Предательница! Единственная. Любимая

Глава 14

Заперлась в раздевалке и даже подперла собой дверь, будто боялась, что Марк пойдет за мной. Практически не дышала и прислушивалась, но слышала только громкий и быстрый стук сердца. Да успокойся ты, припадошное. Всего лишь поцелуй! Ты и Макса целовала, помнишь? О, я помнила. И сравнила зачем-то. Это было не сравнимо. Совершенно. С Максимом было ровно и приятно, но Марк мои эмоции будто на американских прокатил. Буквально вытряхнул меня и собрал заново. В хаотичном порядке.

Одного я все равно не могла понять. Но задать вопрос Марку в лоб побоялась. Это я его вспомнила и, учитывая мою влюбленность к нему в прошлом, не удивительно, что ответила на поцелуй. Но почему с его стороны было столько огня?

Задумываться совершенно не хотелось. У него есть жена, сын. Я там явно никаким боком! Значит, спишем все на мою фантазию. А поцелуй… ну, будем считать, что это был единственный способ удержать меня от возмущений к Жене.

Простояв долгое время под дверью, поняла, как сильно ошибалась. Да с чего бы Зельману идти за мной?! Ну, по крайней мере, я успокоилась и уже не тряслись поджилки. Спокойно переоделась и ушла.

Авто Марка стояло на стоянке, я даже зачем-то обернулась и поискала глазами окно кабинета. Но, там не горел свет. Да ну блин, Руся! Тебе какое дело? Ноги в руки и домой к сыну.

***

Утром, едва я вошла в ресторан, увидела, что работники столпились посреди зала. Внимательно всех рассмотрела. Что странно, были даже те, кто сегодня не на смене. И поскольку Женя с Ритой стояли поодаль от меня, то подошла к парнишке, работающему в кухне на заготовках.

– Что за столпотворение?

– Марк Станиславович собрал всех на пятиминутку.

Что за новость? Единственный раз, когда собирали всех: за день до открытия и в день открытия. Хотя… были у меня кое-какие подозрения.

Подошли еще несколько работников и вскоре к нам вышел Марк. Оглядел всех, но ни на ком не задержал взгляд.

– Оказывается, у нас в коллективе завелась крыса, – Зельман умолк и скрестил руки на груди.

Залом тут же прокатилась волна возбужденного шепота. Каждый оглядывался на другого, будто у работника на лбу написано, что он предатель. И пока люди оглядывались, я взглянула на Женю. Та держалась стойко и возмущалась громче всех, будто не о ней речь.

Но может, реально не о ней? Я внутренне сжалась, потому что эффектная пауза Марка слишком затянулась. Не выдержали и работники:

– Ну и кто это? – шеф первым подал голос. – Марк Станиславович, в своих ребятах на кухне я головой ручаюсь!

– Вова, я тоже думал, что могу поручиться за всех своих работников. Но, увы. Мое доверие сильно подорвали. Я, можно сказать, расстроен. И в глубоком недоумении.

– Но кто же? – теперь впрягся и су-шеф.

Осмотрел толпу, но Влад не знал, на ком остановить свое «подозрение». Вот реально, если бы я вчера лично не услышала разговор Жени, то ее бы заподозрила в самую последнюю очередь. А то и вовсе бы не заподозрила.

Сколько раз она говорила мне, что ей очень нужна эта работа и потерять ее никак не может? Да и работала так, что не подкопаешься! Марк часто хвалил ее, в то время как меня постоянно отчитывал. Собственно…

Очень много взглядов, в том числе и Женин, возвращались все время ко мне.

Паренек из заготовок даже отошел подальше, будто от заразной, а я осталась стоять, как бы, поодаль ото всех. Из-за чего складывалось впечатление, будто коллектив нашел крысу. И отгородился от нее. Выставил напоказ.

Я храбрилась, пока Марк молчал и высоко держала подбородок. Да, я тоже крыса, но на самом деле еще не успела напакостить. А все те разы, когда меня ловил «на горячем» Зельман, тупое стечение обстоятельств. А может, это все Женя? Ну, гениально же! Подставить другого, чтобы подозрение не пало на нее. И все ее утешения стали вдруг поперек горла. Пропекли изжогой так, что реально показалось, будто свело желудок спазмом.

Образовавшаяся пауза молчания от Марка слишком затянулась. Ну и конечно же, поскольку ни для кого уже не было никаких сомнений, Женя озвучила «коллективное» мнение:

– Руслана, ты ничего не хочешь нам всем сказать?

И теперь уже абсолютно все взгляды были направлены на меня. А я с твердостью посмотрела на Марка. За те доли секунды, что он молчал, клянусь, успела от страха похолодеть.

– Евгения, – Зельман подозвал ее к себе.

И она, ничего не подозревая, подошла к нему. Заулыбалась, будто ей сейчас приз должны были выдать. А на меня все еще пялились с обвинением, отчего стало паршиво на душе. Так омерзительно, будто каждый лично подошел и плюнул в нее.

Сразу задалась вопросом: а стоит ли оно того? Может, уйти? Признаться Марку, пока не поздно и не мучить себя? Но я не хотела подставлять бедную маму, поэтому не нашла в себе реального отклика для откровения.

И пока я мысленно пыталась убедить себя, внезапно и очень громко, чтобы четко услышали все, заговорил Марк:

– Ты уволена с волчьим билетом.

Наконец я всеми фибрами души ощутила, как взгляды шакалов «отпустили» меня. И сразу прошелся залом гомон непонимания.

– Но почему? – на лице Жени не осталось и следа от прежней ухмылки. – Это же Руслана! Она предатель!

У нее еще хватило наглости обернуться ко мне и ткнуть пальцем. Ну, нет, дорогуша. С меня довольно! Того унижения, что я пережила за каких-то десять минут – с головой. Но она все не сдавалась:

– Сколько раз вы ловили ее на горячем? Я уже молчу о том, как она бессовестно бросила тарелки с едой на посетителя. Да и вас, Марк Станиславович, обила кофе!

Я не собиралась оправдываться, даже когда взгляды снова покосились на меня. Работники сравнивали ее поведение и мое. Конечно же я проигрывала на кристальном фоне Жени.

Марк расставил все по местам:

– Вчера вечером я был на складе и стал случайным свидетелем интересного разговора. Так понимаю, Александр Владимирович, которому ты отчитывалась, это Зимин? – Женя вмиг побледнела, а Марк продолжил: – Так вот передай Зимину, что я словлю всех его крыс и лично передам полиции.

Не знаю, как так совпало, но в ресторан вошли двое мужчин: один в полицейской форме, а второй был одет в гражданское.

Пока они шли, люди расступились для них и те подошли прямиком к Марку с Женей. Тот, что был без формы, пожал руку Марку, после Зельман передал мужчине флешку.

– Я вчера просмотрел очень много видео с момента открытия ресторана и вырезал для тебя все, что меня смутило. В том числе камеры засняли, как Евгения подставила подножку Руслане. Ну и вчерашний разговор на складе.

Полицейский достал наручники, отчего Женя пришла в ужас:

– Нет… но… подождите! – но кто бы ее теперь стал слушать?

И мне стало дурно: горло онемело, а перед глазами поплыло. Все тело за секунду охватило огнем, как если бы на меня обрушилась паническая атака. Полиция? Наручники? Тюремный срок? Голова все шла кругом и хорошо, что я стояла близко к высокой спинке массивного кресла – уперлась в него спиной. Оно и послужило мне опорой. И страховкой от позорного падения.

Не слишком ли все это? Увольнения достаточно же…

Ну, мне не было жаль Женю. Она подставила меня и, похоже, не один раз. Но! Но мне до омерзения стало жаль себя. Ведь рано или поздно Зимин потребует результата и тогда все вот это может произойти со мной. Нет… я не могу! Мне нельзя… Но… мама… боже!

Мысли путались в голове, там творился хаос, который невозможно было остановить по щелчку пальцев.

Тем не менее, увидела, у всех на глазах вывели Женю в наручниках и думала, что упаду на пол от нервозности. Как я выстояла на ватных ногах, не понимала.

– Я надеюсь, на примере Евгении у остальных хватит ума оставаться преданными нам с Артемом Владимировичем. И, да. Что касается Русланы.

Меня?.. Ну что такое опять! Эти бесконечные взгляды стали сводить с ума!

– Я сейчас при всех признаю, что был не прав, ругая ее. Так что не нужно скалить на зубы в сторону Русланы. На этом закончим. Те, кто выходной – можете быть свободны. Мне жаль, что пришлось выдернуть вас на работу. Отблагодарю небольшой премией. Остальные расходятся по рабочим местам.

Легко было сказать – расходимся. Я прилипла, будто на клей момент к креслу и не могла себя отлепить от него.

Уже не только ноги, но и руки тряслись. Да я вся тряслась, словно после первой поездки на лошади. Меня подводила координация!