Попасть в историю. Злодейка в академии

Глава 2

Напутствие серого канцлера, оно же приказ, было кратким – устранить подосланного к высочеству наемника и желательно при этом не стать причиной, по которой в стенах академии заведутся призраки.

– А разве там уже нет духов? – усомнилась я.

Грач на это фыркнул:

– Есть, конечно. Правда, в основном это дух обучения и прилежания. Но есть еще свободомыслия, а порой и разгильдяйства. А призраков – нет, – сурово отрезало начальство и пояснило: – Слишком много желающих заполучить себе в слуги если не лича, то хотя бы потустороннюю сущность. И это я не говорю еще про магов с факультета некромантии, на который ты и поступишь…

– А если я провалю экзамен? – задала насущный вопрос.

– Ты из рода Тэрвин. Ты по определению не можешь этого сделать, – отрезал канцлер. – Так что завтра, – тут он осекся и поправился: – Точнее, уже сегодня, к часу изумруда, отправляешься в академию. Поступать. И приступать к слежке. Отчеты будешь направлять через Норса… Он сам тебя найдет в академии.

Последние слова начальства заставили мысленно скривиться. Многоликого химериуса – любимца серого канцлера – я, мягко говоря, не переваривала. Хотя, если сварить из этого пернатого гада суп…

Чаще всего пернатого, потому как эта тварюшка именно облик ворона и принимала, хотя порой перекидывалась и в другие. Но главной особенностью этой магической зверюги была память. Норс мог запомнить сказанное ему послание и передать то нужному адресату. При этом вестник никогда не путал получателей и лишнего не каркал. Это были, пожалуй, все плюсы химериуса. В остальном этот паразит состоял из сплошных недостатков: вредный, злопамятный, мстительный, сварливый, с хронической язвой характера…

В общем, мелкий пернатый был большой такой сволочью, которая никак не могла забыть, что полгода назад я оттаскала ее за клюв. А все потому, что не нужно было тем щелкать и зудеть у меня над ухом, когда я сидела в засаде.

После этого мы с химериусом подчеркнуто друг друга игнорировали, но сейчас, похоже, придется мириться. Причем не только с ним, но и с обстоятельствами нового задания. С главным обстоятельством по имени Риквар.

Но об этой брюнетистой проблеме я решила, что подумаю с утра. Пока же хотелось лишь наспаться в зюзю. Этим я и занялась, как только аудиенция у канцлера была окончена и я вернулась домой.

Последний, к слову, принадлежал настоящей Бриане и ее семье. Оная, кстати, предпочитала жить в своем замке, а не в шумной столице, где так много лишних глаз, ушей, да и вообще обладающих ими стражей закона, с которыми Тэрвины издревле были не то чтобы совсем не в ладах, но, скажем так, всегда знали сотню лазеек, чтобы пробраться через частокол из правил на темную, запретную сторону магии. А отец Бри и вовсе решился открыто пойти против короны, став ренегатом. За что и поплатился головой. Но при упоминаниях поднятой темным лордом армии нежити люди до сих пор вздрагивали и говорили: «Поделом ему!»

Весь род Тэрвинов тогда не казнили. Официально – император помиловал супругу и ее детей. Неофициально – правитель поостерегся. И даже не самой вдовы, а сестры темного лорда. Магия у той была чудовищной силы. И спусти тетушка ее с цепи – пролились бы реки крови.

Но Вайриша Тэрвин была дьявольски умной черной ведьмой, потому-то, хоть ее брата и осудили, семью не тронули, лишь приглядывали. Навязчиво так.

Потому-то жена почившего темного мага, тетушка, сама Бри и ее старший братец предпочитали не показываться в столице. Ровно до того дня, когда меня обнаружили на погосте.

Что замыслила Бриана, так и осталось тайной. Но она не так сильно меня волновала, как новоявленные родственнички. Те могли обнаружить подмену…

Так что в лоно семьи я предпочла не возвращаться, потому как оное легко могло стать ложем. Предсмертным. Особенно если узнают о том, что я теперь служу тому, кто казнил отца…

Вот только тетка просто так отпускать свою племянницу не захотела и в скором времени прибыла в столицу. Родственница нашла меня по заклинанию поиска в съемной комнате. Ту удалось арендовать на втором этаже у галантерейщицы на выданное Грачом жалованье.

Пришлось все же рискнуть и рассказать Вайрише кое-что. Версия о потере памяти, отрепетированная и доработанная после премьерного показа перед канцлером, на этот раз удалась куда лучше. Дескать, я очнулась на кладбище, вся в цветах, думала – похоронили… Но потом два господина в сером объяснили, что пока еще нет. Но в скором будущем возможны варианты…

Дальше говорить не позволила клятва служения, но Вайриша все поняла без дополнительных объяснений, помрачнела. Я уже приготовилась, что меня попытаются убить по-тихому, но…

– Бри-Бри… – выдохнула уже немолодая грузная чародейка, садясь на кровать и оглядывая скромное убранство комнаты. – Мы-то было решили, что ты сгинувшая пропаданка, а ты – непутевая попаданка… Попалась в загребущие когти Грасса…

При этих словах у меня душа едва не ушла в пятки. Она бы там и оказалась, если бы по пути не застряла в корсете.

– Выбор был невелик: смерть или служение, – произнесла я, про себя молясь, чтобы тетушка не вспылила и не гаркнула: «Лучше уж смерть!»

Но Вайриша, когда-то выторговавшая жизни своей семье и, сдается, заплатившая за это сполна, оказалась женщиной разумной.

– Ты хоть и очень похожа на своего отца, – в голосе чародейки проскользнули теплота и горечь сожаления о брате, – но оказалась умнее его, раз сумела избежать плахи, – заключила тетушка.

А после согласилась, что при таком раскладе возвращаться не стоит. Мой брат наверняка будет другого мнения о том, что стоило выбрать. Да и матушка тоже…

Но родная кровь не водица, и совсем тетушка племянницу не бросила. Мне достался давно пустовавший дом в столице, овеянный скверной славой, и немного сбережений, которые за годы служения короне удалось приумножить в разы.

Род от меня тоже не отрекся. Но ни мать, ни брат видеть не пожелали, чему я про себя радовалась. А вот о чем порой жалела – это о том, что нельзя поближе узнать тетушку: она показалась мне очень мудрой женщиной. Но, общаясь, я могла ненароком себя выдать.

Вайриша же хоть и поверила в мою потерю памяти, но вера эта была некрепкой, и давать поводы для еще больших сомнений не хотелось.

С такими мыслями я и заснула, чтобы спустя пару часов восстать с кровати злым зомби и отправиться в академию, где сдавали экзамены и нервы.

К воротам той я подъехала на карете. Правда, дверцу пришлось распахивать самой: кучер был уже стар и гонять его каждый раз с козел ради такой мелочи мне не позволяла совесть. А держать мальчишку-слугу, чтоб тот трясся на запятках экипажа ради пары мгновений, когда я сажусь или выхожу… Зачем? К тому же у сорванцов есть дурная привычка подслушивать, подглядывать и рассказывать об этом незнакомцам за звонкую монету.

Так что я предпочитала следовать заповеди нашего декана химфака – перестраховываться. Профессор, ведя практикумы, любил напоминать, что Нобель не первый, кто изобрел динамит. Просто Альфред был осторожным. А остальных, увы, не смогли опознать. Поэтому мы должны быть как Нобель (увы, не в смысле ума): не забывали о технике безопасности и перепроверяли реагенты. Я же в нынешних реалиях перепроверяла людей…

Паранойя? Возможно. Но за то время, что я провела в этом романе, успела убедиться: герои здесь не картонные, а самые что ни на есть настоящие. И интриги плетут вполне себе опасные. Так что лучше перестраховка, чем поминальные псалмы и каркающие над могилой вороны.

К слову, о птичках. Одна такая, неприметная, уселась на ветку дерева, едва я подошла к воротам академии. Черный ворон выглядел обычно, если бы не одно но: смотрел он прямо на меня.

– Уже шпионит, – прошипела я сквозь зубы, узнав химериуса, и, выпрямив спину, двинулась к каменной арке с коваными створками.

Последние сейчас были призывно распахнуты, приглашая желающих попробовать войти. Почему попробовать? Потому как беспрепятственно пропускали они лишь магически одаренных. Вот такой вот первый этап собеседов… теста на чародейскую профпригодность.

Помнится, героиня очень переживала, что у нее всего лишь искра дара и она может не пройти не то что отбор, а через ворота.

Я же не сомневалась, что переступлю порог академии. Хотя мне этого ой как не хотелось. И не только из-за одного брюнетистого мага. Главная загвоздка состояла в том, что именно с экзаменов и начиналась история, в которую я угодила.

За спиной раздались цокот подков и шум колес, застучавших по брусчатке: это отъезжала моя карета. Закралась предательская мысль: а что, если попробовать изменить ход событий? Например, не пойти на экзамен? Ведь можно шпионить за высочеством, будучи, например, библиотекарем, секретарем, да работницей кухни, в конце концов… Зато так я точно смогу гораздо меньше сталкиваться с главной героиней.

А что до приказа стать адепткой… Может, начальство возлагало на одну шпионку большие надежды. Те-то ее, в смысле меня, и придавили. И вообще, вдруг ректор темных магов на дух не переносит? Что, если на них в роли студентов у главы академии, да и у всей приемной комиссии, случилась массовая аллергия?

С такими мыслями я прошла через ворота, чтобы после миновать двор академии с круглым фонтаном, подняться по мраморным ступеням центрального входа и очутиться в просторном вестибюле главного корпуса. И все это – чувствуя спиной прожигающий взгляд ворона, чтоб этот проклятый химериус облысел!

Внутри царило оживление, но, увы, не такое плотное, чтоб в нем можно было скрыться от бдительного ока моего надсмотрщика, который, как назло, перелетел с ветки дуба у ворот на подоконник одного из окон. И сейчас расхаживал по нему, сверля меня своими глазами-бусинами.

Пришлось подходить к столу, за которым сидел регистратор. Судя по форме – адепт. Судя по скептическому взгляду с налетом безразличия – старшекурсник. Потому что на молодняк так смотреть может только закаленный практикумами и сессиями студент.

– Имя, титул, если есть, возраст… – вместо приветствия перечислил парень, мазнув по мне взглядом и взяв в руки перо для записей на листе.

– Бриана Тэрвин, – отчеканила я, опустив титулы, которые в этих стенах были не приняты.

Адепт послушно начал выводить литеры, но остановился ровно на середине.

Затем он поднял голову, во всклокоченной шевелюре которой потерпела бы поражение даже самая стойкая расческа, уставился на меня удивленно и уточнил:

– Та самая Тэрвин, из темных?..

– Та самая… – заверила я. И предложила: – Могу проклясть, если сомневаешься. Причем сделаю это качественно, с гарантией и даже бесплатно.

– Лучше поверю на слово и откажусь, – хмыкнул адепт, справившись с удивлением, которое тут же сменили любопытство и наглость. – А ты не боишься такое предлагать? – переходя на панибратский тон, спросил маг и добавил: – Чернословие-то под запретом…

– Это если без добровольного согласия, – хмыкнула в ответ. – А с ним – все обоюдно и в рамках закона, который я, хоть и темная, чту, знаю и могу даже процитировать…

– Вот теперь даже сомнений нет, что ты Тэрвин, – усмехнулся парень, вновь принимаясь за перо. – Будешь сорок седьмой.

– А Одри Хайрис запишите сорок восьмой, – раздался мелодичный девичий голос из-за спины.

Услышав его, я чуть не взвыла. И вовсе не потому, что он звучал как-то неприятно. Нет. Просто Одри была главной героиней! Той, кого я хотела обойти по столь широкой дуге, что не заметила, как эта линия замкнулась в круг и ударила меня в за… задворки!

– Ты тоже поступаешь? – меж тем, и не подозревая о моих мыслях, спросила Хайрис, обогнув меня и встав рядом со столом так, что мы оказались рядом.

– Да, – вынужденно ответила я, спеша избавиться от компании белокурой девицы.

А затем уточнила у адепта, где находится аудитории, в которой принимают экзамен. Выслушав объяснения парня, я поспешила на второй этаж, оставив позади блонди и адепта, не успевшего записать имя девушки.

Судя по тому, как парень на нее глазел, выводить литеры он будет долго. Еще и попытается познакомиться поближе…

Я же, подобрав юбки, шустро начала подниматься по лестнице. Обернулась украдкой на середине ступеней. Ну точно, адепт явно пытался флиртовать с Одри.

«Так вот ты какая в действии – магия главной героини…» – промелькнула мысль. Помнится, когда я читала роман, не могла представить, как вокруг Хайрис адепты в штабеля укладывались. А вот сейчас увидела это вживую. И пожалела… Ну почему мне такой мощной харизмы не досталось?

С такими мыслями дошла до нужного кабинета. Под его дверью было уже многолюдно и немного драконово. Все же представителей высшей крылатой аристократии не так и много во всей империи…

Одни маги готовились к сдаче экзаменов, вторые томились уже в ожидании оглашения итогов.

Я ввинтилась в толпу, что была в небольшом холле, так, чтобы из окон крылатый шпион не смог меня увидеть. А затем начала тихонько пробираться к коридору. Всего-то нужно было затаиться, переждать подведение итогов и потом с грустным видом сообщить Грачу, что не прошла, но готова поработать в поте лица на благо академии. Согласна даже уборщицей под прикрытием. Главное, что это будет тем поворотом сюжета, из-за которого мне можно будет безопасно следить за развитием событий, оставаясь в стороне…

Так что я целеустремленно порысила, в смысле плавно пошла по коридору, подальше от столпотворения, когда увидела, что навстречу мне движутся неприятности. Две штуки. Одна из них носила имя Риквара Ханта. А вторая, судя по всему, была его дракошеством принцем Ричардом.

Ну кто бы сомневался, что главного героя, будущего императора, могут звать по-другому, в любовном-то романе? К царственному имени прилагались флер величия и красивая внешность. Высокий, широкоплечий, с голубыми глазами, шевелюрой цвета льна – образ высочества приковывал взгляды. А если учесть, что он еще и был словно подсвечен софитами… Так, чтобы наследник трона блистал, даже просто идя по коридору.

Его же смуглый друг Риквар меж тем оставался словно в тени, точно был сыном тьмы.

Мне же сумерки всегда нравились больше, чем безжалостно палящее солнце в зените. А ночь… Это время, когда мысли срываются с привязи и становятся свободными, а мы сами – теми, кем нам следовало бы быть, а не теми, кем нас сделала жизнь…

Последняя, к слову, у меня могла сильно осложниться в ближайшее время, если я прямо сейчас не сменю курс. Если меня узнает Хант, то наверняка спросит высочество о вчерашнем вечере и моей прогулке по парапету в одном исподнем…

До разоблачения осталось три десятка шагов. Это плюс. Минус – что они по прямому, как стрела, коридору, где ни ниш, ни окон с длинными пышными и плотными портьерами… В общем, никаких условий для маскировки. А двери аудиторий, скорее всего, закрыты…

Нет, конечно, можно было подойти к одной из них наугад и проверить. А вдруг… Но если та не откроется, то время будет упущено. А повторять попытку – точно привлечь к себе внимание. Так что я решительно развернулась на каблуках, словно что-то внезапно вспомнила, и поспешила обратно, в толпу поступающих.

«Пересеку ее насквозь и выйду с другой стороны».

Вот только, когда я стрелой вонзилась в центр бурлящей магомассы, дверь экзаменационного кабинета распахнулась и зычный голос возвестил:

– На проверку приглашается номер сорок семь! Бриана Тэрвин.

Встрепенулась ли я от звуков собственного имени? Ничуть! Даже виду не подала. Благо через окно мой надсмотр… в смысле напарник пернатый мог лишь созерцать происходящее, но никак не подслушивать…

Я намеревалась и дальше осадным бревном пройти насквозь, как рядом со мной точно черт из табакерки выскочила главная, редактора на нее нет, героиня.

– Она здесь! – вместо меня возвестила Одри и даже рукой замахала, показывая, где именно здесь.

На мне тут же скрестились взгляды присутствующих. А главное – меня увидел грузный, уже немолодой маг, который и приглашал юных дарований на экзамен по одному.

Вот верно говорят: люди делятся на тех, кто делает добро, и тех, кому от этого одно сплошное зло. Златовласка была явно из первых, удружив мне со своим: «Она здесь!»

Я на миг прикрыла глаза, пытаясь унять раздражение. Такой план ворону под хвост…

Одри же, по-своему истолковав мое состояние, подумала, что я испугалась, и решила приободрить:

– Не переживай! У тебя все получится! И уровня дара будет достаточно для поступления, – произнесла Одри. А затем лукаво улыбнулась и добавила: – К тому же, по моим ощущениям, ты чародейка с большим потенциалом сил…

– А по моим ощущениям, я чародейка сил моих больше нет! – выдохнула сквозь стиснутые зубы и направилась к двери.

Когда же я очутилась в аудитории, то увидела перед собой стол, за которым восседали несколько преподавателей и, судя по всему, ректор. В книге он был описан как маг с черными волосами, в которых у висков затесалась пара лент седины, и небольшим шрамом, рассекавшим бровь.

Тип по центру под это описание весьма подходил. Я пристально посмотрела на главу академии. Он – на меня. Словно мы были двумя противниками, что оценивают друг друга.

– Я чем-то вам не нравлюсь? – задала прямой вопрос, без обиняков, посмотрев на главу академии, в надежде спровоцировать его выставить меня вон безо всяких экзаменов…

Хотя экзамен, как выяснилось, было очень громким словом к банальному тесту на уровень дара. Теоретической части, билетов и собеседования, как позже выяснилось, в академии не было. Потому как поступающие слишком сильно разнились по уровню подготовки. Аристократ мог позволить себе частных учителей, а простолюдин часто едва умел писать… Но если у последнего был дар выше шестой ступени, то он становился адептом и корпел над учебниками, наверстывая грамматику с арифметикой. А если не корпел, то с треском вылетал из академии без права повторного поступления в любое магическое учебное заведение.

– Всем, – отрезал ректор, и звуки его голоса вернули меня в реальность. – Особенно фамилией, – намекая на мое темное происхождение и папочку-ренегата, закончил этот главарь банды… тьфу, глава приемной комиссии и академии в одном лице.

– Ну вы, как мужчина, можете ее изменить, – отозвалась я тоном студентки химфака, которой настолько понравился парень, что она приглашает его к себе домой на чашку Петри. Для проведения экзотермической реакции. Выразительно так приглашает. С перспективой брака.

Ну, если после этого мне не укажут на дверь, то глава академии кремень.

Но вместо грозного окрика: «Что вы себе позволяете?!» – комиссия дружно закашлялась, словно репетировала. И сквозь хор кхеканий я расслышала тихое:

– Раньше девицы ломились в академию за принцем, но чтоб за вами, господин Трэвор, – это что-то новенькое…

Кажется, это произнесла сухопарая дама, что сидела рядом с главой академии. И ее услышали не только я и ректор, но и сидевший с краю кругленький профессор. Он, откашлявшись, в нетерпении поерзал на стуле, поправил на переносице круглые очки в роговой оправе и, видимо решив не затягивать с проверкой, слегка раздраженно произнес, подгоняя:

– Что вы застыли? Проходите к артефакту и прикладывайте к нему ладони.

Ну, меня послали – я и пошла. Приказали – я и сделала. А то, что при этом сломался артефакт, – так моей вины нет.

Вернее, сложный чаромеханизм сначала никак не прореагировал на легкое касание, когда я подошла к небольшому постаменту и дотронулась до этого магического датчика. Последний, к слову, представлял собой сложный прибор со множеством шестеренок, кристаллов, энергетических тяжей и силовых контуров. А с двух боков от его стенок поднимались параллельно друг другу две небольшие пластины. Меж ними – свободное пространство. Через него-то и должен был проскочить магический разряд.

Цвет молнии определял стихию мага, а ее мощность – уровень дара, который измерялся в ступенях. Первая – низший. Десятка – максимально возможный. В зависимости от того, насколько одарен поступающий, столько кристаллов в артефакте и загоралось.

– Этого не может быть! – фыркнул кругленький профессор, выразив тем общее удивление экзаменационной комиссии. Ну да, я, как и пятеро магов, была удивлена тем, что артефакт не сработал. В академию-то я через ворота прошла, значит, сила у меня есть. – Давайте приложите как следует! – скомандовал он.

А затем, не дожидаясь, пока я это сделаю, выскочил из-за стола и мячиком подкатился ко мне, встал напротив и сам прислонил мои ладони к пластинам. Как следует приложил. А я – профессора. Правда, магией. Потому как тьма во мне наконец проснулась, потянулась к кончикам пальцев и…

Разряд полыхнул. Мощный. Он с громом рассек воздух меж металлическими панелями так, что и меня, и кругленького мага отбросило в разные стороны. Причем преподаватель еще и упал на спину.

Артефакт же, недовольно потрескивая и слегка дымясь, показывал восемь кристаллов чернильного цвета и подмаргивающий тьмой, словно в нервном тике, девятый.

– Профессор Карэлл, замените преобразователь, – меж тем спокойным голосом произнес ректор, словно примерно чего-то такого и ожидал.

Чародеем, к которому обратился глава академии, оказался мужчина средних лет всклокоченной наружности.

– Да-да, сейчас-сейчас, – засуетился кучеряво-растрепанный маг и, словно оправдываясь, произнес: – Судя по всему, артефакт слишком много пропустил через себя светлой магии, так что мраку начал сопротивляться.

Меж тем кругленький магистр начал подниматься с пола, кряхтя и зыркая на меня недобрым взглядом. Да уж… Лизка, ты в своем репертуаре: хотела завалить экзамен, а получилось профессора.

Хотя, может, это не так уж и плохо? Магистр после того, как я продемонстрировала, на что способна, зауважает меня целиком и мое личное пространство в частности… Причем последнее настолько, что станет обходить девицу Тэрвин за километр. А то и вовсе не позволит поступить в академию. И сделает это отнюдь не потому, что питает неприязнь, а исключительно из большого уважения!

Я уже было успела обрадоваться, что нет худа без добра, когда услышала:

– Значит, потенциал у Тэрвин может быть и больше? – раздался голос молчавшего дотоле экзаменатора, последнего из пятерки. До этого на все происходящее он взирал с некоторой отрешенностью и даже скукой. Сейчас же магистр отчего-то оживился и, не дожидаясь ответа, добавил, словно меня тут не было: – Если так, то я беру эту чародейку на свой факультет: с темным даром прямая дорога в некроманты. А такими талантами не разбрасываются. Хоть даже оный происходит из рода Тэрвин.

После этих слов ректор посмотрел на говорившего – словно гвоздь в крышку гроба вбил. Но когда маги смерти (а кем еще мог быть глава факультета некромантии) боялись похорон? Даже если те твои и организует их собственное начальство…

Так что экзаменатор только провел пятерней по темным, с проседью, волосам длиной до плеч и лишь выпрямился, сидя на стуле. Глава академии, поняв, что одних взоров мало, произнес:

– Магистр Солвейг, вы понимаете, что нет ничего опаснее, чем женщина, вооруженная знаниями, тем более темными.

– Так это же отлично! Ее будут бояться даже умертвия на практикумах, – усмехнулся профессор.

– Ну если лишь при таком раскладе ваши адепты не будут бегать по погосту и забираться на деревья в ожидании, пока боевые маги зачистят периметр, то да… Тэрвин стоит взять, – с невинной интонацией произнесла сухопарая чародейка и уколола некроманта острым, как булавка, взглядом.

Та-а-ак, кажется, у этих двоих старые, если не древние, счеты. И сводят они их регулярно. Вот, например, сейчас.

Я внимательно посмотрела на единственную чародейку за столом: она была изюминкой приемной комиссии. В смысле высохшей и слегка сморщенной. Эта леди и не подозревала, что только что мы с ней стали союзницами в моей нелегкой игре на вылет.

– Вы так говорите, словно сами имеете на нее виды, – меж тем недовольно заметил магистр Солвейг.

– Темный маг – и целитель?! – возмущенно воскликнул чародейка. – Вы издеваетесь!

– Прощу прощения, – вклинилась я в перепалку, поняв, что вот он – мой шанс не поступить. – Но я действительно хотела бы стать целителем. Спасать жизни людей…

На этот раз лица вытянулись у всей приемной комиссии. Первой из ступора вышла магесса и, видимо, шагнула из него прямо в истерику.

– Ко мне? Да ни за что! Вы, Тэрвин, спасете больше жизней, если просто не будете никого убивать!

– Вот именно из-за этих стереотипов я и не хочу быть некроманткой! – возразила чародейке, которая была готова вот-вот взорваться от злости и обеспечить тем контузию психики всем присутствующим. – Все видят во мне лишь отца. А я не такая, как он! Я, может, хочу нести людям свет! – закончила на пафосной ноте.

– Вы темная, – сухо напомнил ректор.

– Вы ненавидите темных? – тут же въедливо уточнила я.

Глава академии уже было открыл рот, чтобы ответить, но его перебил декан Солвейг:

– Что вы! Наш ректор не делает различий среди своих адептов по цвету дара…

«Он ненавидит всех абсолютно одинаково», – некромант не добавил, но так промолчал, что додумать именно этот вариант окончания фразы не составило труда.

– Спасибо, профес… – сухо начал было глава академии тоном, намекавшим, что благодарность он с радостью выразит в особо раздраженной валюте, но тут его снова перебили.

На этот раз не кто-то из экзаменаторов, а заискривший кристалл. Он затрещал, словно под напряжением, а после вспыхнул, и артефакт задымил.

По аудитории пополз едкий, густой и противный чад, от которого враз захотелось кашлять. И пусть его быстро ликвидировали заклинанием, но запах никуда не делся. Пришлось открывать окна.

Кучерявый чародей, покраснев, сказал, что, похоже, это дал знать о себе остаточный заряд моей магии. А поскольку еще одного запасного кристалла у профессора с собой не было, ему пришлось пойти за ним в другой кабинет.

За всей этой дымовой завесой, суетой с кристаллом и открытием окон на проветривание маги и не заметили, как в аудиторию проник еще кое-кто.

Здоровенный пасюк каплей ртути скользнул на подоконник и затаился за шторой.

Вот ведь крыса этот химериус! Теперь он будет не только смотреть, но и слушать. А это значит, что теперь от поступления не отвертеться и не соврать, что провалила я его из-за ректора. Обо всем гад пернатый, точнее, в данный момент хвостатый доложит.

Я лишь вздохнула и, когда взоры комиссии вновь сошлись на мне, безмятежно заявила:

– Ну раз вы, господин ректор, направляете меня на темный факультет, так тому и быть. Стану некроманткой.

Глава академии, который не ожидал такой перемены моего решения, и мало того – никуда меня не направлял, разве что только в мыслях посылал, причем далеко и желательно безвозвратно, все же не выдержал и выдохнул раздраженно:

– Ну знаете, Тэрвин… Как вас еще земля носит?

– Как украшение, – тут же ответила я и фальшиво улыбнулась, про себя телепатируя: «Ну, пошли же меня взашей отсюда, ну, пошли…»

Увы, но то ли моя мысль телепала до ректорского мозга слишком медленно, то ли магистр смерти оказался чересчур проворен…

– Ну вот и отлично! – возвестил он. – Жду вас завтра, Тэрвин, в деканате факультета некромантии… Давайте сюда свою руку, поставлю вам печать адепта академии.

Последнюю фразу Солвейг произнес поспешно, словно старался успеть, пока ректор не сказал своего веского «нет». Но сдается мне, что, захоти глава академии запретить, Солвейг ни за что не успел бы.

Догадка, озарившая меня, заставила взглянуть в глаза главы приемной комиссии, и по тому, как пристально, оценивающе ректор посмотрел на меня, стало понятно: это все была его игра. Не моя. Потому что именно так глядит дракон на новую драгоценность в своей сокровищнице…

Вот ведь…

Выходя из аудитории, я от души приложила дверь о косяк. Вот почему так?! Только пыталась изменить ход событий, ненамного, лишь на малость, и… Ничего. Мало того, едва не столкнулась с принцем. Словно… сюжет мне мстил!

Додумать эту мысль мне помешал нетерпеливый голос:

– Ух! Долго ты! Прошла?

Кто бы сомневался! Главная героиня собственной персоной. Захотелось рявкнуть в ответ, что без ее помощи точно бы пролетела… мимо двери. К моей огромной радости. Но это бы прозвучало по меньшей мере странно, поэтому вынужденно сквозь зубы процедила:

– Да.

– Ну, теперь моя очередь! Пожелай мне удачи, – это было сказано с таким волнением, что закралась невольная мысль: блондинка не столько помогала мне зайти в кабинет, сколько себе. Так сказать, подпихни впередистоящего, чтоб самому побыстрее продвинуться… Как будто за Одри гнались.

Хотя… «как будто» здесь лишнее: я запоздало припомнила, что за девицей из рода Хайрис и вправду гнались. Сразу двое: отчим и жених. А героиня по канонам жанра спасалась в академии. Причем так активно, что стены учебного заведения едва устояли. А вот прекрасный принц, в отличие от них, пал. Заваливаться, правда, он начал еще в середине романа, и хоть я не успела дочитать последнюю главу, но была абсолютно уверена: в ней-то его дракошество обязательно рухнет и в пучину чувств, и в высокие травы вместе с возлюбленной… Но перед этим непременно сделает предложение руки и перца, как диктуют законы жанра.

«Эх, жаль, нельзя организовать тотализатор на то, кого выберет наследник себе в жены. Я бы столько заработала…» – промелькнула мысль. Лишние деньги бы мне не помешали… Да, корона платила, но не столько, сколько бы хотелось, а содержание дома в столице – удовольствие не из дешевых. Опять же жалованье слугам…

Так что я была не то чтобы совсем стеснена в средствах, но вынужденно предпочитала разумную экономию. А тут такой шанс подзаработать, и увы: придется его упустить. Потому как я и так уже привлекла к своей персоне излишнее внимание. Экзаменационной комиссии – уж точно. К тому же что-то подсказывало: ректор и до нашего личного знакомства не питал к роду Тэрвин теплых чувств. А сейчас непременно обеспечит мне пристальный и всесторонний надзор, чтобы я в его вотчине чего не назлодействовала.

И как вот в такой обстановке прикажете работать, выслеживать наемника, подосланного к принцу? Или наемницу? Лично я бы поставила на девицу. Потому как подозреваю, что половина адепток, которые поступили за последние годы в академию, пришли сюда не за дипломом, а за короной. Ну или за местом фаворитки, раз уж венец в силу политических причин нынче уже не светит…

В этакой толпе охотниц за короной легко затеряться той, кто отправился на промысел не за титулом, а за жизнью высочества…

Над этим стоило поразмыслить. А еще издалека присмотреться к наследнику. Пока же мне стоило поспешить с докладом к канцлеру. Хотя я не сомневалась, что пернатая зараза меня опередит. Но куда важнее для меня было не отчитаться о поступлении, а выбить на учебу деньги, точнее, на проживание в академии. А то с рачительных казначеев тайной канцелярии станется не выделить мне и гнутой медьки на отдельную комнату в общежитии. Дескать, там же и бесплатные места есть, живи давай в них, леди, нечего государственные деньги транжирить. А то, что соседок минимум три будет, – так вы, девицы, разговоры же любите, наоборот, хорошо…

В общем, скважистую натуру казначея я знала хорошо: не раз приходилось сталкиваться с этим типом – первым рачителем государственных денег, который, как последний гад, так и норовил сэкономить на мне!

Свои же сбережения тратить не хотелось, а глазастые соседки мне были ни к чему. Об этом я и сообщила начальству. Грач покивал на мои доводы и распорядился выдать деньги девице Тэрвин не только на насущные траты, но и на проживание.

Когда я принесла бумагу с подписью канцлера казначею, скряга так отчаянно заскрипел зубами, словно я отбирала его кровные. Но я таки добилась своего. Вот могу же, когда уже не надо! Только почему с поступлением-то не вышло по-моему?

Но ничего, я еще только в начале основного сюжета, так что если не убьюсь на его поворотах раньше времени, то обязательно что-нибудь придумаю. А пока же нужно было по-быстрому собирать все для переезда в академию.

По-быстрому заняло остатки дня, двух горничных и все мои мысли. Так что на следующее утро явилась в деканат задумчивая, получила там необходимые бумаги, внесла в канцелярии плату за комнату, а слуга – мои вещи в оную. И, лишь оставшись одна, смогла выдохнуть, но, увы, на этом все и закончилось.

«Тук-тук-тук» – настойчиво задолбил клювом в стекло ворон. Химериус, чтоб его, зараза. Пришлось впустить напарника и выслушать голосом начальства распоряжение – передавать каждый вечер отчет.

После чего птица недовольно каркнула и начала расхаживать по подоконнику, с интересом поглядывая на сундуки.

– Даже не думай! – предупредила пернатого. – Драгоценности все хорошо спрятаны, так что в этот в этот раз вместо украшений ты, воришка, вынесешь их этих комнат лишь разочарование и унижение.

– Р-р-размечталась, р-р-разиня, – каркающе отозвался ворон. – Тебе не удастся меня обставить.

– Мне нет. А трем проклятиям, двум порчам, четырем подселенцам и одному злословию – да.

– Надо же, как ты меня уважаешь, – польщенно выдал мой заклятый напарничек и поинтересовался: – Работать-то будешь? Или мне так и передать его сиятельству, что сегодня ты отлынивала?

Ненавижу этого химериуса! Фискал несчастный. Рыкнув, встала с кровати и отправилась в кормовые угодья принцев и прочих адептов – в столовую. Место, где можно поживиться не только едой, но и слухами, а также завести нужные знакомства. К тому же банально хотелось есть: позавтракать не успела, а время было уже за полдень.

Так что я сменила пышное платье на более простое, без турнюров со шнуровкой спереди, собрала свои рыжины под сетку для волос, которая помимо того, что являлась красивой и удобной, была еще и зачарованной, придавая моей шевелюре темный, ныне популярный оттенок. Правда, в отличие от столичных красавиц, я не гналась за модой. Мне просто нужно было не привлекать внимания.

Так что, использовав эту минимальную маскировку, я прихватила холщовую сумку с вещами, перекинула ее ремень через плечо и отправилась за добычей. А сведений или пищи – это как повезет.

Нужное мне здание нашлось почти сразу. Обнаружила я его не столько по карте академии, которую прихватила с собой, сложив в небольшую сумку, сколько по довольным сытым лицам адептов, что нестройным потоком двигались мне навстречу. Их вид вселял надежду, что еда тут хорошая и тут можно заморить только червячка и никого больше.

Ворон, весь путь следивший за мной, не иначе как решил, что больше не стоит оставлять меня не только без присмотра, но и без прослушки. Потому, едва я вышла из тени буковой аллеи, он спикировал с края крыши, на котором вольготно сидел, и приземлился мне прямо на сумку, поддел клювом небрежно перекинутую застежку и каплей ртути просочился внутрь торбы под мое возмущенное:

– Какой гангрены ты тут забыл?

– У меня приказ, – сдавленно каркнул химериус и завозился, поудобнее устраиваясь внутри.

Причем делал это так активно, что я не удержалась:

– Ты еще там гнездо свей… – Хотя больше всего хотелось перевернуть сумку и вытрясти наглую птицу оттуда.

Но этот гад же упираться всеми перьями и хвостом будет и точно поднимет шум. А мне лишнее внимание сейчас ни к чему. Особенно когда на горизонте замаячили двое преподавателей. Видимо, тоже отстоловавшихся. Поэтому пришлось стерпеть и сделать вид, что все в порядке. И вообще, живой ворон в дамской сумке – вещь обыденная.

– Ну если напарница просит, как я могу отказать? – раздалось из торбы тихое. А затем послышались звуки рвущейся бумаги.

Я едва слышно сквозь стиснутые зубы отозвалась:

– Если уж залетел, то сиди, молчи и не дергайся.

– Звучит как совет для глупой девки, которая в подоле вот-вот принесет, – ехидно отозвался химериус тем тоном, который намекал, что эта самая девка из нас двоих явно не он.

– Если ты сейчас же не замолчишь, а лучше на всякий случай заранее не умрешь, то обещаю, я попрошу канцлера отправить тебя в живой уголок! – выпалила я.

– А что такое? – заинтересованно уточнил птиц из сумки и даже клюв от любопытства высунул наружу.

За него-то я ворона и схватила, упихав любопытного пернатого обратно в недра торбы. Затем как ни в чем не бывало улыбнулась поравнявшимся со мной преподавателям и, когда они прошли мимо, тихо ответила:

– Это место на погосте, где обычно живет сторож. А будешь ты вместо него, если станешь мне мешать. – И после этих слов разжала птичий клюв.

Ворон, что удивительно, трепыхаться и возмущаться не стал, лишь едва различимо каркнул:

– Вот за что я люблю тебя, Тэрвин, так это за угрозы. Они всегда у тебя оригинальные. Не то что у остальных… Они только и знают, что башку свернуть… Ну, ощипать максимум…

Я лишь мысленно хмыкнула… Вот никогда не думала, что буду кому-то нравиться за угрозы… все же химериус – мастак извращать. Как собственную форму, так и привычные для всех смыслы слов.

С такими мыслями я толкнула входную дверь обители яств. Хотя… с последними я, кажется, погорячилась. Потому как передо мной на столе предстали рагу сомнительного вида и в малой пиале нарезанная на четвертушки единственная редиска.

Правда, перед этим пришлось подсмотреть, как здесь, по правилам этикета, принято добывать еду. Адепты здесь прикладывали тыльную сторону ладони к столешнице. После чего учебная печать активировалась, и перед магом возникала полная тарелка.

И только когда я увидела перед собой оную, то поняла: садиться нужно было не сюда. Столы для богатых располагались в другой, более освещенной и просторной части зала. И возникали перед состоятельными адептами тарелки не с простым овощным рагу, а с салатом, жареным мясом, сырной нарезкой и десертом.

А у меня же было первое, второе, а третьего не дано. Решить эту философско-гастрономическую дилемму можно было, пересев, но курсировать меж столами – моветон, да и наблюдать не так удобно…

Так что я осталась на месте, давясь рагу, словно была ярым последователем заповеди: «За что уплочено, должно быть проглочено». Только вот на редис сил уже не хватило, но я решила, что не стоит страдать в одиночестве, когда есть напарник. Поэтому четвертинки редиса запихнула в сумку и скормила ворону. Пернатый не то чтобы был в восторге, но склевал, не забыв возмутиться скупердяистости поваров.

Под ворчание химериуса я начала пристально разглядывать сидевших за столами адептов, ища будущего информатора. В идеале мне нужен был не первокурсник, а тот, кто уже хорошо знает все об академии, а особенно о ее обитателях.

Пока я раздумывала, выбирая меж несколькими кандидатами, в зал стремительно вошла невысокая брюнетка. Она была выдающейся девушкой. Особенно в груди. Впрочем, и пышные бедра, и широкая талия, и пухлые ручки тоже привлекали внимание. Хотя, может, будь смуглянка повыше, ее фигура не выглядела бы такой округлой.

Чернявая, почти не глядя, двинулась в мою сторону.

– Сяду? – то ли спросила, то ли предупредила она и, не дожидаясь ответа, отодвинула стул, на котором лежала моя сумка, и с размаху плюхнулась на него.

Я успела выдернуть холщевую торбу из-под брюнетки в последний момент. Химериус, что-то не иначе как почуявший своим хвостом, затрепыхался, ткань заходила ходуном, благо пернатый промолчал. А незваная пышка выдохнула:

– Какие же все мужики – идиоты! – и с этими словами она положила руку на стол. Магическая печать на коже брюнетки мигнула, и в следующую секунду перед ней явилось рагу. На него адептка уставилась с таким возмущением, словно перед ней возник таракан.

– Это стол для бесплатников, – мрачно пояснила я. – Ты, наверное, ошиблась местом: богатые садятся вот там. – И я кивком указала на другую часть зала.

Девица посмотрела туда. Ее губы сжались в линию, а взгляд стал еще мрачнее. А затем она с каким-то остервенением взяла ложку и пробормотала:

– Ну уж нет! – После чего подцепила ей рагу и отправила то в рот. И, лишь прожевав его и слегка скривившись от вкуса еды, пояснила: – Мой отец отказался оплатить проживание. Сказал, что учеба – это блажь бабская, которую я должна выкинуть из головы. А если нет, то он мне больше ни медьки не даст. Так что я теперь дурю. А заодно привыкаю жить по средствам, которых почти нет, – призналась пышка и представилась: – Меня, кстати, Кимерина зовут, пока что баронесса Брасвин, если мой папочка чего не удума…

Она не договорила, а я уже мысленно выругалась. Смачно. Час от часу не легче. Мало мне того, что я вчера в героиню вляпалась. Так теперь ее лучшая подруга чуть не расплющила моего напарника. А между прочим, химериус хоть и гад, но уже свой, родной… Мне бы было его почти жаль! К тому же перед канцлером бы ответ пришлось держать.