Прелюдия к счастью

Глава 25

День был теплым, и верх экипажа был откинут. В Хайд-Парке было многолюдно, но Тесс, занятая своими мыслями, казалось, ничего не замечала. В Лондоне был Александр.

Каждый раз, когда она повторяла себе это, ее тело начинала сотрясать холодная дрожь. В голове ее снова и снова прокручивался их разговор, она опять и опять вспоминала слова Александра, но с прежней силой ощущала боль, которую она испытывала, услышав их.

Проведя несколько месяцев в Провансе, Тесс узнала Александра со многих сторон, но не могла даже представить себе, что он мог быть преднамеренно жесток. А вчера вечером убедилась в этом. Ей было больно оказаться жертвой этой его жестокости, тем более, что она понимала, что именно ее действия стали причиной этого.

Она обидела Александра, глубоко ранила его и от сознания этого Тесс было хуже всего.

— Какой сегодня чудесный день!

Слова Фелиции были обращены к ней, но Тесс не обратила внимания.

— Да, — ответила она отсутствующе, даже не поворачивая голову к девушке, сидящей рядом с ней в экипаже.

— Мне кажется, весь Лондон сейчас гуляет в этом парке, — снова нарушила молчание Фелиция.

Тесс продолжала наблюдать отсутствующим взглядом за экипажами, наводнявшими Роттен-Роу.

— Да — снова сказала она.

— Леди Обри…

И только когда Фелиция положила руку на плечо Тесс, та, наконец, вернулась с небес на землю. И вопросительно взглянула на свою спутницу.

— Не понимаю, зачем вы пригласили меня сегодня на прогулку с вами, — в голосе Фелиции звучали иронические нотки. — Что-то подсказывает мне, что мыслями вы не здесь, а где-то далеко.

— Почему вы так думаете?

— Леди Обри.

— Называйте меня, пожалуйста, просто Тесс.

— Тесс, мы уже ездим в этом экипаже больше часа. И за все это время ваше участие в разговоре ограничилось тремя «да», двумя «правда» и пятью или шестью «действительно».

Тесс почувствовала, что щеки ее окрашивает краска стыда.

— Как это невежливо с моей стороны! Ради Вога, простите! — воскликнула она.

Карие глаза Фелиции светились изумлением.

— Ну что вы! Это пустяки. Папа называет меня трещоткой, и он прав. Ведь я говорила достаточно и за нас обеих.

Тесс улыбнулась. Она открыла было рот, чтобы ответить, но ее перебил чей-то голос. С ними поравнялся экипаж, в котором сидели четыре молоденьких леди.

— Фелиция, дорогая! Я так и думала, что это ты. — Мелани Дьюхурст кивнула Тесс. — Добрый день, леди Обри.

— Добрый день, — поздоровалась Тесс с Мелани и ее спутницами.

— Бал, который давал твой отец вчера вечером, был просто великолепен. — Фелиция наклонилась вперед, чтобы лучше видеть девушек в другом экипаже.

Мелани засмеялась.

— Только не называй этот бал папиным в его присутствии. Он терпеть не может балы, званые вечера и подобные мероприятия. Но мама надеется, что твой первый выход в свет был успешным.

— Все было чудесно. Тетушка Кэролайн так за меня переволновалась.

— Волновалась? Чепуха! Моя мама просто живет подобными праздниками. И потом, ты ведь ее любимая племянница. — Мелани перегнулась через борт экипажа. В ее голосе слышалось плохо скрываемое любопытство. Она спросила:

— Сколько джентльменов молило тебя о свидании? Ну же, признавайся, кузина!

Фелиция принялась перечислять имена. И девушки бурно обсуждали вопросы ее предстоящего замужества. А Тесс, откинувшись на спинку сиденья, слушала их с неподдельным интересом и с какой-то долей зависти. Все эти девушки дружили с детства, а дружба, товарищество были именно теми понятиями, которые Тесс так и не удалось испытать, когда она была еще девочкой и жила в Нортумберленде. И после замужества у нее так и не появилось близкой подруги. Найджелу это не нравилось.

— Кстати, говоря о джентльменах…

Фелиция сверлила Мелани любопытным взглядом.

— Теперь твоя очередь рассказывать. Я просто умираю, как хочу услышать о графе де Жюнти.

Теперь Тесс напряглась, ей вдруг стало тревожно. Откинувшись на спинку сиденья, Мелани коснулась рукой в перчатке груди и преувеличенно громко вздохнула, всем своим видом выражая бесконечный восторг.

— О, он воистину божественен! А ты знаешь, что он рисует мой портрет?

— Правда? Я не знала! Ведь мы не виделись, наверное, уже тысячу лет. Вот если бы мама разрешила мне остаться у вас до конца Сезона, я бы наверняка знала больше.

Девушки обменялись сожалеющими взглядами, и это не укрылось от Тесс. Она хорошо знала, что родители Фелиции были не настолько богаты, чтобы содержать ее весь Сезон, но они все же были достаточны горды и тщеславны, и общими усилиями наскребли достаточную сумму для того, чтобы снять дочери отдельный дом в Лондоне на некоторое время.

— Да, — продолжала Мелани вкрадчивым голосом, нарушая затянувшуюся паузу. — Он пишет мой портрет. И мне до смерти хочется заглянуть в него, но граф не разрешает мне этого. Он говорит, что разрешает людям, чьи портреты рисует, взглянуть на сам портрет только после того, как он будет закончен. И папу это очень огорчило.

Тесс закрыла глаза. Ей он тоже не разрешал взглянуть на портрет, пока не закончил его. Как давно это было!

— Я была поражена, когда увидела его, — призналась Фелиция. — У него такой… такой грозный вид. Он, конечно, красив, но какой-то дьявольской красотой.

— Это очень таинственный человек, — маленький ротик Мелани тронула мечтательная улыбка. — Но я слышала, что он владеет обширными землями на южном побережье Франции. У него есть виноградники. И вообще, я слышала, что это достаточно обеспеченный человек.

Тесс криво усмехнулась, вспомнив разрушающийся замок Александра и заброшенные виноградники.

— Ну, так если у него есть титул и деньги, почему бы твоему отцу не рассматривать его, как одного из претендентов на твою руку? — спросила Мелани одна из девушек.

Глаза Мелани расширились от ужаса.

— Дорогая! Но ведь он француз. Да к тому же еще и художник. Папа не захочет об этом и слышать!

— А я слышала, что рисование — это просто его хобби, — заметила другая девушка.

— Но, действительно, ведь он француз.

— А впрочем, даже если он и француз, что здесь такого? — снова вздохнула Мелани. — Когда я слышу этот его очаровательный акцент, мне просто хочется умереть.

Тесс в этот момент думала то же самое. Слушая, как эти девушки говорят об Александре, как о некоем божестве, ей хотелось закричать.

— Он такой высокий, — заметила Фелиция. Я заметила это, когда танцевала с ним.

— Граф превосходно танцует вальс, — сказала Мелани. — Когда его руки держат тебя и заставляют скользить в танце, кажется, будто плывешь по воздуху.

Все девушки, за исключением Тесс, вздохнули, соглашаясь со столь поэтическим описанием.

— Неужели так кажется в самом деле? — спросила одна из девушек.

— Именно так, — заверила Мелани и обратилась к Тесс. — Вы согласны со мной, леди Обри?

Глаза всех девушек с готовностью устремились на Тесс, как будто ожидая от нее детального описания ощущений, испытываемых в танце с Александром Дюмоном. На мгновение смутившись, Тесс просто сказала:

— Он довольно хорошо танцует.

К ее счастью, ей удалось сказать это довольно безразличным тоном.

Все девушки разочарованно отвернулись от Тесс, а Фелиция заметила:

— Тесс замужем за одним из самых красивых мужчин Англии. — И все девушки понимающе кивнули в знак согласия.

Да, Тесс поняла, что ей нестерпимо хочется закричать во весь голос.

Но дружные вздохи, стоны и хихиканья девушек отвлекли Тесс от этого внезапного желания.

— А вот и он! — воскликнула одна из девушек.

— И на каком великолепном жеребце он восседает! Мелани, граф направляется сюда. Уверена, что именно с тобой он хочет поговорить.

Мелани не оборачивалась, но глаза ее сияли от удовольствия.

— Правда? Как чудесно!

— Сегодня он не взял с собой свою дочку, — заметила одна из девушек. — Несколько дней назад, прогуливаясь с мамой, мы встретили графа. Он ехал в экипаже, и на коленях у него сидела его маленькая дочка. Вы можете себе это представить?

Тесс могла это представить. Могла представить Александра, катающегося вместе с Сюзанной в экипаже, укачивающего ее перед сном, рассказывающего ей сказки. Все это вызвало в ней самые разные эмоции. Облегчение от того, что она все-таки приняла верное решение. Ревность от того, что никогда не испытает сама этих мгновений со своей дочкой. Грусть, потому что Тесс понимала, что никогда не увидит, как ее маленькая девочка превратится во взрослую женщину.

— Граф без ума от своей дочери, — сказала Мелани. — Куда бы он ни поехал, он непременно берет с собой малышку. Это конечно, несколько странно, зато как оригинально!

Тесс страстно захотелось куда-нибудь исчезнуть, когда она обернулась и увидела Александра, который приближался к их экипажу верхом на статном вороном жеребце. Александр был без шляпы, в черном костюме для верховой езды и настолько сливался со своим вороным жеребцом, что они вместе казались Кентавром. Тесс отвернулась и судорожно вцепилась в сумочку, которая лежала у нее на коленях. И замерла, готовая ко всему, чтобы ни случилось.

— Bonjour, сударыни. — Александр остановил коня у экипажа Мелани. Он склонил голову, приветствуя девушек, и прядь густых черных волос упала ему на грудь. Александр отбросил ее назад небрежным взмахом руки.

— Граф де Жюнти! — с очаровательной улыбкой приветствовала его Мелани. — Какое счастье снова видеть вас!

— Нет, это я счастлив, леди Мелани. — Александр взглянул на экипаж Тесс. — Добрый день, леди Фелиция, леди Обри. — Его черные глаза только на мгновение задержались на лице Тесс, и он снова повернулся к блондинке в соседнем экипаже.

— Вы подъехали, чтобы подслушивать наши сплетни, граф? — спросила Мелани, кокетливо поглядывая на него из-под опущенных ресниц.

Александр переложил вожжи в одну руку, чтобы другой изобразить жест сожаления.

— Увы, non, хотя это и весьма соблазнительная идея. — Он озорно подмигнул им и прибавил: — Хотя это может оказаться и не столь соблазнительным. Ведь вы можете говорить обо мне, а те, кто подслушивают, никогда не слышат о себе ничего хорошего, n'est-ce pas?

Все девушки засмеялись. Кроме Тесс. Сердитый мужской голос, раздавшийся позади них, неожиданно оборвал смех.

— Мои дорогие леди, не могли бы вы продвинуться немного вперед? Вы же занимаете своими экипажами всю дорогу!

— О, какая досада! — воскликнула Мелани и, приподнявшись, взглянула на экипаж, стоящий позади.

— Прошу извинить меня, леди, но я должен спешить. Au revoir[44].

И помахав на прощание рукой, Александр устремился вперед.

— Ну, разве он не прекрасен! — вздохнула Мелани, глядя вслед Александру, который пустил жеребца легким галопом.

— И какие необычные волосы! — воскликнула одна из девушек. — Это уже не модно, но так идет ему, правда?

Все девушки согласились, что эта прическа очень идет Александру. Тесс не высказала своего мнения. Она наматывала на руку шелковые ленты своей сумочки и вспоминала о том, какое необъяснимое чувство ее охватывало, когда она касалась этих необыкновенных волос Александра.

— Леди, ну пожалуйста! — снова взмолился мужчина позади них, и Тесс с Мелани пришлось велеть извозчику ехать дальше.

— Фелиция, приезжай ко мне завтра, — предложила Мелани своей кузине, когда ее экипаж стал вырываться вперед экипажа Тесс. — И вы тоже, леди Обри, если хотите, — прибавила она.

Мысль о предстоящем визите показалась Тесс ужасной, но еще ужаснее было то, что она могла вновь столкнуться с Александром. И она знала наверняка, что не примет приглашение Мелани Дьюхурст.

И хотя Тесс не поехала ни к Мелани, ни к Фелиции, она снова встретилась с Александром. На протяжении последующих двух недель она сталкивалась с ним на каждом балу и званом вечере, который посещала. Каждый раз ей удавалось избегать его, и больше они не разговаривали. Но всякий раз, когда она поднимала глаза на Александра, он задумчиво смотрел на нее. В многолюдной тишине гостиной ли, в бальном ли зале, отделенная от него танцующими парами, Тесс чувствовала на себе его взгляд и видела в глазах Александра немой вопрос. Но она надеялась, что ему никогда не представится возможность задать ей этот вопрос.

Пока ей удавалось избегать Александра, но она боялась, что не сможет избегать его весь Сезон. И наихудшие опасения Тесс подтвердились, когда от Александра по почте пришло приглашение, в котором говорилось, что он просит лорда и леди Обри оказать честь своим присутствием и посетить вечер, который Александр устраивал в своем доме через неделю. Прошло семь дней, и Тесс тщетно пыталась найти предлог, чтобы не ехать, но Найджел был непреклонен.

Ему хотелось обязательно посмотреть галерею Дюмона, а без Тесс ехать он не собирался.

Тесс метнула на мужа взгляд, полный ненависти, когда они входили в роскошный дом Александра на Курзон-стрит. Ужасно, что ей пришлось выслушивать, как молоденькие девицы и даже герцог в похвалах возносили Александра до небес. Ужасно было слышать от всех, что принц Рид-жент высоко оценил работы Александра. Но то, что ей приходится посещать один из его вечеров, это уже переходило все границы.

Тесс знала, что снова вызвала гнев Найджела. После того, как все ее уклончивые попытки не ехать не увенчались успехом, она совершила глупость, прямо сказав Найджелу, что не хочет посещать этот вечер. Реакция Найджела на это была простой.

— Ты будешь делать то, что тебе говорят.

Но злые огоньки, вспыхнувшие в его глазах, и плотно сжатые губы ясно дали понять, что она вывела его из себя.

В гостиной было многолюдно, но особенно много людей стояло в левой части зала и, взглянув в ту сторону, Тесс увидела там Александра, окруженного почитателями его таланта. Она закрыла глаза и тяжело вздохнула. Вечер обещал быть долгим и не особенно приятным.

Взгляд Александра беспокойно блуждал по многолюдной гостиной. Он искал Тесс. Александр, правда, и не ожидал, что она придет, и все же ее отсутствие его больше беспокоило, чем он ожидал.

Сделав глоток вина из бокала, который держал в руке, он еще раз огляделся по сторонам и замер. На пороге стояла Тесс со своим мужем.

Один лишь вид Найджела Риджвея вызвал гнев Александра. Его постоянно мучили кошмары, в которых он видел этого человека и Тесс вместе в постели. Появление Найджела, который был ее мужем и собственником Тесс, заставляло кровь Александра стыть в жилах.

Камилла, стоявшая с Александром, тоже заметила вновь прибывшую супружескую пару.

— Вижу, что наконец-то прибыли лорд и леди Обри. — Она склонилась к Александру и прошептала: — Вы ведь, конечно, знаете эту неприятность.

— Какую? — спросил Александр, взгляд которого переместился на Тесс.

— Я имею в виду леди Обри. Она так часто болеет. Вот, к примеру, в прошлом году бедняжку терзала изнурительная болезнь. Обри пришлось отправить ее во Францию на лечение. Поэтому она и пропустила весь прошлый Сезон и большую часть этого.

Александр мог бы сказать Камилле, что прошлым летом здоровье леди Обри было в превосходном состоянии. Мог бы сказать, что Тесс вынуждена была покинуть Англию из-за неожиданного ребенка. Но он ничего не сказал.

Камилла продолжала: — Она такая болезненная, бедняжка.

Тесс не была болезненной. Нет, Александр знал, что сплетни, которые сообщила ему Камилла, не соответствовали действительности. Возможно, Тесс сама распустила о себе эти слухи, чтобы как-то объяснить свое отсутствие. Но что она, интересно, сказала своему мужу?

— Вы стали вдруг таким задумчивым, — заметила Камилла.

— Обри… интересует меня, — неуверенно сказал Александр.

— Правда? Конечно, он достаточно богат для того, чтобы заказать свой портрет, но не тратьте время понапрасну. Я знаю, что около года назад его портрет написал Тернер. И заплатил он, должно быть, кругленькую сумму, если учитывать тот факт, что Тернер так мало пишет сейчас портретов.

— А его жена?

— Леди Обри? — Камилла помолчала, отпивая глоток вина из бокала. — Нет, в то время она была во Франции.

Александр внимательно разглядывал Тесс, стоящую рядом с Найджелом и слушал, что ему рассказывала о ней Камилла. Его снова поразила бледность Тесс. Нет, прошлым летом она ничем не болела, а вот сейчас действительно выглядела больной. В глазах ее не было света, в лице — жизни. Сейчас она была пустой раковиной той женщины, которую он знал. Что-то здесь было не так, и Александру отчаянно хотелось узнать, в чем же было дело.

Извинившись перед Камиллой, он направился поздороваться с гостями, которые прибыли позже остальных.

— Граф де Жюнти! — воскликнул Найджел. — Рад снова видеть вас.

— Мне в свою очередь тоже очень приятно, что вы приняли мое приглашение. Леди Обри, — поздоровался Александр с Тесс, поднеся протянутую ему руку к губам. — Я бесконечно счастлив видеть вас в своем доме.

— Ну, что вы, граф! Мы не могли не прийти! — уверил его Найджел. Взяв бокал вина с подноса, который поднесла ему служанка, Найджел окинул взглядом гостиную и заметил:

— Мне кажется, точно так же подумала и половина Лондона. Сколько людей!

Тесс ничего не сказала, но было ясно, что она не разделяет бурного восторга своего мужа.

— Слышал, что ваша выставка имела громадный успех, — продолжил Найджел. — Сожалею, что мы с женой не смогли посетить ее.

— Если вы не побывали на выставке, может быть вы захотите взглянуть на мою галерею?

— Да, конечно же.

— Идемте за мной. — Александр провел их в комнату, которая была расположена в противоположной стороне фойе.

— Вы выставляли эти работы? — спросил Найджел, указывая на картины, висящие на стенах.

— Non, все те картины экспонировались на выставке, теперь будут находиться в Академии.

— В самом деле? — Найджел удивленно вскинул брови. — Это замечательное достижение, но оно вполне объяснимо. У вас явный талант.

— Merci.

— Я всегда восхищался вашими работами, — признался Найджел.

— В моем загородном поместье в Суссексе есть несколько ваших ранних пейзажей. — И тут он заметил акварель, висящую на стене. — Как необычно. Это место находится в Англии?

— Нет, этот луг находится рядом с моим домом в Провансе.

Тесс, стиснув зубы, слушала этот вежливый разговор, и комплименты, которыми награждал Найджел работы Александра, но когда речь зашла о луге в Провансе, она не удержалась и вздрогнула от изумления.

Она подошла к мужу, который внимательно изучал пейзаж на акварели и, ошеломленная, уставилась на картину. Это был Луг Эльфов, луг, где Александр рисовал ее, где поцеловал ее в первый раз. Мысли Тесс перенеслись вновь в жаркий августовский полдень, когда они решали участь раненой гусыни. Она все еще помнила терпкий запах сосен, все еще чувствовала на себе тепло солнца и силу рук Александра, обнимающих ее.

Она подошла к полотну ближе. Ее взгляд про щупал каждый дюйм на акварели, но Тесс так и не увидела то, что искала. Эльфов на лугу больше не было.

Найджел, обернувшись, взглянул на Александра, который стоял немного поодаль.

— Мне бы хотелось прибавить этот пейзаж к моей коллекции.

Тесс знала, что не выдержит, если эта картина появится в их доме, не вынесет реального напоминания о поцелуях Александра, которое будет напоминать о ее потерях до конца ее дней.

Ее охватила паника, и она поспешно сказала:

— Найджел, это, бесспорно, замечательная картина, но мне кажется, она не будет сочетаться с оформлением твоей библиотеки.

— Тереза, я не спрашиваю твое мнение по поводу оформления моей библиотеки, — голос Найджела был обманчиво нежен, но Тесс съежилась от страха. Взгляд ее метнулся на Александра, который задумчиво наблюдал за ней.

На мгновение глаза их встретились, и затем Александр повернулся к мужу Тесс.

— Боюсь, что именно эта картина не продается.

— Жаль. — Найджел окинул акварель завистливым взглядом. — Это прекрасная работа. Я бы хорошо заплатил за нее.

Александр посмотрел на картину и перевел свой взгляд на Тесс. Решив, что он действительно собирается продать Найджелу картину, Тесс затаила дыхание и умоляюще посмотрела на Александра. Она ждала, какой ответ он даст ее мужу.

— Боюсь, что не смогу все же расстаться с этой работой, — ответил Александр, покачав головой, и Тесс с облегчением вздохнула. — Но у меня есть другие пейзажи, может быть что-то из них приглянется вам.

Мужчины принялись ходить по комнате, обсуждая другие работы в галерее Александра. Но Тесс не следовала за ними. Она сделала несколько шагов и остановилась, словно заинтересовавшись полотном, на котором была изображена горная лаванда, но взгляд ее помимо воли тянулся к той акварели.

— Почему же Александр отказался продать ее?

Найджел продолжал прохаживаться по галерее, делая лестные замечания относительно многих работ Александра.

Когда в галерею вошли лорд и леди Эшфорд, Найджел повернулся, чтобы поприветствовать их. Тесс снова подошла к той акварели. К ней подошел Александр и, не глядя на него, она спросила тихим голосом:

— Почему вы не продали эту картину Найджелу?

— Это было бы несколько неуместно, вы не находите?

— Я не вижу здесь эльфов, — прошептала она.

— Эльфов больше нет. Они улетели.

И после этого Тесс повернулась к Александру и посмотрела на него. Он пристально смотрел на картину, и Тесс словно обожглась о его суровый, холодный профиль. А ей так хотелось как-то разгладить, смягчить это злое выражение его лица.

Александр тоже двинулся навстречу лорду и леди Эшфорд. А Тесс смотрела ему вслед, смотрела на его неестественно прямую спину и думала о том, как глубоко ранила его, хотя и понимала, что ничего не сможет сделать, чтобы изменить это.

— Да как ты осмелилась возражать мне при людях! — рука Найджела наотмашь ударила ее по лицу, и Тесс едва устояла на ногах от этого удара. Боль была невыносимой, в лицо ее словно вонзились тысячи иголочек. Чувствуя слабость, она ухватилась за спинку стула, чтобы удержаться на ногах.

Сквозь пелену боли, застилавшую глаза, Тесс поняла, что Найджел рассвирепел еще сильнее. Он никогда раньше не бил ее по лицу.

— Сколько раз еще мне нужно говорить тебе, чтобы ты не смела возражать мне?

Найджел ударил ее кулаком по ребрам, и Тесс согнулась вдвое, задержав дыхание. Ей следовало подумать, прежде чем высказывать свое мнение относительной этой акварели. Она видела, что гнев в нем все накапливается и накапливается, и сегодня вечером ей следовало бы вести себя поосторожнее.

Он грубо схватил ее за руку и заламывал вверх ее до тех пор, пока Тесс не закричала от боли.

— Я этого не потерплю, я ведь говорил тебе!

Он снова ударил ее по ребрам и отшвырнул прочь. Тесс запуталась в подоле юбки и упала назад. Голова ее ударилась о мраморную решетку камина, и навалившаяся внезапно темнота избавила ее, наконец, от боли.