Прелюдия любви

ГЛАВА 21

Сначала у Дугласа дернулись веки, потом волна мелкой дрожи прокатилась по всему лицу. Мышцы щек напряглись, словно пытались помимо воли хозяина избавиться от кляпа, плотно закрывавшего рот.

Кейт передвинула стул поближе к кровати, присела на него, сцепив руки, и наклонилась над мужем, стараясь определить, как скоро он очнется. Заметив еле заметное движение ресниц, она затаила дыхание. Наконец его глаза приоткрылись, и из груди вырвался тяжелый вздох.

Мэри ожидала немедленного проявления гнева, но ничего подобного не случилось. Дуглас оказался сбит с толку и никак не мог сообразить, что с ним случилось. Затем их взгляды встретились — и черты лица Адама сразу стали более жесткими. Он попытался сесть, но веревки, которыми привязали его руки и ноги к угловым столбикам огромной кровати, не позволили сделать этого. Выражение лица Дугласа мгновенно изменилось: обеспокоенность уступила место удивлению и неверию. Он повернул голову в одну сторону, в другую, стараясь понять, что же все-таки происходит с ним на самом деле.

Кейт непроизвольно набрала полную грудь воздуха, словно перед прыжком в воду, увидев пламя ярости в глазах Адама. Он снова попытался освободиться от опутывающих его веревок, и Мэри испугалась, что это ему удастся. Но узлы оказались надежными. Подумав немного, она решила заговорить.

— Адам, будет намного лучше, если ты прекратишь свои бесполезные попытки получить свободу. Тебя связали на совесть…

Ей показалось, что сейчас прозвучал не ее голос, а какого-то незнакомого и уравновешенного человека, не имеющего прямого отношения к происходящему. Кейт уселась поудобнее, выпрямила спину и расправила плечи.

— Адам, у меня пока есть единственная возможность высказать тебе все, что накопилось в моей душе за последнее время. Надеюсь, ты выслушаешь, не перебивая?

Дуглас, несмотря на тугой кляп, умудрился поморщиться, но пламя гнева в его глазах немного поутихло.

Мэри собралась с мыслями. Теперь она знала, что сможет говорить спокойно и неторопливо. «Вот только не смотреть ему в глаза, — подумала Кейт, — иначе все сорвется». Ее пальцы нервно теребили кольцо, которое Адам подарил в день свадьбы.

— Я понимаю, что ты очень зол на меня, и не могу в том тебя винить. Но пойми, Адам, у меня больше нет сил выносить возникшие между нами недоразумения и недомолвки. Дело уже дошло до обмана… Если ты станешь презирать меня после того, как выслушаешь, пусть так и будет. И все-таки я надеюсь, в твоем сердце достаточно благородства и мужества, чтобы простить. Может быть, это произойдет не сразу, а лишь когда-нибудь… — Кейт перевела дыхание и из-под ресниц взглянула на притихшего мужа. «Значит, он слушает меня», — радостно подумала она. — Ты затаил на меня обиду из-за Гиллеспи. Считаешь, я флиртовала с ним. — В ответ Мэри услышала рычание. На большее Дуглас в данный момент был не способен. — Адам, ты должен поверить, что между нами никогда ничего не происходило. Случившееся — лишь следствие моего дурного поведения в Кричфилде. Но все это происходило до того, как я повстречала тебя. Тем не менее Кеннот выбрал благоприятный момент и злоупотребил нашими прежними приятельскими отношениями. — Сделав над собой неимоверное усилие, Кейт взглянула прямо в глаза Адама. — Торжественно клянусь именем Господа, что между мной и Гиллеспи никогда ничего не было да и не может быть. Умоляю, поверь мне! — Последние слова она произнесла шепотом. В ответ снова раздалось яростное рычание.

Ободренная возможностью выговориться, Кейт позволила себе использовать его молчание как путеводную нить к чувствам. Вот только каким образом перейти к рассказу о событиях, связанных с именем Гиллеспи? Конечно, лучше всего остановиться на достигнутом и попросить прощения за нанесенную обиду. «Нет, придется поведать ему об этом подлеце Кенноте, хочу я этого или нет, — решила Мэри. — Правда, мои слова могут потонуть в его реве и яростном мычании… Итак, обо всем до конца — другого пути просто не существует. Нужно расставить все точки над «i».

— Я знаю, как трудно поверить, что между нами ничего не произошло, понимаю, что мои попытки оправдаться выглядят нелепо, но… — Гнев, вспыхнувший в глазах Адама, заставил ее потупиться и тяжело вздохнуть. — Да, он говорил мне ласковые слова и признавался в любви. Ну и что? Ведь я не поверила ему и оказалась совершенно права. Почему ты не знал об этом? Пойми, у меня не хватило сил и мужества рассказать тебе о притязаниях Гиллеспи. — Кейт снова на секунду умолкла. — Конечно, велик соблазн всю вину за случившееся переложить на его плечи, но Кеннота здесь нет, и поэтому он не может защищать себя. Если я дала ему повод попытаться ухаживать за мной, то вся ответственность возлагается на меня. Впрочем, как бы мы не рассуждали об этом, когда Кеннот потребовал сегодняшнего свидания, у меня не хватило ни сил, ни смелости отказать ему. Но, Адам, пойми, не потому, что мне хотелось изменить тебе! Дело в том… В общем, Гиллеспи угрожал донести на тебя королю, если я не буду к нему благосклонна.

Мэри снова отвела глаза в сторону. Но почувствовав, как Дуглас завозился в постели, она украдкой взглянула на него. В пылающих от возбуждения очах мужа Кейт прочитала невысказанный вопрос.

— Господи, Адам, я даже не знаю, о чем говорить дальше, — взмолилась она. — Конечно, моя встреча, вернее, свидание с Гиллеспи — непростительная ошибка. Я надеялась, что тебе не придется копаться в этой грязи… Но ты действительно находишься в страшной опасности! Мне так хотелось спасти тебя, оградить от неприятностей!.. Помнишь прошлую зиму в Кричфилде? Так вот, когда мы расстались с тобой на галерее, я не сразу улеглась в постель, а отправилась к двери твоей комнаты и без всякой задней мысли подслушала часть вашего разговора с сэром Вильямом Макгори и его компаньонами. Мне не хотелось делать этого… Просто так получилось… Я… Я… — Мэри не смела поднять глаз на мужа и продолжала упорно изучать собственные ладони. — Я никогда бы не совершила столь гадкий поступок, но в тот вечер было много выпито подогретого вина… Моя голова почти ничего не соображала, хотелось чего-то необычного… Словом, мне стало известно, что ты связан с этими людьми, и вы выступаете от имени королевы Шотландии. Гиллеспи назвал вашу деятельность заговором. Он сказал мне… Он сказал… будто вы хотели свергнуть Иакова и возвратить на трон Марию. Кеннот предполагает, что даже планировалось убийство королевы Англии Елизаветы. Когда он рассказал об этом, я растерялась и перепугалась: ведь даже сам факт обвинения тебя в заговоре грозит смертельной опасностью. Кроме того, несмотря на некоторые преувеличения, многое в его повествовании звучало очень правдиво, ну, и сам понимаешь… — Мэри до сих пор не решалась взглянуть на Дугласа. — Более того, — спокойно продолжила она, — на свадебном пиру Гиллеспи сообщил мне об аресте сэра Вильяма. Он угрожал пойти к королю и поведать ему обо всем. Затем Кеннот предложил мне обменять свои «секретные» сведения на мою благосклонность. При этом он намекнул, что если я окажусь сговорчивой и ласковой, никто ничего не узнает. Гиллеспи обещал молчать, но выговорил сегодняшнее свидание. Я… Мне ничего не оставалось, как подчиниться его требованиям и согласиться с предложением Кеннота, иначе бы я не смогла помочь тебе, Адам.

Кейт снова умолкла. Наступила гнетущая тишина. Она украдкой посмотрела на мужа, но его лицо оставалось непроницаемым.

— До той поры, пока он не появился в нашем доме, — тихо продолжила Мэри, по-прежнему мучаясь от переживаний, — я просто не понимала, что не смогу пройти через все это. Когда же Гиллеспи явился на свидание, мне стало невыносимо противно… Даже ради тебя я не могла уединиться с ним! Вот тогда-то и возникло решение обо всем рассказать тебе… Но прежде нужно было отделаться от Кеннота. Я долго ломала голову, как сделать это наименее безболезненно, и тут меня осенило… — Неожиданно, несмотря на плотно закрытый кляпом рот, Дуглас издал изумленный стон. Мэри подняла голову и заметила в его глазах проблеск понимания. Она облегченно вздохнула. — Адам, может быть, мне дать тебе возможность разговаривать? — Дуглас напряженно кивнул. Кейт наклонилась, но ее руки неуверенно застыли над головой мужа. — Прости, дорогой, я пока не могу освободить тебя от веревок: ведь мне еще многое нужно сказать. Поэтому, умоляю, не проси меня об этом. — Подумав немного, Мэри не притронулась к кляпу и медленно положила руки на колени. — Пожалуйста, не сердись на меня. Так будет лучше для нас обоих. — Он сурово нахмурился, но не издал ни звука. — Пойми, мне необходимо закончить свой рассказ, а ты, если я дам тебе возможность свободно разговаривать, пустишь в ход язык и станешь перебивать меня. Прежде всего постарайся осознать, что Гиллеспи потерпел полное поражение и ничего не добился. Поэтому описание подробностей его визита я опущу, так как в этом нет никакого смысла. Если они тебя заинтересуют, то о них можно поговорить позже… Конечно, я сожалею, что нам приходится выяснять наши отношения в таком неравном положении, но другого выхода у меня не было. Моя тетя посчитала тебя вдрызг пьяным и обозвала «свиньей». Она, кстати, не постесняется высказать тебе это при первом же удобном случае. Услышав ее заключение о твоем состоянии, я решила воспользоваться случаем… Если бы мне пришлось беседовать с тобой в любой другой ситуации, ты бы заорал на меня, разразился бы бранью и, естественно, не стал бы прислушиваться к моим доводам. Не сомневаюсь, что произошла бы грандиозная ссора с неизбежным рукоприкладством. Привязав тебя к кровати, я получила возможность говорить… Впрочем, это не оправдывает моего поступка. Я прекрасно понимаю, что настал момент, когда все нужно изложить до конца, чтобы ты мог защитить себя, когда этот жуткий тип выложит свои домыслы королю. — Она внимательно посмотрела на мужа и вздохнула. — Ну, а сейчас я вытащу кляп. После этого можешь говорить все, что твоей душе угодно. — Дрожащими пальцами Мэри освободила рот супруга. В течение минуты Дуглас беззвучно шевелил губами, словно примеряясь к новому положению.

— Развяжи меня, девочка моя, — наконец произнес он удивительно низким и нежным тоном.

Сознавая, что этот момент рано или поздно должен наступить, она неторопливо развязала один узел, другой, третий. Адам медленно сел, погладил онемевшие запястья и сам распутал веревки на левой ноге. Кейт помогла ему полностью освободиться от пут. Через несколько секунд Дуглас опустил ноги на пол. Она нерешительно отступила назад.

— Мэри, подойди поближе ко мне.

Кейт застыла на месте, не проявляя никакого желания выполнить его просьбу.

— Адам, я знаю, ты должен страшно злиться, но…

— Иди сюда, девочка.

Голос Дугласа по-прежнему звучал спокойно и нежно, хотя в глазах застыла тень изумления. Мэри, едва переставляя ставшие свинцовыми ноги, шагнула вперед и замерла перед мужем, потупив взор.

— Насколько я понял, ты подчинилась требованиям Гиллеспи, чтобы защитить меня от гнева Иакова? — поинтересовался он, и на его лице появилось едва уловимое подобие улыбки.

— Да, я поступила именно так, но, однако, я не думала подчиняться ему.

— Об этом я уже слышал неоднократно. Невольно напрашивается вопрос… Как же ты сумела избежать его притязаний? Расправилась с ним? Но каким образом? Впрочем, я склонен верить, что все обошлось словесной перепалкой… или было что-то еще?

Кейт внимательно посмотрела на мужа, но не почувствовала в его словах никакого подвоха и угрозы для себя.

— Я… То есть мы… Мы лишили его драгоценностей, кошелька, а затем передали в руки полиции.

— Гм… Кто это… мы?

— Честно говоря, в этой операции участвовали сэр Патрик и Нэд, — призналась она, все еще пристально наблюдая за мужем.

— Выходит, они в курсе всех дел? — резко спросил Адам.

— Ни в коем случае! — воскликнула Кейт, пытаясь предупредить зарождающуюся вспышку гнева Дугласа. — Сэр Патрик и Нэд знают лишь о том, что Гиллеспи добивался моего… расположения, и мне захотелось избавиться от него… — Она растерянно умолкла, не находя слов.

— Пожалуйста, постарайся подробно изложить детали возникшей ситуации.

Мэри кивнула и рассказала о помощи Эллин, о нападках Кеннота, о том, как слуга увидел картину поцелуя и исчез из дома; поведала о прибытии четы Фергюссонов и о собственных страхах, которые охватили ее в тот момент. Не забыла упомянуть и о своих переживаниях по поводу того, что Томми разнесет сплетни о случившемся по всему городу.

— Твое предположение совершенно верно. Он именно так и поступил. Поэтому-то я пришел домой такой взбешенный. А тут еще твоя тетя…

— Кроме того, значительную роль во всей этой истории сыграло сонное зелье, предложенное Эллин, — поспешила перебить его Мэри, чтобы Дуглас не зашел слишком далеко.

— Это то самое, которое подмешали мне в?..

— Да, да, в твой пунш. Оно моментально свалило тебя с ног. Впрочем, так же, как и Гиллеспи…

— Понимаю, — протянул Дуглас, не сводя глаз с жены. — Значит, это твоя затея, мадам?

Она закусила губу и промолчала, ожидая, что произойдет дальше. Адам поднялся на ноги и окинул ее взглядом.

— Я не одобряю твое подслушивание под дверью, — сурово произнес он.

— Полностью согласна с такой оценкой, сэр, — прошептала Кейт.

— Чувствуется, что ты переживаешь по этому поводу. Знаешь, мне совершенно не понравилось бы, если бы сведения, добытые тобой в Кричфилде, получили бы огласку.

— Я никогда бы не сделала ничего подобного, клянусь, — пробормотала Мэри.

— Если это действительно так, то ты на правильном пути, — довольно сурово заметил Дуглас. — Впрочем, решение о неразглашении чужой тайны не умаляет твоей вины. Тем более, я не приемлю близких людей, способных обвести меня вокруг пальца…

— Нет, нет, Адам, у меня даже в мыслях не было обмануть тебя!

— Гм… гм… В таком случае, почему же ты не рассказала мне, что подсунула Гиллеспи кружку с этим зельем? С какой целью утаивала эту деталь вплоть до последней минуты?

Кейт в отчаянии всплеснула руками.

— Неужели ты не понимаешь?! — изумилась она. — Поведав о порошках матушки Битон, я должна была заговорить и о событиях в Кричфилде! Рассказать о том, как подслушивала под дверью?! Адам, за кого ты меня принимаешь? У кого хватит сил добровольно рассказать о собственной подлости? Кроме того, я очень боялась, что, узнав об этом, ты начнешь презирать меня. Но… Но сэр Патрик — хотя он и не в курсе данного дела! — посоветовал честно признаться во всем тебе, чтобы ты мог подготовиться к защите, когда подвергнешься ярости короля.

— Дорогая моя, Иаков ничуть не разгневается, уверяю тебя. — Он произнес эту фразу так тепло и нежно, что у Кейт перехватило дыхание.

Таким тоном Адам еще никогда не разговаривал с ней. Она удивленно вскинула голову, пытаясь прочитать объяснение смысла его слов по выражению лица.

— Но ты же ведь принимал участие в делах сэра Вильяма? Разве вы не пытались освободить королеву Марию, плененную англичанами?! Я же сама слышала, как ты говорил об этом в Кричфилде. А сэра Вильяма арестовали за организацию заговора. Кроме того, его обвиняют в намерении убить королеву Англии, чтобы посадить на престол Марию. Гиллеспи намекнул, что Иаков будет рассматривать это дело особо, считая его самой настоящей изменой.

— Так бы все и случилось, если бы я оказался замешан во всех этих дрязгах. Но тебе следовало бы вникнуть в данный вопрос поглубже, девочка моя. Дело в том, что я первый и последний человек, до конца преданный королю. Он верит мне безгранично, и ничто не может поколебать его мнения.

— Адам, ты же пытался освободить Марию Шотландскую, — возмутилась Кейт. — Ты знал о ее казни и заявил, что сделаешь все возможное для освобождения королевы.

— Нам было известно о намерении англичан судить Марию за измену, — спокойно произнес Дуглас. — Даже если бы мы оказались уверены, что результат подобного мероприятия предопределен, Иаков едва ли решился бы поднять армию, чтобы выразить свое несогласие с судом англичан.

— Но определение судебной комиссии не может быть признано законным, — продолжала настаивать на своей точке зрения Кейт, — Королеву Шотландии не имеют права осуждать за измену Англии. Только подданные Елизаветы…

— Это не более чем увертка, — уверенно заметил Дуглас. — Тем не менее, твои рассуждения не лишены определенной логической стройности. Действительно, Елизавета — королева Англии, и в ее руках сосредоточена почти неограниченная власть. Если она решилась пойти на такой риск, значит уже ничего не могло остановить эту женщину. Чтобы до конца разобраться в наших делах, нужно знать одну очень интересную деталь… Мы с Макгори действительно договорились известить Иакова о суде и попытаться спасти жизнь Марии. Однако все делалось в условиях строжайшей секретности. Для этого использовались дипломатические каналы, причем с ведома нашего монарха. Если сэр Вильям в своих стремлениях пошел дальше и на самом деле намеревался избавиться от Елизаветы, чтобы посадить на английский трон Марию, то я абсолютно не при чем — это происходило без моего участия. Иаков давал согласие только на дипломатические шаги… Я должен был держать его в курсе всех этих экивоков. При этом мне строго-настрого запретили нагнетать антагонистические отношения с Елизаветой. Это и послужило причиной того, что Мария Шотландская оказалась в крайне сложном положении.

— Но королева Шотландии могла бы жить, — упрямо стояла на своем Мэри.

Дуглас вздохнул.

— Пойми, дорогая, у Иакова не имелось оснований для беспокойства за ее жизнь. Он верил, что Елизавета не решится на казнь другого монарха. Поэтому наш король не осмелился в открытую противопоставить себя ей и пойти на конфликт. Вот, кстати, почему действия Ангуса вызывали у него раздражение. Граф находился в Лондоне, и ему следовало быть более осмотрительным и осторожным, учитывая происходящее там. Именно он продолжал утверждать, что Иакову не стоит бояться казни Марии, потому что Елизавета никогда не пойдет на столь безумный шаг. Смерть королевы Шотландии поразила нашего монарха. Для него она явилась полной неожиданностью.

— И все-таки ты верил, что так случится, — вызывающе бросила Кейт, стараясь добиться от мужа объяснения и уточнения каждой детали его участия в заговоре. — В ту ночь в Кричфилде я слышала, как кто-то из вашей компании произнес фразу о невозможности одновременного существования на земле Елизаветы и Марии. Иакову многое бы стало понятно, если бы ты передал эти слова ему. Не так ли?

— Я довел это мнение до короля, но… — Дуглас на минуту замолк, прикидывая, как лучше выразить свои мысли. Затем он печально улыбнулся и понимающе взглянул на жену. — В одном ты права, дорогая… Иаков действительно стремится заполучить корону монарха Шотландии, но еще больше ему хотелось усесться на английский трон. Если бы Мария согласилась уйти на покой — оставив королю право царствования в Шотландии и отказавшись от притязаний на престол Англии, — он действовал бы более напористо, чтобы добиться ее освобождения. Однако покойница, упокой Господи душу грешную, настаивала на правлении. Она была согласна даже на совместное царствование с Иаковом. Впрочем, король едва ли помнил ее как мать. Он видел в Марии лишь соперницу на пути к достижению власти и считал помехой в случае овладения короной Англии. Иаков защищал бы Марию, если бы, конечно, мог… Но, не хочу кривить душой, он не жаждал ее освобождения.

— Я догадывалась об этом, — удовлетворенно вздохнув, произнесла Кейт и с благодарностью взглянула на Дугласа.

— Приятно слышать, но учти, последний эпизод нашего разговора не предназначен для посторонних ушей. Об этом никому ни звука! Никто не должен знать о том, что я рассказал тебе! Впрочем, мне уже пришлось убедиться в твоей непогрешимости. Ты действительно умеешь держать язык за зубами. А знаешь, дорогая, честно говоря, мне следовало бы разозлиться на тебя. Что ты так удивленно смотришь? Просто меня шокировало твое недоверие. Как ты только посмела подумать, что я могу изменить Шотландии? — Он пальцем приподнял голову Кейт и заставил посмотреть в глаза. — Я предан королю и своей родине. Моя жизнь безраздельно принадлежит им. Гиллеспи имеет лишь искаженные сведения… При всем его старании он не сможет опорочить меня, поверь.

Дуглас вплотную приблизился к ней, и от этого легкого прикосновения по всему телу Мэри прокатилась волна дрожи. Но Адам не собирался наказать ее, а просто внимательно смотрел на нее, словно видел впервые. Кейт прекрасно понимала, что одно неверно сказанное слово — и все рухнет в пропасть. Поэтому она молчала, затаив дыхание. Тишина длилась до тех пор, пока Адам не нарушил ее сам.

— Это была единственная причина, из-за которой ты не решалась заговорить со мной?

Мэри отрицательно покачала головой.

— Ну, в таком случае, в чем же дело?

— Я все время боялась тебя, — наконец призналась она. — Сейчас между нами возникает взаимопонимание. Мне боязно нарушить его, дорогой. Прости, но ты всегда держал себя на расстоянии от меня. Сначала я страшилась твоей неистовой ярости, потом — твоей сверхвежливости… Меня все время сдерживала непредсказуемость твоих поступков. Твой гнев может заставить молчать кого угодно. Когда я убежала в Стрэчен-Корте…

— Убежала?! А я-то думал, ты решила прогуляться и подышать свежим воздухом, — прервал Дуглас жену, явно издеваясь над ней.

Мэри пожала плечами.

— Тем не менее, ты никогда не поверишь этому, как, впрочем, и чему-либо другому. Честно говоря, я сама даже не могу понять, каким образом доверяю себе. Мое единственное желание — чтобы все плохое, что произошло между нами, осталось позади и больше не беспокоило нас.

Если ты рассматриваешь мою прогулку как очередной побег из дома, пусть так и будет. Впрочем, тогда твой отец сказал, что я слишком далеко отклонилась на юг, а ни от кого не убегала. Полагаю, он совершенно прав.

В конце концов, лорд Стрэчен во многом преуспел. Его светлость даже сумел разобраться в наших отношениях с Меган, а вот ты ничего не понимал и срывал на мне свою злость.

— Ну, и что же там выяснилось насчет моей кузины? — резко поинтересовался Дуглас.

— Видишь ли, она действительно пыталась помочь нам найти общий язык и сгладить острые углы, — спокойно ответила Кейт. — Кстати, Меган сделала правильные выводы после беседы с твоим отцом. Это он заставил ее извиниться передо мной. После этого лорд Стрэчен собирался отправить ее домой, но я переговорила с ним и упросила изменить решение. Прости, мне не хотелось рассказывать тебе об этом, — с сожалением заметила она. — Вот видишь, теперь ты знаешь о многом и можешь делать определенные выводы. — Мэри облегченно вздохнула, вскинула голову и посмотрела Адаму прямо в глаза. Его лицо напоминало застывшую маску.

Дуглас долго молчал, обдумывая услышанное.

— Поэтому тебе хотелось бы предать забвению все то плохое, что произошло между нами, не так ли? — наконец поинтересовался он.

Она кивнула, по-прежнему не сводя глаз с мужа.

— И как же ты предлагаешь претворить это желание в жизнь, мадам? Поскольку я услышал твою исповедь, мне нужно время все хорошенько осмыслить… Пойми, трудно преодолеть неприязнь к тебе. Все намного сложнее, чем кажется на первый взгляд.

Мэри закусила губу и покраснела. «Боже, я снова совершила самую настоящую глупость! — обозлилась на саму себя Кейт. — Нельзя было ожидать, что Адам проявит великодушие».

— Что я могу сказать тебе? Скорее всего, ты должен выбранить меня, но ведь это не выход. Твой гнев только усугубит ситуацию… Наверное, я снова оказалась неправа, последовав совету твоей сестры. Да, да, не удивляйся, пожалуйста! Это она порекомендовала мне вывести тебя из душевного равновесия, чтобы ты мог сбросить напряжение. После естественного скандала, как говорила Маргарет, все станет на свои места. Я действительно подумала, что после случая в саду, когда ты рвал и метал, застав меня с Гиллеспи… — Она оборвала фразу и поморщилась, словно ее заставили проглотить горькую пилюлю. — Но это привело к еще более худшему положению дел.

— Ты не ошиблась, так оно и есть. Стало быть, моя дорогая сестрица в курсе всех наших дел, не правда ли?

Кейт молча потупила взор.

— Значит, Маргарет решила выступить в роли советчицы? И даже не забыла намекнуть о последствиях? Ну, ну…

— Не нужно обвинять ее в наших бедах. Тем более, что я не до конца воспользовалась подсказками твоей сестры… Ситуация сложилась не лучшим образом, и теперь мне кажется… Мне кажется… ты можешь… Ну, ты будешь… — Мэри растерянно посмотрела по сторонам, словно хотела найти поддержку у кого-то невидимого.

— Так, так… Ты хотела сказать, что я снова отшлепаю тебя?

Не поднимая глаз, Кейт молча кивнула.

— Впрочем, твои предположения не лишены основания. Ты заслуживаешь хорошей трепки, в этом сомневаться не приходится, — спокойно произнес Дуглас, внимательно посматривая на жену. — Твое поведение нужно рассматривать как из рук вон выходящее, согласна с этим? — Он побарабанил пальцами по крышке стола. — Сначала ты совершила побег из дома моего отца, поставив меня в неловкое положение и причинив массу хлопот и неприятностей. Затем тебе взбрело в голову завести шашни с обитателем приграничья, чьи намерения были ясны с первых минут… Неужели ты не понимала, что он стремился обесчестить тебя? Кроме того, кое-кто решил заняться подслушиванием. Правда, я не считаю эту «милую» привычку чем-то особенно презренным, но и не одобряю. Вслед за перечисленными деяниями ты позволила вовлечь себя в высшей степени неприличную и опасную историю с так называемым соблазнителем. Но это еще не все! После этого ты опоила меня сильнодействующими порошками и выставила дураком перед леди Аберфойл, женщиной, чье доброе мнение я ценю очень высоко. Этого тебе показалось маловато… Ты опозорила меня, связав по рукам и ногам в собственной спальне с помощью двух друзей, которые, как оказалось, понятия не имели, с какой целью это проделывается. Тем не менее они согласились участвовать в таком неприглядном деле, потому что ты сумела уговорить их. Но самое худшее, что особенно выделяется из ряда твоих проделок, — это твое стремление утаить от меня важные сведения. — Дуглас осуждающе покачал головой. — Как видите, мадам, у нас получается довольно отталкивающее описание ваших «благодеяний». Правда, мне кажется, тебе можно сделать небольшую скидку, поскольку ты с самого начала отрицательно относилась к нашей женитьбе.

Неожиданный поворот в его рассуждениях буквально шокировал Кейт. Она отчаянно вскрикнула:

— Нет, Адам! Никаких скидок! Ты не должен этого говорить, умоляю тебя! — Слезы хлынули из ее глаз. Их поток казался нескончаемым. — Зачем ты так жестоко обижаешь меня? Лучше избей, но только больше никогда не говори таких страшных слов!

— Гм… Надо полагать, что теперь тебя привлекает графский титул?

Этот вопрос прозвучал с какой-то странной интонацией, сразу насторожившей ее. В нем содержалась не просто констатация факта, а что-то большее, походившее на вызов. «Он ждет моего ответа, — мелькнуло в сознании Кейт, — и эти слова будут иметь для него решающее значение. Господи! Как же не попасть впросак?»

— Дело не в титуле. Меня больше интересует, как стать для тебя настоящей женой и спутницей жизни. Да, я действительно страдала от многих предрассудков, когда ты впервые заявил о своем желании жениться на мне… Впрочем, я больше дурачилась, чем следовала им. Общение с Маргарет, Меган и твоей мамой позволило понять самое главное — женщины приграничной полосы не являются смиренными и покорными созданиями, они способны любить и чувствовать, иметь собственное мнение и высказывать его в определенных обстоятельствах…

Улыбка, промелькнувшая на лице Адама, заставила ее замолчать на полуфразе. «Боже, снова я говорю что-то не то», — мысленно ужаснулась Мэри.

— Да, девочка моя, женщин из семьи Дугласов едва ли можно назвать смиренными и слабыми духом. Но, как мне кажется, тебя беспокоили не представительницы прекрасного пола. Мужчины… ведь тоже не давали покоя, не так ли?

— Не стану отрицать этого. Правда, стоило мне понять, что существует множество типов джентльменов как в приграничной полосе, так и в горных районах Шотландии, — моя душа обрела покой.

— Но до тебя не дошло еще кое-что важное… Учти, тебя ценят по твоим делам и заслугам.

Кейт встрепенулась и смело взглянула в глаза Дугласа.

— Знаешь, я окончательно убедилась, что ты — мой собственный муж — относишься ко мне как к неодушевленной вещи, с которой можно обращаться как угодно. Когда мне довелось узнать о твоих любовных приключениях, я стала ревновать. Это подтолкнуло меня разобраться с собственными чувствами… Послушай, ты, завистливый и надменный подлец! С тех пор, как я поняла, что ты собой представляешь, в моей душе наступил покой. Мне удалось добиться многого… а главное — я перестала тебе нравиться. Боюсь, та привязанность, которая когда-то существовала в твоем сердце, окончательно умерла. Ты больше не любишь меня!

— Это не так, — грубо буркнул Дуглас, но его руки, лежавшие на плечах Кейт, словно обессилели. — А как понимать твои слова типа «завистливый и надменный подлец»? Они означают, что ты… — Он резко оборвал фразу. Природная самоуверенность на этот раз покинула его.

— Что я люблю тебя, Адам, — нежно проворковала Мэри. — Я люблю тебя всем сердцем. Мне хотелось сказать об этом еще в тот момент, когда ты избавил меня от разбойников. Но… Вначале ты злился, а потом вообще уехал из Стрэчен-Корта. Здесь же, в Эдинбурге, у нас не было возможности поговорить по душам. Впрочем, я боялась признаться тебе в своем чувстве, думала — ты после всего произошедшего просто не поверишь мне.

Из ее глаз брызнули невыплаканные слезы. Кейт хотелось сказать ему нечто большее, но она начала задыхаться, потому что Адам крепко прижал ее к своей мощной груди. На мгновение воцарилась абсолютная тишина, нарушаемая лишь стуком влюбленных сердец. Затем Мэри почувствовала, как закружилась голова, и попыталась освободиться из объятий Дугласа. Кольцо его рук немного ослабло, но он не отпустил ее. Губы Адама скользили по локонам Кейт, голос звучал глухо и неразборчиво.

— Ах ты, шалунья! Мне давно бы следовало обратить внимание на те обвинения, что ты выдвинула против Меган! Какую же неразбериху ты устроила! Глупая ты моя…

Мэри облегченно вздохнула и спрятала лицо на его груди.

— Ты все еще сердишься? — еле слышно спросила она.

— Ну, для этого есть все основания, — лукаво улыбаясь, произнес он. — Тебя бы следовало поколотить за все содеянное. Никто бы не обвинил меня, если бы я это сделал.

— Конечно, нет, Адам.

— Да, да, никто бы не обвинил, — повторил Дуглас. — Многие разумные люди порекомендовали бы мне провести подобный терапевтический курс, но…

— Порекомендовали бы? — удивленно перебила Мэри.

— И даже бы не стали сомневаться, — отрезал Адам. — Убежден, эта истина неопровержима.

— Однако ты продолжаешь идти своим курсом, не так ли? — застенчиво спросила Кейт.

— А ты?

— Я полностью согласна с тобой, дорогой. Ведь мне не раз приходилось убеждаться, что настоящий рыцарь приграничной полосы не позволит себе подчиняться влиянию кого бы то ни было.

— Разве, девочка моя?

— Да, сэр, не позволит, — тихо и убежденно произнесла Мэри и вопросительно взглянула на мужа.

Дуглас улыбнулся.

— Хочешь околдовать меня своими милыми, очаровательными глазками? Навряд ли это получится. Ведь я еще не наказал тебя за все твои прегрешения.

Кейт затаила дыхание, с волнением наблюдая за Адамом.

Он снова улыбнулся и приподнял ее лицо за подбородок, чтобы заглянуть в сияющие глаза.

— На этот раз мы обойдемся без трепки. — Мэри облегченно вздохнула. — У меня есть более приятный план, — многозначительно сказал Дуглас и взялся за шнуровку лифа. — Ты такая красивая… Мне нравится, когда приоткрываются твои уста… Тогда я могу видеть кончик твоего маленького язычка я ослепительно-белые зубки… — Адам обнажил ее грудь и принялся ласкать розовые бутоны сосков.

От этих легких прикосновений по телу Кейт пробежала приятнейшая волна и задрожали колени. Адам левой рукой расслабил пояс ее платья.

— А теперь позволь мне немного помечтать, — задумчиво произнес он. — Думаю, если ты будешь рожать каждый год по одному ребенку в течение следующих двадцати лет, то это обеспечит тебе полную безопасность, да заодно и избавит от некоторого рода шалостей. Ну, что скажешь, дорогая?

— Адам, — глубоко вздохнув, почти выкрикнула Мэри, — твои бы слова да Богу в уши! Я никогда не была против такого решения наших проблем!

— Клянусь Богом, приложу все силы, чтобы так оно и случилось! — хрипло пробормотал он. Ленты, опоясывающие талию Кейт, развязались словно сами собой, и платье соскользнуло на пол. — Надеюсь, теперь мы хорошо узнали друг друга. Так что все неприятности, происходившие между нами, пусть займут свое подобающее место в прошлом. Я люблю тебя больше, чем саму жизнь, и могу с уверенностью сказать, что меня это вполне устраивает. — Дуглас нежно взял жену на руки и отнес в постель.

Он прилег на край ложа и привлек Кейт к себе. Она с любовью посмотрела на мужа и улыбнулась.

«Адам любит меня, — с гордостью подумала Мэри. — Наконец-то он признался в своих чувствах. До этого удивительного момента я даже не представляла себе, как долго ждала таких слов».

Поцелуи Дугласа становились все более страстными, его нежные руки обжигали тело. Если бы он пожелал и впредь наказывать ее таким образом, как сейчас, она могла бы переносить эти «пытки» до бесконечности.

«Итак, мы нашли друг друга, — мелькнуло в затуманенном ласками сознании Кейт. — Теперь у нас все впереди. Надеюсь, счастье навечно поселилось в нашей семье».

Это была последняя мысль, которую запомнила Мэри, взлетая на вершину блаженства.