Повелительница грез

Глава 16

Все, что произошло потом, Шонтэль навсегда сохранила в своем сердце: как она смотрела на этих избранных людей, с которыми были связаны не только деловые интересы Мартинесов, но от которых зависела жизнь целой страны. Теперь все эти люди смотрели на нее с вежливым любопытством.

Она услышала, как Луис делает глубокий вдох, чтобы продолжить свою речь, и вновь напряглась. Что он затеял? Ее раздражало пристальное внимание публики. Господи! Только бы он ограничился небольшим приветствием, мысленно взывала она.

Его низкий голос, как рокот грома, раздался над собравшимися:

— Для меня большая честь представить вам эту отважную женщину. Мисс Шонтэль Райт.

Все внимание публики он концентрировал на ней. Зачем?

— Ее брат, Алан, мой старый и добрый друг, продолжал Луис. — Мы работали вместе на рудниках в Бразилии. С тех пор прошло много лет, и он сумел создать очень успешный и процветающий бизнес в области туризма, используя Буэнос-Айрес в качестве опорного пункта и тем самым принося нашей стране немалые деньги.

В толпе раздался гул одобрения, и Шонтэль немного расслабилась. По крайней мере Луис объяснил, кто она такая.

— Этой ночью Шонтэль не побоялась нарушить комендантский час в Ла-Пасе, чтобы достать автобус для группы туристов и помочь им уехать из города.

И снова сочувственный гул, полный симпатии. Однако она встревожилась. Он ведь не станет посвящать их в подробности, правда? Она внимательно взглянула на него, надеясь, что здравый смысл не оставит Луиса.

Он улыбался так, будто счастливее его не было никого на свете.

— Сегодня, — продолжил Луис, — эта потрясающая женщина спасла меня от неминуемой гибели, когда на меня было направлено дуло армейского танка. Экипаж танка забыл обо мне при виде ее прекрасных волос.

Шутливая манера, в которой он вел это драматичное повествование, не осталась без внимания, разряжая обстановку. Послышались смешки, что немудрено, ибо сцена эта в описании Луиса и впрямь выглядела довольно комично.

Улыбка не сходила с его лица.

— Хотя, по правде говоря, и я в долгу не остался. Но было это уже немного позже, когда мы на автобусе прыгали через вырытую фермерами траншею. Тряска была не из слабых, однако мы справились.

На этот раз зал разразился радостным смехом и громкой овацией. Шонтэль вдруг обнаружила, что улыбается, довольная, как ловко Луису удалось превратить кошмар в сказку со счастливым концом. В то же время сказанное им объясняло их совместное появление.

— Должен признаться, нам очень хотелось выжить и оказаться сегодня здесь, с вами.

Он остановился. Гости внимательно ждали продолжения. Мертвая тишина.

— Два года назад по причинам личного характера Шонтэль решила, что не может связать со мной свою жизнь.

О Господи! Не может быть! Неужели он решил публично опозорить Клаудию и собственную мать?!

— Сегодня днем, когда обе наши жизни подвергались опасности, мы поняли, что прежние проблемы — ничто.

Как он мог говорить такое? Ведь сегодня они воздали по заслугам именно за то, что случилось тогда. Так что же теперь?

Пытаясь остановить, она дернула его за руку, но он только сильнее сжал ей пальцы и еще шире улыбнулся. Шонтэль уже ничего не понимала. Он повернулся к ней, и она подумала: смуглый ангел! Она вспомнила его слова, произнесенные сегодня утром.

Ради тебя я рискую жизнью, Нет! — захотелось крикнуть ей, но она не в состоянии была произнести ни слова. А потом заговорил он:

— В вашем присутствии я объявляю, что люблю эту женщину и буду любить всегда.

Хаос. Именно это определение лучше всего подходило к тому состоянию, в которое ввергли ее эти слова. На глазах у Шонтэль выступили слезы.

— Шонтэль! — В его голосе слышался трепет. — Выйдешь ли ты за меня замуж?

Все встало на свои места. Все или ничего.

Он делал ей предложение… как искупление за прошлую ночь… возможно, как искупление за то, что он скрывал их любовь от посторонних глаз.

Она не была для него оборванкой. Он чествовал ее как свою королеву в высшем обществе Аргентины. Теперь он предлагал ей свое имя в присутствии всех этих людей… если она хотела. А если нет… если она публично откажет ему… он готов принести в жертву свою гордость, удовольствовавшись тем, что заплатил самую высокую цену, какую только мог.

Но было ли это выражением искренних чувств или лишь попыткой выровнять чашу весов?

Он ждал ответа. Все его ждали. Но ответ был не из простых. С другой стороны… она просто не могла подвергнуть Луиса публичному унижению. Так что выбора у нее нет. Нужно говорить.

— Я… — В горле у нее пересохло, глаза блестели от слез. Она кивнула Луису, не в силах ответить сразу. — Да, согласна. — Ответ прозвучал неуверенно и запоздало, поэтому она быстро добавила:

— Я согласна выйти за тебя замуж, Луис.

Слова эти усилил микрофон, и они разнеслись по залу эхом. А потом — взрыв аплодисментов. Первые хлопки раздались с той стороны, где стояли Патрисио и Эльвира. Невозможно было рассмотреть, кто именно начал хлопать, но уже несколько секунд спустя зал потонул в шуме ликования.

Луис обнял ее за плечи, прижимая к себе. Шонтэль подавила слезы. Их сменила благодарная улыбка.

— Спасибо! Большое спасибо! — Голос Луиса звучал взволнованно.

Все как в волшебной сказке… Принц и Золушка нашли друг друга.

Она вновь почувствовала головокружение. Колени у нее дрожали, и вряд ли она устояла бы на ногах, если бы Луис не поддерживал ее.

— В надежде, — снова начал он, когда затянувшиеся аплодисменты наконец стихли, — в тайной надежде… что Шонтэль согласится связать со мной свою жизнь… — В голосе его было столько тепла. Если он и вправду говорит серьезно… но ведь он дал ей обещание завтра утром отвезти ее в аэропорт. — ..когда мы остановились на дороге в Вилла-Тунари сегодня днем, я позвонил в Санта-Крус. Как вы знаете, Боливия славится лучшими в мире изумрудами, а Санта-Крус знаменит своими ювелирами. Я хотел подарить Шонтэль кольцо с изумрудом под цвет ее глаз.

Он продумал все заранее… уже много часов назад. С того момента, как она согласилась сопровождать его на этот прием? Шонтэль не знала, что и думать. Он выглядел таким… таким деловым, когда они ехали сюда.

— Поэтому я распорядился доставить кольцо прямо в аэропорт… Кейс!

— А пока Шонтэль спала во время полета в Буэнос-Айрес, я выбрал то самое, что теперь вручаю ей в знак своей любви, и преданности, и моей веры в наше совместное будущее.

Луис переложил микрофон в правую руку. В беспомощном изумлении Шонтэль смотрела, как он вынимает кольцо из кармана пиджака и надевает его на безымянный палец ее левой руки, — кольцо с огромным сверкающим изумрудом. И выглядело оно… потрясающе. Она все еще смотрела на него — будущее драгоценным камнем сияло на ее руке, — когда Луис снова взял микрофон.

— Думаю, сюрприз удался на славу, — сказал он весело, и все снова невольно рассмеялись. Сюрприз — не то слово, подумала Шонтэль.

— Поскольку большинство из вас в первый раз видят мисс Райт, — продолжал Луис, — довожу до вашего сведения, что Шонтэль прекрасно говорит по-испански, знает о нашей стране больше, чем многие из нас, и великолепно танцует аргентинское танго. Полагаю, она не откажется продемонстрировать его вместе со мной.

Он дал знак музыкантам, чтобы те заняли свои места на сцене, потом обратился к гостям, которым, очевидно, нравился его игривый настрой:

— Я прошу всех вас составить нам компанию и присоединиться к танцу в честь этого памятного события.

Значит, танго, подумала Шонтэль.

Луис повернулся к ней, его лицо светилось радостью предвкушения, глаза искрились. Он поднес к губам ее руку с кольцом, галантно поцеловал, затем обнял за талию и помог спуститься со сцены.

Они были в центре внимания, гости замерли в ожидании. Вправду ли Шонтэль так великолепно танцует танго, как уверял влюбленный в нее Луис? Они стояли друг против друга. Сердце Шонтэль бешено колотилось. Теперь главное — не ударить лицом в грязь.

Почувствовав его руки на своих плечах, она вдруг обрела уверенность. В классическом исполнении он должен вести, а она должна быть ведомой, но сейчас они могли импровизировать, и она решила воспользоваться этим.

Зазвучала мелодия пятидесятых годов.

— Не забудь, это платье немного стесняет движения, — напомнила она.

Он рассмеялся, глаза опять заблестели.

— Не беспокойся, я мастер своего дела.

Кровь Шонтэль возбужденно играла в жилах. Луис Анхель Мартинес слишком много на себя брал. Пора ей было выйти из тени и заявить о своих правах.

— Готова? — спросил, он подмигивая ей.

— Смотри, сам приготовься получше, — ответила Шонтэль с лукавой улыбкой.

Он усмехнулся и сделал первый шаг. Некоторое время Шонтэль лишь следовала его движениям, предоставляя ему вести ее, но стоило Луису почувствовать лидерство, как она перехватила инициативу в свои руки, начав импровизировать, заставляя его следовать своим прихотям.

Он зарычал на нее, в его глазах появилось желание, когда он, прижав ее бедро к себе, склонился над ней, обхватив ее талию так, что рука его оказалась под ее грудью.

— Снова хочешь взять меня, Луис? — спросила Шонтэль, когда их лица сблизились в танце.

— Отдать. Отдать все, что имею, — ответил он.

Он и правда хотел ее!

Все еще!

А может, и не переставал?

Возбуждение обжигало ее.

Она отдалась танцу, подчеркивая его чувственную красоту искусными, коварными движениями своего прекрасного тела.

Нет смысла отрицать — она желает его. Многие вопросы остались без ответов, но, если эта ночь могла направить их жизни в новое русло, Шонтэль не упустит этого шанса.

Драматичная мелодия все больше увлекала их, и Шонтэль боялась, что растает от этого жаркого ритма.

Они тяжело дышали, когда музыка кончилась, и он замер, наклонившись над нею.

Но это еще не конец, подумала Шонтэль. Достаточно было посмотреть в глаза Луису. И надежды, казавшиеся недавно такими наивными, вновь возродились в ней.