Последнее наше "Привет"

Глава 2

16 августа 2006 года, 23:08

Я провела пальцами по его груди, проложив дорожку вниз и обведя сосок. Он издал глухой стон, отчего моя кожа покрылась мурашками.

Я нырнула к нему в постель, и он, казалось, был совсем не против.

Он лежал на спине, я поднялась и оседлала его. Я знала, что он обнажен. В темноте комнаты парень не видел меня, а я не знала, проснулся ли он. Я была готова разбудить его.

Опустившись на него, я почувствовала, что он обнажен, а он простонал мое имя:

— Уиллоу…

Он не ожидал, что я приду сегодня, но мне было плохо. Мне нужен был простой бессмысленный секс, и он был единственным, кто мог заполнить эту пустоту.

Наслаждаясь ощущением заполненности, я шевельнула бедрами, слова были не нужны.

Его руки скользнули по моей талии вверх, он гладил мою грудь, дразнил соски. Меня накрыло волной, я отдалась ощущениям, будучи с человеком, которого не любила.

Мы ускорялись, я была уже близко, когда он сжал меня крепче. Толчки стали глубже и быстрее.

— Уиллоу, я сейчас кончу, — сказал он.

Я была на грани. Но, как и всегда, он пришел к финишу раньше, не оставив мне и шанса.

Я раздраженно вздохнула и слезла с него. Когда я легла на спину рядом с ним, он глубоко вздохнул, прижимая руку к груди.

— Черт, ты успела?

— Ага, — солгала я. Сегодня я не получила желаемой разрядки и собиралась уходить.

— Хорошо, — зевнул он. — Доброй ночи, Уиллоу, — сказал на прощание, укрываясь простыней и поворачиваясь ко мне спиной.

— Доброй ночи, Зейн.

Я тотчас вытащила свою задницу из его постели.

— Запри дверь, когда будешь уходить, — пробормотал он и уткнулся в подушку.

— Я всегда запираю, — пробубнила я, закатывая глаза.

У меня был ключ от его квартиры. Не то чтобы я гордилась этим. Зейн был случайным знакомым, ничего серьезного. Меня уже тошнило от него и его опытности, или, по правде говоря, отсутствия таковой. Он будто не чувствовал момента, и меня это бесило.

Я натянула трусики. Под медицинской формой на мне сегодня была футболка с длинными рукавами и спортивный бюстгальтер.

Одевшись в считанные секунды, я покинула квартиру Зейна, будучи раздраженной и злой. Меня выводило из себя, когда не удавалось достичь удовлетворения.

Глубоко вздохнув, я села в свою «джетту». Нужно было позвонить Кейтлин, меня слишком долго не было. Я приложила телефон к уху, ожидая услышать ее голос.

— Привет! — ответила она после пятого гудка.

— Это Уиллоу. Звоню сказать, что буду дома через пятнадцать минут.

— Хорошо, супер! — она была в хорошем настроении, и это меня успокаивало. — Аннетт приехала пару часов назад, — добавила она.

В груди у меня все сжалось, но я улыбнулась:

— Это хорошо, я рада, что она немного отдохнет, — вздохнула я. — Скоро увидимся.

— Пока, до встречи.

Я положила трубку и завела машину. Ехать недалеко, но даже секунда тишины убивала меня, поэтому я включила радио, стараясь расслабиться. Из динамиков заорала музыка в стиле скримо, и я выключила радио быстрее, чем включила его, потерев висок свободной рукой.

Сегодня мне не хватало Кеннеди. Сегодня мне его особенно не хватало.

Я прикусила нижнюю губу, стараясь следить за каждым светофором по дороге.

Я переехала в Чикаго на следующий день после того, как мы последний раз сказали друг другу «Привет!». Здесь я и осталась. Когда мне было восемнадцать, я потеряла человека, которого сильно любила. И я дала жизнь человеку, которого полюбила еще сильнее. Мы с Кеннеди оба сделали это.

Я растила свою восьмилетнюю дочь Аннетт с помощью моей незаменимой соседки. Мы с Кейтлин жили вместе с колледжа. Конечно, она не могла заменить Аннетт отца, в котором девочка нуждалась, но во многом нам помогала. Она была тетей для Аннетт. Не представляю, что бы я без нее делала.

Беременная, напуганная, потерянная в свои восемнадцать, я сутками не выходила из комнаты в общежитии. Я не осознавала, насколько была разбита.

Когда я приехала на похороны Кеннеди с уже заметным животом, все, кто знал меня, поняли, что произошло. После службы ко мне подошла мама Кеннеди, взяла за руку и отвела в сторону. Она переживала, а я была совершенно разбита. Она сказала, что хочет защитить меня, раз уж ее сын не может больше.

Я ответила, что я в порядке, и что ребенок не от Кеннеди. Также сказала родителям, что не знаю, кто отец ребенка. Они были очень разочарованы.

Я не могла. Я не была готова. Трейс напоминала мне Кеннеди, и это причиняло сильную боль. Я не хотела больше грустить. Мне хотелось спрятаться.

Я была слишком замкнутой и не могла допустить, чтобы они узнали о моей лжи. Трейс Дэйнс не знала, что стала бабушкой. Мои родители не знали, что Аннетт никогда не увидит своего отца.

Аннетт росла, и каждый день все сильнее напоминала мне его. Порой мне становилось очень грустно, и я не знала, что делать. Однажды она спросит меня про отца, и я не знала, что ей сказать.

Ее отец погиб еще до ее рождения. Его нельзя было спасти. Он умирал, когда я впервые призналась ему в любви. Я поступила безрассудно и впустила ее в мир, где у нее не будет отца. Я сделала это не нарочно, но это не было ошибкой.

Я любила свою малышку и была счастлива, что она у меня есть. Но она всегда будет отличаться от других детей. У нее не будет отца, а я больше никогда не полюблю мужчину настолько сильно. Мы каждый день будем чувствовать утрату, потому что его нет с нами.

Ей трудно будет смириться с этим, когда она вырастет и поймет все сама. Я боялась, что этот день скоро наступит, что мой ребенок отвернется от меня, поймет, кого нужно винить.

Я снова глубоко вздохнула и подъехала к своему парковочному месту возле дома.

Я получила диплом медсестры, работала неполный рабочий день в маленьком госпитале недалеко от дома. Аннетт сказала бы, что я спасаю жизни, но это было не совсем так. Я помогала больным, старалась сделать каждый их день лучше, общаясь с ними. Но я никого не спасала. Некоторые умирали, а некоторые выздоравливали, иногда дольше, чем ожидалось. Как правило, процесс выздоровления шел, как и предписывал врач. Моя помощь никак на это не влияла

Пациенты шли своей дорогой, независимо от того, была я рядом или нет. Я была лишь помощником на пути к выздоровлению, но не была лекарством.

Мне нравилась моя работа, и она мне помогала в какой-то степени. Я знала, что никогда не оправлюсь от смерти Кеннеди, но работа медсестры и борьба со смертью пациентов помогали мне справляться с моими собственными демонами. Постепенно, я приходила в себя, но бывали и трудные дни.

Сегодня был такой день. Шестнадцатое августа всегда был тяжелым днем.

Я вышла из машины, закинув на плечо рабочую сумку. Направившись к дому, увидела курящую Кейтлин на балконе. Должно быть, она совсем не спала сегодня. Увидев меня, она затушила сигарету в пепельнице и скрылась в комнате.

Войдя, я заперла дверь и поднялась по лестнице. Наверху располагалась наша скромная гостиная, кухня находилась слева от нее. Наши три небольшие спальни и две ванные комнаты располагались с правой стороны от кухни, в глубине дома. Самая большая спальня была моей, но мы с Аннетт делили одну ванную комнату на двоих.

Ванная Кейтлин находилась по левую сторону коридора, напротив тех двух спален, что были ближе к кухне.

Наш дом был скромно обставлен, но у нас было много репродукций известных картин, и даже несколько семейных портретов. Де-факто мы были семьей.

У нас была хорошая мебель и большой телевизор. Мне нравилось смотреть кабельное после работы.

Мне хотелось усесться на наш черный кожаный диван и вытянуть ноги на кофейный столик, укрыться мягким пледом и смотреть какой-нибудь случайный фильм, который наверняка уже не раз видела.

Так проходил каждый выходной день, пока не просыпалась Аннетт. Но я только закончила свою смену, и был уже почти четверг. Я доверяла соседке заботиться о моем ребенке еще и тогда, когда я не чувствовала себя в порядке. Я теряла ощущение реальности.

Была почти полночь, а в восемь утра нужно было везти Аннетт в школу, завтра ее первый день в статусе третьеклассницы. К девяти я должна быть на работе, так что уже действительно поздно смотреть телевизор.

Кейтлин вышла из кухни и подошла ко мне. Я собиралась опустить сумку на пол, когда она откашлялась, привлекая мое внимание. Она смотрела на меня, вопросительно изогнув рыжую бровь.

— Почему ты выглядишь так, будто у тебя была бурная ночка? — спросила она шепотом.

— Потому что так и было.

Она не сразу поняла, какой сегодня день, но тотчас вспомнила и вздохнула.

Я кивнула, поставив сумку на пол рядом с диваном, и опустила свою задницу на подушки. Мне хотелось расслабиться.

Она стала принюхиваться, приближаясь ко мне, будто учуяв неприятный запах.

— Чем это пахнет?

Я прищурилась, закинув руки на подлокотники, и наблюдала, как Кейтлин хмурит брови.

— Я заехала к Зейну, прежде чем приехать домой. Кажется, мне нужно в душ.

— Фу, — простонала она.

— Что? — возмутилась я.

— Он горячий парень, не спорю. Но он не знает, как с тобой обращаться, — вздохнула она, посмотрев на меня своими темно-зелеными глазами. — И я думаю, он даже не знает, как мыть свой член. Прости, Уиллоу, но ты пахнешь худшим в мире сексом. Меня так и тянет закинуть твою задницу в душ.

Ее волосы были собраны в пучок и заколоты китайскими палочками, она уже смыла макияж на ночь, надела свою серую в крапинку ночную сорочку, и чем дольше она смотрела на меня этим разочарованным взглядом, тем более грязной я себя ощущала. Кейтлин была помешана на чистоте, но мне не нравилось слышать, что от меня плохо пахнет. Я встала, закатив глаза.

— Я тебя услышала. Пойду в душ, в любом случае мне нужно освежиться, — сказала я ей, направляясь в ванную.

— Я люблю тебя, Уиллоу. Прости за грубость, — извинилась она.

Я оглянулась и пробубнила:

— Я тоже тебя люблю.

В душе я долго смывала с себя неудавшийся вечер.