Потаенное пламя

Глава 16

– Оливия, гастрономические шедевры вашего стола не перестают меня поражать, – заявил Паркер Вандайвер, сияя улыбкой.

Он съел уже несколько порций традиционных блюд, которые принято подавать к столу в День благодарения, и теперь наслаждался последним бокалом вина.

Все сидели за столом на тех же местах, что и во время первого приема Вандайверов в доме Локеттов:

Оливия и Карсон по разным концам стола, Паркер и Джеред по одну его сторону, Лорен и Курт по другую.

– Да, – подхватил Курт, – все восхитительно, и особенно из-за присутствия прекрасных дам.

Джеред с такой силой стиснул в руке свой бокал с вином, что побелели суставы. Лорен даже удивилась, что он не раздавил этот хрупкий хрустальный сосуд.

Она постаралась несколько отодвинуться от Курта, потому что его соседство все больше и больше ее раздражало. Как только они заняли места за столом, Курт прижался своим плотным тяжелым бедром к ее ноге и вообще использовал любую возможность, чтобы так или иначе коснуться ее.

Лорен испытывала острую неприязнь к Вандайверам. И в отце, и в сыне чувствовалась грубая сила, проявлявшаяся в каждом движении их мощных тел. Вежливые манеры этих людей казались ей неискренними, какой-то маской, надетой с определенной тайной целью.

Она была благодарна Карсону, предложившему всем перейти в гостиную, куда должны были подать кофе, и таким образом избавившему ее от близости Курта.

– Мы очень сожалели, что не застали вас, миссис Локетт, когда посетили «Кипойнт», – сказал Курт, подходя К ней. Лорен специально села в кресло возле камина, чтобы Курту не удалось занять место рядом с ней.

Ей не хотелось притворяться и говорить, что она была опечалена этим обстоятельством, поэтому просто ответила:

– Мы с Джередом в этот день выехали на прогулку. Никто не заметил вытянувшегося лица Оливии, а Джеред язвительно заметил:

– Не забывайте, что это был наш медовый месяц.

– Вам понравилось жить на ранчо, миссис Локетт? – бесстрастно произнес Курт.

– Да, это было внове для меня, мистер Вандайвер. И я наслаждалась этим чувством новизны.

Отвечая на вопрос Курта, Лорен вспомнила предшествующую ночь, и у нее сжалось сердце. Тогда она впервые почувствовала близость к своему мужу. По-, чему же он опять стал таким холодным и далеким? Сегодня Лорен надела лилово-серое платье из жоржета, зная, что этот оттенок выгодно оттеняет цвет ее глаз. Если Джеред и обратил на это внимание, то воздержался от комплиментов.

– Вы, по-видимому, любите заниматься ранчо, Джеред. – Внимательный взгляд Паркера остановился на Джереде.

– Да, – лаконично ответил Джеред. Он подошел к бару и, налив себе виски, остановился у широкого окна, повернувшись спиной к присутствующим. Его кажущееся спокойствие не обмануло Лорен. В течение всего обеда она чувствовала в нем с трудом сдерживаемую ярость, и это пугало ее.

– У меня никогда не было возможности изучить все «за» и «против» этого бизнеса. Может быть, когда-нибудь, Джеред, вы дадите мне несколько уроков.

Джеред сделал большой глоток:

– У меня никогда не было возможности основательно заняться педагогикой, мистер Вандайвер. Поэтому могу предложить вам действовать, как действуют все – методом проб и ошибок. Это как раз то, чем занимался Бен, и, кажется, это принесло свои плоды. – Джеред повернулся на каблуках и свирепо посмотрел на Паркера. – И лучше вам заниматься этим подальше от «Кипойнта».

– Джеред, как ты груб! – вмешалась Оливия. – Теперь мы с Вандайверами деловые партнеры. Она ободряюще улыбнулась Паркеру.

– Но не в делах ранчо, – буркнул Джеред, опрокидывая в рот остатки виски и снова поворачиваясь к обществу спиной.

В комнате воцарилось неловкое молчание. Оливия вертела в руках кофейную чашку. Карсон прикрыл рот рукой, изображая притворный зевок. Лорен печально смотрела в спину Джереда. Она понимала его чувства. Он хотел оградить любимый им «Кипойнт» от вторжения этих беспринципных людей.

– Что касается меня, то я с нетерпением жду начала строительства железной дороги, – с преувеличенным оживлением заговорил Карсон. – Мы подготовили все для праздника, в котором сможет принять участие каждый. Это будет грандиозно.

– В этом весь смысл, Карсон, – согласился Паркер. – Мы хотим, чтобы горожане поняли, что железная дорога – это то, чем они могут гордиться.

– Вы собираетесь Присутствовать на церемонии, миссис Локетт? – спросил Курт. Лорен смутилась:

– Ну.., думаю, да. – Потом добавила:

– Конечно, с мужем.

Никто никак не отреагировал на ее слова, и снова наступило молчание.

– Я бы с удовольствием сыграла в бридж. Кого-нибудь это интересует?

Зеленые глаза Оливии оживленно блестели, и она казалась моложе и веселее, чем когда-либо.

Лорен никогда еще не видела ее такой. Вероятно, в свое время она разбила немало сердец, когда пускала в ход все свое очарование.

– Это было бы замечательно. Лорен, вы согласились бы стать моей партнершей? – сказал Курт, подходя к ней и протягивая свою мясистую руку. Не в силах преодолеть отвращение, Лорен отшатнулась. С каких это пор он стал называть ее по имени?

– Ну же, Лорен, давайте, – подбодрил ее Карсон, подавляя зевок, – Оливия будет играть с Паркером, а я не люблю бриджа. – Он направился к двери, бросив через плечо:

– Пойду в библиотеку подремлю. Разбудите меня, когда закончите игру.

Лорен беспомощно смотрела вслед стремительно уходящему Джереду.

Оливия улыбнулась. Даже самой себе она не могла признаться, что при упоминании Лорен об их с Джередом совместной прогулке ее охватило беспокойство. Конечно, Джеред достаточно умен, чтобы не связаться с этой девчонкой, во всяком случае, не увлечься ею серьезно. Во всяком случае, она намерена приложить все силы, чтобы не допустить такого поворота событий.

Игроки расселись за карточным столом в углу комнаты. Лорен умела играть, но сейчас ее мысли были заняты Джередом. Почему он ушел? Куда? Ведь не мог же он уехать из дома. Так где же он?

Роббер продолжался несколько часов. В конце концов Карсон присоединился к ним и дипломатично ободрял то одну, то другую пару, Когда Роза объявила, что в столовой накрыт холодный ужин, все запротестовали, но все же голод победил.

Игроки сгрудились вокруг стола, наполняя тарелки едой: оставшейся от обеда индейкой, салатами и маринадами. Оливия попросила Розу позвать Джереда. "1 С тарелками в руках они отправились обратно в гостиную. Лорен примостилась в углу комнаты на одной из маленьких кушеток. Она осознала свою ошибку слишком поздно – когда заметила приближающегося к ней Курта.

– Вы взяли мало еды, Лорен, – сказал он, усаживаясь рядом с ней.

– Я не голодна, – пробормотала она. Его присутствие подавляло ее, отбивая аппетит.

– Вы не взяли маринованного перца. Вот, попробуйте. – Он взял со своей тарелки один перец и предложил ей.

Она очень хорошо помнила свой первый ужин в Коронадо и столь невинно выглядевшую фасоль с томатами.

– Нет, благодарю вас, я не люблю перец.

– Это не то, что вы думаете. Он приготовлен с умеренным количеством специй. Вот.

Курт откусил кусочек перца и начал медленно жевать, намеренно стараясь показать ей, что не чувствует никакого неудобства.

– Да ну же, Лорен.

Надеясь, что он отстанет от нее, если она согласится, девушка наклонилась, откусила крошечный кусочек и быстро отодвинулась от него. Курт смотрел на нее с улыбкой.

Чтобы не видеть его самодовольного лица, с этой глупой, победоносной улыбкой, Лорен отвернулась и тут же заметила Джереда; стоявшего в дверях и смотревшего на них.

Его руки были сжаты в кулаки, а играющие на скулах желваки придавали лицу свирепое выражение. Глаза Джереда горели каким-то демоническим огнем. Внезапно Лорен осознала, насколько двусмысленной могла выглядеть эта сцена – она рядом с Куртом на кушетке в темном углу гостиной.

– Джеред, – вырвался из ее груди придушенный шепот.

Курт резко повернул голову, проследив за ее взглядом. Он сразу увидел Джереда и заметил его ярость. Повернувшись к Лорен, он игриво потрепал ее по подбородку:

– Видите, он совсем не вызывает жжения. Оттолкнув его, она вскочила и бросилась вслед за Джередом, стремительно покинувшим гостиную.

Она нагнала его уже в холле и протянула руку, как бы стараясь удержать.

– Джеред… – она запнулась, – Джеред, я…

– Заткнитесь! – рявкнул он, вырывая руку. Лицо его было искажено яростью.

Противоречивые чувства охватили Лорен – ей хотелось закричать на него, ударить его и тут же умолять о прощении. Все, что угодно, только бы стереть с его лица это гневное, обвиняющее выражение.

Роза буквально вжалась в стену, боясь оказаться на их пути. Лорен увидела ее и, поняв, что примирение невозможно, подошла к ней:

– Роза, я иду в свою комнату. У меня болит голова. Не будете ли так любезны передать гостям мои извинения?

– Си, сеньора, – прошептала Роза, надеясь, что Джеред ничего не скажет. Он и не сказал, только сверкнул глазами, видя, как Лорен уходит.

Джеред стоял у окна в своей комнате, зажав сигару в зубах. Он наблюдал за Лорен, медленно идущей по двору вдоль ограды. Черт возьми, что это она бродит по двору среди ночи. Что ей там надо? Заметив, что Лорен зябко повела плечами, Джеред подумал, что ей холодно.

Вандайверы наконец отбыли. От Джереда потребовалось все его самообладание, чтобы не убить Курта Вандайвера. Он не помнил случая, когда при одном виде человека его охватывал такой гнев. Он буквально трясся от ненависти.

Прощаясь, Курт сказал Джереду:

– С нетерпением буду ждать вас на празднике. Надеюсь, к этому времени Лорен будет чувствовать себя лучше. Мы будем ужасно разочарованы, если она не сможет там присутствовать.

Джереду стоило больших усилий удержаться и не двинуть кулаком по этому насмешливо ухмыляющемуся лицу.

– В конце концов он засел в своей комнате, изо всех сил стараясь напиться. В его затуманенный алкоголем мозг проник звук тихих шагов в холле. Услышав, как открылась входная дверь, Джеред подошел к окну.

Лорен спускалась по ступенькам во двор. Джеред с удивлением увидел, что она направляется к железной ограде. На ней был халат, который он видел прежде, распущенные волосы густой массой сбегали по спине. Лорен слегка поеживалась от холодного ноябрьского воздуха.

«Сука!» – мстительно подумал Джеред. Она так откровенно флиртовала с этим шутом Вандайвером, буквально ворковала с ним. Он был прав насчет нее. Она интриганка, хитрая шлюха, дразнившая и мучившая его с определенным расчетом.

«Ладно, мне наплевать», – убеждал себя Джеред. Но в глубине души он мучительно осознавал, что обманывает себя. Она ему небезразлична. Каждый раз, когда поблизости от нее оказывался этот сукин сын Вандайвер, Джеред чувствовал ни с чем не сравнимую боль.

Джеред смотрел, как лунный свет серебрит ее волосы. Лорен устало оперлась о створку ворот и опустила голову, тяжелые пряди волос упали ей на лицо. Вот она повернулась, и он увидел стройную шею, выступающую из выреза халата. Перед его мысленным взором мгновенно встало все ее прекрасное, нежное тело, и Джеред застонал.

Если уж ему было суждено жениться по расчету, то почему бы его жене не быть уродливой? Почему так случилось, что ею стала Лорен?

В столице, равно как и в других местах, его сексуальные подвиги были хорошо известны. Шлюхи боролись за право предложить ему свои услуги. Его страстные ласки сменялись безразличием, бросавшим вызов каждой женщине, будившим в каждой из них самые противоречивые чувства. И, как ни странно, они любили его именно за это.

Но в эту свою поездку в Остин Джеред не имел ни малейшего желания поддерживать свою репутацию. Образ Лорен не оставлял места для других женщин. Он представлял себе ее тело, которого жаждал.

В конце концов, разозлившись на самого себя, Джеред пошел в один из самых известных ночных клубов. Завсегдатаи приветствовали его с восторгом, наперебой спрашивая: уж не испортила ли женитьба Джереда Локетта?

Джеред изображал веселье, пил виски, играл, но когда настало время выбрать женщину и подняться с ней наверх, он так устал притворяться, что без всяких усилий отвергал одну претендентку за другой.

То слишком толстая и вульгарная, то неестественно рыжая, то худая. И это продолжалось без конца.

Наконец, пробормотав какие-то слова извинения, Джеред покинул клуб и вернулся в отель. Он лег в постель, но его плоть, не получившая удовлетворения, не давала ему уснуть. Наконец, отчаявшись, Джеред прибег к средству, в котором не было необходимости с раннего отрочества.

Потом, погружаясь в сон, он старался убедить себя, что выкрикивал имя Лорен по чистой случайности.

«Мне надо немедленно уехать, – решил Джеред, – в городе я всегда найду парочку отличных шлюх». Но он знал, что никто не заменит ему Лорен. «В конце концов, жена она мне или нет, – разозлился Джеред, – а раз так, то мне надо просто заявить свои права».

Лорен медленно возвращалась обратно в дом. «Почему бы нет? – распалял себя Джеред. – Она флиртует со всеми, от последнего вакеро в „Кипойнте“ до Курта Вандайвера и Бог знает еще кого. Так почему бы и нет?!»

Он сделал последний большой глоток из бокала и, пошатываясь, вышел в холл.

Лорен, покинувшая гостей под предлогом головной боли, вернулась в свою комнату. Она упала поперек кровати и зарыдала так, как не рыдала давно. Ее слезы были горькими, гневными, они не исцеляли и не облегчали ее душу. Ее носовой платок промок насквозь, так же как и наволочка, прежде чем слезы иссякли и перешли в судорожные всхлипывания.

Елена постучала в дверь и спросила, как она себя чувствует, но Лорен отослала ее, уверив, что ей уже лучше и надо только хорошо выспаться.

Потом она услышала шаги Джереда, поднимающегося по лестнице, и стук закрываемой двери. К тому времени, как она разделась и легла в постель, в доме все стихло. Но уснуть ей не удавалось. Каждый раз, закрывая глаза, она видела перед собой разгневанное лицо Джереда. Губы, изогнутые в презрительной улыбке, были так не похожи на те, что целовали ее. Глаза, следившие за ней с нескрываемой враждебностью, мало напоминали те, что смотрели на нее поверх красного шейного платка.

Стараясь отогнать мучительные воспоминания, Лорен встала, надела халат, тихонько спустилась по лестнице и вышла на улицу. Ночь была тихой и прекрасной. Все утопало в лунном сиянии. До больших, ярких звезд, казалось, можно было дотянуться.

Лорен не смогла бы сказать, когда эта мысль впервые пришла ей в голову, но сейчас она сформулировалась ясно и четко. Я влюблена в Джереда Локетта. Я люблю его.

Никогда прежде она в полной мере не понимала смысла этого слова. Никогда в жизни она не испытывала всепоглощающей страсти.

Все ее мысли были связаны с Джередом. Каждое слово она произносила с оглядкой на Джереда, с мыслью о том, что бы он об этом подумал. Каждый свой поступок, даже самый незначительный, она втайне оценивала только с одной точки зрения – одобрил бы его Джеред или нет. Он властвовал над ее сердцем и умом. Она хотела разделять его печали и радости. Была ли это любовь? Неужели любовь всегда приносит столько боли?

Она любит Джереда. Лорен упивалась новым для нее состоянием, радовалась его пониманию и с этим ощущением радости вернулась в дом. Улыбаясь счастливой улыбкой, она поднялась по лестнице и вошла в свою комнату.

Джеред стоял за дверью, и поэтому она не сразу заметила его. Испуганно вскрикнув, Лорен прижала руку к бурно колотящемуся сердцу и прошептала:

– Джеред, вы меня страшно напугали. Что вам угодно?

Джеред слегка покачивался взад-вперед, будто готовясь к прыжку. Она почувствовала резкий запах виски и заметила, что его янтарные глаза блестят неестественно ярко. Рубашка его была расстегнута и не заправлена в брюки.

– Джеред? – с испугом произнесла Лорен и сделала шаг назад.

– Как вы думаете, что мне угодно, миссис Локетт?

Он говорил хриплым, срывающимся голосом, и тон, каким он произнес ее имя, показался Лорен отвратительным. Джеред качнулся к ней, прижав ее к стене.

Он грубо впился губами в ее рот, насильно раздвинул ей губы. Его язык хищно скользнул "внутрь. Джеред навалился на нее всем телом. Она почувствовала, как пряжка от его ремня врезалась ей в живот. Коленом он раздвинул ей ноги.

Поначалу Лорен так изумилась, что даже не сопротивлялась. Теперь же она по-настоящему испугалась и замолотила кулачками по голове и плечам Джереда, пытаясь освободиться от навалившейся на нее тяжести, избавиться от его рук и губ.

– Нет, Джеред, пожалуйста, не надо! – рыдала она.

– Нет? Почему же нет? – прорычал он сквозь стиснутые зубы. – Вы моя жена, миссис Локетт. Так исполняйте же супружеские обязанности. Ведь вы раздаете свое благосклонное внимание направо и налево, и я не хочу, чтобы впредь вы лишали меня моих законных прав.

Она понимала, что он пьян и плохо соображает, что говорит, но частица правды в его словах все-таки была. Она действительно его жена.

Лорен тотчас же перестала сопротивляться. Она не сделала попытки остановить его, когда Джеред разорвал на ней халат и тонкую ночную рубашку от ворота до пояса. Его лихорадочный взгляд блуждал по ее грудям, он грубо ласкал их, сжимая в ладонях, стараясь причинить ей боль. Осознав наконец, что Лорен стоит совершенно неподвижно, Джеред поднял голову и посмотрел ей в глаза.

Она не отвела глаз и смотрела на него без страха, спокойно. Это был взгляд маленького зверька, позволяющего хищнику перекусить свою яремную вену, понимая, что сопротивление бесполезно.

Даже окатив его холодной водой, она не смогла бы с такой быстротой погасить пламя страсти. Теперь Джеред молча стоял перед ней, тяжело дыша. Тянулись долгие минуты, наполненные борьбой со всепоглощающим желанием. Он провел рукой по волосам, отчаянно стараясь сохранить хоть капельку достоинства.

С мучительным стоном, но не страсти, а боли, Джеред прислонился лбом к стене и несколько раз помотал головой, словно стараясь избавиться от этой невыносимой боли. Трясущимися руками Джеред стал стягивать на ее груди разорванную одежду, пытаясь прикрыть обнаженное тело девушки.

Оттолкнувшись от стены, Джеред начал медленно пятиться назад, сжимая в ладони прядь ее волос. Черная блестящая змейка тянулась за ним, пока хватало длины, а потом он медленно разжал ладонь, позволив ей выскользнуть. Проводив взглядом отпущенную на свободу прядь, он повернулся и вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.

Лорен упала на пол и, зажав рот полой разорванного халата, зарыдала.

На следующее утро Джеред уехал в Остин. Неделей позже Лорен доставили новенький кабинетный рояль, купленный для нее мистером Джередом Локеттом.