Прелюдия любви

ГЛАВА 11

— Ну, моя дорогая, — приступила к разговору мать Адама, подбадривая невестку взглядом, — наконец-то я могу порадоваться, если не сказать больше, что пришло время для нашего настоящего знакомства. Ты даже не можешь себе представить, как мы расстроились, когда Дуглас отложил твой визит. Мой муж уже намеревался съездить за тобой сам и обязательно сделал бы это, но понял, что такой шаг может не понравиться сыну. — Тон ее голоса показался Мэри дружелюбным и успокаивающим, поэтому вскоре она справилась со смущением, и беседа потекла спокойно и неторопливо. — О! Ты, должно быть, проголодалась, — неожиданно вспомнила леди Стрэчен. — Нужно немедленно исправить это… Кстати, мой сын догадался привезти твою горничную?

— Нет, миледи. Адам сказал, что здесь и так хватает слуг. Ну, а моя служанка, Сусанна Кеннеди, обычно помогающая мне, была не в силах отправиться с нами.

— Кеннеди? Не дочь ли Элспет? — Когда Мэри утвердительно кивнула, хозяйка дома на секунду задумалась. — Я хорошо помню саму Элспет. Она вышла замуж за зверя, за самое настоящее животное. Господи! Он худшая тварь на свете, иначе его не назовешь. У нее родилось много детишек. Правда, большинство умерли в младенческом возрасте. А что ты имеешь в виду, говоря о Сусанне? Похоже, речь идет не о болезни.

— Да, миледи. Она всего-навсего в положении, а длинная дорога небезопасна для будущего ребенка.

— Понимаю. Значит, все-таки Сусанна Кеннеди?

Кейт покраснела и кивнула.

— Кстати, тебе известно, кто отец ребенка?

Лицо Мэри стало совсем пунцовым, она потупила взор и нахмурилась.

— Сусанна — неплохая девушка, миледи, — вполголоса произнесла она. — Просто у нее не было права выбора.

Наступила неловкая пауза, и Кейт подняла глаза, почувствовав на себе пристальный, но спокойный взгляд леди Стрэчен.

— Уверена, что правильно понимаю тебя, дорогая, — нарушила тягостное молчание мать Адама. — Ох уж эти неприятности, которые приходится переживать! Думаю, ты ничего, кроме нотации, не предприняла, не так ли?

— Простите, миледи, но я постаралась обойтись без выговоров и душеспасительных бесед. Хотя мне стыдно признаться… В общем, мое поведение выглядело не совсем благоразумным.

— Если тебе не хочется говорить об этом сейчас, можешь рассказать позже, — улыбаясь, произнесла леди Стрэчен. — Мне бы хотелось, чтобы мы подружились. Ну, а теперь самое время переодеться. Вероятно, твой багаж уже прибыл.

Она поднялась из кресла, расправила складки своей юбки с фижмами. Теперь Кейт увидела, что ее свекровь немного выше ростом, чем она сама, но всего лишь на дюйм или два. Раньше ей казалось, что мать Дугласа должна быть более рослой.

Леди Стрэчен понравилась Мэри, и она чувствовала себя в ее обществе вполне непринужденно. А как хорошо, что свекровь не стала допытываться насчет неприятностей, связанных с Адамом! Но очень беспокоило одно обстоятельство: данная тема уже затрагивалась дважды, а она не была готова обсуждать этот неприятный эпизод ни с одним человеком. «Как же я не догадалась, что родители мужа будут проявлять интерес к жизни в Торнери», — осудила сама себя Мэри.

Они пересекли широкий коридор с окном из двенадцати частей и прошли в большую комнату. В далекие времена — да и в настоящий момент — в помещичьих домах такое помещение занимал бы сам хозяин. Там стояла бы его кровать и существовал бы особый уголок, где он мог бы заниматься своими делами. В Стрэчен-Корте оно использовалось в качестве обычной первоклассной гостиной, украшенной резными панелями. На полу — несколько великолепных ковров светло-голубого и золотистого цветов с изображениями видов местной флоры. Два больших оконных проема, в каждом встроена деревянная скамеечка с откидной спинкой. Западную стену этой комнаты занимал огромнейший камин. Картины с отличными сюжетами завершали интерьер помещения.

Кейт последовала за леди Стрэчен на галерею через одну из дверей в стене, обращенной на север, откуда из ряда окон с правой стороны просматривалась площадка внутреннего двора. Повернув налево, они прошли по галерее и оказались в другой комнате, где служанка расправляла покрывало на деревянной, покрытой искусной резьбой кровати. Она повернулась к вошедшим женщинам и сделала реверанс.

— Сара, будь добра, передай Энни Джардин, что она нужна мне, — мягко произнесла леди Стрэчен, и служанка присела в реверансе. — Тебе и Адаму будет здесь намного спокойнее, нежели в восточном крыле. Я поместила сына в этой спальне, а ты расположишься в смежной комнате. Да, на всякий случай… Спальня Меган находится немного дальше, а наши, моя и хозяина, — рядом с моей гостиной. Знаешь, мне очень хотелось бы показать тебе весь дом, — приветливо улыбаясь, сказала она, — но я быстро устаю, поэтому нелишне отдохнуть перед ужином. Так что на некоторое время ты остаешься в одиночестве. А сейчас… Думаю, тебе понравится Энни Джардин. Это дочь вашей экономки.

Все складывалось просто замечательно, и Кейт поблагодарила мать Дугласа, робко добавив:

— Миледи, не обращайте на меня внимания. Я не хочу лишать вас возможности отдохнуть. Кроме того, вот-вот должен подойти Адам.

Леди Стрэчен весело рассмеялась.

— Я бы не стала говорить об этом столь уверенно. Как только он и Меган начинают вспоминать дни своего детства, их трудно оторвать друг от друга.

Лицо Мэри посерело, отражая, как в зеркале, ее мысли, но свекровь сделала вид, что ничего не заметила.

Оставшись одна, Кейт переключила свое внимание на интерьер спальни. Сундуки, дорожные сумки и несколько ящиков загромождали пол. Она никак не могла понять, куда девался Лукас Тротер и почему он до сих пор не распаковал вещи Дугласа.

Мэри перешагнула через сумки, чтобы поближе рассмотреть тот или иной фрагмент замысловатой резьбы, покрывающей спинки кровати. Ее внимание сосредоточилось на зеленом льняном покрывале с искусной вышивкой и шторах. Она даже позабыла, что леди Стрэчен отвела ей совсем другую, примыкающую к спальне мужа комнату.

Удовлетворив свое любопытство, Кейт прошла через дверь в смежное помещение, равное по величине спальне Адама. Здесь также громоздились горы багажа. Однако дальше этого сходство комнат не шло. Здесь тоже стояла кровать, но значительно меньше, чем у супруга, хотя темно-лиловые шторы имели такую же великолепную вышивку. От каждого уголка веяло уютом. Из окон этой комнаты просматривался прекрасный сад с фонтаном в центре. В лучах яркого солнца его струи переливались всеми цветами радуги. В разрыве живой изгороди, с левой стороны, она увидела подъездную аллею, выложенную белым булыжником.

«Где же мой муженек? — начала беспокоиться Кейт. — Бесспорно, он не может столько времени демонстрировать леди Саммервиль своего Храбреца».

Через несколько минут до нее донесся заразительный смех, и в комнату вошел Лукас Тротер в сопровождении молодой женщины. Его спутница была одета в голубое, длиной почти до пят, платье служанки с узкими рукавами. Ее светлые волосы сзади перехватывала яркая лента. Передник, пошитый из просвечивающегося батиста, а не из обычного льна, подчеркивал особое положение незнакомки.

Слуга Дугласа первым заметил хозяйку, но ни капельки не смутился. Наоборот, его лицо озарилось улыбкой.

— Госпожа, я привел Энни Джардин. Она поможет вам разрешить возникшие проблемы. Хотя сомневаюсь, что она будет столь же полезна, как ее брат Вилли. Леди Стрэчен сказала, чтобы вы без всякого стеснения командовали ею.

Молодая женщина рассмеялась, ее щеки покраснели от смущения.

— Лукас, прекрати свою дерзкую болтовню! Ступай и занимайся делами. Не дай Бог, если сэр Адам обнаружит свои вещи нераспакованными.

Вспомнив об обязанностях, видавший виды слуга поспешил ретироваться в другую комнату.

Энни быстро доказала, что обладает всеми достоинствами, присущими ее матери. Моментально у Мэри появилось свежее платье, а коробки, ящики и узлы исчезли, как по мановению волшебной палочки. Все вещи нашли свое место в сундуках, комодах и в специально сделанном для этих целей встроенном шкафу.

Джардин все время поддерживала легкий, ни к чему не обязывающий разговор, расспрашивая о своих друзьях и родственниках в Торнери. Она уже успела повидаться и поговорить с братом. Энни как бы между прочим сообщила Кейт, что Вилли — суровый мужчина, подчас даже непреклонный, не проявляющий склонности к пустой болтовне. Девушка очень понравилась Мэри, и она охотно удовлетворила ее любопытство, хотя ни свекровь, ни тем более леди Саммервиль не одобрили бы такие фамильярные отношения между хозяйкой и служанкой.

Наконец Дуглас соизволил подняться наверх, чтобы переодеться и мало-мальски привести себя в порядок перед предстоящим ужином. Услышав, как он отдавал четкие приказы Тротеру, Кейт сразу отпустила Энни. Не успела она собраться с мыслями, как к ней в комнату вошел супруг.

— Привет, девочка моя. Как тебе приглянулся Стрэчен-Корт?

— Я не могу сказать ничего определенного, сэр, — холодно ответила она, — потому что почти ничего не видела.

Он нахмурился.

— Надо было кому-то познакомить тебя с расположением залов и комнат дворца, моя дорогая.

— Сэр, а кто бы мог заняться этим? Может, ты подскажешь? Твой отец увлечен своими книгами, мать очень быстро устает, и ей, несомненно, нужен отдых… Вероятно, мне нужно попросить служанку, чтобы она сопровождала меня.

— Ну, это уже крайности, — недовольно произнес Дуглас и состроил кислую гримасу. — Ладно, перестань дуться. Я все понимаю. — Он вплотную подошел к ней, преклонил колено, приподнял край ее юбки и поцеловал его. — Я мерзкий и гнусный зверь, забросивший свою половину. — Адам вскинул на Кейт глаза. — Кажется, сейчас совсем нетрудно догадаться, что ты хочешь сказать мне.

Она не смогла сдержать улыбку. Столь несвойственный Дугласу поступок немного развеселил ее.

— Поднимись, Адам. Ты не должен падать на колени передо мной.

— Ты права, — согласился он, проявляя некоторое волнение, — но мне хотелось заглянуть в твои красивые глаза, а определить, что они у тебя унылые, я могу только в таком положении. — Столь хитроумный ход принес ему еще одну награду в виде милой улыбки супруги.

Дуглас не стал рассыпаться в извинениях и не был многословен, но все-таки достиг своей цели. Кейт окончательно успокоилась. Он расположился на скамеечке у ее ног и рассказал, чем пришлось заниматься все это время.

— Кстати, Меган совсем не изменилась, хотя, должно быть, прошло уже около пяти лет с тех пор, как мы виделись в последний раз, то есть со времени ее замужества, когда она вошла в круг семьи Саммервилей.

— У нее есть дети?

— К великому огорчению, ни одного. Хотя сэр Саммервиль мечтает о здоровых и сильных сыновьях. Правда, у него был наследник, но, к несчастью, погиб на охоте; осталось трое дочерей. Но эти дети от первого брака.

— Следовательно, сэр Реджинальд старше твоей кузины?

— Естественно. Он чуть-чуть младше моего отца. Если уж говорить точно, то одна из его дочерей старше Меган на год. Две другие — примерно твоего возраста. Я часто задумываюсь, как она может быть счастлива с таким человеком: ведь он отличается своей строгостью и суровостью. Сэр Реджинальд не позволяет себе даже смеяться и шутить.

Мэри решила проявить благоразумие и не стала делать никаких замечаний по этому поводу, дабы не усугублять настроение Дугласа. После общения с Меган он как-то поник и замкнулся в себе.

На протяжении всего пути по лестнице и короткому переходу Адам разговорился, и в его голосе постоянно проскальзывали заискивающие нотки. Одновременно он показывал жене прелести архитектуры Стрэчен-Корта. Слуга, поджидавший их неподалеку, стремительно сорвался с места и распахнул дверь. Чета Дугласов вошла в зимнюю гостиную, где уже собрались на ужин все родные и близкие.

В огромном помещении, несмотря на размеры, царил уют. От настенных светильников, расположенных по периметру зала, на душе становилось как-то особенно тепло и спокойно. В большом камине бушевало яркое пламя. Окна украшали красные парчовые шторы. Все присутствующие расположились на высоких узких скамеечках у огня.

Как только чета Дугласов появилась на пороге гостиной, собравшиеся у камина потянулись к столу. Адам легким движением взял Мэри под руку и повел на предназначенное место. Она сразу же ощутила, насколько мягок ковер, устилающий пол зала. Прежде чем опуститься на свой стул, Кейт улыбнулась и сделала реверанс леди Стрэчен.

Стоило Дугласам расположиться за столом, как к ним сразу же подошел слуга с кувшином в руках и два его помощника. Один из них подставил таз, и из сосуда хлынула струйка розовой воды для мытья рук. После этой процедуры второй слуга подал пахнущее вербеной льняное полотенце. Закончив этот «обряд», Кейт обратила внимание на сервировку стола.

Каждое место выделялось прорезанными в столешнице бороздками, Уже была расставлена оловянная посуда, хотя огромная солонка по правую руку его светлости и разложенные ложки оказались серебряными. Остальные серебряные столовые приборы сияли на полках многочисленных буфетов. Они подавались во время банкетов в праздничные дни. С больших деревянных досок с кусками мяса поднимался пар, другие блюда ожидали своей очереди на вспомогательном столе и буфетах.

Позади кресла лорда Стрэчена стоял слуга, вооруженный кухонными ножами в кожаных футлярах. В его обязанности входило разрезание мяса. Как только поступала команда от его светлости, он делал шаг вперед, сметал маленькой белой салфеткой крошки со стола и с демонстративной торжественностью вынимал из чехла свои длинные ножи. Один из них слуга использовал для удержания куска зажаренного мяса, а другим с профессиональной ловкостью разделял жаркое на аккуратные ломтики.

Специальные блюдечки с налитым в них соусом желтого цвета стояли перед каждым сидящим за столом. Это была специальная приправа для жареного мяса. Мэри, по существующим правилам, могла пользоваться как своим, так и блюдцем мужа.

Из оконного проема доносились тихие звуки музыки. Слуги, словно пчелиный рой, скользили по залу, чтобы предвосхитить желания присутствующих и подать им то или иное блюдо.

Кейт, отпробовав еще одно вкусное кушанье, начала облизывать свои пальчики, не воспользовавшись закрепленной на груди салфеткой. Один из слуг сразу же обратил внимание на это и подбежал к ней с чистой салфеткой. В знак благодарности она мило улыбнулась ему.

Еще один парень курсировал по залу с тазом, в который все бросали кости, оставшиеся после мясных блюд. В соответствии с существующей традицией эти остатки пищи разбрасывали по полу в большом коридоре, где их «обрабатывали» собаки перед тем, как улечься спать. Правда, в саму гостиную, где стояли столы, животных не пускали. Леди Стрэчен установила это более цивилизованное правило, чтобы пощадить свои любимые ковры. Ее новая дочь, Мэри Кейт, одобрила сие разумное решение.

Одно блюдо по своим вкусовым качествам превосходило другое. Тарелки постоянно наполнялись, французское вино лилось рекой. Виночерпий, наполняющий бокалы, все время заменял их на новые. Хотя это считался легкий ужин из двух блюд, предоставлялся широкий выбор кушаний. За столом все время не смолкала оживленная беседа. Роль заводилы принадлежала леди Саммервиль. Казалось, она каждое новое предложение начинает с одной и той же фразы: «Адам, ты помнишь?..» Правда, проскальзывали моменты, когда Меган делала усилие, стараясь втянуть в разговор Кейт. В этом случае она произносила: «Ты когда-нибудь рассказывал Мэри о том времени…» Сначала Кейт делала отчаянные попытки принять участие в беседе, но всякий раз ей не удавалось преуспеть, так как перебивали другие, ударяясь в свои собственные воспоминания. Впрочем, в какой-то миг Нэд Люмсден успел попросить Мэри рассказать о ее детстве, но едва она начала говорить, как леди Саммервиль вспомнила смешной анекдот и принялась излагать его присутствующим. Нэд демонстративно подмигнул Кейт через стол, стараясь ободрить ее, но она больше не стала предпринимать попыток присоединиться к общему разговору.

Дуглас настолько увлекся рассказами своей двоюродной сестры, что впал в какую-то рассеянность. Он умудрился подхватить кусок тушеной баранины прямо из-под рук Мэри, едва не угодив вилкой по нежным пальчикам жены. Адам даже не услышал ее слабого вскрика. И только строгий выговор со стороны отца вывел его из оцепенения. Дуглас начал рассыпаться в извинениях, а потом снова переключил все свое внимание на кузину.

Наконец со стола убрали посуду и использованные салфетки. Слуга, подающий воду для мытья рук, и его помощники снова выдвинулись на первый план. В то время, как виночерпий готовил кружки для подогретого вина, разбавленного специями, другие принесли десертные блюда: тарелки с имбирными пряниками, коврижками, ароматными фруктами и другими сладостями и деликатесами. На столе также появился мармелад из мелкого чернослива.

Мэри отказалась от коврижек, но с удовольствием поглощала засахаренную примулу. Именно в этот момент леди Стрэчен сообщила, что она планирует за несколько дней до отъезда всей семьи в Эдинбург организовать встречу друзей. Это произойдет примерно в конце следующей недели.

— Я уже разослала приглашения во многие семьи, — произнесла она, мило улыбаясь. — Конечно, мало кто приедет издалека. Но поблизости от Стрэчен-Корта проживает множество добрых людей, которые пожелают познакомиться с тобой, дорогая. Будет чудесный пир и танцы… Уверена, наши соседи-кальвинисты не одобрят это мероприятие, но я знаю, что горцы обожают музыку и танцы. Твое присутствие, дорогая Мэри, обязательно. Нэд! А ты в этот вечер должен представлять собой одного из членов нашей семьи, — добавила она, задержав взгляд на лорде Стрэчене. — Словом, у тебя есть прекрасная возможность попробовать себя в роли гостя, а не секретаря.

— Премного благодарен, миледи.

— Только веди себя хорошенько, парень, — прорычал его наставник, но Нэд лишь ухмыльнулся.

Когда все наконец перешли в большую комнату, Кейт удивилась, увидев своего мужа с лютней в руках. Усевшись в кресло, он принялся столь искусно перебирать струны, что ей показалось: в помещении появился настоящий бродячий трубадур. Настроив инструмент, Адам обратился к леди Стрэчен с просьбой назвать любимую мелодию.

— Боже мой, — ответила она, лукаво улыбнувшись, — тебе придется пожалеть об этом. Кстати, пора бы уж знать, что больше всего мне нравится «Человек Габерлунзи». Да, да, все десять стихов!

— Хорошо, хорошо. Но ты должна дать немного времени, чтобы я мог вспомнить такую трудную песню. А что по этому поводу думаешь ты, дорогая моя? — обратился Дуглас к жене.

— Я не знала о твоих музыкальных способностях, поэтому…

— Теперь ты в курсе, — перебил ее Адам. — Что бы ты хотела услышать?

— Ну-у… мне нравятся баллады или, в крайнем случае, что-либо грустное. Например, «Еще подожди» и «Благоговейный страх»… Кстати, я тоже люблю «Человека Габерлунзи», — добавила она, — хотя эта вещица довольно длинная.

— Прекрасно. — Он для видимости потерзал минуту-две инструмент и вдруг запел «Балладу о любви». В зале зазвучал его мелодичный бас. Спустя несколько минут Кейт потеряла нить мелодии, так как за ее спиной возникла Энни Джардин и поинтересовалась, не нуждается ли она в чем-нибудь. Подумав, Мэри отослала ее за своим рукоделием. Леди Стрэчен уже вышивала, уютно устроившись в кресле. Его светлость вскоре отправил молодого Люмсдена за книгами в комнату, где помещалась семейная библиотека. Меган же проявляла свой интерес только к музыке. Ее попросили поддержать певца, и она моментально согласилась. После этого «Человек Габерлунзи» зазвучал в исполнении дуэта.

Пока Мэри слушала песню и аккомпанемент Дугласа, в ее душе нарастало какое-то странное беспокойство. Почему-то сказка времен короля Иакова Пятого о нищем, который убежал с дочерью господина, потеряла свою прежнюю привлекательность. Когда Меган послала служанку принести книги о музыке, Кейт потянуло в сон, и она начала зевать.

— Тебе нужно петь вместе с нами, Мэри, — заметила старшая по возрасту леди Саммервиль. — Уверена, что смогу подобрать для тебя подходящую партию среди множества песен. У меня есть три печатных издания с нотами для лютни. Они появились в моей библиотеке благодаря дяде, который не обходит стороной подобные книги.

— Благодарю за внимание, леди Саммервиль, — вежливо отозвалась Кейт, — но, боюсь, у меня довольно посредственный голос. Будет жаль, если он нарушит ваш слаженный дуэт и музыкальную гармонию той или иной песни.

— Чепуха, — бросила Меган, широко улыбаясь. — Несмотря на усилия церкви, все поют. Особенно этим увлекаются в горах, как говорила мне тетя. Один увлекается музыкой перед обедом, другой — перед ужином, третий распевает свадебные песни, четвертый помешан на похоронных мелодиях. Медники поют, когда занимаются своими кастрюлями, доярки увлечены балладами… Даже у нищих есть свои собственные песни. Когда я думаю, как стонет мой отец из-за расходов на мои уроки — сюда относятся не только занятия музыкой и пением, но и танцами, — я просто не могу поверить, что у тебя не поставлен голос.

— Но у меня нет желания петь вечером, — безразлично заметила Мэри.

— Она предпочитает заниматься рукоделием, — с усмешкой бросил Дуглас. — Скоро наступит Рождество, а брыжи к юбке еще не закончены.

После этого он рассказал присутствующим историю о гобеленовом шнурке и колокольчике, чем окончательно смутил Кейт. Уже принесли книги с нотами, а Меган все продолжала покатываться со смеху. Вскоре она и Адам вместе склонили головы над страницами, пытаясь опробовать один напев за другим. Казалось, пение постоянно перемежалось бесконечными воспоминаниями. Мэри даже стала подозревать, что их разговор зашифрован и изобилует тайными жестами и знаками. Однако ни Дуглас, ни леди Саммервиль не задумывались, какое впечатление производит эта беседа на Кейт.

Ее окончательно одолевала дремота. Мэри отложила свое рукоделие в сторону и поискала взглядом Энни Джардин. Горничная расположилась в дальнем углу комнаты, возле игровых столов у оконного проема. Некоторые из присутствующих увлеклись тихими играми, а женщины занимались рукоделием. Кейт знаком подозвала к себе Энни.

— Слушаю вас, госпожа.

Чтобы не нарушать покой и занятие других, Мэри тихо произнесла:

— Энни, я хочу удалиться через несколько минут и принять горячую ванну. Рассчитываю на твою помощь.

Джардин, не моргнув глазом и внешне никак не прореагировав на странную просьбу хозяйки, сделала четко отработанный реверанс и удалилась выполнять распоряжение. В это время музыка оборвалась, и Кейт повернулась к матери мужа, которая аккуратными движениями делала очередной стежок на льняном полотне.

— Миледи, вы не сочтете за грубость с моей стороны, если я побеспокою вас? Простите, мне нужно ожидать часа молитвы? — поинтересовалась она, будучи неосведомленной о принятых в Стрэчен-Корте обычаях.

— Ты можешь поступать так, как тебе хочется, — спокойно ответила леди Стрэчен. — Я ничего плохого на этот счет не подумаю. Наш Нэд, например, читает каждый вечер слугам главу из Библии, чтобы они поступали в соответствии с законом Божьим, но мы, в основном, придерживаемся старых традиций. Здесь, в приграничье, все новое внедряется очень медленно, встречая большое сопротивление. Да я и сама скоро покину гостиную, — добавила она, — а Меган, может быть, присоединится ко мне.

Мэри восприняла мягко сказанные свекровью слова с легкой улыбкой. Она тут же засомневалась, осмелится ли леди Саммервиль пересидеть хозяйку дома. Скорее всего, ей такая возможность не представится. «Интересно узнать, — подумала Кейт, — решаются ли некоторые вопросы здесь таким же образом, как их было принято рассматривать у нас дома?» Она прекрасно знала о том, что Дуглас даже и пальцем не пошевелил, чтобы подчиниться недавнему указу Генеральной Ассамблеи относительно ежедневных молитв. До настоящего времени Мэри даже серьезно не думала об этом. Кроме того, это предписание воспринималось всеми горцами с презрением и вызывало кривые улыбки.

Когда она поднялась и откланялась, Адам бросил на жену недоумевающий взгляд, но ничего не сказал. Правда, у него мелькнула мысль, что ему тоже придется удалиться в самое ближайшее время.

— Адам, тебе не стоит торопиться, — произнесла Кейт в ответ на его взгляд. — Я собираюсь принять ванну.

— Ванну? — удивилась Меган. — Мэри, ты играешь с огнем.

После этих слов даже леди Стрэчен изумленно посмотрела на невестку.

— Чепуха, — бросила Кейт, испытывая чувство некоторого наслаждения от собственного решения. — Горячая ванна перед сном очень успокаивает меня, прямо-таки расслабляет. Я не вижу в этом купании ничего опасного: в помещении тепло и горит камин. Энни обещала побеспокоиться об этом.

Дуглас, зная о том, что Мэри тешила себя ванной, по крайней мере, неделю назад, ухмыльнулся. Окинув взглядом всех присутствующих, он подумал: «Слава Богу, моя жена хотя бы не следует примеру бывшей королевы Марии, которая устраивала себе купания в вине. Представляю, насколько это разорительно для семейного бюджета!» Адам снова ухмыльнулся и потребовал продолжения музицирования.

Позже он вошел в спальню супруги без предварительного доклада, ожидая застать ее закутанной в ночной халат.

Кейт сидела на стуле спиной к камину, а Энни расчесывала ей волосы.

От принятой ванны щеки Мэри порозовели. При виде своего благоверного у нее загорелись глаза. Шторы уже были задернуты, двое слуг весьма крепкого телосложения выносили воду. Дуглас подождал, пока они удалятся, а Джардин отправится спать.

— Ну, вот и все. Энни, можешь идти, — наконец произнесла Кейт. — Мои волосы почти высохли. Дай мне, пожалуйста, щетку. Остальное я сделаю сама.

Адам забрал щетку из рук жены и нежно провел ею по шелковистым рыжевато-золотистым локонам Мэри, наблюдая, как пряди волос переливаются в отблесках пламени камина. Затем он продолжил эти почти не нарушающие тишину движения, совершая взмах за взмахом. Наконец Дуглас тихо спросил:

— Тебя не одолевали сегодня вечером сомнения?

— Меня? Сомнения?

— Да, тебя. — Он положил щетку, нежно обнял ее за плечи и повернул лицом к себе. Кейт подняла на него свои ясные чистые глаза и покраснела еще больше. — От тебя веет изумительным ароматом… Что-то похожее на лимон и различные пряности.

— Я искупалась в воде с кармелитом… Это так здорово. Мне совсем недавно пришло такое в голову, и, как видишь, эффект потрясающий. О, сэр, что такое? Я нарушила какие-то общепринятые нормы?

— Ни в коем случае! Однако тебе нужно научиться высказывать свое мнение, иначе Меган будет доминировать во всех беседах и разговорах. У нее же язык без костей! Только дай ему волю, он сразу же начнет дребезжать, словно треснувшая глиняная кружка.

Кейт, не выдержав, рассмеялась.

— А мне казалось, что тебе это нравится.

Дуглас не стал отрицать утверждение жены, а лишь виновато улыбнулся. В этот миг их уединение было нарушено появлением Тротера. Слуга пришел, чтобы поинтересоваться, не нуждается ли в чем его хозяин.

— Ложись спать, Лукас. Моя половина присмотрит за мной.

— Сэр, вы действительно самый счастливый человек на свете. У вас такая замечательная и красивая камеристка!

Чуть не подпрыгнув до потолка от возмущения, Дуглас погрозил слуге кулаком. Тот мгновенно ретировался, подняв руки и имитируя испуг. Когда после ухода Тротера дверь закрылась, Адам повернулся к жене и весело рассмеялся, увидев ее пунцовое от смущения и стыда лицо.

— Пошли в постель, девочка моя. У меня появилось страстное желание дать свободу своим чувствам и прийти в восхищение от аромата твоего тела.

— Адам, нельзя же оставлять пылающий камин, — возразила Мэри. — К тому же… я еще не надела свою ночную сорочку.

— Черт бы их побрал, этих кальвинистов, с их ночными рубашками, — пробурчал он. — Знаешь, сегодня она вообще тебе не понадобится. Ну, а за этим проклятым камином я сам пригляжу. Но… Помнишь, что я сказал этому наглецу Тротеру? Словом, быстро в постель!

Кейт решила не дразнить мужа и послушно побрела за ним в его спальню. Здесь тоже горел камин, излучая тепло. Кроме него, комнату освещала небольшая свеча на ночном столике. Неожиданно пламя светильника заметалось по сторонам от нарочито громкого возгласа Адама:

— Почему ты еще не в постели?!

Она застенчиво опустила ресницы.

— Адам, ты же сказал Тротеру, что я должна вместо него поухаживать за тобой.

Дуглас восхищенно рассмеялся.

— О, девочка моя, я весь в твоем распоряжении! Ну, подойди ко мне.

Кейт покорно повиновалась.

— Адам, мне никогда еще не приходилось заниматься такими делами. Поэтому требуется твое руководство.

— Ладно, — с наигранной строгостью произнес Дуглас, — начнем с пуговиц моего камзола.

Когда Мэри начала «воевать» с непокорными застежками, Адам пришел ей на помощь, давая указания. Конечно, Тротер ничего подобного никогда от него не слышал. Многие из его подсказок заставляли Кейт краснеть или смеяться. Однако она от души наслаждалась сегодняшним вечером и неожиданной свободой общения с мужем.

Когда Дуглас уже был готов к постели, ее халат тоже оказался в груде его одежды. Он бережно подхватил Кейт на руки, положил на кровать, нежно приговаривая, что такая хорошенькая услужливая девочка заслужила свой отдых, но уснуть, естественно, не дал.

Они очень долго и страстно любили друг друга, забыв про сон и про все на белом свете.