Предатель. Тайная жизнь миллиардера (СИ)

ГЛАВА 15

Я не перестаю думать о приходе Димы, даже когда приезжаю в «Дольче Вита» и вижу двух помощниц, делающих занятой вид. Катя перекладывает бумажки, Лена листает планшет, нацепив очки, а я замираю у двери, слушая собственное бешеное сердцебиение.

Чего я хочу?

Накричать, ударить, устроить истерику или убежать прочь?

Прочь не могу. За спиной Влад. Необъятная и неприступная скала.

Вдох ничего мне не дает. Ни капли спокойствия. Я только чаще и чаще воспроизвожу в памяти сцену агрессии Димы, сильнее сжимая кулаки.

– Стефания Олеговна…– тихий голос Кати не трогает меня. Ни одна струнка моей души не трепещет. Я сама натянутая леска. Лопну и не замечу.

Влад шмыгает носом, разбавляя накопленную тишину, а я думаю: неужели я упустила момент, огрубения и ожесточения Димы? Когда это случилось?

Он ведь другой…совсем недавно окутывал меня теплом и любовью.

Наше последнее путешествие было восхитительным приключением. Мы бродили по узким улочкам маленького городка, сидели в семейных кафе, пробовали домашние блюда. Дима нежный и ласковый, я влюбленная и счастливая.

И я не заметила перемен? Такого просто не может быть!

– Стефания Олеговна? – Шепчет Влад точно мне в ухо. Я вздрагиваю, мысли улетучиваются вмиг. – Кажется, вы пугаете девчонок.

И правда. Стою статуей с каменным лицом, смотрю в одну точку. А внутри меня сердце раскалывается на кусочки.

– Мы разрываем контракт с Нечаевой. Пусть организацией ее свадьбы занимается кто–то другой.

На одном дыхании говорю я, и Катя с Леной открывают рты. Их лица бледнеют, плечи медленно опускаются.

– Но как же…мы уже заказали декор, приглашения, почти договорились об аренде зала…– Катя загибает дрожащие пальцы, часто сглатывает.

– Я лично покрою затраты и сниму все брони. Нечаевой тоже я позвоню. Прямо сейчас.

Наконец, делаю первый и самый важный шаг. Ноги немного подрагивают, грудную клетку распирает от спонтанно вспыхнувшего огня.

– Нам конец. – Слышу шепот Лены и скрип ее вращающегося кресла.

Только мне все равно. На мэра, на его брата с племянницей. Я устала жить в пузыре из лжи и подлости. Мне надоело постоянно чувствовать наполовину.

Наполовину дышать.

Наполовину любить и ненавидеть.

Если уж любовь с ненавистью неразлучные подружки, то пусть и дальше дружат, а я, в конце концов, перестану барахтаться на самом дне.

Зайдя в свой импровизированный кабинет, огороженный стеклянными стенами, тороплюсь к столу и опираюсь на него кулаками. Опустив голову, долго пребываю в неподвижном состоянии.

Я смогу начать с нуля. Я осилю все преграды и стану собой. Ни Дима, ни кто–либо другой не собьет меня с пути.

Медленно поднимаю взгляд вверх, гляжу на свое размытое солнцем отражение. Длинные пшеничные волосы спадают с одного плеча, оттеняя черный цвет пальто. Не знаю, почему я надела его. В спешке мой мозг отключился.

– И как это понимать?

Живо оборачиваюсь и сталкиваюсь со свекровью, которая прищуривается, держа руки на талии.

– Ты сменила номер телефона?

– Татьяна Михайловна, простите, но сейчас я не готова с вами разговаривать.

Развязываю пояс, практически вырываю пуговицы, расстегивая пальто.

– Что? Да как ты смеешь, грубить мне. Думаешь, со мной можно как с Димой? Я не стану молчать и терпеть твое хамство.

– Хамство? – понимаю, легко от свекрови мне избавиться не удастся. – Наш разговор точно не сложится. Простите.

Оставляю одежду в кресле, а сама огибаю стол, привлекая все силы, чтобы держаться ровно и не дать ей шанса увидеть мою слабость. Если она почует кровь, будет добивать до конца.

В нашу первую встречу, Татьяна Михайловна произнесла речь, которая характеризует ее сущность: «Девочка моя, тебе никогда не стать частью нашей семьи и не заполучить семейное состояние»

Эти слова прямо сейчас отчетливо звучат в моей голове, напоминают о том, какая я ничтожная в ее представлении. Какая мелкая, почти невидимая деталька в их идеальном семейном механизме. Вынь меня и ничего не разрушится.

Зато я, с предательством Димы, теряю всю себя без остатка, все свои мечты и планы.

Даже ребенка вычеркиваю жирным маркером.

– Милая моя, – Татьяна Михайловна делает шаг, и он мне видится гигантским. – Ты пока что, Акелова. Когда я увижу документ, подтверждающий обратное, можешь вытворять, что угодно.

– Вы, наверное, безумно счастливы нашему расставанию?

Вопрос вырывается быстрее, чем успеваю подумать. Мои брови сходятся на переносице, меж лопаток проступают крошечные острые шипы.

– Я, по–твоему, настолько бездушная тварь? Дима мой единственный сын и я желаю ему счастья. С тобой, как бы прискорбно не было, он счастлив. Ваша эта тяга к путешествиям меня немного настораживала, но вы возвращались полными сил и энергии. Димочка мог мир перевернуть после этих отпусков.

– Но вы только что ткнули меня в свидетельство о разводе. Я же все понимаю.

Татьяна Михайловна оглядывается на стоящего на страже Влада и девчонок, что–то тайно обсуждающих возле кулера с водой.

– Да я не контролирую свои эмоции. Мне так тяжело дается все это…В прошлую нашу встречу я признаю, тоже поступила глупо. Обвинила тебя в бесплодии, хотя знаю, как ты стараешься…

– Остановитесь, Татьяна Михайловна. Стоп. – Поднимаю руку, раскрываю пальцы, давая нам обеим воздух. – Я принимаю ваши извинения, но сейчас, я на самом деле, не настроена на разговор.

Не верю в ее благородство и внезапно проросшую из пустоты доброту. Она все десять лет относилась ко мне «сквозь зубы», находила изъяны во всем и всегда.

И она не девочка, слова которой можно списать на несмышленость. Взрослая, состоявшаяся женщина с внешностью кинодивы.

– Хорошо, я уйду. Но запомни, я пыталась.

– Спасибо.

Свекровь достает из карманов короткой белой шубы кожаные перчатки. С высоким изяществом надевает их и, повесив сумочку на сгиб локтя, произносит:

– Я очень надеюсь, что Дима расставит нужные точки. И не только над i.

Вот. Вот она в реальности. Ядовитая, надменная, черствая бизнес-леди. Я молчу. Просто смотрю на нее потухшим взглядом и не издаю ни звука. Даже дыхание задерживаю.

Она задирает голову, растирает губы и шагает на выход. Я отбиваю пятками монотонный ритм, наблюдая за ее уходом. Дверь щелкает за ней, и я ложусь на столешницу.

Упираюсь лбом в скрещенные руки и повторяю: за, что мне это всё, за что?!

– Стефания Олеговна, вам плохо?

Влад в стеклянном проеме, взгляд серьезный, челюсть напряженная.

– Оставь меня. И домой я поеду сама за рулем.

– Извините, это против правил.

– Против каких? – отлепляю себя от стола, замедленно моргаю. – У меня есть права, раньше я водила старенький «Ниссан».

– Я не могу позволить вам ехать одной.

– Ах, причина в этом. – Выпрямлюсь, ощущаю стальную тяжесть во всем теле. – Тогда попроси кого–нибудь из парней пригнать для тебя машину. Поедешь следом за мной.

– Стефания Олеговна? – Влад встряхивает плечами. – Вы, правда, не понимаете? Либо я еду с вами в одной тачке, либо вы на пассажирском сиденье. Других вариантов нет. Ваши видения, посылки, послания. Всё очень серьезно.

– Ладно. Но если ты откроешь рот и сделаешь замечание по поводу моей манеры вождения, я высажу тебя на ближайшей остановке.

– Окей. По рукам.

– А теперь оставь меня, пожалуйста.

Парень защищается ладонями, говоря «без проблем» и пятится назад. Несколько минут я привожу себя в порядок, убираю волосы, причесываю пальцем реснички, глядя в экран компьютера.

И только потом беру телефон и жму на имя Марина. Отвечает не сразу. Гудка через три–четыре. Я не хожу долго вокруг да около, излагаю все, как есть.

Марина орет в трубку, оскорбляет меня, угрожает нажаловаться дяде. Я отключаюсь, заношу ее в черный список и с распирающим грудь чувством собственного достоинства, кладу телефон в верхний ящик стола.

Запираю его в темнице. Пусть все, кто хочет со мной связаться, немного подождут…

– Ну что, Стефания Олеговна, дело сделано? – Катя выкрикивает со своего рабочего места.

– Да, работаем в прежнем режиме.

Облегченные выдохи наполняют помещение агентства, а я погружаюсь в работу, ведь помимо Нечаевой у нас много заказов и у меня появляется возможность спокойно разобраться с некоторыми из них здесь и сейчас.

***

Сегодня я первая покидаю «Дольче Вита» и тороплюсь к «Порше». Влад без остановки качает головой, когда я обгоняю его, занимаю водительское сиденье.

– Что–то подсказывает мне я сильно облажался…

Открывает пассажирскую дверь и секунду медлит.

– Я отличный водитель, не переживай.

– Ну да, ну да. – Забирается в салон.

Удобно устроившись за рулем, минутку сижу затаив дыхание. Запах дорогой кожи пробуждает забытые воспоминания. Мы с Димой занимались любовью в этой машине. И я точно так же, как сейчас управляла ею.

Было лето, ехали с вечеринки в честь помолвки его зама Эдика. По радио играла песня Димы Билана, мы смеялись, шутили насчет ужасных закусок, а потом Дима попросил остановиться на обочине, недалеко от нашего дома и…

«Прости мне мою печаль, позволь мне немного слез. Я знаю, что это было все не всерьез, не всерьез…»

Влад включает радио, и та самая песня ранит мое сердце.

– Выключи! – тычу на все сенсорные кнопки подряд, но мелодия не стихает.

У Влада начинает разрываться телефон.

– Ваш муж звонит. Мне ответить?

– Нет! – бью по приборной панели, находясь на грани сердечного приступа. – И выключи радио!

– Тише, оно ни в чем не виновато. – Влад убавляет звук и принимает звонок от Димы. – Да, Дим Саныч? Что? Да, она рядом. Сейчас.

Голос Димы по громкой связи убивает меня окончательно…