Поздняя любовь

9

В воскресенье он встал в девять и пошел в кафе. Бренда была уже там. Она сидела за отдельным столиком. Кристофер подсел к ней.

— Слушай, Бренда, зачем нам делать вид, что мы не знакомы? Все равно нас уже видели вместе — это сообщил мне клерк.

— Сайрус, — подсказала она.

— Сайрус? Я не знал его имени… Как поживают твои звери? Надеюсь, все здоровы?

— Если не считать, что кот оказался кошкой.

— Сенсационная новость! Как ты узнала?

— Он собирается стать мамой.

Кристофер улыбнулся: вспомнил, откуда к нему пристало «ни кошки, ни собаки»!.. Вчера перед сном подумал о животных Бренды. Мелькнула мысль написать матери, чтобы купила щенка, — все-таки не так одиноко. А потом он думал о Лиз. Все, что он делал с той минуты, как она ушла — его внезапный отъезд, миллионерша, которая не изнасиловала его только потому, что слишком много намешала в питье какой-то дряни и он отключился… Бренда… даже то, что он заговорил с Льюисом, знакомство с которым за все годы не продвинулось дальше кивка головой, — всё это было потребностью забыть о Лиз. А в итоге он пришел к выводу: ничто не поможет. Ни кошка, ни собака, ни попугай, ни мужские посиделки у какого-то Матиаса…

— Что-то не так? — спросила наблюдавшая за ним Бренда. — Тебя только что здесь не было.

Он не смог ей солгать. И не мог сказать правду. Она поняла и приняла правила игры: никаких выяснений отношений и упреков.

— Ладно. Проехали.

Кристофер благодарно посмотрел на нее. Бренда сказала:

— Представляешь, попугай все время трещит: «Нет бритвы!» Мне кажется, ему нравится произносить новые слова.

— Пойдем к тебе, научим его еще чему-нибудь…

И снова шли по набережной, потом свернули и продолжали идти, пока не дошли до тощего садика.

— Знаешь, почему я сюда приехала? — спросила Бренда.

— Ты получила в наследство этот дом.

— Но не только поэтому. Если бы поэтому… Умер человек, который был…

— Твоим другом.

— Другом? Он был для меня всем! А когда он умер, на похоронах я узнала, что у него таких, как я… — Бренда усмехнулась.

— Понятно…

— Ничего тебе не понятно! Я тогда будто сама умерла. Это было хуже, чем смерть, — я продолжала жить. И, когда дедушка завещал мне дом, ухватилась за поездку сюда, как за спасение… — Бренда вздохнула. — Одно проходит, другое приходит…

Сенбернар радостно бросился навстречу. Сначала подбежал к Кристоферу.

— Первенство всегда принадлежит мужчине, — пошутила Бренда.

Она поставила на стол торт и бутылку шампанского. По секрету призналась, что у нее день рождения. Сказала, что обычно проводит его в одиночестве, но сегодня впервые у нее гость. Возраст Бренда не скрывала: тридцать восемь.

— Давай прибавим еще один юбилей, — предложила она. — Правда, не круглый: двенадцать лет. Столько я живу здесь.

Кристофер подумал, что у него дата круглая — десять. Для человеческой жизни это очень много. Напомнил ей:

— Ты сказала: одно проходит, другое приходит. Что ты имела в виду?

— Я так сказала? Смотри, какая я мудрая!

— Так о чем это?

— Не помню. Наверное, о жизни. Жизнь-то не умирает!

Попугай прокричал: «Нет бритвы!» Они засмеялись.

— Он умнее нас, — сказал Кристофер.

— Животные всегда умнее: они искренни.

Им было легко друг с другом. Не надо «производить впечатление», что-то изображать, казаться таким, каким тебя хотят видеть. Можно сморозить глупость и первым рассмеяться. Никакой корысти, зависти, недоброжелательства. Кристофер не помнил, с кем еще говорил так открыто, даже с Дэвидом в их лучшие времена.

А потом наступила пауза. Нормальная в любом разговоре. Но оба напряглись. Лихорадочно придумывали тему для продолжения разговора, и оттого, что это было неестественно, что они заставляли себя, пауза затягивалась, и вместе с ней отчетливее становилось напоминание о возможной близости. Каждый понимал: уступи они слабости, отношения превратятся в любовную интрижку с прелюдией из приятной беседы. Они уже искали не тему для угасшего разговора, а предлог прервать молчание.

Бренда взглянула на часы и воскликнула:

— Я и забыла!.. Извини, мне надо… — Она не утруждала себя сочинением правдоподобной причины и, не договорив, выбежала из комнаты.

Кристофер закурил. Он чувствовал себя паршиво. Бренда долго не возвращалась. Попугай дважды прокричал: «Нет бритвы!» Клетка у него была просторная, чистая, с водой и кормом. За клеткой, на стене — Кристофер только теперь заметил — фотография. На фотографии Бренда. Молодая, счастливая. Рядом такой же молодой, спортивный мужчина, наверное, тот самый. Женщины любят таких красавчиков. Неудивительно, что у него было много возлюбленных… А он рассказал Бренде только о Коре. Кора — это отболевшее. А о Лиз не смог, не захотел. И Бренда догадывалась, что у него есть тайна…

Ее все не было. Кристофер вышел во двор. Подошел к сенбернару, спросил у него:

— Где Бренда?

Сенбернар поднял голову, сел и принялся чесать лапой за ухом. Кристофер окликнул Бренду. Никто не отозвался, и он ушел.

День тянулся бесконечно. Он вернулся в кафе. Медленно тянул сок. Смотрел на озеро. Когда его окликнули, почти обрадовался. Но, увидев Сайруса, Кристофер понял, что воскресенье испорчено окончательно.

— Ну что? — спросил он, когда Сайрус приблизился к столику.

Это было сказано усталым, безразличным тоном, и Сайрус растерянно произнес:

— Ничего…

— Это хорошо, — одобрил Кристофер. — Вы идете домой?

Кристофер впервые пригласил с собой Сайруса, и тот немедленно согласился. И вдруг спросил:

— Вы у Матиаса бываете? Мы у него по воскресеньям…

— Не бываю.

Кристофер не стал расспрашивать, что там у Матиаса за сборища. Мысли были заняты единственным желанием — уехать отсюда и, как ближайшее, — завалиться спать, чтобы ни о чем не думать.

— Хозяйка что-то подсовывала под вашу дверь, — сказал Сайрус. — Наверное, счет… или письмо…

Написать могла только мать. Но почему она послала письмо так скоро после его отъезда? Что-то произошло? Она что-то узнала о Лиз?!. Забыв о Сайрусе, Кристофер ускорил шаг. Быстро вошел к себе: конверт лежал на полу.

Мать писала, что у нее новая служанка — Полина. Появилось в доме еще одно существо — щенок, он сам забрел к ним, и мать решила его оставить… Последняя новость поразила Кристофера: когда это случилось? Вчера вечером, когда у него мелькнула мысль, что хорошо бы матери завести собаку?.. Какое странное совпадение мысли и поступка…

Он поднял голову и увидел Сайруса. Тот стоял на пороге и улыбался.

— Видите, я говорил — вам письмо!.. Хорошие новости?..

— Хорошие, — подтвердил Кристофер.

Потянулась очередная неделя. После нее, как положено, наступило воскресенье. Бренда в кафе не появлялась. Значит, так захотела, и, наверное, она права.

Но ее не было на набережной и в следующее воскресенье, и Кристофер пошел к ней.

По двору бегал сенбернар. Приветственно повилял хвостом, подошел к закрытой двери и выжидательно посмотрел на гостя.

Кристофер постучал.

— Входите!.. — крикнула Бренда.

Сенбернар тоже вошел и улегся у двери на подстилке. Бренда полулежала в кресле, укрытая пледом.

— Молодец, что зашел. А я болею. Сделай чай…

— Конечно! Я думал…

Она знала, что он думал. Кристофер заварил чай. Бренда пила жадно — горячий, крепкий, без сахара. Сказала:

— Так хотелось пить… Я хочу тебя спросить… Если не хочешь, не отвечай… Мне понятно, почему я живу здесь — у меня собственный, мой дом. Что бы ни случилось — я у себя. А ты почему? Что тебя здесь держит?

Кристофер сказал, что получил от матери письмо: она завела щенка. Удивительно: только он подумал о том, что хорошо бы ей иметь собаку, — и такое совпадение!.. Он затруднялся объяснить, что его так удивило, но не мог отделаться от мысли, что мать будто услышала его пожелание. Это как телепатия. Бренда посмотрела на него сочувственно.

— Тебе точно надо уехать. Возвращайся к маме. — Она улыбнулась. — Собака у нее уже есть — захвати и котенка. — Рукой она показала в соседнюю комнату. — У Тины их трое. И не забудь прийти попрощаться…

У Кристофера было чувство, будто он получил высочайшее позволение уехать. Было немного смешно, он даже хотел шутя поблагодарить Бренду за ее доброту. Но он действительно испытывал облегчение, словно кто-то все время сопротивлялся, заставлял его сомневаться, а теперь все решилось. Надо только расплатиться с хозяйкой за комнату, попрощаться с Брендой, взять котенка, сесть в машину и — прощай десять лет!..

Его ждало еще одно письмо от матери. Не вскрывая, Кристофер держал в руках конверт и перебирал в уме события, которые могли заставить мать написать едва ли не сразу после первого послания. Возникло мистическое предчувствие — сейчас он узнает новости, которые касаются лично его. Кристофер ножницами обрезал узкую сторону конверта и достал сложенный лист. Прочитав первую фразу, вздрогнул: мать сообщала о визите Стива. Стиву позарез нужен компьютерщик, он просил узнать, согласен ли Кристофер работать у него, или искать другого. И ни слова про Лиз…

Значит, тогда предлагал серьезно, подумал Кристофер. Работа была бы кстати. Но как Стив себе это представляет: он, Кристофер, будет у него клерком, а Лиз — любовницей?! В нем закипело бешенство. Смеется над ним Коротышка?! Хочет похвастать? Пусть ищет другого!..

Поостыв, Кристофер размышлял по-иному. Почему он должен отказываться от работы, которая его устраивает? Это Лиз должна избегать его! Все ею заранее продумано, все сыграно!.. Но потом вспоминал ее ночью на пляже, в постели: такое не могло быть ложью! Одно Кристофер знал точно — он вернется. А там посмотрит.

Кристофер успокоился. Он хотел одного — быстрее здесь все закончить и уехать.

Бренда выздоровела. Во время ланча Кристофер подошел к ней. Женщины за соседними столиками понимающе отвернулись, но было ясно, что уши их все слышат. Кристофер сказал, что предупредил шефа и завтра собирается ехать.

— Когда к тебе прийти?

— Утром.

Оставалось рассчитаться с квартирной хозяйкой.

— Мистер Кристофер!.. — верещала хозяйка. — Как жаль, мистер Кристофер! Неужели вы не вернетесь?!.. — Круглые глаза, казавшиеся щелочками из-за набрякших век, не в состоянии были выразить ничего, кроме любопытства, содержавшегося в ее последних словах.

— Не вернусь, — отчеканил Кристофер и для убедительности повторил: — Не вернусь!

— Ключ оставите в холле на моем столе, — уже деловито распорядилась хозяйка. Даже верещать перестала: бывшие жильцы ее не интересовали.

Он переночевал последнюю ночь. На рассвете вывел машину из гаража и поехал к Бренде. Бренда уже встала.

— Я приготовила кофе, — сказала она.

Они пили кофе и говорили о чем-то незначительном. Перед расставанием почти всегда говорят о пустяках. Все важное, что хотели сказать, и сожаление о недосказанном приходит потом.

— Я тебе напишу, — обещал Кристофер.

— Не хотела бы. — И объяснила удивленному Кристоферу: Пишут, если плохи дела. А когда хорошо, забывают писать. Желаю тебе забыть меня.

— Ты славная женщина.

— Знаю. — Бренда улыбнулась. Вышла в соседнюю комнату и вернулась с котенком. — Не передумал?

— Не передумал. — Ему неловко было признаться, что он успел забыть о своем обещании.

Кристофер положил котенка рядом с собой на переднее сиденье. С набережной машина свернула на шоссе. Хотя был будний день, но в такую рань редко кто отправлялся в дорогу. Разве что очень уж приспичило…

Котенка, должно быть, укачало: спал без задних ног и продолжал спать, когда машина остановилась у мотеля и ее откатили к мойке. Кристофер не стал отдыхать в номере, прохаживался по двору, подметенному до чистоты вымытого пола. Из кухни слышался перестук ножей. Появилась заспанная молодая хозяйка в грубой широкой юбке, поверх которой была надета короткая и тоже широкая блуза. Кристофер окинул взглядом расплывшуюся фигуру, отметил: однако!.. Она узнала его, кивнула и вернулась в кухню. Вышел ее отец, поздоровался и предупредил, что завтрак подадут на террасу.

— Скоро будете дедом? — спросил Кристофер.

Испанец широко улыбнулся.

— Это единственное, на что способен этот бездельник. Надеюсь, хоть тут постарался, сделал все не абы как…

Он не заметил дочь, стоявшую на пороге кухни и слышавшую все, что отец говорил о ее супруге.

— Папа! — укоризненно произнесла она.

— Ну да!.. Сказал!.. А ты оденься. Не видишь — завтрак ждут!

— Завтрак готов, — буркнула она и ушла, хлопнув дверью.

— Ха! Обиделась за своего!..

Хозяин провел Кристофера на террасу. Там уже сидела пожилая женщина в широкополой шляпе и пила пиво. Пиво было холодным и отлично гасило пламенное блюдо. Кристофер вспомнил о котенке, сказал хозяину, что ему надо немного молока, и пошел во двор. Подросток в джинсовом комбинезоне заливал в его машину бензин. А зять, надо полагать, дрыхнет, с усмешкой подумал Кристофер.

— Я залил полный бак, — доложил подросток.

— Очень хорошо, — одобрил Кристофер, довольный, что все быстро устроилось и можно ехать дальше.

Он поставил блюдце с молоком перед котенком, который наконец проснулся и принялся за еду.