Потаенное пламя

Глава 24

– Дело скверное, – сказал Курт испуганному Карсону. – А где Лорен?

Она стояла, так крепко вцепившись в перила лестницы, что костяшки ее пальцев стали такими же белыми, как и лицо.

Курт торопливо подошел к ней:

– Вы можете быстро надеть что-нибудь для верховой езды? Он хочет вас видеть.

Лорен даже не ответила ему и вихрем помчалась в свою комнату.

Оливия подошла и встала рядом с Карсоном.

– Эти негодяи поджидали нас. Они как-то проведали о нашем плане. Стрельба была отчаянная. Не знаю даже, сколько наших убито и ранено.

– Джеред серьезно ранен, Курт? – спросил Карсон с беспокойством.

Курт быстро взглянул на Оливию и ответил:

– Пока трудно сказать, но, я думаю, его жене следует быть рядом с ним.

Лицо Оливии оставалось спокойным. Она ни о чем не спрашивала. Карсон всегда преклонялся перед ее стойкостью, и сейчас он только успокаивающе погладил ее по руке.

Лорен уже неслась вниз по лестнице. На ней были юбка с разрезами, сапоги и кружевная блузка, в которой она была за обедом. Она забрала из ванной комнаты все перевязочные материалы и средства первой помощи и уложила их в небольшую матерчатую сумку.

– Я готова, – проговорила она, устремляясь к входной двери и даже не взглянув на Карсона и Оливию.

– Я велел оседлать вашу лошадь. Я приведу ее, – крикнул Курт, бросаясь вслед за Лорен.

Легко пробежав через двор, он скрылся за домом. Лорен стояла, прижав руки к груди, устремив взгляд на небо, освещенное вспышками молний, и безмолвно молилась. Господи, не дай ему умереть, пожалуйста, не дай ему умереть!

Он привел ее лошадь и приготовился помочь ей сесть в седло. Не повредит ли это ребенку, мелькнуло в голове Лорен. Но она тут же отогнала эту мысль и вскочила на лошадь. Она должна помочь Джереду.

– Где он? Куда мы едем?

Курт, стараясь перекричать топот копыт двух лошадей, ответил:

– Ранение тяжелое. Мы отнесли его в пещеру, о которой знал кое-кто из наших людей. Я думаю, они уже нашли доктора. Его опасно везти в город, он потерял много крови.

Лорен вцепилась в поводья и на мгновение закрыла глаза.

Тяжелое ранение! Потерял много крови! О Боже!

Карсон никогда не переставал изумляться спокойствию Оливии. Она сидела с закрытыми глазами, откинув голову на высокую спинку кожаного кресла. Прошел примерно час с тех пор, как прискакал Курт с известием о ранении Джереда. Вскоре после этого приехал Паркер и бурей влетел в кабинет. Он весь трясся от ярости.

– Все это дело у нас на глазах пошло к чертям собачьим. Они все попрятались в домах, как звери в норах, мы даже не знали, куда стрелять. А они расстреливали наших людей одного за другим. Они знали о нашем нападении заранее. Они знали!

– Паркер, успокойтесь, пожалуйста. Теперь мы ничего не можем сделать. – Голос Оливии звучал совершенно бесстрастно. – При определенной удаче мы сможем превратить поражение в успех. Например, сказать, что мексиканцы в Пуэбло перепились и решили поразвлечься. Подстрелили нескольких ковбоев, приехавших в поселок вечером. Или придумаем что-нибудь еще.

– Было бы лучше, если бы удалось. Я начинаю уставать от всего этого дерьма.

– Мы все обдумаем, Паркер, – сказал Карсон, стараясь придать своему голосу уверенность, которую не чувствовал.

– Да уж, черт возьми, лучше вам что-нибудь придумать.

Он громко щелкнул мясистыми, похожими на сосиски пальцами и, развернув все свое мощное тело, направился к двери.

Даже после этой неприятной стычки Оливия осталась спокойной. Карсон расхаживал взад-вперед по кабинету, не отрывая глаз от ковра, словно загипнотизированный его узором.

Вдруг с крыльца донеслись торопливые шаги и звон шпор, открылась парадная дверь, и шаги раздались в холле.

– Может быть, это кто-нибудь от Джереда, – сказал Карсон, бросаясь в холл, и остановился как вкопанный.

Джеред энергичным шагом направлялся к кабинету. Он не только не был ранен, но" пожалуй, Карсону вообще не доводилось видеть его в таком веселом возбуждении. За ним шел Руди Мендес, сверкая белозубой улыбкой на смуглом лице, в его черных глазах плясали чертики. Как и всегда, Карсон удивился их сходству. В дверном проеме Карсон увидел фигуру команчи Торна, друга детства мальчиков и доверенного человека их отца.

– Что… – начал было Карсон, но Джеред перебил его:

– Карсон, у вас такой вид, будто вы увидели привидение. Полагаю, вы знаете моего брата и Торна. – Джеред прошел мимо потрясенного Карсона к письменному столу, за которым сидела Оливия. – Ничего не получилось, мама. Твои друзья из Остина убежали, поджав хвосты. Все кончено.

Бледная как полотно, Оливия не сводила глаз с Руди.

– Что он делает в моем доме? – спросила она. Голос ее сорвался, и Оливия почти закричала:

– Убери отсюда этого ублюдка!

– Руди мой брат, – сказал Джеред спокойно, – и он останется здесь.

Он смотрел прямо в глаза матери, как бы бросая ей вызов.

Внимательно вглядевшись в лицо сына, Оливия вдруг все поняла:

– Так это ты? Ты предал нас? Ты все испортил.

– Нет, мама, я ничего не испортил. К счастью, мне удалось спасти людей и их имущество.

– Ты говоришь так же, как твой отец, – зашипела она. – Он был просто переполнен этим глупым благородством. И ты всегда был против меня. Неужели ты не понимаешь, Джеред, что из-за тебя мы откатились назад на несколько лет. Из-за твоего безумного великодушия.

Джеред покачал головой:

– Нет. Ничего такого я не сделал. Мы получим свою железную дорогу, но без крови и насилия. И без помощи Вандайвера и его банды. – Джеред повернулся к ошеломленному человеку, стоявшему позади него:

– Карсон, вы понимаете, почему я был против вас, понимаете или нет? Нами манипулировали. Поэтому мне пришлось все взять в свои руки. Думаю, я сделал то, что сделал бы Бен.

Карсон, казалось, на глазах постарел на несколько лет. Он улыбнулся доброй улыбкой молодым людям, стоявшим перед ним. Оба были хорошими людьми.

Честными. Сильными. Оба были сыновьями Бена. И он был горд за своего лучшего друга, их отца.

– Да, Джеред, думаю, ты поступил правильно, – сказал он, похлопав его по плечу.

Двое мужчин долго, не отрываясь смотрели друг на друга. Наконец младший отвернулся, чувствуя неловкость и смущение. Это чувство было ему совершенно незнакомо, и он постарался скрыть охватившее его волнение.

– Руди, подожди здесь минутку. Я только расскажу обо всем Лорен, и мы устроим вас с Торном на ночлег. Я знаю, вы оба падаете с ног от усталости.

Джеред уже направился к двери, когда его остановил ровный голос Оливии:

– Лорен там нет, Джеред.

По непонятной причине ее спокойствие породило в нем страшную тревогу. Сердце его сжалось от плохого предчувствия.

Он медленно повернулся и посмотрел в лицо матери:

– Нет? Где же она?

– Она уехала с Куртом Вандайвером. Они ускакали примерно час назад.

– Она не могла никуда поехать с Куртом Вандайвером. Что, черт возьми, ты говоришь? В нем уже закипал гнев. Оливия улыбнулась сыну сладкой улыбкой:

– Джеред, разве ты забыл свое первое впечатление о мисс Лорен Холбрук? Тогда ты пришел к выводу, что она потаскушка и авантюристка. Думаю, предчувствие тебя не обмануло.

Карсон не выдержал и вмешался в разговор:

– Оливия, скажи мальчику, почему она уехала. Скажи ему!

Он во все глаза смотрел на женщину, которую боготворил двадцать лет, будто увидел впервые.

– Это тебя не касается, Карсон, – взвизгнула Оливия.

Джеред резко повернулся к Карсону.

– Где она? – спросил он хрипло.

– Не знаю, Джеред, – честно ответил Карсон. – Примерно час назад прискакал Курт и сказал, что ты серьезно ранен и что Лорен должна поехать с ним. Он дал понять, что если она не поторопится, то, возможно, не застанет тебя в живых.

Вдруг лицо Карсона исказилось от боли. Он быстро подошел к Оливии, все еще сидевшей в кресле за письменным столом:

– Так ты знала, что Джеред не ранен. В его тоне было скорее утверждение, чем вопрос. Джеред оттолкнул Карсона и, перегнувшись через стол, почти вплотную приблизил свое лицо к лицу матери:

– Почему ты позволила ей уехать с этим сукиным сыном? Почему, черт бы тебя побрал?

Он с такой силой ударил ладонями по столу, что гулкое эхо прокатилось по дому. Оливия даже не вздрогнула.

– Лорен сыграла свою роль, – сказала она, не повышая голоса. – Сегодня ей суждено было стать жертвой. В случае неудачи никто не подумал бы на нас, поскольку наша семья тоже пострадала. Теперь именно так и получилось – Лорен похитили. – Она злорадно посмотрела на Руди:

– Правда, он тоже должен был доказать нашу непричастность. Чего только не случается в суматохе!

Джеред изо всех сил старался сохранять спокойствие. Страшный холод, возникший внизу живота, стал распространяться по всему его телу, подбираясь к сердцу.

– Куда он ее повез? – проскрипел Джеред сквозь сжатые зубы.

– Не знаю.

– Куда? – закричал он.

– Не знаю! – повторила Оливия непривычно громким голосом.

Руди, не сказавший ни слова с того момента, как вошел в дом, твердо взял Джереда за руку:

– Пошли. Мы теряем драгоценное время. Тори может их выследить, но у них преимущество в час, да еще дождь. Нам надо спешить.

Джеред все еще в упор смотрел на мать, придумывая сотни оскорбительных слов, которые мог бы сказать ей. Но она того не стоила. Она проиграла и знала это. Эта женщина дала ему жизнь, но никогда не любила его. Сознание этого наполнило горечью душу Джереда, не давало ему дышать. Как в калейдоскопе, мелькали в его памяти бесчисленные случаи, когда она оскорбляла и отвергала его. Все его попытки угодить ей, заслужить ее любовь были обречены на провал. Он никогда не соответствовал ее представлениям о хорошем сыне, всегда обманывал ее ожидания. Он был чужим для собственной матери, и это стало драмой его жизни, в этом была главная причина его озлобления против всего мира. Если его не любили, то. Бог свидетель, и он тоже никогда не будет любить!

Но это было легче сказать, чем сделать. Он любил Бена. Да. Теперь Джеред готов был это признать. Он любил отца, и его смерть потрясла и опустошила его. Конечно, все знали, что у Бена слабое сердце, но именно он, Джеред, был виновником их ссоры, вызвавшей последний сердечный припадок. Джеред не мог избавиться от чувства вины. Он любил Бена. Любит Руди, Глорию и Марию. И он любит Лорен.

Лорен! Джеред словно очнулся, когда рука Руди легла ему на плечо. Он бросил последний, полный упрека взгляд на мать и вслед за братом выбежал из комнаты.

– Торн, нам нужно найти следы двух всадников, ускакавших отсюда час назад. Вандайвер похитил мою жену.

Джеред говорил на ходу, пока они втроем бежали через двор к лошадям.

– Нам придется поторопиться. Скоро дождь смоет все следы, – бесстрастно произнес Торн, пытаясь разглядеть слабые отпечатки копыт на мокрой земле.

Лорен пригнулась к седлу, вцепившись в повод окоченевшими, непослушными пальцами и пытаясь удержать лошадь на скользком глинистом склоне. Дождь усилился, и не похоже было, что он скоро кончится. Лорен так спешила, что не позаботилась даже надеть шляпу, не говоря о куртке или плаще. Холодные тяжелые капли падали ей на голову как свинцовые шарики. Мокрые волосы распустились и теперь тяжело лежали у нее на спине, оттягивая голову назад. Лорен промокла до нитки и дрожала от холода. Яркие вспышки молний пугали лошадей, заставляя их шарахаться в сторону. Раскаты грома сотрясали небо, отдаваясь эхом в пологих холмах, словно кто-то катал гигантские шары по каменным склонам.

Лорен замерзла, промокла и страшно устала, но упорно стремилась вперед, повторяя свою безмолвную молитву: Боже, не дай Джереду умереть! Спаси его!

Ей казалось, что они едут бесконечно, долго, а конца пути все не было видно. Они ехали в сторону, противоположную от Пуэбло, уже не менее двух часов. Но точно она не знала – время остановилось для нее в тот момент, когда она узнала, что жизнь ее мужа в опасности.

Наконец дорога расширилась, и Лорен нагнала Курта. Теперь они скакали бок о бок.

– Где вы оставили его, Курт? Мы уже достаточно далеко отъехали от Пуэбло, а вы сказали, что перевозить Джереда опасно.

– Дело в том, что мы хотели увезти Джереда подальше от побоища, – ответил Курт, старательно избегая ее взгляда, – а эта пещера показалась нам идеальным убежищем. И о ней не многие знают.

Его объяснение не показалось Лорен очень убедительным, но она не стала ничего выяснять. Ей хотелось только как можно скорее оказаться рядом с Джередом.

Яркая вспышка молнии озарила темноту, и Лорен успела заметить, что река примерно в пятидесяти футах от них. Обычно тихая и спокойная, Кабалло сейчас вся бурлила и кипела, с грозным ревом "перекатываясь через глыбы известняка.

Подъехав к реке, Курт громко чертыхнулся.

– Нам придется переправляться через нее, Лорен, – закричал он, стараясь перекрыть шум воды и раскаты грома. Даже днем подобное предприятие представлялось бы небезопасным, ни в темноте под проливным дождем это было равносильно самоубийству.

– Нет ли другого пути? Лошади не смогут ее переплыть. Но даже если бы и смогли, нас снесет на камни и разобьет. И потом посмотрите на все это.

Лорен показала на реку, по которой со страшной скоростью неслись бревна, бочки, колеса от повозок и самые разные предметы, принесенные разбушевавшейся водой.

– Вы хотите добраться до Джереда или нет? – спросил Курт.

– Они вряд ли смогли переправить его через реку при таком бурном течении, – возразила Лорен.

– Они переправились несколько часов назад. Тогда не было такого сильного дождя, как сейчас, и река была спокойнее.

Он был прав, и она это знала. Река переполнялась постепенно. Почва уже не впитывала воду, и ручьи, стекающие с соседних холмов, вливались в Кабалло, как по водопроводу.

Она кивнула Курту и еще крепче вцепилась в поводья.

– – Поезжайте вперед, а я буду рядом, – крикнул он. – Старайтесь заставить лошадь плыть по течению, тогда, возможно, вам удастся переправиться на другую сторону. Ладно?

Лорен снова тупо кивнула и ударила ногами в бока лошади, понуждая ее войти в воду. Лошадь испуганно попятилась, но Лорен продолжала понукать ее, пока привычка к послушанию не заставила животное ступить на скользкое дно. Но не прошли они и четырех футов, как свирепое течение подхватило их и понесло на середину реки.

Лорен боролась за жизнь, внезапно осознав, что, если погибнет она, погибнет и ребенок Джереда. «Почему я не сказала ему, что ношу его ребенка?» – мысленно ругала она себя. Изо всех сил стиснув коленями бока лошади, Лорен быстро оглянулась и увидела, что Курт пытается заставить свою лошадь ступить в воду.

Они плыли в полной темноте, но, когда внезапно сверкнула молния, Лорен увидела, что на нее со страшной скоростью несется бревно. О Боже! Нет! Собрав все силы, она попыталась развернуть лошадь, чтобы избежать столкновения, хотя и понимала полную бесполезность своих действий.

Ей показалось, что бревно проплыло мимо, но вдруг лошадь дернулась, и Лорен с трудом удержалась в седле. Она крепче вцепилась в лук седла, но пальцы ее скользили по гладкой коже. Лошадь отчаянно заржала, и Лорен поняла, что, должно быть, бревно перебило ей ноги. Течение крутило тяжелое бревно, как щепку, и столкновение было неминуемо. Обезумевшая от боли и страха, лошадь вскинулась над водой, и Лорен погрузилась в холодную грязную тьму.

На какое-то время ее вытолкнуло на поверхность, и Лорен стала судорожно ловить ртом воздух, но ее снова засосало под воду. Отчаянно работая руками и ногами, она старалась всплыть на поверхность. Наконец ей его удалось, но, как только она вынырнула, что-то тяжелое ударило ее по голове. Острая боль пронзила Лорен, и она беспомощно забарахталась, теряя последние силы. Сумка с медикаментами, которую Лорен так и не выпустила из рук, потянула ее на дно.

Очнулась Лорен от ощущения, что кто-то с корнем вырывает ей волосы. Судорожно глотая воздух, она сообразила, что это Курт тянет ее за волосы, и вцепилась в его руку, стараясь не потерять сознание.

Каким-то чудом лошади Курта удалось перебраться на другой берег. Он осторожно опустил Лорен на землю, и она какое-то время лежала, отплевываясь и задыхаясь. Курт спешился, помог ей подняться и прижал к себе безвольное тело.

– С вами все в порядке? – спросил он, слегка встряхивая ее.

Прошло какое-то время, прежде чем Лорен нашла в себе силы ответить:

– Да-да, думаю, все в порядке.

– Нам надо добраться до вершины холма, вон туда. Пойдемте, это недалеко. – Он подсадил Лорен на лошадь и быстро уселся сзади, успев поддержать ее. Если бы не его руки, она упала бы, не в силах справиться с охватившей ее слабостью.

Должно быть, Лорен потеряла сознание, потому что, когда она пришла в себя, лошадь стояла на месте, а Курт пытался стащить ее с седла. Он повернул ее лицом к мощной монолитной скале, образовавшей в этом месте нечто вроде стены. Когда они приблизились к ней, Лорен заметила небольшое отверстие, почти скрытое разросшимся кустарником. Курт раздвинул кусты и подтолкнул ее к входу в пещеру. Ей пришлось согнуться, чтобы протиснуться в низкое и узкое отверстие. Она буквально вползла туда, замирая от страха перед тем, что ждет ее внутри пещеры.

Наконец впереди забрезжил свет, и Лорен заторопилась, зная, что там может быть Джеред. Бледный свет исходил от небольшого фонаря, висевшего внутри пещеры. Лорен наконец смогла выпрямиться в полный рост и оглядеться. На нее в упор смотрели полуприкрытые тяжелыми веками холодные глаза У эта Данкена.

Позади него стояла Джун. Ее белокурые волосы, подсвеченные сзади тусклым лучом фонаря, обрамляли лицо воздушным ореолом. Глаза Лорен мгновенно обежали все уголки пещеры, но Джереда нигде не было.

Замирая от предчувствия несчастья, Лорен оглянулась назад в поисках Курта и увидела, что он стоит у нее за спиной.

– Ну, миз Локетт, я рад, что вы присоединились к нашей небольшой компании, хотя это не самая лучшая ночь для плавания. – Данкен нагло улыбался, ощупывая взглядом ее тело.

Лорен резко повернулась к Курту:

– Где мой муж? Вы сказали, что отвезете меня к мужу!

Она сжала кулаки и начала молотить его по мощной груди. Курт спокойно перехватил руки Лорен и слегка оттолкнул ее от себя:

– Мне же нужно было как-то заманить вас сюда.

И это сработало.

Лорен потрясение смотрела на него.

– Но зачем? Зачем вам это понадобилось? – наконец выговорила она, слишком ошеломленная поворотом событий, чтобы по-настоящему испугаться. Страх придет позже, пока она была только изумлена и рассержена.

– Не думаю, что вам нужно что-то объяснять. Неужели вы сами не догадываетесь?

Взгляд Курта шарил по ее телу, постепенно спускаясь от лица к груди и ниже. Лорен содрогнулась, но не от холода. Она вдруг осознала, что прилипшая к телу мокрая одежда облегает ее, как перчатка.

– Мы сделали все, что вы сказали, мистер Вандайвер. Я раздобыл фонарь и немного еды. Все для вас готово.

Данкен заговорил своим обычным льстивым тоном, и Лорен догадалась, что ему обещали хорошее вознаграждение за труды.

– Все прекрасно, но что она здесь делает? – спросил Курт, указывая на Джун.

– У нас с Джун общие интересы и общие цели. Одна из них, как вы знаете, – заманить сюда Джереда Локетта.

При упоминании имени мужа Лорен вздрогнула и бросила взгляд на Джун, смотревшую на нее с самодовольным высокомерием.

– Кроме того, – продолжал Данкен, – она вроде как неравнодушна к вам, мистер Вандайвер, и хотела снова вас увидеть.

Курт гаденько улыбнулся и бросил на девушку оценивающий взгляд из-под полуопущенных век. Джун стояла, расставив ноги, уперев руки в бедра, бесстыдно демонстрируя свои достоинства. Она медленно провела языком по нижней губе и посмотрела на Курта многообещающим взглядом. Лорен с отвращением отвернулась.

– Вы недурны, мисс Джун, – сказал Курт, подходя к ней почти вплотную. – Да, совсем недурны. Через пару минут я займусь вами. Но сначала мне надо уделить внимание миссис Локетт.

Джун метнула на Лорен взгляд, полный ревнивой ненависти и злобы, но Лорен этого не заметила. По сравнению с Куртом Вандайвером Джун не представляла опасности.

– Почему ты так поступила, Оливия? В этом не было необходимости. Зачем подвергать девушку опасности?

Карсон еще не вполне пришел в себя. Он не мог поверить, что Оливия смогла предать собственного сына.

Карсон надеялся, что Джеред найдет Лорен и Вандайвер не успеет причинить ей вред. Он стоял перед женщиной, которую любил столько лет, не отрывая глаз от ее темных волос с поблескивающими серебряными прядями над аристократическим лбом. Он всегда считал, что у нее прекрасные волосы.

Судя по всему, Оливию ничуть не тронули происшедшие несколько минут назад события. Сколько Карсон ни всматривался в ее лицо, он не мог заметить никаких признаков волнения.

– Оливия, ответь мне, пожалуйста. Почему ты это сделала?

Теперь он чуть повысил голос, и впервые за все годы, что она его знала, в тоне его зазвучало неодобрение.

– Право же, Карсон, я нахожу это неожиданное пробуждение совести удивительным и утомительным. Тебе больше, чем кому бы то ни было, должно быть известно, что в бизнесе используются разные средства и не все они привлекательны.

– Да, я делал многое, манипулировал людьми. Однако, насколько мне помнится, я ни разу в жизни не принес в жертву ни в чем не повинную молодую женщину, которая не причинила мне никакого вреда. И в жертву кому? Такому беспардонному негодяю, как Вандайвер.

– Неповинную? Ха! Вы, мужчины, все одинаковы, – усмехнулась Оливия. – Ей удалось настроить Джереда против нас, и я бы не назвала это невинным поступком. Для такого дела требуется характер.

– Лорен не несет ответственности за убеждения Джереда, и ты это знаешь. Он с самого начала не доверял Вандайверам, чувствовал, что от них исходит угроза всему, что завещал ему Бен. И он защищал свое достояние, как считал нужным. Что же касается Лорен, то она Кажется мне подходящей парой для него. Она заставила его серьезно посмотреть на свою жизнь, задуматься о будущем.

Оливия с силой хлопнула рукой по столу, точно так же, как раньше это сделал Джеред.

– Не желаю больше слышать о Лорен и ее добродетелях. Меня тошнит от всех этих достоинств.

Карсон внимательно наблюдал за ней. Ее зеленые глаза полыхали огнем, ноздри раздувались, а дыхание стало частым и тяжелым. И он понял.

– Ты ревнуешь Джереда к этой девушке, не так ли, Оливия? Она встала между тобой и сыном. Кроме того, Лорен нравится мне и нравилась Бену.

При упоминании имени Бена Оливия, казалось, потеряла контроль над собой.

– Бен! Он столько лет унижал меня связью с этой его шлюхой. Люди смеялись и шушукались у меня за спиной, потому что мой муж предпочел мне эту мексиканскую суку. Он любил ее сына так же, как моего. И ему было наплевать на мои чувства. Мои! – Оливия с силой ударила себя в грудь. – Я была первой красавицей Нового Орлеана. Я принадлежу к самой уважаемой, богатой и влиятельной семье за всю историю этого города. Он привез меня в это варварское, забытое Богом место и хотел, чтобы я жила, как мексиканские пеоны.

По ее щекам текли слезы. Впервые за все эти годы Карсон видел плачущую Оливию.

– И он не любил меня, – сказала она жалобно, – он никогда не любил меня.

Оливия опустила голову, а когда подняла ее вновь, на ее лице было прежнее выражение холодного спокойствия.

– Но я не намерена терпеть в своем доме эту его последнюю пассию. Я, черт возьми, была и буду здесь первой!

– Оливия, – мягко сказал Карсон, – ты ведь знаешь, что Бен пригласил сюда Лорен в надежде, что она и Джеред…

Оливия резко перебила его:

– Да, это его версия. Но ты же слышал, как он о ней говорил. Лорен и красива, и добра, и невинна. А как она нежна и изысканна! – Оливия закрыла лицо ладонями и глухо повторила:

– Почему он не любил меня? Почему?

Карсону показалось, что он сходит с ума, острая боль сжала сердце. Помимо своей воли он спросил:

– И все это время ты любила Бена, да?

– Нет! – закричала она. – Я его ненавидела! Ее кулак снова с силой опустился на стол.

– Да, – сказал он спокойно, – ты любила его. Оливия посмотрела на него так, словно только что заметила. В глазах ее, обрамленных мокрыми ресницами, стояли слезы, и от этого они казались почти черными.

– Ты! – выкрикнула она с презрением. – Неужели ты не понимаешь, что я просто использовала тебя, чтобы причинить боль Бену? Я начала и тянула все эти годы жалкий роман с его лучшим другом и деловым партнером, только чтобы отомстить за унижение и позор, которые он навлек на меня.

Она рассмеялась горьким, безрадостным смехом.

– Но он просто отвернулся от меня, вынудив терпеть тебя все эти годы. Жду не дождусь, когда будет закончено строительство железной дороги, тогда я смогу вышвырнуть тебя из своего дома, из своей жизни и никогда не позволю тебе снова войти в нее. Неужели ты никогда не спрашивал себя, почему такая женщина, как я, предпочла жирного лысеющего коротышку, занимающегося любовью, как сопливый подросток, своему мужу – крепкому, мужественному Бену Локетту? Ты дурак!

Карсон уже не слышал ее. Он думал о том, что лучшие годы своей жизни отдал злой и эгоистичной женщине, отказался от возможности иметь семью, пожертвовал уважением лучшего друга, и все это ради любви, которая оказалась химерой, иллюзией.

Он потерял даже уважение к себе, стал только тенью, исполнителем чужой воли, чужих желаний. Теперь от него ничего не осталось. Слова Оливии не ранили его. У него не было чувств, чтобы воспринять их.

Оливия сидела, глядя прямо перед собой остекленевшим взглядом. Она не заметила, как Карсон достал из кармана пистолет. Он поднес пистолет к ее голове, и только тогда она увидела его. Оливия откинула голову и рассмеялась.

Она хохотала, а из глаз ее катились слезы. Карсон нажал на курок, Оливия дернулась всем телом и повалилась вперед, ударившись головой об стол.

Поднося пистолет к виску, Карсон продолжал смотреть на нее. Она была прекрасна. Так прекрасна.