Приключения в деревне Дъемон

Долг уплачен

Я проснулась ни свет ни заря, на улице было еще темно, выглянув в окно, увидела, как медленно из-за бугорка поднимается алое солнце. Нет ничего прекраснее рассвета, он символизирует новую жизнь, распугивает тьму, навевает добро. Первый луч проник внутрь дома, попав мне на лицо, от этого стало так тепло и хорошо на душе, что все невзгоды тут же позабылись.

— Олечка, просыпайся, — стала будить подругу, — ты посмотри, какая красота творится на улице, прям сердце замирает.

— Иринка, дай поспать, красота твоя никуда не денется через час, — Васильева перевернулась на другой бок, а затем захрапела.

— Такое чудо пропускаешь, тем более, мы не можем знать, возможно этот рассвет будет последним в нашей жизни, — рассуждала вслух.

— Хозяюшка, не спится, — подошел ко мне Евлампий, заглядывая туда, куда был устремлен мой взор, — понятно, просыпается значит в тебе сила потихоньку, это очень хорошо, — домовой погладил меня по спине, добавив, — сиди, милая, размышляй о бытие, а я пока чаек сварганю.

— Давай, хозяин мой дорогой, — вылетело из моего рта, после этих слов Евлампий еще внимательнее меня осмотрел, на лице его появилась довольная улыбка.

Солнце поднялось уже высоко, только тогда отвела взгляд от его созерцания, чай стоял на столе, стопка оладьей находилась там же. Васильева, почуяв запах выпечки, мгновенно распахнула глаза, принюхиваясь.

— Ириша, чем так вкусно пахнет, — она соскочила с кровати подбежав к столу и хватая горячий кружок, — ну, Евлампушка, молодец, знатный из тебя кулинар.

— Ты бы умылась сначала, чуча, — засмеялся домовой, разливая в чашки кипяток, — Иринушка, садись родная, завтрак готов.

Когда последний оладушек был съеден в дверь за тарабанили. Затем без предупреждения, она распахнулась, явив перед нами Манчена с Холкригом.

— Готовы? — Холк обвел глазами пустую скатерть, — что за женщины, — возмутился он, — хоть бы пожрать оставили мужикам, хреновые из вас в будущем хозяйки будут.

— Тебе, что за печаль, — усмехнулась Васильева, — к тебе в жены не набиваемся, сам сказал, чтобы торопились, поэтому и не стали вам ничего оставлять.

Мы поднялись из-за стола направляясь в сторону выхода. Манчен стоял с глупым выражением лица, улыбка с его губ не сходила, Холк наоборот, был весь в нетерпении. Не стали заставлять себя ждать, через минуту, уже стояли у ворот своего дома.

— Надеюсь на этот раз нам никто не помешает, — зашипел Холкриг, — предупреждаю заранее, если хотя бы одна призрачная морда нарисуется здесь, моментально развею.

— Хватит настроение всем портить, — попросила демона, — не переживай, сегодня мы настроились только на пещеру, советую не терять времени, а отправиться незамедлительно туда.

Холкриг не стал со мной пререкаться, все вместе двинулись уже по известному нам маршруту, когда мост был пройден, путь наш лежал дальше через лес. Воздух в зеленом заповеднике был хоть ножом режь. Вековые сосны шумели вверху кронами, обдавая нас сверху иголками. На тропинке сидели кузнечики, при каждом нашем шаге, они вздрагивали и прыгали в траву. В зелени муравы, алели ягоды земляники, аромат от них стоял умопомрачительный. Солнышко пригревало своими лучами, не создавая дискомфорта, так как мимолетный ветерок обдувал волосы, играя в вышине с бабочками.

— Дошли, — скривил лицо Холкриг, — вон там находится эта пещера, — он указал рукой на небольшой бугорок на окраине леса.

— Ирина, будь осторожна, — Манчен взял меня за руку, — помни, никогда ничего не бойся, если произойдет беда, кричи, я найду способ войти внутрь.

— Перестань распускать сопли, — буркнул Холк, — чешите давайте, с вас два артефакта, не заставляйте себя долго ждать.

Пещера обросла вся мхом и травой, она была похожа на обычную горку, если не приглядываться к ней. Подойдя ближе, Ольга присвистнула, вход был похож на разинутую ухмыляющуюся пасть.

— Прям холодок по спине пробежал, может заранее скажите, чего нас там ждет, — подруга взглянула на демона, — змеи, волки, кентавры, драконы?

— Точно, — заржал Холк, — еще гномы и эльфы, начитались сказок, а вроде взрослые девицы, откуда я знаю, чего там, войти могут только люди.

— Идите, особой опасности там быть не должно, — вставил свое слово Манчен, — по крайней мере не было ни одно случая смерти людей, только помешательства, если бояться.

— Круто, — взглянула на Васильеву, — говорят, если бог хочет наказать человека, то он лишает его разума, мы с тобой не гневили его вроде, так что, бояться нам нечего.

— Успокоила, — скорчила гримасу Ольга, — ладно, все равно другого выхода у нас нет, пошли уже.

Взявшись за руки, мы зашли в каменный мешок, нос тут же ощутил запах сырости и затхлости. Со стен капала вода, внутри было прохладно, а еще пусто. Пещера представляла собой огромное пространство, совершенно заброшенное.

— По-моему, здесь ничего нет, — Ольга прошла на середину, уперев руки в бока, — не могут же меня обманывать глаза, — она бросила взгляд на меня.

— Иногда мы не видим дальше своего носа, — зажмурила глаза, прислушиваясь к звукам внутри. Справа послышался тяжелый вздох, распахнула глаза, уставившись в это место, а затем сказала, — прости, если потревожили покой, покажись, кем бы ты не был.

Вспыхнул свет, а затем пещера стала заполняться вещами. Сбоку появился стол со стульями, рядом стояла кровать, был даже камин, в котором тут же загорелся огонь. В кресле возле него сидела пожилая дама, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Здравствуй, новая переправщица, — улыбнулась бабуля, поманив меня пальцем, — не бойся дитя, подойди, я знала твою бабку, хорошая была женщина.

— Добрый день, — подошла к старушке, протягивая руку, — меня Ирина зовут, а мою подругу Ольга, — задумалась, как лучше женщине сказать за чем мы к ней явились, но она начала разговор первая.

— Не утруждай себя, деточка, — она взяла мою ладонь, прижав к сердцу, — тебе нужны мои артефакты, те, которые охраняются мной, — она посмотрела на меня с вызовом, мне стало неудобно, сразу отвела глаза, покраснев, — не смущайся, чтобы получить их, ты сначала должна разобраться сама в себе.

— Каким образом, — не совсем поняла женщину, — со мной вроде все в порядке, не в чем разбираться.

— Ты не можешь принять прошлое, это связано с твоей матерью, а еще до жути боишься будущего, — бабушка встала с кресла, внимательно заглядывая мне в глаза. — Я помогу тебе, деточка. Как примешь прошлое в себе, не обвинишь ты мать в беде. То будущее, в миг придет, в свои объятья позовет.

— Это конечно очень интересно, но мне плевать на человека, который бросил меня в маленьком возрасте, а будущее, что в него заглядывать, как придет, так на него и посмотрим, — спокойно сказала старушке.

— Тебе придется взглянуть по обе стороны настоящего, то есть заглянуть в прошлое и будущее, тогда получишь то, чего от меня ждешь, в противном случае, уйдешь с пустыми руками, как будешь готова, скажи, — бабулька села снова в кресло, отворачиваясь к огню, — можешь думать хоть века, мне здесь торопиться некуда.

Отошла от милой женщины, села на стул возле стола, задумавшись, не заметила, как ко мне приблизилась Ольга, она положила свою ладонь на мою руку.

— О чем задумалась? — она похлопала меня второй рукой по плечу, — может нам вернуться обратно, подумаешь, не принесем демонам артефакты, выкрутимся.

— Нет, — встала из-за стола, — на этот раз, мне кричит шестое чувство, что надо согласиться на условие этой пожилой женщины.

— Я готова, — приблизилась вновь к бабуле, она встала, улыбаясь мне, совсем не старой улыбкой, глаза ее просветлели, — как вас зовут, бабушка?

— Мое имя Тамара, — она взяла меня за руку, подвела к камину, а затем скомандовала, — иди туда, — она указала на пламя, — огонь приведет тебя в прошлое, приоткроет завесу будущего.

— Эй, бабуля Тома, — крикнула Васильева, — она же заживо сгорит, — потом подруга обратилась ко мне, — пошли обратно, Ирина.

— Иди, не бойся, возродись, как птица Феникс, пусть сгорят все обиды там, — она махнула в сторону камина, а затем толкнула меня внутрь, с воплями полетела в самую пучину жара.

Распахнула глаза, увидела себя в бабкином доме. Зоя Петровна была жива, выглядела лет на сорок пять, она сидела за столом, разговаривая с молодой девушкой.

— Тамарочка, милая, тебе придется принять мой дар, эта наша святая обязанность, мы должны помогать призракам, отправляться в Мир Иной, — приблизилась ближе к бабке, заглядывая на даму, с которой она беседовала.

На руках у женщины сидела маленькая девочка, с двумя косами, пригляделась лучше и ахнула, это была я, только совсем юная, не больше трех лет. Ни одна из женщин меня не видела, продолжая разговаривать между собой.

— Мама, — заплакала Тома, — ты забыла о плате за дар, когда он перейдет ко мне, ты умрешь, а я не хочу тебя терять так рано.

— Такова наша судьба, дочь, — на глазах бабки заблестели слезы, — я принимаю ее, всегда буду рядом, стану помогать тебе.

— Нет, я не позволю этому случится, ты забыла еще об одном, — Зоя Петровна насупила брови.

— Не смей, Тамара, это тяжелый крест, жить вдалеке от своего любимого ребенка и мужа, они не простят тебе этого, — бабка Зинаида обняла дочь, гладя по голове.

— Передаю свой дар дочери, Ирине, прими его малышка в тот час, когда оборвется жизнь твоей бабки, — раздался гром, надо мной маленькой появилось свечение, а затем исчезло, бабка схватилась за голову.

— Тяжелый крест ты на себя взвалила, дочка, теперь ты не должна быть рядом с той, которой передала эстафетную палочку, — Зоя Петровна расплакалась.

— Зато ты будешь жить, мама, — Тома обняла свой мать, крепко целуя в мокрые щеки, — возьми Иринку, отнеси ее Виктору, скажи что-нибудь такое, отчего не станут они меня искать, а я, стану наблюдать за своими самыми любимыми людьми со стороны.

— Не забывай меня, доченька, — взяла меня маленькую, на руки бабка, — я все сделаю, не переживай, помни, милая, ты сможешь вернуться в ее жизнь тогда, когда дар примет свою новую хозяйку. — Мать поцеловала меня на руках у своей матери, посмотрела с искренней любовью, а потом рыдая, выбежала из деревенского дома.

Я стояла, как в воду опущенная, по моим щекам катились огромные соленые слезы, мне было искренне жаль ее. Обида и боль на мать, отошли на второй план, я простила ее, всей душой.

Закрыла ладонями глаза, утирая мокрые дорожки, стоило убрать руки от лица, картинка изменилась, я стояла в красивом белом платье, с огромным букетом роз, поступление в первый класс, прекрасно помнила этот момент. Вот меня берет за руку старшеклассник, садит на плечо, дает в руку звонок. Обернулась, вглядываясь в толпу, увидела довольное лицо отца, он улыбался и махал мне рукой, а чуть поодаль от него, стояла она, моя мать, она глядела на меня глазами, полными любовью.

Такая тоска сковала сердце, все отдала бы сейчас, чтобы прижать эту женщину к своей груди. Картинки сменялись одна за другой, во всех моих важных событиях, присутствовала мама, она, как тень находилась всегда возле своего ребенка. Последний кадр был связан с похоронами отца, на кладбище никого уже не было, все уехали на поминки, возле могилы была лишь Тамара, она рыдала над захоронением любимого мужа, который так и не узнал правду о ней.

— Витя, — шептала она, — я люблю тебя, всегда любила и буду любить вечно, прости, что поступила вот так, потому что мать свою, люблю не меньше. Надеюсь, на том свете, мы будем с тобой вместе, — она замолчала, продолжая оплакивать свою потерю.

Мне стало очень тяжело дышать, слезы подступили к самому горлу, никак не могла проглотить этот комок. Я улеглась прямо на землю, внимательно смотря в голубое небо, не в силах пошевелиться. Когда глаза просохли, а сердце стало вновь колотиться в замедленном темпе, я встала, на этот раз, перед глазами был огромный парк, там гуляла я, с мужчиной, лицо которого было размыто, рядом с нами находилась коляска. Мы улыбались, обнимая друг друга. Внезапно, появился Холкриг, в руках у него находилось кольцо с рубином, выставив его вперед, он прокричал.

— Я не дам вам быть счастливыми, заклинаю перстнем судьбы, поменять ее таким образом, чтобы эти двое не знали друг друга, — вспыхнул красный цвет, сначала исчез Холк, потом мой супруг, а затем коляска с нашим малышом. Я осталась стоять одна, растерянная и потерянная. Картинка сменилась, показывая мне больницу для душевно больных, в которой находилась моя персона, вокруг летало тысячи призраков, но я не замечала их, так как меня обкалывали лекарствами.

Закрыла ладонями глаза, от страха, что это все может произойти.

— Боже мой, прошу, только не это, — шептала тысячи раз, — спаси, сбереги, сохрани, — повторяла, как манну небесную, — мамочка, помоги, — почувствовала, как чьи-то ласковые руки обнимают меня, распахнула глаза, увидев перед ними свою мать.

— Все хорошо, милая, — она гладила меня по волосам, успокаивая, — теперь все будет хорошо, осведомлен, значит вооружен.

— Мама, — обняла женщину, стоящую рядом, — я все знаю, прости, что ненавидела, люблю тебя.

— Теперь, наконец-то, смогу быть с тобой рядом, — мать еще раз обняла меня, — прости, что пришлось прикинуться старухой, иначе нельзя было, после смерти моей мамы, меня призвала пещера, для воссоединения крови, здесь тебя и ждала, знала, появишься.

— Пути господни неисповедимы, — шептала Ольга, глядя на нас, — как вы похожи, одно лицо, — смеялась она, — теперь наша семья стала больше.

— Да, — улыбнулась ей Тамара, — теперь доченька, слушай меня внимательно, здесь хранится три артефакта, которые я обязана отдать тебе, — она протянула руку, в которой лежал браслет, кольцо с рубином и заколка.

— Это кольцо я видела в будущем, — по спине пробежали мурашки, — оно меняет будущее, как необходимо тому, у кого оно находится.

— Верно, детка, — согласилась со мной мама, — браслет, дает физическую активность, кто его оденет, будет непобедим в любых соревнованиях, связанных с силой, а заколка, дарит шикарную шевелюру тому, кто зацепит ее на волосы.

— Это все понятно, — взяла протянутые мне артефакты, — дальше, что нам делать, мама, дело в том, — договорить я не сумела, за меня продолжила мать.

— Знаю, отдать два артефакта демонам, — она улыбнулась, — вот и решай, родная, какие ты им отдашь.

— Что ж, браслет и заколка нашли своих новых хозяев, — после моих слов, мать махнула головой в знак согласия, — а кольцо придется очень хорошо припрятать.

— Вам пора, Иринка, — мама указала на выход, — свое дело, я сделала, осталось вам расплатиться со знакомыми.

— Ты не пойдешь с нами, — схватила ее за руку, — не оставляй меня, прошу, мы только с тобой нашли друг друга.

— Не бойся, дочка, — погладила меня по щеке мама, — идите обратно в дом, я буду вас ждать там, не нужно пока демонам, знать обо мне.

— До встречи, — обняла напоследок родственницу, поцеловала в щеку, — дома тебя будем ждать, познакомим со всеми членами нашей семьи, Евлампием, а еще у нас теперь есть друг Джони.

— Знаю Евлампия еще с детства, милая, — смеялась мама, — не забывай, я жила с матерью там, где сейчас живете вы, поэтому ты не была у бабушки никогда, только совсем маленькой.

— Главное сейчас, будем вместе, — мы направились к выходу, по скорее отдать обещанное, кольцо было припрятано в карман, а заколку с браслетом, держала в руке.

Демоны сидели на поляне, возле входа в каменный грот. Увидев нас, они тут же соскочили, подходя к нам ближе.

— Получилось? — заглядывал в глаза Холкриг, — не томите, дамы, очень надеюсь, что вам удалось добыть для нас два артефакта, в противном случае, — договорить я ему не дала, протягивая на распахнутой ладони браслет с заколкой.

— Вот, как договаривались, больше мы тебе ничего не должны, — смело улыбнулась демону, он забрал вещи, внимательно просматривая нас.

— Это все, там было кольцо? — он следил за каждой нашей эмоцией на лице, сделав каменную физиономию, ответила.

— Это все, что удалось получить, мне помнится договор был на две вещи, ты их получил, какие они будут, не уточнялось.

— Долг выплачен, — буркнул Холк, исчезая в дымке.

— Молодцы, — подбодрил нас Манчен, — вам сейчас очень повезло, Холкриг не знает предназначение этих вещей, — Ман расхохотался, — его ждет огромный сюрприз, — демон приблизился ко мне ближе, поцеловал нежно в щеку, а затем попрощавшись, — до встречи, девушки, — исчез следом за другом.

— Вот и славно, — обрадовалась Васильева, — каждый остался при своем, пора и нам домой, Джони заждался, да маму твою встретить нужно, как следует.

Обратная дорога не заняла много времени, дома нас ждали Евлампий со спаниелем. Оба обрадовались нам, особенно пес, он бесконечно прыгал к лицу, пытаясь дотянуться до носа, чтобы облизать его.

— В следующий раз, берите с собой этого ушастого, — ворчал домовой, — я не нанимался выгуливать этого прыткого чертенка.

— Не ворчи, — обняла Евлампия, — сейчас мама придет, нужно ее встретить, как следует, — услышав это известие, домовенок взвизгнул, а потом помчался на кухню.

— Радость какая, наконец-то семья воссоединилась, сейчас настряпаю блинчиков для Томочки, она их всегда любила, — домохозяин забегал в хлопотах, не стали его отвлекать, Ольга направилась в баню ополоснуться, а я, на чердак, получше спрятать кольцо с рубином.

Встретились мы с ней внизу, все было готово, выпечка стояла на столе, в ожидании долгожданной гости, которая не заставила себя ждать. Когда мать оказалась на пороге, Евлампий бросился обнимать ее, радуясь ее приходу, как ребенок.

— Здравствуй родной дом, — мать погладила печь, здороваясь с хатой, — теперь, Иринка, будем с тобой вместе, как долго ждала этого, даже себе не представляешь, — говорила мне Тамара, крепко обнимая.

Мы проговорили до вечера, я рассказала маме обо всем, что со мной произошло, а она мне, как жила здесь с бабкой. Давно не испытывала такого счастья, только. когда был жив отец. На улице стало уже смеркаться, когда сверху послышалось очередное покашливание.

— Извините, что помешал воссоединению семьи, но мне срочно необходима ваша помощь, переправщица, — сверху летало очередное взволнованное приведение.

— Не буду мешать, — прошептала мне мама, — помоги ему, это твоя теперь работа, а я схожу, выгуляю Джони, успеем еще наговориться, вся жизнь теперь впереди.

— Ты что, его тоже видишь? — удивилась этому, так как свой дар она отдала мне.

— Только слышу, — мать поцеловала меня в щеку, свистнула пса, а потом оправилась с ним на прогулку.

— Долго мне еще ждать, — торопил призрак, — когда уже для меня уделите свое драгоценное время, — с иронией пробурчал он.