Последняя осень первой мечты

Глава 22

Илья не выдержал и пошел искать что-то сладкое. Даша осталась одна. Она подошла к окну. Двор был весь в белых сугробах. Вдалеке виднелись одинокие березы. Счастье. Оно теплом разливалось внутри. Согревало. Но так ведь будет не всегда. Влечение пройдет. А что останется? Илья, который будет мести свои дорожки в парке. У нее дети. Им перед глазами должен быть хороший пример, а не чудаковатый парень. Пусть и при деньгах. Все равно оставалась оскомина, что она продалась за деньги. Можно долго думать и решать. Все взвешивать и убеждать себя, что нужно жить ради детей, а не ради мимолетных желаний, но поступать иначе выбранному пути. Сердцу не прикажешь. Оно порой сильнее всех доводов рассудка.

Внизу раздался грохот. Крик Дианы. Ругань Дани. Голос у него был похожим на голос брата, но Даша их различала. Ругались громко. Потом еще и голос Галины Семеновны присоединился. Раздались шаги по ступенькам.

— Только попробуй! — пригрозил Даня.

— А ты мне не указывай, что делать! Только попробуй до меня дотронуться! Все лицо расцарапаю, — переходя на визг, сказала Диана. Дверь с грохотом открылась. — Я тебе сейчас все расскажу!

— И что вы мне поведать хотите? — спросила Даша. Разъеренная фурия выглядела нелепо со взлохмаченными волосами, которые напоминал прическу медузы горгоны. Подводка поплыла. Ярко горящие от возбуждения глаза в черном ореоле вместе с прической создавали образ какого-нибудь монстра из фильма ужасов. Еще не хватало красных ногтей. Розовые к образу мало подходили.

— Илья где?

— Не знаю. Может на кухне, — предположила Даша. Диана вылетела из комнаты. Даня хотел броситься за ней, но Даша его остановила. — Он все знает.

— Что?

— Илья все помнит, — мягко сказала она. Даня подошел к Даше.

— Ты знаешь, что тогда произошло?

— О вашей драке из-за Дианы? Со слов Ильи. И что ты ее бросить хочешь, а она тебе угрожает знаю. Илья догадался. Поэтому и приехал сюда. Наверное, чтоб все точки расставить.

— Но почему не рассказал мне? Четыре года я думал…

— Илья говорил, что прошло два года после травмы.

— Четыре. Он во времени путается, — Даня сел на край кровати. — Зачем было молчать?

— Месть. Илья до сих пор ничего говорить тебе не хочет. Но не против, чтоб я рассказала.

— Месть. Она ему удалась. Случайно все вышло.

— Он знает, — Даша улыбнулась. А на душе легко. Наверное так и бывает, когда начинаешь что-то писать с чистого листа. Диана что-то кричала внизу. Видимо, она нашла Илью. Даша поторопилась спуститься, но застыл на лестнице. Илья стоял с подносом, на котором лежала тарелка с котлетами и стояла банка с медом. Батон хлеба он держал под мышкой, в свободной руке у него был чайник. Диана чернила Даню на чем свет стоит. Такой ушат грязной воды вылила, что потом тому отмыться было бы сложно. Илья слушал ее молча. Внимательно. Не перебивал.

— Почему ты молчишь? — не выдержала Диана.

— Наговорилась? А теперь собирай вещи и чтоб ноги твоей не было. Или я тебе за дверь выставлю лично, — ответил он. Диана замерла. Илья же не спеша стал подниматься по лестнице. — Даша, помоги с чайником. Или с подносом. Руки совсем не держат. Боюсь уроню все.

— Давай сюда, — забирая у него все, ответила Даша.

— Дань, помоги девки вещи собрать. Такси ей вызови. Видеть ее не хочу. Или сам ее за ворота выкину, — предупредил он.

Даня обогнул его и поспешил вниз. Галина Семеновна замерла в дверях кухни. Рот прикрыт рукой. Она не была в курсе всей этой истории. Конечно, для нее все это было шоком. Даше даже ее стало немного жаль.

В комнате Илья перестал сдерживаться. По рукам прошлась нервная дрожь. Он беспомощно посмотрел на свои руки, пока Даша поставила чайник и поднос на подоконник.

— Что такое? — с тревогой спросила она.

— Переволновался, — ответил Илья. — Вот почему они без меня не могут разобраться? Пришлось все бросать. Приезжать сюда. И смотри какой результат? Я не люблю ссоры. Крики. Громкий шум пугает. Спрятаться хочется, как в детстве. Забиться в угол, накрыться с головой одеялом и никого не видеть. Еще можно песню напевать, чтоб не слышать никого. Терпеть не могу крики. Они пугают. Они не помнят. Все забыли. А я помню. Хочу забыть, а не получается. Вот почему, когда хочешь что-то забыть, то это помнишь. Стараешься вспомнить, то забываешь?

— Не знаю, — ответила Даша.

— Теперь голова раскалывается. А все из-за этой девки. Орет тут. Истерики закатывает. Нашла тоже место. И чем она мне так раньше нравилась? Хотя помню. В постели с ней хорошо было. Не более того. Но с тобой лучше. С тобой больше нравится, — он подошел к окну. Взял котлету. Рука все еще дрожала, но он на это не обращал внимания. — Тетя Маша меня пожалела. Накормила. Она приходит помогать готовить и убирать. А мама решила, что меня надо держать на голодном пайке. Тоже придумала. На обед мне салат из капусты приготовила. Я разве похож на козла? Вроде не мекаю. Рогов нет. А спрятаться все равно охота. Давай палатку сделаем?

— Что ты хочешь сделать?

— Палатку. Как в детстве. Ты делала палатки? Нет? Я покажу. Убери отсюда поднос.

Илья подвинул кровать ближе к подоконнику, но в то же время оставил приличное расстояние между стеной и спинкой кровати. Накрыл это расстояние одеялом, концы которого привязал к батарее и спинке кровати. На пол Илья положил покрывало и подушки.

— Вот и палатка. Приглашаю насовсем.

— А я думала в гости.

— Не, тебя всегда рядом видеть хочу, — ответил Илья. Он забрался внутрь. Даша отдала ему чайник, потом поднос, и села рядом. Было тесно, поэтому приходилось сидеть друг к другу близко. — Правда здорово?

— Необычно.

— А ты раньше никогда не играла в палатку?

— Нет. Одно время пыталась под столом жить, но мама быстро выгнала.

— Ты представляешь, они меня в гости позвали, а конфет не купили. И варенье не было. Хорошо, хоть мед раздобыл. Я и без сладкого! Это ужас.

— Ты мне напоминаешь Карлосона, который тоже любил сладкое.

— Я еще слишком молод, для мужчины в самом расцвете сил, — ответил Илья. — И ростом высоковат.

— К вам можно? — заглядывая внутрь, спросил Даня.

— Места нет. Но если придумаешь, как расширить палатку, то заходи, — разрешил Илья.

— Есть пару идей.

Через пять минут он откуда-то притащил кресло. Поставил его около входа. Укрепил крышу еще одним покрывалом и зашел в гости с двумя новогодними подарками для детей.

— Конфеты! Откуда такие вещи? — спросил Илья, зарывая нос в подарок.

— Детворе купил. Но можно потом будет повторить покупку. Сами съедим. У меня еще есть газировка и вот чего, Даня достал светящийся шар на батарейках.

— У меня когда все мелькает, то голова болит.

— Он не мелькает. В том-то и дело, — Даня достал шар и включил его. По одеялу сразу замелькали звезды. Даня быстро нажал пару кнопок и звезды замерли.

— Здорово, — Илья дотянулся до одной из звезд пальцем. — Только почему они зеленые?

— Потому что мы проплываем Зеленную туманность в созвездии болот. Там все звезды зеленые. А планеты похожи на леса Амазонии. Жители этих планет сплошь жабы и комары, — ответил Даня.

— И крокодилы. Как думаешь чем питаются крокодилы на таких планетах? Жабами? — спросил его Илья.

— Гадость. Они все в бородавках. Еще языки у крокодилов будут больные. Пусть они у нас будут травоядные.

— Травоядный крокодил. Как корова. Весело, — Илья рассмеялся. — Помнишь, как ты мечтал о ручном крокодиле? Все еще не хочешь его в ванной поселить?

— Представил, как пойду я мыться. Забуду, что там эта тварь. Так он меня за ногу как укусит. Я его отдал.

— Серьезно, ты поселил крокодила в ванной? А почему мне не сказал?

— Потому что был пьяный, когда его купил. О таком хвастаться не хотелось, — ответил Даня.

— И чего он тебе оттяпал? — с интересом спросил Илья.

— Крокодиленок за икру укусил. Сам смотри, — Даня задрал порчинину, где были видны следы шрамов. — Пришлось швы накладывать. Ты прав был. Крокодилам лучше жить в зоопарке.

— А еще я себя дураком считаю, — развеселился Илья. — Даш, выбирай конфетку.

— Спасибо.

— За что? За конфету? Нашла за что благодарить, — хмыкнул Илья.

— Это простая вежливость. Чем тебе не нравится?

— Тем, что космические пираты вежливыми не бывают.

— Только при условии, если ему спасли жизнь, — возразил Даня.

— Я недавно начала жить пиратской жизнью. Кодекс не учила, — ответила Даша, включаясь в игру.

— Сразу видно, что наш человек. Возьмем ее к нам в команду? Правда придется учить уму разуму, — спросил Илья, оценивающе смотря на Дашу.

— Так мы вроде девчонок не берем. Сам правила придумал.

— Я капитан, могу правила и поменять, — ответил Илья.

— Так всегда. Как тебе удобно, так и живешь.

— А разве надо иначе? — хмыкнул Илья. — Ты всегда подстраиваешься. Я делаю, что хочу. Поэтому и дела у тебя не идут. Задницу меньше лизать надо.

— За это и в рожу можно получить, — предупредил Даня.

— За правду? Дань, я слышу, что ты мне говоришь. Пытаюсь думать над твоими словами. Но все равно говорить бесполезно. Ты же меня слушать не будешь. Сам лоб расшибешь. Как с крокодилом, — разворачивая конфету, сказал Илья. — Я за спиной не играл. Шел в открытую. Знал свои силы. Лишнего не брал. А ты берешь и юлишь. Вот и все.

— Ты мне четыре года мозг пудрил, что ничего не помнишь.

— А что помнить? Как ты за моей спиной с ней крутил?

— Может мне лучше уйти? — предложила Даша, чувствуя себя лишней.

— Нет. Капитан давно не тот. Тянуть корабль у меня не получится одному. Я давно на берегу. И звезды теперь лишь сняться, когда не снишься ты. Останься, Даш. Без тебя тяжело. Ты якорь. Держишь меня здесь. А то так дерьмово все, что думать совсем не хочу. Опять себя потеряю. Не хочу теряться. Тебе же несложно якорем быть? — он посмотрел на нее.

— Несложно.

— Вот и хорошо. Сейчас без тебя тяжело будет. Может позже. Но не сейчас, — он взял ее руку и сжал. Какое-то время они молчали. Илья положил голову ей на плечо и задумчиво жевал конфеты. Одну за другой, методично разворачивая фантики. Один фантик из золотистой фольги он повертел в руках. — Раньше мы из фольги делали звезды. Помнишь Дань?

— Ты делал. Всю фольгу собирал из-под чая и конфет и звездами грезил, — ответил Даня.

— Я их наклеил на пододеяльник и получилось звездное небо, — Илья мечтательно улыбнулся, разглядывая звезды.

— Тебе еще от матери попало, — напомнил Даня.

— Но она мне в итоге отдала небо в мое личное пользование. Пододеяльник был темно-синего цвета с яркими звездами, — вспомнил Илья.

— Когда родители ругались, мы делали палатку. Илья подсвечивал фонариком звезды. Мы придумывали истории, про то, как покоряем космос, — сказал Даня, скорее Даши.

— Несколько лет так играли. Да? — спросил Илья.

— Лет пять. Пока ты за мать не заступился.

— Так сколько можно было ее лупить? — хмыкнул Илья. — Ты меня прикрыл.

— Отец тогда пожалел, что мы драться научились, — оскалился Даня. — Тока страшно было.

— Думаешь мне не было? — спросил Илья.

— Ты не говорил.

— А должен тебе все страхи рассказывать?

— Сейчас рассказываешь.

— Я давно не лидер. Мне можно и бояться. Сам смотри, — Илья вытянул руку. Она дрожала. — Тяжело думать. Тяжело в руках себя держать.

— Я не хотел, чтоб так получилось.

— Чего не хотел? С Дианой спать или мне череп дырявить? Первое хотел. И обманывать не надо, — сказал Илья. — Или ты бы с ней не крутил за моей спиной.

— Может хватит Даню мучить? — не выдержала Даша. — Чего ты на совесть давишь? Он и так себя винит все время. Отомстил. Меру знай.

— Мера. А она есть эта мера? Что такое мера? И почему я ее должен знать? — Илья посмотрел на нее.

— Придуриваешься? — прищурилась она.

— Нет. Серьезно спрашиваю. Где есть та мера? Та грань, когда хватит?

— Когда у здорового человека начинается нервный тик, то точно хватит. Или когда забота превращается в навязчивую опеку.

— Ясно. Тогда хватит, — согласился Илья. — Хотя мне над ним издеваться нравится.

— Я поняла, что ты издеваешься.

— Почему нет? Я его в палатку не приглашал. С тобой хотел ото всех спрятаться.

— С каких пор я лишний стал? — возмутился Даня. — Ты без меня порой лишний шаг сделать не можешь. То приходиться тебе помогать отношения с кем-то выяснять. То сделку совершать.

— Некоторые вещи я вполне сам могу делать. Тут мне помощь точно не нужна. Как сегодня с утра. Такое утро испортили. Устроили проходной двор из моей комнаты, — проворчал Илья. Даша рассмеялась, вспоминая утрешние приключения.

— Так надо было предупредить. Я бы тогда маму остановил, — ответил Даня. — Мало ли, может тебе плохо стало.

— Угу, плохо. Сказал бы я как было плохо, когда вы ко мне завалились, — Илья выглядел обиженным. — Ты газировку притащил, у себя положил, а нам любоваться? И только пусть хоть кто-то скажет мне, что надо меньше есть сахара!

— Держи, — Даня протянул ему бутылку, которая тут же пошла по кругу.

— Согласитесь, а так спокойнее. Среди звезд. Далеко от земли и проблем, — задумчиво сказал Илья.

— Я за твоим настроением не успеваю. Оно меняется слишком быстро, — сказала Даша.

— Что в голове, то и на лице, — ответил за Илью Даня.

— Ага. Буду я еще следить за своим лицом. Хорошо, что могу думать и настроение менять. Это вы следите и скрывайте. Я могу расслабиться. Правда я дурной? — спросил он Дашу.

— Еще какой, — согласилась она.

— Зато хороший.

— Хороший, — Даша не стала спорить.

— Тогда чего не хвалишь? Все дела решил. Помог Дане выгнать эту блоху. Тебя соблазнил. Я много чего сделал.

— Ты молодец. Доволен?

— Да. Доволен. Дань, а Диана уехала? — спросил он. — Или мне ее выгонять надо?

После его слов Даша и Даня рассмеялись. Только что тут хвастался. И ту вспомнил, что надо уточнить. На лестнице раздались шаги.

— Детский сад какой-то. Вы там? — спросила Галина Семеновна.

— Ага, — приподнимая край палатки, ответил Даня.

— Идите обедать.

— Я не пойду. Ты меня капустой кормить собралась, — обиженно сказал Илья.

— Конфеты лучше, — скривилась она.

— Намного.

— Даня, я с тобой поговорю еще на эту тему, — строго сказала она.

— Хотят меня лишить последних радостей в жизни, — вздохнул Илья.

— Так уж и последних, — недоверчиво сказал Даня.

— Дашу не трогай. Это другое, — ответил ему Илья.

— Даш, ты идешь? — спросил ее Даня.

— Нет, не хочу пока.

— Как хочешь, — Даня вылез из палатки.

Через какое-то время наступила тишина. Илья все так же продолжал держать голову на плече у Даши. По потолку из одеял сияли зеленоватые звезды.

— Спасибо, — сказал Илья.

— За что? Я тебе жизнь спасла? — весело спросила она.

— Да. Спасла. Мне меня вернула.

Он уснул. Прям в палатке. Даша спустилась в ванную. Она услышала разговор случайно. Не хотела подслушивать, но так получилось. Галина Семеновна была ей недовольна. Хотела, чтоб Илья перестал с ней общаться. Как Даша и предполагала, ей приписали меркантильность, жажду наживы. Даня пытался спорить, но у него выходило это слабо. Почему-то стало обидно. Вроде и ожидала такой реакции, а все равно обидно.

Она задремала рядом с Ильей. Немного поплакала и задремала. Нервы, усталость, события — все это давало знать. Ее всхлипывания разбудили его. Илья вздохнул. Опять плачет. Даже во сне. Интересно почему? Он обнял ее. Погладил по волосам. Вроде затихла. У нее в кармане зазвенел телефон. Он достал его и ответил. Звонила Мила.

— Что-то срочное? — спросил он.

— Нет. Просто маму услышать хотела.

— Она спит. Если все в порядке, давай позже позвонишь. Хорошо?

— Хорошо.

Спит. Рядом. В палатке. Так и не ответила, что будет дальше с ними. Интересно звучит слово мы. Раньше он с братом был таким словом, пока не понял, что пути разошлись. Даня не понял. Мы. Теперь он хотел идти по одной дороге с Дашей. Такое простое и такое сложное слово. Слово одно, а людей двое. Мы. Илья стал задумываться о словах в последние время. Так же как и любоваться листопадом, снегом. Раньше не было времени. Сейчас его было много. Она спала, а он мог касаться ее волос. Чувствовать под губами ее кожу, когда целовал щеку. Родное. Любимое. Волшебное. Ощущения были странными. Сказочными. Она не поймет как сильно он хочет быть с ней. Не почувствует. Но ему и не надо. Когда любишь, то сокровища не хранишь, а показываешь свету. Только якорем она так для него и останется.

— Помешал? — заглядывая в палатку, спросил Даня.

— Нет. Не помешал. Так Диана уехала?

— Лично на такси посадил. Хорошо, что я на ней не женился. Не надо разводиться. Какая-то она стервозная оказалась. Вначале милая была. Потом требовать начала.

— Так и должно быть. Так было всегда и так будет потом.

— О чем ты?

— Вначале они все милые, а потом все это пропадает, — ответил Илья.

— Даже с твоей Дашей такое случится?

— Случится. Она тебе нравится.

— Что-то не понял, это вопрос?

— Что мать говорит? — вместо этого спросил Илья.

— Как обычно, тебя вернуть, от нее избавиться.

— А ты?

— Говорю да, а поступаю по-своему.

— Пора из тени выходить. Доказывать, что ты прав. Бороться. Пойми, меня больше нет. Я умер. Ты один. Мне тяжело быть рядом. Ты хочешь, чтоб я был впереди. Этого не будет. Ты один. Ты драться должен со всеми. Я не могу больше драться. Я буду дорожки мести. Листьями любоваться. А жить должен ты. И дела решать ты должен. Хотел быть первым, так будь.

— Я не…

— Завидовал. Себя не обманывай. Так получилось. Занимай мое место и иди вперед. Хватит прятаться. Тогда у тебя все наладится, — перебил его Илья. — Нравится она тебе, несмотря на то, что старше, несмотря на то, что у нее двое детей. Я это понял, когда ты ко мне зачастил и Диану решил выгнать. Освобождаешь место. Правильно.

— Это пустой разговор. Давай не будем его продолжать.

— Все зависит от тебя. Хочешь — действуй. Только больше не бей по голове. А то овощем стану.

— Зачем тебе все это? — после некоторого молчания спросил Даня.

— Я хочу, чтоб она была счастливой. Я так ей об этом и сказал.

— А она?

— Молчит. Думает. Тут мы с ней похожи. Любим подумать, — Илья с нежностью посмотрел на Дашу, которая продолжала крепко спать. — Больше я прикрывать тебя не смогу. Мне это слишком тяжелое дается. Сам действуй.

— Мать все надеется…

— Пусть забудет. Мое место в парке. Я там счастлив. И оставьте меня в покое. Пока могу один жить, то буду жить один. Хватит. Надоели эти разговоры. Надоели, — он лег рядом, прислоняясь лбом к ее лбу и закрыл глаза. Больше ему ничего в этой жизни было не надо. Вот просто так быть рядом. Этого бы вполне ему хватило. Так мало и так много одновременно. Мало и много.