Повенчаные страстью

Глава 9

Кэтлин чуть не выронила лампу.

— Боже милостивый, Джейк! Как ты перепугал меня!

Ничуть не смутившись, он прищелкнул языком.

— Легкий обморок от испуга пришелся бы очень кстати.

Это замечание пробудило в ней гнев. Дрожащими пальцами Кэтлин поставила лампу на комод, чтобы не устроить пожара, и негодующе воззрилась на Джейка. Он сидел в качалке — очевидно, уже давно ожидая ее возвращения.

— Какого дьявола ты здесь делаешь? Как ты сюда попал?

Он кивнул в сторону открытого окна, где легкий ветерок шевелил занавески.

— Через окно.

— Убирайся из моего дома! — И не подумаю, кошка.

Кэтлин решила, что он пьян. Зеленые глаза Джейка ярко поблескивали в свете лампы. Но еще сильнее Кэтлин изумилась, заметив, что Джейк почти раздет. На нем не было рубашки, прозрачная паутина золотистых волосков на гладкой равнине груди мерцала в луче света, бронзовые плечи и руки были оплетены мощными выпуклостями мускулов. Эту несравненную мужскую красоту портили только шрамы, оставленные пулями брата Кэтлин.

— Это он? — вдруг спросил Джейк, поднимая какой-то предмет.

Кэтлин заморгала и вдруг похолодела, узнав дагерротип в позолоченной рамке.

— Кто? — настороженно переспросила она.

— Твой дорогой супруг.

— Как ты смеешь прикасаться…

— Да или нет? — Тон Джейка стал резким.

— Да, это мой покойный муж.

— «Моей возлюбленной жене… Мартин», — прочел Джейк надпись в нижнем углу черно-белого снимка.

Забыв о том, что Джейк наполовину раздет, Кэтлин широкими шагами подошла к нему и выхватила дагерротип.

— Ты не имеешь права рыться в моих вещах!

— Я и не рылся, — возразил Джейк, пронзая ее взглядом. — Он стоял на столе, на самом виду. — И когда Кэтлин повернулась, чтобы поставить дагерротип на место, Джейк насмешливо заметил: — Он здесь неуместен — вы же были женаты совсем недолго.

— Я поставила снимок в память о Мартине.

— А мои портреты ты никогда не хранила. Неожиданная вспышка боли изумила Кэтлин.

Невольно она взглянула в глаза Джейку, видя, как они затуманились от воспоминаний.

— У меня… никогда не было твоего портрета, чтобы сохранить его.

— Твой муж был намного старше тебя, верно?

— Да, на десять лет… но это тебя не касается. Старше он был или нет, — добавила Кэтлин, начиная сердиться, как всегда от насмешек Джейка, — он был прекрасным человеком.

Джейк стиснул зубы. Сначала весть о помолвке с Верноном, затем воспоминания о первом браке — нет, это уж слишком! Джейк был готов взорваться.

— Я требую, чтобы ты ушел отсюда, Джейк, — твердо произнесла Кэтлин, с вызовом вскинув подбородок.

— Нет. Я терпел целую неделю, — мрачно отозвался Джейк, — и это ни черта не помогло. — Он склонил голову, чтобы расстегнуть кожаный ремень, удерживающий кобуру на бедре.

— Что ты делаешь? — запинаясь, пробормотала Кэтлин, слыша, каким пронзительным стал вдруг ее голос.

— А ты как думаешь? Я раздеваюсь. Я намерен убедить тебя, что ты не желаешь выходить замуж за учителя.

— Но… о чем ты говоришь?

Джейк поднял голову, впиваясь в нее взглядом горящих зеленых глаз. Очевидно, он был готов к бою.

— Я терпеливо ждал, когда к тебе вернется рассудок.

— Рассудок? Да это ты свихнулся, если являешься сюда и раздеваешься, как будто у себя дома!

— Ничто не изменилось, Кэт, — невозмутимо объяснил Джейк. — В сущности, я даже усовершенствовал свое искусство. Мне следовало заняться этим еще неделю назад.

— Неделю? Джейк, я хочу, чтобы ты ушел! И немедленно]

— Нет. До утра не выйдет.

Дыхание Кэтлин вдруг начало останавливаться, едва она поняла, что задумал Джейк.

— Я… я закричу. В бараке ночуют пастухи, и… Джейк пристально разглядывал ее, уголок его губ иронически приподнялся.

— Можешь кричать сколько угодно. Но не забывай: тебе будет чертовски сложно объяснить, почему я оказался голым в твоей спальне.

Кэтлин широко раскрыла глаза, ее охватила паника. Джейк прав. Она не сможет позвать на помощь наемных работников, потому что тогда ей придется объяснять, что здесь делает Джейк. Положение было безвыходным.

Но когда пальцы Джейка переместились на пряжку ремня, Кэтлин собралась с силами, чтобы пригрозить:

— У меня есть оружие…

Зеленые глаза холодно оглядели ее, раздевая донага и дерзко разглядывая ее прелести.

— Значит, тебе можно прибегать к насилию, а мне — нет?

— По-видимому, других доводов ты не понимаешь. Если понадобится, я пристрелю тебя, Джейк.

— Ягненку не стоит дразнить волка, — многозначительно заметил он.

Кэтлин замолчала. Ей надо бежать. Развернуться и бежать прочь. Но она стояла, не в силах пошевелиться, и с беспомощным видом наблюдала, как Джейк снимал ремень с кобурами и вешал его на спинку стула. Ее взгляд прошелся по перекатывающимся мускулам плеч и груди, спустился ниже, на плоский мускулистый живот.

Джейк начал неторопливо расстегивать брюки.

— Джейк, прекрати… — взмолилась Кэтлин хриплым голосом.

Он не обратил ни малейшего внимания на ее слабую мольбу. Вместо этого он расстегнул брюки и не спеша приспустил их, обнажив свое мужское достоинство, отяжелевшее от возбуждения.

Взгляд Кэтлин был прикован к горячей упругой плоти, выступившей из темных кудрявых зарослей. Здесь кожа была светлее, но и ее покрывал золотистый загар, и Кэтлин вспомнила, что Джейк любил загорать обнаженным. Очевидно, он и теперь не изменял давней привычке.

Ее сердце дико заколотилось.

— Ты этого не сделаешь! — в отчаянии воскликнула она.

— Ошибаешься. Я намерен любить тебя до изнеможения, так, чтобы ни один из нас не смог подняться. Снимай платье, Кэт.

— Ты спятил, если считаешь, что…

— Снимай одежду — или мне придется помочь тебе, а я плохо разбираюсь в пуговицах И тесемках.

Кровь бросилась в лицо Кэтлин, но она не сдвинулась с места, прочитав решимость в глазах Джейка: время уговоров миновало. Он собирался овладеть ею. Даже сопротивляясь изо всех сил, Кэтлин вряд ли могла устоять перед Джейком.

— Давай, бросайся на меня с кулаками, ведьма, — лениво усмехнулся он, словно прочитав ее мысли. — Хорошая схватка только распалит меня.

Это заявление поражало грубостью, оскорбительным вызовом, но вместе с тем оказалось соблазнительным, чувственным, дразнящим. Кэтлин вздрогнула, чувствуя, как ее тело начинает пульсировать, привычно оживая в присутствии Джейка.

«Всего один раз, — звучал внутри ее вкрадчивый голос, пока она беспомощно смотрела на него. — Всего раз позволь мне лечь с ним, ощутить его в глубине, испытать блаженство…»

— Черт бы тебя побрал, Джейк! Ты намерен погубить меня?

— Ни в коем случае.

— И ты выбрал удачный способ доказать это! Мало тебе было утащить меня в лес во время танцев, когда нас мог заметить любой? Если бы не Вернон, а кто-нибудь другой увидел нас вместе…

— Не смей, — резко перебил Джейк, — не упоминай при мне этого имени. Я не желаю его слышать. Особенно сегодня.

В последовавшем настороженном молчании Кэтлин с трудом вздохнула, зная, что ей придется придерживаться рассудительного тона, чтобы убедить Джейка.

— Джейк, но если вспыхнет скандал… Ты погубишь мою репутацию.

Это остановило его лишь на миг.

— Об этом никто не узнает, кроме нас.

— Я буду знать. Я не хочу снова вести себя как распутница. Я не хочу, понимаешь? Не принуждай меня.

Джейк остановился в замешательстве, услышав страх в ее голосе. Он не хотел причинять ей боль. Он собирался лишь доказать, что они с Кэтлин принадлежат друг другу. Хотел заставить ее забыть о человеке, который приходился ей мужем. Объяснить, что этот молокосос-учитель не сумеет ей дать то, что когда-то делили они. Джейку отчаянно хотелось дотронуться до нее, обнять, прижать к себе и превратить ее кровь в огонь… Изнывая от желания прикоснуться к ней, он шагнул ближе, и его глаза сверкнули яростным, беспокойным вожделением. Кэтлин отшатнулась.

— Джейк, прошу тебя… если возня в постели — все, что тебе надо, ты сможешь развлечься в любом салуне. Для этого я тебе не нужна.

— Нет, мне нужна вовсе не возня в постели, Кэт. — Его голос заметно смягчился. — Ты ошибаешься: мне нужна ты.

Он готов был продать душу дьяволу, лишь бы она оказалась в его объятиях. Бесчисленное множество раз он развлекался с другими женщинами, но любви предавался только с одной — с Кэтлин. Она была единственной женщиной, которую он когда-либо хотел пылко, неудержимо и постоянно.

И был уверен, что и Кэтлин хочет его. Узы между ними по-прежнему существовали, и он собирался воспользоваться ими, чтобы покорить ее. Возможно, это было несправедливо — обращать желание Кэтлин против нее самой, но Джейк не знал другого пути сломить ее защиту.

— И ты чувствуешь то же самое, — пробормотал он. — Ты же сама знаешь.

Кэтлин устало закрыла глаза, борясь с нарастающей болью внизу живота, пытаясь устоять против пытки влечения. Но она не могла опровергнуть истину. Она хотела Джейка. Слишком долго она старалась подавить свои желания, делая вид, что ей безразличны плотские радости. Но Джейк был нужен ей. Ей хотелось ощутить себя его частью, забыть одинокие ночи, полные боли и отчаяния, обрести воспоминания, способные укрепить ее в предстоящие долгие и пустые годы. Кэтлин мечтала, чтобы Джейк облегчил тупую боль, избавил от пустоты, которую мог заполнить только он.

— Джейк, я не могу… — слабо пробормотала она без особой убежденности. — Это безумие.

— Нет, не безумие, Кэт, — так будет правильно. И я готов доказать тебе это.

Джейк неторопливо подошел к ней, двигаясь с мягкой кошачьей грацией. В последний момент Кэтлин попыталась отступить, но Джейк схватил ее за плечо и властно привлек к себе жестом человека, который знает: он не станет ограничиваться просто объятиями.

Обрывки воспоминаний настойчиво взывали к Кэтлин, напоминали ей, как чудесна когда-то была их любовь и как жестока была боль, когда судьба разлучила их. Ее сердце дико колотилось, но Кэтлин понимала, что не будет останавливать Джейка. Она жаждала его поцелуя и не знала, сможет ли выжить, если ей не удастся испытать это блаженство.

Джейк склонил голову.

Его губы были безжалостными, поцелуй — долгим и горячим; более чувственной ласки, властной и вместе с тем успокаивающей, Кэтлин не знала. Она сжалась, предчувствуя насилие, но Джейк сдерживал свой пыл. Он целовал ее с твердой уверенностью, которая обольщала и покоряла, движения его языка заставляли забыть обо всем. И Кэтлин ответила ему. То, что страсть в нем разбудили мужские собственнические чувства, уже не имело значения. Это был Джейк, ее первый любовник, ее единственная любовь.

Как знакомо все это, смутно подумалось Кэтлин, словно и не было четырех лет разлуки. Боль, с которой возвращались воспоминания, внезапно исчезла, осталось лишь отчаянное желание.

Когда Джейк наконец прервал поцелуй, Кэтлин обнаружила, что она прильнула к нему, прижалась к его телу, даже через платье ощущая его мощное орудие.

— Ты чувствуешь его, правда? — прошептал он. — Ты воспламенилась точно так же, как я.

Так оно и было. За все четыре года еще никогда она не ощущала такого возбуждения и жажды. Кэтлин проклинала себя за то, что хотела быть с ним, понимала, что так нельзя, и все-таки не в силах была справиться с собой.

— О Господи… Кэт, не прогоняй меня, — хрипло прошептал он ей на ухо дрожащим голосом.

— Сапоги… — еле слышно выговорила она.

Джейк поднял ее вспыхнувшее лицо, испытующе вглядываясь в глаза. Должно быть, он прочел в них ответ, ибо его губы изогнулись в чарующей усмешке.

Он еще раз крепко поцеловал ее и вернулся в качалку. Один за другим он стянул сапоги и носки. Затем пришла очередь брюк и, наконец, белья.

Кэтлин затаила дыхание, когда Джейк предстал перед ней во всей красе. Тело его было гибким и сильным, движения завораживали Своей естественной грацией. Джейк осторожно дотронулся до лица Кэтлин кончиками пальцев. Его нежность была томительна, как первый поцелуй.

— Об этом я мечтал целых четыре года… — хрипло пробормотал Джейк.

«И я тоже», — хотела ответить Кэтлин, подставляя ему губы.

Его сердце забилось, стук гулко отдавался в груди. Бархатистая кожа щек Кэтлин казалась особенно нежной под загрубелыми, мозолистыми ладонями, которыми он обхватил ее лицо. Джейк чувствовал ее тепло и легкую дрожь, робкие движения губ под его губами, вызывающие в нем вспышки желания, расходящегося, как круги по воде. Он ощущал жар, наслаждение и вожделел большего, гораздо большего — чтобы Кэтлин заполнила пустоту в его душе.

— Ты хочешь этого так же сильно, как я? — спросил Джейк, скользя ладонями вниз, вдоль шеи Кэтлин к низкому вырезу платья, едва прикрывающего грудь.

— Да… — прошептала она.

— Я сам, — торопливо предупредил он, когда Кэтлин завела руки за спину, чтобы расстегнуть платье. Услышав его голос, она послушно опустила руки.

Джейк раздевал ее неторопливо, начав с волос и шпилек, удерживающих прическу, и отказавшись от помощи Кэтлин. Повернув ее к себе спиной, он бережно распутал пальцами шелковистые пряди. Сколько раз это снилось ему!

Кэтлин стояла неподвижно, пока он возился с застежками платья. Она чувствовала, как ее сердце застучало быстрее, когда Джейк спустил рукава платья с плеч и позволил ему упасть на пол. Кэтлин казалось, что она вновь стала беспомощной девчонкой, взволнованной, робкой и смущенной.

За платьем последовал корсет, и Джейк нагнулся, чтобы снять с нее туфельки и чулки. Кэтлин стояла не шевелясь, пока он снимал с нее кружевные панталоны. Последней пришла очередь тонкой нижней кофточки.

Джейк задохнулся, через голову сняв с нее прозрачную кофточку и обнажив тонкое, гибкое тело. Желание нанесло ему удар наотмашь, кровь прилила к чреслам.

Такие сны он видел каждую ночь, но даже самое смелое воображение не могло сравниться с реальностью. Черные волосы Кэтлин, блестящие и пышные, падали на обнаженные плечи. Стройное тело поблескивало в золотистом свете лампы. Упругая и высокая грудь с дерзко торчащими сосками манила Джейка. Слияние бедер венчал ореол шелковистых волос.

Джейк вновь стиснул зубы, ощущая прилив жара к чреслам. Влечение было таким сильным, что он задыхался. Но страх был еще сильнее.

Да, вместе с желанием к нему вернулись опасения. Разлука была такой долгой, а он отчаянно стремился доставить наслаждение Кэтлин. Боль отчаяния, скручивающая его, не имела отношения к похоти. Возможно, это его последний шанс убедить Кэтлин, что она принадлежит ему. Мысль об этом мучила Джейка: потерпев неудачу, он навсегда потеряет Кэтлин.

Не говоря ни слова, Джейк порывисто зарылся лицом в ее волосы, давая себе клятву завоевать эту женщину.

Даже если потом она прогонит его, она будет вспоминать о нем каждый раз, ложась в постель. Уехав, он оставит следы своих прикосновений на ее теле, свой вкус на ее губах, свой запах на простынях — и обречет самого себя на те же муки.

Ощутив его решимость, Кэтлин вздрогнула в его объятиях, прижимаясь грудью к его телу, слыша, как соски набухают от желания. Его плоть казалась гладкой и горячей повсюду, где соприкасалась с ней; мышцы его плеч сжимались под ее стиснутыми пальцами. Упругое и горячее копье пульсировало, прижавшись к ее холмику.

Сладкая боль заставила Кэтлин прикрыть глаза. Ей хотелось застонать от невыносимых ощущений, от нежности Джейка, напомнившей ей о прошлом. Ей хотелось выкрикнуть: «Люби меня, Джейк, как раньше…»

Словно услышав, о чем она думает, Джейк слегка отстранился, чтобы видеть ее глаза. Его загрубевшая ладонь скользнула к груди Кэтлин, сильные загорелые пальцы подхватили ее снизу. Кэтлин испустила резкий вздох. Похоже, Джейк намеревался не только распалить ее, но и свести с ума от желания: его мозолистые пальцы ласкали и мучили ее, дразнили затвердевшие соски, слегка сжимали их.

— Джейк… я больше не могу…

— Нет, можешь…

Его губы вновь сомкнулись на ее губах, твердые, горячие и повелительные, позволили ей ощутить влажное вторжение языка, доставляя острое наслаждение и приводя в восторг. Подхватив ладонями ее ягодицы, он прижал ее к себе. Кэтлин выгнулась в его руках, придвигаясь ближе, словно пытаясь срастись с ним. Прошло столько времени… Она не могла оставаться неподвижной. Ее разгоряченное тело жило собственной жизнью. Ей казалось, что она тонет в волнах желания.

— Джейк, прошу тебя…

— Знаю, Кэт, знаю…

Плавным движением он склонился и подхватил её на руки, отнес к постели, положил и в смущении застыл над ней. Бледное прекрасное тело Кэтлин открылось его горящему взору. Кэтлин доверчиво смотрела на него.

На миг Джейк задумался, сумеет ли выдержать это испытание, справедливо ли поступает по отношению К Кэт, пользуясь своим умением как оружием против нее. Но тут она позвала его, и эта негромкая мольба пронзила его сердце, как стрела со смазанным медом наконечником. Безудержное желание убедить Кэтлин в том, что она принадлежит ему, пересилило все благие намерения.

Стиснув зубы, он лег рядом и склонил голову над ее грудью.

— Я уже забыл, как ты прекрасна, — задыхаясь, пробормотал он.

— А я забыла… как хорошо мне рядом с тобой… — Она осеклась, ощутив его прикосновение. Влажные губы Джейка сомкнулись вокруг ее соска, заставив Кэтлин приподняться на постели.

Удерживая ее за плечи, Джейк ласкал сосок жадными, настойчивыми движениями, его рот не прекращал прекрасную пытку, а руки благоговейно скользили по обнаженному телу Кэтлин. Когда она застонала, он повел ладонью по гладкой коже живота и коснулся шелковистого треугольника. Бедра Кэтлин сами собой раздвинулись, впуская его, открывая доступ к влажным, атласным лепесткам, спрятанным между ними.

Между ногами она нежна, как шелк, думал Джейк, горячий шелк, влажный и ждущий его. Он застонал, и этот прерывистый, наполненный желанием звук гулко разнесся в тишине комнаты. Когда он поднял голову, его глаза сияли — изумруды с опаляющим пламенем в середине.

Он хотел ее немедленно, он болезненно затвердел и был так возбужден, что мог взорваться от одного прикосновения. И все же он решил сдерживаться.

— Господи, как долго я этого ждал… — прошептал он, касаясь твердым наконечником своего копья ее нежных складок. — Я хочу, чтобы тебе было хорошо.

Жажда была так велика, что тело Джейка затрепетало, когда он осторожно лег между ее ног.

— Нет, — прошептал он, когда Кэтлин закрыла глаза, — не закрывай их, детка, я хочу видеть твое наслаждение. — Он начал очень медленно и бережно входить в нее.

С дрожью в голосе Кэтлин пробормотала его имя, почувствовав в себе твердое и налитое силой орудие, нетерпеливая волна прошла по ее телу.

— Все хорошо, дорогая, дай мне ощутить твои движения. Господи, какое наслаждение… ты сводишь меня с ума…

Он погрузился чуть глубже, задвигавшись в медленно нарастающем ритме, намеренно сдерживаясь, напрягая мышцы вытянутых рук, поддерживающих тело.

— Скажи, что тебе хорошо, Кэт, — потребовал он.

— Да… о Боже… да, Джейк…

Просияв, он вонзился в нее, погружая свой меч до самой рукоятки. Из его горла вырвался полувздох — полустон. Чем-то происходящее напоминало возвращение домой, туда, где ему место.

В этот же миг Кэтлин вскрикнула, извиваясь под ним, но этого Джейку было мало. Он хотел видеть ее обезумевшей от вожделения. Хотел, чтобы она вцепилась ногтями в его спину, стремясь стать его частью.

С безудержно нарастающей страстью он подхватил руками ее ягодицы, приподнимая бедра, чтобы погрузиться еще глубже. В ответ ее тело затрепетало. Он торопливо нашептывал ей на ухо, как отчаянно хочет ее, сгорает от страсти, не может сдержаться. Голова Кэтлин металась из стороны в сторону.

Ее тело стало горячим и влажным. Она едва могла расслышать соблазнительные слова, которые шептал ей Джейк. Она не понимала слов, утратила рассудок. Он казался чудовищно огромным, твердым, раскаленным, он заполнял ее целиком.

Услышав пронзительный крик, Кэтлин не сразу поняла, что вскрикнула она сама, но тут же тело окончательно перестало подчиняться ей, а в ее мире больше не существовало ничего, кроме нее самой, Джейка и страсти.

Она упиралась пятками в его мускулистые бедра, тело изгибалось все сильнее, словно она хотела втянуть его в себя. Она издала дикий вопль, и Джейк отозвался ей глухим и гортанным ворчанием. Он ощутил всю силу ее взрыва, почувствовал конвульсии экстаза, каждое ее движение обжигало его, становясь изощренной пыткой.

А потом все преграды внутри него рухнули. Он настойчиво погружался в нее, пытаясь поглотить ее тело, но каждый раз желая большего: его жажда была слишком сильна и неутолима.

Это было дикое, безудержное соитие. Они превратились в одно извивающееся тело. Горькое прошлое исчезло, осталось только настоящее и яростное стремление брать и отдавать без остатка.

Наконец, когда все было кончено, они долго лежали обнявшись, с трудом переводя дыхание, пытаясь прийти в себя от пережитого сокрушительного блаженства.

Насытившись, Джейк затих, наслаждаясь истомой. Впервые он узнал, что значит любить Кэтлин в темноте и слышать, как она зовет его по имени. Впервые после разлуки темная пустота в его душе исчезла.

Потянувшись, он нашел ее руку и переплел пальцы, словно желая убедиться, что это не сон. Рука Кэтлин, по-прежнему хрупкая, но сильная, беспомощно поникла.

Он придвинулся ближе и с томительной нежностью коснулся губами уголка ее рта. Он был слишком груб, взяв ее со всей страстью, голодом и желанием, накопившимися за эти годы. Но он не чувствовал за собой вины. После любви Кэтлин была слабой и нежной, как раз такой, какой он и намеревался оставить ее, пока она не привыкнет к мысли, что принадлежит только ему.

Джейк устало прикрыл глаза и привлек ее к себе. Вспомнив о том, как это мягкое, шелковистое тело извивалось под ним, он был готов начать все сначала, но вовремя опомнился, понимая, что Кэт нуждается в отдыхе. В следующий раз он даст себе волю.

Она лежала, прижавшись щекой к его обнаженному плечу, покрытому капельками пота, переплетясь с ним ногами. — Значит, вот что это такое, — хрипло пробормотал он, — любить тебя в настоящей постели.

Это замечание вызвало у нее улыбку. Низкий голос Джейка, пронизанный нежностью, ласкал ее. Надо приходить в себя, смутно вспомнилось Кэтлин. Надо оттолкнуть Джейка, а не прижиматься к нему. Ее поступок не назовешь иначе, как возмутительным и постыдным, но почему-то Кэтлин не жалела о нем. Джейк любил ее со страстью, опалившей их обоих, и Кэтлин не хотелось отпускать его — по крайней мере пока. Еще несколько мгновений блаженства, а потом она велит ему уходить, пока не разразился скандал и не опозорено имя. Но как не хочется отпускать его! Кончиками пальцев Джейк нежно поглаживал ее руку, она чувствовала острый мужской запах его тела, оставшийся на ее коже, ощущала влажность его сока между ног…

Внезапно у Кэтлин перехватило дыхание.

— О Господи!

Как она могла позабыть о последствиях безумных минут любви?

— В чем дело? — встревоженно спросил Джейк.

— Я могла забеременеть.

Он уловил тревогу и ужас в ее голосе и прижался губами к ее виску.

— Разве это плохо? — тихо возразил он.

Кэтлин отпрянула, глядя ему в глаза.

— Я не могу позволить себе иметь незаконнорожденного ребенка. Чем я объясню его появление, если я не замужем?

— Я же говорил, — губы Джейка изогнулись в подобии улыбки, — я намерен превратить тебя в замужнюю женщину.

Но настойчивость Джейка только пробудила в ней раздражение.

— Об этом мы уже говорили, Джейк. Все давно решено. Я не могу стать твоей женой. И не хочу. Я должна думать о сыне.

Джейк потянулся, чтобы накрыть ладонью гладкую бархатистую кожу ее обнаженного живота. Мысль о том, что Кэтлин будет носить его ребенка, наполнила его трепетом, но меньше всего он хотел, чтобы Кэтлин опасалась его любви.

— Сегодня что-нибудь предпринимать уже поздно, но тебе незачем беспокоиться. Я обо всем позабочусь.

Кэтлин в настороженном смущении посмотрела на него.

— Есть такие маленькие губки, — объяснил он. — Если пропитать их виски или бренди, они не дают женщинам забеременеть. Их вкладывают вот сюда, — он раздвинул пальцами завитки между ее бедрами. — Я покажу тебе, как это делается.

Задохнувшись, Кэтлин попыталась вывернуться из-под его руки.

— Ничего подобного ты не сделаешь. Я не распутница, Джейк, несмотря на все твои попытки сделать меня такой.

— Никто и не называл тебя распутницей.

— Если ты считаешь, что я соглашусь снова заниматься с тобой… вот этим, ты просто сумасшедший.

В изумрудных глазах сверкнула насмешка.

— Так оно и есть. Ты лишила меня рассудка.

— Тут нет ничего смешного, Джейк!

— Напротив. Ты сердишься по пустякам, кошка.

— По пустякам? — взвилась Кэтлин. — Ты прокрался в мой дом, влез ко мне в постель и называешь это пустяками?

Он усмехнулся, и этот низкий, соблазнительный смешок одновременно воспламенил ее и привел в ярость.

— Ну, если ты так настаиваешь, скажу: это гораздо лучше, чем просто пустяки. Давно я так не занимался любовью.

Это заявление еще больше разозлило Кэтлин.

— Полагаю, мне следует быть польщенной, что я выдерживаю сравнение со всеми твоими женщинами?

— Я ни с кем тебя не сравниваю. Ты избаловала меня еще четыре года назад. Все прочее было лишь жалким подобием. — Джейк зарылся лицом в полночную черноту ее шелковистых волос. — Господи, как я люблю заниматься с тобой любовью!

Неподвижность Кэт подсказала ему, что битва еще далеко не кончена. Она смирилась с временным поражением, но не сдалась.

— . Как давно мы не, были вместе, Кэт! Скажи, тебе недоставало этого? Недоставало меня?

— Нет, — солгала она, упершись ладонями в его грудь. Даже рубцы под пальцами напоминали ей о том, что Джейк убил ее брата. — Тебе пора уходить.

— Уходить? — Он поднял бровь. — Я никуда не собираюсь. Мы и без того потеряли впустую слишком много ночей.

— Ты должен уйти, Джейк. Мы зашли слишком далеко — вернее, ты зашел слишком далеко.

Вероятно, он и вправду был жестоким в своей тактике, признался Джейк себе, но он должен был предостеречь Кэтлин от досаднейшей ошибки — замужества с учителем.

Она не прекратит борьбу, в этом Джейк был уверен. Она будет сопротивляться всеми силами. Но в конце концов выиграет он. Он обязан победить.

От этой мысли его чресла заныли от вновь вспыхнувшего желания.

Джейк еще размышлял, что ему теперь делать, когда Кэтлин нанесла коварный удар:

— Разве ты забыл, что я помолвлена с Верноном? Благодушие Джейка вмиг улетучилось.

— Не забыл, но это ничего не значит. Завтра ты первым делом разорвешь помолвку.

— Ни в коем случае!

— Нет, ты сделаешь это, Кэт. Ты скажешь учителю, что произошла ошибка. Что ты передумала.

Кэтлин в изумлении смотрела на Джейка. Очевидно, он считал вопрос давно решенным, был уверен, что они вновь будут любовниками.

— Я ошиблась только в одном — поверив тебе, когда следовало держаться от тебя как можно дальше.

— Ты же не хочешь выходить замуж за этого сопляка, Кэт.

Кэтлин вскипела. Она искренне сожалела о своем поспешном согласии выйти замуж за Вернона, но Джейк не имел права приказывать ей. Его непоколебимая властность раздражала и вместе с тем тревожила ее. Он бесстыдно воспользовался своим преимуществом, зная ее слабости.

— Черт побери, Джейк! Это не твое дело, даже если я выйду замуж за десяток мужчин!

Его брови взлетели вверх.

— За целый десяток?

— Ты же понимаешь, о чем я говорю!

— Конечно, но я думал, мне только что удалось доказать: тебе не нужен никто, кроме меня.

— Ты — самодовольный негодяй! Я хочу только одного — чтобы ты оставил меня в покое!

Он иронически усмехнулся.

— Ты же хотела меня. Ты просто пылала от возбуждения. Почему бы тебе не признаться в этом?

— Потому что это ложь!

— Полагаю, мне придется снова доказать тебе… — не договорив, он потянулся и подхватил ее грудь, лаская чувствительный, набухший розовый кончик большим пальцем.

Кэтлин безуспешно попыталась уклониться от сводящих с ума прикосновений. Когда она сумела перевернуться на спину, Джейк перекатился вслед за ней, пригвоздив ее к постели и втиснув колено между ее ног. Несмотря на протестующее восклицание Кэтлин, он наклонился и вобрал в рот ее сосок.

Кэтлин чувствовала, как горячий язык словно оставляет на ней клеймо Джейка. Она беспомощно дернулась, пытаясь спастись от его дразнящих губ и языка, проклиная Джейка и трепеща от сладкой боли, пробуждающейся в ней.

Прошло несколько томительных, чувственных минут, прежде чем Джейк наконец поднял голову, с удовлетворением разглядывая влажный торчащий сосок, болезненно напрягшийся от прохладного дуновения ночного ветра.

— Ты заслуживаешь смерти, — задыхаясь, пробормотала Кэтлин.

— За что? — безмятежно осведомился он. — Потому что беру все, что ты мечтаешь мне отдать? Ты ведь хочешь меня, Кэт. Ты пылаешь жарче костра, признайся в этом!

Кэтлин в бессильной ярости смотрела на него.

— В тебе горит точно такое же пламя, как во мне, Кэт. — Потянувшись, он приложил ее руку к своему пульсирующему орудию.

— Джейк, прекрати…

Но ее слабого протеста было недостаточно, чтобы помешать Джейку вновь овладеть ею — на этот раз безо всяких колебаний. Скользнув между ее ног, он погрузил в нее затвердевшее копье, исторгнув из уст Кэтлин беспомощный стон.

Его зеленые глаза напоминали расплавленный металл, когда Джейк взглянул на нее сверху вниз.

— Ты и вправду хочешь, чтобы я остановился? Она не ответила, задохнувшись, когда он вонзился еще глубже.

— Так что же, Кэт? Ты хочешь, чтобы я оставил тебя в покое? — Джейк слегка опустился на руках, заполняя ее своим восставшим жезлом. — Скажи, что не хочешь впускать меня, и я остановлюсь. Вели мне прекратить, ведьма…

Слегка отстранившись, он ждал, прижимая ее к постели, оставляя ей выбор. Однако на самом деле у нее не осталось выбора, поняла Кэтлин. Особенно сейчас, когда она вновь обрела Джейка. Покорившись, она закрыла глаза.

— Нет…. — прошептала она, понимая, что этим единственным словом признала власть Джейка над своим телом и душой.