Повелитель тьмы

Глава 9

Гидеон быстро долетел до Темного Острова и ворвался в пещеру, слова литейщика рун, до сих пор звучали в его ушах, и сразу пошел в палату Рианнон. К его большому облегчению она крепко спала, свернувшись клубочком. А свет от мерцающей свечи в скобке, освещал ее бледное лицо и длинные распущенные рыжие волосы золотистым светом. Как же красиво и спокойно она там лежала. Литейщик рун, должно быть, ошиблась. Все так, как и должно было быть.

Ее домотканое темно — красное платье было аккуратно сложено рядом на скамье, поднял его и поднес, к своему носу и глубоко вдохнул. Запах сладкого клевера и ее собственный, теплый и таинственный, и такой же невинный, как и она сама. Он подержал его в течение какого-то времени, смущенно смотря на нее, закутанную в стеганное пуховое одеяло, а когда хотел вернуть его обратно, что-что переливающееся выпало из кармана, которое когда-то было блестящим, попалось на глаза, он поднял это.

Он сразу же узнал эту вещь, один из медальонов от витражей, которые раньше украшали его сторожевую башню, до того как наблюдатели разрушили ее. — Борода слюды! — разозлился он. Она выходила из пещеры.

Гидеон начал метаться, мысли пустились вскачь. Он должен был разбудить ее? Или подождать. Откинув свои влажные волосы, он злобно простонал. Он должен был знать, что литейщик руны не ошиблась, Лавилия, хранительница Врат Вечной Тьмы, никогда не ошибалась.

Оставив платье, он прошел по коридору к бассейну, где бросил свои брюки из кожи угря, когда уходил. А затем вернулся к Рианнон, нервно ходя туда сюда, и ждал, пока ее учащенное дыхание не заставило подойти его к кровати. От одного только ее вида он возбуждался. Возможно, это могло быть любовью, если бы он только мог усмирить свою набухающую плоть в брюках, и гнев за то, что она не повиновалась одному из его условий, между прочим, самому важному. Он должен был объяснить ей, почему, он так боялся напугать ее. Возможно, в этом и была необходимость. Но теперь это уже не имело значения. Завороженный ее видом, он просто не мог не протянуть руку и погладить шелковистую прядь ее распущенных волос, спадающих на покрывало.

Ее учащенное дыхание притянуло его взгляд. Какие сны она видит? Те же, которые снились и ему? Ее быстро вздымающаяся грудь сильно натянула тонкую ткань, открывая ему высокие, желтовато-коричневые соски. Она задрожала как будто от порыва ветра, и ее сосок под ночной сорочкой напрягся, почти выглядывая между шнурком. Высокий и твердый сосок нещадно его дразнил, прося развязать шнурок, который его обрамлял, поскольку эти изящные груди снова поднялись и упали, но не до конца, заставляя его взгляд, гореть желанием. Гидеон облизнул свои губы, борясь с первобытным инстинктом, чтобы не наклониться и не припасть губами к соску и ласкать его языком, пока она не начнет выгибаться, под ними. Его крылья начали расправляться, а член до боли напрягся под кожаными штанами, и ему пришлось расстегнуть их, чтобы уменьшить ее. Он открыл промежность и освободил его, пристально глядя вниз на твердую, испещренную прожилками плоть и остроконечный, гладкий грибной наконечник, и едва сдержал стон. Что боги сделали с ним? Минуту назад, он был готов придушить ее, а сейчас …

Очевидно, шнурок, задевший ее сосок, пробудил ее, поскольку она на мгновение коснулась того места, но этого было не достаточно, чтобы освободить желтовато-коричневый сосок. Гидеон не мог больше этого вынести. Он с наслаждением смотрел на обнаженную грудь, освещенную золотистым светом. Он ловко стянул ткань, так как она переместилась и освободила пойманный в ловушку сосок его голодному взгляду. Этого было достаточно. Темнота, едва освещавшая ее грудь, которую он себе представлял, пришел в себя из-за мечтаний о нем, и послал волны горячего огня, бегущие через его поясницу. Непрерывные волны удовольствия нахлынули на него. Независимо от того, сколько он не молился, чтобы остановить поток его семени, но он прибывал снова и снова. Обхватив, свою плоть он отвернулся, поскольку оргазм вырвался из него как огонь из орудия, извергая горячую гущу, на земляной пол с каждым ненамеренным толчком его таза.

Смущенный, он наблюдал, как из него изверглось его семя, бьющее струей из остроконечного наконечника его члена от одного ее вида. Это были не боги.

Не в этот раз. Это было захватывающее дух существо, так невинно спящее рядом на кровати. Что она с ним сделала? Даже спящая она смогла обольстить его. В этот раз никто не прикоснулся к его омерзительным крыльям. Они трепетали самостоятельно, просто от одного ее положения, таким образом, чтобы ее грудь, наполовину выставленная, могла замучить его.

Хватит!

Он должен прекратить пытаться понять это, или это случится снова! Схватив полотенце с тумбочки, вытер свою плоть и убрал его назад в не очень мягкие кожаные брюки. Возможно, это ослабит его страсть. Но не тут то было! Он по-прежнему был возбужден, пока перед ним была Рианнон.

В нем снова проснулся гнев, на богов, поскольку он думал, что они наслаждались его наказанием; на себя, на вину, потому что омерзительное проклятие всегда давало о себе знать; и, во-первых, на Рианнон, потому что она нарушила их договор! Он сходил с ума. Он должен разбудить ее, и когда она задвигалась, он позвал ее, но едва узнал свой собственный голос.

— Рианнон! — проскрипел он сквозь сжатые зубы. — Проснитесь! Мы должны поговорить.

С начала она проснулась, затем покачнулась и прикрыла свою обнаженную грудь. Ошеломленная, она искала его сонным взглядом. На мгновение, он решил, что увидел в них страх, который хвала богам прошел. Возможно он, был направлен на кого-нибудь другого, а не на него.

Он выхватил стеклянный медальон из внутреннего кармана кожаных брюк и стал махать им.

— Что это? — злился он. — Где вы нашли это — когда? — Отвечайте мне, Рианнон.

Она побледнела, словно призрак на его глазах, и сердце глухо забилось в его груди. Она была за пределами пещеры. А он то надеялся, что она нашла его в какой-нибудь незаметной щели, которую он пропустил в пещере, боги давно взорвали его сторожевую башню и рассеяли развалины на многие мили во всех направлениях. Это погубило всю листву, вереск, деревья, существ, траву, которые росли тогда, посеяв смерть в этом месте, и дали ему имя Остров Тьмы.

— Вы выходили из пещеры? — проговорил он, пока она молчала.

— Совсем не надолго — бормотала она. — Был такой чудесный день, я была осторожна. Вы волновались, что я причиню себе вред, но я смогла увидеть ловушки, и — Вы нарушили правила! — перебил он ее. — Мы заключили сделку. Я сказал Вам, что у меня есть причины для моих условий!

— Но Вы не назвали эти причины, Гидеон. — Ваши «правила» не имеют никакого смысла.

— Предполагалось, чтобы в них не искали смысл. А просто соблюдали. Здесь есть ловушки опасные для нас двоих. Это проклятое место было моим домом целую вечность. Наверное, я знаю, где здесь есть опасность. Я доверял вам, поэтому заключил сделку!

Рианнон спустила ноги с кровати, и встала перед ним, едва не столкнувшись.

— Почему вы только сейчас решили наказать меня? — спросила она его. — Я думала, что вы сделаете это в туже минуту, как только вы вернулись. — Почему меня будят среди ночи сейчас, только для того чтобы узнать об этом?

— Я не знал об этом до этого! — сказал он, снова размахивая стеклянным медальоном.

— Что вы подразумеваете, под тем, что вы не знали об этом? Вы видели меня там. Я знаю, что это были вы. Не возможно, чтобы вы не заметили меня на открытом месте.

— Видел вас? О чем Вы говорите? — спросил он ее, приводя в замешательство.

— Я возвращалась из руин, где нашла эту безделушку. Эту — симпатичную вещь, и я не видела никого вреда в хранении этого … на память об этом месте … и Вас …

— Продолжайте — бормотал он, голосом словно гравий.

— Возвращаясь с холма, я видела, что вы кружились наверху, очень высоко в облаках. На мгновение, я подумала, что вы собирались напасть и отругать меня прямо там, но вместо этого вы улетели прочь, и я сразу вернулась сюда …

— О, боги! Вы даже не знаете то, что вы наделали! — прогремел он. Его крылья полностью раскрылись, поскольку они всегда так делали, когда он был в любой форме страсти. Теперь же его переполняла злость, он шагнул к ней, сжав пальцы в кулаки.

— Вы глупый, глупый ребенок! — простонал он. — Это был не я!

— Что вы говорите? — она пронзительно взвизгнула, подкладывая внизу платформы что-нибудь мягкое. — Конечно, это были вы. Нет никого другого «павшего» на этом острове. Вы мне сами об этом сказали! Возможно, вы не видели меня, в конце концов, но я то знаю, что я видела, и это были вы!

— Я вообще не должен был доверять вам! — проговорил он. — Я должен был сказать вам, но я не хотел пугать вас, а теперь вы прокляли нас двоих!

Ее глаза были дики и широко раскрыты в его сторону. Его слова отразились от сводчатого потолка, и перезванивались в его ушах, как эхо. Он не хотел пугать ее, но напугал. Она встала и испугано уставилась на него, словно застывший зверек, пойманный в прицел охотника.

Он и подумать не мог, что можно увидеть такой ужас в глазах, которые до этого смотрели на него с таким благоговением и обожанием.

Несясь, как загнанный зверек, она пробежала по коридору и выбежала через двойные двери в конце него, оставив их широко распахнутыми, прозрачная ночная сорочка вздымалась на ней словно парус судна в звездную ночь. Опасность сохранялась даже сейчас, это все, о чем он мог думать, глядя ей в спину прежде, чем она ушиблась, пока бежала босиком по выжженной земле и острому черному вереску, устилающему холмы.

— Рианнон, подождите! — кричал он, пока гнался за ней на длинных и крепких ногах. В крыльях не было необходимости. Он бы и дальше бежал, все нормально думал он, до тех пор, пока не пропустила колею и не упала на живот на небольшом пригорке. От резкого взлета ветер нещадно трепал его перья, пока он не приземлился рядом с нею и не сгреб в свои руки. Но было слишком поздно. Он снова был возбужден, а она обессиленная лежала под ним, подол ее ночной сорочки, задрался до талии, зацепившись за стебель темного вереска.

— Никогда не убегайте от меня снова! — проговорил он хрипло, навалившись на нее.

Тогда ее руки обвились вокруг него, и он был уничтожен, опьянен ее близостью, ощущением ее атласной кожи. В этот момент, кроме них в целом мире никого не существовало, ничто не имело значения, он хотел войти в нее, так же как делал это в бассейне. Подняв ее бедра, он еще ближе к ней наклонился, заглушив, ее хриплый стон голодным поцелуем, языки сплелись в непонятном танце. И целовал ее сладкие, словно мед губы, пока они не задрожали.

— Больше никогда … не убегайте … от … меня… — сказал он, задохнувшись.

— Прикоснитесь к моим крыльям Рианнон. Если я должен носить их, чтобы к ним прикасались, то пусть это будете вы — никто другой. Погладьте их, … сделайте это, … Сделайте это для меня.

Едва эти слова сорвались, как удар молнии ударил в него, выдергивая его из нее, на острый черный вереск, где он выгнулся и откатился, поскольку второй удар снова скатил его вниз.

Рианнон закричала. Этот пронзающий звук, помешал ему потерять сознание. Он был благодарен за это, так как боялся того, что могло бы случиться с нею, если бы он потерял сознание. Ошеломленный, он смотрел и слышал сквозь туман. Его крылья подпалили. Запах горелых перьев ударил в нос, а боль его плоти, была такой сильной, что он едва мог вынести.

— Что происходит? — пронзительно взвизгнула Рианнон, подползая к нему, как следующий удар молнии, вонзился между ними, останавливая ее.

— Нет, возвращайтесь назад! — приказал он. — Не подходите ближе. Уходите! Возвращайтесь обратно к пещере. Не останавливайтесь, пока не окажитесь в безопасности.

— Но за что это? — оправдываясь, спросила она. — Что случилось?

— Это, моя любовь, и есть причина для третьего «правила» нашей сделки …, что бы вы не выходили из пещеры. Это — мое проклятие. Я сказал вам …, что вы видели в небе во время вашей прогулки …, был не я! Уходите!

Неудержимо крича, Рианнон встала на ноги и начала отбегать к пещере, когда брошенная наблюдателями молния преградила ей путь. Она снова закричала. Этот крик почти остановил сердце Гидеона. Внезапно раздавшийся ниже грохот встряхнул холмы, и расколол землю, до самой пещеры.

Сжимаясь от боли в паху, Гидеон еле встал на ноги и схватил Рианнон, поскольку трещина под их ногами расширилась. — Держитесь за меня! — приказал он. — Мы не можем остаться здесь. Пещера исчезла, и я не могу бороться с ними тремя.[

— Уходить? Куда уходить? — пронзительно взвизгнула Рианнон. — Кто эти существа? Что здесь происходит?

Она была испугана, и он все еще не мог спасти ее, пока удары молнии преграждали им путь. Создавалось впечатление, что они целились не в нее, не то, что с ним.

Вместо этого их залпы, были направлены на то, чтобы остановить ее, но он не собирался проверять свою гипотезу, такого никогда не было. Мощные удары молний еще больше расширили трещину, и им приходилось двигаться, чтобы не свалиться в формирующуюся вокруг них зияющую пропасть. Один мощный удар молнии попал в основание трещины, которая, расширяясь, протянулась до самой пещеры. Как будто проснулся голодный монстр и пытался проглотить все живое.

Рианнон вцепилась в его крепкие и твердые бицепсы, своими маленькими руками, поскольку увидела, как исчезает пещера, как будто голодный хищник поглощал ее, и все что от нее осталось это кратер и клубы горной пыли. Сейчас нельзя было упустить момент.

— Вы мне доверяете? — спросил ее Гидеон, хотя не мог вообразить, как она могла это сделать при данных обстоятельствах.

— Д-да, я … д-да … рыдая и дрожа, сказала она.

— Отлично, тогда держитесь за меня — приказал он, игнорируя ее колебание. — Мы не можем здесь больше оставаться. Я знаю одно место, но мы должны уходить прямо сейчас, пока копоть и дым скрывают нас, есть шанс на спасение.

— Пойти … как?

— Обнимите меня за шею и крепко держитесь! — сказал он, расправляя, свои крылья и полетел, сквозь пыль, дым и огонь, который пылал, на месте пещеры. Вырвавшийся из земли газ вспыхнул, выбрасывая ввысь мощные столбы пламени, облетев облако пыли, они улетели прочь.

Как только они поднялись, Гидеон обнял ее одной рукой, поскольку она спрятала свое лицо у него на широком плече, в кожи угря, душащей ее крики. Они почти были в безопасности и достаточно далеко. Через какое-то время пыль в облаках почти рассеялась, и увидели, что их преследуют наблюдатели, Рианнон вскрикнула, поскольку молния зигзагом пронеслась мимо них

— Гидеон, пожалуйста! — рыдала он. — Держите меня, не отпускайте, прошу вас! Я боюсь, что я упаду!

— Мы оба упадем, если одна из тех молний поразит нас — сказал он. — Вы должны доверять мне. Они не могут направлять свои удары молний вверх. Я должен поднять нас выше, чтобы они не видели нас, пока мы не достигнем Лесного Острова.

Мой друг Мариус, Повелитель Леса, является его хранителем. Он поможет нам, если мы сможем долететь до него. Однажды он помог и дал мне убежище, когда они разрушили мою башню.

— Но кто они? — плача спросила Рианнон.

— Они — наблюдатели богов, которые мучают меня для того, чтобы найти удовольствие в теле женщины. Вы знаете легенду. Это — то, что это значит. Это — то, что я осужден пронести через всю вечность эту жажду, они прокляли меня Рианнон. Их молнии наносят телесные повреждения, но не убивают меня. Они наслаждались моей пыткой слишком долго, чтобы прекратить страдания.

До сих пор они не послали ни одного из них за вами, решили обойтись предупреждением. Пожалуй, боги проявили безграничное терпение. Но к нам это не относиться.

— Почему тогда меня пощадили? Я думала, что разделила ваше наказание с вами.

— Я не могу точно сказать, о чем они думают, возможно, когда они увидели вас и вашу реакцию, это убедило их в вашей неосведомленности … невинности. Я не знаю. А теперь крепче держитесь, за меня … нет времени для предположений.

Слава богу, она больше ничего не спрашивала. Гидеон молчал, во время полета было тяжело дышать и тем более говорить. С тех пор как он встретил Рианнон, он рассказал больше, чем за всю жизнь. Кроме того, он не хотел говорить ей, что, наблюдатели могут их поджидать, когда они начнут свой спуск, а Мариус мог быть под угрозой наказания за стрельбу в них, когда он в последний раз посещал Лесной Остров.

Местами его крылья все еще дымились, и кожа угря была порвана. Несмотря на боль в паху, и его поврежденные крылья, потоки ветра, вызывали возбуждение. Он страстно желал утолить его, но не смел, не в то время как он нес такой драгоценный груз.

Она была такой храброй. Хотя он знал, что она напугана, она не разу не пожаловалась, не выразила протеста. Она цеплялась за жизнь, что есть силы. Прежде он такого не испытывал, но теперь знал, что любит ее больше всего на свете, никого другого он так не любил, с такой неведомой ему страстью. Прежде, чем они приблизились к Лесному Острову.

И прошли сквозь облако из дыма, пыли и пепла, он оказался прав, внизу кружились наблюдатели, поджидая его, чтобы скинуть на землю. Надо было срочно что-то придумать. Они не могли оставаться наверху вечно. Он этого не хотел. Если бы с ним не было Рианнон, он не так бы переживал. И ничего не имел бы против того, чтобы рискнуть. Он многое пережил. Но это другое.

Он держал надежду на будущее в своих руках. Если бы с нею что-нибудь случилось из-за него, он не смог с этим жить и положил бы этому конец. Он прижал ее к себе еще ближе и вместе с тем, успокаивая ее, и каждый мускул напрягся в его теле.

— Мы должны спуститься — сказал он. — Только это надо сделать очень быстро. Нас поджидают наблюдатели. Там от него будет мало толку, он может быть уверен, что ее смогут защитить от опасности. Он отлично усвоил урок за свою глупость.

— Если мы сможем достигнуть этого острова, мы будем в безопасности, … по крайней мере, пока. Она задушила крик.

— Я … я вижу их! — задыхаясь, сказала она.

— Не смотрите вниз! — предупредил он ее. — Закройте свои глаза, и предоставьте все мне. Независимо оттого, что произойдет, не открывайте их!

Последнее было сказано едва дыша, поскольку ее руки так сильно обвились вокруг его шеи, что он боялся, как бы она его не задушила. Задев его подгоревшие крылья, он резко начал падать вниз, прямо на трех крылатых существ, кружащих над Лесным Островом. Земля, земля, он приближался к ней сквозь первые бледные проблески серого как, чешуя рыбы рассвета, со скоростью света, казалось, что кожа вокруг его глаз облезла. Ветер смешивался с его дыханием.

Поднявшийся ветер обволакивал его, проходил через его крылья, буквально заставляя его кончить. Он почти успел расстегнуть свои кожаные брюки и освободить возбужденную плоть, позволяя ветру взять его. Он едва мог выдержать эту боль, но она была сущностью его проклятия, которое поставило его в такое затруднительное положение. Он ничего не мог с этим сделать, ничего изменить, когда его тело так делало, но не в жизни решил он. Должен был быть способ избавиться от его сексуальности, способ освободить себя от проклятия чувственного вожделения. И он дал эту клятву, как только пронесся сквозь облако, словно стрела к Лесному Острову, если бы был способ обмануть богов-ревнивцев и их восторг по поводу его мучений, то он нашел бы его или умер пытаясь.

Внизу между наблюдателями светилась молния; образуя смертельное кольцо потрескивающей смерти, через которое они должны пройти, чтобы достигнуть прибежища Мариуса. Это не предвещало ничего хорошего, пока многочисленные молнии не начали проноситься мимо них, так близко, что задели перья Гидеона, и в этом случае они вдвоем упадут.

Стрелы! Мариус стрелял в наблюдателей с берега. Тогда наблюдатели повернулись к кентавру и стали в него метать молнии. Мариус принял их огонь на себя, чтобы Гидеон успел пролететь сквозь круг, образованный из наблюдателей.

Гидеон услышал вопль наблюдателя, в которого попала одна из стрел Мариуса. Он видел, как наблюдатель улетал прочь с помощью другого, в то время как третий все еще швырял свои молнии, пока не последовал протяжный звук, выпущенной из лука стрелы, которая очень близко от него пролетела, напугав так же и его.

Почти теряя сознание, Гидеон стремился к деревьям, которые окружали берег, когда они вместе с Рианнон упали с неба, его расправленные крылья цеплялись за ветви дуба, рябины, и сосны, которые смягчали их падение, заворачивая их в кокон из пышной листвы.

Теряя, сознание Гидеон простонал, в голове звучали голоса, которые обсуждали, забрать ли им его сейчас? Он больше никуда не должен пойти.

— Нет, сказал другой очень знакомый голос, его испытания только что начались.

— С ним все будет не так как в прошлый раз — сказал первый голос.

Кто-то смеялся? Гидеон напрягал свой слух, пытаясь хоть что-то услышать, но все, что он услышал, было радостное вздыхание листвы лесных духов, как будто они качали его в колыбели, чтобы он мог уснуть.