Праздничный поединок

Глава 12

Зимняя страна чудес

Эмма

Джексон Пирс, бесспорно, горяч.

Один взгляд на него ― и это становится очевидным. Привлекательный настолько, что сердце замирает в груди при первом же взгляде. Высокий, подтянутый, с острой челюстью, теплыми медовыми глазами и улыбкой, способной растопить все вокруг.

Отчасти именно поэтому, несмотря на историю наших семей, было так трудно держаться от него подальше.

Но совсем другое дело ― знать, что под этой привлекательной внешностью скрывается большое сердце.

То, чего я никогда не ожидала и не знала до недавнего времени. Я была совершенно спокойна, что прожила свою жизнь со всеми этими предположениями и предвзятым мнением о нем. Что он ― досадный раздражитель, которому просто нравится доставать меня из-за наших враждующих семей. Я была не против ненавидеть его, потому что это было то, чего от меня ожидали.

Пока он не сделал это невозможным.

И я не знаю, что делать со всеми этими новыми чувствами.

― Признайся, тебе весело. ― Я тыкаю его в бок, пока мы медленно катаемся по катку. Дети проносятся мимо нас, но я хочу уехать из города, не обращаясь перед этим в скорую помощь, поэтому мы не торопимся.

― Только если ты признаешь, что носить уродливые свитера не так уж и плохо, ― с ухмылкой отвечает он.

Выдохнув, я игриво закатываю глаза. ― Не так уж они и плохи. Ну, твой, конечно, просто ужасен, но все же.

Его пальцы неожиданно впиваются в мои бока, щекоча меня до тех пор, пока у меня не перехватывает дыхание и я не могу удержаться на ногах на скользком льду. Он подхватывает меня на руки, чтобы я не упала, и прижимает к бортику катка.

С коньками он стал еще выше, нависая над моей маленькой фигуркой, его расплавленные глаза пылают от желания. ― Мне весело, Снежинка. Но еще больше я буду веселиться потом, когда ты будешь стоять на коленях, и я покажу тебе, насколько мне нравится, когда ты ведешь себя как болтливая девчонка. ― Я все еще думаю о примерочной. О том, как крепко твоя похотливая киска сжимала мои пальцы. Я уже наполовину тверд прямо посреди катка. ― Глубокий тембр его голоса в моем ухе заставляет меня сжать бедра вместе, мой клитор теперь пульсирует вместе с нестабильным биением моего сердца. Он проводит носом по моей челюсти так, что я вздрагиваю, и вовсе не от холода.

Я уже готова совершить что-нибудь безумное, например, упасть на колени прямо здесь, как вдруг кто-то врезается в бортик, прямо рядом с нами.

― Черт, ― ругается Джексон, а потом смеется.

― Давай, пойдем отсюда.

Не то чтобы меня нужно было убеждать, но он берет мою руку в свою, и мы вместе уходим со льда, чтобы сдать коньки.

Надев ботинки и захватив еще один горячий шоколад, чтобы вернуться в гостиницу, которую мы сняли в городе, мы идем по тропинке через оживленный парк. Уже стемнело, но еще много людей катаются на коньках, прогуливаются по парку, а некоторые устраивают снежные бои.

Я замечаю на заснеженном газоне нескольких детей, делающих снежных ангелов, и обращаюсь к Джексону.

― Ты знаешь, я никогда не делала снежных ангелов? Это кажется чем-то таким несущественным, но даже в детстве я никогда этого не делала.

Он смотрит на меня в ответ, моргая: ― Никогда?

― Нет. Я единственный ребенок, Джексон. Мне не с кем было играть зимой.

Я снова смотрю на детей, валяющихся в пушистом снегу, пока не чувствую, как меня берут за руку, и Джексон забирает мой горячий шоколад и ставит его на скамейку рядом со своим.

― Что ты делаешь?

― Эмма, мы сейчас будем делать гребаного снежного ангела. Прямо сейчас. Ты не можешь прожить свою жизнь, ни разу не сделав снежного ангела. ― Он тянет меня к сугробу, но я упираюсь пятками, останавливая его.

Я качаю головой. ― Я не лягу в этот холодный снег! Ты с ума сошел?

― Ты сделаешь это. Ты должна.

Очевидно, что у этого человека гораздо больше сил, чем у меня, не говоря уже о весе и росте, поэтому он продолжает тащить меня, пока мы не оказываемся вдали от всех остальных, и под нашими ногами нетронутый участок пушистого снежного одеяла.

― Джексон, я не собираюсь мокнуть ― мы замерз…

Я не успеваю договорить, как он тянет меня за собой вниз, и мы вместе падаем в снег. Я приземляюсь на него, его тело смягчает мое падение. Наши глаза встречаются, мы тяжело дышим, никто из нас не двигается, время, кажется, остановилось. Я чувствую этот момент по стуку своего сердца, по трепетанию пульса. Притяжение между нами.

Потом он лукаво улыбается и отталкивает меня от себя, укладывая на снег. ― Смотри и учись, Снежинка. Смотри и учись.

Мой смех вырывается из меня, когда он резко двигает руками и ногами в звездном прыжке, делая снежного ангела размером, наверное, с четырех обычных.

Боже, этот человек.

Эмоции проникают в мою грудь, заставляя ее расширяться, но еще труднее мне контролировать то, как колотится сердце в груди при виде этого массивного мужчины на снегу, делающего снежного ангела просто потому, что я никогда не делала этого раньше.

Его не волнует ни холод, ни то, что из-за этого он будет полностью промокшим всю обратную дорогу до отеля. Он сделал это, не задумываясь, отчего у меня в животе бесконтрольно запорхали бабочки, и осознание нового факта обрушилось на меня с удвоенной силой.

Мне нравится Джексон Пирс.

Он добрый и сострадательный. Мне нравится, что я могу смеяться вместе с ним и что даже самые простые вещи доставляют мне больше удовольствия, чем я получала за последние годы. Он прислушивается ко мне, но при этом бросает мне вызов. Кроме того, я чувствую себя комфортно рядом с ним, и это меня пугает.

Это пугает меня, потому что означает, что эти чувства настоящие, и между нами уже не только физические отношения. Мне кажется, что это не просто один горячий момент, которому мы поддались, не просто один день.

― Эмма?

― Хм? ― вздыхаю я, глядя на звезды над нами.

Его рука в перчатке тянется ко мне, а затем его пальцы переплетаются с моими. На секунду мы замираем в молчании, рука об руку, лежа на спине на снегу, глядя в черное небо, усеянное яркими звездами. Просто два снежных ангела, держащихся за руки.

Я чувствую себя спокойнее, чем когда-либо за последнее время.

― Красиво, ― говорит он, и я киваю в знак согласия.

― Захватывает дух.

Но когда я оглядываюсь, он смотрит вовсе не на звезды. Он смотрит на меня.

Вернувшись в отель, после горячего душа и переодевания в сухое и теплое, я устроилась перед камином с блокнотом и ручкой. Я не ожидала, что в нашем номере будет камин, но Джексон, извиняясь за неудачу в мотеле, сделал апгрейд до представительского люкса. Хотя я сказала ему, что в этом нет необходимости.

Мы могли бы забронировать два номера, но на данный момент, я думаю, мы уже перестали притворяться, что будем спать раздельно.

― Ты работаешь так поздно? ― говорит Джексон, входя. После душа он без рубашки. Мой взгляд пробегает по его мускулистому торсу, исследуя каждый сантиметр груди и пресса, вплоть до пижамных штанов, низко сидящих на бедрах. Его влажные волосы зачесаны назад, и на мгновение я забываю, над чем вообще работала, пока не опускаю взгляд на свой блокнот.

― Да, я хотела обдумать несколько вещей для вечеринки. Я волнуюсь из-за этого.

Честно говоря, большую часть дня я даже не думала о вечеринке. Мне было так весело с Джексоном, что единственное, на чем я могла сосредоточиться, ― это он. Даже сейчас, когда реальность вернулась, мой список дел кажется не таким уж важным. И это заставляет меня чувствовать, что все мои тщательно выстроенные границы начинают понемногу рушиться. Когда все упорядочено и все идет по плану, я держу ситуацию под контролем, а сейчас я начинаю чувствовать, что этот контроль ускользает. Я просто не готова признаться в этом вслух даже себе, не говоря уже о Джексоне.