Потаенное наслаждение (ЛП)

Глава 25

Парис упал на колени.

Он покинул комнату развлечений, когда настойчивый шепот царя богов, раздался в его сознании.

«Сейчас», — отражалось эхом голове воина.

Он направился в свою спальню, зная, что наконец-то должен принять решение.

Время пришло. Откладывать больше нельзя. Ему казалось, что его разрывает на части.

Он поднял кинжал высоко в воздух.

— Крон, верховный Титан, я здесь, как ты и приказывал.

Выкрикнув эти слова, он сделал порез на своей груди. Глубокий, очень глубокий, на всю длину лезвия, которое разрезало кожу и органы. Кровь полилась рекой.

Боль оказалась весьма жестокой. Он едва не сложился вдвое, но должен был доказать свою решительность.

Сегодня он уже переспал с двумя женщинами, которых едва ли мог вспомнить. А ведь с последней он был всего лишь час назад. Ему опротивело все это. Его уже тошнило от самого себя.

Предыдущие дни он провел в раздумьях. Героический поступок. Это должно быть в новинку мужчине, который несчетные столетия шел на поводу у своего тела, заглушая голос разума. Теперь же последний был переполнен вопросами и оценкой возможностей. Аэрон или Сиенна.

— Крон, молю тебя. Явись. Еще одна аудиенция, это все, что мне необходимо. Я…

— Кричу без особой нужды, — договорил за него царь богов.

Аромат звезд мгновенно наполнил комнату. Пульсация силы пропитала воздух, заставляя волоски на коже Париса встать дыбом.

Как бы ему не хотелось, но он не обернулся, чтобы посмотреть на своего гостя. Он учтиво склонил голову, приняв позу слуги. Он так и не решил, желает ли верховный Титан ему зла, или же просто сконфужен существованием Повелителей Преисподней, как и сами они поведением Титанов.

Парис был не уверен, мог лишь гадать, но собирался действовать так, словно истиной было второе предположение.

— Прежде чем принять решение, у меня есть несколько вопросов, — сказал он. — Если позволите, я задам их.

— Я много думал о тебе, демон. Ты и твои желания — загадка, которую я намерен решить, — стук сандалий, шорох одежд, и вот уже Крон оказался стоящим перед ним. — Спрашивай.

— Если я выберу Сиенну, не получу ли я просто ее гниющий труп?

Прозвучал теплый смешок истинного веселья.

— Такой подозрительный. Так вне сомнений поступили бы коварные ублюдки Олимпийцы. Я же гораздо щедрее. С моей помощью ты получишь ее такой же, какой она некогда была. Для тебя не будет никакой разницы ни во внешнем ее виде, ни в разговоре. Она не будет просто говорящим трупом. У нее будет сердце, и оно будет биться.

«Для тебя»

Эти слова эхом пронеслись в его голове, и он нахмурился. Имели ли они определенное значение или же он просто искал скрытый умысел там, где его не было? Боги в веках прославились своей обманчивой натурой.

Крон обозвал Олимпийцев коварными ублюдками, но Парис бы жизнь прозакладывал, что Титаны ничем не отличались.

Все же он настаивал на своем.

— Будет ли она ненавидеть меня, как и ранее?

Опять раздался смех, а тыльную часть его шеи погладили кончики пальцев. Нежно, но мощный заряд энергии от них проник в его тело, заставляя сердце бешено колотиться.

— Конечно же, она будет тебя ненавидеть. Она — Ловец. Ты — Повелитель. Но я уверен, демон Разврата, что ты сможешь опутать ее своими чарами и влюбить в себя.

Сможет ли?

И стоило ли ее возвращение того чувства вины, которое он будет испытывать, потому что не спас Аэрона, имея такую возможность? Похоже, Рейес считал, что стоит, поскольку не мог оторваться от женщины, которую отчаянно желал уничтожить Аэрон.

Парис медленно поднял голову, и встретил взгляд Крона. Лицо Титана было абсолютно спокойно, безразличие читалось в глазах.

Проклятье! Что же ему делать?

Даника закричала, когда Рейес отпрянул от нее и вступил в схватку с… Аэроном. Она поняла это и глаза ее широко распахнулись от ужаса, который нарастал внутри нее. Она отползла назад, прижимаясь спиной к холодному изголовью кровати.

Что же, черт возьми, ей делать?

Мужчины катались по полу, ударяя, разрывая кожу, кусаясь и рыча, словно дикие животные. Аэрон раз за разом ранил Рейеса в шею, вопя, что скорого его голова покатится с плеч. Дважды ему удалось глубоко порезать Рейеса, пустив тому кровь.

А он и без того был слаб, ведь она — ох, ради всего святого — ранила его пару минут назад.

Кинжал. Да. Именно он-то ей и нужен. Где — черт бы его побрал — этот кинжал?

Девушка осмотрелась… вот он, на полу. Так близко и в то же время так далеко.

Когда подобное происходило в прошлый раз, Аэрон сбил ее с ног, и она беспомощно валялась на полу. Рейес спас ее, приняв удар на себя. На этот раз она не будет просто наблюдать, не сбежит. Она поможет. Она же тренировалась тому, как можно «помочь» в таком случае.

Даника сползла с матраса, в то время как мужчины отпрянули, тяжело дыша, кружа друг напротив друга.

— Она — моя, — прорычал Рейес.

— Принадлежит богам, — гаркнул Аэрон. Он крутанулся, и острый край его крыла оцарапал Рейесову щеку.

Голова воина отклонилась в сторону. Выровнявшись, он улыбнулся.

— Уже нет. Как ты сбежал из камеры?

— Крон. По его словам настало время действовать. А когда говорят боги, я подчиняюсь.

Легион выглянула из тени, образованной крыльями Аэрона.

— Не причиняй вреда.

Аэрон поднял руку, чтобы погладить голову маленького демона.

Создание заурчало так же, как это делал Рейес, когда ему причиняли боль.

«Еще чуть-чуть», — подумала она, приближаясь к оружию и стараясь не попасться на глаза воинам. Серебристая сталь продолжала, дразнясь, подмигивать ей.

— За дружбу приходится платить, — мрачно процедил Аэрон.

— Я — твой друг.

— Нет.

— Аэрон, я люблю тебя.

— Не Аэрон. Гнев.

— Ты — Аэрон. Мой брат по заточению в ларце.

— И все же ты посадил меня под замок, прекрасно зная, как ужасно подобное состояние.

— Ты умолял меня об этом!

— А ты не должен был меня слушать!

Девушка наклонилась. Едва пальцы ее обвились вокруг рукоятки, как она заметила, что Рейес побледнел. Слова Аэрона, должно быть, достигли цели — чувства вины Рейеса — и ранили глубоко, как удар меча. Она выпрямилась.

Даника поняла, что он предпочел ее своему другу, в первый раз по-настоящему почувствовав, как тяжело ему далось это решение. Эти воины прошли вместе сквозь пламя Ада. И это не оборот речи!

— Я сделал то, что должен был сделать, чтобы защитить тебя от тебя самого, — проговорил Рейес.

— Нет, ты сделал, то, что должен был сделать, чтобы защитить ее! — выкрикнул Аэрон, ударяя себя кулаком по бедру. Раздувая ноздри, он сжал кулаки, готовясь к новой атаке. — Моего врага.

Рейес был обнажен, безоружен, и, скорее всего, опасался приближаться к кровати, где лежал второй кинжал. Не желал привлечь внимание к Данике. Он опять защищал ее, невзирая на опасность, которой подвергался сам.

Облизнув губы, она наблюдала, как он медленно попятился. Дрожь охватила ее. Она хотела позвать, бросить ему кинжал. Но что, если ее голос отвлечет его внимание? Что, если Аэрон воспользуется этим и набросится, чтобы перерезать ему глотку?

Она своими глазами видела, как Рейес восстанавливался от ранений, но знала, что новую голову он не сможет отрастить.

Легион облокотилась о плечо Аэрона и умоляюще воззрилась на Данику.

— Оссстанови их. Не причччиняй вреда Аэрону, — чешуйчатые лапки погладили волосы воина. — Спокойно, друг. Спокойно.

— Я пытаюсь, — прошептала Даника.

Подалась вперед, оставаясь в тени, но держа наготове кинжал. Для его глотки.

— Я демон Гнева, — чем больше говорил Аэрон, тем больше голосов слышалось в его речи, глубоких и хриплых, ликующих, но жестоких. — Ты обидел меня с вопиющей наглостью и будешь страдать за это.

Его светящийся красный взор наконец-то коснулся Даники. Она замерла, не в силах сделать новый вдох.

Рейес взвыл и прыгнул, ударяя Аэрона в грудь. Мужчины повалились назад, крылья Аэрона забились о стену. Бах. Хрясть. Они с такой силой впечатались в дверь с такой силой, что петли не выдержали, и та упала.

Легион взвизгнула и отскочила прочь, спряталась под кроватью.

Они катались по полу, переплетаясь руками и ногами. Даника расслышала лязг зубов, треск разрываемой когтями одежды. Кости ломались. По комнате разносились болезненные всхлипы. О, так много всхлипов.

Если бы только они расцепились…

Не заботясь о своей наготе, она ринулась вперед.

Давайте же. Отпустите друг друга, ради Бога!

Возможно, она не сможет приблизиться, чтобы нанести удар, но ведь метнуть-то кинжал вполне в ее силах.

— Ты хотел навсегда заточить меня, — прорычал Аэрон. Ударил.

Голова Рейеса мотнулась в сторону.

— И если жажда крови когда-либо покинет тебя, ты будешь благодарен мне за это!

Аэрон втянул крылья, которые скрылись в двух аккуратных щелях на его спине.

— Благодарить тебя? За то, что закопал меня рядом с Адом?

— Ты же встретил Легион, не так ли? Новую любовь всей своей жизни?

Наконец-то они замерли, и Аэрон оказался сверху. Опять ударил Рейеса. Получив свободу действий, Даника метнула кинжал, целясь в сонную артерию Аэрона. Но достигнув воина, кинжал вонзился ему в руку. Он как раз замахнулся, чтобы всадить собственный кинжал в горло Рейеса.

Аэрон помедлил, изумленно осматривая свою руку. Нахмурился. Легион издала предупреждающий вопль из-под кровати, еще сильнее отвлекая его внимание от схватки. Это дорого ему обошлось. Рейес взбрыкнул и, поджав колени, лягнул Аэрона, отбрасывая прочь от себя. Воин отлетел и ударился о стену. Однако удар не сбил его с толку, не навредил его решительности.

Он распрямился. Рейес поспешил к нему, но Аэрона ничуть не обеспокоил грозный вид друга. Ухмыляясь, он метнул кинжал. Когда Рейес добрался до него — казалось, только в этот миг понимая, что произошло, и издавая истошный вопль отрицания — кинжал отыскал свою цель: Данику.

— Я больше не намерен ждать, — заявил скучающим тоном Крон. — Вскоре мне станет безразличен твой выбор, и ты не получишь ни Аэрона, ни Сиенны.

Парис взмок.

«Сделай это. Просто скажи имя».

Но едва он открыл рот, как Крон склонил голову на бок, словно прислушиваясь к чему-то вне тишины Парисовой спальни.

— О, да, — произнес царь, и в голосе его слышалась радость. — Вскоре тебе придется сделать выбор.

«Что-то произошло?»

Через миг до его слуха донесся стук шагов. Затем удар в дверь.

— Парис, ты там?

Сабин.

Парис глянул на Крона — нет, на пустое место. Царь Титанов исчез.

Неужели он утратил свой шанс?

Хмурясь, он вскочил на ноги и подошел к двери.

— Не сейчас, — произнес он, распахивая дверь.

Сабин сконфуженно воззрился на его кровоточащую грудь.

— Мужик, ты в порядке?

— В полном. Что стряслось?

— Аэрон сбежал. И они сцепились с Рейесом.

В подтверждение его слов послышался рев агонии, сопровождаемый жутким гоготом.

Нетерпение, с которым Крон хотел получить его ответ, внезапно приобрело смысл. На пару с осознанием пришел страх. Больше не было времени рассуждать над последствиями предложенного ему выбора.

Позади Сабина по коридору пронеслись Гидеон с Камео. Оба сжимали в руках пистолеты. Сабин бросил взгляд через плечо.

— У нас мало времени.

— Что ты задумал? — спросил Парис.

Уже уходящий Сабин снова повернулся к нему. Взгляд воина был мрачен.

— Все, что угодно, лишь бы покончить с этой историей.

Краем глаза Рейес увидел проблеск серебра. Но лишь услыхав всхлип Даники, лишь увидев расплывающееся по ее груди багряное пятно, он осознал, что произошло.

Даника поранена. Истекает кровью. Девушка осела на пол. Превратившись в безмолвное, неподвижное, едва дышащее тело.

«Нет, нет, нет».

Невзирая на все свои клятвы, он не сумел защитить ее.

Возможно, она… возможно, она… Нет!

Он отказывался верить чему-то, кроме того, что она выздоровеет, восстановится целиком и полностью. И все же ярость поглотила его. Ярость и ненависть, отчаяние и столь сильная душевная боль, что проникла в его кости, раня так, словно его растягивали на дыбе. Это придало ему сил.

Через миг он оказался на ногах, поспешил к девушке. Аэрон схватил его за руку, останавливая. Паника охватила его, когда он падал на пол. Его друг прыгнул сверху и оседлал его.

Кулак метнулся в его сторону. Контакт. Нос его хрустнул.

Рейес оскалился, извернулся и схватил Аэрона за предплечья. Через миг уже он очутился сверху. Удовлетворение пылало в глазах Аэрона, ставших опять фиалковыми. Красная пелена исчезла полностью. Неужели… действительно ни капля вины не омрачала этого удовольствия.

Он ранил ее. С этим надо заканчивать, идти к ней. Помочь ей.

Он уставился на Аэрона, в то время как руки сами по себе уже вцепились в его горло. В виду воспрянувшей мощи Рейеса, Аэрон не смог отбросить его или разогнуть пальцы, лишающее его нового вдоха.

Позади он услышал бормотание подоспевших сюда друзей.

— Не делай этого, Рейес.

— Отпусти его.

— Есть другой путь.

Он не знал, кто что сказал, да и плевать ему было на это. Он сжал сильнее, впиваясь когтями в кожу, протыкая вены. Теплая кровь заструилась меж пальцами.

Легион внезапно ринулась вперед и забралась Аэрону на грудь. Напоминающие бриллианты слезы скользили по ее маленькому, уродливому личику.

— Ссстой, ссстой. Он мой.

Рейес стиснул еще сильнее. Когда Аэрон будет мертв, Даника окажется в безопасности. По крайней мере, одной угрозой станет меньше. Ее ведь можно вылечить. Исцелить.

С воплем отчаяния Легион бросилась на Рейеса. Кусая, царапая. Слюна этой твари, должно быть, содержала яд, потому что жгла кислотой, растекаясь по Рейесовым венам, язвя так, что его демон начал стонать. И все же он не разжал рук.

— Мой воин, — причитала демоница. — Мой. Не делай ему больно.

Глаза Аэрона были широко распахнуты, с прожилками лопнувших сосудов на белках. Тело его сотрясалось, кожа бледнела, приобретая синюшный оттенок. Сопротивление воина слабело. Вскоре он полностью утихомирится, и Рейес отпустит его, возьмет один из висящих на стене мечей и отрубит ему голову. Вскоре…

— Рейес, — кто-то позвал его слабым голосом.

И только этому голосу удалось пробиться сквозь его ярость и ненависть, полностью их затмевая. Внимание Рейеса переключилось в сторону, где на полу лежала Даника и смотрела на него.

Он нужен ей.

Мгновенно отпустив Аэрона, он поднялся на подгибающиеся ноги. Тело Аэрона стало неподвижным, но он остался в сознании, наблюдая за Рейесом. Легион принялась покрывать поцелуями лицо и грудь, воркуя над воином, как голубка.

Щелкнул ружейный затвор.

— Ни с места, пока мы с этим не разберемся.

Рейес пропустил мимо ушей приказ, не разбирая, кто его отдал. Он поспешил к Данике и присел подле. Камни пола вокруг нее пропитала кровь. Она уже вытащила кинжал из раны, и была бледна, слишком бледна, а в глазах ее стояли слезы.

— Я пыталась… помочь, — со слабой улыбкой произнесла она. — Хоть раз…

— Ты помогла, ангел. Ты на самом деле помогла мне, — как можно нежнее, стараясь не расплакаться самому, он притянул ее в свои объятия. Она была так слаба, что не могла и пальцем шевельнуть. — Люциен, ты нужен мне!

Звук шагов.

— Я здесь.

Люциен встал подле кровати, в разноцветных глазах воина светилось беспокойство.

— Не забирай ее душу, — сдавленно попросил Рейес. — Просто… не делай этого. Мне нужно время, чтобы «подлатать» ее.

— Ты же знаешь, что если меня призывают забрать человеческую душу, то я бессилен противиться, — последовал осторожный ответ.

Рейес погладил дрожащей рукой лоб Даники.

— Останься со мной, ангел.

Еще никогда он не чувствовал такой беспомощности.

— Навсегда, — проговорила она, вновь слабо улыбнувшись. — Люблю тебя.

О боги. Эти слова, произнесенные в такой момент, едва не убили его.

— Я люблю тебя. Очень. Я не могу жить без тебя, — не отводя от нее глаз, он вновь попросил. — Люциен, найди лекаря. Приведи его сюда. Пожалуйста.

Люциен кивнул и исчез.

Женщины в соседней комнате забарабанили по двери.

— Откройте! Вы не должны нас запирать, мы не помешаем вам. Что происходит?

— Даника. Даника, ты в порядке?

— Впусти их, — крикнул Рейес, молясь, чтобы присутствие семьи придало сил его возлюбленной.

Кто-то открыл дверь, и две женщины влетели внутрь спальни Рейеса. Заметили лежащую на его руках и истекающую кровью Данику. Через миг они оказались рядом.

Третья же — бабушка — была в гипсе, и ее пришлось нести.

Кто-то из воинов выкрикнул:

— Нет, Аэрон, нет!

Другой тяжело вздохнул:

— Я не хочу стрелять в тебя.

Тогда-то Рейес и увидел, что Аэрон встал. Нахождение всех четырех женщин в одной комнате, должно быть, вознесло его жажду крови на новый уровень, придавая необходимые силы.

Сестра Даники закричала, едва воин подался к ней и промахнулся, когда она отпрыгнула.

Ее мать обернулась, раскидывая руки в стороны, чтобы заслонить Данику.

— Оставь моих девочек в покое, ты животное!

Услышав это, Даника попыталась сесть.

— Нет, — приказал Рейес. — Не шевелись.

Аэрон шагнул вперед. Воины преграждали ему путь, стремясь сбить его с ног. Однако никто так и не выстрелил в него, не воплотил в жизнь угрозы. Рейес не мог их винить. В конце концов, он и сам не смог убить друга.

Аэрон запросто отталкивал воинов со своего пути, все ближе и ближе подбираясь к женщинам. Легион вилась меж воинами, кусая их, как это было с Рейесом.

— Не обижайте моего друга.

В отличие от Рейеса они не оставались на ногах, и боль не придавала им сил.

Они падали и больше не двигались, поскольку слюна твари отравляла их.

И вскоре не осталось никого на пути Аэрона, и он ринулся к своим жертвам.

Вот оно. Времени более нет.

Парис в третий упал на колени в центре своей комнаты. Ему не пришлось резать себя, не пришлось призывать Крона, поскольку Титан появился, как только Парис оказался на полу.

— Я уже воскресил Сиенну, — сообщил царь. — Она ожидает в моем тронном зале и может быть здесь в считанные секунды. Может быть твоей, скажи ты только словечко.

О, вновь обнять ее. Коснуться ее нежной кожи, посмотреть в ее прекрасные глаза. Почувствовать, как ее изящные ручки благоговейно скользят по его телу.

Он не нравился ей, но ее влекло к нему. Она приняла его в свое лоно, и это был самый лучший миг за всю его бесконечную жизнь.

— Если ты выберешь не ее, то, возможно, я оставлю девушку себе. Давно я не тешился со смертными, — Крон пожал плечами, приподнимая край своего белого хитона.

Парис прикусил себе щеку. Он должен был поступить умнее, а не призывать этого Титана и просить его о помощи. От мысли о том, что Крон коснется ее, поцелует, его замутило. Он — моя!

— Почему Вы так сильно ненавидите нас?

— Ненавижу? — Крон рассмеялся, но радости не было в этом звуке. — Ненависть — слишком простое пояснение. Можешь считать, что я склонен ненавидеть всех, кто некогда служил моим врагам. И все же признаю, что я по-прежнему заинтригован Повелителями Преисподней. В вас больше человечности, чем я ожидал увидеть в том, кто наполовину демон. Даже сейчас, приближаясь к своей жертве, тот, имя которому Аэрон, мысленно вопит и желает остановиться.

Парис обмер.

Раздался вздох.

— Должен признаться, что он удивил меня. Бабушка была в его руках, ему надо было всего лишь перерезать ей глотку. Все же он сумел перебороть жажду крови настолько, чтобы отпустить ее. Он даже умудрился стереть воспоминания об этом из своей памяти. Силой воли, необходимой для такого… я готов любоваться вечность.

Но Парис знал, что Аэрон не сможет заставить себя позабыть об убийстве этих четырех женщин. С самого начала несчастный воин знал, что этот поступок навсегда изменит его жизнь. И не в лучшую сторону. Вина будет вечно преследовать Аэрона.

То же будет и с Парисом, который будет знать, что мог предотвратить подобное.

— Вижу, как бурлят твои мысли, — проговорил Крон, склоняясь перед ним. Их взгляды встретились: голубой и карий необычайного оттенка. — Знай, что избрав Аэрона, ты более никогда не увидишь Сиенну. Уж я об этом позабочусь. Просто потому, что это мне под силу.

— А если я выберу Сиенну?

— Аэрон уничтожит семью Форд. Всех, кроме Даники. Ее я решил оставить. Остальные же бесполезны.

— Зачем же тогда Вы прокляли душу Аэрона их убийством? — не веря своим ушам, спросил Парис.

Крон пожал плечами.

— Я знал, что одна из них — мое Око, мой проводник в мир духов, но до недавней поры не знал, кто именно. Хотел уничтожить всех, чтобы их опять не смогли использовать против меня. Потому-то все были обречены на смерть. Но сейчас, понаблюдав за самой младшей, я вспомнил все, чему был некогда обязан Оку — до того, как Зевс соблазнил ее, переманив на свою сторону и использовав против меня. В отличие от прародительницы, сердце Даники занято. Она не поддастся искушению других богов.

— Тогда почему просто не освободить Аэрона, если Вам более нет нужды уничтожать Данику и всю ее семью? Если Вы хотите, чтобы Даника жила? Зачем ставить ее свободу в зависимость от моего выбора?

— Потому, что ты поставил предо мной прелюбопытный вопрос. Кто важнее любовница или друг? А теперь, демон, я сыт по горло ожиданием твоего решения.

Парис сглотнул. Итак, выбор. Он знал, что ему придется его сделать, но здесь и сейчас, в момент истины, он знал, что возненавидит себя, независимо от сделанного выбора.

— Выбирай, — сказал Крон, и голос его зло зазвенел. — Пока Сиенна на небесах, в этот самый момент Аэрон преследует женщин. Он заносит кинжал. Сиенна плачет, будучи неуверенной в своем будущем. Аэрон…

— Аэрон, — проговорил он, падая ниц, уже по новой оплакивая единственную женщину, которую он мог бы полюбить. — Я выбираю Аэрона.

Внезапно Аэрон упал возле кровати. Легион свернулась у него под боком, гладя его по лицу. Рейес смотрел, смаргивая от изумления, как улыбка изогнула губы мгновенно уснувшего воина, и умиротворение, необычайное спокойствие, разгладило морщинки вокруг его глаз.

Что, черт побери, только что произошло?

Аэрон нацелился на смертельный удар, Рейес не мог ему воспрепятствовать. А затем все остановилось, замерло, никто не мог сделать вдох, пошевелиться. Затем спящие, отравленные воины очнулись как ни в чем не бывало. А потом Аэрон упал.

Все оглядывались по сторонам, замешательство повисло в воздухе. Люциен прибыл через миг с целителем. Бессвязно лопочущий смертный едва не обмарался, когда рассмотрел толпу громадных воинов.

— Рейес, — прошептала Даника.

Наклонившись, Рейес поцеловал ее в висок.

— Не разговаривай, любимая. Побереги силы. Целитель…

— У меня видение.

Плевал он на видение; он беспокоился о ней.

— Постарайся отослать его на задворки разума. Просто оставайся со мной, пока целитель подлечит тебя, договорились? — он повернулся к означенному человеку с приказом, — Помоги ей. Дай тайленол. Сделай все, что надо, но помоги ей.

Смертный ринулся к кровати.

— Конечно, конечно.

— Я на небесах, лежу на мраморном возвышении, — улыбнулась Даника со стекленеющим взглядом. — Я укрыта белым, а вокруг распевают ангелы.

— Что? Нет, нет, — он замотал головой, яростно отрицая, едва сообразил, о чем она ведет речь. — Держись, только держись.

Целитель склонился над ней, по пути доставая инструменты из черного чемоданчика.

— Быстрее, — приказал он смертному.

Но это оказалось бесполезным, так как глаза Даники закрылись, а голова упала на бок. Девушка исчезла через мгновение, и он обнял лишь только воздух.

Его вопль пронесся эхом сквозь небеса и землю, в конечном итоге отразившись в Аду.