что неделю назад старшая посудомойка отпросилась навестить родных. Без нее дисциплина на кухне расшаталась. Еще две посудомойки работали спустя рукава, а вскоре вовсе загуляли. Улизнули на праздник в деревню и сгинули. Единственная оставшаяся случайно обварила руку кипятком, так что на несколько дней выбыла из строя. Слуги всячески увиливали от неблагодарной женской работы. Не мыть же благородным господам самим за собой посуду?! А она копилась и копилась.

Так что Тамара попалась на глаза очень вовремя. Можно сказать, ей в очередной раз крупно повезло.

— Можешь начинать, — произнес рыжий, а сам уселся на табурет возле длинного стола.

— В смысле? — переспросила Тамара.

— В смысле, начинай мыть посуду. Работы много, сама видишь.

— Да уж, вижу. А ты не хочешь мне помочь?

Рыжий возмутился.

— С ума сошла?! Не мужская это работа совершенно. Надевай фартук. Горячая вода справа, холодная — слева. Мочалки на полке рядом с раковиной, мыло тоже. Объедки кидай в лохань под раковиной. И волосы прибери.

В сложившихся обстоятельствах спорить и пререкаться было себе дороже. Тамара поджала губы, сняла с крючка на стене фартук. Волосы она заплела в косу и завязала тесемкой, найденной в кармане фартука, а сумку с письмом маркиза повесила на крючок.

И начался трудовой подвиг… За всю свою предыдущую жизнь Тамара вряд ли вымыла столько посуды, сколько за один этот вечер, плавно перетекший в ночь. В замке герцога наблюдался явный переизбыток тарелок, чашек, кастрюль, салатников и прочей дребедени. Серебряных столовых приборов тоже хватало. К счастью, условия для работы были неплохие, иначе новой посудомойке пришлось бы совсем тяжко. Из одного крана текла горячая вода, из другого холодная, которой можно было ополаскивать уже вымытую посуду. Жестяная банка была наполнена жидким составом, который мылился получше всякого «Фейри».

Спина и ноги гудели, шею ломило, руки покраснели, как лапки у гусыни. Однако горы грязной посуды постепенно таяли, а чистой посуды становилось все больше. Бедная Тамара хотя бы в этом находила какое-то удовлетворение.

Наконец наступил момент, когда был вымыт последний половник, и появился шанс вздохнуть с облегчением. Она все-таки сделала это!

И тут же на кухне появился заспанный слуга с громаднейшим подносом, уставленным посудой. Разумеется, грязной. Еще повезло, что ужин у свиты герцога был на скорую руку, поэтому обошлось без тарелок. Каждый отрезал себе внушительную порцию копченого окорока, клал на ломоть хлеба и запивал вином. Зато кубков и пустых бутылок было полно. От окорока остались только кость на оловянном блюде и аппетитный запах. Тамара молча справилась с этим новым испытанием.

Ну, теперь-то можно было отдохнуть от рабского труда? Как бы не так! Еще более заспанный слуга притащил новый поднос. Сервировка этого ужина оказалась гораздо изысканней. Тамара, уже напоминавшая не живую девушку, а какое-то кухонное привидение, перемыла несколько тарелок, изящные золоченые приборы, вазочку, в которой совсем недавно было мороженое. Вазу, где еще оставались кисти сочного винограда и персики, Тамара отставила в сторону. Приподняла крышку глубокого серебряного блюда, и вздохнула. Там еще оставалось больше половины содержимого: кусочки нежнейшего мяса в желе, которые пахли умопомрачительно. Под конец Тамара вымыла два хрустальных бокала, в одном из них на донышке сохранилось немного густо-красного вина с пряным терпким ароматом. Пустая бутыль темного стекла была пуста.

— Хорошее было вино, — заметил рыжий. — Кажется, все на сегодня. Ты, наверное, устала, бедняжка?

Тамара не ответила.

— Убери пока посуду, сколько поместится, на полки, чтобы утром поварам было, где развернуться. Завтра тебе покажут, что где обычно хранится. И столы протри.

Тамара выполнила его ценные указания, столы частично освободились. Потом расплела волосы и сняла фартук.

— Садись, отдохни, — рыжий ногой подвинул табурет, на который она почти что рухнула. Дальше рыжий вышел ненадолго, вернулся с пузатой бутылью, поставил на край стола.

— Давай-ка тоже перекусим.

Быстро отыскал в одном из шкафов увесистый кусок сыра и пирог с капустой. Взял уже успевшие высохнуть тарелки, пару кубков, вилки и ножи… Тамаре это было как… Есть выражение «как серпом по яйцам», но это грубо звучит, да и актуально оно для представителей другого пола. Поэтому скажем: как ножом по сердцу. Ведь только что вымытая, сверкающая посуда опять испачкается!

Между тем рыжий переставил на стол еще и вазу с фруктами и заглянул в серебряное блюдо.

— Это кролик. Неплохо. Ладно хоть что-то осталось. А то трудимся-трудимся на общее благо, и никому даже в голову не пришло о нас позаботиться.

Тамаре казалось: она устала до такой степени, что даже жевать не сможет. Однако притомившаяся посудомойка ошибалась. Вкусная еда и сладкое вино довольно быстро подняли настроение. Да и рыжий, сидевший напротив, уже не казался таким уж суровым. Он подлил ей вина в кубок.

— А ты как в лесу-то оказалась?

— Я… ехала в замок баронессы Вимбрисс. Должна была стать ее компаньонкой.

— Забудь. Видал я эту баронессу. Засушенная ханжа. У нее замок — настоящая провинциальная дыра. Скука там такая, что мухи дохнут и компаньонки сбегают. Ты бы тоже сбежала.

Тамара пожала плечами. Она уже ни в чем не была уверена. Еще через пару глотков вина рыжий представлялся вполне приятным собеседником. Почему бы его не порасспросить о некоторых обстоятельствах?

— Слушай, а с какой стати вы за нами погнались? Перепутали с кем-то?

— Ну да. Думали, это дядюшка герцога послал гонца в Западный замок. Ты ведь знаешь ту дурацкую историю. Все в округе знают.

— Ничего не знаю, я издалека приехала. Расскажи, а?

— Правда не знаешь? Лет пятьсот назад предок нынешнего герцога, Ассадор Ахершмайс собрался в заморский военный поход. Сидел бы лучше дома! Часть денег и фамильных драгоценностей он решил припрятать на всякий случай, чтобы без него ничего не пропало. Составил подробную карту и отметил на ней место, где закопал клад. Об этом он написал в послании к своему сыну, который тогда был еще ребенком. Документ пока передал верному слуге. Из похода Ассадор не вернулся, вроде бы женился на дочери местного правителя и посчитал, что ему и у тестя хорошо живется. Слуга передал послание молодому герцогу, когда тот достиг совершеннолетия. Все бы отлично, но Ассадор перемудрил. О кладе написал так иносказательно и туманно, что никто ничего не понял. Только лет пять назад послание попалось на глаза нашему герцогу. Мы тут все больше месяца бились над расшифровкой. Прямо головы сломали. Как только не проклинали Ассадора, который ничего не мог сделать по-человечески. В конце концов удалось разгадать загадку. Этот умник разрезал карту на четыре части и спрятал каждую в одном из своих поместий. Ты представляешь? Причем разрезал так, что определить место клада можно только, сложив все части. Одну часть мы отыскали в соколятне…

— Где-где?

— Ну, в башенке, где держат почтовых соколов. Она сохранилась с древних времен. Пташки здорово отделали пергамент, но кое-что удалось разобрать. А остальные части? Они хранились в других поместьях. Одно принадлежит дяде нашего герцога, второе — младшему брату герцога, а третье — сыну дяди. Герцогу пришлось на семейном совете рассказать о своем открытии. Надо было только отыскать остальные части карты, сложить их и спокойно выкопать клад.

— Ну и как? Все получилось? — полюбопытствовала Тамара.

— Как бы не так! Родные братья и кузен легко бы договорились. Но дядюшка (Трэсс его зовут) все испортил. У него ведь невыносимый характер. Характер стал еще хуже с тех пор, когда титул достался от отца нашему сеньору, как и положено. Трэкс был младшим братом в семье, ему в отношении титула никогда ничего не светило. Но он все равно считал себя обойденным и оскорбленным. Когда узнал насчет клада, то вообразил, будто все должно достаться ему. Вопил, что его и так все время обводят вокруг пальца и обманывают. Должно же быть какое-нибудь возмещение. Короче говоря, Трэкс начал интриговать, сплетничать, передавать всякие гадости и рассорил остальных. Это он отлично умеет. С тех пор родственники друг с другом не разговаривают, а поиски не сдвинулось с мертвой точки. Время от времени намечается союз двух или трех сторон, а другие следят за тем, чтобы соперники по поиску клада не объединились.

Рыжий доел ломтик сыра и глотнул из кубка.

— По правде говоря, у нашего герцога денег куры не клюют. Не так уж и нужен ему фамильный клад. Но тут дело принципа.

На кухне было тепло, из-за испарений горячей воды стало еще теплее, а из-за выпитого вина даже жарко. Рыжий расстегнул куртку из тонкого сукна и верхние пуговицы на рубашке, так что можно было рассмотреть верхнюю часть груди с гладкой светлой кожей. Тамара подумала, что соски у него наверняка нежно-розовые. Вообще рыжий, если к нему приглядеться, оказался очень даже привлекательным мужчиной. Да еще и как бы мы сказали сейчас — спортивного телосложения. В последнее время Тамара питала вполне объяснимую ненависть к рыжим волосам и зеленым глазам. Но ведь это касалось Зэллы. С какой стати ненавидеть рыжих представителей противоположного пола? Не так ли? К тому же, волосы у него были другого оттенка, гораздо темнее, чем у Зэллы. Вот тут и набежало снова сладкое томление… Тамара даже не заметила, как начала строить глазки соседу по столу. Вернее, глазки строились как-то сами, совершенно независимо от своей владелицы. Она отодвинулась от стола, положила одну ногу на другую, откинула голову назад. Рыжий довольно внимательно посмотрел на ее талию и бедра и заметил:

— А тебе идет мужская одежда. Смазливый парнишка получился…

Глава 19

Итак, мы остановились на том, что рыжий начал посматривать на Тамару с некоторым интересом. Тамара попыталась использовать все отпущенные ей от природы запасы кокетства. Заулыбалась, провела язычком по губам, как бы в рассеянности начала теребить прядь волос. Не пропадать же сладкому томлению. В конце концов, имеет девушка право на достойное завершение этого сумасшедшего дня? Хоть какую-то компенсацию за то, что ее сперва преследовали в лесу, напугали до полусмерти, а дальше заставили перемыть гору грязной посуды.

Рыжий перевел взгляд чуть выше. Потом задумчиво, будто разговаривал сам с собой, произнес:

— Нет. Пожалуй, все-таки нет.

В целом, смысл фразы был понятен. Видимо, Тамарин бюст помешал.

Рыжий поднялся с табурета.

— Спать давно пора. Эту посуду пока в раковину поставь, завтра вымоешь. Пойдем, я тебя устрою где-нибудь на ночлег.

Снова сокрушительное фиаско. Тамаре так и не удалось почувствовать себя самой обаятельной и привлекательной. Однако делать было нечего, насильно мила не будешь.

Они покинули кухню, выбрались наружу, потом довольно долго шагали вдоль стены замка. Наконец рыжий дернул за дверное кольцо и вместе с Тамарой зашел в холл, где на каменных стенах тускло поблескивали рыцарские доспехи. Такое впечатление, словно это было нечто вроде гардероба, где хранят вещи, которые рука не поднимается выбросить. Потом — винтовая лестница. Подниматься по ней пришлось долго-долго-долго. Тамара уже думала, что это кружение никогда не закончится.

Дальше длинный унылый коридор с множеством дверей. Одну из них рыжий открыл.

— Располагайся. Здесь переночуешь, а утром я за тобой зайду.

Комнатка оказалась тесноватой и почти пустой. Только у стены стояла узкая кровать, застеленная шерстяным одеялом, да в углу — небольшой шкаф. Вот и вся меблировка, никаких излишеств. Эта спартанская обстановка легко просматривалась благодаря лунному свету из окна. Занавесок не было и в помине. А Тамара ведь уже привыкла к роскошным апартаментам.

— Спокойной ночи, — довольно любезно сказал рыжий и в следующую секунду исчез, оставив Тамару в одиночестве.

Приходилось ждать утра и надеяться на лучшее. На всякий случай она решила спать не раздеваясь, а то мало ли что. Присела на край постели, взбила подушку — жестковатую и отнюдь не пуховую. Но все же это было лучше, чем ночевать где-нибудь на кухне, свернувшись клубочком под столом.

Тамара кое-как улеглась, однако ей не спалось. Для бессонницы была очень веская и абсолютно естественная причина. Ох, напрасно Тамара налегла на вино, да и вообще невозможно так долго обходиться без посещения туалета. При комнатке, скорее всего предназначенной для прислуги, никаких удобств точно не имелось. Тамара глубоко вздохнула. Попробовала отвлечься на мысли о чем-нибудь высоком, однако это не сработало. Пришлось встать с кровати. Ничего не оставалось, как выбраться на улицу и поискать какие-нибудь кустики. Собственно, искать их не требовалось, совсем недалеко от замка как раз виднелись вполне подходящие заросли. Коридор был прямым, дверь — предпоследней от лестницы, сама лестница — винтовая. Все это Тамара четко помнила, так что можно было не опасаться повторения досадного гостиничного инцидента. Найти дорогу обратно казалось совсем не трудным. Поэтому Тамара надела башмаки и подошла к двери. Увы, дверь не открывалась, как только Тамара ее не дергала. Видимо, рыжий закрыл комнату снаружи, то ли случайно, то ли нарочно, дабы единственная ответственная посудомойка до утра не сбежала.

И что теперь прикажете делать ответственной посудомойке? До утра еще полно времени… Тамара некоторое время стучала в дверь и стены, но быстро поняла, что это бессмысленно. Весь этаж казался необитаемым. Оставался единственный выход наружу — окно. Эх, сюда бы веревочную лестницу! К сожалению, о лестнице никто не позаботился. Тамара повернула оконную задвижку, распахнула створки и осторожно выглянула наружу. Четвертый этаж (кажется), довольно широкий карниз, лунный свет, таинственный двор замка… Все это выглядело романтичным, но опасным. Причем четвертый этаж замка с высоченными потолками не шел ни в какое сравнение с четвертым этажом дома из нашей реальности. Порвать простыню и смастерить веревку? Еще какие-то варианты?

Тамара метнулась к шкафу, вдруг внутри найдется что-то подходящее. И что-то подходящее действительно нашлось. Среди разнообразного пыльного хлама отыскался внушительный моток крепкой веревки. Тамара едва не подпрыгнула от счастья. В мотке был явно не один десяток метров. А сама веревка — толстая, скрученная из множества прочных волокон. Нужно было ее только хорошенько закрепить. Для этой цели пригодился железный штырь, вделанный в стену совсем рядом с окном непонятно для каких целей. Впрочем, это было неважно, главное — надежно затянуть узлы. Потом Тамара свесилась с подоконника и швырнула конец веревки вниз. Уже приготовилась к головокружительному путешествию, но чуть задержалась. Сняла башмаки, как следует отряхнула подошвы и запихнула башмаки за пояс. Они были из мягкой кожи, так это не составило особого труда, а без обуви совершать акробатические подвиги, конечно же, гораздо удобнее. Больше повода задерживаться в комнате не было. Тамара села на подоконник, поставила ноги на карниз, подергала веревку. Складывалось впечатление, что веревка без проблем выдержит Тамарин вес. К счастью, этот самый вес был небольшим. Итак, спуск начался…

Нужно сказать, что Тамара хоть и боялась, но не слишком. Ведь самым ее выдающимся достижением на уроках физкультуры было когда-то умение лазить по канату. Чисто природный талант, больше ей по физкультурной части было похвастаться нечем. Разумеется, с момента окончания школы миновало много времени, да и сравнивать упражнения в спортзале с рискованным сегодняшним предприятием было бы не вполне корректно, тем более что никто не догадался постелить маты во дворе замка. Однако талант — он и есть талант, и Тамара без особых трудностей преодолела спуск на следующий этаж… и еще на следующий этаж… Там ее ждал приятный сюрприз — не замеченный сверху балкончик с коваными перилами и решеткой. Балкончик был совсем узким, но места, чтобы немного отдохнуть и набраться новых сил, вполне хватало. Из раскрытой балконной двери доносились такие охи, ахи и вздохи, что Тамара временно забыла о конечной цели своего путешествия. Преодолеть любопытство оказалось невозможно, и Тамара потихоньку заглянула в комнату.

Комната оказалась спальней. На широкой кровати, залитой лунным светом, переплелись два мужских тела, казавшиеся смуглыми на фоне белых простыней. Золотые волосы Шермэля разметались по подушке… А вторым участником постельных событий, был разумеется, герцог собственной персоной. Казалось бы, какая Тамаре печаль? Отправляйся дальше по своим делам, пока не заметили. Однако зрелище ее почему-то заворожило. Вы будете смеяться, но сладкое томление, уже в который раз за последние несколько часов вновь ожило и расправило крылья. Если бы Тамара слегка набралась нахальства, то непременно присоединилась бы к этой паре.

И все же имелись веские аргументы против:

Во-первых, Тамара была исключительно скромной и застенчивой девушкой, как вы уже наверняка заметили.

Во-вторых, возникло предчувствие, что ее появлению вряд ли будут рады и Тамарин порыв окажется неоцененным по достоинству.

В-третьих, у Тамары остались не самые приятные ассоциации после участия в позапрошлогодней сцене МЖМ, случившейся под занавес новогоднего корпоратива. Нет, сначала все было классно и замечательно, и подогретые шампанским участники раскрепостились до предела. Однако на следующий день всем стало стыдно, а начальство решило бороться за нравственность в трудовом коллективе и искоренять разврат. Причем уволили только одну Тамару. Старший менеджер и начальник службы безопасности остались на своих должностях. А Тамаре пришлось искать новое место. В результате она и угодила в контору Виктора Леопольдовича. Вот такая у меня невезучая героиня. Пока я писала мистику и драмы, всех везучих героинь разобрали, а мне досталась Тамара. Впрочем, мне она уже нравится, да и привыкаешь к своим персонажам, как к родным. Но это реплика в сторону, ни к чему отвлекаться от сюжета. Тем более что Тамара все-таки вспомнила, зачем спускалась и почувствовала, что еще чуть-чуть, и она оконфузится прямо на балкончике. Такого позора Тамара допустить не могла, поэтому оставила все посторонние мысли, схватилась за веревку и шустро добралась до земли. Едва ступила на твердую почву, сразу бросилась к вожделенным кустикам, даже не надев башмаки. И все-таки успела. Нужно признать, что никакой оргазм не сравнится с тем счастьем, которое Тамара испытала, освободившись от лишней жидкости. Много ли нужно для настоящего счастья, в самом деле?

Дверь, через которую они с рыжим недавно зашли в замок, тоже оказалась закрытой. Лезть обратно по веревке под самую крышу Тамаре уже не хотелось, все-таки это гораздо труднее, чем путь вниз. К счастью, ночевать под открытым небом не было необходимости. Совсем рядом виднелось какое-то невысокое строение, напоминавшее беседку.

Это было нечто вроде павильончика с большими окнами и плоской кровлей. К единственной глухой стене был приставлен деревянный диван, рядом с ним — круглый столик, а на полу ковер. Еще один ковер-дорожка был постелен на диванчик. Вполне подходящее помещение, чтобы переночевать и временно выкинуть из головы все злоключения. Тамара поскорей устроилась на диванчике, пока еще что-нибудь не стряслось. Сон навалился на нее быстро. Остаток ночи она куда-то скакала на дикой лошади, спасалась от преследователей, спускалась по канату в гигантский котел, полный бурлящей воды. В общем, не самые сладостные сновидения.

Потом сцену с бурлящим котлом сменил лес, где вместо деревьев росли вилки и ножи высотой в человеческий рост. Пробираться между ними было совсем непросто, ведь можно в любой момент напороться на лезвие или острие. Столовые приборы не стояли смирно, то и дело раскачивались из стороны в сторону, задевали друг друга, издавая резкий металлический скрежет. Один из ножей вдруг начал валиться набок, и Тамара едва успела отскочить… Просто замечательно, что это был всего лишь сон. В реальности уже наступило утро, в павильоне было светло. Однако резкие металлические звуки не прекращались. Послышались незнакомые мужские голоса:

— Еще раз!..

— Защищайся, если можешь!..

Тамара высунула нос из окна, и тут же отпрянула назад. По площадке неподалеку от стены замка быстро перемещались два незнакомца с мечами в руках. Из-под клинков сыпались искры…

Глава 20

Искры сыпались, стальные клинки так и мелькали… Тамара зажмурилась в ожидании самого страшного исхода поединка. Если противников не остановить, то…

— Вчера ты этот удар отбил. А сейчас рука не поднимается?

— На себя посмотри, увалень!

Тамара открыла левый глаз, потом правый. Быстро выяснилось, что смертоубийства не предвидится. Противники гоняли друг друга по площадке, нападали и защищались, однако выглядело это, если присмотреться, совершенно не серьезно. Всего лишь тренировка, вроде утренней пробежки в парке.

Наконец один из них остановился, опустил меч и утер пот со лба.

— Хватит на сегодня. Ополоснемся и завтракать.

— Согласен.

Они вместе удалились, так и не заметив, что за ними в полном изумлении наблюдала единственная зрительница. Зрительница оставалась в одиночестве совсем недолго, потому что откуда-то вывернул рыжий. Его волосы отливали медью на солнышке, и вообще при ярком свете смотрелся он неплохо. Жаль, что ночью оказался таким морально устойчивым. Рыжий сразу заприметил Тамару в окне павильона.

— Ты как сюда попала?

— Решила прогуляться.

— Понятно.

Он посмотрел на веревку, спускавшуюся из покинутой комнаты под самой крышей, однако не стал распространяться на эту тему и задавать вопросы.

Тамара выбралась из павильона и приблизилась к рыжему.

— Куда мне теперь?

— Снова на кухню, куда же еще. Но сначала тебе надо переодеться. Чтобы не вводить некоторых в заблуждение, — улыбнулся рыжий.

— А как же баронесса Вимбрисс?

— Забудь.

И снова началась трудовая вахта. Предварительно рыжий завел Тамару в прачечную, где пожилая женщина выдала ей унылое серое платье, передник и безобразный чепец. Пришлось переодеваться в эти тряпки, которые любую красавицу обезобразили бы. Потом — кухня, где уже вовсю кипели кулинарные страсти и командовал великан-повар. Его подчиненные метались по огромному помещению (в дневном свете, который лился из окон под потолком, стали четко видны масштабы), на вертеле подрумянивался истекающий соком бараний бок, металлические плиты в глубине кухни раскалились добела. Повар заметил новенькую и распорядился:

— Что ты стоишь?! Смети очистки со стола. А потом вымой руки и помоги достать тарелки. Да поживей!

— А завтрак? — осмелилась спросить Тамара.

— Подождешь! Сначала мы должны целую ораву едоков накормить! Поворачивайся!

Нелегкая выдалась смена. Правда, потом, когда завтрак на целую ораву был приготовлен, унесен и съеден, а Тамара блестяще справилась со всеми поручениями и перемыла новую партию посуды, появилась возможность вздохнуть свободно и перекусить кашей с мясом и тушеными овощами.

— Герцог сегодня завтрак поздно потребует, — заметил повар.

— Да уж, не раньше полудня, — поддакнул кто-то.

Все добродушно рассмеялись. В целом, в окружении нескольких мужчин, которые оказались вполне мирными, когда не метались с ножами по всей кухне и не рычали друг на друга из-за каких-нибудь промахов, Тамара чувствовала себя уже вполне комфортно. Жаль, что никто (да-да, буквально никто) не обращал на нее внимания). Однако время отдыха пролетело незаметно, и настала пора готовить обед… Работа не заканчивалась…

Через пару дней Тамара освоилась на новом месте. И нельзя сказать, что это новое место ей очень нравилось. Еще через пару дней вернулась старшая посудомойка, а потом появилась другая, у которой зажила обваренная рука. Несмотря на это, обязанностей у Тамары не стало ощутимо меньше. Ведь здесь действительно готовили еду на настоящую ораву — на многочисленную свиту герцога, прислугу, и всех, кто работал на хозяйстве. Набиралось внушительное количество едоков.

И все-таки порой появлялось время, чтобы выскользнуть наружу и пройтись по округе. Любопытной Тамаре не терпелось разузнать, куда она угодила. Постепенно точная картина стала складываться. Замок, окруженный глубоким рвом и мощной стеной, мог выдержать любую осаду. Целый городок, настолько обширной была территория. Вдали от замка располагались хозяйственные постройки — скотный двор, птичник, огороды, плодовый сад, кузня. Замкнутое пространство, где производилось все необходимое, поэтому особых потребностей в связях с внешним миром почти не было.

Свита герцога, состоявшая из крепких молодых мужчин, на досуге (а досуг был почти бесконечным) развлекалась как могла. Они рубились на мечах и шпагах, устраивали скачки, стреляли из луков и арбалетов по мишеням. И, конечно, вино текло рекой. Иногда по мосту перебирались в окрестный лес на охоту или рыбалку. Настоящая мужская республика. До абсолютного идеала не хватало только телевизора, по всем каналам которого передавали бы бокс или футбол. Но это так, к слову. Эпоха-то другая.

В общем, все были довольны жизнью. То есть удовольствия и развлечения выпадали только на долю мужской части населения замка. Немногочисленным женщинам отводилась незавидная роль прачек, посудомоек и птичниц. А в ориентации мужской части сомневаться не приходилось. Судя по шуточкам и поведению, свита герцога полностью разделяла его вкусы, прислуга тоже. Все бы ничего, но Тамаре было обидно почти до слез. В кои-то веки угодила в компанию красивых мускулистых парней — и ни один не смотрит в ее сторону! Тамара даже пробовала чуть приоткрывать дверцу в душ (было тут такое, почти современное сооружение) — и хоть бы один проявил интерес, хотя бы из вежливости! Всем Тамарина телесная красота была до лампочки.

«Банда гомосексуалов», — оскорбленно думала Тамара. — Вот уж попала, так попала!»

Единственный, что ее замечал и даже вроде бы взял над ней шефство — это рыжий. В замке он отвечал за то, чтобы на кухне все было в исправности, поэтому часто туда наведывался. Да и во дворе они иногда пересекались.

— Ну, как дела? — приветливо бросал рыжий и следовал дальше по своим собственным делам.

Были у Тамары минуты, когда ее одолевала ностальгия. Лучше уж трудиться в офисе и в кабинете Виктора Леопольдовича. Там, по крайней мере, она чувствовала себя востребованной. Что же говорить о времени, проведенном в замках графа Кьянофорра и герцога Дюшенбраса! Эх, роскошные были времена, оказывается!..

На стене возле парадной двери замка герцога была закреплена огромная, высеченная из какого-то зеленого камня роза. Видимо, именно к этой партии принадлежал герцог. По мнению Тамары, роза должна бы быть голубого цвета. Да только мнением новенькой посудомойки никто не интересовался.

Впрочем, иногда рыжий останавливался с ней поболтать ненадолго.

— Не кисни. У тебя есть шанс дослужиться до помощницы старшей посудомойки. Если будешь стараться, конечно.

И тут же перескакивал на свою любимую тему.

— Похоже, у герцога с Шермэлем все всерьез. Это любовь! Я прямо рад за герцога, наконец-то у него затяжной роман. А вот раньше…

Герцога в сопровождении Шермэля Тамара пару раз видела издали. Да, эти двое нашли друг друга. А ведь тогда в карете Шермэль… ну да теперь уж ничего не изменишь.

Как-то раз Тамара ускользнула из кухни и сидела на каменной скамейке во дворе. До предобеденной суеты можно было немного передохнуть. Появился рыжий, тоже опустился на скамейку.

— Как настроение?

Тамара с немым упреком посмотрела на рыжего. А какое у нее могло быть настроение?

Тот продолжил разговор:

— В замке с утра сущий кошмар. У Шермэля жуткая мигрень, он лежит пластом и стонет. Местный лекарь приготовил какую-то микстуру, но от нее стало еще хуже. Герцог рвет и мечет. Послал меня в город за лучшим лекарем. Хочешь отправиться со мной? Развеешься слегка.

— Только опять бежать за лошадью я не согласна!

— Зачем бежать? В карете поедем. А у меня к тебе будет одно предложение…

Глава 21

После этих слов Тамара насторожилась. Какое еще предложение? Неужели рыжий созрел для гетеросексуального контакта? А что? Против ее чар никто не устоит! Вот и рыжий не выдержал — сдался на милость победительницы. Просто в такой обстановке, где все пропитано совсем другой любовью, ему неудобно признаться. Он долго боролся с собой, зато теперь… В городе они остановятся в какой-нибудь маленькой гостинице, задернут шторы, зажгут свечи в бронзовых подсвечниках… Пропитанные ароматом лаванды простыни, жаркий шепот, мускулистое мужское тело…

Тамара поправила оборку чепца, которая свесилась ей до самых глаз, и томно спросила:

— И что ты хочешь мне предложить?

Рыжий не стал медлить с ответом.

— Видишь ли, один мой родственник содержит в городе развеселый дом. Ты не против там потрудиться?

— В смысле «развеселый»?

— Правда, не знаешь, что это такое? Ну, такой приятный дом, где постоянно проживают несколько красивых девушек и любезно принимают гостей.

Вот это новости! Тамара только-только настроилась на романтику…

— Это публичный дом, что ли? — возмутилась она.

— Зачем так грубо? Место, где обеспеченные мужчины могут отдохнуть и развлечься в свое удовольствие. Стоит ли так возмущаться? Не хочешь — не надо, никто тебя не заставляет.

Нависла пауза. Однако вскоре рыжий возобновил разговор.

— Я же вижу: карьера посудомойки не для тебя. А куртизанка — это все-таки ступенька вверх. Если не будешь дурой, сможешь кое-что откладывать, наберешь неплохое приданое.

— Да как у тебя язык поворачивается! Что я…

— Ты же обожаешь мужчин. Достаточно посмотреть, как ты на здешних парней облизываешься. Но тут ведь тебе ждать нечего.

Тамаре прямо стало как-то не по себе. Вроде бы она всегда держалась в рамках приличия, а тут такие убийственные заявления.

— С чего ты взял?! — и тихонько добавила. — Разве заметно?

— Еще как. Ты тут долго не выдержишь. И в компаньонках у баронессы засохнешь от скуки. Ты рождена для любви, это твоя стихия. К чему себя сдерживать? А дом, о котором я тебе говорил — вполне респектабельный, владелец своих девушек не обижает, они всем довольны. Да ты еще, может, замуж выскочишь за какого-нибудь аристократа, если по-настоящему ему понравишься. Такие случаи бывают.

Конечно, не нужно было даже слушать рыжего змея-искусителя. Но… в самом деле, сколько можно торчать на кухне безо всяких перспектив?

«В конце концов, в городе сбежать гораздо легче, — утешила себя Тамара. — Не прикуют же меня, в самом деле, цепями в этом самом развеселом доме. Кстати, почему он развеселый, а не просто веселый?»

Вслух она сказала:

— Я, пожалуй, подумаю над твоим предложением.

— Некогда думать. Я сейчас уезжаю. Да или нет?

— Ддда.

— Договорились.

— Я сбегаю переоденусь, ладно? В этом уродливом платье ехать в город как-то не с руки.

— Отличная идея. Только поторопись, карету уже запрягли, наверное. Не хочу, чтобы здесь узнали, что я тебя «похищаю». Давай сделаем так: ты сядешь в карету уже возле ворот. Там как раз сплошные заросли. Никто ничего не заметит.

— Хорошо.

Тамара уже убегала. Птицей взлетела по винтовой лестнице в свою комнатушку под крышей. Моментально скинула ненавистное серое платье с чепцом, запихнула их в шкаф. Влезла в поджидавший ее костюм пажа, лихо сдвинула набок берет с пышным пером. Прихватила сумку с письмом маркиза Дюшенбраса.

«Если что, я всегда смогу добраться до замка баронессы», — подумала она и покинула опостылевшее помещение.

Когда Тамара приблизилась к конюшням, то сразу заметила запряженный экипаж. Вороные лошади нетерпеливо били копытами и фыркали.

Стараясь не привлекать к себе внимания, Тамара проследовала дальше, к открытым воротам. Подъемный мост был уже опущен. Совсем рядом действительно виднелись густые заросли высоких кустов. Там и расположилась Тамара. Ждать пришлось недолго, послышался шум приближающейся кареты. Тамара напряглась, еще неизвестно, удастся ли легко и непринужденно заскочить внутрь. Однако все удалось действительно легко и непринужденно. Дверца открылась, и сильная рука моментально затащила беглянку в карету. Тамара даже не успела ничего сообразить, как оказалась на мягком, обитом кожей сиденье.

— Добро пожаловать, — усмехнулся рыжий и задернул занавеску на окне, Занавеска тоже оказалась кожаной.

Копыта простучали по мосту, карета выехала на свободное пространство. Кучер щелкнул кнутом… Это был чисто символический жест, все принадлежавшие герцогу лошади не нуждались в подстегивании. Причем не только верховые, но и те, которых запрягали в экипажи, терпеть не могли перемещаться спокойно и размеренно, а предпочитали нестись на бешеной скорости. Задача кучера заключалась в том, чтобы их хоть как-то сдерживать, задавать верное направление и следить за тем, чтобы они не разнесли карету в щепки.

Итак, Тамара мчалась навстречу неизвестности в карете, запряженной горячими лошадьми. Еще один горячий (только, к сожалению, не для Тамары) субъект сидел напротив. Занавеска снова была приподнята, так что можно было наблюдать, как стремительно мелькают деревья вдоль лесной дороги.

— А долго ехать до города? — поинтересовалась Тамара.

— Часа за два успеем. Можешь пока подремать.

Тамара рада была бы расслабиться, да только не на такой скорости. Эти лошади вполне могли поспорить по резвости с каким-нибудь «мерином». Во всяком случае, такое впечатление складывалось. Что же ждет нашу незадачливую современницу в городе?

*****

Лошадиные копыта стучали уже по мостовой, кучер изо всех сил сдерживал своих холеных любимцев, чтобы они не неслись как угорелые хотя бы на самых узких улочках. Тамара с любопытством вертела головой, стараясь выглядывать в оба окна попеременно. Город, насколько можно было рассмотреть, оказался вполне цивилизованным. Двух, трех, четырехэтажные каменные дома с балкончиками и башенками, площади с фонтанами, множество цветов в мраморных вазонах. Прохожие попадались нечасто, шагали они неторопливо, явно никуда не спешили. Потом карета проехала мимо рынка, где оказалось гораздо многолюдней и обстановка была оживленная. Дальше — городской парк за кованой оградой, следом — улица, на которой за ажурными оградами виднелись богатые особняки с колоннами и лепниной. Еще через четверть часа, карета свернула на довольно просторную, нарядную улицу и остановилась возле трехэтажного особняка, сложенного из светло-серого камня. Неподалеку буквально бросался в глаза фонтан со странными скульптурами. Сначала Тамара подумала, что это раскрытые зонтики, потом ей пришло в голову, что это грибы. Да, исключительно загадочная малая архитектурная форма. Впрочем, теперь было уже не до архитектуры.

— Приехали, — объявил рыжий.

Они вылезли из кареты и поднялись на высокое крыльцо. Рыжий бросил кучеру:

— Скоро вернусь.

И дернул за шнурок колокольчика. На мелодичный звон отозвались быстро. Слуга в костюме темно-брусничного цвета открыл дверь, кивнул рыжему, как давнему знакомому, пропустил гостей внутрь. Они миновали прихожую, стены которой были задрапированы бархатной тканью и оказались в небольшой комнате с низкими диванчиками.

— Девушка пока подождет здесь, — сказал рыжий.

— Как вам будет угодно.

— Рэйман дома?

— Конечно.

Рыжий обернулся к Тамаре.

— Посиди немного, я не задержусь.

И ушел вместе со слугой. Оставшаяся в одиночестве Тамара опустилась на краешек дивана, окинула взглядом комнату. Рассматривать было особо нечего. Еще один диванчик у противоположной стены, пестрый ковер между ними, большое окно скрыто за атласной портьерой, в углу — кадка с каким-то растением. Помещение смахивало на приемную. Тамаре быстро надоело сидеть без движения. Она встала, принялась расхаживать из стороны в сторону. Подошла к окну, приподняла портьеру. Прямо перед окном виднелся все тот же фонтан. Да, все-таки грибы, отдаленно напоминавшие опята, только с острыми шляпками и примерно в половину человеческого роста. Весьма оригинальное украшение городского пейзажа. Но почему рыжий не возвращается так долго? Словно в ответ на ее немой вопрос рыжий появился на пороге.

— Пойдем. Рэйман тебя ждет.

Они поднялись по лестнице на второй этаж. Комната, в которую зашли, была довольно просторной. Дубовые панели, мягкий ковер, стол из темного дерева, за которым и расположился хозяин — крепкий широкоплечий мужчина лет под сорок (или, может, чуть за сорок). На сутенера или содержателя притона он как-то не очень был похож. Тамара предполагала, что ее встретит мерзкий тип, у которого на лице написаны буквально все пороки. Нет, ничего подобного. Лицо как лицо, вполне привлекательное. Да еще и с ямочкой на квадратном подбородке. Рэйман улыбнулся персонально Тамаре и спросил у рыжего:

— Это та самая девушка?..

Как будто рядом имелась еще какая-нибудь другая девица.

— Костюм пажа — замечательная мысль, пригодится, — заметил Рэйман. — Подойди поближе, крошка.

Крошка подошла к самому столу, ближе уже было некуда.

— Итак, ты хочешь поселиться у меня?

— Не то, чтобы я очень хотела, но вот он сказал, что…

Тамара зависла. Одно дело рассуждать чисто теоретически, совсем другое оказаться в незнакомом месте, перед незнакомым господином, с которым, несмотря на его приличную внешность, видимо, препираться не стоило. Все ее познания в области секс-индустрии сводились к каким-то невнятным отрывкам из фильмов. Правда, один старый фильм с молодой Катрин Денев она досмотрела до конца, но помнила оттуда лишь эпизод, где главная героиня поднимается по ступенькам в странных туфлях, напоминавших калоши на квадратных каблуках (мода шестидесятых Тамаре не пришлась по вкусу). Как уж назывался тот фильм? Кажется, «Дневная красавица»… Была еще попытка в десятом классе прочитать «Яму» Куприна. Попытка так и не осуществилась, оборвалась в самом начале. И вот теперь…

— Ну, вы тут беседуйте, а я поехал, — заявил рыжий. — А то герцог мне устроит, если задержусь. Счастливо оставаться.

— Счастливого пути. Заглядывай, как будешь в городе, — отозвался Рэйман.

Рыжий послал Тамаре воздушный поцелуй и преспокойно удалился.

Вот так быстро все и закончилось. И что теперь делать?

— Присаживайся и расскажи о себе. Что ты умеешь?

Рэйман показал на кресло. Получалось нечто вроде собеседования. Только потенциальный работодатель обращался к соискательнице на «ты», а не на «вы», как обычно принято. Впрочем, в некоторых фирмах соискательницам и соискателям тоже тыкают.

— Итак…

Потенциальный работодатель доброжелательно посмотрел на соискательницу. А что та могла ответить?

— Что я умею?

— Вот именно. Чем можешь привлечь и развлечь мужчин? К нам заглядывает много взыскательных гостей, и всем мы рады. Каждого должны принять так, чтобы он захотел вернуться. Мордашка у тебя смазливая, фигурка милая. А что еще?

Получается, Тамара еще должна была доказывать, что достойна здесь остаться? Она-то представляла, что ее будут долго уговаривать и упрашивать.

— У меня еще характер… очень хороший.

Рэйман снова улыбнулся.

— Уже кое-что.

Тамара слегка расхрабрилась, собрала весь отпущенный ей природой здравый смысл и решила предъявить встречные требования.

— Без предохранения я у вас… встречать гостей не буду. Ни за что!

На этот раз пришел черед удивляться собеседнику.

— Без какого такого предохранения?

— То есть как без какого? Без презервативов. Я не собираюсь тут у вас забеременеть или подхватить какую-нибудь болезнь от ваших гостей.

— Ах, ты об этом? У нас такого не бывает.

— Не поняла…

— То есть в сезон дождей распространяется иногда кашель. Других заразных болезней в нашем королевстве не встречается.

— Не может быть! Это что, правда?

— Конечно. А о том, чтобы не было ненужных беременностей, заботятся мужчины. Раз в три месяца глотают оранжевую пилюлю — и можно ни о чем не беспокоиться. Если хотят обзавестись наследником — на помощь приходит другое средство, синяя пилюля. Вот и все. Хотя у крестьян и простолюдинов это происходит слегка по-другому, но они в наш дом, разумеется, не наведываются.

— Это какая-то сказка, — пробормотала изумленная Тамара.

Выходит, никаких ограничений теперь нет и нечего опасаться?! Долой сдержанность и осторожность!

— В самом деле, сказка…

— Мой кузен говорил, раньше ты жила где-то далеко, — сказал Рэйман. — У вас разве все иначе?

— Иначе.

— Откуда же ты приехала, бедняжка?

— Из Москвы, — честно призналась Тамара.

— Надо же, какая глушь. Даже ни разу не слышал это название. Наверно какая-нибудь жуткая провинциальная дыра. Ну, ничего, здесь тебе понравится. А теперь раздевайся.

— Прямо сейчас?

— К чему откладывать? Должен ведь я опробовать тебя в деле. Хороший хозяин всегда заранее пробует новое блюдо, прежде чем предложить его гостям. Нужно убедиться, что с лакомством все в порядке…

Слегка смущенная Тамара (да, иногда на нее накатывало смущение, как это ни удивительно) довольно долго сражалась с пряжкой на поясе. Потом запуталась в пуговицах. Рэйман сказал:

— Если намерена меня раздразнить, то медлить надо тоже умеючи. Но это на будущее. Сейчас я долго ждать не собираюсь.

В следующее мгновение он сорвал с Тамары ее замечательную бархатную курточку. Пара пуговиц отлетела на пол. Потом рубашка упорхнула куда-то в сторону кресла, а Рэйман подхватил Тамару на руки и усадил на стол. Начал расстегивать застежку на узких штанах.

— Интересно, что там у этого маленького пажа?.. Надо же, какой сюрприз. Кто бы мог подумать?

Нельзя утверждать, что шуточки Рэймана Тамаре нравились, но они ее определенно заводили, это факт. Она покорно позволила стащить с себя остатки одежды и устроилась в той позе, которая пришлась по душе Рэйману: спиной на столешнице и с раздвинутыми и согнутыми в коленях ногами.

— Стройные ножки — это просто чудесно, — одобрил Рэйман и легонько провел пальцем по ее лобку. — А еще умница, что следишь за собой.

Вот тут-то и пригодилась интимная эпиляция, не зря Тамара потратилась в салоне красоты — по крайней мере, одобрение от будущего (то есть почти уже настоящего) работодателя получила.

Между тем Рэйман расстегнул застежку на собственных штанах, и на свет показался крепкий, под стать своему владельцу, ядреный член. Тамара почему-то зажмурилась, сама не понимая почему. Может, просто отвыкла от подобных зрелищ за неделю, проведенную на положении посудомойки?

— Только не надо притворяться, что впервые видишь мужчину вблизи, — донеслось до ее слуха.

Дальше все пошло, как по маслу. Вернее, вошло. Сразу чувствовалось, что за дело берется профи высшего разряда, который прекрасно разбирается в любовных утехах. Вроде бы никаких изысков, те же привычные движения, зато проникающие до самой сути. Тамара и кричала, и извивалась под навалившимся на нее разгоряченным телом, и впивалась ногтями в край стола. Уже перед самым финалом Рейман втиснул руку между столешницей и Тамариной спиной, заставил приподняться. Тамара прижалась к его поросшей короткими волосками груди и… В общем, такого фееричного оргазма у Тамары уже давно не было. То есть как давно? Неполных три недели, с тех пор, как рассталась с графом Кьянофорром. А вот теперь опять наступила пора сладких наслаждений…

Глава 22

Едва Тамара слегка отдышалась после подробного собеседования с работодателем, как в дверь постучали.

— Что такое? — недовольно крикнул Рэйман.

Дверь чуть-чуть приоткрылась, и послышался вкрадчивый голос уже виденного Тамарой слуги.

— Там приехал господин Жамерсмайт, а Сэвелла, которая с ним обычно встречается, сейчас занята с другим гостем. И еще долго будет занята. Очень долго. Остальные тоже заняты. Что делать? Неужели просить его наведаться в другой день?

— Нет, зачем же.

Рэйман застегнул штаны и открыл дверь.

— У нас ведь теперь есть новая прекрасная волшебница Тамара. Вот она господином Жамерсмайтом и займется. Проводи ее в ванную и гардеробную, пускай подготовят все, что нужно. А Жамерсмайта попроси подождать немного. Принеси пока ему вина и бисквитов.

За то время, пока Рэйман отдавал распоряжения, Тамара успела одеться, однако сами распоряжения поставили ее в тупик.

— Что, прямо сразу начинать?

— Конечно, дорогая. Расслабляться некогда, это работа. Ничего сложного на сей раз, кстати. Господин Жамерсмайт наш постоянный гость. Вкусы у него своеобразные, но угодить ему — проще простого. Тебе все объяснят.

Рэйман уселся за стол и уткнулся в устрашающе толстую тетрадь, исписанную цифрами и таблицами. Видимо, это был гроссбух развеселого дома, где велся строжайший учет всем доходам и расходам.

Вкрадчивый слуга наклонил голову и жестом (вполне приличным) пригласил Тамару следовать за ним. Ну что ж, раз Рэйман с головой углубился в отчетность, Тамаре было больше нечего делать, как начать свою бурную трудовую деятельность на новом месте.

******

Ванная комната была отделана мрамором, а радующие глаз зеркальным блеском краны изображали из себя экзотических птиц с длинными изогнутыми шеями и распахнутыми клювами. Горячая душистая вода, пышная пена, хрустальные баночки и скляночки с ароматными маслами…. Да, это не какая-то жалкая пародия на душ для прислуги, которой приходилось пользоваться в замке у герцога! Две горничные в кружевных фартуках и чепчиках расторопно прислуживали Тамаре, словно она сама была не в состоянии вымыться как следует. Однако было заметно, что банная процедура шла в ускоренном темпе и наслаждаться совершенно некогда. Под конец Тамару окатили прохладной водой, благоухающей розовым маслом, наскоро вытерли большим полотенцем и завернули в длинный теплый халат цвета слоновой кости. Потом ее повели в просторную комнату, где по стенам громоздились вешалки, полки, шкафы. Чего тут только не было — от туфель на каблуках-ходулях, до плаща с пришитыми к нему крыльями из черных перьев. Всевозможные наряды, шляпы, букеты из цветов с шелковыми лепестками, парики на болванках, кнуты и хлысты… Было где разгуляться воображению. Тамаре энергично подсушили полотенцем волосы, так что они теперь стали уже не мокрыми, а просто влажными. Потом горничные принялись ее наряжать…

Вместо шлепанец с острыми носами надели белые тканевые туфельки, расшитые жемчугом. Полупрозрачная длинная белоснежная сорочка, сверху просторное, тоже белоснежное платье из тончайшего шелка… Талию обхватил шелковый пояс едва уловимого розового оттенка. Волосы тщательно расчесали, разделили на пряди, спрыснули каким-то средством, от которого они сами собой завились крупными локонами. Дальше взялись за лицо. Тамару старательно пудрили, подводили глаза, красили губы липким розовым карандашом. Потом на голову ей водрузили пышный венок из искусственных роз. Последний штрих — всю Тамару опрыскали водой опять-таки с ароматом роз…

Горничные отступили и залюбовались собственной работой. Тут как раз в гардеробную заглянул слуга.

— Готово?

— Ты только посмотри, какая прелесть получилась! — отозвалась одна из горничных. — Пожалуй, господин Жамерсмайт будет теперь нарочно приезжать только к нашей новенькой волшебнице.

Тамару подвели к зеркалу. Девушкой, которую она там увидела, действительно можно было залюбоваться. Правда, девушка получилась бледноватой, но это мелочи.

— Я провожу тебя, — сказал слуга.

— Только постарайся не смеяться, — посоветовала горничная Тамаре.

— Зачем ты это сказала?! Теперь она начнет хихикать в самый неподходящий момент…

— С чего ты взял?

— Вот именно, — вмешалась Тамара, которой не понравилось, что о ней говорят в третьем лице. — С какой стати я должна хихикать?

— Просто у господина Жамерсмайта немного необычные запросы. Но ты не обращай внимания, и все будет чудесно.

*****

Светлая комната, уставленная цветами в корзинках и вазах, широкая постель. Кровать с резной спинкой застелена шелковым бельем, рядом — кресло, обитое тканью с причудливым узором. Окно занавешено парчовыми портьерами.

— Ложись на спину, сложи руки на груди и закрой глаза. Постарайся не шевелиться, — проинструктировал Тамару слуга.

— И долго я так буду лежать?

— Пока господин Жамерсмайт не хлопнет в ладоши. Поняла? Главное, не двигайся раньше времени. Представь, что ты умерла.

— Еще чего!

Тамара, которая уже расположилась на кровати, резко села.

— Ну, тогда представь, что ты актриса из королевской труппы и играешь на сцене роль трупа молодой прекрасной девицы.

Тамару такая роль не очень-то устраивала. Однако слуга ее ободрил:

— Ничего страшного. Это всего лишь роль. Ты справишься. Меня, кстати, Дринк зовут.

— Очень приятно, — отозвалась наша вежливая героиня и тоже представилась. — Тамара. А когда придет этот ваш господин Жам..?

— Жамерсмайт. Сейчас я его приведу. Ложись как-нибудь поэффектней

Дринк деловито поправил кружевные оборки на подушке, красиво задрапировал складки Тамариного платья, расправил шелковые лепестки на ее венке.

— Волосы еще не высохли. Отлично.

И с этими словами удалился.

Тамара лежала в тишине и недоумевала. Впрочем, недоумевать пришлось недолго. Дверь приоткрылась… Тамара вспомнила инструкции и закрыла глаза, но не до конца, осторожно подсматривала сквозь накрашенные ресницы. В комнату зашел вполне приличный господин в фиолетовом костюме и с темными кудрявыми волосами. Красотой господин не блистал, однако и уродом его никак нельзя было назвать. Это радовало. Ведь Тамара уже успела вообразить первого «гостя» в самом жутком виде — старым, пузатым, лысым, колченогим, мерзко ухмыляющимся извращенцем. А на самом деле все оказалось не так уж страшно.

Господин Жамерсмайт приблизился к кровати, закатил глаза и воскликнул:

— Какое несчастье! Это все-таки случилось! О, какой коварный удар приготовила мне нынче злосчастная судьба.

Он опустился в кресло и уставился на Тамару, изо все сил старавшуюся играть навязанную ей роль. Собственно говоря, играть было нетрудно. Расслабься и лежи спокойно.

— Прекрасная нимфа утопилась в полноводной реке из-за неразделенной любви ко мне! — продолжал горевать Жамерсмайт. — Еще одна жертва моего огромного обаяния и мужской привлекательности. А также моего непревзойденного таланта. Кто мог подумать, что этому прелестному созданию не доставало моего общества? Да, я был не слишком внимателен к ней, отвлекся на свидания со своей верной музой. Но как сурова жизнь и каким хрупким оказалось девичье сердце!

Тамаре прямо стало жалко господина Жамерсмайта, который так искренне убивался. Очень хотелось встать и сказать, что все в порядке, все живы и здоровы.

— Ее прелестные локоны еще влажные, на венке не высохли капли речной воды. Как она прекрасна… и холодна…

Жамерсмайт осторожно коснулся руки Тамары, неподвижно лежавшей на груди. Рука на самом деле была теплой, но его это ничуть не смутило.

— Прекрасная и холодная нимфа… Ты так скучала без меня, что не выдержала краткой разлуки. Позволь мне хоть немного загладить свою вину и прочитать над тобой мое новое творение…

Он взмахнул рукой и начал декламировать громко и с выражением:

Луна проплывает по волнам любви,

Цветы распускают свои лепестки,

Нам ветер прошепчет тихонько стихи,

И снова мы вместе, опять я и ты…

Не сказать, что очень складно, но в целом Тамаре понравилось. Ей редко читали стихи, а ее трупу вообще никогда. Но ведь все девушки мечтают о романтике. Все бы хорошо, если бы господин Жамерсмайт не растянул чтение, по крайней мере, на полчаса. Это была лирическая поэма, длинная и однообразная. А что делать? Приходилось слушать. Тамару начало клонить в сон. К счастью, финал был уже не за горами.

…Блеснул в поднебесии луч голубой,

И снова мы вместе, мы снова с тобой!

Бодро завершил чтение сочинитель. И тут же пробормотал:

— Ах, как она была бы счастлива услышать посвященные ей строки. Увы, ее уж нет со мной. Лишь хладное тело… Впрочем, это такая возвышенная смерть — погибнуть из-за страстной любви к поэту…

Тут Тамара почему-то вспомнила, что ее просили не смеяться и хранить невозмутимость. Разумеется, по закону подлости губы сами собой растянулись в ехидную улыбку. Хотя чего уж тут смешного, казалось бы? Еле-еле удалось сохранить невозмутимый вид. Поэт, вроде бы, ничего лишнего не заметил. Тамара уже предполагала, что чтением поэмы дело и ограничится. Однако буквально через минуту безутешный поэт наклонился к ней и прошептал:

— Эти бледные губы… хрупкое бездыханное тело, которое словно умоляет о жарких объятиях и поцелуях.

«Похоже, некрофил попался, — немного запоздало решила Тамара. И оказалась совершенно права. Господин Жамерсмайт уже вовсю целовал «эти бледные губы», потом перекинулся на грудь. Дальше его руки развязали пояс, приподняли подол шелкового платья, завернули наверх сорочку и проникли вглубь. Да, прямо сразу вглубь. И как тут оставаться холодной, неподвижной и невозмутимой? Тамара ведь живой человек, к тому же шаловливые пальцы поэта оказались настолько шаловливыми, что сдерживаться уже не было сил. Тамара глубоко вздохнула, повела бедрами, и тут же послышался шепот:

— Ты, кажется, новенькая?

— Ага.

— Подожди еще чуть-чуть. Я скажу, когда можно будет ожить.

Легко сказать, «подожди еще чуть-чуть!» А как прикажете сдерживаться, когда внутри тебя уже даже не шаловливые пальцы, а вполне увесистый разгоряченный член, который движется, как ему положено от природы? Безо всяких скидок на то, что партнерша должна изображать покойную нимфу. Если уж по душе такая идея, то и любовью логичней было бы заниматься медленно и печально. Увы, эта мысль господину Жамерсмайту не пришла в голову.

И все-таки испытание на прочность завершилось. Хлопка в ладоши не последовало, зато Тамара уловила тихий шепот:

— Теперь можешь оживать.

И она, конечно, немедленно ожила. Правда, финал был уже совсем близко, однако пару минут удовольствия ей перепало. Ну, и на том спасибо. Поэт бурно кончил и провозгласил:

— Свершилось невероятное чудо! Моя пламенная любовь оживила нимфу!

Ожившая нимфа предложила:

— А давайте попробуем еще разок…

Глава 23

Наутро Тамара проснулась и не поздно, и не рано. Без четверти десять, как утверждали стоявшие на столике часы с расписным циферблатом. Самое нормальное время пробуждения после насыщенного трудового дня, который перетек в трудовой вечер и продлился до полуночи. Хотя какой же это труд? Не труд, а сплошное удовольствие. Господин Жамерсмайт, если не обращать особого внимания на его некрофильские замашки, оказался вполне темпераментным партнером, так что затянувшееся свидание с ним было приятно вспомнить. Да и к стихам его совсем не трудно привыкнуть. Тамара даже успела запомнить некоторые строчки наизусть.

Она сладко потянулась и откинула одеяло. Тут как раз в комнату заглянул Дринк.

— С добрым утром, волшебница. Вставай, пора пить чай. Заодно со всеми нашими девушками познакомишься.

Он переступил порог.

— Да не прикрывайся… Я чего только не насмотрелся за те годы, что здесь работаю. Будь у меня хоть какой-то писательский дар, давно написал бы историю развеселого дома в нескольких томах. И сразу озолотился бы.

Ну, раз Дринк уже всего насмотрелся, то Тамара не стала заворачиваться в одеяло. Зато полюбопытствовала:

— А почему ты меня называешь волшебницей? И господин Рэйман тоже…

Дринк пожал плечами.

— Так уж принято называть обитательниц развеселых домов. По сути, правильно, ведь они исполняют заветные мужские желания, так что можно сказать, творят чудеса. Между прочим, господин Жамерсмайт уехал вчера такой вдохновленный… Прямо радостно было на него смотреть.

— Правда?

— Клянусь! Видать, ты ему угодила. У тебя талант.

Тамара даже покраснела слегка от неожиданного комплимента. Дринк уселся в кресло и сказал:

— Найди что-нибудь в шкафу из одежды. А потом обзаведешься собственными нарядами.

Тамара поднялась и направилась к шкафу. От вчерашнего наряда утонувшей нимфы остались только лоскуты полупрозрачной сорочки. Да, неплохо они вчера с поэтом провели время… В пузатом шкафу кое-что нашлось — длинный кремовый пеньюар, обшитый кружевом. Кстати, комнату Тамаре отвели хоть и небольшую, но светлую и уютную. Широкая кровать, кресло, зеркало с полочкой, круглый столик, пушистый коврик, пара стульев и шкаф. Вот собственно, и вся обстановка. Больше бы в это пространство ничего не поместилось. На окне висели ажурные шторы с оборками, на подоконнике красовался цветок в фарфоровом горшке. Очень даже мило, не то, что комната для прислуги под крышей герцогского замка. Даже крошечная ванная имелась. Тамара в очередной раз порадовалась, что в местном мире известен водопровод и прочие удобства.

Когда она привела себя в порядок, причесалась и завязала пояс на пеньюаре, Дринк поднялся с кресла.

— Пойдем.

Они спустились с третьего этажа на второй. Между прочим, по мнению Тамары Дринк тоже был вполне привлекательным субъектом — чуть выше среднего роста, поджарый, с довольно-таки симпатичным лицом и приятной улыбкой. Не помешает пообщаться с ним в дальнейшем…

Им навстречу попался Рэйман собственной персоной. Он сразу перехватил Тамару у провожатого.

— Я ее сам отведу в столовую.

Что ж, сам так сам.

— Вчера ты поработала на славу, дорогая, — сказал Рэйман, сворачивая за поворот длинного коридора. — Господин Жамерсмайт был буквально в экстазе. Он наш постоянный гость, из очень знатной семьи. Не без странностей, однако человек душевный. Кстати, я забыл сообщить об условиях. Ты живешь здесь на всем готовом и каждый месяц получаешь определенную долю от выручки. Деньги можешь хранить у себя или поместить в рост у одного надежного банкира. Потом сама решишь. А вот и твои новые приятельницы.

С этими словами Рэймон растворил стеклянную дверь, ведущую в просторную столовую, где за овальным столом собрался весь трудовой коллектив развеселого дома.

— Господин Рэймон!

Его немедленно окружили, зацеловали, заобнимали, усадили на почетное место, налили чай с густыми сливками, заугощали разными вкусностями. Руки и губы так и мелькали, ласковый женский щебет долго не смолкал. Сразу стало понятно, что конкуренция за внимание владельца заведения здесь нешуточная.

Тамару тоже усадили за стол и предложили чаю со всевозможными вкусными добавлениями. Она пока сидела тихонько и присматривалась. Кроме нее в комнате было семь женщин в утренних пеньюарах. Свежеумытые, с небрежно прибранными или распущенными по плечам волосами… каждая была хороша на свой лад.

Рэйман тем временем принялся знакомить новенькую с остальными.

— Вот это Роланна, вечная девственница…

Изящная блондинка с невинным личиком приветливо кивнула головой.

— Наш лекарь, он же хирург, уже замучился ее штопать, — добродушно усмехнулся Рэйман. — Среди богатых горожан и окрестных помещиков, наверное, не осталось ни одного, кто бы не стал первым возлюбленным Роланны. Причем некоторые — по второму-третьему разу.

— Что поделать, если мужчинам это по вкусу. Да мне и самой по душе строить из себя невинность, — откликнулась вечная девственница.

— А это Дэнмирра, самая опытная из всех наших волшебниц.

Можно было не сомневаться: эта почтенная на вид дама и в самом деле обладает богатейшим опытом. В отличие от прочих она была явно немолода, однако тоже привлекательна по-своему и достаточно свежа. А ее роскошный бюст могл соблазнить кого угодно.

— Тернея… с этой особой мужчинам надо быть очень осторожными, иначе свяжет и отхлещет плеткой. Хотя некоторым любителям такое обращение нравится.

Смуглая брюнетка впрямь одним своим видом пробуждала мысли о подчинении, принуждении и тому подобных вещах. «Суровая массажистка» — всплыла в памяти Тамары когда-то услышанная фраза.

— Сэвелла, где ты опять витаешь? — окликнул Рэйман. — Поздоровайся с Тамарой.

Миниатюрная девушка с тонкими чертами лица оторвалась от пирожного, которое она задумчиво ковыряла чайной ложкой, но не ела. Посмотрела на Тамару, будто только сейчас заметила, и произнесла:

— Рада знакомству.

— Сэвелла у нас романтичная натура, даже, кажется, сочиняет стихи. Переняла это увлечение у господина Жамерсмайта.

Романтичная натура не ответила и снова углубилась в прежнее занятие. Возможно, слагала в уме новые возвышенные строки.

В комнате появилась еще одна особа. Лицо у нее было совсем простеньким, однако тело казалось восхитительным, настоящая роскошь, которую не спрячешь под одеждой. Тамара вздохнула не без зависти. С такой фигурой и великолепной, будто светящейся изнутри кожей, можно быть даже дурнушкой. Все равно на лицо никто даже и не посмотрит. Обладательницу восхитительного тела звали Литэллой. Она запоздала к утреннему чаю, потому что накануне пришлось изрядно потрудиться, и восхищенный гость выбрался из ее постели и отправился восвояси совсем недавно.

Потом Тамару познакомили с хорошенькой сероглазой Найрой, хохотушкой Вайрой и толстушкой Ми. Приняли новенькую приветливо, гораздо приветливей, чем бывает порой в женских коллективах.

Рэйман отодвинул недопитую чашку и встал из-за стола.

— Что ж, мои крошки, с вами хорошо, но мне надо кое-чем заняться. Не ссорьтесь тут без меня.

И он покинул столовую. Да никто и не собирался ссориться. Правда, любопытные дамочки немедленно начали расспрашивать Тамару. Всем, кроме по-прежнему витавшей в облаках Сэвеллы, было интересно знать разные подробности о новенькой.

— Ты ведь откуда-то из дальней провинции? Давно в город приехала?

— Ну да, из провинции. А приехала только вчера.

— Зато уже успела понравиться нашему постоянному гостю. Мне Дринк разболтал.

— Что, прямо из провинции и к нам? Тебя кто-то порекомендовал?

Тамаре не хотелось, чтобы ее считали неискушенной провинциалкой. Про злоключения при дворе герцога Ахершмайса, конечно, не стоило сообщать, однако два предыдущих эпизода были достойны упоминания.

— Ну, не прямо из провинции. Я еще некоторое время жила в качестве экономки в замке маркиза Дюшенбрасса.

— Ах, маркиз такой душка, — защебетали волшебницы наперебой. — В прошлый раз заглядывал к нам весной. Привез музыкантов, угощал всех девушек конфетами, устроил настоящий Праздник раздевания. И каждую, просто каждую, осыпал комплиментами с ног до головы! Вот уж кто умеет сказать приятное…

— Да-да, маркиз очарователен.

— А еще раньше я жила в замке графа Кьянофорра…

Тут любопытство вообще начало переливаться через край, собеседницы оживились.

— Надо же, где ты успела побывать! Скажи, это правда, что у графа тройной член? А то старинные легенды вечно преувеличивают и приукрашивают.

Тамара постаралась напустить на себя как можно больше таинственности.

— Видите ли… легенды не всегда врут…

— Подтверждаю, — произнесла в основном молчавшая до этого момента Дэнмирра. — Я тоже была близко знакома с графом. Только для меня он тогда был — малыш Арнаэль.

— Мирра, расскажи! — принялись упрашивать девушки.

Та не стала отнекиваться, раз уж сама начала…

— Это очень давняя история. Я уже была не первой молодости, но гораздо моложе, чем сейчас. В те времена я жила в другом развеселом доме, на соседней улице. Там сейчас большой магазин шелковых материй.

— Возле фонтана с крылатым виночерпием?

— Совершенно верно. Однажды к нам постучался новый посетитель. Совсем юный, хорошенький, как фарфоровая кукла. Только очень бледный, и губы у него дрожали. Он достался мне. Я думала, это его самый первый раз, поэтому он так волнуется. Оказалось, его уже успели женить, медовый месяц еще не закончился, а он сбежал от жены. Арнаэль мне признался, что с первой брачной ночи у него начались дикие боли. Редкая мужская снасть, которая ему досталась, отказывалась служить, да еще и причиняла владельцу невыносимые мучения. Он даже с отцом стеснялся поделиться, молча терпел. Празднование свадьбы затянулось, в замок съехалось множество гостей, которые не собирались отправляться восвояси. Торчали там безвылазно и пировали. Родственники, соседи, друзья семьи… Вы же знаете бывалых гуляк, которые своими шуточками и подначиванием способны довести молодоженов до крайности. Словом, это был не медовый месяц, а сущая пытка. Наверняка той девочке, его жене, тоже пришлось несладко, но до нее-то мне не было никакого дела. В конце концов Арнаэль не выдержал и ночью сбежал из замка. Вывел из конюшни лошадь, поскакал куда глаза глядят. Сначала хотел утопиться в озере, однако потом решил ехать в город. Удостовериться, что он ни на что не способен, как мужчина, а потом уж свести счеты с жизнью.

В моей постели у него все быстро наладилось, боли прошли сами собой. Какое же это удовольствие, учить несмышленых желторотых юнцов, которые пытаются доказать, что уже все умеют… А у этого мальчика был еще такой дивный подарок природы…

Мирра мечтательно улыбнулась, на ее щеках появились ямочки, карие глаза заблестели. Сразу стало понятно, какой привлекательной она была лет двадцать назад.

— Конечно, во всем виноваты родители. Надо было заранее подыскать сыну какую-нибудь опытную женщину, вроде меня. Или не женить его так рано, или выбрать другую невесту. Он был так благодарен мне, сразу ожил, снова научился улыбаться. Ластился ко мне, как котенок. Арнаэль задержался у нас на целую неделю. Денег у него не было, но он отдал хозяйке заведения перстень с дорогим камнем. Этого вполне хватило, чтобы хозяйка не возражала. Да я сама бы заплатила из собственных сбережений, лишь бы подольше не расставаться с малышом.

Разумеется, родичи Арнаэля разыскивали его по всей округе. Как-то вечером нагрянули его отец и тесть. Арнаэль кричал, что ни за что не вернется в замок, умолял позволить остаться еще хотя бы на один день. Бедняжка упал в обморок буквально на пороге. Видать, представил, что его опять ждет. Но родные были непреклонны. Арнаэля кое-как привели в чувство, потом отец на руках отнес его в карету. С тех пор я его больше не видела. Слышала только, что с женой у него до сих пор нет согласия.

— Они живут на разных этажах, — добавила Тамара.

— Вот-вот. Первые впечатления самые сильные и уже не изглаживаются из памяти.

Дэнмирра вернулась к чаепитию, а Тамара призадумалась. С трудом верилось, что самоуверенный и заносчивый граф был когда-то несчастным растерянным мальчишкой. Однако и не верить истории, рассказанной Дэнмиррой, не было причин. Вот, значит, почему граф так ненавидит законную жену, хотя она, оказывается, тоже ни в чем не виновата…

За распахнутым окном раздался шум, стук копыт. Проезжавший по улице экипаж остановился возле крыльца. Даже не один экипаж, похоже, несколько. Вайра выглянула в окно.