ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ


Джорджи и Никки переехали в новый дом в выходные. Анголоса вызвали по срочному делу в Грецию, так что они остались одни в огромном особняке. Джорджи была поражена, когда позвонил ее отец и предложил свою помощь. Она ответила согласием.

— Не знаю, как ты смягчил его... — сообщила Джорджи Анголосу четыре дня спустя, сидя в комнате, которую Анголос сделал своим кабинетом. Смежную комнату занимал ассистент Анголоса, приятный молодой человек по имени Демитрий. — ...но отец даже извинился передо мной, — продолжала Джорджи. — И ни разу не позволил себе ни одной язвительной остроты, даже восхищался домом.

— Сказал? С чего ты взяла, что я вообще имею к этому какое-то отношение?

— Ну, в последний раз он, кажется, пожелал никогда больше не видеть меня.

— Я здесь абсолютно ни при чем, — настаивал Анголос. — Может быть... — осторожно начал он, закрывая ноутбук.

— Что может быть? — переспросила Джорджи, так и не дождавшись продолжения.

Анголос поднял голову:

— Может, он понял, что со мной ты счастлива?

На глаза Джорджи навернулись слезы.

— Возможно, — выдохнула она.

Анголос лишь кивнул в ответ.

Они правильно поступили. Между ними возникла необыкновенная близость. Но Джорджи боялась искушать судьбу. И предпочитала не думать о том, что все у них хорошо.

Конечно, не обходилось без ссор, но все это были мелочи, с которыми сталкивается любая семья. Джорджи знала, что жить с Анголосом нелегко, поэтому закрывала глаза на незначительные проблемы.

«Может быть, — размышляла она, — между нами так мало разногласий, потому что мы оба ведем себя как настоящие дипломаты?»

Джорджи всегда думала о том, что собирается сказать, иначе без конца признавалась бы мужу в любви.

Такое поведение казалось ей разумным.

Она помнила первые дни после свадьбы, когда она готова была раствориться в муже, а он не понимал, почему она реагирует на любую мелочь столь эмоционально.

А теперь был еще и Никки. Вот уж кому не приходилось завоевывать внимание Анголоса; ему достаточно было просто быть Никки. Анголос проводил с сыном каждую секунду.

— Ну что ж, не буду тебе мешать, — произнесла Джорджи, вставая.

— Ты можешь оставаться здесь сколько угодно.

— Я же вижу, что ты занят, и мне еще нужно... — Их взгляды встретились, и Джорджи замолчала.

— Помыть голову? — предположил Анголос.

— Не нужно иронии, Анголос.

— А ты не пытайся всегда быть неестественно вежливой. Ты, кажется, расслабляешься только в постели.

Джорджи пропустила его последнюю фразу мимо ушей. Ночью она действительно не задумывалась о том, что говорит. Анголос тоже много чего говорил в постели, но это ведь не значит, что он и думал так же.

— Просто я не хочу быть назойливой. Ты ведь тоже ведешь себя странно, когда я рядом. Иначе почему вчера вечером ты смотрел слезливую мелодраму вместе со мной?

— Это было нелегко, но это всего лишь компромисс. Да и не смотрел я кино, а наблюдал за тобой. Мне нравится смотреть на тебя.

Джорджи облизала пересохшие губы.

— Странно. Но я не...

— Рассказать, что я чувствовал, глядя на тебя?

Анголос уже почти встал со своего кресла, когда со стопкой бумаг в комнату вошел его помощник. Демитрий говорил на греческом и что-то показывал Анголосу.

Анголос ответил тоже на греческом, и молодой человек, подняв глаза, заметил наконец Джорджи.

— Простите, я не знал, что вы здесь. Я...

— Нет, нет, — поторопилась сказать Джорджи. — Я уже ухожу. — И она выскользнула из комнаты.



Директор школы, где работала Джорджи, очень расстроилась, когда ей пришлось подписывать заявление Джорджи об увольнении, но пообещала дать хорошие рекомендации.

— Вы были отличным работником, дорогая. Все мы будем по вас скучать.

Новость об уходе Джорджи мгновенно разлетелась по школе. К концу рабочего дня по крайней мере шесть человек спросили ее, правда ли это.

Чтобы избежать дальнейших сплетен, на следующий день Джорджи официально сообщила об этом.

— Разговоры о моем уходе — не просто слухи. Это правда. Я уезжаю, как только начнутся каникулы. Мой муж...

Она не смогла закончить, потому что удивленный гул голосов заглушил окончание ее речи.

— Разве я никогда не говорила, что замужем? — спросила она наивно и рассказала коллегам свою версию событий.

Они посчитали ее историю романтичной и теперь хотели знать, когда же увидят мужа Джорджи.

— Он по уши в работе, — ответила она без особого энтузиазма. — Я и сама его вижу не так часто, как хотелось бы.

Однако Анголос появился в школе несколько часов спустя. Его приход вызвал бурную реакцию среди сотрудников. Когда он вошел в игровую с Никки на плечах, все взгляды немедленно обратились в его сторону.

— Привет, милый, — улыбнулась она Никки. — Что, — обратилась она уже к Анголосу, — ты здесь делаешь?

— Ты так же строга по отношению к детям?

— Никки сейчас должен быть совсем не здесь. Тебе не имели права отдавать ребенка. Ты мог запросто оказаться похитителем!

— Но сотрудники школы сказали, что я и Никки... как бы это сказать?

— Похожи как две капли воды? — помогла ему девушка.

— Точно, — подтвердил Анголос. — Они такие милые.

— Ты умеешь ладить с женщинами.

В темных глазах Анголоса заплясали веселые чертики.

— О да, я старый волк. Но ты ведь сама разрешила мне забирать Никки, когда я захочу. Вот я и подумал, что могу забрать сына. И, кажется, на нас все смотрят, — добавил он, усмехнувшись.

— Конечно, на нас все смотрят! — воскликнула Джорджи. — А ты мог бы одеться поскромнее.

— Тебе не нравится мой внешний вид?

Джорджи оглядела его.

— Ты выглядишь шикарно, — призналась она. — А вот что мне теперь делать? Все только и будут говорить о тебе.

Джорджи действительно ловила на себе завистливые взгляды, но отвечала на вопросы с неизменно вежливой улыбкой.

Один вопрос особенно запомнился ей, его задала одна из молодых сотрудниц:

— Как тебе удалось заполучить такого красавца?

Джорджи не стала отвечать, она просто улыбнулась. Наконец-то день подошел к концу. Хотя разговоры об Анголосе не прекращались еще какое- то время.

Через несколько дней с ней связался хозяин квартиры, которую она снимала, и попросил забрать оставшиеся вещи.

— Тебе правда нетрудно? — спросила она у своего давнишнего друга Алана, забираясь с вещами в грузовик, который она попросила у школьного руководства.

— Конечно! Никаких проблем! — ответил Алан, подбрасывая Никки в воздух к большому удовольствию ребенка. — Мы поиграем в мячик, правда, чемпион? А что, папочка не может посидеть с сыном?

Джорджи не хотела говорить об этом.

Алан не скрывал от нее, что ее решение вернуться в Грецию с Анголосом, он считает настоящим безумием.

— Джорджи, у вас ничего не получится. Такие люди не меняются!

— Не начинай, Алан. Анголос сейчас в Афинах, он вернется только завтра.

Джорджи думала, что увезет все за один раз, но полдюжины коробок не поместилось. Решено было заехать за ними на следующий день.

В полдень Алан позвонил ей и предложил свои услуги.

— Это было бы так мило с твоей стороны, — с благодарностью ответила Джорджи, — Я совсем забыла, что после работы приглашена на семейный обед и...

— Просто зови меня своим ангелом-хранителем. Ключ все там же? — спросил он весело. — Ты моя должница. С тебя бутылочка пива.

— Ну, это можно, — рассмеялась Джорджи.

Ей показалось, что семейный обед длился целую вечность. Джорджи чувствовала себя совершенно разбитой, когда они с Никки наконец засобирались домой. Но ее усталость улетучилась, когда она увидела «мерседес» Анголоса, припаркованный возле дома.

Он вернулся раньше.

Неукротимая Эмили, бывшая няня Анголоса, наполовину шотландка, наполовину гречанка, стояла в ярко освещенном холле, когда они вошли в дом.

— Ты выглядишь устало.

— У меня был трудный день.

— Отдохни немного. Я покормлю малыша и выкупаю его.

— Это было бы чудесно, — призналась Джорджи. — Машина у входа?..

Эмили улыбнулась.

— Он в кабинете, дорогая.

Джорджи взглянула на себя в зеркало. На ней не было косметики, но выглядела она неплохо. Анголос стоял спиной к ней и смотрел в окно.

— Какой сюрприз. Я не ждала тебя так быстро.

— Я так и думал.

Джорджи почувствовала, что снова что-то изменилось. А когда муж повернулся к ней, она поняла, что не ошиблась.

— Что случилось? — спросила она, опустившись в кресло. — Деловые встречи закончились не так, как тебе хотелось? Это...

— Я отменил их, — отрезал он. Она удивленно посмотрела на него.

— Почему?

— Потому что не мог вынести разлуки с моей любимой женой.

Щеки Джорджи вспыхнули.

— Не нужно так говорить со мной, — произнесла она с болью в голосе, — Не нужно сарказма.

— Где ты была... или у меня нет права спрашивать?

Этот вопрос привел Джорджи в замешательство.

— Ты можешь спрашивать меня о чем угодно. Ты собираешься и дальше метаться из угла в угол?

— Я в бешенстве, и больше всего на свете мне хочется сейчас свернуть тебе шею.

Джорджи в изумлении уставилась на Анголоса.

— Не понимаю, о чем ты говоришь и откуда в тебе столько злости, но с меня хватит! — заявила она, вставая. — Мне это надоело. И ты тоже.

— Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю! — рявкнул Анголос.

Джорджи оглянулась.

— Ты не говоришь, ты орешь на меня. — Она закрыла лицо руками. — Хочешь, я скажу тебе одну забавную вещь. Когда я увидела твою машину возле дома, меня охватила... радость.

— Он что же, не позвонил тебе? Я думал, что...

— Он?

— Боже! — с раздражением воскликнул Анголос. — Может, иногда я и веду себя с тобой как дурак, Джорджетт, но только не пытайся сделать из меня круглого идиота!

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Я говорю, — начал он, замерев напротив Джорджи, как пантера, готовая растерзать свою жертву, — о том, что я заезжал в твою квартиру.

— Ты был в моей квартире?

Анголос пристально посмотрел на Джорджи: удивленное, но отнюдь не виноватое выражение застыло на ее лице.

— Я и не думал, что ты такая отличная актриса.

— А почему, — начала Джорджи, пропустив его слова, — ты ездил на мою старую квартиру?

— Я поехал туда, потому что мне позвонил ее хозяин. Он сказал, что там остались кое-какие твои вещи и ты обещала забрать их сегодня.

— Сегодня! Он сам дал мне срок до конца недели, — воскликнула Джорджи с негодованием. — К тому же я попросила Алана забрать мои вещи.

Анголос холодно взглянул на нее.

— Я так и понял.

В голове Джорджи промелькнуло смутное подозрение: антипатия, которую Алан испытывал к Анголосу, была взаимной.

— И Алан был там?

— Да, он был там.

Она вздохнула.

— Я поняла, ты никогда не любил Алана...

— Тебя это удивляет? — язвительно спросил Анголос.

— Нет, — со вздохом призналась Джорджи. — Но я бы хотела, чтобы ты был с ним повежливее. Хорошо, что Алан еще был там, когда ты приехал, иначе ты не смог бы войти. Алан что-нибудь передал мне?

— Нет! — прогремел Анголос. — Он ничего не передавал тебе. И думаю, в ближайшее время он вряд ли даст о себе знать.

— Значит, я права? За что ты так невзлюбил моего единственного друга? Я немедленно позвоню ему и извинюсь за тебя.

— Извинишься? — изумленно переспросил Анголос. — Извинишься за меня? Нет, ты не станешь этого делать. Ты никогда больше не будешь ни говорить с этим человеком, ни видеться с ним. Я дал понять твоему Алану, что, если он снова будет крутиться вокруг тебя, я переломаю ему все кости!

— Что?! Что ты сделаешь? Ты с ума сошел? — Другого объяснения странному поведению мужа у Джорджи просто не было.

Анголос некоторое время молчал, скулы его напряглись, глаза гневно сверкали.

— Ты права, я сумасшедший. Я был не в себе, когда женился на тебе, и я просто дурак, что сразу не свернул твоему... Алану шею. Зато этот бесхребетный идиот услышал все, что я о нем думаю.

Джорджи побледнела.

— Ради бога, Анголос! Ты думаешь запугать меня подобным образом?

Анголос молчал. Его удивила резкость Джорджи.

— Это не сработает, и не думай. Ты еще раз доказал мне, что ты эгоистичный грубиян. Как ты смеешь так презрительно говорить о моих друзьях? И с чего это ты взял, что имеешь право указывать, с кем мне общаться?

— Меня беспокоит, что ты так просто оставляешь моего сына с этим человеком!

— Да Никки с рождения знает Алана! — воскликнула Джорджи. — Он любит его! Так вот в чем дело! Я могла себе представить все что угодно, но никогда бы не подумала, что твоя ненависть к нему объясняется тем, что он гей. Мне плевать на твои предрассудки, но я не хочу, чтобы так думал и Никки.

Возникла неловкая пауза.

— К твоему сведению, Алан был мне другом много лет, — продолжила Джорджи, — и я не собираюсь отказываться от нашей дружбы только потому, что ты отвратительный, узколобый фанатик!

Анголос застыл на месте.

— Что ты сказала? — спросил он тихо.

— Я не помню, — ответила она с отсутствующим видом.

— По-твоему, я негативно отношусь к сексуальным меньшинствам?

— А разве нет?

— Конечно, нет, черт побери!

— Правда? — спросила Джорджи с усмешкой. — Тогда чем ты можешь мне объяснить свое поведение? Ну, я жду.

Он все еще молча стоял напротив жены. Лицо его приобрело странный серый оттенок.

— С тобой все в порядке? — спросила наконец Джорджи.

Ее голос предательски задрожал. За несколько секунд желание ударить Анголоса сменилось более сильным желанием обнять его...

— Я думал, Алан твой любовник, — наконец произнес он, не поднимая глаз.

В первую секунду Джорджи показалось, что она ослышалась.

— Что?!

Анголос тяжело вздохнул и посмотрел на жену.

— Я думал, что ты спала с этим парнем, — с неожиданной злостью сказал он. — У него был ключ от твоей квартиры. И где бы ты ни появлялась, он всегда оказывался рядом...

— Он мой друг, — напомнила она Анголосу. — Но Алан — гей.

Анголос изумленно смотрел в лицо Джорджи.

— Как ты мог подумать, что я спала с другим мужчиной? Как ты хотя бы на одну секунду мог предположить, что Алан...

— Прекрати, Джорджетт, — резко оборвал ее Анголос. — Я прекрасно знаю, что произошло между вами в Греции.

— Что произошло? Я не понимаю.

Анголос посмотрел на ее удивленное лицо и горько усмехнулся.

— Тогда мне стоит объяснить тебе, чтобы ты больше не притворялась.

— Я не...

— Хватит! — прорычал Анголос, — Я нашел записку, которую он написал тебе. В тот день, когда ты сказала мне, что ждешь от меня ребенка. — Он закрыл глаза и процитировал: — «Прости. Я думал, что готов, но понял, что нет. Прости мне мою слабость, я всегда буду любить тебя. Алан».

— Ты помнишь ее слово в слово? — спросила пораженная Джорджи.

— Конечно, я помню ее наизусть. Когда ты сказала мне, что беременна, эта проклятая записка лежала у меня в кармане. Я знал, что не могу иметь детей, поэтому для меня было очевидно, что твой любовник отказался от ответственности и ты пыталась выдать его ребенка за моего.

Джорджи застыла, как громом пораженная. Она не могла поверить своим ушам.

— Но ты — отец Никки, — прошептала она.

— Да, теперь я знаю это. А ты сама-то знала, кто отец ребенка, до того как он появился на свет? Или ты почувствовала облегчение, когда увидела, как Никки похож на меня?

В глазах Джорджи застыли слезы.

— Да, я знала, кто его отец. У меня никогда не было сомнений по этому поводу.

— То, что мы занимались любовью, не предохраняясь, — еще не доказательство.

Джорджи потребовалось несколько секунд, чтобы переварить услышанное.

А Анголос продолжал:

—Кажется, я должен благодарить тебя, что со своим любовником ты хотя бы предохранялась.

— Знаешь, мне сейчас очень хочется ударить тебя, но я не буду этого делать.

Анголос остался равнодушен к ее словам.

— Алан приехал в Грецию, потому что я попросила его, — пояснила Джорджи. — Мне было очень одиноко.

Анголос направился к двери.

— Ты пытаешься убедить меня в этом, Джорджетт, потому что...

— Если я и пытаюсь что-то сделать, так это расставить все точки над i, — перебила она его. — Письмо, которое ты вспомнил, совсем не о том, о чем ты подумал. Я посоветовала Алану рассказать родителям о его сексуальной ориентации.

Анголос застыл на месте и медленно отпустил дверную ручку.

— В последнюю минуту Алан решил, что не может сделать этого, — продолжала Джорджи. — Прошло еще шесть месяцев, прежде чем он наконец решился поговорить с ними, и знаешь, что самое смешное? — Она замолчала и вытерла слезы, катившиеся по щекам. Они все знали. И ждали, когда он откроется им. Классический сюжет.

Анголос повернулся к Джорджи, В его глазах застыло странное выражение.

— И вы никогда не были любовниками?

— Ты — единственный мужчина, с которым я спала, Анголос. Мой так называемый тайный любовник — лишь плод твоего воображения.

Анголос побледнел.

— Что я наделал?! — запричитал он, мечась из угла в угол, — Я думал, ты хотела меня одурачить. Моя проклятая гордость! Я думал, другой мужчина дал тебе то, чего не мог дать я.

Джорджи стояла посреди комнаты и молча смотрела на него. Ей всегда казалось, что если она увидит его в таком состоянии, то почувствует себя отомщенной, но вид его страданий и раскаяния не принес ей удовлетворения.

Внезапно Анголос остановился.

— Я извинюсь перед твоим другом.

Больше всего на свете Джорджи хотелось сейчас броситься ему на шею, но он казался ей таким далеким, что она поборола в себе это желание.

— Спасибо, — только и сказала она.

Анголос виновато взглянул на нее.

— Ты не должна благодарить. Из-за меня тебе пришлось целых три года одной воспитывать ребенка.

— Для меня это не было обузой. И я была не одна, рядом всегда были мои родные и друзья.

— Я все исправлю. Даже если на это уйдет вся моя жизнь, я все исправлю, — повторял он.

— Думаешь, я хочу, чтобы наше примирение стало наказанием? — неожиданно спросила Джорджи, опустив голову.

Анголос не ответил.

— Каким ты хочешь видеть наш брак? – спросил он.

— Таким, о каком я всегда мечтала: союзом двух сердец. Любящих сердец.

Анголос в изумлении смотрел на Джорджи.

— И ты до сих пор хочешь этого?

— А что изменилось?

Анголос был уверен, что изменилось все.

Он отказался от женщины, которую любил, потому что был ослеплен ревностью.

— Надеюсь, ты простишь меня за все, что я сделал.

— Я уже простила...

— Это невозможно.

Джорджи вздохнула.

— Ты когда-нибудь перестанешь говорить мне, что я должна чувствовать? Почему ты относишься к нашему примирению так же, как мои родные? Я знаю, что ты несчастлив, но ведь сейчас важно совсем не это.

— А разве нет?

— Мы решили снова жить вместе из-за Никки.

Анголос, который до сих пор ходил по комнате, вдруг остановился.

— Мы вернулись друг к другу только поэтому?

— Очевидно, так, — пробормотала Джорджи тихо,

Внезапно Анголос уселся в кресло.

— Конечно, Это единственная причина, — произнес он странным голосом.

— Не будем больше об этом. Да и какое это теперь имеет значение? Прошлого не изменишь. Давай лучше думать о будущем нашего сына. Я могу переспать с кем-нибудь, если от этого ты станешь чувствовать себя лучше.

Анголос медленно поднялся с кресла с выражением ярости на лице.

— От того, что ты заведешь любовника, я не почувствую себя... лучше.

— Ради бога, Анголос, это лишь шутка. Ты же не думаешь, что я на самом деле... — Джорджи замолчала, в отчаянии закрыв глаза. Все снова пошло не так.

Она почувствовала, что Анголос взял ее за плечи.

— Значит, ты хочешь, чтобы мы жили вместе ради Никки?

«Я хочу, чтобы мы воссоединились ради нас самих...» — пронеслось в голове Джорджи.

— Ну, не можем же мы сдаваться после первой же маленькой проблемы, — произнесла она вслух.

— Маленькой проблемы? Да, твои взгляды на жизнь действительно изменились.

— Теперь я больше реалистка, чем мечтательница, — согласилась она.

— Значит, мы поступим практично и останемся вместе.

Джорджи кивнула. Неожиданно ей очень захотелось расплакаться. Выплакать все слезы, которые она так долго держала в себе.




Загрузка...