Поймать невидимую свинью

3. Все лучше с лошадкой!

Часто моргая, я пыталась сообразить, не снится ли мне этот кошмар зоолога.

Семейство передо мной выжидательно молчало.

Я бы предпочла, чтобы снился. И вообще сейчас лучше всего было бы еще сладко спать. В ближайшие много часов! А вовсе не торчать в пижаме в холле гостиницы, разглядывая неведомую жуть.

Увы, при трудоустройстве меня честно предупреждали о ненормированном графике. А значит, в ночной побудке и прибывших заполночь клиентах нет ничего слишком уж неожиданного.

Если бы еще их питомцы… ну хотя бы выглядели как-то иначе, что ли!

Клиенты больше всего походили на этакую вариацию семейки Адамс – все, как один, бледные и одетые в черное с головы до пят. Мать семейства – высокая, ярко накрашенная, в длинном элегантном платье и с распущенными черными волосами, увешанная серебряными украшениями с паучками и черепушками. Правда, ее супруг на Гомеса Адамса был не похож – он был тоже высоким и элегантным, в черном костюме с единственным светлым пятном – шейным платком в мелкий гробик. В руках мужчина сжимал пижонскую трость с набалдашником-черепом. Мальчик и девочка примерно одного возраста казались уменьшенными копиями своих родителей. При этом все четверо жизнерадостно улыбались.

Но впечатлило меня не само это семейство, а питомцы, которых они привели на постой в гостиницу.

Собственно, это были всего лишь крыса корниш-рекс и радужный пони, я таких уже видела, очень милое создание. Когда живое!

Оба питомца были определенно мертвыми. У пони на одном боку красовалась довольно аккуратно нашитая заплатка. У крысы время от времени отваливался привязанный пышным бантом хвост – как пояснили владельцы, хвост, играя, оторвал один из детей. От обеих зверушек шел едва уловимый запах формалина, а глаза у них светились потусторонним зеленоватым светом. А стоило мне протянуть дрожащую руку к пони, чтобы проверить свои догадки, как очаровательная радужная лошадка клацнула зубами – треугольными, как у акулы, с длинными хищно загнутыми клыками.

– Это, это что?! – определилась я наконец с главным вопросом.

– Зомби-пони, конечно, – любезно пояснил отец некромантского семейства. – И зомби-крыса. Любимые питомцы наших детей.

– Вы подарили детям… зомби?! – я перевела неверящий взгляд на, собственно, детей.

– Разумеется! – фыркнула дама. – Мы еще не сошли с ума, чтобы дарить детям живых животных! Во-первых, от детских игр живые слишком быстро портятся. А во-вторых, живые рано или поздно умирают! И даже поднятые потом они отличаются по поведению, это ведь уже совсем другие создания. Вы знаете, что крыса живет в среднем два года? Это же детская травма на всю жизнь! Нет уж, наши дети сразу получают только тех животных, которые всегда будут такими, как есть.

Я сглотнула. Мальчик нежно потрепал кошмарненького некропони по холке, и тот, ткнувшись лбом в его руку, тихонько заржал. Девочка тем временем ласково почесывала крысу по горлышку, а та запрокидывала голову. Мда… кажется, у них и впрямь идиллия. Некромантские детишки своими питомцами вполне довольны, а те совершенно счастливы… ну, если зомби вообще могут быть счастливы.

– Но, понимаете, – начала я, осторожно подбирая слова, – у нас тут… нет условий для… для зомби. Мы – зоологи, а не некроманты!

– Чепуха! – высокомерно фыркнула женщина. – Здесь гостиница для животных. Нигде не сказано, что они обязаны быть именно живыми! А отсутствие толкового некроманта в штате, между прочим, ваша недоработка! Безобразие. Кладбище-то хоть, надеюсь, найдется? Нет? Прискорбно. Но нам необходимо на два дня уехать, так что мы закроем пока на это глаза.

– Кормить обоих сырым мясом, – вмешался мужчина. – Можно давать немного свежей крови. И обязательно подпитывать некроэнергией! Раз у вас нет некроманта, надеюсь, хотя бы артефакты-накопители найдутся.

В этот момент что-то шелохнулось под ногами, следом опрокинулся вазон с многострадальным фикусом, который регулярно обгладывал Козеус, а потом зомби-пони вдруг подпрыгнул на месте, щелкая челюстями.

Взвизгнув, я кинулась наперерез некролошадке, растопырив руки. А то ведь этот… постоялец того и гляди сожрет другого постояльца!

Некромант небрежным щелчком пальцев заставил оскалившегося пони замереть, и в наступившей тишине дробно простучал топоток убегающей свиньи.

Опять ушла, зараза! Но по крайней мере, жива.

И тут же мое внимание привлек шорох рядом – возле стойки портье материализовался принц Лиам Наорский.

А он-то что здесь забыл посреди ночи?! И вид у него какой-то растрепанный и очумевший. Впрочем, будто опомнившись, Его Высочество уже выпрямился, поправил сюртук и придал лицу обычное невозмутимое выражение.

Зачем бы он ни явился – может, он сейчас как попечитель Лирку объяснит этим некромантам, что у нас тут только живые питомцы?

Некроманты, кстати, как раз склонились в церемонном поклоне – все четверо.

– Ваше Высочество! – я молитвенно сложила руки перед собой. – Тут привели… не совсем живых постояльцев. А у нас для них условия не предусмотрены, верно ведь?

– Ну, – протянул принц, внимательно разглядывая некропони и изящно приподняв одну бровь, – по крайней мере, этот не преподнесет сюрпризов по возвращении к владельцу. Кстати, королевский конюх передавал вам привет. Он уверяет, что императорские пегасы даже скучают по… сочной траве и прекрасному обществу, которым были окружены на Лирку.

Я густо покраснела. С пегасами неудобно получилось.

Пегасы принадлежали младшим сестренкам принца Лиама и содержались, конечно, в императорских конюшнях в самых лучших условиях. Но однажды так вышло, что обе принцессы уезжали куда-то на каникулы и не могли взять любимых лошадок с собой. По несчастливому стечению обстоятельств, именно в это время главный императорский конюх подхватил какую-то лихорадку и не мог выполнять свои обязанности. Хозяйки крылатых лошадок закатили форменную истерику, заявив, что не могут оставить пегасов неизвестно на кого (вообще-то – известно, в императорских конюшнях отличный штат, но поди докажи это парочке малолетних принцесс!). В итоге пегасов привезли на Лирку в качестве постояльцев, заверив девочек, что здесь их любимцы получат самый лучший профессиональный уход, какой только возможен.

В общем-то, так оно и было, и с императорских пегасов мы буквально пылинки сдували.

Увы, в один отнюдь не прекрасный день поутру я обнаружила, что единорог Козеус в очередной раз удрал из своего загона. А придя в конюшню к пегасам, я к своему ужасу застала Козеуса за весьма недвусмысленным и преступным занятием.

Общими усилиями всех сотрудников мы тогда выдворили единорога, надеясь, что он не успел завершить свое черное дело. И вообще что последствий у инцидента быть не может – в конце концов, совершенно разные виды…

Однако у генетики в магическом мире оказалась своя собственная логика.

А еще кобылами оказались оба пегаса.

В общем, теперь в императорских конюшнях бегают совершенно уникальные жеребята – крылатые и однорогие. Как ни странно, выздоровевший старший конюх оказался в восторге, и уже строил планы по разведению эксклюзивной породы. Как отнеслись к пополнению принцессы и их родители, я побоялась расспрашивать.

А принц – предатель, и выпроваживать некромантов, похоже, не собирается!

*

Крысу, на мое счастье, в номер отнесла лично ее владелица – зловеще-милая девочка. После чего все некромантское семейство благополучно откланялось, оставляя на моем попечении (и в холле гостиницы!) свою очаровательную и не слишком живую плотоядную лошадку.

Как я отводила некропони в стойло – целая песня.

Для храбрости даже заглянула сначала к себе и позвала с собой своих собак. При этом Буся посмотрела на меня, как на дурочку, и завернулась обратно компактным бубликом на своей лежанке. Хотя в ее исполнении – скорее даже шариком. Впрочем, осуждать ее я не собиралась, конечно. В Бусины элегантные годы здоровый сон – залог душевного здоровья всех окружающих.

Зато Куся с энтузиазмом помчался впереди меня на первый этаж, влетел в холл… резко затормозил, подскочил вертикально вверх – на метр, не меньше! – тоненько взвыл и резко забежал за меня. Возможно, забежал бы и за горизонт, но за мной показалось надежнее.

Честно, я глазам своим не поверила. Впервые видела, чтобы Куся кого-то испугался! Да он ротвейлеров пытался атаковать! Не говоря уже о лошадях. Полноразмерных, между прочим! Не то что это… чучело с зубами.

Но еще больше изумил меня Фердинанд. Резких движений он, в отличие от Куси, делать не стал. Зато уверенно обогнул меня, загораживая от этой хтони, замер эдаким неколебимым стогом сена – и издал низкое предупредительное рычание.

Нет, то, что Фердинанд меня защищал – это как раз нормально и даже естественно. Но… чтобы он без команды проявил к кому-то явную агрессию?! Да такого вообще не бывает!

Как всякий бобтейл, Фердинанд – образец уравновешенности, дружелюбия и долготерпения. Когда я только познакомила его с Кусей, бедолага бобтейл два дня передвигался с болтающимся где-то у него под брюхом чихом. Куся традиционно счел его тогда подозрительным незнакомцем и атаковал. Как умел, так и атаковал. Напрыгнул, вцепился, завяз зубами в килограммах шерсти, повис… ну и висел. С угрожающим зверским рыком. Я время от времени пыталась его отколупать, но Куся сопротивлялся, отчаянно отбрыкиваясь задними ногами. А если мне и удавалось, через минуту вцеплялся снова. Так и висел. При этом Фердинанд, что характерно, на эту мелкую кусучую блоху вообще не обращал внимания. И даже ложился с осторожностью, чтоб не задавить. Вот какой это пес!

А сейчас он низко рычал, явственно обозначая, что ему не нравится лошадь.

Я положила руку между его ушами и вздохнула.

– Мне оно тоже не очень нравится, Федь. Но это постоялец!

И могу поклясться, что пони на это ухмыльнулся!

По крайней мере, раз на эту штуку так реагируют животные, можно быть уверенной, что Козеус в стойло не проберется и не набедокурит.

Лошадку я вела под уздцы, стараясь держать руку максимально далеко от злорадно щелкающих челюстей. Рядом трусил крайне недовольный Фердинанд, предостерегающе порыкивая. Куся предпочел вообще не выходить из гостиницы. И не поворачиваться к злу уязвимым хвостом! В общем, стоило нам с пони двинуться к коридору, ведущему к черному выходу, как Куся резко дал задний ход и, стремительно пятясь, с удивительной скоростью взбежал назад по лестнице хвостом вперед.

– А я люблю лошадок, лошадок люблю я, – неубедительно напевала я.

Надеюсь, зловещее хихиканье со стороны пони мне все-таки показалось. Мало ли что можно себе выдумать, когда гуляешь в ночи с зомби!

И вообще, я ведь в самом деле люблю лошадок! Даже когда на острове впервые оказалась, увидела в небе пегасов и сразу подумала – хорошее место, надо брать. Все становится лучше с лошадкой.

…Кстати, о пегасах. Вот ведь поганец принц, уж отомстил за за императорских крылатых кобыл так отомстил! Сестренки ему, наверное, плешь проели за опороченную честь своих любимиц, вот он и… а ведь мог вполне резонно отказать некромантам, ему бы никто возражать не посмел, это тебе не мелкая управляющая с кудряшками!

Хотя, конечно, приютским животным любые деньги не лишние. А за особые условия для зомби некроманты изрядно доплачивают. Эх.

Стойло пони окинул таким снисходительным взглядом, что мне сразу стало нехорошо. А вдруг он ночью проломит все преграды и пойдет искать свежие мозги на поздний ужин? И ведь найдет! Я-то в безопасности, мне все, что можно, уже, кажется, выгрызли, раз я здесь работаю, но как же Фердинанд, в конце концов! Он точно самое разумное существо на этом острове.

Защиту вокруг конюшни активировала максимальную, как для грифонов. Надо будет еще с Тимом посоветоваться – может, какой колючей проволокой это дело огородить? Мало ли чего от зомби можно ждать!

Тем временем, пока я, обливаясь холодным потом, на подгибающихся ногах отводила кошмарненького питомца в стойло, принц преспокойно сидел себе в холле гостиницы на диванчике для посетителей, рассеянно перелистывая учетную книгу постояльцев.

И чего его в ночи-то принесло, между прочим? Внезапная ревизия?

Вернувшись, я выжидательно уставилась на него, уперев руки в боки. Может, не слишком вежливо, но у меня, между прочим, стресс!

– Приношу свои извинения за столь поздний визит, – церемонно объявил Лиам Наорский, откладывая учетную книгу и поднимаясь со своего места. – Однако решение пришло мне в голову после длительных размышлений, и я полагаю, что было бы желательно договориться до утра, когда моя матушка… впрочем, это не имеет значения. Наринэ Геннадьевна, вы окажете мне честь стать моей женой?