Последняя осень первой мечты

Глава 6 — 8

— Я пришел в гости. Вы сегодня не гуляли, — заметил Илья.

Это уже был его третий приход. Даша так и не смогла его убедить отказаться от дружбы с ней. Поэтому он стабильно встречал их около подъезда, когда они возвращались домой с прогулки. Илья помогал поднять коляску, приносил конфеты и фрукты. Обязательно ужинал, а потом дремал в уголке дивана. Даша боялась представить, что будет дальше. Боялась, что об этом узнает Боря. Хотя итог был известен заранее. Будет скандал. Но разве ей привыкать к постоянным скандалам с мужем? Если он хотел, то мог легко найти повод. Когда не было повода, то он его выдумывал. И от этого легче не становилось.

— У меня дети болеют.

— Бывает.

— Врача вызывала. Кучу лекарств выписал, — продолжила Даша. Она с содроганием смотрела на этот список. Половину она могла купить, но опять же надо было дойти до аптеки, а это минут двадцать в одну сторону и столько же обратно. Только как идти, когда детвору выворачивает наизнанку. И дома, как назло, все лекарства закончились.

— Ты хочешь чего-то сказать? Помощь нужна? — спросил Илья, разглядывая Дашу. — Ты мне прямо говори. Я мысли читать не умею.

— Можешь в аптеку сходить? И еще чай купить.

— Давай список. Сейчас схожу, — он начал вновь надевать куртку. Даша вернулась со списком. — Больше ничего не надо?

— Нет. Возьми деньги, — Даша хотела достать кошелек, но Илья отмахнулся и ушел.

Простить его было неудобно. Но что поделать? Она вернулась в комнату. Надо же было свалиться с вирусом. Температура, рвота. Даша только успевала отпаивать детей. В такие минуты хочется самой свалиться, а чтоб они были здоровы. Минуты, часы. Время летело быстро. Начало темнеть. Ильи все не было. Она заметила, что начала волноваться. То и дело прислушивалась, когда он постучит. Прошло полтора часа прежде чем он вернулся.

— Тебя долго не было.

— Деньги снимать ходил. Это крюк. Но все купил по списку.

— Я забыла сказать, что надо было половину. Я тебе потом все верну.

— Даш, перестань. У тебя есть что-нибудь поесть? — спросил он.

— Суп.

— Вот и давай твой суп, — ответил он. — В магазине очередь. В аптеки очередь. Все решили заболеть.

— Я на минуту. Пойду лекарства дам. Температура не спадет. Как огнем горят, — ставя на плиту кастрюлю и разбирая лекарства, ответила Даша.

— Иди. Ты хорошая. Заботливая, — он сел на свое место и прикрыл глаза.

Сегодня Илья был каким-то помятым. Щетина на лице почти размером с ежик, что был у него на голове. Под глазами черные круги.

— Ты себя хорошо чувствуешь? — спросила его Даша.

— Жарко. Всю ночь не спал. Как закрою глаза, так сниться, что я в аду на сковороде жарюсь. Ты была когда-нибудь в аду?

— Нет.

— А я был. Там такие котлы…

— Меряй температуру, — протягивая ему градусник, велела Даша.

— Со мной все хорошо. Это так…

— Ты еще спорить со мной будешь? — строго спросила она.

— Не буду, — он улыбнулся. Запихнул градусник под мышку. Даша тем временем накрыла на стол. Вернулась к детям. Потом отобрала градусник у Ильи. — И что там с температурой? Все плохо?

— Почти сорок. Ты как в таком состоянии работал сегодня?

— Нормально. Мне только жарко. А так я неплохо себя чувствую.

— Чудной ты человек! Тебе все можно из лекарств?

— Хочешь меня таблетками кормить? — нахмурился Илья.

— Очень хочу. Надо температуру сбивать.

— Я не люблю таблетки, — поморщился Илья.

— Ты капризничать будешь? Как Рома? Если не будешь таблетки жевать, то в больнице уколы будут.

— Еще хуже, — он вздохнул.

— Давай, не капризничай. Мне сейчас некогда тебя уговаривать.

— Некогда, — он опять вздохнул. Опустил голову.

— Сейчас уложу детей и с тобой посижу. Хорошо?

— Я не обижаюсь. Так… — он искоса посмотрел на нее с улыбкой, не поднимая головы. — Нравится, что ты заботишься.

— Тогда пей таблетки и ужинай. А я скоро подойду, — сказала Даша.

Вечер плавно переходил в ночь. Вроде перерыв. Нельзя же мучиться двадцать четыре часа в сутки? Должен быть и перерыв. Даша закинула грязные вещи в таз, чтоб отмокли. Как же она терпеть не могла, когда дети болели. Да еще вот так сильно. Зазвенел телефон. Она перекинулась парой слов с мамой. Потом решила, что надо чего-то перекусить. А еще работа стоит. Вчера и сегодня она ничего не делала. Значит надо работать ночью. Все равно поспать толком не получится. Детвора будет просыпаться. Такое уже было и не раз. Если болеть, то тяжело.

— Освободилась? — Илья лежал на диване, закинув руку за голову. Он сразу начал улыбаться, когда она появилась в дверях кухни.

— Я о тебе и забыла.

— Так я и старался быть тише воды и ниже травы. Не хотел тебя беспокоить. Даже поспал немного. И сон приятный снился.

— Температура спала? Или не мерил?

— Тридцать восемь. Почти норма, — довольно ответил он.

— Странная у тебя норма, — ответила Даша.

— Ты слишком беспокоишься, — отмахнулся Илья. — Посиди лучше со мной.

— Давай посидим, — согласилась Даша. Она села на край дивана и откинулась на спинку. На минуту прикрыла глаза.

— Устала?

— Очень.

— И часто так бывает?

— Что именно? Часто я устаю или часто болеют дети? — переспросила Даша, поворачиваясь к нему.

— Все.

— Постоянно. Ты есть будешь?

— Буду, — не стал отказываться Илья.

Поздний ужин проходил в тишине. Несмотря на грипп, аппетиту Ильи можно было только позавидовать. Особенно с какой скоростью он поглощал конфеты. Полкило ушло за пять минут.

— Ты явно сластена. Не боишься без зубов остаться? — спросила его Даша.

— Не. Должны же в жизни быть хоть какие-то радости. Пусть будут конфеты, — хмыкнул Илья.

— Илья, ты домой собираешься? Уже десятый час.

— Не хочу. Я болею. Там холодно. Одиноко. А у тебя тепло. Уютно. Здесь хочу остаться, — сказал он. — Если дашь еще и подушку с одеялом, то буду очень рад.

— И как я твое присутствие буду Миле объяснять? Она и так косо смотрит.

— Я болею. Мне можно. Не выгонять же меня такого несчастного на улицу? — ответил он, отставляя чай. Задорная улыбка так и сияла на его лице, как будто он затеял какую-то проказу.

— Ладно, оставайся, — согласилась Даша. Она принесла из комнаты плед и подушку. Потом сходила за ноутбуком. — Я здесь поработаю.

— Не буду тебе мешать, — сказал Илья.

Он не спал. Наблюдал за ней. Большой свет Даша выключила. А свет от ноутбука делал ее лицо таинственным и не менее притягательным. Она сосредоточенно набивала текст. За окном поднялся ветер, который открыл форточку, принося свежесть осени. Кухню наполнили ароматы палой листвы и дождя. Даша сразу закрыла форточку, но нотка свежести продолжала витать в воздухе кухни. Она заставляла радоваться таким простым вещам, как мягкая кровать и теплый плед. Рядом сидела женщина из мечты, до которой было достаточно протянуть руку и она не исчезнет. Пусть не его. Пока не его. Но он уже сделал много шагов до своей цели. Это радовало. Заставляло все внутри млеть от предвкушения, связанного с восторгом. Как раньше, в детстве. Он первым искал подарки под елкой, надеясь, что долгожданный мяч или хоккейная клюшка окажутся на месте. И они появлялись там. Как он мечтал. Чем не волшебство? Любая мечта, даже самая дерзкая, она всегда сбывалась. Для этого достаточно было верить. И он верил. Он хотел, чтоб все это не заканчивалось, а продолжалось всю жизнь.

Кто-то из детей закашлял. Вроде Мила. Даша сорвалась испуганной птицей. Эта забота ему была чужда. Он плохо ее понимал. Но принимал. Для него мальчишка и девчонка были чем-то вроде собачек, которые все время лезли и требовали внимания. Не мешали и особо не раздражали, но в то же время были перед глазами и мешали сосредоточиться. Интересно, сколько нужно лет, чтоб они выросли?

— Даш, а через сколько лет им не потребуется такая опека? — спросил Илья.

— Кому? — не поняла она.

— Твоим детям.

— Официально до восемнадцати лет, а там как получится, — ответила Даша.

— Это сколько? Лет шестнадцать еще? Не так и много.

— А к чему такие вопросы?

— Интересно через сколько лет мне не придется тебя с кем-то еще делить.

— Это у тебя такие долгоиграющие планы насчет моей скромной персоны? — усмехнулась Даша. Его слова не испугали, а позабавили.

— Еще какие большие. Только давай больше никаких детей. Этих вырастим и хватит.

— Будем внуков нянчить? — насмешливо спросила она.

— Сами пусть их растят. Ну, максимум на выходные раз в месяц возьмем. Нам с тобой и вдвоем будет не скучно. Будем гулять, в кино ходить.

— Фантазер.

— Мечтатель, — поправил он. — Без мечты скучно.

— Тут я с тобой согласна.

— А о чем ты мечтаешь? — спросил Илья.

— Не знаю.

— Или не хочешь говорить.

— Может не хочу говорить, — ответила Даша, продолжая печатать.

— Несколько дней назад ты загадала желание. Когда падала листва. О чем ты желала? — не отставал он.

— Разве желания можно говорить? Тогда оно не сбудется.

— Мне можно. Я умею тайны хранить и не помешаю твоим желаниям.

— Илья, ты обещал мне не мешать, — напомнила она.

— А я и не мешаю. Ты печатаешь уже три часа. Давно пора сделать перерыв, — ничуть не смутился Илья.

— Чем быстрее я закончу, тем раньше лягу спать, — ответила Даша.

— Так все же, что ты загадала?

— Ты всегда такой прилипчивый?

— Когда что-то хочу узнать или добиться, — ответил Илья. Даша задумалась.

— Счастья хотела. Чтоб проблем было поменьше, а на душе было спокойнее, — наконец, ответила она.

— Ну, это и я могу подарить. Не такое уж сложное желание, — ответил он.

— Ты у нас теперь в волшебники заделался?

— Только учусь, — ответил он. Довольно ловко Илья захлопнул крышку ноутбука, а Дашу схватил в охапку, притягивая к себе и как куклу, укутывая пледом.

— Что ты делаешь? — попыталась она вырваться.

— Спать тебя укладываю. Полночь уже, а ты какой-то ерундой страдаешь, — проворчал он.

— Илья, отпусти меня по-хорошему, — попросила она.

— Или что?

— Я буду ругаться.

— Тогда буду тебя целовать, — спокойно ответил он. — Нет, так неудобно. Диван слишком узкий. Я с него во сне свалюсь.

Недолго думая, он подхватил ее на руки и понес в спальню. Даша пыталась вырваться, но кокон одеяла и хватка Ильи мешали это сделать.

— Будешь крутиться — я тебя уроню. А будешь кричать — разбудишь детей. Пусть они спят и выздоравливают, — прошептал он ей на ухо. — И мы спать будем.

— Я тебя не пущу в кровать, в которой я с мужем сплю, — прошипела Даша.

— Как будто я спрашивать разрешения буду. Ты сама не знаешь, что тебе нужно, а что нет, — укладывая ее на кровать, ответил Илья. Сам же начал снимать свитер и штаны.

— Илья. Ты сдурел что ли?

— Есть немного. У меня котелок плохо варит. Температура большая. Мне можно и подурить, — спокойно ответил он.

— Ты зачем раздеваешься?

— Я в этих вещах по улице ходил. Одно дело под пледом на диване спать, а другое дело в кровати под одеялом, — ответил он, ложась рядом и распутывая плед, в который запаковал Дашу.

— Если я тебе разрешила остаться ночевать, то это не значит, что ты будешь ночевать в моей кровати. Диван и кухня.

— Как псу сказала. Мол, мое место на коврике у двери. Нет. Я здесь спать буду. И давай не будем спорить, — сказал он.

— Что-то ты для человека, который тяжело думает, больно резво сегодня говоришь.

— Так я не нервничаю. Уверен, что делаю правильно. Да и ты на меня хорошо влияешь, — он закутал ее в одеяло. — Давай спать.

— Не буду я с тобой спать, — возразила она зевая.

— Тебя поцеловать, чтоб больше не возражала?

— Ты колючий и болеешь.

— Угу. Поэтому и угрожаю, — устраиваясь вместе с ней на одной подушке, ответил Илья.

— Ты весь огнем горишь, — сказала она, чувствуя жар его обнаженной кожи.

— Зато ты холодная. Согреешься. Спи.

Он засопел ей в плечо. Колючая щетина колола руку сквозь футболку. Он напоминал ежа. И сопел также, как еж. Даша замерла. Она хотела дождаться, когда он уснет и выбраться из кровати, но не успела. Уснула. Дверь открыта. Если что, то услышит, когда кому-то из детворы станет плохо.

Утро. Даша проснулась без десяти шесть. Сейчас проснется Рома. Надо вставать. Он всегда рано просыпается. Футболка вся мокрая. Как же жарко! Как с обогревателем лежать. Она скосила глаза в сторону. Не рука, прям лапа. Она прижимала ее крепко к кровати и одновременно к чему-то горячему и мокрому. Илья. Это надо так пропотеть. Гадость какая.

— Дай мне встать, — попросила она.

— Угу, — только крепче ее обнимая, ответил он.

— Вон из моей кровати, — она попыталась его столкнуть, но это было то же самое, как с горой воевать.

— Я болею, — пробормотал он.

— Вижу. И чувствую. Мне после тебя придется мыться идти. Вся мокрая.

— Иди.

— Так отпусти. И выметайся на кухню.

— Как псу. Я не пес.

— Да, ты дикобраз.

— Кто? — он тихо рассмеялся. — Таким существом меня еще не называли.

— Так я буду первой. Колючий, — Даша повернулась и для убедительности провела ладонью по его голове.

— Но иголками не плююсь, — ответил он. — Ладно, иди куда ты там хотела. А то еще немного и я тебя не отпущу. Здесь весь день продержу.

— Я серьезно. Чтоб тебя в кровати я не видела. Не хватало, чтоб Мила подумала что-то не то.

— А что она может подумать? — спросил Илья.

Даша не стала отвечать. Выбралась из кровати и ушла в ванную. Пять минут на душ. Надо начинать новый день. Дети еще спят. Ночь прошла на удивление спокойно. Она даже выспалась. Только нужно теперь кровать перестелить. Надо было так пропотеть! Еще и самой бы не заболеть.

На кухне Илья уже поставил чайник. На плечах плед. Выглядел он еще более мятым, чем вчера, но продолжал улыбаться.

— Что-то я замерз.

— Сейчас таблеток дам. Собьем температуру.

— Опять таблетки. Не хочу. Но спорить не буду, — сразу добавил он, заметив ее взгляд. — А ты, когда сердишься, все равно красивая.

— Давай тебе холодную тряпку на лоб положу. Что-то ты мне не нравишься, — трогая его лоб, ответила она.

— А ты мне очень нравишься.

— Ты один живешь?

— Один. Если меня выгонишь, я и умереть могу. Вот не буду пить таблетки. Лягу на пол и буду о тебе думать и медленно сгорать.

— Как чудище из сказки «Аленький цветочек»?

— Угу, — он чихнул. — Как он. И не знаю от тоски или от температуры сдохну.

— И как получилось, что ты один живешь? Тебе же и готовить приходиться.

— Я разогреваю все в микроволновки. Чайник электрический. Ты не думай. За собой следить умею. Одно время не получалось. А теперь неплохо справляюсь. Я тогда от матери ушел и сказал, что один буду жить. Брат поддержал. Она отпускать не хотела. Все боялась, что со мной случиться что-то. Но что со мной случиться? Кому я нужен? От придурков отбиться получилось. Сам им врезал хорошенько, — он замолчал.

— Это кто на тебя напал? — спросила Даша.

— Ребята. Делать им нечего было. А дело было вечером. Решили то ли у меня деньги забрать, то ли просто поиздеваться над слабым. Я тогда говорил плохо. Мысли все время разбегались. Пока их соберу. Так они меня лупить начали. Голова не работает, а рефлексы остались. Ну я и отбился. Вспомнил, как раньше занимался. Они в больницу попали. И на меня заявление написали. Мол, это я на них накинулся. Меня в полицию забрали. Хотели в больницу положить. Я и все рассказал, как было дело. Свидетелей нашел. Эти ребята многим житья не давали. И получилось, что им пригрозили встречное дело открыть. Они заявление забрали. Теперь меня стороной обходят. Мама перестала переживать, что я не справлюсь. Ну забыл я пару раз шапку дома. Когда уши замерзли, вспомнил о ней. Пришлось новую купить. На десятой шапке я придумал запасную в подсобке оставлять. И волосы коротко теперь стригу. Когда выходишь на улицу, то голова быстро мерзнуть начинает. Тогда я еще от дома недалеко отошел. И сразу могу вернуться, — он провел ладонью по волосам. — Одному только скучно. Поговорить не с кем. Я тогда брату звоню. Мы с ним много разговариваем. С мамой неинтересно. Она своей заботой и сочувствием просто душит. А чего меня жалеть? Я неплохо живу. Тебя встретил. Так бы не встретил.

— Как-то все грустно звучит.

— Все нормально. Хотя, женщины любят жалеть. Тебе можно это делать, а я буду этим пользоваться, — довольно сказал он.

Даша только головой покачала. Она заглянула к детям. Они еще спали. Крепко и спокойно. Может все позади? Было бы хорошо. На кухне она взяла яблоко. Посмотрела на Илью, который застегнул свитер под самое горло и грел руки чашкой горячего чая.

— Давай договоримся, чтоб вчерашняя выходка больше не повторилась, — спокойно сказала она.

— Это какая? Что я тебя спать уложил?

— Она самая. Ты не укладываешь меня спать, не спишь рядом со мной. Я сделаю скидку, что ты просто не понимаешь, что делаешь. Но так не поступают.

— Почему? — хитро смотря на нее, спросил Илья.

— Потому. Ты хочешь дружить. А друзья в одной кровати не спят в обнимку. Так ты разрушишь мою семью. Мне это не надо.

— Друзья по-разному себя ведут. Могут и одну кровать делить, — возразил Илья. — Но не занимаются любовью. Мы с тобой этим не занимались. Значит, друзья. А семья… Ты уверена, что она у тебя есть.

— Прекрати.

— Что прекратить? Правду говорить? Я только со стороны могу судить.

— Вот-вот. Именно со стороны. Ты не знаешь всей ситуации.

— А что тут знать? Несколько вариантов. Вы все ими прикрываетесь, когда боитесь правде в глаза смотреть, — он прямо посмотрел на нее. Даше стало не по себе. Словно он видел ее насквозь. Она поежилась. Хорошо, что проснулся Рома и можно было сбежать.

— Он у нас здесь жить будет? — недовольно спросила Мила.

— Что я могу поделать, если у Ильи третий день температура. Не выгонять же его.

— Пусть идет домой и там лечиться, — хмыкнула Мила. Она воинственно посмотрела на Дашу.

— Он плохо соображает. Может забыть принять таблетки. А здесь сидит на диване и никому не мешает. Хоть под каким-то присмотром.

— И почему мы за ним присматривать? Он чужой человек.

— А хорошо относиться надо лишь к родственникам? — спросила Даша.

— Нет, но… — Мила задумалась. — Я не верю.

— И чему ты не веришь? — Даша закончила переодевать Рому и посмотрела на дочь.

— В такую дружбу. Неделю назад ты переселила Рому ко мне в комнату. Хотя раньше говорила, что он будет жить в вашей с отцом комнате до трех лет. После этого у нас в квартире поселился Илья. Тебе не кажется это странным?

— Совпадения, — пожала плечами Даша, сдерживая улыбку. Она специально поселила Рому к Миле, чтоб дочь вела себя потише. Несколько раз проснулась от его криков и сразу прекратила шуметь и полночи в компьютере в стрелялки играть. Тоже нашла себе занятие, Учиться надо, а она бегает в игрушечных людей стреляет. Но говорить ей об этом Даша не собиралась.

— Странные совпадения.

— Если хочешь его выгнать, пожалуйста. У меня не получается. Я пыталась. Илья упрямый. На каждое мое слово у него два.

— Мне кажется ты не очень и старалась.

— Может быть, — усмехнулась Даша. Собирая вещи и относя их в стирку.

Прошло три дня, как Илья продолжал болеть. Один раз он ходил к себе душ принять и переодеться, а потом вновь вернулся. На все ее возражения он отвечал, что ему у нее нравилось. Она приводила ему доводы, он же ссылался на простуду. Даша решила изменить тактику. Она перестала его замечать. Он же не особо переживал по этому поводу. Такое ощущение, что его все устраивало.

Илья обводил квадратики в клетчатой тетрадки. Монотонное занятие, которое завораживало. Из-за температуры все время кидало в жар, а порой становилось холодно. Постоянно хотелось пить и чего-то кислого. Он уже съел три лимона. Гонял дольки во рту, пока не уходил весь сок. Даже не морщился. Даша только успевала ему чай подливать.

Даша. Рядом с ней он забывал о температуре. Забывал обо всем. Хотелось только говорить. Рассказать ей все. Все те мысли, что залетали в его дурную голову и терялись. Это он вначале так думал, что они терялись. На самом деле мысли оставались, только прятались от него. Но когда она была рядом, то мысли снимали свои плащи-невидимки и становилось все ясно. Понятно. Связанно. Это больше не было бредом. Не нужно было ставить якорь, чтоб их упорядочить. Они сами ловко складывались в слова, а слова в предложения. Это его удивляло. Он уже привык, что потерял над ними власть. Хотя этому было простое объяснение. Рядом была Даша. Не мог же он рядом с ней мямлить. Она должна быть о нем хорошего мнения. Иначе прогонит. А чего тогда ему останется делать?

— Что делаешь? — к нему подсела Мила. Ее дочка. Учится в пятом классе. С характером и уже довольно взрослыми взглядами на жизнь. Бегает за восьмиклассником Егором, который был головной болью участкового. Конечно, Даша об этом не знает. Никто не знает, что знает он. Это привычно. Кажется, он задумался. А надо ответить.

— Лимон ем, — ответил Илья.

— Он же кислый.

— Кислый. А конфеты сладкие. От них во рту сладко. А от лимона кисло, — согласился Илья.

— Ты еще долго здесь будешь сидеть? — спросила она. Взгляд похож на Дашин. Сразу видно, что ее дочка.

— Когда поправлюсь, то пойду на работу, — ответил Илья. — Как ты ходишь в школу, так я буду работать. Так правильно.

— Может будешь болеть дома?

— Может и буду. Только там скучно. Здесь болеть интереснее, — он взял очередную дольку лимона.

— Чем это интереснее? Ты весь день сидишь на кухне.

— Я стараюсь не мешать.

— А что будет, если узнаешь, что мешаешь? — спросила она.

— Постараюсь это исправить.

— Ты мешаешь.

— Кому?

— Мне, — она с вызовом посмотрела на него. Илья неторопливо отложил тетрадку с ручкой. Подпер щеку рукой.

— Чем? — спокойно спросил он.

— Своим присутствием.

— Это вполне понятно. Ты сейчас в таком возрасте, когда тебя взрослые раздражают по умолчанию, потому что не понимают тебя. Ты чувствуешь себя умнее их. Все запреты кажутся глупыми, а жизнь простой и легкой. За этой простотой и легкостью скрываются страх и непонимание происходящего. Несмотря на то что считаешь себя взрослый и думаешь, что вправе мне указывать, где мне находиться, ты остаешься ребенком. А ребенок не может понять, почему этот странный мужик поселился на кухне и жует лимоны. Сразу возникают вопросы, а как же папа? Как же привычный уклад? И появляется страх, что будут перемены и ссоры. Разрушится твой привычный мир. Дальше неизвестность. Тебе это не нужно. Поэтому ты решила, что надо избавиться от проблемы. В данном случае от меня. Я прав? Или слишком сложно сказал?

— Думаешь я дура?

— Не знаю. Иногда ты мне кажешься глупой, иногда запутавшейся. Но я делаю ставку на твой возраст. Ты все-таки еще ребенок, хотя очень стремишься повзрослеть, — ответил Илья.

— Это ты к чему?

— Ни к чему. Просто к слову пришлось, — он улыбнулся.

— Ты собираешься уходить?

— Когда поправлюсь, то я пойду на работу, — повторил Илья все с той же улыбкой.

— Скоро вернется папа. Ему не понравится, что ты здесь болтаешься. Маме не нужны такие друзья, как ты.

— А какие ей нужны? Или ты хочешь сказать, что она все время должна быть одна. К ней запрещено приближаться, как к чумной?

— Что значит чумной?

— Болезнь такая страшная. В Европе в Средние века бушевала. Много умерли от нее. И когда человек болел, то к нему не подходили. Сейчас чумой больше не болеют. Но выражение осталось. Из прошлых веков много различных выражений пришло к нам в современность, а еще язык дополняется новыми словами, так называемыми неологизмами.

— Больно ты умный для дурака.

— Так я не всегда с пластиной в голове ходил. У меня то проблески идут, то я не могу трех слов связать.

— А что за пластина?

— Доктор сказал, что пришлось поставить. А то череп был поврежден. Но я ее не видел. На снимках видно.

— Как терминатор.

— Нет. Я же не весь из железа, — возразил Илья.

— А ты звенишь, когда через металлодетектор проходишь?

— Пока не проверял. Меня звуки пугали. Громкие. Поэтому я не ходил там, где они стоят, — ответил Илья. — Мила, мне здесь нравится. Мне нравится Даша. Поэтому я буду здесь. Рядом с ней. И честно, мне плевать, что я не нравлюсь тебе. Ты мне неинтересна. Но я тебя готов терпеть, потому что ты появилась раньше, чем я.

— Чего? — от удивления Мила потеряла дар речи. — Меня терпеть?

— Да.

— Вот приедет папа, тогда он тебя точно с лесенки спустит, — она вскочила и вылетела с кухни. Громко хлопнула дверью в комнату. Он слышал, как она жаловалась матери. Илья почесал лоб. Взял тетрадку и принялся вновь обводить клеточки. Даша появилась минут через сорок. Она остановилась в дверях. Сложила на груди руки. Вид получился бы грозный, если бы не усталая улыбка, что освещала ее лицо. Как солнечный луч среди пасмурного неба.

— И зачем ты так?

— Что именно? — спросил он.

— Прям как король, разрешил нам присутствовать рядом с тобой, — усмехнулась она.

— Я правду сказал. Их терпеть буду. Но так, они мне не нужны. Ты им больше внимания уделяешь, чем мне. Я готов с этим мериться. Так она обиделась, — ответил Илья.

— Порой мне кажется, что ты умнее, чем хочешь казаться, — сказала Даша.

— Нет. Мысли путаются. Они напоминают пазл. А картинка к этому пазлу ты. Знаю, что ты рядом и мысли складываются в цепочки. И все правильным кажется. Понятным.

Даша не стала продолжать разговор. Вместо этого стала готовить обед. Все равно он разговор пустит по кругу. В этом Илья был мастером. Говорил одно и то же, как будто новое.

Звонок в дверь раздался, когда они закончили ужинать. Даша мыла посуду. Илья пытался с Ромой собрать картинку из кубиков. Они были поглощены решением этой сложной задачи. Простуда осталась позади. Жизнь вернулась в свои рамки. Илья теперь вновь ходил на работу, вечером приходил к Даше. На ночь уходил к себе, хотя иногда оставался. Мила вновь ходила в школу. Все было нормально. Как и должно быть.

— Привет! Меня не ждали, а я пришла! — весело сказала Ада, заслоняя собой проход в квартиру. В одной руке пакет, в другой тортик.

— Ада! Я забыла! — виновата сказала Даша.

— Я так и подумала, когда не услышала поздравлений с днюхой, — заходя в квартиру, ответила она.

— Мои заболели, потом дела. Честно, забыла. Совсем старая стала, раз не вспомнила о празднике любимой подруги.

— Не только любимой, но и единственной. Хотя, я понимаю почему, — заглядывая за плечо Даши и наблюдая за Ильей, ответила Ада.

— Пойдем чай пить.

— А я и не только чай принесла.

— Сама же знаешь, что пока дети не уснут, я пить не буду.

— Так я никуда не тороплюсь, — хмыкнула Ада. Она наклонилась к уху Даши. — Это кто?

— Илья. Не обращай на него внимания, — ответила Даша.

— Ничего себе. Такие новости, а я не в курсе.

— Он просто друг, — ответила Даша.

— Друг. Вы не… — выразительно поведя глазами из стороны в сторону, спросила Ада.

— Нет. У меня Боря есть. К тому же Илья своеобразный.

— Познакомимся и проверим, — Ада явно решила взять его на абордаж. Даша только посочувствовала Илье, но ничего не сказала. Илья особо не отреагировал на появление Ады. Он только посмотрел на нее и продолжил вновь собирать картинку из кубиков.

— Добрый вечер, — сказала Ада.

— Привет. О! Тортик, — Рома отложил кубики и подлетел к Даше.

— Ты куда? — спросил его Илья.

— Сам собирай. А я тортик буду, — ответил Рома.

— Илья, это моя подруга Ада.

— Дурное имя. Мне не нравится, — ответил Илья, продолжая возиться с кубками. — Тяжелое «Д» посередине. Два ничего не обозначающих «А». А какая полная версия?

— Адель, — ответила опешившая от такой характеристики Ада.

— Так звучит мягче. Но по характеру ты твердая, как дерево или камень, — добавил Илья. — Даша, я больше не могу. Они не собираются. Кубики разные?

— Четыре разных картинки. Всего шесть кубиков. Там ничего сложного нет.

— Не получается. А хочу, чтоб получилось! — он упрямо посмотрел на нее. Сжал руку в кулак, чтоб справиться с дрожью.

— Сейчас я всем отрежу торт. Я налью чай и мы соберем эту картинку. Подождешь?

— Подожду, — согласился он, разглядывая кубики.

— Тетя Ада. С днем рождения, — на кухню вошла Мила.

— Спасибо. Как ты выросла. Скоро ростом с меня будешь.

— Ты слишком высокая. Высоким женщинам сложно найти мужа, — сказал Илья.

— Может прекратишь обидные слова говорить? — спросила его Даша.

— А разве они обидные? — в свою очередь, спросил Илья. — Это же правда. Что на нее обижаться?

— А если я тебя назову бестактным дураком? — не выдержала Ада.

— Что значит бестактный?

— Ты иностранец? — спросила Ада.

— Я в комнате поем, — забирая тарелку и чай, сказала Мила.

— Иди. Рома, зачем ты руки об себя вытираешь? — Даша взяла сына на руки и понесла его в ванную умываться. Пока она переодевала его, на кухне спор подошел к концу.

— Ада, я не обижаюсь на правду, потому что не скрываю, что соображаю туго. Но ведь соображаю. Так что для меня это уже достижение, — сказал он. — Даша, ты мне обещала помочь собрать картинку.

— Я помню, — она села рядом с ним. На колени посадила Рома, который взял большую столовую ложку. — Какую сказку собрать хочешь? Про колобка или курочку рябу?

— Про медведей, — сказал Илья.

— Ищи все одинаковые детали. Они выглядят, как на картинке.

— Как будто это так просто! — возмутился Илья.

— Ты торопишься. Не торопись и у тебя все получится. Подумай, — сказала Даша. — Хорошо, я их тебе поверну все как для картинки, а ты ее собери. Ада, я думала, что ты в очередной командировке?

— Нет. Сняли меня. Эта… нехорошая женщина, вышла раньше из декрета. Три месяца посидела с ребенком и выскочила на работу. Какая ей работа? А она ребенка няни. И на мое место, — ответила Ада.

— Оно было не твое. Ты замещала, человека, который по закону может выйти в любое время, — ответил Илья. — Два кубика подошли, как на картинке.

— Молодец. Я же говорю, что все получится, — ответила Даша. — Там же график тяжелый. И ребенка видеть почти не получится.

— Вот и я о том же. Надеюсь, что через месяц она охладеет и я вернусь. Только одного мужика из Москвы почти закадрила. А тут такой облом, — вздохнула Ада.

— Может не судьба? — предположила Даша, подсказывая какой кубик положить нужно следующим.

— Ты же знаешь, что я в судьбу не верю. Мы сами ее творим, — хмыкнула Ада.

— Пока не вмешивается Господин Случай, — возразил Илья. Он довольно посмотрел на Дашу. — Получилось собрать. Спасибо.

— Красивая картинка. Я в тебя верила, — ответила Даша. — Илья, можешь сегодня домой пораньше уйти? Я с подругой пообщаться хочу.

— А я тебя мешаю? — спросил он.

— Мешаешь. Поэтому ты сейчас уйдешь, а придешь завтра, — сказала она.

— Я тебя только полдня вижу, — он вздохнул, но все же поднялся.

— Вот и договорились, — Даша проводила его.

— Откуда такой тип? — Ада посмотрела на подругу. — И почему я о нем ничего не знаю?

— Потому что я не знаю, чего про него сказать, — ответила Даша. Они общались с Ильей уже три недели, а она не понимала как к нему относиться. То он вел себя как ребенок. Капризный и избалованный. Иногда он резко глупел и не мог сделать элементарные вещи. А потом, внезапно, перед ней появлялся мужчина. Уверенный и незнакомый. Все это переключалось быстро, хаотично и неожиданно.

Через час Даша уложила Рому спать и она с Адой смогла спокойно поговорить. Ада рассказала про очередного кавалера, отношения с которым у нее закончились так и не успев начаться. Даша рассказала про Илью.

— А с виду нормальный мужик.

— Только с виду и когда побреется, — усмехнулась Даша. — Он как большой ребенок. А я для него что-то вроде игрушки. Надеюсь, что рано или поздно ему надоест играться. Он уйдет и больше не вернется. И, надеюсь, это случиться до возвращения Бори.

— Дураки упрямые.

— Понимаю. А влюбленные еще упрямее, — ответила Даша. — Не знаю, как объяснить все это Бори.

— Он не поймет, — прямо ответила Ада. Она разлила по бокалам вино, которое привезла с собой. — Хоть звонит?

— Звонит раз в неделю. Говорит, что работы много. Он устал. Домой хочет. Больше на три месяца контракт заключать не будет. И с вахтами завяжет. Будет здесь работать. Только кем? Он же уже везде поработал. Дольше трех месяцев нигде не задержался. Не представляю, что делать.

— Бросать его нужно и уходить, — ответила Ада, заводя уже знакомую песню.

— Давай не будем эту тему поднимать, — попросила Даша.

— Давай. А о чем тогда поговорим? О козлах? Вроде уже все обсудили. Проблемы? Надоело их обсуждать.

— И говорить нам не о чем, — усмехнулась Даша.

— Тридцать четыре года. Даш, мне уже тридцать четыре. А я все еще живу с мамой. Она тут мне сказала, что ходила к гадалке. И та разложила карты. Оказывается, на мне венец безбрачия. Поэтому от меня мужики все и убегают. Та гадалка дала какие-то чаи. Говорит, что если их пить, то я выйду замуж. Мама отдала за эти чаи тринадцать тысяч. Теперь приходиться их пить. Денег-то жалко. Только после чаев стали проблемы на работе. Как думаешь, это взаимосвязано? Может гадалка специально неудачу наслала, чтоб мы еще денег ей принесли? — спросила Ада.

— Ты же не веришь во всю эту чертовщину. Скорее всего, что просто совпадение, — ответила Даша.

— Ты права. Я себя накручиваю, — Ада вздохнула. — Только так порой тоскливо становиться. Хоть волком вой.

— Могу к тебе присоединиться, — выпивая залпом вино, ответила Даша. — Ада, ты снизь планку. Помнишь Петьку из параллельного класса. Он же по тебе сох. Сейчас на хирурга выучился. Вновь к нам вернулся. И не женат.

— И чего? Самое ключевое слово, что вернулся. Значит больше нигде не смог устроиться, — хмыкнула Ада.

— Он вернулся, потому что у него мама умерла. А у отца больное сердце. Он не захотел его одного оставлять. Отец же уезжать категорически отказался.

— И что? Знаешь, какой график у врачей? Я не буду его дома видеть неделями. И получает он мало. Нужен мне такой? Я хочу обеспеченного.

— Который будет тебя на руках носить?

— А то!

— Но обеспеченные дома редко появляются.

— Этот будет все успевать. И деньги зарабатывать и мне внимание уделять.

— Так и хочется сказать, что мечтать невредно, — ответила Даша.

— Ты мне просто завидуешь. У тебя такого шанса нет. С двумя детьми на руках наладить личную жизнь почти нереально. Ты это понимаешь, поэтому и держишься за своего Борю, как за последний оплот цивилизации.

— Как за последний чего? — Даша рассмеялась. — Это Боря цивилизация? Скорее дикарь.

— Даш, мы с тобой одного года выпуска. Вот если рассуждать здраво, то кому мы с тобой нужны? Принцам? Так померли уже все принцы.

— Почему померли? Принцы должны уже стать королями к этому возрасту.

— А короли все женатые. И чего делать?

— Выходить замуж за министров. Что я и пытаюсь тебе втолковать несколько лет. Министры тоже хорошие люди.

— Но охота за принца, — Ада вздохнула и посмотрела на часы. — Блин, уже десять вечера. Домой пойду. А то пропущу свою порцию чая от венца безбрачия. А чего? Авось поможет.

— Главное, чтоб от него аллергии не было, — ответила Даша, провожая ее до двери.

Ада ушла. После нее осталось какое-то непонятное чувство. Безнадежность? Наверное. Хорошее, емкое слово. Даша проверила детей. Мила спала. Рома тоже. Безнадежность — это значит без надежды. Когда нет просвета в серых тучах. Скоро и Даше будет тридцать четыре. А такое ощущение, что жизнь мимо прошла. Что она видела за все это время? Пеленки, пьяного мужа, ругань с ним? И не вырваться из этого круга. Впереди все то ж самое. Безнадежность.

Тихи стук в дверь. Гадая, что забыла Ада, Даша пошла открывать. На пороге стоял Илья. Он отодвинул ее и прошел в квартиру.

— Мы же говорили, что ты придешь завтра, — сказала она.

— Ты плачешь. У тебя плохая подруга, если после ее ухода ты плачешь, — сказал Илья. Не слушая возражений, он снял куртку и ботинки.

— Нормальная подруга. Это скорее жизнь ненормальная, — всхлипнув, ответила Даша.

— Ты пила. А это вредно. Ты знаешь, что от алкоголя голова болит.

— У тебя.

— Тебе то же нельзя. Надо было мне остаться и не слушать тебя. Тогда ты бы не плакала и не пила. Больше не буду тебя слушать. Ты не всегда права.

— А ты думал, что я всегда права?

— Да. Думал ты идеальная. Но это не так. Ты совершаешь глупые поступки. Вредные. За тобой надо следить, — он обнял ее за плечи, прижимая к себе. — Ты не плачь. Все будет хорошо.

— Просто без надежды тяжело, — прошептала Даша.

— Это все глупости. Сами себе их внушаете. Рамки ставите. Я тоже ставил. Думал, что больше не смогу жить дальше. Но ничего. Нашел смысл и живу. Вон как неплохо, — он улыбнулся. — Ну что ты, не плачь. Я рядом. Все наладится.

— Ты настоящий друг, — сказала Даша.

— Больше чем друг. Но тебе это трудно понять. Поэтому лучше буду другом, — ответил Илья.

— Ты меня пугаешь.

— Не бойся, — он вздохнул, проводя ладонью по ее волосам.

— От тебя холодом пахнет.

— На улице прохладно.

— Ты все это время на улице простоял?

— Во дворе на лавочке сидел. Ждал, когда Ада уйдет. Почему-то мне казалось, что нельзя тебя одну оставлять. И я был прав. Сейчас мы умоемся и пойдем спать.

— Ты пойдешь домой, — прошептала Даша.

— Нет. С тобой останусь. Рядом спать буду. А то замерз. Не согреюсь под пледом, — возразил Илья. Она хотела с ним поспорить, но посмотрела в его упрямые глаза и не стала. Опять проявила слабость. Но так порой хотелось быть именно слабой.