Поздняя оттепель (СИ)

Глава 15

— Доброе утро, а где все? — Этот вопрос Константин адресовал Ларисе — единственному человеку, которого смог найти в непривычно тихом доме.

Она шинковала овощи и сбрасывала их в стоящую на плите кастрюлю, в которой уже что-то бурлило и фыркало, издавая до неприличия манящий аромат.

— Кому утро, а кому и день в разгаре, — удостоив мужчину смеющегося взгляда, Лариса вернулась к готовке.

Костик машинально перевел взгляд на электронное табло духового шкафа — пятнадцать минут двенадцатого. Впрочем, он и так это знал.

— Подумаешь… Еще даже не полдень, — протянул обижено, стащив с тарелки сырный ломтик. — Так… где все-то?

— Все?.. — Лариса отложила нож. — Димыч с Васяткой, еще семи не было, в город укатили. Девочки с Ромашкой и дедом на озере, уток кормят. Эля в кабинете, работает. Будь лаской, отнеси матери поднос, пока он еще цел, а я тебе другой соберу.

Костик отдернул руку от кусочка бекона, на который положил глаз.

— А омлет будет?

— Будет, если надо. А теперь иди. Она, как обычно, не завтракала.

Константин щелкнул пятками, приложил руку к воображаемому козырьку и схватился за поднос.

— За твой омлет, хоть на край света!

— Тогда еще проследи, чтобы съела все, — напутствовала горе-вояку Лариса.

В кабинете полумрак: задернуты шторы, не горит свет. Мать перед включенным ноутбуком за столом, словно призрак.

— Господи, ты чего, как крот в норе? — Костик нащупал выключатель.

— Да так…

— А я в качестве засланца с подкреплением, — протопал к столу.

— Догадалась. Может, сам съешь, спасешь мать?

— Не-е-е… мне омлет с ветчиной обещан, — отказался Костик. — Справляйся сама.

— Продажный ты, Костька. Променять мать на жареные яйца!

— На жареные яйца от Ларисы! — с усмешкой уточнил обвиняемый и подтолкнул к матери поднос. — Что? Я обещал проследить, — на недовольную мину. — Над чем работаешь?

— Ни над чем. Голова не соображает, — Эмиля взялась за кружку с чаем.

— Ну, хоть думала-то о чем?

— О доме.

— Доме?

— Хочу дом купить.

— Серьезно? — озадаченный Костик опустился на стул. — С каких это пор ты думаешь о доме?

— А что, плохо разве вот так? Участок, беседка, уединение. Вы с Ромкой будете приезжать, внуков привозить. Да и Алексею Игоревичу будет, где воздухом подышать.

— Деду? А он-то здесь причем?

— Я разве вчера не говорила? Он теперь будет жить с нами.

— В смысле с вами? — Прежде чем расхохотаться, Костик несколько долгих мгновений недоуменно смотрел на мать. — Ну ты даешь! Я ведь практически поверил! Но дед с тобой и с Димычем — это перебор!

— Вот этот хочу. — Эмиля развернула ноутбук экраном к сыну. — Большеват, конечно, но зато всем места хватит, если что. И до города относительно близко.

Константин подтянул к себе ноутбук, пробежал глазами по характеристикам, щелкнул на увеличение главной фотографии.

— Так ты не шутишь?

— Нет. Зачем? — Аппетит приходит во время еды, и, ответив сыну, Эмиля отправила в рот последний сырный ломтик. — Ты же вознамерился дом построить, а я вот куплю, — прожевав, улыбнулась она.

— Но, мам, это же бешеные деньги. При всем желании, мы не сможем столько вывести, — включил голову Костик. — Если только не хотим разориться.

— Нам не придется ничего выводить, не переживай, — успокоила сына Эмиля.

— Как это не придется?! Где, в таком случае, ты собираешься взять без малого двадцать…

— Кость, ты бы дослушал сначала! — она вскинула руку, тем самым заставив сына замолчать. — Дмитрий бизнес продает.

— Что?! Как продает? Зачем? — Константин подался вперед, словно сокращение расстояния между ним и матерью способно помочь поверить в сказанное.

— Вот так, — Эля едва заметно поморщилась. — За все в жизни приходится платить, разве ты не знаешь?

— Но… Это из-за Зои? Из-за того, что он вмешался? — ответ пришел сам собой.

— А ты как хотел, Кость? Собирать досье на мэра, шантажировать обнародованием… Дмитрий знал, на что идет.

— Но… Черт! Мам, я, правда, этого не хотел, — Константин вскочил на ноги. Чувство вины не позволило усидеть на месте.

— Все нормально, Кость. На самом деле так даже лучше. Не придется разрываться на два города. Да и работа у него уже есть. Василий давно зазывает к себе — начальником службы безопасности.

— Это другое. Работать на себя и на чужого дядю — разные вещи.

— Пусть так, но Дима готов. Не забивай себе голову, тем более что ничего уже не изменишь. Иди лучше за обещанной яичницей, — посоветовала мать, поставив опустевшую кружку на поднос. — Задание выполнено.

— Все, дорогие мои. Как говорится, пора и честь знать. Внеплановый отпуск слишком затянулся. Мы завтра в Москву возвращаемся, — обрадовала гостей Лариса, когда после сытного ужина большая часть из них устроились в гостиной: Алексей Игоревич с внуками за шахматной доской, Тася с Софией и Зоей на ковре с куклами, Алена с Элей и Дмитрием перед телевизором — смотреть новостной канал.

— Мы тоже. Дел накопилось, — убавила звук Эля.

— А нам что делать прикажете? — Роман оторвался от игры, чтобы посмотреть на мать.

— Эй, мы никого не гоним. Живите, сколько нужно. Наш дом — ваш дом, — счел нужным уточнить Василий.

— Особенно вас касается, Зоя, — Лариса погладила мужа по предплечью.

— Что вы… Неудобно. Да и нужно как-то устраиваться, — Зоя поднялась. — Мы очень вам всем благодарны, правда. Но…

— Неудобно спать на потолке — одеяло падает, — отрезала Лариса, не приемлющая отказа. — Не говори чепухи. Куда вы пойдете? Ни денег, ни работы…

— Ну, скажем, работа — не проблема. И все же поживите пока. Хотя бы до суда, — вставила слово Эля.

— Согласен. В свободное плавание уйти успеешь. Нечего горячку пороть.

— Правильно. Соглашайся, девочка, раз предлагают. Успеешь еще самой за себя в ответе быть, — поддержал Дмитрия Алексей Игоревич. — Тем более последнее никто не отдает. Вишь, лица какие… зажиточные, — посмеялся он, передвинув слона на "е5". — Шах.

— Дед, так не честно! Я… Вот же!.. — Ромка принялся изучать расстановку.

— На самом деле, Зой, оставайтесь, — Алена подергала штанину подруги. — Тасе здесь нравится. Да и мы с Романом теперь никуда не торопимся. — Узнав о новых обстоятельствах отца, Алена безоговорочно согласилась с необходимостью переезда.

Зоя сошла с лица.

— Дмитрий, простите… Я, правда… Если бы могла что-то изменить, я бы…

— Прекрати! Прекрати, девочка, — Михалыч поднялся, подошел к Зое, взял за плечи. — Я ни о чем не жалею, и тебе не советую. Радоваться надо, благодарной быть, но не сожалеть. Если, конечно, стремишься забыть о прошлом и идти дальше.

— Спасибо! Вы самый лучший человек на свете! — сморгнув слезы, Зоя порывисто прижалась к мужской груди.

— Полно… — Михалыч пошатнулся от неожиданности.

— А как же дядя Костя, мама? Он тоже очень-очень хороший! — подала голос Тася. — Я хочу жить с ним! Я хочу, чтобы он был моим папой! — ошарашила всех собравшихся.

Константин опомниться не успел, а девочка уже забиралась к нему на колени.

— Дядя Костя, вы нас не бросите? — устроившись в кольце его рук, заглянула в глаза — Правда?

— Правда, — его ответ срезонировал в ошеломленной тишине. — Я никогда вас не брошу, обещаю, — Зое. — Они будут жить у меня, — остальным.

— Мы к тебе не поедем.

— Хорошо, давай снимем квартиру.

— Нет.

— Зоя, что за бред?! — Терпение Константина лопнуло. — Ты с малолетней дочерью по улицам шляться собралась?!

— Нет. — Она посмотрела на него, как на полоумного. — Мы пойдем к двоюродной сестре моей матери, — твердо.

— Впервые слышу! — Константин встал в позу. — Я что, настолько тебя обидел, что лучше вникуда, чем принять помощь?

— Ты меня не обижал.

— Конечно, не обижал! А не смотреть мне в глаза — новая поведенческая привычка! Раньше ты вела себя иначе! — Они выясняли отношения на веранде, и погожий вечер был единственным свидетелем этой ссоры.

— Раньше — может быть, а теперь все изменилось!

Наконец и она повысила голос. Посмотрела на него с вызовом во взоре. Константину впору аплодировать: хоть какой-то признак неравнодушия!

— Что, черт возьми, изменилось?! Объясни. Я устал гадать. Зоя…

Он, напротив, обуздал гнев. Сбавил обороты. Все-таки взрослые люди и должны уметь контролировать себя.

— Все! Все изменилось, — она также взяла себя в руки. — Мне не нужна твоя жалость. Только не она…

— Жалость? Причем тут жалость? — Константин в замешательстве. — А как еще я должен относиться к женщине в твоей ситуации? Радоваться?

Зоя побледнела, отшатнулась. И вдруг вспыхнула, словно спичка. Накинулась с обвинениями.

— Да хотя бы радоваться! Это лучше, слышишь?! Все только и делают, что жалеют меня! Бедная, несчастная Зоя! Твердят о нормальной жизни, а откуда ей взяться?! Из сочувствующих взглядов?! Мне начинает казаться, что я другого не заслуживаю — только жалости! И так всегда будет! Одна только жалость! Ничего больше!..

— Это ерунда. Все устроится. Вот увидишь, — Константин попытался взять ее за руку, но женщина отмахнулась.

— Увижу? Когда?

— Пройдет суд. Начнешь все с начала. Встретишь новых людей…

— И что? Что изменится после суда? — она сникла также внезапно, как загорелась. — Я перестану быть тебе противна? Или другому, когда он все узнает? — после паузы, с болью в голосе и безнадегой в глазах. — Мне не нужна жалость. И, пожалуйста, давай не будем больше…

— Подожди! — Он все же схватил ее за руку, развернул обратно к себе, не позволив уйти. Вынудил встретиться взглядами. — Считаешь, жалость — все, что я чувствую?

Кивок в подтверждение и смеженные веки, чтобы спрятать боль.

— Думаешь, тебя нельзя желать? — В нем вновь просыпается злость, и пальцы впиваются в безвольные женские кисти, открывая выход накипевшему. — Дура! Господи, какая же ты дура!

Константин сознательно груб и уже не думает о последствиях. Надоело все! К черту! В ад! Хочет большего, пусть знает!

— А это что, по-твоему?! Жалость?! — Ее рука прижата к мужскому паху. В широко распахнутых женских глазах легко читает изумление. Костик доволен. — Даже сейчас ты умудрилась возбудить меня, как какого-то мальчишку. Даже сейчас, собачась с тобой, я думаю о сексе. О том, как раздену тебя, разведу ноги и окажусь внутри. Жестко. Глубоко. До упора, — он едва цедит слова, всем естеством ощущая навязанное ей прикосновение. Сгорая в нем. — А вынужден строить героя, потому что ты ждешь этого от меня! Потому что обижена и обездолена, не доверяешь мужчинам, боишься их. Потому что должен быть хорошим!