Последняя осень первой мечты

Глава 9 — 11

Даша уже три часа бегала по улицам. За это время можно было весь город обойти. Что она и сделала. Но Милы не было. Глаза были на мокром месте. Но плакать было некогда. Идти в полицию? Так еще прошло мало времени. Она попыталась позвонить Бори, но он только рявкнул, чтоб сама разбиралась. Глупая ссора. Хотя все ссоры начинаются с глупых слов.

— Даша, что у тебя случилось? — спросил Илья. Он увидел ее на улице, когда возвращался из магазина. Она остановилась. Посмотрела на него не узнавая. Нервы не выдержали. Слезы полились по щекам. — Даша! — он схватил ее за плечи и хорошенько тряхнул.

— Я с Милой поругалась. Она ушла. Хлопнула дверью и ушла, — прошептала Даша. — Я ее ищу и не могу найти.

— Давай отойдем в сторону и ты все расскажешь, — сказал он.

— Нечего рассказывать. Поругались, — вытирая слезы, ответила Даша.

— Почему поругались? — доставая из пакета мороженое, спросил он. — Ты будешь?

— Нет.

— А я буду. Что-то сегодня мороженого захотел. Так что случилось?

— Она телефон разбила. Экран трещиной пошел. Пришла со школы и заявила, чтоб я ей новый купила. А откуда у меня такие деньги? Я ей объяснила, что не получится. Пусть с таким ходит. Он работает. Только экран треснут. Мила расстроилась. Наговорила лишнего в сердцах. Сказала, что если мы с отцом не можем ее обеспечить всем необходимым, то нечего было ее рожать. А тем более и Рому рожать, раз мы такие нищие. После этого она ушла. Хлопнула дверью и ушла. Я матери позвонила. Она сейчас с Ромой сидит. Я Милу ищу. Она же сейчас со всеми в классе поругалась. Ей и податься некуда. К бабушке она не поедет, — Даша спрятала лицо в ладони. — Не знаю, что делать. В полицию идти? Так потом еще на учет поставят, как неблагополучную семью.

— Подростки. С ними всегда тяжело, — ответил Илья. — Я догадываюсь где она. Давай ты возьмешь мое мороженое и отнесешь его домой. А я Милу домой приведу.

— Я с тобой!

— Нет. Ты пойдешь домой. У тебя там мальчишка. Время позднее. Ты пойдешь домой. Уложишь его спать. Приготовишь ужин. А мы с Милой вернемся через полтора часа. Голодные и уставшие. Надо будет поесть. Если будешь со мной бегать, то устанешь. И тогда оставишь нас голодными. И не спорь. Просто поверь, что я справлюсь.

— Это моя дочь!

— Знаю. Я это понимаю. Иди домой и вари суп, — он достал еще одно эскимо и пихнул пакет Даше. — А мне не мешай. Я позвоню. Иди.

Даша не смогла понять, почему поверила ему. Но спорить не стала. Может сыграла уверенность в его тоне? Или она устала от бесполезных поисков? Еще оставалась надежда, что Мила уже дома.

Подростки. Они собирались в не достроенном доме, что был недалеко от парка. Илья пошел туда. Вот только как ее домой вернуться уговорить? Мысли ведь путаются. Но он дал слово Даше, что справится. Значит не должен ее подвести. Сложно все это. Сложно.

Дыра в заборе. Мусор. Пустые бутылки. Стемнело. Но света от фонарей, что освещали дорогу рядом со стройкой, вполне хватало, чтоб не переломать себе ноги. Илья шел осторожно. Старался не шуметь. Они сидели на втором этаже, забираясь на вверх по лестнице без перил. Он их понимал. Сам раньше любил нервы пощекотать. Почувствовать адреналин в крови, что ударял по вискам. Пробраться на стройку, так чтоб родители были не в курсе, такой же адреналин, как и прогуливаться по краю скалистого обрыва, когда ветер в любой момент может заставить сорваться.

Компания из подростков от двенадцати до пятнадцати лет. Других возрастов собирались уже у кого-нибудь на квартире или в гаражах. А эти нарушители спокойствия сидели на стопках кирпичей, как воробушки на жердочках. Пили газировку, на которую скидывались все вместе. Хрустели чипсами. Хвастались телефонами и снимали дурацкие ролики, мечтая прославиться в сети. Мила была среди них. Сидела в стороне. Натянуто смеялась над шутками и глаз не сводила с Егора, который обнимался с какой-то девицей.

Любовь. Тут он мог ее понять. Сам такое переживал. Но грубить Даше все же не стоило. А время уже девятый час. Компания начала расходиться. Мила ответила, что еще немного посидит. Друзья даже не поинтересовались, почему она не пошла домой, как все, почему осталась в столь позднее время одна. Мнимые друзья. У него такие же были. А он глупый был. Не замечал этого.

Темно. Ей должно быть страшно, только характер упрямый. Не позволяет признать ошибку. Тогда ведь надо прийти с повинной к матери. И тут появляется страх, что отругают.

— Кто здесь? — спросила она, услышав, как камень сорвался вниз и полетел по ступеням. Грохот усилило эхо, которое царило в пустом здании.

— Я, — Илья вышел из своего укрытия и подошел к Миле.

— И что ты здесь забыл? — насторожено спросила Мила.

— За тобой пришел. Мать переживает, — Илья сел рядом.

— Не пойду. Так ей и надо, — пробормотала Мила.

— Не злись.

— Больно надо тратить на нее свои эмоции. И оставьте меня в покое. Не хочу никого видеть, — Мила упрямо скрестила на груди руки.

— Не хочешь домой возвращаться?

— Не хочу.

— И где ты собираешься жить? — спросил Илья. — У тебя же должен быть план. Ты не можешь жить на стройке. Скоро будет холодно. Уже ночью подмораживает. Я недавно видел лед в лужах. Маленькие тонкие льдинки напоминали стеклышки. Они плавали по поверхности. Кто-то разбил тонкий лед. Поэтому они плавали. Ты замерзнешь, когда выпадет снег.

— Я не собираюсь жить на улице.

— Тогда где? — Мила молчала. Илья не торопил ее. — Злость пройдет. Ты поймешь, что не права. Уже сейчас ты понимаешь, что наговорила лишнего. Обидела маму. Зачем? Телефон — это ерунда. Он не привлечет внимание этого парня.

— Привлечет. Таня пришла с новым телефоном, так он сразу около нее крутится.

— Твоя Таня уже целуется давно. Поэтому он около нее. А тебе еще рано.

— Нормально.

— Хорошо. Нормально. Ты окончить школу хочешь? Или хочешь детей нянчить?

— При чем тут дети?

— Мила, пойми. Ты хочешь за ручку держаться. На луну смотреть. Песни про любовь слушать. А Егору уже серьезные отношения нужны. Разный у вас возраст. Может, через шесть лет он и обратит на тебя внимание, но не сейчас. Сложно мне все это тебе объяснять.

— Так и не объясняй. Зачем ты лезешь туда, куда тебя не просят?

— Я обещал твоей маме, что приведу тебя домой.

— Илья, зачем ты лезешь к нам? Зачем вмешиваешься, когда тебя не просят? Тебе говорят, что ты не нужен, а ты все равно приходишь.

— Кому не нужен? Тебе? Ты мне тоже не нужна. Но ты нужна Даше. Она будет переживать. Плакать. Я не хочу, чтоб она переживала. Твоей маме и так тяжело приходиться. Я же хочу лишь помочь. Она постоянно ходит хмурая и грустная. Очень редко улыбается. Но если улыбается, то это похоже на солнце. И мне становится хорошо от этого, — Илья сжал руки замком. — Я понимаю, что ты чувствуешь. Сам нахожусь в такой ситуации. Но разве я стараюсь купить расположение твоей мамы? Или твое? Я стараюсь доказать поступками.

— Как будто ты это можешь.

— Ты про деньги? Могу. Но не считаю нужным. Деньги в жизни не главное. Отношения за них можно купить, но стоит повернуться спиной, как тебя ударят или обсмеют. И это больно. Очень больно. Ты думаешь, что это твои друзья. Лучшие друзья. А на самом деле они никто. Пыль. У меня в свое время было много таких друзей, — ответил Илья.

— Это же не значит, что такие друзья у меня.

— Твои друзья оставили тебя здесь одну. Ладно, я подошел. А если бы какой-нибудь пьяный мужик? Что бы ты делала?

— Будь у меня телефон, то у меня были бы друзья, — упрямо возразила Мила. — А так я белая ворона с этим старьем.

— Пойдем.

— Куда? — настороженно спросила она.

— Я тебе докажу, что им плевать есть у тебя телефон или нет. Пойдем, — он взял ее за руку. — Если завтра картина не поменяется, то ты просишь прощения у матери. Будешь медлить, то магазин закроется.

— Ты мне что, хочешь телефон купить?

— Если это поможет тебе понять, что у тебя нет друзей, то куплю. Пошли.

Илья недолго думал. Все-таки объяснить все, что он хотел, не хватило слов. Проще было показать. Он купил приличный телефон. Отдал коробку.

— Если это поможет завоевать тебе внимание того парня, то оставишь телефон себе. Не поможет — вернешь. Но поверь, любовь не купишь. А теперь пойдем домой. Я устал и есть хочу. Даше только не говори про телефон. Она ругаться будет.

— Предлагаешь врать?

— Предлагаю промолчать.

Когда они вернулись домой, Рома спал. Даша плакала. Мила вырвалась из ее объятий и ушла к себе. Даже ужинать не стала.

— Вот что с ней такое? Вроде стараюсь, воспитываю. А она так со мной. За что? — наворачивая круги по кухне, спросила Даша. Она напоминала птицу, что билась в клетке.

— Дети, — хлебая суп, ответил Илья. — Сама знаешь, что с ними сложно.

— Где ты ее нашел?

— Я знаю, где она гуляет. Знаю с кем дружит. О чем мечтает и чего не понимает, — ответил Илья. — Не удивляйся. Это просто. Она умеет говорить, как и ты. С мальчишкой сложнее. Он говорит плохо. И маленький еще. Глупее меня. Но когда вырастит, то я и о нем все буду знать. Это несложно. Вы говорите, не замечая меня.

— Твои слова пугают, — Даша остановилась.

— Знаю, — он хитро на нее посмотрел. — Знаешь, что самое интересное?

— Что?

— Ты обо мне ничего не знаешь. И даже не спрашиваешь. А я знаю все, — ответил Илья. — Это странно.

— Ты же все рассказал.

— Только то, что счел нужным, — все так же хитро смотря на нее, ответил Илья. — Дай мороженое.

— И что ты скрыл? — доставая из морозилки мороженое, спросила Даша.

— Я ничего не скрывал, но ничего и не рассказал, — наблюдая, как она хмуриться, ответил Илья. — Ты красивая.

— Это сейчас к чему?

— Просто так. Иди сюда. Посиди рядом. Сегодня уже набегалась. Теперь продолжаешь бегать по кухне. Это не дело.

— А что, по-твоему, дело?

— Сидеть рядом со мной и есть мороженое. Когда ты в последний раз ела мороженое?

— Давно. Вроде весной, — ответила Даша.

— Вроде, — он улыбнулся. — Пора напомнить его вкус. Иногда нужно остановиться. Перестать бежать.

— Это все легко говорить. Но я не знаю, что делать, — призналась Даша, садясь рядом.

— Ничего не делай. Завтра все наладиться. Только когда она к тебе подойдет, не надо лекций читать. Ошибки признавать тяжело, — он протянул Даше эскимо. — Ты когда-нибудь признавала свои ошибки?

— Вроде так серьезно и не ошибалась, — ответила Даша. Илья положил руку за ее спину, разворачиваясь к ней. Его лицо было очень близко, от чего стало неловко. Надо было отодвинуться, но Даша почему-то не стала этого делать.

— Даже когда замуж выходила?

— У меня от этого брака родились двое замечательных детей. Так что я не жалею, — ответила она. — Ты уходишь от темы разговора.

— От какой? — наблюдая за ней, спросил Илья. На его губах блуждала мечтательная улыбка.

— Про твои тайны.

— Я этот разговор начал, я его могу и свернуть, — ответил он. — Что-то ты мне сегодня особенно нравишься. Или это я себя таким умным чувствую? Поцеловать тебя хочу.

— Нет. Мы больше не целуемся. Сам же сказал, что будем дружить. Или решил правила поменять? — откладывая палочку от эскимо на пустую тарелку, ответила Даша.

— Ничего я не меняю. Но сегодня я тебя поцелую. И мы забудем этот тяжелый день. Обещаю, что завтра он будет лучше.

— Как ты можешь такое обещать?

— Могу. Я много чего могу.

— Что-то ты меня сегодня пугаешь, — Даша все-таки решила от него отсесть подальше, но он не дал. Как-то быстро ее обнял и наклонился к ее губам. Мягко. Нежно. Но и не вырваться. Даша напряглась. Он же не оставлял ее губы.

— Сладкие вкуснее, чем горькие, — разглядывая ее лицо, прошептал Илья.

— Не надо так делать.

— Надо, — мягко возразил он. — Все время хочу тебя целовать и обнимать. С тобой хорошо. Никогда так хорошо не было. И тебе со мной хорошо. Только ты все равно будешь говорить обратное. Но однажды проснешься и поймешь, что я тебе нужен. Что без меня не сможешь. Пусть я и такой дурной. И мысли путаю. Но ты поймешь, что не можешь без меня так же как и я без тебя. Тогда мы будем жить вместе. И я буду тебя спокойно обнимать и целовать.

— Не получится.

— Ты плачешь. Почему?

— Мне тебя жаль, — она коснулась его щеки. Илья потерся о ее ладонь. — Это нелюбовь. Тебе ведь не нужна жалость.

— От тебя я готов все что хочешь принять. Даже жалость. Только бы рядом быть. Пусть это нечестно будет. Но без тебя я не могу. Не хочу вновь потеряться, — прошептал он.

— Илья, иди домой.

— Пусть так. Но завтра я все равно вернусь, — он коснулся губами ее ладони. — А ты иди отдыхать, пока мальчишка не проснулся.

— Спасибо за то, что Милу нашел, — провожая его до двери, сказала Даша.

— Сказала бы раньше, что помощь нужна, то раньше бы помог. Я не могу мысли читать, — ответил он, накидывая куртку. — Даша.

— Что?

— Спокойной ночи, — он вновь быстро ее поцеловал и ушел, пока она не успела что-то ему ответить.

Сердце так и летело. Сегодня не смог удержаться. Он считал себя вправе получить такую награду, пусть и авансом. Завтра еще и Миле урок преподаст. Он набрал номер брата.

— Дань, ты говорить можешь? — спросил он.

— Могу. Что у тебя нового? Вчера не звонил, — раздался усталый голос.

— А я опять у Даши ночевал. Не до тебя было.

— Часто ты у нее ночуешь.

— Нет. Больше хочу.

— А она?

— Захочет, — уверенно ответил Илья. В трубке раздался смешок. — Мне твоя помощь нужна.

— Уговорить твою даму, чтоб она тебя не выгоняла? — веселясь, спросил Даня.

— С этим сам разберусь. Но помощь нужна. Ты можешь приехать?

— Завтра?

— Нет. Лучше через день. Не помню, какой это будет день. Но нужно, чтоб были будни.

— Четверг тебя устроит?

— Да. Только днем. Хорошо?

— Приеду, — пообещал Даня.

— Только матери не говори. Не хочу слушать, что я с головой не дружу. Зачем мне это лишний раз напоминать?

— Не скажу. Ты ей звонить не забывай. А то она переживает.

— Позвоню. Завтра. Если не забуду. Дел много, — ответил Илья.

— Выкрои минутку. А то приедет тебя проверять.

— Позвоню. Напомни за день, до приезда, что приедешь.

— Хорошо. Морозы обещают. Не забудь про шапку. Или уши отморозишь.

— Уже забыл, — усмехнулся Илья и повесил трубку.

— Ты знаешь, что каждое утро не похоже на предыдущее? Но всегда приходит рассвет. Вот чтобы не случилось и как бы не расстраивались люди, но солнце восходит, — Илья протянул Даше желтую хризантему. — Она похоже на такое вот солнце.

— Ты чего не на работе? — спросила Даша, рассматривая цветок. Она убиралась, когда позвонил Илья и сказал, что придет сегодня пораньше.

— Освободился и пришел, — пожал плечами Илья. — Я до двенадцати работаю, а потом ухожу на «тихий час». Обычно спать охота после двенадцати. А сегодня решил к тебе прийти.

— Поспать?

— Цветок подарить, — проходя на кухню, ответил Илья.

— У меня уборка.

— Хорошо. Налей мне супа и убирайся дальше.

— Для начала его сварить надо. Я только поставила бульон.

— Значит обеда не будет? Жаль, — он все равно сел на диван. — Дай хоть хлеба с чаем. И то сойдет.

— Каша гречневая есть.

— Тоже пойдет.

— Ты теперь ко мне и обедать приходить собираешься? — спросила она.

— Я бы хотел. Мне одному скучно.

— У меня через неделю возвращается муж с вахты. Ему твое присутствие не понравится, — сказала Даша, разогревая кашу. Рома крутился рядом.

— Ты мне это уже говорила. Я помню, — ответил Илья.

— Твои цветы точно будут не к месту. Это я понимаю, что ты безобидный. А Боря…

— Безобидный? Странное слово. Без обиды. Думаешь меня тяжело обидеть? Я некаменный. Обидеться могу.

— Скорее ты не причинишь вреда, — поправила его Даша.

— От меня много вреда, — не согласился Илья. — Я твою семью разбить хочу. Увести тебя от мужа. Так что я не безобидный, а весьма вредный и противный.

— Ты серьезно такое говоришь?

— Серьезно. Никогда не скрывал намерений. Только ты этого не видишь, — он посмотрел на нее. Спокойное лицо, улыбка. — Считаешь меня дураком, который не знает, что хочет. Но я знаю, что хочу.

— Ешь кашу. Чай сам нальешь. Я пошла убираться дальше, — сказала Даша. Она слышала, как он усмехнулся, но даже оборачиваться не стала.

Дурной. Семью разрушить решил. Все у него просто и понятно. Но разве в жизни бывает так просто и понятно? Нет. В жизни всегда все сложно. Она разозлилась. Тряпка так и летала у нее в руках. Рома играл в машинки. Потом уснул. Прямо на полу среди игрушек. Даша укрыла его одеялом. Не стала беспокоить. Ковер теплый, поэтому пусть спит. Сама пошла перестилать кровать в спальне.

— Так и будешь от меня бегать? — заглядывая в комнату, спросил Илья.

— Я не бегаю. Ты сам говорил, что мешать мне не будешь. Так не мешай.

— Не получается. Мои интересы пересеклись с интересами твоего мужа. Надо что-то решать.

— Ты в последнее время стал слишком наглым. Мне это не нравится, — она пихнула ему в руки край пододеяльника. — Помогай раз все равно рядом стоишь.

— Я не против тебе помочь, но ты же против. Ты всегда против. Хочешь справляться со всем сама. А я могу тебе помочь. Пойми наконец, — держа одеяло, ответил Илья.

— И чем ты мне помогать собрался? Это ты не понимаешь, что мне сейчас идти некуда и что Боря отец моих детей.

— Когда он в последний раз ими интересовался? Тобой? Ты ведь знаешь, что все это обман. Нет у тебя семьи. Не любит он тебя. Ты его не любишь.

— Это бессмысленный разговор, — собирая грязное белье, сказала Даша.

— Стой. Ты меня выслушай, а потом делай что хочешь, — он схватил ее за плечи и развернул к себе. — Каждый день солнце поднимается из-за горизонта. Оно освещает землю. Начинают петь птицы. Они празднуют очередной день. Радуются, что пережили темную ночь. Каждый день рассвет непохож. Солнце может восходить в туманной дымке, может стыдливо прятаться в сизые тучи или сверкать, как твоя улыбка. Каждый день он разный. Может светить солнце, а может идти дождь. Иногда идет снег с дождем. Но потом обязательно выглянет солнце.

— И что ты этим хочешь сказать?

— Я хочу вместе с тобой все бури переждать, а потом дождаться солнца. Вот так вот, — он взял ее за руку. — Мы будем идти по жизни вместе. Держась друг за друга. Ты якорь для меня в этом мире.

— Слова…

— Звучат красиво, но это не действия, — закончил за нее Илья.

— Это так, — ответила Даша. — Я не могу все бросить и уйти в никуда. У меня есть обязанности…

— Не говори опять про детей. Порой меня это злить начинает. Не то что ты подумала. Я же понимаю, что ты прости ими прикрываешься. Прячешься. Тебе страшно и одиноко. Иначе ты не стала бы со мной общаться. Ты хочешь перемен, но боишься.

— Решил в психологи заделаться? — насмешливо спросила его Даша.

— Не переводи тему. Я прав, — он резко придвинул ее к себе, целуя в губы. Его ладони ласкали ее спину, прижимая к себе. Губы обжигали. Даша хотела его оттолкнуть. Белье полетело на пол, а ладони утонули в теплом махровом свитере. Эмоции, что он вызвал, ударили набатом.

— Прекрати, — прошептала она.

— Но ты мне отвечаешь. Даш. Ты всегда отвечаешь на мои поцелуи. Так почему противишься? Почему просишь, чтоб я остановился? — спросил он, вновь возвращаясь к ее губам.

— Ты себя слышишь? — она увернулась, пряча лицо у него на плече.

— Очень хорошо слышу, как и тебя. И думаю как раньше, очень хорошо. Ты рядом. Действуешь, как лучшее лекарство, — он распустил ее волосы, зарываясь в них пальцами. — Нежная, добрая и одинокая. Я тоже одинокий. И такой же упрямый. Что молчишь?

— Больше ты не приходишь ко мне, — сказала она. — Дружбе конец.

— Хорошо. Ты права. Друзья не могут целоваться. А я хочу не только с тобой целоваться. Жить с тобой хочу, как с женой.

— Не будет этого.

— Ты просто упрямишься. Но сдашься, — сказал Илья. Он приподнял ее лицо за подбородок. — Женщины всегда сдаются. Как бы ни упрямились. Ни ты первая, но ты будешь последняя. Моя самая главная мечта. Мечта всей жизни. Ни о ком так не мечтал, как о тебе.

— Больше не приходи, — прошептала она.

— Только твои губы говорят об обратном, — Илья мягко ее поцеловал. С улыбкой посмотрел в ее глаза. — Напугал я тебя? Ничего. К вечеру придешь в себя. Я сейчас уйду, а вечером вернусь. На ужин. Договорились?

— Я тебя очень прошу…

— Все равно приду. Я упрямый, — он взглянул на часы. Опять ее поцеловал. — Не хочу уходить, но надо. С тобой очень хорошо. Но дела.

Ноги не держали. Она медленно сползла по стене. Даша слышала, как Илья хлопнул дверью, уходя из квартиры. Провожать его она не стала. Страшно. Тут она с ним была полностью согласно. Было страшно. И не от его дерзости, а от себя. Почему приходила растерянность в его объятьях? Почему забывала о муже? Надо было с кем-нибудь поговорить. Понять, что происходит. Что ей делать и как быть. Руки дрожали, когда она набрала номер Ады.

Вчерашняя стройка. Илья спрятался в тени. Он видел все, а его никто не замечал. Интересная особенность. А раньше он ей не пользовался. Таких бы высот достиг… Но это все в прошлом. Теперь у него есть парк. Есть Даша. Можно было бы вернуться в Москву. Помогать брату. В последние время голова работала ясно. Он чувствовал себя почти как раньше. Но не хотел. Не хотел возвращаться к той суете. Не хотел вновь хитрить, врать, улыбаться. Ему нравилось, что сейчас он мог выражать свои эмоции так, как хотел. Например, сегодня. Когда он мог спокойно показать, что Даша нравится ему больше чем друг. Друг. Он же специально сказал, что будет дружить с ней. Хотел, чтоб она к нему привыкла. И привыкла ведь. Только сама не поняла этого.

А вот и еще одна запутавшаяся девочка. Вначале появилась компания, а потом и Мила. Она каждый день приходила сюда после школы. Так как Даша ее встречала, Мила врала ей, что у них прибавилось уроков. Сама же после школы приходила сюда. Компания подростков, которые показывали своими выходками, что они взрослые. Мила как бы, между прочим, достала телефон. Егор лишь мельком взглянул на ее телефон. Сам же большую часть времени пялился на грудь своей подружки. А та только и рада была вниманию. Не факт, что что-то между ними было, разве только в мечтах парнишке. Но вел он себя довольно развязано. Мила показывала какие есть функции у электронной игрушки. Так ребята и девчонки начали завидовать. Только поэтому они и начали над ней смеяться. Задирать. Говорить, что она украла этот телефон. У такой замарашки не мог быть такой дорогой телефон.

Мила убежала. Даже сумку с учебниками оставила. Пронеслась мимо Ильи. Он поднялся за ее рюкзаком. В компании, которая только что громко смеялась, сразу возникла тишина. Илья в полном молчание взял сумку Милы и пошел вниз. Девочка боролась с железкой, которая зацепила ее куртку. Илья не успел освободить ее из железных лап железки. Мила рванулась вперед. Куртка затрещала, а девочка упала в грязь. Илья поднял ее за шиворот.

— Отпусти! — попыталась вырваться Мила.

— Ты забыла сумку. Телефон разбит, куртка порвана. Ты вся грязная, а я был прав, — довольно сказал Илья.

— Ты…

— Очень хороший человек. Пойдем, тебя отмоем. Даше не понравится, если ты придешь такая грязная. И поговорим.

— Не хочу я с тобой разговаривать!

— Мила, но я ведь был прав. Так что ты споришь? — он протянул ей влажные салфетки. — Руки протри. Еще и куртку протри. Пойдем отсюда. Мне не нравится эта стройка. Здесь опасно.

— Вся жизнь опасная. Теперь значит не выходить из дому?

— Я в горах был. Несколько раз чуть не сорвался. Прыгал с парашютом. Нырял в океанские глубины. А в итоге упал в офисе и ударился головой об стол. Но это не значит, что тебе надо также прыгать с парашютом.

— В горах красиво? — спросила Мила, которая явно заинтересовалась.

— Очень. Там еще и тяжело. Холодно. Горы проверяют человека на прочность. Показывают, что ты песок по сравнению с ними.

— Больно ты четко говоришь. Не скажешь, что у тебя пластина в голове.

— Из-за твоей мамы, — ответил Илья. — Я тебе потом покажу фотографии, где был. Если хочешь. Больше я там не побываю.

— Почему?

— Боюсь летать. Боюсь шума.

— Тебе не стыдно, что ты чего-то боишься?

— Нет. Стыдно страху поддаться, а не его признать. Мила, но вот признай, что я был прав. Не в телефонах счастье.

— Не понимаю. У меня ведь лучше был, а он…

— Потому что не твой человек. Вот встретишь своего человека, то ему будет все равно, что там у тебя за телефон. Какую одежду носишь, — сказал Илья. Хотел добавить, что ее кавалер будет думать скорее как она будет без нее выглядеть, но решил, что такие разговоры еще рано начинать. А сам задумался. Что-то его в последние время на поцелуи пробрало. Давно такого не было. И мысли как по весне, а не по осени.

— Но нравится-то мне Егор.

— А ты ему нет. Насильно мил не будешь. Не хочет он с тобой дружить. Да и зачем тебе сейчас эти мальчишки? У них одни глупости на уме.

— Поэтому мне и нравится Егор. Он старше. Почти взрослый.

— Ага. Почти. Его через четыре года в армию заберут. Потом он учится уедет. А тебе что делать? Письма ему писать? Подружки будут в кино ходить. Он будет развлекаться. А ты его ждать? Тебе это нужно? Потом он вернется. Вы поженитесь. Так тебе погулять охота. Ты его дождалась. А ему детей подавай. И потом разница будет только увеличиваться. Он будет старым и дряхлым. А ты молодая и красивая. Зачем тебе этот старик нужен?

— Старик?

— Еще какой. С возрастом кости не те. Голова болит. И гулять совсем не хочется. Думаешь поскорее спать лечь. Вот сейчас я не о прогулках думаю, а о том, что твоя мама должна суп уже сварить. Старость — она такая.

— А тебе сколько лет?

— Много. Вот сколько дашь — все мои. Пойдем домой.

— А телефон? — спросила Мила, доставая его из куртки.

— После того как он в лужи побывал? Выкинем.

— Он дорогой.

— Хочешь вернуть мне деньги?

— У меня их нет.

— Тогда о чем разговор? Мила, вещи — это не главное. Главное к ним отношение, сказал Илья. А мысли с каждым днем становились все четче. Это даже пугало. Он уже привык к вечной путанице. Теперь же все чаще возникала и ясность. Даже о якоре забывал. Об этом надо было подумать. Может с Даней посоветоваться…

— Да, сама виновата. Не надо было приручать, — согласилась Даша.

— Тогда чего удивляешься? — спросила ее Ада. — Может ты и видишь в нем лишь паренька, который туго соображает. Но паренек — взрослый дяденька. С нормальными потребностями. Вот и полез к тебе. Посчитал, что ты ему пара. Относишься хорошо, целуешься с ним, кормишь вкусно. Идеальная жена.

— Прекрати, — рассмеялась Даша.

— Почему прекрати? Ты с его точки зрения посмотри. Вот и все станет понятно.

— Только мне чего теперь делать?

— А чем тебе твой жених не нравится? Сама посмотри, какой работящий, добрый и целуется, как ты говоришь, приятно. Вот и выходи за него замуж.,- рассмеялась Ада.

— Это не смешно.

— Тогда прекращай все отношения. Пусть Боря его припугнет. Сама говоришь, что он скоро возвращается. Так что проблем не вижу.

— Почему-то я вижу, что они есть, — не согласилась Даша.

— Так реши. А мне работать пора. Звони.

— Обязательно, — ответила Даша и отключила телефон.

Ада была в чем-то права. Но все было отнюдь не просто. Она не могла точно определить, как относиться к Илье. С одной стороны, он ее пугал. С другой — нравился как мужчина, но его поведение часто не отличалось от Ромы. Но в то же время он мог сказать или сделать что-то такое, отчего Даша меняла к нему отношение. Она не знала как он поведет себя в той или иной ситуации. Не могла угадать его реакцию. Стабильности с ним не было. Но его голос, отношения, поцелуи — все это кружило голову. Заставляло верить в сказку. Только сказок нет. Есть реальность. И ничего с этим не поделать.

Через два часа она уже успокоилась. Пришла уверенность, что пора прекращать эти странные отношения. Понятно, что ей захотелось просто развеется. Почувствовать себя вновь молодой и желанной. Пусть и с таким странным кавалером. Хотя это было подсознательно, что с ним можно общаться, но ничего серьезного он не потребует. Только она не была готова, к тому что Илья все воспринимает серьезно. Ладно. Это все в прошлом. Скоро вернется Боря и жизнь вернется на свои круги.

Илья пришел вместе с Милой. Даша не успела ему ничего сказать, как он довольно быстро снял куртку, ботинки и пошел в ванную умываться. А потом потребовал ужина. Даша хотела его поставить на место, но не смогла. Посмотрела ему в глаза и не смогла сказать что-то против. Он же улыбался и был явно довольный.

Обычный вечер. Такие вечера уже стали привычными. Мила закончила с уроками. Даша зашила ее куртку. Отчистила пятна. Спрашивать, что случилось, она не хотела. Не хотела услышать ответ, которые ей явно не понравился бы. Поэтому она предпочла не обращать на это внимание. К тому же Мила вела себя весьма спокойно. Рома пытался с Ильей рисовать. Разложили карандаши на столе и сосредоточенно водили ими по бумаге. Даша сидела на диване и смотрела на эту картину.

— Я думал, что забыл как рисовать. Нет. Оказывается, что умею, — Илья показал Даше картинку: горы, лес и человек с парашютом, который парил, словно птица.

— Красиво, — ответила она.

— Это я. Раньше так летал. Красиво. Сегодня Миле рассказывал и вспомнил. Летишь, а ветер в лицо. И ощущение такое приятное. Свобода, — ответил Илья.

— Вот, — Рома протянул Даше рисунок, где был нарисован клубок ниток, с которым явно поиграла кошка.

— Здорово. Еще рисуй, — похвалила Даша. Она прикрыла глаза.

— Устала? — заботливо спросил Илья.

— Есть такое, — ответила Даша. — Пять минут отдохну, и все придет в норму, — она не заметила, как уснула.

— Мам… — на кухню зашла Мила. — Ты чего? Спишь?

— Спит, — ответил Илья. — Принеси лучше плед. Пусть отдохнет.

— Мне ее помощь нужна. У меня кофта порвалась.

— Ты знаешь, где Даша хранит нитки. Зашей.

— У меня так красиво не получится.

— А ты потренируйся. Я только через несколько дней смог собрать картинку из кубиков сам. А вначале все не получалось. Так принесешь плед? Или мне его иди искать?

— Принесу, — ответила Мила.

Сон какой-то был беспокойный. Даша металась. Куда-то бежала. Плакала. А потом стало тихо и спокойно. Парк. Осень. Но погода была приятная. Такая, кто заставляет улыбаться, заставляет забыть обо всем. Подул ветер. Листья стали падать. Красиво падали перед ней. Она смотрела на них и боялась наступить. Боялась продолжить путь. Листья падали и кружились, пока не превратились в снег. Запела новогодняя мелодия. Даша проснулась. Машинально достала телефон из кармана. Хотела его положить на полку после разговора с Адой, но отвлеклась. Поэтому он и остался в кармане.

— Да, Борь.

— Ты чего так долго отвечаешь?

— Спала, — зевая, ответила Даша.

— Можешь мне денег выслать? На дорогу не хватает.

— У меня нет денег.

— Так найди. Или мне здесь оставаться?

— Борь, оставайся где хочешь. Ты уехал зарабатывать деньги, а теперь звонишь мне, чтоб я тебе на билет набрала?

— Потом всю сумму заплатят. А я пока на мели. Думал сразу получу, а там две недели ждать, — ответил Боря.

— Ты говорил, что тебе аванс выплатят, — вспомнила она.

— Я его уже потратил. Или мне тут надо было голодать? — бросил Боря.

— Даже отвечать не буду. Я подумаю у кого занять можно. Но пока у меня денег нет, — ответила Даша. Боря начал ругаться. Даша только трубку отняла от уха, чтоб не оглохнуть от брани. Она давно выучила все его обвинения. Плохая, ничего не понимающая и не умеющая.

— Что ты молчишь? — рявкнул он.

— Тебя слушаю, — ответила Даша. — Ты же не любишь, когда тебя перебивают.

— Дура. Ты поняла, что деньги надо найти?

— Поняла. Я уже ответила, что подумаю.

В трубке раздались гудки. Она смотрела, как медленно начал гаснуть экран. Может Боря был прав? Ничего она не может. В нормальных семьях нет проблем, потому что там нормальные жены. Они ведут бюджет, не тратят лишнего, а у нее вечно не хватает денег. И заработать она не может. Вот другие в декрете свое дело открывают, а она только рефераты пишет. И дома постоянный бардак. Ничего она не умеет. Можно было расплакаться, только слез не было.

Тихо. Непривычно тихо для квартиры, в которой дети. Она посмотрела на часы. Десять вечера. Проспала почти два часа. Надо проверить детей. В коридоре Даша столкнулась с Ильей.

— Только уснули. Мы книгу читали. Точнее, Мила читала. Потом мальчишка уснул. Мы с Милой немного поговорили, и она тоже уснула. Вот. А ты проснулась, — пробормотал он.

— Почему меня не разбудили?

— Потому что ты спала и устала.

Даша заглянула в комнату к детям. Накрыла Рому. Самое сладкое время для родителей, когда дети засыпают и в квартире наступает тишина. День подошел к концу. Очередной день, как всегда, сложный и тяжелый. Можно пойти на кухню. Заварить крепкий чай. Хотя это уже сделал Илья. Она молча достала из шкафа конфеты и печенье, которое не успевали съедать. Больно много приносил сладостей Илья. Он подошел к ней сзади и обнял.

— Не надо, — попросила она.

— Я не пристаю. Только обнимаю. С тобой хорошо.

— Больше не хочу во все это играть, — прошептала она.

— Я тоже. Не хочу. Мне надоело. Давай чай пить, — он с сожалением отошел от нее.

— Давай больше не будем встречаться.

— Да. Пора уже вместе жить, — согласился Илья.

— Ты смеешься надо мной? — она посмотрела на него. Какое же у него было доброе лицо! Спокойное и доброе. Словно в нем отсутствовали хоть какие-то злые мысли.

— Нет. Зачем мне над тобой смеяться? Я серьезен.

— Не хочу с тобой сориться, — ответила Даша.

— Не спорь. Можем просто посидеть спокойно.

— Илья. Ты всегда такой добряк? Смотрю на тебя и не могу поверить, что ты можешь совершить что-то плохое, — сказала Даша.

— А почему я должен быть плохим? — спросил Илья, разворачивая очередную конфету и наблюдая за Дашей. — Ты тогда меня бояться будешь. У меня и так мало шансов тебя у себя поселить. Если я буду тебя пугать, то ты точно со мной жить не захочешь.

— Логично. А раньше?

— Раньше разное было. Не скажу, что вел честную жизнь, но и скотиной не был.

— Криминал?

— Честно вести дела сложно. Я хотел денег заработать. Тогда казалось, что это важно. Очень важно. Чтоб их было много. Хотел, чтоб меня уважали. Со мной считались. Быть кем-то. Только все это пустое. Я думал, что им нужен. Что они будут обо мне помнить всегда. Друзья. Много друзей и знакомых. Родные. Я не готов был, что все это обман. Из всех со мной осталась только мама. Еще брат. Не могу понять общается он со мной как раньше или выполняет повинность. Раньше мы были не разлей вода. Он младше на десять месяцев. Мы в один год с ним родились. Я в январе, а он в октябре. Вместе в сад ходили. В школе за одной партой сидели. И в институте вместе учились. Потом работали. Ты вроде одна в семье была?

— Да. Я с Адой дружила всю жизнь. Поэтому понимаю тебя, — ответила Даша. — Только мы сейчас меньше общаемся, чем раньше. Интересы у нас разные стали. Мало общих тем.

— А мы поругались с Даней. Он думает, что я не помню. Только я помню. Но говорить не стал.

— Почему?

— Если я тебе расскажу, то ты не расскажешь ему? — спросил Илья.

— Я твоего брата даже не знаю. Как я ему расскажу?

— Так я тебя с ним познакомлю. И с мамой познакомлю, — просто ответил Илья.

— Сегодня днем я тебе говорила, что дружить и жить с тобой не буду.

— Куда ты денешься? Сейчас поспоришь немного, а потом согласишься, — отмахнулся Илья. — Нам с тобой проще вместе будет, чем по отдельности. Я тебя люблю. Тебе не противен. Даже нравлюсь. Убеждай себя в обратном сколько хочешь. Но нравлюсь ведь. Чего с этим спорить? — он хитро посмотрел на нее.

— Все не так просто.

— Согласен. Сложно. Но мы справимся, — уверенно сказал Илья.

— Мне бы твоей уверенности.

— А я поделюсь. Никогда жадным не был, — Илья обнял ее.

— Хватит. Еще немного и целоваться полезешь, — попыталась отстраниться Даша.

— Есть такое желание, — ответил он, рассматривая ее лицо все с той же хитрой улыбкой, ответил Илья.

— Ты мне хотел тайну рассказать, — напомнила Даша.

— Хочешь меня отвлечь?

— Да.

— Ладно, я тебе расскажу, но при условии, что ты никому не расскажешь. Обещаешь?

— Обещаю, — ответила Даша, видя, что он стал серьезным.

— У меня была невеста. Диана. Красивая, стервозная, не особо умная девица. Не знаю, чем она меня зацепила, но зацепила сильно. Одни ножки чего у нее стоили. Длинные, а на каблуках, так и вовсе красота. Но это лишние. Тебе знать необязательно, такие подробности, — он вновь улыбнулся. — Мы встречали около двух лет. А я когда влюбляюсь, то голову теряю. Слабость такая. Она мной крутила, как хотела. Я этого даже не замечал. Свадьба, ладно. Я не был против. Начали готовиться. Случайно узнал, что она еще и с Даней крутила. Она меня убедить в обратном попыталась, а Даня честно признался. Сказал, что да, они вместе за моей спиной полгода встречались. Каждый день они смотрели мне в глаза и врали. Два близких мне человека. Такого предательства я не ожидал. В итоге ударил брата, а он ответил на автомате. Я упал. Ударился головой об стол. И сильно ударился. Операция, кома. Очнулся. В голове каша. Руки не слушаются. До сих пор иногда теряю над ними контроль. Речь через раз срабатывает. Дурацкая ссора. Из-за девки. Лежу и думаю, вот чего не поделили? Мне просто больно и обидно было. Вот и все. Тяжело, когда предают. Но он мой брат. Пришел тогда ко мне в палату и спрашивает, что я помню. С тревогой спрашивает. Я и ответил, что ничего. Вот не помню ничего. Тут помню, а тут нет. Он мне сказал, что я в офисе споткнулся. Несчастный случай. А до этого с кем-то подрался. Только я помню, как все было. Принял эту версию. Ему жить с виной за обман, а не мне. Можно было бы сказать, что я не держу зла. Сейчас думаю, может и хорошо, что так получилось. Иначе мы не встретились. Но из вредности не хочу. Пусть помучается пару лет. Диана теперь его невеста. А я сделал вид, что ее не знаю. Избирательная у меня память оказалась.

— Так у тебя с головой все в порядке?

— Не совсем. Я год в себя прийти не мог. Или не хотел. Мысли не слушались. Я не хотел думать. Не было смысла. Восстановить речь на прежний уровень не получится. Я даже в любви не смог нормально признаться. Такую речь готовил! Надо тебе потом ее показать. Права пишу плохо. Почерк почти не разобрать.

— Сейчас ты говоришь хорошо.

— Когда особо не думаю над словами, они легко ложатся на язык. И я с тобой говорю. С тобой все легче получается. Не знаю почему так. Меня мать сюда привезла к какой-то бабке, чтоб та с меня порчу сняла. Она куда меня только не возила. А мне все равно было. Я даже дней не замечал. Они все в одно серое пятно превратились. Какие-то врачи, какие-то бабки, что чего-то бормочут. Одна меня в чувство привела. Я тогда испугался. Темная комната и женщина в черном плаще с коровьим черепом на голове. Как начала в меня перец черный кидать, водой поливать. Еще как выть начнет. Лампы резко загорелись. Я чихаю и остановиться не могу. У меня слезы на глазах, а у нее в руке нож. Не помню, как меня ноги унесли из той квартиры. Мать вроде за мной побежала. Но я сильно тогда перепугался. Оказался в парке. И тебя увидел. Мать меня в парке нашла. А я тогда ей сказал, что хватит надо мной издеваться. Не хочу больше. Попросил Даню помочь мне здесь квартиру снять. Мать отпускать не хотела, а я все равно уехал. Вот и живу теперь тут.

— Ты же сам говорил, что во времени путался.

— И путаюсь. Но к тебе привязываю и становится легче понимать какой день и час. Я знаю, что после работы пойду к тебе. Знаю, что ты меня накормишь обедом и ужином.

— Теперь еще и обедом?

— Скоро будет и завтраком, — он вздохнул. Положил голову ей на плечо. — Устал говорить.

— Иди домой.

— Не хочу. На завтрак остаться хочу.

— Илья, так нельзя.

— Можно.

— Ты сам пережил предательство. И хочешь то же самое повторить с другим человеком.

— У него есть утешительницы, а у меня не было.

— Это ты сейчас о чем?

— О том, что нет у вас семьи. А ты держишься за него только из-за жилья. И из страха одной остаться. Но у тебя теперь есть я. Не надо бояться, — он зевнул. — Я тебя в обиду не дам.

— Уходи.

— Здесь останусь. Там уже темно и холодно. Даже готов на диване спать. Но с тебя завтрак, устраиваясь на диване и накрываясь пледом, ответил Илья.

— И что мне с тобой делать? — тихо спросила Даша, смотря на него.

— Любить. Я буду не против, — ответил он сквозь сон.