Попаданка. Сердца трех

Глава 18

В нашей части Хеститы как раз была осень. Синеватые деревья окрасились в золото и серебро, выглядело просто сказочно.

Я давно не был на исторической родине, да и никогда особо не считал себя романтичным… Но тут… Вышел из корабля и… обомлел…

Этот двухцветный ковер под ногами – хрустящий такой и хрупкий, словно хрусталь… Яркое солнце, что разливалось вокруг и окутывало приятным теплом… Щебетание неугомонных пернатых… Все это вызвало внезапную ностальгию…

Летняя жара спала, и находиться на планете стало очень комфортно. В отличие от Земли, у нас именно осенью устанавливалась нормальная температура.

Я оглядывался на деревья, похожие на брокколи, выставленные друг рядом с другом… Кустарники, чьи ветки вились будто гирлянды…

Травы, чьи листья словно бы расщеплялись, как змеиные языки, или же, наоборот, имели множество концов, собранных в полусферу…

Как же давно я здесь не бывал…

Нам разрешили «припарковаться» прямо на императорской стоянке для звездолетов. Вартан этому та-ак обрадовался, словно получил очередное уже повышение. Я же относился слегка настороженно. И своим сказал – пока не высовываться. Если что, у нас была «кнопка помощи». Жмешь – и «свои» видят тебя на карте в коммуникаторе, либо точку сбора, если укажешь.

Вартан только посмеивался, пока я дотошно напоминал парням обо всем.

– И, еще, если не вернусь через два часа, сразу же мониторьте – где я…

Добавил я в конце инструктажа. Ребята дружно взяли под козырек, а Камилл тихо и встревоженно уточнил:

– А с тобой? С тобой можно пойти?

Я покачал головой.

– Этот разговор только между мной и императором Честлером. Любой другой на этих переговорах – лишние глаза и уши – свидетель, который никому пользы не принесет.

– Хорошо, капитан.

И мои парни остались ждать в транспортнике Вартана.

Нас с другом встретили гвардейцы в черной форме элитного подразделения и повели в замок Честлера Рахлотского.

Я этот дворец очень хорошо знал. Еще мальчиком бегал здесь с принцами, с тем же нынешним императором, ребятами из неправящих кланов, которых на Хестите было еще пять, и другой детворой вельмож.

Здание напоминало огромную звезду из зеркал, что переливалась сейчас всеми гранями и символизировало, что именно наша власть важнее руководства Союза. Только императоры Хеститы правят тут, и никто другой. Никто из содружества нам не указ.

Мы поднялись по высокой перламутровой лестнице, гвардейцы отворили двери – и мы вошли внутрь.

Тут все тоже было, как я запомнил.

Светло, просторно – хоть кричи и эхо лови… Кругом сплошные белизна и перламутр.

Тункурры – каменные ленты под потолком, собранные в изящные сложные орнаменты.

Кэры – ковры с ворсом переменной длины. Вроде идешь, а кажется – на волнах.

Мебель из очень редкого дерева – хамотта. Прочного, как металл, легкого, как пластик, и перламутрового, словно открытая морская раковинка.

В первом приемном зале нас опять встретила стража. Уже в белом – личная гвардия императора. Они чеканно отдали честь, принимая эстафету у сопровождавших нас воинов.

– Не слишком ли много солдат для нас двоих? – шепнул я на ухо довольному Вартану.

– Почести, – друг небрежно пожал плечами.

Мне же все это уже дико не нравилось. Казалось, что под видом таких «почестей», император собирает тут почти армию. А меньшему отряду со мной и старым боевым другом не справиться.

Я стал осматриваться, ища – чем можно воспользоваться в схватке и как.

Плазменники у нас не отняли. Но стрелять из них в таком помещении, все равно что сразу всех положить. Разряды станут метаться, отражаться от несгораемых стен, которые, к тому же, защищены двойным силовым полем.

Ладно. У меня в каждом сапоге по кинжалу. Хорошо, что до сих пор не забыл старые заповеди хестита-переговорщика: верь оппоненту, но спрячь оружие в одежде.

Через три зала, в бывших тронных покоях нас встретил и сам Честлер Рахлотский.

Вроде один и такой прямо радушный, что я сразу еще больше насторожился.

Улыбка во всю рожу, оранжево-желтые глаза прямо масляные, сладкие-сладкие…

– Фасталь Лехов! Я так рад тебя видеть!

Все, теперь я был точно уверен, что эти переговоры – просто ловушка. Вартан тоже начал уже беспокоиться. Все, кто хоть немного знал нашего императора, понимали, что он крайне редко улыбается посетителям, даже важным и дорогим.

Тем временем, Честлер снова перестарался – приложил руку ко лбу, к груди, к животу. Такое приветствие на хестите означало: я твой – умом, сердцем и телом.

Мда… Аж на губах липко, но проглотишь – одна горечь и кислота.

– Фасталь, давай мы не будем с тобой ходить вокруг да около. Я знаю все твои претензии ко мне и моей семье. Очень сожалею о гибели Леховых. Вы были одними из лучших воинов нашей планеты. Но после этого ты много чего натворил. Ты же сейчас не станешь этого отрицать?

Я кивнул:

– Не стану. Не отрицаю.

Я намеренно не добавил «хан-да-ар», вроде земного – ваше величество. Честлер словно ничего не заметил, зато я заметил, что стража курсирует возле нас и не встает по периметру зала, как обычно во время приемов. Я слушал речь Честлера в пол уха, а сам, тем временем, подмечал слабые места этих гвардейцев.

Та-ак… у среднего переразвита правая рука. Любой другой даже и не заметил бы, но бить его точно следует слева. И желательно хвостом, ниже, чтобы правую руку не выставил.

У крайнего левого хвост коротковат, и на полноценный захват не способен.

Так я изучил каждого из гвардейцев – у кого и какие в бою могут быть слабые и сильные стороны…

Речь Честлера впечатляла, еще как!

– Мы вернем тебе все награды, титулы, звания и имения. Твое родовое поместье и средства фамилии разморозим. Ими так ведь никто и не пользовался…

Уж слишком все было сладко да гладко. Вартан поглядывал на меня виновато: мол, прости, друг, это я все затеял.

Я же не винил в случившемся никого.

Следовало бы предположить, что для Честлера я выгодней пленным или убитым, нежели реабилитированным на Хестите. Меня могли спрашивать о подробностях гибели семьи другие аристократы, военные, соседи, друзья. Все те, с кем я утратил связь после того, как бежал с Хеститы и начал пиратствовать.

Разумеется, в один прекрасный момент кто-то из них обо всем догадался бы. Я мог бы проболтаться случайно, а мог и нарочно – наш договор с императором этому не противоречил. Я не обещал все время помалкивать. Да и Рахлотский отлично осознавал, что такая клятва стоило мало. Всегда ведь можно сослаться на попойку, неадекватное состояние в годовщину гибели близких. Да даже на случайную утечку моих мемуаров, которые я написал исключительно для себя, как дневник.

Разумеется! И как я сразу не понял?!

Единственный способ заставить меня замолчать и не выдать Исталя – только убить. Честлер придумал все это: мирное соглашение между нами, обещание уладить мои проблемы с законом исключительно ради того, чтобы заманить меня на Хеститу и здесь прикончить уже гарантировано.

Отчаялся, бедный, что законники союза справятся с «Лекалтой». Ну а потом, когда Раш сказал, что меня реабилитируют по законам государства, уже запаниковал.

И поспешил вызвать меня на беседу.

Вот почему он был готов встретиться, как только смогу!

Вот почему даже не стал, как это водилось у Рахлотского «кидать понты», если выражаться языком Марса. Мол, я занято́й, император, назначу день, час – тогда приходи.

Вот почему нас «посадили» на стоянку звездолетов Честлера Рахлотского!

С нее ни одна станция, ни один корабль не взлетит без личного разрешения императора или командующего его гвардии.

Если вдруг все же заподозрим неладное – деваться нам будет уже некуда.

Тогда нас просто всех перережут прямо внутри судна, а после заявят, что не разобрались, это ошибка или еще что.

И вот почему именно Вартану Честлер поручил меня убеждать вернуться на Хеститу и договориться о «пакте ненападения» между мной и семейством Рахлотских.

Тварь, он все отлично продумал!

У Вартана ни семьи, ни жены, ни детей. Друг рос в детском доме – его близкие погибли в очень крупной межзвездной катастрофе. Тогда столкнулись два пассажирских транспортника из-за каких-то силовых аномалий. Их словно друг об друга шмольнули.

В итоге, практически никто не выжил.

Вартан служил со мной в армии, а потом стал управленцем, но жениться так и не удосужился. Для хестита – это не просто акт создания семьи. Это значит – он нашел свою женщину. Видимо, Вартан еще такую не встретил. От любой другой, не «той самой» детей завести хестит не способен. Так что… тут встречайся – не встречайся…

То, что Вартан – одинокий межзвездный волк – было очень на руку императору, и он разыграл эту карту по полной.

Судя по взгляду старого друга, он тоже все уже полностью осознал и даже немного винился, переживал.

Не время, парень, сейчас совершенно не время!

Надо отбросить все и выбираться отсюда!

Честлер закончил словоблудие так:

– Приму за согласие твое появление на Хестите. Ведь мои условия ты хорошо знаешь. И они ни капли не изменились с тех пор, как мы с тобой очень неприятно расстались. Так, что думаю, мы, в целом, договорились. Ты забываешь о том инциденте, а я – о твоих «подвигах» после. Я реабилитирую тебя на Хестите, кроме полной амнистии в рамках Союза. И ты – снова добропорядочный гражданин. Захочешь вернуться в армию – ради бога! Ты был отличным, грамотным звездолетчиком. Терять такого было бы глупо. Захочешь уйти в отставку – пожалуйста. Решать тебе. Главное, чтобы мы сейчас окончательно договорились.

Ему было все равно, что мне обещать. Главное – отвлечь нас от постоянно маячивших сзади гвардейцев, чтобы уже те смогли легко и быстро справиться с делом. А вот этого я Честлеру не позволю!

Мы будем играть по моим правилам!

– Хорошо. Мы можем идти? – прервал я излияния Рахлотского.

– Разумеется!

Император крутанулся на пятках и вышел так быстро, словно за ним гнались. А потом гвардейцы метнулись убить нас.

Я уже знал – как драться и куда бить.

Так что легкой добычи они не получили, как ожидали и планировали изначально. И хотя сразу же подоспели другие – те, что провожали нас до дворца, схватка получилась очень кровавой. Я не разменивался на удары – резал ножами все, что ни попадя. Орудовал хвостом, как хлыстом, удавкой и выкалывал им глаза…

Мне нужно было выбраться из дворца!

И я превратился в машину для убийства.

Не думал – атаковал первым, не рассуждал и никого не жалел.

Меня эти продажные твари тоже не жалели, хотя ведь когда-то мы вместе рубились, и некоторым я спасал жизни!

Горска почестей на холме Величия – месте, где чествовали воинов Хеститы – кучка денег и пучок лестных слов – и все, они забыли о братстве, в котором некогда мы состояли.

Что ж… они сами выбрали свою участь.

Ушли бы с дороги – остались бы живы.

Я не мог их ранить и просто идти… А если встанут, если вновь атакуют…

Мы с Вартаном действовали наверняка.

И я был дико благодарен товарищу.

Он мог бросить меня и отдать на растерзание гвардейцам, а сам продолжать получать звания, награды, строить карьеру…

Но он выбрал друга даже тогда, когда многие другие бы легко отступились.

Потому что Вартан – настоящий арфонец и благородный хестит, каких мало.

…Укол, прыжок, рассеченное горло и сразу – удар в глаз шипом на хвосте…

Петля на шее, и сразу же на руке, где блеснул острый металл…

Мы с Вартаном буквально шли по телам. Ими же прокладывали себе дорогу… к свободе и к правде о Честлере Рахлотском.

Вот уж теперь я молчать точно не стану!

Если выберусь – разнесу по сети историю гибели моей семьи.

Кто не поверит – это его право, а кто разберется – сразу поймет, чего стоит император Честлер Рахлотский. И почему я вот так вдруг стал пиратом.

Если у меня больше нет шанса договориться с императором по-хорошему, значит буду действовать по-плохому.

И я выберусь! Назло Честлеру! Я должен! Я это сделаю!

Даже, если придется убить еще десяток, двадцатку гвардейцев!

На такой ярости, на таком кураже, как мы с Вартаном, наверное, многие и более худшие воины сумели бы сделать то, что сделали мы.

Да, с каждой перерезанной глоткой, я заводил себе новых врагов. Но разве они уже не стали моими врагами? Разве не пришли сюда, чтобы меня прикончить?

Так что… за что уж боролись, на то и напоролись, как говорят луты, модификаты и люди…

Конечно, их близкие проклянут не того, кто отдал преступный, подлый приказ. Проклинать будут нас, как убийц.

Ну и плевать!

Рубеж давно пройден. Другого варианта все равно нет!

Как бы то ни было – на Хестите я все равно для всех останусь преступником. Но лучше быть живым и пиратом, чем мертвым, но все равно не реабилитированным. Так или иначе, император Хеститы мне честное имя возвращать не планирует.

Но и жизнь ему я не отдам! Хватит ему моей семьи! Баста!

Я понял, что от Наллены придется отказаться, и тут уже ничего не поделаешь.

Это стало для меня самым болезненным, самым неприятным ударом судьбы. Казалось – кишки вытащили наружу, выкручивали внутренности и жгли. Я так хотел быть с ней вместе!

Но сделать ее спутницей пирата, пусть даже и на правах даста-марь, я не хотел ни при каких обстоятельствах.

Что ж… Вот теперь и разрешилось наше с тобой противостояние, лут! Ты сможешь дать Наллене спокойствие, дом и заботу, а я… я уйду в тень и проживу яркую, но короткую жизнь…

Я успел вызывать своих на подмогу. Мы с Вартаном пробирались к дверям. Гвардейцы стояли буквально насмерть…

Оставался последний рывок.

– Ну, давай, вперед, до конца! – рыкнул друг.

И в эту минуту дверь вынесли из плазменной пушки…

Я ошалел, понимая, что парни, которые оставались меня ждать, похитили личную космическую станцию… Честлера Рахлотского.

Мы выскочили под общую панику и неразбериху.

Везде метались плазменные сгустки, мебель вспыхивала и сразу же гасла, гвардейцы кинулись тушить ковры, несколько побежали узнать – откуда вообще палят подобным калибром.

Следующие силовые удары пришлись ровно между нами и преследователями.

Их отбросило, а мы припустили…

Вот так, лихо добивая любого, кто метнулся нас преследовать от дворца, мои парни нас с другом и выручили.

Нам выбросили спасательную капсулу.

Мы быстро запрыгнули и… взвились в космос на силовой петле, прямо к станции.

Марс и Камилл встретили меня в рубке управления, продолжая уходить от преследования. Честлер поднял против нас всех, кто дежурил сейчас возле Хеститы: военных, космическую полицию, спецназ, и даже корабли МЧС.

Я подскочил к главному пульту и принялся рулить так, чтобы звездолет выделывал безумные виражи, петли, восьмерки, зигзагами мелькал между преследователей. А те палили – и попадали друг в друга.

Наведя таким образом шороха, я резко пальнул из всех пушек разом, и пока преследователи уклонялись, взял максимальную скорость полета.

Нас тряхнуло – станция рванула вперед, а затем, я свернул, притормозил и надежно спрятался в короне звезды.

Здесь мы и остались пережидать, пока преследователи угомонятся и решат, что нас упустили.

– Вы как вообще станцию-то захватили? – удивился Вартан. – Я подобного в жизни не видел.

– Э-эх! Нет ничего проще! – усмехнулся довольный Марс. – Когда капитан подал сигнал, мы прямо на твоем транспортнике влетели в стыковочный отсек и на нем же понеслись по станции Честлера. В это время там дежурили только механики, проверяли оборудование, чистили. Плюс пара отрядов полиции. В общем, большинство мы просто-напросто задавили. Ясное дело – из плазменников шмолять в космолет бесполезно… После этого мы ринулись в космос, и бросили вам «корзину-челнок».

– Ну вы ваще! – удивился Вартан.

– Повезло, что станция находилась на штатной проверке, – улыбнулся я, стараясь не выглядеть хмурым.

Мысленно я прощался с Налленой.

Мелькнул было порыв ей позвонить и все сказать: дескать, я не бросаю, но нам с тобой, к сожалению, не по пути. Не могу я и тебя потащить за собой…

Я хотя бы услышал ее голос, и неважно что она мне ответила бы.

Я удержал себя от этого шага и принялся командовать остальными.

Нам предстояло доукомплектовать команду, а для этого надо было лететь на Тортугу-2.

Только теперь я потрачу недели, но ни за что не соглашусь на пиратов, типа Сеха и его банды.

Настроение дико скакало. От беспросветного унылого отчаяния до какого-то неестественного куража. Я знал, что все это из-за Наллены. Хорошо, что мы с ней еще не помолвлены и не были близки, как мужчина и женщина. Иначе, я, наверное, сошел бы с ума. А так… да, мои желания и стремления скакали от: «В первом же бою, полечу и постараюсь погибнуть» до «Врешь, я еще тебя переживу, Честлер!» От «Мне без нее не жить», до «Я буду жить ради новой случайной встречи с Налленой»…

Я отказывался от нее ради нее же.

Достаточно уже Наллена страдала, работая на ужасного Сеха, и трясясь за судьбу любимого сына.

Хватит!

Ей не нужен пират, ей нужен законник. И он у нее как раз есть под боком.

О Наллене, наверняка, позаботятся. Рашаль обещал, и Леонов сказал. Я верил и тому и другому. Потому что в душе оставался куда больше воином, нежели пиратом…

Чтобы немного привести себя в чувство и охладить голову я отправился в душ – смыть с себя кровь, шмотки плоти – все, что принес из замка Рахлотского…

Ледяная струя – тугая, обжигающая – реально, помогала, как в далекие времена, когда от гибели друзей лез на стену и как тогда, когда умерли близкие…

Теперь благодаря Честлеру Рахлотскому, я потерял еще и Наллену.

И я этого так не оставлю…

Я отомщу за все, что он сделал. Так, чтобы император тысячу раз пожалел, проклял тот день, когда отказался честно расследовать смерть Леховых… и особенно – локти кусал из-за того, что учинил нам с Вартаном сегодня.

Его выродок должен понести честную кару!

И я ему это обязательно обеспечу!

Когда-то за предательство и вероломство на Хестите отрубали хвосты: причем, по частям, по одному позвонку за раз…

И неважно – кто ты: император, обычный простолюдин, или арфонец. Закон был единым для всех! Никаких смягчающих обстоятельств, состояний аффекта и прочей дребедени тогда суд не признавал, даже и не рассматривал.

Честлер же, незадолго до того, как я сбежал с Хеститы в первый раз, принял указ, что суды должны подчиняться императору лично. Видимо, нарочно, чтобы уже никто не мог предъявить обвинения его отпрыску…

Что ж… кара все равно настигнет обоих!

Не будь я арфонец Фасталь Лехов!