Прекрасная колдунья

Глава 18

Франция

Июль 1746 года

Они передвигались намного быстрее, чем когда ехали в экипаже. Вместо того чтобы ехать по дороге, они скакали прямиком и сэкономили тем самым многие часы. Эйлин с удовлетворением отметила, что в пути им никто не встретился, и поэтому не стала возражать против того, чтобы Дрейк и дальше руководил их поездкой.

И только когда они достигли подножия южных холмов, Эйлин поняла, что Дрейк не ставил себе целью добраться до пролива. Последняя надежда покинула девушку, когда ее взору открылся окруженный холмами и будто спрятавшийся от посторонних глаз женский монастырь. Почему Дрейк привез ее именно сюда? Эйлин с тревогой посмотрела на маркиза.

Они въехали в долину перед самым закатом. Когда мужчина в пыльной одежде представился и заявил, что его здесь ждут, страж на воротах посмотрел на прибывших людей с подозрением и удивлением одновременно. Он помнил, что этот светловолосый мужчина уже однажды приезжал сюда, но теперешний его вид только отдаленно напоминал того представительного, элегантного джентльмена.

Страж открыл ворота, и Дрейк направил усталого коня к лестнице, ведущей в здание монастыря. Там он спешился и помог Эйлин спуститься на землю. Держа ее за талию, он снова про себя подивился ее хрупкости. Однако за все время их бешеной скачки он не услышал из ее уст ни одной жалобы. Она часто вставала раньше его и тут же исчезала в зарослях, где приводила себя в порядок и умывалась перед длительной поездкой. Она была бледнее обычного и ела совсем мало, но оказалось, что она обладала огромной жизненной силой и стойкостью.

– Почему сюда, Дрейк? – прошептала Эйлин усталым голосом.

– Потому что я думаю, что они не позволят тебе делить со мной келью в башне.

Двери перед ними открылись, и молчаливая монахиня сделала им знак войти.

Одетая во все серое послушница увлекла Эйлин в длинный холодный коридор, откуда они попали в тесную келью, единственной мебелью в которой была узкая койка. В углу стоял небольшой умывальник. После пышного Версаля это помещение казалось тюремной камерой, но после нескольких дней пути, когда ночевать приходилось на голой земле, Эйлин была рада уже тому, что в келье чисто.

Она боялась, что к тому времени, когда помоется, переоденется в чистое и немного отдохнет, Дрейк уже уедет. Он был из тех людей, которые не колеблются, когда знают, куда им нужно идти. Если сейчас он решил ехать в Лондон, то она не сможет его остановить.

Когда Эйлин вошла в приемный зал и увидела, что у окна стоит, любуясь монастырским садом, Дрейк, из ее груди вырвался вздох облегчения. Чего бы он ни задумал, немедленно отправляться в Лондон пока не собирается.

Дрейк повернулся, и Эйлин заметила, что щетина на его подбородке тщательно выбрита. Одетая в простенькое серое мешковатое платье, Эйлин чувствовала себя рядом с ним убогой нищенкой.

Но Дрейк будто не замечал ее некрасивого наряда. Он шагнул к Эйлин и взял ее за руку.

– Поездка была не слишком утомительной для тебя, принцесса? – заботливо поинтересовался он. – Сестры уже выговорили мне за то, что я заставил тебя так долго сидеть в седле. Если ты себя плохо чувствуешь…

Сейчас он снова походил на того Дрейка, которого Эйлин знала; того, который сочинял забавные истории, чтобы: развеселить свою печальную сестру, который придумал хитрый план похищения своих кузенов, чтобы не ранить их гордость и в то же время спасти их жизнь. От того холодного чужака, каким он был в Версале, не осталось и следа. Эйлин несмело улыбнулась:

– Я неплохо себя чувствую, просто не привыкла к такому. Последние месяцы мне приходилось больше сидеть, чем двигаться.

Дрейк облегченно улыбнулся:

– Слава Богу. А то я уж подумал, что мои сказки стали явью, и ты действительно превратилась в фею и стала неуязвимой. Я совсем забыл, что тебе нездоровилось еще до того, как мы покинули Версаль.

– Не беспокойся так о моем здоровье. Лучше объясни кое-что. Что ты имел в виду, говоря о башне? – Эйлин испытующе посмотрела Дрейку в глаза.

– Я думаю, что перед этим разговором нам не помешало бы поесть, – ответил он и отвел взгляд. Сердце Эйлин замерло, в недобром предчувствии. – Боюсь, что обед уже давно нас ждет.

Никак не выказывая своих опасений, Эйлин согласно кивнула и взяла Дрейка под руку. Стоящая у дверей монахиня провела их по длинному коридору в большую комнату, где рядами стояли длинные столы, за которыми сидели облаченные в черные сутаны монахини. За самым большим столом в центре комнаты восседала мать-настоятельница. Эйлин узнала женщину: именно она встречала их во время прошлого визита. Рядом с ней стоял священник со своим служкой. Когда Дрейк и Эйлин вошли в столовую, все лица повернулись к ним. Мать-настоятельница и святой отец приветливо улыбнулись.

Эйлин не могла определить, кто из присутствующих монахинь ее мать, но, усаживаясь за стол между Дрейком и матерью-настоятельницей, явно чувствовала, что та смотрит на нее. И даже когда все склонились, вознося благодарственную молитву Господу, девушка чувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Почему Дрейк привез ее именно сюда? Эйлин совсем не знала ту женщину, которую когда-то назвала своей матерью, и ей вовсе не хотелось нарушать покой Элизабет.

Во время еды мать-настоятельница со священником живо обсуждали какие-то вопросы, а Дрейк и Эйлин хранили вежливое молчание. Когда ужин подошел к концу, с верхнего яруса раздался дивный хор: нежные голоса воспевали хвалу Господу. Эйлин подняла голову, в восхищении слушая дивные звуки. Царившая доселе тишина действовала на нее угнетающе.

Мать-настоятельница проследила за взглядом девушки и улыбнулась:

– У нас тоже есть голос, дитя. Просто мы стараемся говорить как можно меньше, за исключением тех случаев, когда служим Всевышнему.

И тут Эйлин решила задать ей вопрос, который мучил ее с тех пор, когда она впервые попала в этот монастырь:

– Почему вы можете говорить, в то время как остальные вынуждены молчать?

Монахиня внимательно посмотрела на девушку.

– Я очень рада узнать, что к тебе вернулся дар речи. И понимаю, почему наш уклад так тебя удивляет. Я не принадлежу к ордену, который дает обет молчания. Среди нас должен быть хоть кто-то, кто может вести переговоры с внешним миром. Многие послушницы, решившие присоединиться к нашему ордену, со временем понимают, что не смогут провести всю свою жизнь в молчании. И тем не менее здесь и для них находится место. – Монахиня вдруг замолчала, словно размышляя, стоит ли говорить дальше. А затем продолжила: – Послушницам каждый день отводится один час, в который они могут свободно говорить. Когда же у них больше нет потребности использовать это время, мы делаем вывод, что они готовы дать обет.

Эйлин задумалась: произнесла ли ее мать клятву или сможет в этот час поговорить с дочерью, и о чем? Единственной темой для разговора могла быть общая ненависть к де Лейси.

После ужина, когда монахини стали расходиться, Эйлин опять потеряла Дрейка из виду. Окруженная толпой молоденьких послушниц, она направилась вслед за матерью-настоятельницей в приемную залу, стараясь разглядеть в толпе Дрейка или свою мать.

Вдруг совсем близко она услышала чей-то тихий голос. Эйлин быстро обернулась, чтобы посмотреть на говорившего.

– Извините, вы говорили со мной?

Лицо молоденькой послушницы заметно преобразилось.

– Ну слава Богу! А то я уж думала, что вы так и не начали говорить. Вы приехали, чтобы стать одной из нас?

Эйлин была так утомлена физически и духовно, что всем сердцем желала, чтобы это было так. У нее впереди длинная пора ожидания, и хорошо было бы провести это время в покое, чтобы успеть залечить душевные раны и научиться терпению, которое ей очень пригодится, когда родится малыш. Когда-то, не так давно, Эйлин думала, что сможет найти в себе силы, чтобы вернуться в Англию, поселиться в какой-нибудь глуши и начать новую жизнь. Но за последние несколько дней, проведенных с Дрейком, она поняла, насколько глупой была эта затея. Даже если она больше не нужна ему, перестать любить Дрейка выше ее сил. Она будет идти за ним, пока он позволит ей это. Ведь только так она могла хоть ненадолго продлить свое счастье. Но такая жизнь может оказаться небезопасной для нее и малыша. Каким-то образом ей все же нужно найти в себе силы, чтобы отказаться от этой безумной затеи.

Молоденькие послушницы с интересом расспрашивали Эйлин о жизни людей вне монастыря. Их внимание к подробностям светской жизни Версаля очень удивляло Эйлин. В тот момент, когда она подумала, что скоро охрипнет от бесконечных рассказов, где-то снаружи зазвонил колокол, оповещавший обитателей монастыря о том, что пришло время вечерней службы. Как по волшебству, все послушницы замолчали и начали неспешно покидать комнату.

Эйлин замешкалась, не зная, что ей делать дальше.

– Мисс де Лейси, прошу вас уделить мне несколько минут, пожалуйста, – услышала она голос священника, которого раньше видела в столовой.

Девушка послушно вернулась на свой стул и удивленно посмотрела на святого отца. Заметив выражение ее лица, тот улыбнулся:

– Несомненно, вы – дочь своей матери. Мне очень жаль, что я не смог присутствовать во время вашего прошлого визита.

– Моя мать здорова? – встревожившись, спросила Эйлин, не совсем понимая, к чему идет разговор. Она подумала, что святой отец, должно быть, такого же возраста, что и мать-настоятельница: ему очень-очень много лет. Возможно, он немного постарше сэра Джона. Эйлин чувствовала себя в его компании спокойно и непринужденно.

– Физически – да. А духовно… Вам нравится в нашей обители?

– Да, очень, – поспешно ответила Эйлин, вспомнив прекрасные цветы в монастырском саду.

Священник слегка удивился, но все же было заметно, что ему приятно это слышать.

– Большинство молодых людей считают тишину невыносимой. Но вы, как я понимаю, весьма необычная девушка.

– Может быть, и так, святой отец. Я привыкла быть одна, если именно это вы имеете в виду, – проговорила Эйлин, опустив глаза.

– Ах, ваш молодой лорд действительно хорошо вас знает. Тогда позвольте мне спросить вас кое о чем, и, пожалуйста, отвечайте честно. Вы хотели бы некоторое время пожить у нас?

Вопрос застал Эйлин врасплох. Священник видел в ее печальных серых глазах надежду и страх, и у него защемило сердце. На долю этой семьи выпало так много страданий! Безусловно, тяжелые для них времена когда-нибудь должны закончиться. Святой отец молился про себя, чтобы то решение, которое он сейчас предлагал, было правильным.

– Мне хотелось бы, но… – в задумчивости произнесла Эйлин.

Священник поднял руку, призывая девушку замолчать.

– Сначала позвольте мне сказать. У нас с лордом Шерборном состоялся долгий разговор. Он поведал о том, что вы спасли ему жизнь, и теперь он боится, что опасность может угрожать вам. То, что он сказал, – это правда?

– Полагаю, что да, но я не… – смущенно проговорила Эйлин.

Священник покачал головой.

– Вы заметили, что я пришел сюда без него? Я сделал это для того, чтобы вы могли говорить со мной честно и от всего сердца. Лорд Шерборн очень добрый человек, но у него есть склонность принимать… как вы это называете?

– Поспешные решения, – добавила Эйлин. – Но если оставить меня здесь, чтобы я была в безопасности, – это его идея, то я полностью с ним согласна. Я только боюсь, что его поспешность заставит вас сделать то, о чем впоследствии вы будете очень жалеть. Я ведь не монахиня.

Старый священник улыбнулся:

– Вы и лорд Шерборн очень подходите друг другу. Мне нравится ваша честность. Не волнуйтесь о том, что можете своими рассказами о внешнем мире сбить сестер с пути истинного или ввести в искушение. Мы будем очень рады обучать вас, ведь этого никто не делал в пору вашего детства. Но обещаю не читать вам долгих проповедей. Думаю, что это хорошая идея. В скором времени Элизабет должна принять кое-какое решение, и ваше присутствие здесь поможет ей определиться.

– Я не знаю, отец, – неопределенно покачала головой Эйлин. – Я не хочу никого обременять. И не хочу быть ответственной за чье-то решение. Ведь прямо сейчас я сама не могу решить, что делать мне! А Дрейк уже уехал? – вдруг встревожилась она.

– Нет, конечно, нет, дитя, – успокаивающе погладил ее по руке священник. – Я просто хотел поговорить с вами наедине. Лорд Шерборн сейчас очень тверд в своем решении, и я просто хотел убедиться, что мы следуем по правильному пути. Думаю, что так оно и есть. Вы сможете уходить и приходить сюда, когда вздумается, и рисовать все, что пожелаете. Но если то, что вам нужно, – это покой и отдых, вы также найдете это в нашей обители.

Эйлин немного успокоилась и откинулась на широкую спинку стула. Что успел Дрейк рассказать святому отцу? И что осмелится рассказать ему она сама? Лучше опозорить себя сейчас, перед лицом одного человека, чем потом об этом узнает весь женский монастырь.

– Я не знаю, что рассказал вам лорд Шерборн, отец, но есть вещи, о которых не знает даже он. Если я останусь здесь надолго, вам придется искать для меня повитуху.

Священник удивленно вскинул на Эйлин глаза.

– Думаю, что в этом случае лорд Шерборн сделал свое предложение как нельзя кстати. Никому не нужно знать точную дату вашей свадьбы. Будет вполне достаточно сказать, что ваш ребенок родился в законном браке.

Эйлин удивленно округлила глаза:

– В законном браке?

– Конечно, – твердо произнес священник, вставая со стула. – Лорд Шерборн попросил меня назначить церемонию на завтрашнее утро. Оставляю за вами право сообщить ему о наследнике. Он, я думаю, будет очень рад.

Священник вышел, а Эйлин так и осталась сидеть посреди комнаты. Она никогда не думала о том, чтобы выйти за Дрейка. Значит, он передумал возвращаться в Англию? Но раньше он об этом не говорил. Тогда почему он хочет жениться на ней? Его дома ждет невеста. Памела более подходит на роль маркизы, чем Эйлин.

Сквозь открытую дверь Дрейк видел, как Эйлин неподвижно сидит, уставив взгляд себе в колени, А вдруг она скажет ему «нет»? Как же заставить ее согласиться? Старый священник сказал, что все хорошо, но он не знает Эйлин так, как Дрейк. Она девушка самостоятельная и своенравная. Дрейк тряхнул головой и решительно вошел в комнату.

Подойдя к Эйлин, он взял ее за руку и поднял со стула.

– Святой отец сказал, что немного поспешил и уже рассказал тебе о том, о чем я должен был спросить давным-давно. Но я лично хочу услышать твой ответ. Эйлин, ты выйдешь за меня замуж?

Глаза девушки расширились от панического страха, но она прижалась щекой к груди Дрейка, чтобы он не увидел ее лица. Если бы она думала, что он и вправду этого хочет, то послала бы все сомнения к черту и с радостью вышла бы за него. Но он предлагал ей пожениться только потому, что чувствовал себя обязанным сделать это. Сглотнув стоявший в горле ком, Эйлин отрицательно покачала головой:

– Не нужно, Дрейк. Мы ничего друг другу не должны. Я не прошу тебя узаконить наши отношения. Спасибо, что привез меня сюда, но ты можешь со спокойной совестью уехать, не женившись на мне.

Дрейк приподнял голову Эйлин и, заглянув ей в глаза, сказал:

– Я не уеду, пока ты не выйдешь за меня замуж.

– А что же будут делать бедные сестры? Глядя на тебя, они могут и передумать отдавать себя служению Господу и всю жизнь прожить в целомудрии! Боюсь, что они вынуждены будут выгнать тебя, – шутливо произнесла Эйлин.

Дрейк ухмыльнулся.

– Тогда выходи за меня, и единственное целомудрие, которое пострадает, будет твое собственное.

– Дрейк, я не могу…

Он приложил палец к ее губам:

– Не говори мне «нет», принцесса. Мои мотивы, как всегда, эгоистичны. Ты – это все, что осталось у меня в этом мире. Если я потеряю тебя, у меня не будет причины возвращаться. Не будет причины избегать виселицы, если именно такое решение примет суд. Дай мне надежду, принцесса. Больше я ничего не прошу.

Значит, он все же решил вернуться в Англию и продолжить борьбу. Эйлин с тревогой смотрела в любимое лицо. Около рта у него появилось несколько морщинок, которых не было прежде. Эйлин провела рукой по этим морщинам, потом убрала со лба непослушный локон и заглянула в синие глаза Дрейка. Он смотрел на нее выжидающе. Было ясно, что отрицательного ответа он не примет. Но Эйлин все же сделала попытку.

– Ты знаешь, что я никогда не смогу стать маркизой, Дрейк. Если ты хочешь, чтобы я ждала тебя здесь, то так оно и будет. Если же ты должен вернуться во Францию, я выйду за тебя. Мне ничего не нужно: ни богатства, ни титула. Достаточно того, что у нас будет крыша над головой. Мы будем жить в маленьком домике, ты – писать рассказы, а я – рисовать к ним картинки. Больше мне ничего не надо, Дрейк.

– Нет, принцесса. Я больше не верю в судьбу. Выходи за меня замуж и позволь мне уехать с твердой уверенностью, что меня ждет будущее. Я не оставлю тебя, пока мы не поженимся.

Все внутри Эйлин протестовало против этого решения, но отвергнуть Дрейка она не могла. Он не любит ее. Да, пусть он не может взять ее обратно в Англию, потому что она не аристократка. Но она любила его слишком сильно, чтобы не выполнить всего одну его просьбу. Да простят ее небеса, но она принадлежит ему.

Эйлин обвила руками любимого за шею.

– Мне следовало бы сказать «нет», и ты бы остался, – тихим шепотом произнесла она.

В глазах Дрейка вспыхнула искорка надежды.

– Тогда я превращу твою жизнь в ад, – шутя пригрозил он.

– Я знаю, – вздохнула Эйлин и, встав на носочки, коснулась губами уголка его рта. – Только по этой причине я даю тебе мое согласие.

– Ведьма, – прошептал Дрейк и припал поцелуем к мягким и податливым губам Эйлин.