После третьего звонка

13

Облачко тихонько коснулось лица Виктора.

— Тебя по-прежнему одолевают женщины?

Виктор досадливо сморщился.

— Простаивают!.. "Посмотришь с холодным вниманьем вокруг" и увидишь, "как много девушек хороших" у нас не занято, Танюша… Ну и жалко становится! Но теперь они уже только искушают без нужды и ничего не пробуждают… Мрак!

— Разве? — лукаво спросила Таня.

— Это факт. А когда-то, казалось, молния в джинсах не выдержит и полетит ко всем чертям! Но поезд ушел, ручками помахали, — и Виктор опять попробовал обнять ее. — Скажи мне, Танька, — он вдруг осип и глотнул с трудом, — а с тобой… никак нельзя?.. Ну, ты сама понимаешь…

Таня засмеялась.

— Ты же сказал, что никто ничего не пробуждает!

— Ты к этому "никто" не относишься! Так, значит, никак? Невозможно?..

Танька легко вздохнула и отлетела от него.

— Дурачок! — нежно сказала она. — Ты двигай своей бестолковкой, шевели!

Крашенинников размял в пальцах новую сигарету.

— Знаешь, Танюша, что я понял: жена — вовсе не женщина для постели!

Таня фыркнула.

— Ты сделал потрясающее научное открытие! Как в известном анекдоте про лошадь.

— Да нет, ты не въехала! — махнул рукой Виктор. — Просто всякое чувство, если оно даже и было, улетучивается, испаряется очень быстро, моментально, а дальше поем песню: "Что нам остается от любимых? Что нам остается от любви?" Там и ответ имеется: "остается что-то непонятное…" Или ни фига не остается. Поэтому нельзя рассматривать жену как любовницу, заметь! Это товарищ по оружию, соратник в борьбе. А не получилось товарища — не получилось семьи. Неплохо?

— Да, сильно сказано! — согласилась Таня. — Ты молоток!

— Есть такое дело! — с удовольствием подтвердил Виктор. — У Ксении я давно засветился, но она, повторяю, умела молчать. Анюта не умеет. А чувихи — они прелесть! Самое оно! У них налицо главное — естественность, непринужденность. Они свободны и раскованны. Чего еще желать? И вообще шлюхой нужно родиться, это не профессия, а призвание. Надо ли закрывать глаза на природу? Несколько лет назад там, где мы снимали дачу, перегородили плотиной речушку. Воду, конечно, загрязнили, рыбу отравили, кругом — мрак, запустение. Думали, видать, речку похерили. Ан нет, фига! Смотрела на эту хреновину речка, смотрела и плюнула. "А пошли бы вы все!.." — сказала речушка и потекла себе в обход плотины метров эдак за пять. Теперь сухая плотина идиотически торчит посреди старого русла сама по себе, а речка преспокойно течет сама по себе. Улет! "Умница, речка, сударыня речка!" Это к вопросу о норме поведения. А вот еще послушай:

— Ты полюбил Хайяма? — спросила Таня.

— Не то слово, — протянул Виктор. — Не полюбил, а просто не мыслю себе ни дня без его строчки… "По образу и духу своему!" Вот еще:

Это обо мне. И всех касается… Могу продолжить:

— Ищешь себе оправдания? — резковато поинтересовалась Таня. — Неплохо устроился!

— С этим не поспоришь! — согласился Крашенинников. — А что? Дело хорошее! Все ищут, и я тоже. Не вижу в том греха… Все путем! Знаешь, Танюша, когда я сделал предложение Оксане? Я ведь тогда по-настоящему спивался, сейчас это просто лютики-цветочки, детские забавы, Анька не понимает… Я напивался до того, что Оксане приходилось водить меня в сортир… Атас! Сам я не справлялся. Да-да, ни со штанами, ни со своей штукой. Не гримасничай и не морщи нос… В один такой вечер я и сказал ей: "Выходи…" Выходи — это от слова "выход". Выход из положения.

— Значит, ты просто искал человека, который бы тебя водил в сортир? — жестко спросила Таня. — И нашел, наконец! Красавицу Оксану с сиреневыми глазами. Неплохой вариант, заметь! Беспроигрышный!

— Да, я мужик не промах! — подтвердил Виктор. — Только не нужно делать из меня скотину! Я сам прекрасно знаю, что представляю из себя — дуб дубом! — но не более того! Ты куда это намылилась? — с тревогой крикнул он.

— Мне пора, Витя, — отозвалась Таня. — К тебе собирался сегодня зайти Алеша…

— Да, Алексей, божий человек, — пробормотал Виктор. — Как же я виноват перед ним… Иногда мне кажется, Танюша, что на свете больше не осталось людей, перед которыми я бы оказался не виноват! "В чем был и не был…" Ты, Алеша Попович, Гера, Татка, Оксана, дети, Анна, в конце концов… Когда ты придешь?

— Завтра, как всегда, — ответила Таня.

Облачко медленно таяло, исчезая в воздухе.

— Покорми Алешу, он голодный, — шепнула Таня, уходя. — И не пейте слишком много… Пожалуйста.

Алексей почему-то явился вместе с Анькой. Виктор выразительно крякнул.

— "Визит дамы"! — прокомментировал он. — Чему обязан вашему посещению? Ты зачем из дома замелась?

Аня молча кивнула на Алексея.

— "Но разведка доложила точно", — заверил Виктор. — А кому ты подкинула татаро-монгольское иго, ласточка?

— Что это тебя вдруг взволновали дети? — мгновенно вспылила Анна. — Неужели ты еще помнишь об их существовании?

— Поневоле, — объяснил Крашенинников. — Хотя бы по тем "кускам", что я тебе ежемесячно отстегиваю. И немалые, заметь!

— Трогательно! — сказала Аня, села и закурила, закинув ножку на ножку. — Деньги — это единственное, о чем ты не забываешь! И то счастье.

Виктор внимательно осмотрел ее. Надо признать, вполне прилично выглядит, запросто может произвести впечатление. В общем, у него довольно интересная на вид молодая жена, а что глуповата — так это сразу не заметно. Только если откроет рот.

— "Лишь бы ты была довольна", — нежно промурлыкал Виктор и глазами показал Алексею на укромный уголок: там пряталась заветная бутылка.

Алексей развел руками и моргнул в сторону Анны. Ну и дурак! Зачем привел? Далась ему эта дурында!

Крашенинников подошел к чистому холсту и неторопливо стал его догрунтовывать. Не терять же с Анютой время зря!

— Что-то новое? — спросил Алексей.

— Собираюсь, — неопределенно ответил Виктор. — Все-таки попробуй сосредоточиться и ответить на мой вопрос, Нюся. Что тебя привело ко мне? Ты здесь нечастый гость.

— Ты сам в этом виноват! — заявила Аня.

— Не обольщайся! — охладил ее пыл Виктор. — У тебя просто странная манера обращать мои прекрасные поступки и благие намерения в страшные преступления перед тобой, а также перед лицом моей собственной совести.

— Благими намерениями ад был вымощен! — выпалила Анька.

Виктор хмыкнул и взглянул на нее, довольно талантливо изобразив уважение. Начитанная! Понахваталась где-то. Алексей сидел у стола и улыбался. Блаженненький! Чего он там наболтал про Виктора Аньке, что она сразу же сюда прилетела, как оглашенная? Дура серая!

— Ну, ребята, — сказал Крашенинников, — мне эта игра в прятки или в жмурки надоела! В третий раз спрашиваю, чего примчались? Я вроде в порядке, и баб здесь, Анюта, как ни странно, нет. Так что никаких очевидных поводов для ревизии не усматривается…

Анна беспокойно завозилась на стуле и переглянулась с Алексеем явно в поисках помощи и поддержки.

— По-моему, ты устал, — неуверенно начала она. — Выставка отняла у тебя много сил. Нервное и физическое перенапряжение. Тебе нужно отдохнуть, Витя…

Виктор посмотрел на нее с искренним изумлением. Что за необычная забота о человеке? Подозрительно… Ох, этот Алексис! Чего он ей там только наплел?

— Так недолго и заболеть, — настойчиво продолжала Аня. — Тебе нужно взять отпуск и куда-нибудь уехать…

И вовсе неожиданно! Что происходит?

— А как же девки? — задумчиво спросил Виктор. — Окстись, Нюся! Можно ли спокойно и равнодушно отправлять мужа прямо в объятия разных вертихвосток? Вот уж не предполагал, что ты способна искушать судьбу! Это рисковое дело, Анюта, игра с огнем! Я могу в момент сорваться с катушек долой и загулять в хвост и в гриву! А тогда все — с концами! Смекаешь, мать?

Аня посмотрела на мужа как-то непривычно грустно и даже с некоторой лаской. Алексей молчал.

— Ты уже давно с катушек долой, — прошептала Анна. — С кем ты тут один разговариваешь по вечерам, Витя?

Ах, вот оно что! Дело прояснилось! Крашенинников с досадой оттолкнул мольберт, едва не свалив его, и с ненавистью взглянул на Алексея. Хитрый, черт, и как здорово притворяется! Просто мастерски! Недаром в цирковом училище обучался!

— Что ты несешь, Анюта? Офонарела? — взвился Виктор. — Бестолковкой-то хоть немного шевели! Сама знаешь, запойный я, а с пьяного какой спрос!

— Почему ты отказался ехать в Италию? — спросила Анна. — Два раза такие предложения не делают!

— "Не нужно мне солнце чужое", — пооткровенничал Виктор и снова придвинул к себе мольберт. — А насчет предложений тебе виднее. У тебя в данной области очень богатый опыт.

Это был удар ниже пояса, запрещенный прием. Алексей перестал улыбаться и провел ладонью по краю стола. Крашенинников искренне проклял себя в душе и пожелал самому себе поскорее сдохнуть. Но его опять заносило, теперь никак не остановиться.

— Хороший человек, Алексис, — это не профессия! — заявил он. — И напрасно ты на нее рассчитывал! На дивиденты Сонечки Мармеладовой в наше время не проживешь. И ни в какое другое тоже.

— Виктор, прекрати! — крикнула Аня. — Я напрасно к тебе пришла! Но я очень беспокоилась!

Далось ей проклятое беспокойство!

— Ты лучше озадачивайся детьми, — порекомендовал Виктор. — Чем они там у тебя целый день занимаются?

— Ползают по-пластунски! — заявила Анюта. — Их Алеша научил, и они теперь в восторге от нового занятия. А тебе их даже научить нечему! Разве что водку жрать!

— Ну, этому и Алексей научит запросто, в два счета, не боись! — обнадежил ее Виктор. — Только чуточку позже. У вас еще есть время для других мероприятий!

Анька встала и выпрямилась. В глазах у нее мерцали прозрачные слезинки, которые делали ее краше и привлекательнее. Виктор снова с удовлетворением осмотрел ее.

— А ты молоток, мать! — сообщил он. — Можно сказать, отбойный! Не в том смысле, что отбоя нет, а в том, что любой выпад свободно отобьешь одной левой. Впрочем, — он еще раз внимательно оглядел Анну, — я, кажется, немного не в ту степь… Ты еще и в том самом смысле вполне ничего. Самое оно! Раздевайся, я чего-нибудь с тебя быстренько набросаю. Дело хорошее! На Алексиса внимания не обращай, кроме того, он давно уже все это видел и хорошо знает!

— Клоун! — крикнула Аня.

— Не по адресу! — холодно ответил Крашенинников. — Клоун вон сидит! — и он кивнул в сторону Алексея, который даже не изменился в лице и по-прежнему добродушно улыбался. — Не дрейфь, я еще не сошел с ума! И детей пока могу обеспечивать, малюя свои бесконечные картинки, которые так впечатляют толпу и идут нарасхват. Я там опять загнал кое-что… Деньги на кухне, можешь взять.

— Неужели ты так никогда и не научишься разговаривать со мной по-человечески, Витя? — тоскливо спросила Анна.

На мгновение ее даже стало жалко. Виктор вовремя поймал себя на этом опасном чувстве и пресек его на корню.

— Чтобы разговаривать по-человечески, нужно по-человечески жить, — объяснил он. — А я живу как попало. И с кем попало!

Этого Анька не вынесла. Всхлипнув в голос, она рванулась к дверям, наспех накинула роскошную дубленку — между прочим, подарок Виктора! А что, он шубенку бабенке купить не может? — и хлопнула дверью.

Наступила тишина. Виктор спокойно, меланхолично догрунтовывал холст. Алексей все так же неподвижно тихо сидел у стола.

— Выпьем? — предложил ему Крашенинников, не глядя в его сторону.

— Давай, — согласился Алексей.

Они молча сели напротив друг друга.

— Тебе что, больше всех надо? — спросил Виктор. — Объясни, Алеша Попович, зачем ты сеешь панику в женских ранимых сердцах? Или ты и впрямь решил, что я сдвинулся?

— Я ничего не решил, Витя, — осторожно сказал Алексей. — Но мне вас обоих очень жалко…

— Да ты лучше себя пожалей! — заорал, срываясь, Виктор. — Ты посмотри на себя, Алексис! Ни кола, ни двора, вечно гастроли дурацкие, какие-то фокусы! Пьянки бесконечные! И не улыбайся задумчиво, я прекрасно понимаю, что не мне бы такое говорить, да ведь больше сказать это некому. Кто, кроме меня, выскажет тебе правду-матку в глаза?

— А зачем мне правда-матка, Витя? — удивленно пожал плечами Алеша. — Да и тебе она тоже как-то ни к чему.

— "Все говорят, нет правды на Земле, но правды нет и выше", — прокомментировал Виктор, залпом отхватывая полстакана. — Ты веришь в привидения, Алексис?

Алексей пристально посмотрел на приятеля.

— Нет, Витя, — честно сказал он. — Я вообще мало во что верю.

— А я так вообще ни во что, — хмыкнул Крашенинников. — И уже довольно давно. Слушай, Алексис, давай я тебя женю! Тебя и Веньку Туманова заодно. Ему тоже пора. Сыграем сразу две свадьбы! У меня кадров — навалом!

— Ну, какая жена выдержит мои бесконечные гастроли? — резонно возразил Алексей.

— Да, твои гастроли даже я не выдерживаю, — согласился Виктор и допил стакан до конца. — Тебе нужно с ними завязывать. Ты бы подумал на досуге!

— Витя, — вдруг решившись, сказал Алексей. — Я бы хотел поговорить с тобой об Ане…

О, какие повороты! Об Ане! Мало он, видно, Алексея расчихвостил! Крашенинников постарался взять себя в руки и разлил остатки водки.

— Я весь внимание, — сдержанно сказал он. — Говори. Совсем достал! Или ты как раз на ней хочешь жениться? Оптимальный вариант. Детей можете забрать себе. И вам больше стараться не нужно!

— Витя, — повторил Алексей, не обращая внимания на его тон. — Ане тяжело с тобой, но она тебя любит…

Юродивый! Алексей — божий человек…

— А мне с ней легко? — начал закипать Виктор. — Конечно, я не подарок, но ведь и Анна — девушка с характером! Живет по принципу: "Тот, кто громче скажет "Гав", тот всегда и будет прав!" Попробовал бы ты сам!

— Я пробовал, — тихо отозвался Алексей. — Ничего страшного…

Крашенинников покраснел и опустил голову. И в кого он только уродился… Нет, у него действительно чересчур опасные для людей закидоны… Может, прогуляться к психиатру?..

— Быть буфером — самое неблагодарное занятие, Алексис. И лучше не берись за него. Долго не продержишься. Тем более между мной и Анькой. "Боливар не вынесет двоих…" Я кругом виноват, я знаю, но мое знание ни хрена не меняет, а наоборот, завязывает узлы круче и круче. Раз пошла такая пьянка… Я тебе расскажу. Чтобы ты больше никогда впредь не возникал с подобными глупостями. Я с Анькой не сплю уже столько времени… сам давно забыл, когда в последний раз это было. По-моему, со дня зачатия Ваньки. Я окончательно схожу с круга, Алексис, совсем спиваюсь и как мужик давно ни на что не гожусь. Хана мне, каюк! Выпал в осадок! Анюта думает, что у меня тут содержится небольшой гаремчик… Бред! Мне уже девки не нужны, если так что-нибудь, по хозяйству… С женой-то вон не справляюсь! Ну, не могу же я, в самом деле, посоветовать ей найти себе нормального мужика! Что же девушке зря простаивать: молодая баба, в конце концов! Не получается у меня больше ничего, Алексис! Пить надо меньше! А у тебя как с этим делом?

Виктор с интересом взглянул на приятеля и прочитал:

А может, ты меня выручишь? На предмет Аньки?.. Глядишь, она малость подуспокоится…

Алексей пристально рассматривал клеенку на столе.

— Ей не нужен никто другой, Витя, — тихо сказал он.

— Тьфу! — плюнул Крашенинников. — А ты у нее об этом спрашивал? Спрашивал?! Нет?! Тогда что же лепишь свои заключения? Нужен, не нужен! Она сама не знает, кто ей нужен! Уж во всяком случае, она мне не нужна! Ни в каких отношениях!

Он опять не рассчитал силу своего удара. Приятель понурил лысоватую голову с унылым носом.

— Не привык к несовпаденьям? — спросил Виктор. — А давно уже пора!

— А Тата? — вдруг спросил Алексей, не поднимая головы. — Как же ты с Татой?

Виктор дернулся, как от пощечины, и снова покраснел.

— Ну что Тата?! Что Тата? — заорал он, бабахнув кулаком по столу. Пустые стаканы испуганно вздрогнули. — Ты лучше этой темы никогда не касайся, Алешка! Тата — это совсем другое, и не нужно ее ни с кем путать! И вообще это была чистая случайность, понимаешь, урод, абсолютная неожиданность, не имеющая ни малейшего отношения ко всему остальному в моей, в ее и в твоей биографии! И в Анькиной тоже! Чернобыльский взрыв!

— Он как раз имел самые страшные последствия для всех, — отозвался Алексей.

Ох, и умен! И рассуждать умеет! Сколько их, таких, выискалось на голову Крашенинникова!

— Ну ладно, ты хоть закуси чем-нибудь! — остывая, поторопился он сменить тему. — Ты совсем ничего не ел!

Виктор вспомнил, что Таня просила накормить Алешу. В кастрюльке, заботливо укутанной кем-то из девок в полотенце, что-то оставалось со вчерашнего дня. Виктор распеленал кастрюлю и задумчиво поковырял вилкой в макаронах: вдруг там притаилась котлета? Котлеты не было. Пустые макароны приятель жрать не станет. Придется ему остаться голодным, не судьба…

Виктор вернулся в комнату. Алексей встал, собираясь уходить.

— Куда ты? — попробовал удержать его Крашенинников. — Посиди еще, может, я какую жратву еще обнаружу…

— Нет, мне пора, — отказался Алексей. — Извини меня, Витя, за дурацкий разговор. Не нужно было… Что-нибудь передать Ане?

— "А жене скажи, что в степи замерз", — машинально порекомендовал Виктор. — Я в полном порядке, приятель, не бери в голову! Проехали! Когда придешь?

— Через два месяца, — ответил Алексей. — Я завтра уезжаю на Волгу: Ярославль, Нижний Новгород, Самара, Саратов, Волгоград…

Знать бы тогда, что Виктор видит Алешку последний раз в жизни…