Потерянная любовь

11

Ночным кошмарам нет конца.

Я смотрю в окно нашей квартиры на восемнадцатом этаже. Здесь так высоко, словно можно взлететь к самому небу, искупаться в пушистых облаках, потрогать руками звезды. Опускаю голову, замечаю Алекса с Уолтером, вернувшихся с вылазки. Надеюсь, они нашли лекарство.

Потом вся земля вспыхивает ярким пламенем. Огонь пробивается сквозь асфальт, словно кто-то забыл закрыть портал в ад. Весь город пылает, как картонные декорации. Алекс с Уолтером вспыхивают, словно спички. Мне кажется, я слышу, как горят их волосы.

Пытаюсь кричать, но не произношу ни звука.

Алекс устремляет взгляд вверх. На меня.

Взгляд полностью черных зараженных глаз.

— Пошла! — вопит Уолтер, вскидывая на собаку пистолет.

Я последовал его примеру, взведя курок.

Собака постояла еще несколько секунд, втягивая воздух, затем, капая слюной на пол, отступила.

Уолтер схватил торшер и замахнулся, продолжая орать.

— Давай! Пошла отсюда! Чего надо? Пошла вон!

Отмахиваться лампой от бешеного пса то еще занятие.

Пес не стал атаковать, он развернулся и сбежал по винтовой лестнице.

— Что происходит? Чертовщина какая-то!

— Если бы я знал.

Мы спустились следом, но от собаки и след простыл. Пустующий дверной проем смотрел на нас темнотой улицы. Снова снаружи послышался вой.

— Куда она подевалась? — спросил Уолтер.

— Может, испугалась и ушла? Почему ты не пристрелил ее?

— Зачем тратить патроны на одну собаку?

— Может быть, за этим? — кивнул я на дверной проем, в котором показались три собаки. — Это был вожак, а теперь он привел подмогу.

— Черт! Медленно отступаем. Хватай горючее и наверх, — осторожно проговорил Уолтер, отходя спиной к витой лестнице.

Две канистры стояли около дивана, до них два шага. Надо всего лишь подойти и забрать. Интересно, успеют ли псы напасть?

Я делаю шаг, вожак предупредительно рычит, брызгая слюной. Бешеные глаза, голодная стая, крепко мы влипли.

— Давай! — кричит Уолтер и стреляет.

Пуля проходит мимо, я моментально кидаюсь вперед, хватаю канистры и несусь к лестнице. Даже оглядываться не буду, только слышу, что псы пошли в наступление. Они не собираются так легко отпускать свою добычу.

Мы влетаем на второй этаж, перепрыгивая через ступеньку.

— Нужно забаррикадировать! Иначе они прорвутся! — кричит Уолтер, залетая в спальню. Он рывком закрывает за мной дверь. — Тумбу! Быстрее!

Бросаю канистры на пол, хватаюсь за тумбу и толкаю.

Вожак стаи врезается в дверь и начинает истошно лаять. Новый удар.

— Ну, давай же!

Удары продолжаются, собаки скребутся в дверь, в попытке попасть к нам.

Наконец удается зафиксировать дверь, хоть надолго этого и не хватит.

— Мы не сможем их всех перестрелять!

— Я знаю! — кричит Уолтер, выглядывая в окно. — Алекс, подойди, — внезапно произносит он ледяным голосом.

Снаружи дома нас ждало по меньшей мере пятнадцать собак, или около того. Разных пород, размеров, но всех их объединяло одно — дикий голод и бешенство в глазах.

— Черт бы меня побрал! Уолтер, откуда они взялись?

— Вот тебе и ответ на вопрос, почему мы не встретили ни единого трупа. Эта стая — хозяева здесь, а мы только что зашли на их территорию.

— Они нас загнали, словно мы добыча.

— Мы и есть их добыча. На всех даже патронов не хватит.

— Гранаты есть?

— Смеешься? Нет, конечно, — Уолтер роется в своем рюкзаке, соображая, что нам делать. — Дверь долго не выдержит.

Следуя приказу вожака, собаки пойдут на все, но вскроют нас в этой консервной банке.

— Мы можем попытаться выбраться через окно.

Надо продумать все пути отступления. Выходить из комнаты через дверь — чистое самоубийство, нам даже шаг не дадут ступить, растерзав на мелкие куски. Оставаться тут вечно мы тоже не сможем, пусть еды и хватит минимум на неделю. Но у меня нет этой недели.

— Мы можем сделать зажигательную смесь, — рассуждал Уолтер. — Выльем все бухло из мини-бара, порвем простыни для тряпок. Не зря же я горючее попросил взять.

Неплохая, кстати, идея. Отмахиваться ими, откидываться, поджигать этих бешеных псов, чтоб горели ярче рождественской елки.

— Из ножек стола сделаем факелы. В темноте особо не навоюешься.

Через полчаса мы были готовы встречать врага лицом к лицу: девять бутылок с зажигательной смесью, два ярко горящих факела. На крайний случай, пистолеты. Этого должно хватить.

Я не собираюсь тут оставаться дольше. Если собаки захотят растерзать нас, пускай попробуют подойти и мы посмотрим, кто кого растерзает.

Сквозь сон слышу бормотание Гретты. Я рада вынырнуть из ночных кошмаров, которые мне порядком надоели. Постоянно одно и тоже: смотрю в окно, вижу, как возвращается Алекс, как под его ногами вспыхивает земля. А затем он поднимает на меня взгляд черных зараженных глаз.

Не могу открыть веки, только слышу пиканье каких-то приборов и убаюкивающее пение Гретты. Она напевает какую-то незнакомую мне песню.

Слышу Тайлера. Он зачем-то снова пришел сюда. Да что ему от нас надо? Мы уйдем сразу же, как только будет возможность. Пускай прибережет свое пламенные речи про великое спасение для кого-нибудь другого.

— Здравствуй, Гретта. Рад тебя видеть. Как наша гостья?

Противный скрипучий голос. Плюнуть бы ему в лицо.

— Жива, как видишь.

— Она спит?

— Да, как дитя. Организм в целом еще борется, это хорошие новости.

— Нет, это плохо.

Судя по голосу, Гретта очень удивилась. Вот только я догадалась, с какой целью он пришел.

— Почему плохо? Она скоро пойдет на поправку.

— Если ее парень, Алекс, принесет лекарство, верно? — рассуждал Тайлер.

— Да, тогда я смогу ей помочь.

— Не надо ей помогать, — сухо проговорил Тайлер. — Мне не надо, чтобы она выжила. Мне нужен Алекс здесь, а если она будет жива, если ты поставишь ее снова на ноги, они уйдут. А я этого допустить не могу. Мне нужен такой, как Алекс.

Гретта молчала, а я равнодушно слушала этот малоприятный разговор, не в силах даже открыть глаза.

— Я не понимаю.

— Что тут непонятного? Ты должна сделать так, чтобы Ребекка умерла! Не знаю, введи ей смертельную дозу чего-нибудь, чтобы она сдохла до его возвращения.

— Тайлер, послушай, я не знаю, что за игру ты затеял, но я прежде всего врач! Я давала клятву! — ее голос звенел от злости. — Я обязана спасти ее! Мне плевать, что будет потом, но я поставлю Ребекку на ноги!

— Твоя клятва ничего не значит! Забыла, в каком мире мы теперь живем? Что значит теперь эта чертова клятва? Ничего! Ровным счетом!

— Может, для тебя это и пустые слова, но для меня нет! Я врач, хочешь ты этого или нет!

— Тогда выбирай, либо она, либо Уолтер.

Гретта замолчала.

— Если ты не сделаешь так, как я говорю, то по возвращению я изгоню Уолтера, пускай проваливает искать своего сына, не имея ни малейшего представления, где он.

— Так вот почему, он все еще работает на тебя.

— Он же тебе не безразличен, а? Гретта? — судя по голосу, Тайлер подошел совсем близко к кровати, мне кажется, я даже чувствую его противное дыхание.

— Какой же ты подонок! Надеюсь, ты будешь гореть в аду.

— Все мы там встретимся, — сурово ответил Тайлер.

— Я не могу так поступить! Она живой человек! Кем я буду после этого? Ты не понимаешь, чего просишь!

— Это ты не понимаешь, что стоит на кону, дорогая моя Гретта. Я не стану повторять дважды или уговаривать тебя. Я не прошу, я приказываю тебе сделать так, как я сказал.

Повисла тяжелая пауза, которую при желании можно было потрогать руками.

— Выбор за тобой. Если сделаешь так, как я сказал, я сокращу срок работы Уолтера, давая возможность раньше уйти на поиски сына. Дам ему всю информацию, даже разрешу взять пистолет с собой. Выбирай. Эта девчонка, которая ничего для тебя не значит, ты ее знаешь-то всего день. Или твой горячо любимый Уолтер. Я надеюсь, ты сделаешь правильный выбор.