Потаенное пламя

Глава 17

Церемония, посвященная началу строительства железной дороги, была назначена на пятнадцатое декабря. Все надеялись, что техасская погода не подведет. Население города жило в радостном предвкушении праздника. Муниципальный и школьный оркестры проводили совместные репетиции. Желающие выступить писали и переписывали свои речи. В центре городского парка была возведена платформа, для украшения которой со склада были получены ярды разноцветной ткани.

Теперь, когда Джеред уехал, Лорен проводила много времени в одиночестве. Она еще не оправилась от полученного шока. Джеред снова показал ей не лучшую сторону своего характера – склонность к насилию и буйству, и это ее пугало. Она знала, что его гневная вспышка в значительной степени объяснялась приездом Вандайверов. Если добавить к этому ее невольное уединение с Куртом, а также учесть количество поглощенного Джередом алкоголя, то трудно было счесть такую реакцию удивительной.

Лорен все еще содрогалась, вспоминая выражение его лица, когда он буквально набросился на нее, прижимая к стене. Он намеревался наказать ее физически, но вместо этого ранил ее душу. Если бы она могла его возненавидеть, все было бы значительно проще. Но она любила его, и потому его оскорбительное поведение уязвило ее особенно остро.

Однако та нежность, с которой он касался ее волос, прежде чем уйти, почти полностью оправдывала его. Ей невыносимо было видеть страдание и боль в глазах Джереда. Хотел ли он извиниться? Может быть, мужская гордость не позволила ему выразить свое раскаяние?

Когда рояль сняли с повозки, Лорен расплакалась. Это был щедрый и прекрасный подарок, но она предпочла бы вместо него одно доброе, нежное, ласковое слово.

После долгих размышлений Лорен пришла к выводу, что Джеред не знал, как просить у нее прощения. Она больше, чем кто бы то ни был, знала, насколько гордым был этот человек. Он никогда не смог бы облечь в слова свои извинения, поэтому, послав ей рояль, он как бы просил ее о примирении.

Теперь Лорен каждый день музицировала. Она не играла несколько месяцев и чувствовала, что пальцы утратили былую гибкость и легкость. Только через неделю ей удалось приблизиться к прежней технике.

Она как раз играла, когда Джеред въехал во двор верхом на Чарджере. Услышав музыку, он осадил коня, спешился и рассеянно кивнул Пепе, прибежавшему из конюшни.

Предоставив Пепе позаботиться о Чарджере, Джеред, неслышно ступая, направился к парадному крыльцу. С одной стороны, он не хотел помешать ее игре, а с другой – его беспокоило, как Лорен встретит его. Никогда в своих отношениях с женщинами ему не приходилось прибегать к насилию. И что же! Он пытался изнасиловать собственную жену! Боже всемогущий! Он был отвратителен сам себе. Что она сделает, когда увидит его? Возможно, испугается и убежит. И у него нет оснований осуждать ее.

Тихонько проскользнув в холл, Джеред на цыпочках двинулся в гостиную, высоко поднимая ноги, чтобы не звенеть шпорами.

Лорен увидела его, как только он показался в дверях. Он был одет почти так же, как в тот раз, когда впервые ворвался в ее спальню, – шляпа, кожаные штаны, сапоги. Другим было только поведение. Тогда он был ироничен и надменен, сейчас же походил на робкого маленького мальчика. Выражение его лица растопило сердце Лорен, изгнав из него обиду и страх.

– Джеред! – воскликнула Лорен. Она быстро встала из-за инструмента и, сияя улыбкой, пошла ему навстречу. – Благодарю вас за рояль. Не могу выразить, как я его полюбила. Спасибо.

Она встала на цыпочки и легко прикоснулась губами к его щеке.

Джеред был так смущен ее приемом, что стоял, молча глядя в ее сияющие серые глаза. В них не было ни упрека, ни гнева, ни отвращения. Он был совершенно сбит с толку.

Ел руки все еще лежали у него на плечах. На него веяло ароматом, который он привык связывать с ней. Ее кожа казалась теплой и розовой. Слегка приоткрытые губы были полны трепета и ожидания. Это оказалось свыше его сил.

Джеред осторожно привлек ее к себе, как бы опасаясь, что она оттолкнет его. Он застонал от нежности, когда Лорен с готовностью прижалась к нему. Его руки обвили ее тонкую талию, и он зарылся лицом в ее роскошные блестящие волосы.

Когда их губы встретились, Джеред почувствовал ответный трепет желания и уже смелее провел кончиком языка по ее нижней губе.

– Джеред, – успела выдохнуть Лорен, прежде чем он закрыл ей рот поцелуем. Он целовал ее отчаянно, как человек, приговоренный к смерти, которого внезапно помиловали. Он жадно пил ее дыхание. Наконец они неохотно разомкнули объятия.

– Почему бы вам не снять шляпу и не отдохнуть? – спросила Лорен дрожащим голосом. Подняв руку, она сняла шляпу с его головы и на несколько секунд прижала ее к груди, прежде чем отдать ему.

– Хотите выпить?

– Н-нет, благодарю вас, Лорен. Я не.., хочу пить.

– Хотите, чтобы я что-нибудь сыграла для вас? Может быть, вы сочтете, что мои скромные таланты не заслуживают такого великолепного инструмента.

– Я слышал со двора, как вы играете. Это было… Вы играете очень хорошо.

– Сядьте и отдохните, – пригласила она мягко, возвращаясь к роялю.

Он сел на краешек дивана, чувствуя себя неуклюжим в насквозь пропыленной одежде. Что, черт возьми, с ним творилось? Лорен сыграла несколько отрывков, и Джеред как зачарованный смотрел на ее руки, летающие по клавишам. Спина ее была гордо выпрямлена, головка откинута назад, пряди черных локонов выбились из прически, когда они целовались, и теперь закрывали часть лица и шею.

Спазм сжал ему горло, и Джеред понял, что поведет себя как чертов дурак, если сейчас же не уйдет отсюда. Он резко вскочил и пробормотал:

– Прекрасно, Лорен. Вы играете лучше всех, кого мне только приходилось слышать. Сейчас мне надо подняться наверх. Привести себя в порядок и все такое. – И выбежал из комнаты.

Его побег был настолько внезапным, что пальцы Лорен так и остались в воздухе над клавиатурой. В задумчивости она начала снова играть, и, пока Джеред поднимался по лестнице в свою комнату, его преследовала музыка.

Лорен часто слышала, как жители Техаса говорили, что, если и есть что-то предсказуемое в техасской погоде, так это то, что она непредсказуема. День 15 декабря выдался в Коронадо слегка морозным, ясным и как нельзя лучше подходящим для запланированного праздника. Лорен порадовалась за Карсона. Он вложил столько сил в его организацию и так волновался, что Лорен начала опасаться за его здоровье.

Все собрались в этот день в столовой за весьма обильным завтраком.

Джеред выглядел ослепительно в черных бриджах, заправленных в высокие черные сапоги, в черном пиджаке, белой рубашке и кожаном жилете цвета сливочного масла. Его вычищенная черная шляпа висела на вешалке в холле. Оливия вскользь заметила, что его наряд не слишком подходит для дневного времени, но он не обратил на ее слова ни малейшего внимания.

На Лорен был шерстяной костюм темно-вишневого цвета с кремовой кружевной блузкой. Высокий корсаж юбки еще больше подчеркивал красоту ее груди. Джеред с трудом отводил от нее глаза, втайне мечтая о том, чтобы она сняла жакет.

Карсон явно нервничал, ронял приборы, передвигал бокалы, пока Оливия не сказала ему, что он создает слишком много шума. Карсон униженно извинился и затих. Лорен надела шляпу с вуалью, закрепив ее булавкой. После небольшой суматохи, вызванной укладыванием дополнительных перчаток, плащей и других теплых вещей на случай, если вдруг подует северный ветер, а также пледов, фляжек и, по настоянию Розы, корзинки с сандвичами, они наконец выехали.

Лорен, Оливия и Карсон разместились в кабриолете. Джеред сел на своего Чарджера, тщательно вычищенного Пепе рано утром.

– Почему бы тебе не поехать с нами в кабриолете, Джеред?

– И лишить Чарджера удовольствия участвовать в церемонии? Нет, благодарю, мама.

Встретившись глазами с Джередом, Лорен поняла его тайную цель. Он хотел показать всем, что, несмотря на новое дело, Джеред Локетт, как и его отец, прежде всего фермер, владелец ранчо.

Пепе умело правил кабриолетом, продвигаясь среди других экипажей. В городском парке уже собралась толпа. Люди расступились, пропуская влиятельную семью, сделавшую реальностью их мечту о железной дороге.

Лорен ловила на себе любопытные взгляды. Она слегка смутилась, когда Джеред подал ей руку, помогая выйти из кабриолета, и, поддерживая под локоть, повел к группе именитых жителей города, среди которых уже находились Оливия и Карсон. Там были мэр Корона-до, окружной судья, представитель губернатора штата, несколько священнослужителей и Вандайверы.

В течение всей речи мэра Джеред держал Лорен за руку и отпустил ее только тогда, когда наступила его очередь бросить символическую лопату земли.

Лорен гордо стояла рядом с ним. Он хорошо играет свою роль, думала она с грустью. Так же, как и она, Джеред знает, что горожане внимательно оценивают каждый шаг своего фаворита и его молодой жены.

Он обращался с ней с подчеркнутыми почтением и учтивостью, но в его янтарных глазах она замечала непривычную для себя теплоту. Когда он брал ее под руку, чтобы идти к платформе, построенной в центре парка, его локоть коснулся ее груди. Джеред бросил на нее быстрый взгляд, но руки не убрал.

Именитые горожане и гости поднялись на платформу. Представитель губернатора предоставил слово Паркеру Вандайверу, тот выступил вперед и произнес цветистую речь, в которой рассыпался в похвалах жителям Коронадо, как сообществу людей, способствующих процветанию штата и развитию прогресса.

– Эта железная дорога оживит торговлю, предоставит большие возможности для бизнеса жителям этого великого города. Мы гордимся тем, что внесли свою лепту в этот процесс. Мы с живым интересом будем наблюдать за вашими успехами, и день, когда мы сможем вернуться сюда и объявить, что строительство закончено, будет счастливейшим днем в нашей жизни.

Раздались оглушительные аплодисменты и один или два смешка.

– Сегодня с нами нет человека, который, я уверен, был бы счастлив участвовать в этом празднике. Мистер Бен Локетт многое сделал для того, чтобы дать обществу эту железную дорогу, он в течение многих лет стремился к этому.

Лорен бросила взгляд на Джереда, лицо которого окаменело. Она молила Бога, чтобы ему удалось сдержаться.

– Бен Локетт был бы рад стоять сегодня рядом с вами и видеть плоды своих трудов. Мы скорбим о его утрате и благодарны его жене и сыну, которые всем сердцем поддержали это начинание.

Толпа зааплодировала, послышались возгласы одобрения в адрес Бена Локетта и его семьи.

Сказав еще несколько напыщенных фраз, Паркер Вандайвер наконец закончил. Мэр любезно предложил Джереду выступить. Тот вежливо отказался. Толпа разочарованно загудела, но некоторые еще помнили, как его чествовали после возвращения с войны. Тогда он тоже отказался говорить, потому что скорбел о тех, кому не, посчастливилось вернуться домой. Раздались крики одобрения в знак понимания причины его отказа. Конечно, Джеред Локетт не всегда вел себя должным образом, но каждый, у кого есть глаза, не мог не видеть, что он женился на настоящей леди и был ей предан. Женитьба помогла ему остепениться. В этом не было сомнений.

К счастью, внимание толпы было приковано к Джереду и его жене, и никто не заметил изменившегося лица Оливии. Она была обеспокоена и разгневана отказом сына публично выразить одобрение Вандайверам и их проекту.

Официальная часть была закончена, и теперь каждый был озабочен тем, чтобы хорошо провести время. Были выставлены бочонки охлажденного пива, организованы соревнования по бегу, на платформе появился оркестр и зазвучала музыка.

Не успели Джеред и Лорен спуститься с платформы, как к ним подбежал один из местных юношей. Его покрытое веснушками лицо пылало от возбуждения, а красные, как морковь, волосы стояли дыбом.

– Джеред, Джеред, там начинаются соревнования по стрельбе, и меня послали за вами. Идемте. Они ждут. Джеред улыбнулся:

– Лорен, разреши тебе представить Билли Холта. Билли, миссис Локетт.

Юноша небрежно кивнул.

– Соревнования по стрельбе, да? – переспросил Джеред. – Почему они послали тебя за мной. Билли?

– Ах, разрази меня гром. Вы же знаете… Билли понял, что выругался, и его обращенное к Лорен лицо заполыхало еще ярче.

– О, извините меня, миссис Локетт, – захлебываясь произнес он, не смея посмотреть Лорен в глаза. Спасаясь, он опять повернулся к Джереду:

– Да ведь все знают, что вы, черт возьми, самый лучший стрелок во всей округе. Кому нужны эти соревнования, если вы не будете в них участвовать.

Билли был так возбужден, что даже не замечал, как ругательства слетали с его губ.

– Что ты думаешь, Лорен? Тебе хотелось бы посмотреть соревнования по стрельбе? Она с улыбкой посмотрела на мужа:

– Похоже, все будут разочарованы, если ты не примешь в них участие.

– Я соглашусь, только если ты будешь меня сопровождать.

Билли, едва сдерживая свой восторг, подпрыгивал то на одной, то на другой ноге.

– Пожалуйста, миссис Локетт, а?

– Да! Ведите! – улыбнулась она.

Билли снова подпрыгнул, завопил и понесся вперед, чтобы предупредить всех, что «звезда» соревнований приближается.

Джеред крикнул Пепе, чтобы тот принес из кабриолета его револьвер.

Лорен посмотрела на него с притворным возмущением:

– Значит, вы все время знали, что будут соревнования, и позаботились о том, чтобы в них участвовать.

– Ну, приятно, когда время от времени тебя о чем-нибудь просят. – Он усмехнулся. – Надеюсь, что не опозорюсь. Мне надо поддержать свою репутацию.

Они не спеша приблизились к группе мужчин, собравшихся, чтобы принять участие в соревнованиях. Одни проверяли оружие, другие заключали пари, большинство не сомневалось, в победе Джереда.

Билли и кое-кто из болельщиков собирали бутылки и жестянки, которые должны были служить мишенями, и выстраивали их на перилах ограды примерно в тридцати ярдах от большого дуба, где должна была располагаться позиция для стрелков.

Джеред снял плащ, передал его Лорен и взял у Пепе кобуру с револьвером. Он проверил свой кольт и удовлетворенно кивнул.

Основные правила состязания были изложены Карсоном, который, по-видимому, был признанным рефери.

– Каждый участник соревнования делает три выстрела. Один промах лишает его возможности продолжать соревнование, – нараспев наставлял он стрелков.

Десять участников соревнования выстроились в одну линию. Джеред оказался последним в ряду. Повернув голову, он заметил Курта Вандайвера, небрежно прислонившегося к дереву. Курт не интересовался соревнованиями, он наблюдал за Лорен. Джеред посмотрел в ее сторону, и она ответила ему одобряющей улыбкой.

Один за другим участники выбывали из соревнования. Наконец осталось только трое, в том числе и Джеред.

Первый стрелок подошел к черте на земле и, как только дали сигнал, быстро выстрелил трижды. Он поразил три мишени. Второму удалось сбить только две бутылки.

К черте подошел Джеред. Он вынул сигару из нагрудного кармана, небрежно прикурил и сделал несколько затяжек. Зрители замерли, не спуская с него глаз. Его револьвер был в кобуре, хотя Лорен видела, как Джеред заряжал его, когда стреляли его соперники.

– Подайте сигнал, Карсон, когда будете готовы, – бросил он через плечо.

– Вы собираетесь вытаскивать револьвер из кобуры? – изумленно спросил Карсон.

– Да. Крикните.

Джеред говорил спокойно, хотя по его тону Лорен почувствовала, как он возбужден. Карсон пожал плечами и крикнул:

– Тащите!

С быстротой молнии Джеред выхватил револьвер, и прозвучавшие затем выстрелы слились в один. Когда дым рассеялся, зрители увидели, что на заборе осталась только одна бутылка.

Он сбил пять из шести.

Из глоток присутствующих вырвался мощный рев. Билли в восторге кувыркался на траве. Лорен хлопала в ладоши, не сдерживая своей радости. Мужчины окружили Джереда, одобрительно хлопая его по спине.

– Чертова машина для стрельбы, вот ты кто.

– Быстрее, чем взбесившаяся гремучка.

– Слышал, что и Руди Мендес стреляет так же. Этот сукин сын Бен Локетт научил своих мальчишек стрелять как надо.

Лорен была так увлечена всей этой суматохой, что не заметила, как рядом оказался Курт.

– Жаль, что он не может так же легко справиться со своей любовью к выпивке, как справляется с этим кольтом.

Лорен резко повернулась к нему. Но подошедший Джеред помешал ей сказать все, что она думает об этом мелком и подлом замечании. Отвернувшись от Курта, она поздравила Джереда и помогла ему надеть плащ.

– Джеред, ты был великолепен. Однако Курт, ничуть не смутившись, снова вклинился в разговор:

– Лорен, у меня есть для вас сюрприз. Пойдемте, я хочу вам кое-что показать.

– Джеред? – Лорен вопросительно посмотрела на мужа. Она не знала, как дать отпор Курту, не привлекая всеобщего внимания.

– Все в порядке, Лорен. Мне тоже хотелось бы взглянуть на этот сюрприз.

Джеред уверенно взял ее за руку, и они последовали за могучей фигурой Курта, который уже протискивался сквозь толпу. Подойдя к плотному кольцу людей, Курт грубо растолкал всех, пробивая себе дорогу, и Лорен увидела автомобиль.

Она уже видела автомобили в Северной Каролине, особенно во время поездок в Рэли, но в Коронадо пока еще не встречала ни одного.

По-видимому, здесь ни у кого и не было машины, поэтому она вызвала большой интерес и оживление.

– Это «олдсмобиль», одна из моделей, работающих на газолине, – расхвастался Курт, – я хочу покатать вас.

Автомобиль был красив. Черный и блестящий, с широкой красной полосой и белыми шинами. Сиденья были обиты черной кожей. На капоте блестели две бронзовые фары. Бронзой были отделаны также и руль, и укрепленный сбоку клаксон, – Я…

– Я уверен, что ваш муж, – он сделал ударение на этом слове, – не будет возражать. Или будете, Джеред?

Чувствуя, с каким вниманием окружающие прислушиваются к каждому сказанному ими слову, Джеред широко улыбнулся:

– Думаю, Лорен получит от поездки, большое удовольствие. Давай, дорогая, я помогу тебе.

Лорен заметила резкие линии, обозначившиеся вокруг его плотно сжатого рта, когда он осторожно подсаживал ее в машину. Она хотела возразить, но поняла, что не должна этого делать.

Курт, рисуясь, подошел к машине и начал заводить ее. Мотор ожил, отозвавшись ужасным грохотом. Обежав машину с другой стороны, Курт запрыгнул на водительское место рядом с Лорен. Бессознательно она подобрала складки своей юбки, чтобы они не касались его тяжелого бедра. Машина тронулась. Лорен взволнованно оглянулась назад, на Джереда, но он смотрел в спину Курту, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

Курт повел машину вдоль реки. Они проехали по узенькому мостику и оказались на противоположном берегу. Теперь они практически оказались вне поля зрения, укрытые деревьями и прибрежным кустарником. В других обстоятельствах Лорен наслаждалась бы поездкой, но в присутствии Курта она чувствовала себя крайне неловко.

– Вам нравится? – спросил Курт, наклоняясь к ее уху.

– Да, очень, – любезно ответила Лорен, стараясь отодвинуться от него как можно дальше. Курт продолжал маневрировать на неровной, ухабистой дороге, и Лорен была рада, что он не пытается втянуть ее в разговор.

– Мне хотелось бы вернуться, – сказала она, – Джеред будет беспокоиться. Курт невесело рассмеялся:

– Меня не обмануть этим так называемым браком, Лорен. Отдельные спальни, не так ли?

– Моя семейная жизнь вас не касается, мистер Вандайвер.

Ее голос стал холодным и жестким, а щеки запылали. Быстрый насмешливый взгляд Курта сказал ей, что она его не убедила. Однако он повернул назад, и они снова проехали по мосту и вернулись туда, откуда начали свою поездку. Толпа все еще не разошлась. Джеред стоял, прислонясь к дереву, и курил сигару. Его чувства выдавали только горящие гневом глаза.

Стремясь поскорее выйти и подать руку Лорен, Курт не стал выключать мотор. Джеред рассчитанно неторопливым шагом подошел к машине и занял сиденье, только что освобожденное Куртом.

– И вы называете это «прокатиться», Вандайвер? Он резко тронул машину с места. Лорен вцепилась в сиденье. Машина вильнула, едва не переехав Курта, с трудом успевшего отскочить. Все произошло так стремительно, что он окаменел, провожая взглядом свой «олдсмобнль», мчащийся с такой скоростью, с какой он никогда не осмеливался ездить. Толпа разразилась безудержным хохотом, и Курт прекрасно понимал, что смеются над ним.

Джеред бесстрашно крутил руль, делая повороты на головокружительной скорости и ухитряясь попасть в каждую выбоину на дороге. Они несколько раз объехали вокруг центральной площади города, пока у Лорен не закружилась голова. Она вцепилась в руку Джереда, боясь выпасть из машины, вихляющей то вправо, то влево. Наконец они покинули центр города и поехали по одной из проселочных дорог, все дальше удаляясь от Коронадо.

Ветер бил в лицо Лорен, сдувая шляпу на затылок, вырывая шпильки из волос. Лорен сняла бы шляпу, если бы не боялась выпустить руку Джереда.

Он громко и радостно хохотал, как шаловливый мальчишка, стащивший забавную игрушку у своего учителя.

– Вы видели его лицо, Лорен? Видели? Вот сукин сын! Я покажу ему, как управлять машиной.

Его шляпу сдуло, волосы растрепались, лицо раскраснелось, глаза горели восторгом от собственной дьявольской проделки. Его радость была так заразительна, что Лорен не удержалась и тоже расхохоталась. Они были похожи на двух расшалившихся детей. Услышав ее смех, Джеред повернул голову в ее сторону. Он тотчас же осознал свою ошибку. Они проглядели поворот и неслись прямо в канаву.

– Держитесь! – крикнул Джеред, нажимая на тормоза. Движение слегка замедлилось, но машина не остановилась. Сделав сумасшедший вираж, она заскользила боком, переднее колесо вывернулось и наконец завязло в мягкой земле. Джеред выключил кашляющий, задыхающийся мотор.

Какое-то время они сидели молча, тяжело дыша, понимая, что были на волосок от смерти или увечья. Машина остановилась, накренившись под опасным углом, и Лорен бросило прямо на Джереда.

– Вы в порядке? – тихо спросил он.

– Да, я-то в порядке, – прерывающимся от волнения голосом ответила Лорен, – боюсь, что «олдсмобилю» Курта не так повезло.

И тут они разразились безудержным смехом. Они так хохотали, что на глазах у них выступили слезы. Впервые они смеялись вместе. Случалось, что кто-нибудь из детей Мендесов веселил всю семью какой-нибудь проделкой, но то был совсем иной смех. Сейчас же они были охвачены одним чувством, и этот смех был понятен только им двоим.

Лорен вытерла глаза и вытянула оставшиеся шпильки из волос. Шляпа упала, и тяжелая черная волна рассыпалась по ее спине.

Джеред перестал смеяться. Его рука опустилась ей на плечо, утонув в распущенных волосах. Она подняла на него глаза и через мгновение оказалась в его объятиях. Это произошло спокойно, естественно, – почти инстинктивно. Он прижал ее к себе, не переставая шептать ее имя, а от его дыхания по ее телу пробегали мурашки, но это было сладостное ощущение.

Он откинулся назад и некоторое время всматривался в ее глаза, ища в них признаки недовольства, но в них был только призыв. И Джеред припал к ее губам – это был выразительный, говорящий о многом поцелуй. Их губы искали и находили друг друга, празднуя радость встречи. Поцелуй был нежным, но в нем угадывалась подлинная страсть. В нем было обещание, но сдержанное и осторожное обещание, похожее на вопрос. Это был поцелуй, возможный только сейчас. Только в этот момент.

Джеред оторвался от Лорен и посмотрел в ее лицо, испуганный силой своего чувства. Они молча вглядывались в глаза друг друга, ведя молчаливый диалог. Наконец Джеред хрипло прошептал:

– Лорен, Лорен, поцелуй меня еще. Поцелуй меня…

– Лорен, вы ранены?

К ним мчался Курт, неистово стегая лошадь. Он резко осадил коня возле машины и, соскочив с седла, подбежал к ней с той стороны, где сидела Лорен.

Прежде чем она успела хоть что-то сказать, его мясистые руки выхватили ее из объятий Джереда и поставили на землю.

– Лорен, с вами все в порядке? Этот идиот мог убить…

Дыхание со свистом вырвалось из груди Курта, когда кулак Джереда врезался в его живот. Курт рухнул в канаву. Не дав ему подняться, Джеред прыгнул на него сверху и приставил дуло револьвера к его носу:

– Если вы еще хоть раз, хоть один только раз прикоснетесь к моей жене, я убью вас, Вандайвер. – Наклонившись к самому лицу Курта, он добавил:

– Если даже вы посмотрите на нее своим поганым взглядом, я пристрелю вас. Вы меня поняли?

– Уберите свой чертов револьвер от моего лица, – злобно сказал Курт, – он не заряжен. Вы расстреляли все патроны. – Он попытался освободиться, но Джеред прочно сидел на его груди.

Щелчок взводимого курка заставил Курта замереть.

– Вы уверены, что он не заряжен, Вандайвер? Курт нервно засмеялся:

– Не может быть, чтобы вы удержались от шестого выстрела, когда стреляли очередью.

– Вы забыли, что одна мишень осталась нетронутой, – спокойно возразил Джеред.

– Даже если и так, – упорствовал Курт, хотя его голос теперь звучал не так уверенно, а на лбу выступил пот, – всем известно, что ковбои оставляют первый патронник пустым.

Джеред небрежно пожал плечами:

– Да, некоторые. Те, кто в себе не уверен. Со всем возможным смирением заявляю, что я не таков.

– Этот чертов револьвер не заряжен! – закричал Курт, пытаясь увернуться от дула, прижатого к его мясистому носу.

– Хотите, поспорим? – процедил Джеред сквозь зубы.

Неуловимым движением он повернул кисть руки и спустил курок – пуля пролетела в нескольких дюймах от головы Курта и застряла в одной из шин автомобиля.

Кровь отлила от лица Курта, и он издал звук, похожий на хрюканье.

– Я мог расстрелять и ту последнюю мишень, Вандайвер, но если человек не дурак, то он не носит с собой незаряженный револьвер.

Не скрывая презрения, Джеред встал и переступил через неподвижно лежащее тело.

– Сеньор Джеред!

К ним скакали Пепе на Чарджере и еще несколько всадников.

– Вы живы? А сеньора не пострадала? Он осадил жеребца и, соскользнув с его спины, подбежал к ним.

– Да, да, мы целы, – уверил его Джеред. – Чертовски хорошо провели время. Чего не скажешь о машине.

Лорен понимала, что он говорит для тех, кто отправился им на помощь.

– Не думаю, что поездка в автомобиле может сравниться со скачкой на Чарджере. И уж, конечно, он слишком умен, чтобы угодить в канаву.

Все рассмеялись, обрадованные тем, что никто не пострадал. Мистер Вандайвер выглядел несколько обиженным, но все подумали, что он просто огорчен из-за своей машины.

– Лорен. – Джеред протянул ей руку, и она приняла ее. Он подвел ее к Чарджеру и посадил в седло, сам сел позади и крепко обнял ее.

– Пепе, ты сможешь вернуться в парк на чьей-нибудь лошади?

– Си, сеньор Джеред.

– Прекрасно. Джентльмены… – Он прикоснулся к полям шляпы, которую привез ему Пепе, повернул Чарджера и медленной рысью поскакал в город.