Предатель. Вернуть любимую (СИ)

Глава 29

Мирон

По пути в женскую консультацию отвлекаюсь на телефонный звонок.

— Мирон Олегович! — восклицает моя секретарша. — Только что забрала ваши анализы.

— Наконец-то. Думал, не дождусь.

— Вы же сами понимаете, какая очередь в лаборатории. А чтобы заказать экстренную проверку, нужно было раскрывать ваше имя.

— Да знаю, конечно. — Прижимаюсь к обочине и ставлю машину на «аварийку». — Сфотографируй и перешли результат мне сейчас же.

Через несколько секунд Лара присылает фото, а у меня аж руки дрожат.

Внимательно читаю заключение. Наркота обнаружена. По собственной воле я бы употреблять не стал. Значит, кто-то мне подсыпал ее намерено. А случиться это могло только на том проклятом банкете. Это объясняет мое неадекватное поведение. От алкоголя меня бы так не развезло. Я свою меру знаю. Дурь подмешали в отеле. Но как?

Ответ кроется в оригинальной записи, которую Баринов стер…

Очевидно, что к этому причастны, и Виталина, и Власов, и сам Дмитрий. И у каждого был свой мотив. Самый прозрачный — у Виты: она хочет сохранить наши умершие отношения любой ценой. Навязывается мне, идет на крайности.

Но что двигало Бариновым? Честолюбие? Снобизм? Он так завелся от одной только мысли, что в наш круг может войти Рита.

Самой темной лошадкой для меня остается Власов. В его чувства к Рите я не верю. Я знаю его уже много лет. Он не способен на эмпатию и любовь. Он черт в человеческом обличии. Если перечислять противозаконные действия, которые Антон совершил до меня, то на планете закончатся чернила.

Стремление разобраться в этой истории уже не просто желание, чтобы оправдаться перед Бельской, а горящая цель. А я своих целей добиваюсь. Всегда.

***

— На двенадцать тридцать к доктору кто? — выглядывает из кабинета молоденькая медсестричка.

— Я!

Осторожно встаю, чтобы не задеть двух беременных женщин, сидевших со мной на диване в коридоре.

У них такие огромные животы и блаженные лица. Я старался не смотреть, но взгляд то и дело падал на их округлости. Если честно, выглядит жутковато. Особенно у той — в обтягивающей кофте. Такое ощущение, что женщина может лопнуть в любой момент. Или ее кожа может порваться.

Некомфортно себя чувствую в этом учреждении.

— Вы один? — удивленно вскидывает брови медсестра.

— Да…

— Хорошо, проходите.

Под перешептывания за спиной шагаю в кабинет, и мое внимание сразу же привлекает гинекологическое кресло — как будто пыточное…

Но долго на нем внимание не задерживаю — иду к столу, за которым сидит женщина в белом халате и очках, сдвинутых на кончик носа.

— Мирон Олегович, — подсмотрев мое имя в компьютере, обращается она, — а вы уверены, что не ошиблись адресом?

— Нет, — приземляюсь на стул. — Вы когда-то вели беременность моей невестки Лилии Суворовой.

— Да, помню такую, — кивает.

— Поэтому я не склонен сомневаться в вашем профессионализме.

— Помогу чем смогу, — хлопает ресницами. — Но я все-таки акушер-гинеколог…

— Знаю. Вы мне и нужны. — Сдвинув медицинские карты, облокачиваюсь на стол, чтобы стать поближе к доктору и говорить тише. — Скажите, насколько вероятно здоровое развитие плода, если в момент зачатия женщина была пьяна, а мужчина не только пил алкоголь, но и был под наркотой?

Ее лицо вытягивается.

— В зависимости от того, как долго употреблялись запрещенные вещества… Но в любом случае и то, и то не хорошо. Мы рекомендуем готовиться к зачатию ребенка.

— Поздно пить «Баржоми», Анна Михайловна. То есть риск возникновения пороков есть?

— Риск есть даже у тех, кто ведет здоровый образ жизни, а здесь…

— Я понял, — соглашаюсь. — Теперь второй вопрос: если мужчина был обдолбан до такой степени, что даже не помнит сам процесс зачатия, какова вероятность, что семяизвержения не было?

— Ох, — сняв очки, растирает переносицу. — По такому вопросу лучше проконсультироваться у андролога, но насколько я знаю, семяизвержение у мужчин может проходить непроизвольно. Даже во сне.

— Тогда вернемся к детишкам. Обдолбаный мужчина задается сомнениями, а его ли это вообще ребенок…

Анна морщит лоб.

— Ненадежная женщина? Есть повод думать об измене?

— Прецедентов не было, но мало ли.

— Тогда, если плод будет здоровым, дождитесь рождения и сделайте анализ ДНК.

Тяжесть непосильным грузом давит на плечи. Такое чувство, что сейчас Виталина реально села мне на шею и свесила ноги.

Еще семь месяцев ее терпеть.

Меня уже трясет от каждого ее звонка, от голоса, который с беременностью стал капризным и гнусавым. Блевать хочется от ее бесконечных просьб и жажды внимания. В последнее время ее навязчивость особенно обострилась.

Такое чувство, что Вита хочет знать, где я нахожусь каждую минуту. А если выходит не по ее, закатывает истерику и давит на жалость еще не рожденным ребенком. У нее уже мания, которую Виталина объясняет сменой гормонального фона. Но мне похуй на ее оправдания. Знал бы, что Вита в положении станет такой чокнутой, никогда бы с ней не связался.

— Это слишком долго, — хриплю я. — Другие варианты?

— Да, дородовое определение отцовства тоже возможно, например, с помощью биопсии или анализа околоплодных вод. Но эти процедуры всегда сопряжены с определенным риском осложнений…

— Ребенок может пострадать?

— Да, Мирон Олегович, — вздыхает Анна.

— Нет, — мотаю головой. — Я к такому не готов.

Пусть я не жду ребенка и не люблю его, но и вредить ему не стану. Как бы ни бесила меня Вита…

— А вот неинвазивная диагностика абсолютно безопасна как для матери, так и для ребенка, — продолжает рассуждать Анна. — Для исследования нужен лишь забор крови, и проводить его можно с девятой недели беременности.

Услышав Анну, рефлекторно расправляю плечи, будто сбрасываю с себя Лактионову на пол. Девять… недель? Приемлемый срок. Вполне. Я его почти весь отмотал.

— Так с этого и надо было начинать! — слишком эмоционально выпаливаю, услышав хорошую новость, но тут же осекаюсь, добавляя спокойнее: — Расскажите подробнее.

Анна объясняет и дает адрес проверенной лаборатории. Безмерно благодарный ей за помощь, забираю бумагу.

Я, наверное, совсем ебанулся, но сейчас мне больше всего хочется, чтобы Виталина изменяла мне. Я не то что мечтаю — вожделею, чтобы залет был от другого мужчины.

Да, вероятность маленькая, но она есть. Пусть Вита никогда не давала поводов думать о ней в подобном смысле.

На два часа дня у меня запланирована консультация. Выйдя от доктора, направляюсь в свой офис.

— Мирон Олегович, к вам посетительница, — сообщает Лара.

Бросаю взгляд на диван для клиентов и вижу Арину. Подруга Бельской в пестрой идиотской куртке задумчиво сидит на диване, держа на коленях подарочную коробку, перевязанную бантом.