Поющая в башне

Глава 9

Неизвестно, чем закончился бы тот безумный вечер, если бы не Хендрикс. Он вдруг начал тяжело дышать, и Варю словно окатило холодной водой. Она собиралась просто поговорить, выяснить, как относится к ней Самсонов, но события вышли из-под контроля.

Никогда еще она не испытывала такого накала чувств. От его горячих ладоней все плавилось у нее внутри, живот наливался свинцом. Если первая влюбленность была больше платонической и рассыпалась в прах при первом испытании физиологией, то сейчас прикосновения только подкинули дров к тем редким искрам, что время от времени вспыхивали между ними.

С трудом оторвавшись от Саши и радуясь, что темнота скрывает ее смятение, Варя опустилась на пол к собаке. Хендрикса еще мотало немного, он сел и хрипло дышал, высунув язык.

- Может, хочет гулять? – Самсонов звучал скрипуче.

- Наверное, - она тоже едва узнала собственный голос. – Вынесем его?

- Я сам. Мне надо остыть, а ты пока иди к себе и закрой дверь покрепче.

- Хорошая мысль.

Все ее существо стремилось закончить начатое, тело не успело остыть. Но отголоски разума уже проникали в сознание. Она не собиралась вешать на него новые неприятности.

Из того, что она успела понять в этой жизни, Варя сделала следующий вывод: мужчина мог хотеть либо необременительную связь, либо жену и семейный очаг. И она не вписывалась ни в одну нишу. Отягчающие обстоятельства в лице Газиева висели над ней дамокловым мечом, а семейный очаг... Ребенка родить она уже пробовала однажды, а попытки готовить едва не закончились пожаром. Конечно, Самсонов ей нравился, и именно поэтому она не хотела усложнять ему существование. Даже если ей еще не одну ночь придется лежать в пустой кровати и изнывать от желаний, которые он пробудил.

Вероятно, Саша был с ней солидарен, потому что умчался на работу, пока она еще спала. И Варя последовала его примеру: решила сублимировать вчерашнюю незавершенность в творчество. Ей не давала покоя одна из композиций Самсонова. Он придумал гитарное соло, черновой вариант для песни, но вышла какая-то мозаика из хороших отрывков. Не было цельности, не был единой линии, не было текста. И она решила это исправить. Сделать новогодний подарок. Все равно больше дарить было нечего.

Она взяла блокнот, надела наушники и ушла в работу. Почему-то с текстом ей лучше работалось не на компьютере, а вручную: печатание убивало вдохновение. Исчеркав не один лист и закидав стол скомканными бумажками, Варя остановилась на более или менее сносном варианте. Когда внутренние ресурсы были истощены окончательно, она сделала себе чая и пару бутербродов. К плите она приближаться больше не рисковала.

Ей недоставало праздничного настроения. Они ни разу не обсуждали планы на новогодний вечер. Она даже не знала до сих пор, останется ли он дома. С таким кругом общения у него наверняка было полно вариантов. А им с Хендриксом выбирать не приходилось. К утру пес выглядел значительно лучше, был бодр и даже принес ей свой изжеванный и обслюнявленный теннисный мячик.

Она взяла на себя смелость заглянуть в кладовку: в углу пряталась большая искусственная ель. Чихая от пыли, Варя вытащила символ торжества в гостиную, как могла, вытерла влажными тряпками и расправила проволочные ветви. Украшения у Саши хранились скучные: видимо, купил один раз набор красных шариков. Только несколько отдельных коробочек, - чьи-то подарки ручной работы. Она развесила гирлянду из лампочек и все, что смогла найти. Эх, видел бы он ее домашнюю елку! Хрустальные ангелочки, стеклянные, словно покрытые инеем, фрукты, большой деревянный Щелкунчик, лебеди, а еще самовар с тоненькими ручками и крошечным краником. Каждый год она покупала несколько самых красивых игрушек, постепенно набрав целую коллекцию. Жаль, теперь ее никто не оценит.

На дне ящика валялись белые и серебристые фломастеры для стекла. Некоторые совсем высохли, рабочим оказался только один. От желания сотворить что-нибудь новогоднее у Вари зачесались руки, и на больших окнах гостиной она нарисовала целый заснеженный городок с домами, деревьями, птицами и высокой часовой башней. Когда последний маркер приказал долго жить не в пример ее вдохновению, она взяла ножницы и приступила к снежинкам. Через пару часов остановиться все же пришлось, потому что кончились окна и чистая бумага.

- Как тебе, Хендрикс? – спросила она пса, собирая с пола груды мелких обрезков.

Тот махал хвостом и принимал живое участие в уборке. То ли ему передался праздничный дух, то ли он просто почувствовал себя лучше.

Толстая стрелка часов приблизилась к десяти, но Самсонова все не было. Тогда Варя вывела собаку сама, выпила зеленого чаю с пироженкой и завалилась в кровать. Она надеялась дождаться его, поговорить или хотя бы увидеть его реакцию на проделанную работу, но от горячего напитка и мерного сопения Хендрикса ее совсем разморило.

Когда она разлепила глаза, едва-едва начинало светать, но из гостиной уже раздавались приглушенные звуки. Она слезла с кровати и направилась в соседнюю комнату.

Саша был облачен в шикарный темно-синий костюм по фигуре и впервые за все время их знакомства гладко выбрит. Только непослушная черная шевелюра выдавала в нем былого бунтаря.

- Я тебя разбудил?

- Да нет, сколько можно спать. Я рано легла, даже не слышала, как ты пришел.

- Подготовка к корпоративу. Сегодня буду совсем ночью.

- Ясно. А я елку нарядила. Ничего?

- Что ты! Очень красиво! Я оценил. Такая красота. А на окнах... Вот честно, у меня совершенно не было предвкушения Нового года. И этот праздник на работе... Больше геморроя, чем удовольствия. А ты сделала мой день!

- Мы с Хендриксом весь вечер трудились.

- Вы оба? То-то я чувствую, вон та большая снежинка кривовата.

- Эй! Так задумано.

Они оба рассмеялись.

- Не скучай, - он накинул куртку. - С завтрашнего дня официальные выходные. С меня лучший ужин в твоей жизни, с тебя - искристое настроение. Ты ведь не против встретить год вместе?

- А у меня есть выбор?

- Нет. Но должен же я быть галантным. Хендрикс, гулять!

- Иди, я его выведу. Еще уронишь запонку, когда будешь фасовать по пакетикам его творения. Иди-иди, ничего смешного.

Он схватил ее за руку, притянул к себе и коротко чмокнул в уголок губ.

- С наступающим! - и исчез за дверью.

Варя подавила прилив радости, которую вызвал этот короткий утренний разговор. Чтобы отвлечься от романтичных фантазий, которые розовыми облаками поплыли в ее голове, она собралась на утреннюю прогулку. Кажется, она со страху преувеличила всемогущество Газиева: сколько можно было сидеть и трястись? Ведь прошлый раз, когда она появилась на улице с собакой среди белого дня, да еще и засветила паспорт, ничего не произошло. Возможно, он и думать про нее забыл.

Как назло, перед выходом на ее пуховике сломалась молния, а Хендрикс уже нетерпеливо вертелся у двери. Она заглянула в гардероб в поисках чего-нибудь подходящего. Красная куртка Самсонова вполне сгодилась, хотя Варя в ней утонула и напоминала Филлипка. Зато пахло Сашей.

С поводка она пса больше не спускала, они прошлись по окрестностям, нагуляли аппетит. В витрине супермаркета красовались яркие горы свежих фруктов, и у нее заурчало в животе. Поколебавшись, она все же привязала Хендрикса внутри и бегом метнулась за розовыми яблоками, гранатами и хурмой. Набрав небольшую корзину покупок, она столкнулась с неприятным сюрпризом: в предпраздничный день у касс толпились очереди с полными тележками стеклянных бутылок, деликатесов, жестяных банок с горошком и кукурузой. Тезка великого гитариста сидел у ограждения с невозмутимым видом, поэтому она все же решила подождать, не выпуская собаку из поля зрения.

Она смотрела на покупателей с ностальгией. Раньше у нее была какая-никакая семья. Мама, ее сестра из Волгограда. Ей было, ради кого хлопотать, резать салаты и заворачивать подарки. Что у нее останется в следующем году? Куда двигаться дальше? Она задумчиво обводила глазами соседнюю очередь, пока ее взгляд не зацепился за знакомое лицо. Охранник Газиева. Тот самый, что выпустил ее тогда из гаража. Варя вздрогнула и пониже опустила капюшон. Кажется, он изучал зону спонтанных покупок и не обратил на нее внимания. Она отвернулась, взывая к высшим силам, чтобы женщина перед ней поскорее выложила свои трофеи. Но невысокая полноватая дама в бордовом драповом пальто перепроверяла каждую манипуляцию кассирши и вступала с ней в диспуты по поводу скидок и акций.

После невыносимо долгих минут ожидания Варя, наконец, смогла пробить фрукты. Хорошо, что ей хватило ума взвесить все в зале и не возвращаться потом к весам на глазах негодующей толпы, как той дотошной даме. Стараясь держаться спиной к человеку Газиева, она отвязала собаку и, не поднимая головы, покинула супермаркет. Она боялась, что хозяин может ждать в машине где-то поблизости.

Первым ее порывом было бежать. Но оставаться в неизвестности было хуже всего, поэтому она решила попытаться узнать, что он здесь делал. Она перешла дорогу, свернула в проулок и встала за мусорные баки, крепко натянув поводок, чтобы Хендрикс снова не сожрал чего-то лишнего. От помойки сильно несло перепревшими арбузными корками, но ей был виден выход из магазина.

Через пару минут охранник вышел, нагруженный огромными пакетами. Теперь она смогла его разглядеть: на нем были спортивные штаны, кроссовки и куртка-аляска. Словом, совершенно не тот облик, которого требовал от подчиненных Газиев. Погрузив покупки в багажник серебристого минивэна, он уселся за руль и отчалил. Варя успела заметить отсутствие тонировки, а благодаря этому еще и то, что пассажиров в машине нет. И за задним стеклом - подушку в виде солнца.. Он явно был не на работе. Она испытала ни с чем не сравнимое облегчение и даже успела выйти поближе к проезжей части и рассмотреть номер, пока он стоял на светофоре. Собака и куртка Самсонова делали ее неузнаваемой.

Дома Варя первым делом полезла в компьютер. Ей повезло: пробить номер машины не составило труда. Охранник Газиева купил машину несколько лет назад, с тех пор базы дорожной инспекции не раз успели попасть в сеть. Веселовский Владислав Всеволодович. Она попробовала выговорить и запнулась. Понятно, почему он пошел на такую работу. Будь он начальником, как бы люди к нему обращались?

Редкое сочетание имени с отчеством позволило быстро отыскать и данные его прописки. По данным паутины он проживал через улицу от Самсонова. И эта информация Варю не обрадовала. Одно дело просто скрываться у друга до поры до времени, другое - сидеть по соседству с врагом. А Веселовский, несмотря на фамилию, им был. Он, несомненно, знал, что она натворила, и помнил, как она выглядит. Бомба замедленного действия. Это был явный знак ей делать ноги.

Она обзвонила объявления о работе сиделкой, которые выписала себе неделю назад. Какие-то уже потеряли актуальность, где-то просили медкнижку или предлагали начать после праздников. И только по одному номеру ответил мужчина, который сильно обрадовался, узнав, что она готова приступить как можно скорее. Он рассказал, что его восьмидесятилетняя мать живет в деревне под Покровом, а он с женой - в Москве. У него нет возможности присматривать за ней, а у нее - желания перебираться в город перед смертью. Она уже ломала бедро два года назад, но наотрез отказывалась покидать родной дом. Поэтому на семейном совете было решено нанять круглосуточную помощницу по хозяйству с функцией ухода за стариками. Платили двадцать тысяч наличными. Плюс питание. И Варя дала согласие.

Она не хотела говорить Самсонову. Ей было жаль уходить, и она боялась, что не сможет устоять, если он предложит остаться. Не выдержит прощаний. Лучше выждет некоторое время, пока все не устроится, а потом выйдет на связь. Если к тому времени еще будет ему нужна.

Она наткнулась на укоряющий взгляд Хендрикса. Пес сидел рядом и смотрел на нее, склонив голову на бок.

- Думаешь, мне хочется уходить? Так будет правильнее. А тебя я буду любить всегда, ясно?

Черный пушистый хвост пару раз стукнул по полу.

- Ладно, иди сюда.

Он вскочил передними лапами ей на колени и радостно запыхтел.

- Хендрикс, пожалуйста, - она зажмурилась, и он принялся лизать ее лицо. - И почему вы оба так любите целоваться?

Варя обняла собаку. Ей будет его не хватать. Как и Самсонова. Тяжело вздохнув, она собрала свои вещи в сумку, чтобы быть наготове. Она хотела провести с Сашей последнюю ночь. Новогоднюю.

Для отъезда ей не хватало только зимней одежды. Не могла же она уйти в мужской куртке! Она снова обратилась к интернету, покопалась в поисковике и нашла магазин со срочной доставкой. Денег у нее оставалось немного, но в разделе распродажи висел уцененный пуховик ее размера, и она сделала заказ. А потом решила закончить свой подарок. На гитаре она играть умела скверно, на уровне любительского бренчания, и для записи песни выбрала клавиши. Это было их совместное произведение, о котором он даже не подозревал. Общее дитя, - другого было не суждено. Она выложилась на полную, пела тысячу раз, пока не вышло то, что ей хотелось. Потом спрятала полученный файл в один из подкаталогов, чтобы перед уходом указать его расположение в записке

К тому времени, когда песня была готова, над городом сгустился вечер. Курьер принес ей куртку, и она смогла вывести Хендрикса в обновке. Жалко, она раньше не знала, что магазины скидывают цены из-за такой ерунды, как брак на подкладке. Удачная покупка хоть немного отвлекла ее от печальных мыслей.

Следующее утро выдалось сухим и солнечным. Старый год не подвел с погодой. Пока Саша отсыпался, она выгуляла собаку и привела себя в порядок: приняла душ, подкрасилась, надела кашемировое платье, которое брала с собой к Газиеву. Именно поэтому оно было простым и скромным, цвета мокрого асфальта, зато освежало кожу и на контрасте подчеркивало румянец. По случаю праздника она даже распустила волосы, прихватив на затылке только передние пряди.

Такой ее и увидел Самсонов, когда, наконец, выкарабкался из постели.

- Господи, как ты хороша! - вздохнул он. - Я бы сейчас поцеловал тебя, но у меня жутчайшее похмелье. Тебе не понравится.

- Я могу и уйти, - она покрутилась вокруг своей оси, соблазнительно подняв руки. - Хочешь, чтобы это досталось первому встречному?

- Дай мне полчаса.

Он исчез в ванной. Варя не знала, что он там делал, но минут через двадцать он выглядел значительно бодрее.

- Кружка кофе, и я весь твой. Мы будем готовить ужин.

- И ты допустишь меня к плите?

- В виде исключения. Я же должен передать кому-то свои знания.

- Будешь моим сэнсэем?

- Просто учителем и наставником.

- Мне нравится ход твоих мыслей. Стало быть, за проступки мне ждать наказания? - она подмигнула.

- Так, во-первых, кухня - не место для шуток. Во-вторых, еще один подобный намек, и мы останемся без ужина.

- Слушаюсь, повелитель, - она кокетливо прикусила нижнюю губу.

- Прекрати! Из-за тебя я теряю кулинарное вдохновение.

Варя засмеялась и пошла с Хендриксом смотреть «Реальную любовь» по телевизору, пока Саша допивал кофе и бегал в магазин за недостающими ингредиентами. Его телефон остался рядом с ней на журнальном столике и без конца пиликал и мигал новыми сообщениями. Она долго старалась не обращать внимания, даже прикрыла пятидюймового искусителя диванной подушкой, но любопытство взяло верх. Она убедила себя, что никто не станет закидывать человека письмами ни с того, ни с сего, должна быть веская причина. И залезла в телефон.

Ему строчили разные люди с поздравлениями. Ничего удивительного: с генеральным продюсером радио многие хотели дружить. Варя даже заметила несколько известных лиц, с которыми счастлива была бы встретиться хоть раз. Но искушение выписать себе номерок-другой она поборола. Среди прочих ей попалась некая Екатерина, молоденькая девушка с надутыми губками на аватарке. Одного этого хватило Варе, чтобы испытать неприязнь к незнакомке. Она развернула переписку.

К счастью, та обращалась к Самсонову только по имени-отчеству. Кто-то из коллег, вероятно. Или секретарша. Точно, секретарша.

Александр Юрьевич, с наступающим! Спасибо за вчерашний праздник! Я совершенно забыла сказать: тот бизнесмен, Газиев, который дважды приходил к Вам, вчера днем приезжал в офис, когда Вы уже были в клубе. Я спрашивала, надо ли что-то передать, но он просто развернулся и ушел. Простите, вечером у меня все вылетело из головы.

Значит, Саша попал под подозрение. И к тому же скрыл это от нее. Варя стерла сообщение. Она еще раз убедилась, что бегство - единственный выход.

Когда Самсонов вернулся, она успела справиться с волнением и приняла веселый, беззаботный вид. Они готовили шоколадный чизкейк, пекли китайские печенья с предсказаниями, готовили лаймовый маринад для стейков.

- Я покажу тебе, как надо жарить.

Куча забавных мыслей на эту тему вертелось у нее в голове, но она прикусила язык, чтобы не сбивать его. Он явно не слышал себя со стороны, когда углублялся в готовку. Она даже подумывала, не записать ли на телефон все его двусмысленные кулинарные выражения, но он велел ей резать лук, и вся игривость улетучилась.

Вечером они вместе прогулялись с Хендриксом, любуясь искристым скрипучим снегом в персиковых лучах фонарей, длинными фиолетовыми тенями деревьев и украшениями на чужих окнах. И пришли к обоюдному согласию, что Варин рождественский город на стекле - самый красивый. Дворы опустели, все уже сидели с семьями за новогодним столом, смотрели «Иронию судьбы» и ждали обращения президента. Перед самым боем курантов город затихал, чтобы с последним ударом опрокинуть шампанское и высыпать на улицы с фейерверками.

Они застали именно это благостное затишье, теплый воздух их дыхания клубился и смешивался. Саша притянул ее к себе и поцеловал. Она потеряла счет времени, наслаждаясь его мягкими прикосновениями и невесомыми снежинками, которые опускались на ее лицо и таяли, оставляя крошечные прохладные капли.

Потом они вернулись в квартиру. Он был таким трогательным в запотевших с мороза очках и с красными щеками, что ей захотелось навсегда запомнить это мгновение. Накрыв стол со свечами и вином, они приступили к роскошному ужину, фоном включив телевизор, чтобы не пропустить главный момент вечера. Взахлеб болтали о музыке, Варя расспрашивала о молодых группах, которым он расставлял оценки.

- Почему ты не дал высший балл «Игуане»? У них отличные песни.

- В них что-то цепляет. Но они не выкладываются на полную. Слабый вокал, нет нужной глубины. И слишком уж все ровно. Ты заметила? Куплет-припев-куплет-припев. Никакой кульминации, никакого накала. Либо они возьмутся за ум и вырвут первые строчки в чартах, либо так и останутся в низах. Так или иначе, в марте начнутся прослушивания на наш летний фестиваль. Я бы их пропустил.

- А что, ты сам принимаешь участие в отборе? Там же, наверное, тысячи команд!

- Сотни, да. Но это моя работа. Если я хочу «Легенде» лучшего, я должен сам об этом позаботиться. Тише- тише, уже начинается.

Они выслушали традиционное обращение и дождались заветного боя.

- Я бы хотел весь год провести вот так, с тобой, - сказал он.

Варя улыбнулась.

- Может, потанцуем? - спросила она.

- Пытаешься сменить тему?

- Ну, как хочешь.

- Нет-нет, я сейчас.

Он включил Дина Мартина - в это время года его песни отлично поднимали настроение. Для медленного танца лучше всего подошла «White Christmas». Он подошел к ней, галантно протянул руку, и они прижались друг к другу, мерно двигаясь под чарующую музыку.

От приятного голоса, чудного звона колокольчиков и теплых Сашиных рук, у Вари побежали мурашки. Она положила голову ему на плечо и опустила все страхи, целиком отдаваясь очарованию вечера.

Они танцевали не спеша, потом он прикоснулся к ней губами. Она с жаром ответила на поцелуй, потянулась к пуговицам на его рубашке.

- Ты уверена? - прошептал он.

-Да.

Он повел ее в спальню и закрыл за собой дверь.

- Выключи свет, - попросила она.

- Пожалуйста, дай на тебя посмотреть. Я так давно об этом думал, представлял...

- Хорошо.

Она зажгла прикроватный ночник - компромисс между ее комплексами и его желанием. Не отрывая друг от друга глаз, они начали раздеваться. Он покончил с рубашкой, она медленно сняла через голову платье, оставшись в белье.

- Позволь мне, - он взял ее за руку и подвел к зеркальной дверце шкафа.

Стоя у нее за спиной, он медленно обвел ладонью контуры ее тела. Бюстгальтер полетел на пол.

- Ты прекрасна. Я смотрю на тебя, хочу взять кисть и рисовать, пусть и не умею. Скажи, с тебя писал своих купальщиц Ренуар?

- Спасибо, что не Рубенс.

- Глупышка...

Она словно впервые смотрела на себя со стороны. Его руки были темнее, рядом с ним она казалась самой себе мраморной античной статуей. Всю жизнь, имея перед глазами миниатюрную тоненькую мать, она чувствовала себя нескладной и громоздкой. Теперь же видела, как изящна ее талия, как хрупка под сильными мужскими пальцами, как приятны линия бедер и розовые коленки, и какой пикантности добавляют две маленькие родинки: на груди и около пупка.

Он то ли ласкал женщину, то ли восхищенно и с благоговением касался предмета искусства. Никогда еще она не чувствовала себя столь женственной и красивой. Она повернулась к нему и вернула благодарность поцелуем.

Оторвавшись, что судорожно глотнуть воздуха, он лязгнул пряжкой ремня, и джинсы сползли вниз. Торопливо выпутался из штанин и прижался, наконец, к ней всем телом.

Его разгоряченная кожа жгла ей грудь, дыхание сбивалось, плавилось нутро. Она вцепилась в его спину, чувствуя, как перекатываются под кожей бугорки мышц, пока он ласкает ее.

Они опустились на прохладный сатин простыней. Она подрагивала от каждого прикосновения, балансировала на кромке, рискуя от одного движения потерять разум.

За окном с треском взрывались фейерверки, но она слышала только, как он снова и снова шепчет ее имя.

Он освободил ее той ночью. Скорлупа треснула, и обновленная, раскрепощенная, она вышла наружу. Это был отличный подарок. И новогодний, и прощальный. А рано утром, когда он еще спал, утомленный и разморенный, Варя взяла дорожную сумку и покинула его дом.