Поспешное замужество

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

К удивлению Джорджи, слова Мирри оказались пророческими. Олимпия, эта железная леди, разразилась слезами, как только увидела Никки.

Олимпия смягчилась и по отношению к ней. Разговоры о Соне, бывшей жене Анголоса, неожиданно прекратились,

Джорджи была довольна, что свекровь живет теперь в собственном доме. Однако Олимпия души не чаяла в Никки и поэтому навещала его почти каждый день. После возвращения в Грецию Джорджи поняла, что половина ее проблем в прошлом возникали из-за неуверенности в себе.

Поэтому она решила устроить званый обед. И даже внесла в список приглашенных Соню. И вот настал этот день.

«Что, — спрашивала она себя, — мешает мне сохранять спокойствие? Разве я не хозяйка этого дома? Разве не могу вести остроумные беседы? Или не имею никакого представления об этикете? Я просто сошла с ума. Нужно отменить этот обед, В конце концов, почему я должна что-то себе доказывать?»

С твердым намерением отказаться от своей затеи Джорджи направилась в кабинет мужа.

Анголос говорил по телефону, он молча указал ей на стул, Джорджи села, чувствуя себя неловко. Из всей беседы, которая шла на греческом, Джорджи уловила одно лишь слово... Соня.

Она встала, подошла к стене и выдернула телефонный шнур из розетки.

Анголос не сразу понял, что телефон отключился. Он положил трубку.

— Наверное, сбой на линии, — произнес он, поворачиваясь. И тут увидел, что Джорджи держит телефонный шнур в руках. — Что ты делаешь?

— Пытаюсь привлечь твое внимание.

Анголос внимательно посмотрел на Джорджи.

— Я тебя слушаю.

— Я пришла сказать, что сегодняшний обед отменяется.

Анголос удивленно приподнял брови.

— И?..

— И все.

— Хорошо, никакого обеда.

Джорджи нахмурила брови.

— Это все, что ты можешь мне сказать?

— А что еще ты хочешь услышать?

— Не смей говорить со мной таким тоном! Я отменила обед, которым занималась всю неделю. Должны приехать важные люди. А все, что ты можешь мне ответить, — «замечательно»?

— Вообще-то я сказал «хорошо».

— Мне плевать, что ты там сказал!

Анголос потер переносицу. Этот выпад удивил его.

— Знаю, ты думаешь, я неудачница, помеха в твоей жизни.

— Я совсем не хотел, чтобы ты устраивала этот обед, но ты была так увлечена своей затеей, что...

— Не смеши меня, Анголос.

— Мне не нравятся все эти формальные вечеринки.

— Очень жаль, потому что это событие обещало быть очень интересным! И знаешь что? Я все-таки не стану отменять его! — заявила неожиданно для себя Джорджи, с силой захлопнув за собой дверь. Она услышала, как Анголос рассмеялся.

Все было почти готово; в полдень Джорджи позвонила няне.

— Эмили, мне нужно ненадолго уйти. Не могли бы вы приехать?

Джорджи приехала в офис частного детектива и сразу перешла к делу.

— Вы нашли мою мать?

Мужчина печально смотрел на нее.

— Она умерла два года назад, — сказал он наконец.

Джорджи почти упала в кресло.

— Понятно...

Детектив протянул ей толстую папку.

— Здесь все, что мне удалось раскопать. Она вышла замуж за человека, с которым уехала. Он жив, владеет сетью отелей и руководит ими вместе со своим старшим сыном.

— Сын! Значит, у меня есть сводный брат?

— Да. И две сводные сестры. Все в этой папке.

Когда Джорджи вернулась домой, голова у нее раскалывалась. Значит, у нее была семья, о которой она никогда не подозревала. А знают ли они о ее существовании? Что теперь делать со всей этой информацией, Джорджи не имела представления. Больше всего она думала о смерти матери... Джорджи даже не помнила ее толком, но до сих пор чувствовала... Вообще-то она и сама не знала, что чувствует.

Позже она обсудит это с Анголосом.

Но как только она перешагнула порог комнаты, он набросился на нее:

— Где ты была?!

Джорджи чувствовала себя опустошенной.

— Уходила, — коротко ответила она.

— Встречалась, с другим мужчиной?!

— Прости... что ты сказал? — спросила она удивленно.

— Он звонил. Сказал, что у него есть кое-что для меня. Он вернет мне это. И что, по-твоему, я должен был подумать?

Это стало для Джорджи последней каплей.

— Могу себе представить, — ответила она с иронией. — Наверное, самое худшее. После всего... всего, что было, неужели ты еще думаешь, что я могу изменить тебе...

— Я думал, что тебя похитили. Тот мужчина звонил, чтобы попросить выкуп.

Джорджи в изумлении уставилась на Анголоса.

— Ты серьезно?

— Я уже готов был звонить в полицию.

— Но это смешно!

— А вот мне было не до смеха.

Джорджи улыбнулась. Потом еще раз. И наконец рассмеялась. Она не могла остановиться, слезы ручьями текли по ее щекам.

Она смеялась даже после того, как Анголос со злостью захлопнул за собой дверь.

Но вскоре Джорджи охватило беспокойство. И не только потому, что на обед приглашено множество именитых гостей. Если Анголос так и не появится, вечер грозит превратиться в настоящую катастрофу. Что она скажет гостям, когда они спросят ее, почему Анголоса нет дома?

Джорджи только сейчас осознала, что ее смех разозлил его.

Анголос был просто взбешен.

«Не смей уходить, когда я говорю с тобой! — кричала Джорджи. — Когда ты вернешься?»

Он остановился и, прищурившись, посмотрел на нее.

«Когда пропадет желание задушить тебя».

Кто знает, когда это произойдет, думала Джорджи. Суди по его взгляду, может, и никогда.

Во всей этой суматохе Джорджи забыла сообщить повару, что один из гостей — вегетарианец, а у другого строгая диета.

Повар уже почти все приготовил, когда она вспомнила. Он молча выслушал её. Он относился к ней с подозрением, но хотя бы не ушел, как некоторые. Джорджи украдкой смахнула слезы, когда появилась Эмили. Она держала Никки на руках. На малыше были плавки.

— О, прости, милый, — сказала Джорджи, — мамочка помнит, что обещала поплавать с тобой после ланча, но я, правда, очень занята.

Любой трехлетний ребенок раскапризничался бы. Но Никки лишь улыбнулся. Джорджи обняла его.

— Мы обязательно поплаваем вместе завтра.

Через полчаса в гостиную, где она отдавала последние распоряжения, бесшумно вошел садовник.

— Малыш! — взволнованно воскликнул он.

— Никки? — не совсем понимая, о чем речь, спросила Джорджи.

Костас смущенно стоял в дверях.

— Пойдемте скорее!

Томасис, управляющий, подошел к садовнику, и они о чем-то заговорили на греческом.

— Малыш... — объяснил Томасис Джорджи, — Костас сказал, что он поскользнулся и ударился головой о край бассейна. Он без сознания. Я звоню в «скорую»...

Но Джорджи уже не было в комнате, когда Томасис договорил. Она со всех ног бросилась к бассейну, Никки лежал на земле.

— Простите меня, мне так... жаль, он побежал и...

Джорджи не слышала оправданий Эмили. Она опустилась на колени рядом с сынишкой,

— Он дышит, — пробормотала она, смахивая слезы. — Слава Богу! — Джорджи погладила малыша по голове.

Нужно отнести Никки в дом. Джорджи взяла его маленькую ручку в свои ладони.

— Простите, но я полагаю, для его же безопасности мальчика лучше не трогать. Врачи уже выехали, — сказал Томасис. Он принес одеяло и укрыл малыша.

— Конечно, конечно, ты прав, — согласилась Джорджи. Она была почти парализована страхом. — Думаешь, он...

— С ним все будет в порядке, не беспокойтесь.

Джорджи не замечала ничего вокруг. Она даже не слышала, как Эмили, всхлипывая, все повторяла;

— Что я наделала... бедный, бедный малыш...

— Если бы Анголос был здесь! — воскликнула Джорджи. — Он всегда знает, что делать.

— Мы пытаемся связаться с ним, — сказал кто-то.

Минуты ожидания показались ей вечностью. Все происходило как в тумане. Вот врачи забирают Никки, она, босая, садится в «скорую» вместе с ними, и они едут в больницу.

Джорджи не хотела оставлять Никки, протестовала, когда его собрались куда- то увозить, но она не знала греческого и не могла ничего понять.

К счастью, доктор говорил по-английски и объяснил Джорджи, что они собираются делать с ее сыном.

— Может, стоит подождать моего мужа?

— Задержка только ухудшит ситуацию.

Джорджи нервно сглотнула.

— Хорошо. Сделайте все возможное.

Через двадцать минут в больницу приехала Олимпия. Джорджи с отсутствующим видом стояла в коридоре, сжимая в руках пластиковый стаканчик с остывшим кофе, к которому она так и не притронулась.

Олимпия была не одна, она никогда и нигде не появлялась в одиночестве. С ней были ее секретарь, одна из двоюродных сестер и шофер.

Как по волшебству откуда-то появилось удобное мягкое кресло.

Но Олимпия даже не взглянула на него.

— Я не хочу садиться. Я хочу немедленно видеть доктора. Дорогая, — обратилась она к Джорджи, — что с нашим мальчиком?

Джорджи покачала головой.

— Его забрали в реанимацию. Доктор сказал, у него повысилось внутричерепное давление. Думаю, они собираются оперировать его...

Джорджи не сказала Олимпии, что доктор не исключал возможности повреждения мозга.

— Боже мой! Это ужасно! — воскликнула женщина.

— А Анголос... он знает? — спросила Джорджи.

— Нет. Мы так и не смогли связаться с ним. Но не волнуйся, он будет здесь. Томасис пытается до него дозвониться.

Джорджи молча смотрела на свекровь. По щекам ее катились слезы.

— Доверься докторам, — продолжала Олимпия. — Они знают, что делают. Присядь, моя дорогая.

Джорджи опустилась в кресло.

— Я хочу, чтобы Анголос был здесь, — произнесла она.

— Он скоро будет, милая.

— Это я во всем виновата... если бы я пошла плавать с Никки, ничего этого не случилось бы...

— Не надо, — оборвала ее Олимпия. — Всякое может случиться. Нет смысла сейчас думать о том, что было бы, если бы... Ты замечательная мать.

Неожиданная поддержка свекрови растрогала Джорджи. Из ее покрасневших глаз снова потекли слезы.

— Анголос не простит меня, если с Никки что-нибудь случится, — всхлипнула она.

— Мой сын никогда так не поступит.

— Знаю, но мы поссорились, — призналась Джорджи, закусив губу. — Он очень зол на меня,

Олимпия взяла руку невестки в свои ладони.

— У него горячий нрав, но и сердце доброе. И он любит тебя.

Изумленная, Джорджи уставилась на свою свекровь,

— Я думаю, ты тоже любишь его, правда?

Джорджи кивнула.

— Тогда все будет в порядке, не волнуйся. А сейчас нужно найти его.

Джорджи подумать боялась, что будет, когда он приедет в больницу.

Женщины молча сидели в коридоре. Казалось, время остановилось.

— Почему его все еще нет?

— Он все равно ничего не смог бы сделать. Знаю, в такой момент нет ничего хуже ожидания, — вздохнула Олимпия.

— А что, если Никки не станет лучше? Он еще такой маленький, — всхлипнула Джорджи.

— Не надо волноваться о том, чего еще не произошло. Никки, может быть, еще и слишком мал, но он Константин, а значит, воин, как и его отец.

— Да, да... конечно, вы правы, — с готовностью согласилась Джорджи.

— И ты тоже теперь Константин, значит, ты должна быть сильной. Ради Никки, ему нужна его мамочка.

Джорджи подняла глаза и посмотрела на Олимпию,

— Спасибо, — прошептала она.

Вышла медсестра.

— Миссис Константин?

Обе женщины вскочили со своих мест.

— Как он?

— Доктор все объяснит, но...

Джорджи едва сдерживала себя, когда разговаривала с врачом. Ее провели к малышу. Он тихо спал на больничной кушетке. Но, выйдя из палаты, она прислонилась к стене и зарыдала в голос.

— Боже мой!

Подняв заплаканные глаза, она увидела перед собой лицо мужа. И молча припала к нему.

— Анголос!

Он прижал ее к себе. В его руках ей было спокойнее.

— Мне так жаль, — прошептал Анголос. — Он...

Джорджи наконец вспомнила: Анголос еще не знает, что Никки прооперировали и теперь опасность миновала. Она подняла голову и посмотрела на его исказившееся от боли лицо.

— С Никки все будет в порядке, Анголос. Операция прошла успешно.

Он замер.

— Но я думал… мне сказали... когда я увидел тебя в таком состоянии, то подумал, что он...

— Это от облегчения.

— Правда? — Анголос обнял ее. — С Никки все будет в порядке? Он поправится?

Джорджи кивнула.

— У него сотрясение мозга и поднялось внутричерепное давление. — Она приложила руку ко лбу. – Но теперь ему лучше.

— Осложнений не будет?

Она отрицательно покачала головой,

— Нет. Врач сказал, он поправится.

Некоторое время они стояли, обнявшись, и молчали.

— Никки вон в той палате, — показала Джорджи. — Хочешь зайти?

Анголос кивнул.

Когда они вошли, медсестра как раз наложила ребенку новую повязку.

Анголос сказал ей что-то по-гречески. Она, ответив ему, вышла из палаты, оставив их наедине с малышом.

— Она сказала, что Никки почти все время спал, — обратился Анголос к Джорджи, не сводя глаз с сына.

Джорджи кивнула.

— Верно. Но один раз он все-таки просыпался.

— Он спрашивал обо мне?

Джорджи отрицательно покачала головой.

— Нет, — ответила она и улыбнулась. — Он попросил купить ему собаку... большую собаку, как у Пола и Мирри.

— Он кажется таким маленьким и беззащитным.

— Знаю...

— Прости меня, — неожиданно попросил Анголос.

— За что? — с удивлением спросила Джорджи.

— Меня не было рядом, когда ты нуждалась в моей поддержке.

— Но ты ведь ничего не знал. И твоя мать очень помогла мне.

— Моя мать?! — изумленно воскликнул Анголос.

Джорджи кивнула.

— Не знаю, что бы я без нее делала. Она держалась молодцом. Олимпия дождалась, пока Никки проснулся, а потом я отправила ее домой. Она выглядела очень усталой. — Только тут Джорджи заметила, что у мужа тоже усталый вид. Она никогда раньше не видела его таким. — Я как раз собиралась выпить кофе. Хочешь, принесу и тебе стаканчик?

Анголос нежностью посмотрел на жену.

— Я, пожалуй, пойду с тобой. Никки ведь сейчас не проснется?

Джорджи покачала головой.

— Вряд ли. Правда? — обратилась она к медсестре, которая снова вошла в палату.

Та кивнула.

Анголос обнял Джорджи, и они направились к двери,

— Нам нужно кое-что обсудить.

Джорджи вздрогнула.

О нет, пронеслось у нее в голове.

— Замерзла? — спросил Анголос, почувствовав, что она дрожит.

— Нет.

Джорджи понимала, о чем он хочет поговорить с ней. Теперь, когда жизни Никки ничего не угрожает, Анголос наверняка захочет узнать, кто виноват в происшедшем.

— Автомат с кофе там, — показала Джорджи, когда они вышли в коридор.

Анголос отрицательно покачал головой.

— Я бы предпочел выйти на улицу.

— Хорошо. Я знаю, о чем ты собираешься поговорить со мной, — внезапно произнесла она.

— Сомневаюсь, — ответил он, нахмурив брови.

— Знаю. И хочу предупредить тебя — уже ничто не заставит меня чувствовать себя хуже. Самое ужасное я уже пережила. Если бы я не была так занята подготовкой к этому дурацкому обеду, то пошла бы плавать с Никки и ничего этого не произошло бы.

— Если бы я не повел себя как ребенок, если бы наши пути никогда не пересеклись...

Джорджи побледнела.

Неужели он не хотел их встречи?

— Глупо думать, что было бы, если бы.

— Согласна, — пролепетала она. — Я не виню тебя в том, что ты ушел. Это я разозлила тебя. И вообще, эта затея с обедом с самого начала казалась мне ненужной. Я решила устроить вечеринку, потому что хотела произвести впечатление на твою мать, твоих друзей и... — призналась она, — на Соню.

— Но зачем?

— Хотела показать тебе, что я ничуть не хуже твоей бывшей жены.

Анголос в изумлении уставился на Джорджи.

— А с чего ты взяла, что я хочу, чтобы ты была похожа на Соню?

— Она красива и всегда знает, что сказать нужному человеку. Твои родные считают, что она была идеальной женой... а еще я... страдала от ревности... Я просто дура, — добавила она со вздохом. — Но сегодня я почти не думала о Соне, мои мысли были заняты совсем другим. — Джорджи сделала глубокий вдох. — Сегодня днем я ходила к частному детективу, которого наняла, чтобы найти свою мать.

— Ты наняла детектива?

— Я собиралась рассказать тебе, но это было бы бессмысленно, если бы он ничего не нашел.

— А он нашел?

Джорджи кивнула.

— Он сказал мне, что мама умерла два года назад. И что у меня есть сводный брат и две сводные сестры.

Анголос крепко обнял ее.

— Ты прошла через все это одна, а я еще и накричал на тебя... прости, — произнес он, целуя ее в макушку.

— Я не знаю, почему рассмеялась и не могла остановиться...

— Могу себе представить. Такое бывает.

Анголос взял ее лицо в свои ладони. Он целовал ее страстно и нежно. Все мысли вылетели из ее головы.

— Боже мой! — выдохнула Джорджи, когда они наконец оторвались друг от друга.

Он глубоко вздохнул и открыл перед ней дверь, ведущую в оранжерею.

— Как ты узнал, что эта дверь ведет именно сюда?

— Интуиция.

— Интуиция?

Анголос усмехнулся.

— Я пожертвовал этой больнице немалую сумму, а мой друг архитектор делал здесь ремонт, так что я знаю это здание как свои пять пальцев.

— Это очень красивый поступок, Анголос.

— Видишь вот ту дверь? — спросил Анголос. — Она ведет в онкологическое отделение.

— Там лечат рак.

— Верно, — подтвердил он.

— Кто-то из твоих знакомых лечится в этом отделении?

— Можно сказать и так. Хотя в основном я лечился в Лондоне, но некоторое время лежал здесь... Не хочу посвящать тебя в детали.

— Ты был болен? — не веря своим ушам, спросила Джорджи. Теперь многое предстало перед ней совершенно в ином свете. — У тебя был... р... р...

— Рак. У меня был рак.

Джорджи разглядывала его лицо, которое любила больше жизни, и не могла понять. Тут какая-то ошибка. Она и представить не могла, что он пережил такое... Ноги у нее подкосились. Анголос поймал ее и усадил на скамейку.

— Я не хотел тебя пугать, — сказал он нежно, взяв ее за руку.

Джорджи смотрела на их переплетенные пальцы.

— Но ведь сейчас все в порядке? — спросила она, ища подтверждения в его глазах.

— Да, болезнь отступила.

Вздох облегчения вырвался из ее груди.

— Когда ты узнал, что с тобой все в порядке?

— Я получил результаты анализов в тот день, когда мы встретились.

Джорджи ясно вспомнила ту ночь на пляже. Его прекрасное, но такое печальное лицо.

— Так вот откуда твоя бледность? И ты бросился в море, чтобы спасти меня, еще ничего не зная?

— Я бы не простил себе, если бы ты утонула.

— Но почему ты не рассказал мне?

— Сначала я должен был убедиться. Именно для этого и поехал к Полу. Если бы не он, меня бы уже не было на свете.

— Прошу тебя, не говори так! — взмолилась Джорджи. Она не могла представить себе жизни без Анголоса.

Внезапно все встало на свои места.

— Значит, когда ты встретил меня, с одной стороны ты был счастлив, а с другой — узнал о своей несостоятельности, так?

— Так.

— О, это многое объясняет...

— И что же это объясняет? — спросил Анголос.

— Если бы в твоей жизни не было этого стресса, ты бы даже не взглянул на такую девушку, как я, не говоря уже о том, чтобы жениться на мне. Неудивительно, что твои родственники и друзья не одобрили твое решение, — горько усмехнулась Джорджи, закрыв лицо руками.

Он решил избавиться от меня, как только немного успокоился. И если бы не узнал, что у него есть сын, мы бы уже развелись. И разве для меня новость, что мы решили снова жить вместе только из-за Никки?

Анголос взял ее за плечи.

— Посмотри на меня! — попросил он.

Она покачала головой и отстранилась от него.

— Ни для кого такая болезнь не проходит бесследно. Она меняет людей. Пережив подобное, можно стать совершенно другим человеком.

— К сожалению, я не могу себе этого представить.

— Болезнь изменила меня. Однажды я проснулся и понял, что уже совсем не тот, кем был. Да, я здоров, но что мне делать с этим здоровьем, если я не могу иметь детей, думал я. Да, я отличный бизнесмен, но деньги не приносили мне счастья. В тот день, когда я случайно увидел тебя на пляже, я вдруг почувствовал, что хочу жить дальше, хочу быть счастливым.

— Почему ты не рассказал мне все, Анголос?

— Я не хотел, чтобы ты жалела меня.

— Я бы не... — запротестовала девушка.

— Когда человек болен, его жалеют. Некоторые просто не знают, как себя вести. Поверь мне, ты бы не стала исключением. Я не хотел тебе рассказывать, потому что был уверен, что ты не любишь меня так же сильно, как я тебя. А я не хотел терять тебя, голубка моя.

Джорджи не смогла сдержать слез.

— Но ты бы не потерял меня, дорогой, — запротестовала она.

— Мне нужно было просто отпустить тебя... Я пытался, но не смог.

— Но я не хотела, чтобы мы расставались. Я хотела быть с тобой.

Он покачал головой.

— Ты влюбилась в того, кто спас тебе жизнь. В героя, который ради тебя бросился в море.

— Я любила не героя. Я любила тебя, И хотела выйти за тебя замуж.

— А ты бы хотела этого, если бы знала, что я прошел через химиотерапию? И что не смогу подарить тебе детей? Ты спрашиваешь меня, почему я не рассказал тебе'? Я бы не перенес твоей жалости!

— Но я никогда бы не бросила тебя!

Лицо Анголоса исказилось от боли.

— Если бы я рассказал тебе правду, то, скорее всего, потерял бы тебя. С того момента, как я встретил тебя, моя жизнь изменилась. Я полюбил тебя с первого взгляда.

— Ты... меня?.. — заикаясь, пролепетала Джорджи.

— Всем сердцем. Я был восхищен твоей молодостью и неопытностью. Ты была так наивна. Я знал: то, что ты испытываешь ко мне, не любовь. Ты не была готова к замужеству...

Джорджи не мосла больше сдерживаться.

— Это самая большая глупость, которую мне когда-либо приходилось слышать! — воскликнула она и рассмеялась. — Да, я была молода, но неужели это значит, что я не могла полюбить тебя? И с чего ты взял, что я не была готова к замужеству?

— А я просто с ума сходил от мысли, что могу потерять тебя. Вот почему так быстро и предложил выйти за меня, — признался Анголос.

— Мы больше никогда не расстанемся, — сказала Джорджи. — Я не отпущу тебя снова. И в этот раз ты будешь рядом, когда наш малыш появится на свет,— добавила она, улыбнувшись.

— Ребенок? Ты?..

Она кивнула и, взяв его руку, приложила к своему животу. Чувствовать тепло его ладони было так приятно...

— Наш малыш, я собиралась сообщить тебе эту новость после вечеринки. — Вдруг в ее глазах промелькнул ужас. — О, мы совсем забыли про обед! Гости...

— К черту гостей! — закричал Анголос — Ребенок! Это потрясающе!

— Ты же хотел еще одного. Но самое замечательное — то, что ты любишь меня!

Он коснулся губами ее щеки.

— Нет. То, что ты любишь меня после всего, что я наделал.

— Я так счастлива, Анголос! — воскликнула она. — Ведь ты подарил мне Никки... кстати, Никки, он проснулся!

— Я думал, что моя жизнь кончилась в тот момент, когда я узнал о последствиях своей болезни, — неожиданно произнес Анголос. — Сейчас у меня есть жена, которую я люблю, сын, и скоро я снова стану отцом!

— Может, это будет дочка? — спросила Джорджи, смеясь.

— Это, конечно, хорошо. Но я бы хотел двух очаровательных близнецов…

— Даже не думай!

— Скажем Никки, что скоро у него появится братик или сестричка?

— Он предпочитает собаку, — напомнила Джорджи.

Анголос притянул ее к себе.

— Я люблю тебя! — сказал он, заглянув в ее сверкающие от счастья глаза.

— Я тоже тебя люблю, — ответила Джорджи. Теперь будущее казалось ей светлым и прекрасным.

— Я сильнее, — парировал он.

— Ты никогда не изменишься! Всегда...

Анголос не дал ей договорить. Он закрыл ее рот поцелуем.