Прелестница

19

Когда Уортен проводил Мег в гостиную, Монтфорд удалился в одну из комнат на втором этаже. Чарльз по просьбе виконта остался в общем зале, пока Уортен устраивал Мег у грязного дымящего камина, согревая ее холодные руки.

Мег не сводила с него глаз, желая, чтобы он заговорил с ней, отчитал ее за глупость, чтобы она могла наконец согласиться с ним и доказать ему, что ее убеждения изменились. Но он не смотрел на нее. Он казался полностью погруженным в свои мысли, и у Мег родилось ужасное предчувствие, что он обдумывает, каким образом сообщить ей нечто страшное. Вокруг его темных глаз легли усталые складки, и Мег с трудом удержалась, чтобы не коснуться рукой его лица и не поцеловать его. Она поняла, что любит его до безумия, но страх сжимал ей сердце. Ее мучило его молчание, особенно потому, что обычно, рассердившись на нее, он рвал и метал.

Если бы только, думала печально Мег, он пришел в бешенство. Она могла снести его гнев; его серьезный вид разрывал ей сердце, лишая ее слов.

Наконец она была больше не в силах выносить это молчание:

— Боюсь, что я навсегда потеряла ваше уважение, милорд. Только несколько минут назад, когда я увидела на грязном сене перчатку Чарльза, я поняла то, что вы старались объяснить мне последнее время.

Он отчужденно взглянул на нее.

— Но все-таки вы ожидали, что я вызову Монтфорда на дуэль, чтобы отомстить за нанесенное вам оскорбление?

— Лорд Уортен, я…

Он вынудил ее замолчать, коснувшись пальцем ее губ.

— Не нужно ничего говорить. Мне известны ваши чувства. Со вчерашнего дня я много думал над вашей просьбой расторгнуть нашу помолвку и пришел к заключению, что вы правы: мы не подходим друг другу. Нам лучше разойтись.

Он отпустил ее руки и, встав, отошел к маленькому грязному окну. Почему-то он провел рукой по стеклу и, с отвращением глядя на запачканную перчатку, сказал:

— Господи! Неужели Монтфорд не мог додуматься до чего-то получше?

Оставаясь на своем месте, Мег смотрела на красное пятно на полу. Она внезапно поняла, что это была кровь Монтфорда. Голова у нее закружилась. Она не могла поверить, что была готова расстаться со своими убеждениями как раз в тот момент, когда Уортен разорвал их помолвку.

Избегая глядеть на него, она тихо сказала:

— Значило бы это что-нибудь для вас, милорд, если бы я сказала, что мои чувства изменились настолько, что я желаю… желаю стать вашей женой?

Он отвечал не сразу. Она не могла догадаться, что у него в мыслях, и, поскольку он продолжал молчать, она взглянула на него.

— Вы говорите так, — сказал он наконец, — потому что вы считаете своим долгом вознаградить меня за ваше спасение. Но вы не понимаете того, что в этой ужасной ситуации есть и моя вина. В сущности, я подтолкнул вас к этому побегу. Вы мне ничем не обязаны, Маргарет, поэтому нет необходимости притворяться, что в вашем сердце произошли такие внезапные перемены. — Он слегка улыбнулся. — Но должен сказать, что я ценю этот ваш жест.

— Это не жест, уверяю вас.

— Мег, — сказал он, на лице его не было уже ни тени улыбки, — у меня была возможность, до отъезда из Стэйплхоупа, заглянуть в рукопись вашего последнего романа. Я вижу теперь, как я ошибался с самого начала.

— Вы знаете, что я пишу дурацкие любовные романы? — Она почувствовала стеснение в груди. — Я полагаю, папа вам об этом рассказал?

— Да. Но вы очень ошибаетесь, называя ваши романы дурацкими. Они прелестны, забавны, не без недостатков, но дурацкими их назвать нельзя. Я прочитал два и только что закончил третий, когда вы с Чарльзом приехали в «Лозу». Но когда я говорю о последнем вашем романе, я имею в виду четвертый.

Мег встала, поднеся руки к лицу.

— О нет! — воскликнула она. — Значит, вы обнаружили всю беспредельность моей глупости!

Он медленно подошел к ней. Его спокойствие тревожило ее больше, чем вспышки гнева.

Теперь каждый его шаг говорил ей, что все кончено.

— Вы помните музыкальный вечер у Норбери несколько недель назад, когда я в первый раз сделал вам предложение? Я очень удивился вашему отказу, потому что думал, что вы влюблены в меня. Теперь я понимаю, что вы просто изучали мои черты, чтобы наделить ими персонаж вашего романа. Я прав?

— Да, но вы не понимаете.

Он нежно обхватил ее плечи. Ей не нужна была сейчас его нежность, ей хотелось, чтобы он с силой прижал ее к себе, как он делал это раньше. Ей хотелось, чтобы он поцеловал ее.

Вместо этого он грустно смотрел на нее. В его взгляде по-прежнему было упрямство, но только теперь это упрямство, эта его злосчастная твердость были против их союза.

— Я слишком хорошо все понимаю, — сказал он. — Я даю вам свободу, Мег. — Он отступил от нее и сказал совершенно другим, деловым тоном: — Примерно через час прибудет карета, чтобы отвезти вас домой. Я нанял служанку для вашего сопровождения, и ради соблюдения приличий Чарльз и я вернемся завтра в разное время. Мне очень жаль, что вам невозможно остаться здесь на ночь, но я уверен, что вы понимаете, как важно, чтобы вы оказались в Стэйплхоупе до рассвета. Каролина ждет вас.

Мег не пыталась спорить с ним или удерживать его. Она только попросила прислать к ней Чарльза, так как она хотела поговорить со своим добрым старым другом.

Чарльз вошел с усталой улыбкой и поцеловал ее в щеку. Мег усадила его рядом с собой у камина и, взяв его за руку, сказала:

— Если я стану умолять тебя, мой дорогой друг, забыть об этой ужасной нелепой дуэли, ты послушаешь меня?

Чарльз, все еще очень бледный, стиснул зубы и отвернулся к почерневшему камину. Он тихо сказал:

— Ты же понимаешь, что я не могу. Я человек чести, и никто никогда не задевал мою честь так, как это сделал Монтфорд. — Помолчав немного, он добавил: — Я считал его своим другом, и он так отплатил мне за дружбу. У меня нет выбора.

— Есть, — сказала Мег. — Жениться на Хоуп, иметь детей, вместе состариться.

Чарльз взглянул на нее затуманившимся взором.

— Я не так уж плохо стреляю. Если понадобится, я могу и постоять за себя.

Вдруг он засмеялся.

— С каких это пор ты выступаешь против этого старинного благородного способа разрешать конфликты между джентльменами?

— С тех пор, — сказала Мег, не отводя взгляда, — как любящее сердце женщины положило конец всем этим детским бредням.

Дорога в Стэйплхоуп была долгой и унылой. Служанку, как выяснилось, укачивало еще больше, чем саму Мег, так что ей пришлось всю дорогу ухаживать за бедной девушкой. Она даже не пыталась спорить ни с Чарльзом, ни с Уортеном, так как стала, наконец, немножко понимать характер каждого из них. Оба были люди чести и, дав слово, всегда держали его. Какими убеждениями, какими слезами могла она надеяться заставить их изменить свое решение? Нет, она должна найти какой-то выход и помешать дуэли между Чарльзом и Монтфордом.

Оставался еще час до рассвета, когда она вернулась домой. Мег путешествовала всю ночь напролет, и никогда еще Стэйплхоуп не казался ей более гостеприимным и уютным. Первым делом она проследила, чтобы служанку уложили в постель, напоив ее теплым питьем. Отца она нашла в библиотеке крепко спящим. Сидевшая у окна Каролина вскочила ей навстречу и обняла ее.

— Это был Монтфорд? — спросила она Мег шепотом, чтобы не разбудить сэра Уильяма.

Мег утвердительно кивнула. Слезы полились у нее из глаз.

— О Каролина, — тихо проговорила она. — Я так все запутала в жизни. Я потеряла Уортена. Я цеплялась за свои убеждения, пока не потеряла его. А теперь я потеряю и Чарльза. Монтфорд убьет его!

Каролина крепко обнимала ее.

— Чарльз вызвал Монтфорда на дуэль?

— Да, — отвечала Мег, — на пистолетах.

Каролина вздрогнула, но не сказала ни единого слова. Она отпустила Мег, а потом нежно обвила рукой ее плечи и увлекла за собой к двери.

— Я оставлю кого-нибудь из слуг, чтобы сообщить отцу о твоем благополучном возвращении, если он вдруг проснется.

Оглянувшись на удобно растянувшегося на софе, сладко похрапывавшего баронета, Каролина улыбнулась сквозь слезы.

— Хотя я сомневаюсь, что его сейчас пушками разбудишь.

Они вышли из библиотеки и направились в холл. Каролина снова заговорила, уже своим обычным голосом.

— Я провела всю ночь, думая о тебе, Маргарет. Я уже давно хотела сказать тебе кое-что, но не знала, как это лучше сделать. Видишь ли, однажды, десять лет назад, я была влюблена в Уортена. Он и его брат были моими самыми любимыми поклонниками. Монтфорд тоже ухаживал за мной. Тогда я была очень легкомысленна, вроде Элизабет, и мне казалось, что ничего не может быть романтичнее, чем если из-за меня состоится дуэль. Я поощряла братьев к соперничеству.

Мег посмотрела на Каролину с удивлением.

— Вы? Но я не могу себе представить вас такой. Вы всегда такая спокойная, сдержанная… — Мег вдруг замолчала, вспомнив, как Каролина упала в обморок при виде Джеффри Блейка. Мег остановилась сама и остановила мачеху. Они стояли на нижней ступеньке лестницы. Каролина обнимала Мег за талию одной рукой, но Мег схватила ее за другую руку и воскликнула:

— Значит, из-за вас была дуэль? Это был мистер Блейк? Уортен говорил мне, что его брат был ранен на дуэли. Каролина, это Монтфорд ранил его?

Каролина вся погрузилась мыслями в прошлое. Лицо ее было как маска.

— Хуже. Его ранил Уортен. Уортен дрался со своим братом.

Мег вновь испытала все пережитое ею за последние дни: Монтфорд, распутник и лжец; Филип — игрок; ее друг Чарльз погибнет на поединке, причиной которого она сама! А теперь последний, самый сокрушительный удар — Уортен ненавидел дуэли по той причине, что он чуть не убил собственного брата! И после этого он поклялся никогда больше не выходить на поединок. Это и имел в виду Чарльз, упоминая о данном Уортеном обещании.

Мег медленно кивнула, мысли наконец-то стали приобретать хоть какую-то стройность. События последних дней заставили ее взглянуть по-новому на свою жизнь. Мег поняла, что после преждевременной смерти матери не было никого, кто бы направил ее запутавшийся, сбитый с толку детский ум. Вспоминая сейчас свои встречи с Уортеном и Монтфордом, она недоумевала, как она могла уважать человека недостойного и презирать того, кто был исполнен истинного благородства? Как она могла заблуждаться на их счет?

Не в силах стоять, Мег опустилась на ступеньку. Обхватив голову руками, она глубоко вздохнула.

— Господи, какая я была глупая все эти годы! Я только удивляюсь, как со мной не случилось чего-нибудь похуже. Каролина, что я сделала? Я лишила жизни Чарльза.

— Есть еще одно, что я хотела бы, чтобы ты знала. Вечером накануне дуэли Ричарда с Джеффом я попросила Монтфорда передать Уортену письмо. В нем я умоляла его не драться. Я писала, что я люблю его и только по непростительной глупости позволила ему с братом соперничать из-за меня. И если он того желает, я была готова стать его женой.

Подняв голову, Мег тихо сказала:

— Я так и думала, что вы влюблены или были когда-то влюблены в него.

Положив руку ей на плечо, Каролина села с ней рядом на ступеньку.

— Это не значит, что я не люблю твоего отца. Не забывай, то, что случилось между мной и Ричардом, было десять лет назад. Монтфорд вернулся с ужасным известием, что дуэль состоится в любом случае. Он сказал мне, что, прочитав письмо, Уортен ответил: «Скажи ей, что она опоздала со своими просьбами». Я верила Монтфорду, Мег, верила до сегодняшнего дня. Теперь я сомневаюсь, что он передал это письмо. После дуэли я целый год не обменялась с братьями ни словом. Мы все были виноваты, но Монтфорд совершил предательство. Я хочу спросить Уортена, получил ли он тогда мое письмо.

Мег сидела неподвижно, размышляя обо всем, что сказала ей Каролина. Вдруг со смехом, в котором прозвучала истерическая нотка, она сказала:

— Знаете, что бы я сделала, если бы женщины могли вести себя так же свободно, как мужчины?

— Что? — улыбнулась Каролина.

— Я бы вызвала Монтфорда на дуэль, сию минуту!

Каролина проспала все утро до полудня. Проснувшись, она лежала какое-то время, тщательно обдумывая случившееся. Наконец она решила, что, прежде всего она должна выяснить, получил ли Уортен ее письмо накануне дуэли.

Вечером, объяснив предварительно свое намерение сэру Уильяму, она приняла Уортена в кабинете мужа. Он стоял возле письменного стола. На лице его была заметна усталость. Каролина ощущала в нем страшную внутреннюю борьбу. Она хотела сразу же заговорить о письме, но вместо этого сказала:

— Я знаю вас достаточно долго, чтобы понимать вас немного. Прошу вас, скажите мне, и чем дело.

— Ничего особенного, — отвечал он насмешливо. — Дело только в том, что Бернел будет убит на дуэли, в которой должен был бы участвовать я! Мне надо было бы вызвать Монтфорда, а не Чарльзу. Монтфорд убьет его.

В порыве внезапного раздражения, смешанного с отчаянием, он вдруг с силой ударил рукой по столу.

Каролина слегка нахмурилась, перебирая белую кружевную косынку, украшавшую ее платье.

— Вы должны помешать этой дуэли, — сказала она.

— Да, — сказал он. — Нужно что-то сделать. — Взгляд его сделался ожесточенным. — По меньшей мере, я не должен был позволить Чарльзу вызвать его, но он был в бешенстве и требовал удовлетворения — он был гнусно обманут своим, так называемым, другом!

Уортен покачал головой.

— Ни на шпагах, ни на пистолетах ему с Монтфордом не сравняться! Это будет самое настоящее убийство. Если бы я только мог вызвать Монтфорда сам.

Каролина отошла от окна и села в кресло, покрытое выцветшей вышивкой в розовых и зеленых тонах. Она не желала, чтобы Чарльз или Уортен выходил на поединок, а что до Монтфорда, она была уверена, что его беспутство приведет его рано или поздно к печальному концу.

Изменив тему разговора, она спросила:

— А как же Маргарет? Ей кажется, что вы не хотите на ней жениться.

Уортен опустил глаза, упрямо выпятив подбородок.

— Я был не прав, принуждая Мег к помолвке, которой она не желала. Очень не прав. Но помимо этого, я еще так раздражал и дразнил ее последнее время, что нет ничего удивительного в том, что она бежала с Монтфордом. Я вынудил ее покинуть Стэйплхоуп в его обществе. Я виноват в том, что случилось, точно так же, как я виноват и в том, что произошло десять лет назад — что Джефф стал хромым. Я чуть не убил его на этой идиотской дуэли, вчера я едва сумел спасти свою невесту от судьбы, ужаснее которой трудно себе что-нибудь вообразить. А теперь из-за моего упрямства может погибнуть Чарльз.

Настойчивость, с которой Уортен обвинял себя во всех смертных грехах, вызвала у Каролины легкое раздражение.

— Скажите, какое благородство, Ричард, — мягко упрекнула его она, — взять на себя вину всех!

Он взглянул на нее с некоторым удивлением. Она продолжала:

— Я также виновата в хромоте вашего брата, а равным образом и сам Джефф. Почему вы непременно должны утверждать, что во всем виноваты вы один? А вам не приходило в голову, что лорд Монтфорд в обоих случаях виноват больше, чем любой из нас? Если вам нужно обвинять кого-то, обвиняйте лучше его.

Уортен нахмурился.

— Что вы хотите сказать — в обоих случаях? Он не имел никакого отношения к моей дуэли с Джеффом!

— До недавнего времени я сама так думала, — тихо сказала Каролина. — Но теперь, ввиду нового свидетельства его непорядочности, я боюсь, что он имел самое непосредственное отношение и к дуэли.

— Каким образом? — спросил Уортен.

—: Позвольте мне сначала спросить вас кое-что. Если бы я тогда попросила вас или Джеффри отказаться от дуэли, вы бы исполнили мою просьбу?

Уортен кивнул.

— Мы с ним говорили об этом только на днях. Мы подумали теперь, задним числом, почему вы тогда не помешали нам.

Каролина тяжело перевела дыхание. Значит, это правда — Монтфорд так и не передал ее письмо.

— Но я пыталась помешать, — сказала она еще тише. — Я послала вам письмо.

Уортен покачал головой, не веря своим ушам.

— Я не получал никакого письма, — сказал он. — Кто должен был передать его мне? Один из ваших слуг?

Глаза Каролины наполнились слезами.

— Нет, не слуга. Разве вы не догадываетесь? Я была так же слепа, как и Мег.

Каролина никогда еще не видела такой ненависти в его взгляде.

— Монтфорд!

Каролина встала и подошла к нему.

— Вы видите теперь, что вы не виноваты. Не в вашей власти помешать бесчестному человеку совершать бесчестные поступки.

— Да, — медленно согласился Уортен, — но я могу, по крайней мере, сделать так, чтобы он больше никому не повредил.

Широко раскрыв глаза, Каролина прижала руку к груди.

— Ричард, что вы говорите? Вы не можете вызвать его сами! Как же тогда ваша клятва Джеффу?

— Если бы речь шла о ком-то другом, а не о Монтфорде, я бы не пошел на это. В данном случае я не испытываю никаких угрызений совести, потому что предательство барона и привело к тому положению, в котором Джеффри оказался. Если бы он передал мне ваше письмо, Джефф был бы сейчас здоров!

Каролина сидела неподвижно, полуоткрыв рот. Почему она не могла этого предвидеть? Сжав перед собой руки, она сказала:

— Я уверена, что, что бы я ни сказала, ничто не заставит вас изменить решение. Поэтому я могу только пожелать вам всего лучшего.

Направившись к двери, она внезапно остановилась.

— О да, и еще одно. Мег хотела поговорить с вами, прежде чем вы уедете. Она у себя внизу,

Пройдясь, по меньшей мере, десяток раз по комнате, Мег села за письменный столик и принялась перечитывать свою рукопись, тщательно вычеркивая все упоминания о родинке графа Фортунато, какие попадались ей в тексте. Они ждала, пока Каролина пришлет к ней Уортена, и каждая минута казалась ей вечностью. В ужасном беспокойстве она то и дело поправляла свои локоны.

Она старательно одевалась для этой встречи с виконтом, зная, что время скоро разлучит ее с ним навсегда. Он, конечно, останется в Шропшире до дуэли, как секундант Чарльза. Но Мег была уверена, что после этого он немедленно уедет. У нее оставалась только эта одна маленькая возможность попытаться воздействовать на его сердце. Она знала, что в уме он уже все решил и был твердо настроен против женитьбы на ней. Но она также знала, что он любит ее, и на эту любовь она и рассчитывала. Поэтому Мег надела белое муслиновое платье, облегающее ее женственную фигуру; она даже намочила ткань юбки, чтобы подчеркнуть линии. Ее горничная Бонни, помогавшая ей одеваться, пышно взбила ей волосы, так что они падали ей на плечи сотнями крошечных завитков. Даже Бонни признала, что в наружности Мег было что-то небесное. Только бы Уортен нашел ее достаточно привлекательной, чтобы поцеловать ее на прощание, — на этом она строила все свои дальнейшие планы и надежды.

Услышав шаги в холле, она вскочила, перо выпало у нее из рук. Шаги приближались, и она не сводила глаз с двери. Внезапно она решила, что комната слишком ярко освещена, и повернулась, чтобы потушить свечи, горевшие в канделябре у нее на столе. Она не успела потушить их все, но освещение стало мягче.

В дверь тихо постучали. Мег отошла к камину и, опустившись в кресло, сказала:

— Войдите.

Дверь открылась, и появился Уортен. Он остановился в дверях. Выражение его лица, как и прошлым вечером, было холодным и отчужденным.

Мег встала, сознавая, что огонь камина и свечи на каминной полке освещали ее теплым светом. Она с удовольствием отметила, что Уортен оглядел ее с головы до ног.

Сделав шаг вперед, она остановилась.

— Я надеюсь, вы не возражаете, что я принимаю вас в такой интимной обстановке, хотя мы уже больше не помолвлены. Это может показаться неприличным.

Уортен вошел в комнату, закрыв за собой дверь.

— Я уверен, что раз ваша мачеха разрешила мне посетить вас, — сказал он, — общество едва ли может иметь что-нибудь против.

Мег сделала еще шаг к нему. Не желая, чтобы он сел, она быстро заговорила:

— Я хочу попросить вас об одном одолжении, прежде чем вы уйдете. Видите ли, я в очень затруднительном положении.

Приняв озабоченный вид, он подошел к ней ближе и взял ее под локоть явно с намерением усадить ее в кресло у камина. Мег вдруг охватил страх. Она отняла у него руку.

— Нет! Благодарю вас, я лучше постою.

Уортен, казалось, удивился, но, слегка наклонив голову, сказал:

— Разумеется. Как вам будет угодно. Чем я могу вам служить?

Они стояли теперь у камина, и огонь свечей смягчил его черты. Она взглянула ему в глаза, и сердце у нее сжалось. Она так его любит! Он сделал легкое движение к ней, но сразу же отвел взгляд.

— О каком одолжении идет речь, Мег? Я сделаю все, что вы пожелаете.

Мег сделала к нему еще один шаг и положила руку ему на грудь. Удивленно взглянув на нее, он взял ее руку и крепко сжал. Мег ничего не говорила, только смотрела на него, стараясь изо всех сил передать ему свои чувства без слов.

— Почему вы на меня так смотрите? — спросил он. Голос его звучал глухо и немного хрипло. — Что вы затеваете, Мег?

Мег была теперь совсем рядом с ним, ее юбки касались его сапог.

— Если я обречена прожить всю оставшуюся жизнь без вас, не испытывая больше никогда сладости ваших поцелуев, не слыша выговоров за мое безрассудство, я хочу провести с вами этот последний момент перед разлукой. Вот моя просьба, лорд Уортен, — поцелуйте меня на прощание.

Уортен все еще сжимал ее руку.

— Я не должен, — сказал он, впиваясь глазами в ее лицо. — Я не должен этого делать, раз мы никогда не будем мужем и женой.

Свободной рукой он коснулся ее волос. Пропуская пальцы сквозь кончики ее локонов, он сказал:

— Ваши волосы, они такие мягкие…

— Бронзовое кружево, — сказала Мег, подставляя ему губы. — Помните?

— Вы соблазняете меня? — спросил он. Глаза его затуманились, рука все еще перебирала ее завитки.

— Да, — отвечала Мег. Полуоткрыв губы, она потянулась к нему и провела ими нежно по его губам. Наслаждаясь сладостью его дыхания, она сказала: — Я люблю вас, милорд. Полюбите и вы меня, хоть чуть-чуть.

Запустив руку ей в волосы, он прижал к себе ее голову и страстно поцеловал ее. Мег еще никогда не отдавалась ему так самозабвенно, как сейчас. Сердце ее переполнилось любовью.

— Я люблю тебя, люблю! — твердила она, прижимаясь к нему, в то время как он целовал ее щеки, лоб, глаза.

— И я тебя люблю, моя дорогая Мег!

Внезапно он отпрянул от нее, сознавая, что он произнес слова, которые сделают их расставание еще мучительнее. Он не сказал больше ни слова и, резко повернувшись, устремился к двери. Уже стоя в дверях и не выпуская дверной ручки, он оглянулся со словами:

— Я зайду к Каролине, перед тем как уехать.

— Ричард! — вскрикнула Мег.

Он закрыл дверь. Шаги его уже раздавались в холле. Мег схватила старую книжку, которую она терпеть не могла, и швырнула ею в дверь.

— Самый глупый упрямец, какого я когда-либо знала!

Она упала в кресло, закрыв лицо руками.

Через несколько минут, к ее удивлению, в дверь снова постучали. Поспешно утирая слезы, Мег вскочила.

— Ричард! Мой любимый…

Но в открывшейся двери показалась Каролина.

— Мне очень жаль, Мег, но он уехал. Но не волнуйся, нам нужно хорошенько подумать, тебе и мне, чтобы исправить все то, что было сделано.

Всхлипнув, Мег поспешила к столу в поисках носового платка. Подойдя к ней, Каролина спросила:

— Значит, он тебе сказал?

— Что? Что он уезжает из Стэйплхоупа? Да.

— Нет. Про дуэль?

— Ничего такого он не говорил. — Встретившись взглядом с Каролиной, Мег затаила дыхание. — Скажите мне все немедленно!

— Он сам намерен вызвать Монтфорда.

В обычном стиле своей малодушной героини Розамунды Мег рухнула на пол без чувств.