Приключения в деревне Дъемон

Петровны

Вместе с Ольгой встали возле двери, наши уши пытались уловить хоть какие-то звуки снаружи. Но там стояла мертвая тишина.

— Думаешь, они уже здесь? — прошептала мне на ухо Васильева, показывая пальцем на закрытый вход.

— Не думаю, — еще раз прислушалась, — нельзя вечно бояться этих существ, пора уже дать отпор им, где вода святая? — Ольга рванула к бутылкам стоящим возле печи.

— По-крайней мере, это верное и проверенное средство, — тихо приговаривала подруга, разливая воду по кастрюлям, — пора дать отпор, конечно, ты права, Ириша, — она протянула одну емкость мне, вторую схватила сама.

— Готова? — Спросила Васильеву, вид у нее был боевой, челюсть выехала вперед, брови сдвинулись на переносице, даже я испугалась.

— Всегда, — ответила она, замахиваясь кухонной принадлежностью, — резко открывай, а затем синхронно выливаем все содержимое, на рогатых незваных гостей.

Подмигнула подруге, потом дернула входную ручку на себя, а дальше, пока никто не ожидал от нас подвоха, одновременно с Ольгой, обдали святой жидкостью с головы до ног тех, кто стоял за дверью.

— Твою мать, — послышалось у порога старческое кряхтение, — хорошо же вы, молодухи, встречаете соседей, — на нас зло смотрели две пожилые женщины, скрепя зубами.

— Вас бабка ваша не учила, что гостей водой не встречают, тем более в рожу, — прошипела одна из бабок, с седым пучком на голове.

— Слушай, Матрена, — спросила вторая, с косой за спиной, — может они просто малахольные, а с дураков и взять нечего.

— Простите нас, — улыбка сама появилась на лице, от взгляда на мокрых женщин, они обе смахивали на ворон, — проходите, найдем для вас, во что переодеться.

— Найди, — буркнула Матрена, — а то тетки мы старые, продует, помрем, так это на твоей совести останется.

— Вас надеюсь двое? — зашла бабка с пучком, оглядываясь по сторонам, — а то еще огреете, чем по тяжелее из-за угла, с вас не убудет, — убедившись, что мы дома одни, она наконец представилась, меня зовут Авдотья, а эта, с мокрой сосулькой, вместо косы, Матрена, — рассмеялась женщина.

— У тебя и сосульки такой нет, — обиделась Матрена, — ходишь с пучком укропа сверху, — она высунула язык, демонстрируя Авдотье.

— Хватит язвить, — успокоила ее престарелая подруга, — мы знали вашу бабку, вот пришли с вами познакомиться, кстати, еще раз спасибо, что вода холодная была, хоть не догадались кипяточком встретить.

— Извините еще раз, — попросила снова у женщин прощение, — Оля, налей дамам горячего чая, а я на чердак, поищу бабкину одежду.

Наверху много чего нашлось, в сундуке у Зои Петровны имелись два платья, а еще две шали, схватив их, пошла обратно, чтобы не заставлять себя ждать бабушкин подруг. Когда спустилась вниз, бабки уже сидели за столом и чаевничали, причмокивая при этом губами.

— Подруга твоя уже сказала нам, как вас зовут, — бабки забрали из моих рук вещи, зашли за печь, переоделись, а потом снова сели за стол, продолжая пить чай.

— Ирина, надолго к нам в деревню? — поинтересовалась Авдотья, глаза ее почему-то лихорадочно блестели.

— Возможно навсегда, — спокойно ответила женщинам, — расскажите, какой была баба Зоя, а то при жизни, ее даже не знала.

— Сама по себе, — брякнула Матрена, после ее фразы задумалась, как тогда они дружили, увидев мой мыслительный процесс на лице, женщины исправилась, — только с нами дружила, мы все три Петровны.

— Интересное совпадение, — бабки продолжали попивать из чашек, внимательно осматривая пространство.

— Вы одинокие обе? Дети, мужья, есть кто? — спросила Авдотья, — красивые девки, жалко парней у нас в деревне мало, одни старики почти, — вздохнула женщина.

— У меня есть муж, да и Иринка с парнем встречается, — обманула теток Ольга, — простите нас, нам нужно заняться делами, может в другой раз придете? — соседки намек поняли, распрощались с нами, позвав к себе на обед, а потом ушли, шоркая ногами.

— Не нравятся они мне, — сказала Оля, как только дверь за Петровнами закрылась, — мурашки по спине от них бегают, терпеть не могу категорию людей, которые всё хотят знать про всех.

— Забудь, ушли и слава богу, думаю Зоя Петровна тоже их не любила, врут они, про дружбу с ней, — взглянула еще раз на дверь, куда недавно вышли соседки, — сходим на обед, а потом вычеркнем их, из списка хороших соседей.

После путешествия, поплелись с Ольгой облиться в бане, нужно было постирать некоторые вещи, а еще, морально подготовиться к обеду у неприятных старух.

Бабки зашли к себе в хату, охая и ахая. Дотащив ноги до дивана, Авдотья плюхнулась на него, поднимая тучу пыли.

— Вот, мерзавки, — шипела она, — еще и лживые, — она взглянула на стол, на котором валялись карты, — мои друзья никогда не врут, ясно показали при раскладе, что девки одни, родственников нет, друзей тоже, детей подавно.

— Не передумала? — Матрена села рядом с подругой, заглядывая ей в глаза, — с характером девчата, без боя не сдадутся.

— Хрен с ними, как только займем их тела, они будут в наших, а в таких развалинах, сильно не повоюешь, — бабка заколыхалась беззубым ртом.

— Ой, не говори, еле ноги волочу, — возмущалась Матрена, — голова раскалывается, видимо давление, — ты уверена, что у нас получится.

— Да, — упрямо выплюнула Авдотья, — когда Зоя Петровна сдохла, пробралась на ее чердак, всегда знала, кем она была, колдовка, а тут такая возможность, там выписала заклинание обмена. Чур для меня, тело внучки Петровны, прям приглянулось оно мне, для тебя же, мелкая Оля, займешь ее.

— Хорошо, любое готова занять, только молодое, чтобы не болело ничего, — бабка встала с дивана и поплелась к печи, — надо еще этим дурам обед готовить.

— Потерпи, — улыбнулась ей Авдотья, — скоро молодые будем, здоровые, найдем себе хахалей, они нам станут прислуживать.

Из бани вышли счастливые, вся пыль и грязь были смыты, настроение поднялось на несколько градусов. Приближалось время обеда, нужно еще одеться, привести себя в порядок, а потом, сходить к женщинам, раз обещали.

— Мне жутко не хочется идти к этим старым курам, — возмущалась Ольга, когда мы вышли из дома по направлению к хате старушек.

— Раз дали обещание, надо сдержать, а то нехорошо получается, водой еще их облили, — поправила в руках коробку конфет, купленную в местном магазине.

— Лично я, ничего не обещала, — ворчала Васильева, вот говорят, есть шестое чувство у человека, поверь, прям ощущаю им, бабки эти, гадкие.

— Поздно, уже пришли, — постаралась успокоить Ольгу, постучалась в дверь, она отворилась и на пороге появилась улыбающаяся Авдотья.

— Проходите, девочки, все готово, — она взглянула на конфеты в моих руках, — молодцы, не с пустыми руками, к чаю сладостей прикупили.

Внутри деревенского дома было практически так же, как у нас. Печь, стулья, кресла, диван, вторая бабуля сидела уже за накрытым столом, мило усмехаясь.

— Заждались вас, проходите, Матрена свою настоечку достала, пока картофель доходит в печи, выпьем, дорогие, вы не против? — она подмигнула нам, продолжая улыбаться.

— Почему бы и нет, — положила коробку со сладостями возле спиртного, дернула подругу за рукав, — наливайте, Авдотья Петровна, за здоровье ваше выпьем, — предложила, усаживая Васильеву рядом.

— Как скажешь, деточка, за здоровье, так за здоровье, — кашлянула в рукав бабка, подняв бокалы над головой, она очень тихо сделала шепоток, а затем громко сказала, — да будет так, слово в кулак, — после ее фразы, переглянулись с Олей, пожали плечами, а потом опрокинули содержимое фужеров в горло.

Перед глазами засверкали звезды, тело обволокло теплом, голова вдруг стала тяжелой, а дальше, сознание померкло.

Первыми в себя пришли Авдотья с Матреной, изменения они почувствовали сразу, соскочили с места, рванув к зеркалу.

— Вот это да, — протянула Авдотья, любуясь на себя в теле Ирины, — чувствуешь Матренушка, какая легкость, как у козочек, она присела гопака, демонстрируя подруге отсутствие болей в коленях.

— Чудесно, — любовалась на себя Матрена, поглаживая себя по волосам, принадлежащим Ольге, — а грудь какая наливная, — она пощупала свои выпуклости, — кстати, спина вообще не болит.

— Давай сваливать отсюда, — предложила Авдотья, — запрем девок здесь, а ночью подожжем хату, нет тела, нет дела, — заржала она во все горло.

Как только бабки покинули свое жилище, они надели амбарный замок на дверь, окна были заранее заколочены. Довольные собой, они направились в свой новый дом, где когда-то жила Зоя Петровна, та, которую они обходили стороной.

Еле-еле разлепила глаза, уставясь на рядом лежащую бабку Матрену, кряхтя подняла свое тело, когда взгляд сфокусировался на конечностях, громко вскрикнула, от моего ора, тут же очнулась старуха, находящаяся рядом.

— Зачем так орать, голова раскалывается, как будто молотом по ней бьют, Ирина, как ты? — Матрена раскрыла очи, уставясь на меня, — эй, бабуля, это пойло нельзя давать молодым девушкам, сшибает на раз.

— Оля, — прошептала, глядя на бабку, — подняла руку перед лицом, всматриваясь в старые руки, — мать твою, либо я сплю, либо с ума сошла.

— Почему так хреново, — наконец-то Васильева увидела свои ноги, она завизжала, соскакивая, как заяц, от этого пошатнулась, опять упав туда же, — правильно понимаю, — Оля ткнула в меня пальцем, — Ира, это ты? — махнула ей головой.

— Хреново, хочется напомнить тебе о предупреждении моем, о шестом чувстве, но думая сейчас это будет не к месту, — она еще раз бросила взгляд на меня, смогла лишь в ответ, еще раз мотнуть ей головой.

— Надо попытаться поднять эти старые тела, — скрипя зубами, а точнее их остатками, прокряхтела я, со второго раза, мне все-таки удалось встать, уселась на диван, подала руку подруге, усаживая ее рядом, — дальше, что будем делать?

— Не знаю, — Оля сидела смотря в одну точку, — скорее всего эти две бабки у нас в гостях, интересно, чего они задумали, хочешь или нет, надо заставить эти развалины, — она показала на наши теперешние тела, — допереться до своей хаты.

Кряхтя, сопя, до дверей мы кое-как дошли, но они оказались заперты, окна были заколочены. Сев обратно на диван, вместе с подругой крепко задумались, потому что не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться о том, что бабки задумали избавиться от своих старых организмов, завладев молодыми.

Манчен с Холкригом оказались у домика девушек, они были злы на них, особенно после того, как те спрыгнули с башни. Заглянув в окно, перед их взором раскинулась великолепная картина, обе девушки ходили по дому обнаженные, сверкая прелестями.

— Теперь понимаю, почему ты слюни на кулак мотаешь, от своей Ирины, — Холкриг нагло пялил глаза на переправщицу, — с такой, и я был бы непрочь.

— Отвернись, — хлопнул подзатыльник другу Манчен, — не смей на нее смотреть, эта женщина моя, на свою глаза бросай.

— То есть тебя совсем не смущает, почему твоя красавица ходит в таком виде? — заржал Холк, — ты точно болен этой девкой, а еще, думаешь только тем, что у тебя между ног, посмотри на нее внимательнее, ничего не замечаешь?

— Такая же сладкая, — сглотнул слюну Манчен снова уставясь на девушку, — только странно одно, на хрена она себя постоянно трогает, подожди, — демон внимательнее всмотрелся в кокон Ирины, — черт побери, эта старуха в ней, — он захохотал.

— Вот скажи, друг, — Холкриг закатил глаза, — скажи, как можно профукать свои тела, она реально у тебя полоротая.

— Надо бы вернуть души обратно на свои места, — прошипел зло Манчен, — но для начала, понаблюдаем за этими престарелыми нимфетками.

Матрена с Авдотьей не могли на себя налюбоваться, они ходили в чем мать родила, вплоть до самого вечера, когда стало темнеть, они засобирались на дело, которое нужно было довести до конца.

Мы с Ольгой так и просидели на диване до темноты, сил подняться не нашлось, грусть периодами охватывала душу. Даже не заметили, как задремали, проснулись от того, что кто-то ходил под окнами.

— Там кто-то есть, — зашептала мне Васильева, — давай вставай, посмотрим, кого принесло, может это старухи?

— Пошли, — поддерживая друг друга, направились к раме, выглянули в щелку, из нее на нас смотрели насмешливые молодые глаза, когда-то принадлежащие нам.

— Проснулись, бабенки? Сейчас париться будете, не хуже, чем в баньке, — обе старухи рассмеялись.

— Бабулечки, — прошептала Ольга, — простите нас, что облили водой, нельзя же за это сжигать людей, тела свои тоже заберите, отдайте наши, пожалуйста.

Петровны промолчали, продолжая поливать ставни и бревна керосином. Внезапно послышался сдавленный крик, мгновение, а потом закрытая дверь распахнулась, на пороге появились Манчен с Холкригом, несущие наши молодые, бесчувственные тела, положив их на диван, они уставились на нас.

— Как ты умудрилась вляпаться во все это? — Ман грыз меня глазами, — если бы не мы, эти старые жабы, сожгли бы вас, оставляя лишь прах.

— Не понимаю, чего на них нашло, — спокойно прошептала, так как от резких движений у этого тела, заедала рука, — главное обиделись непонятно на что, случайно облили водой, но прощение же, мы попросили.

— Дай угадаю, — усмехнулся Холкриг, — святой? — мотнула головой, увидев виноватые глаза, демон захохотал, катаясь по полу.

— Хватит, давай все вернем на свои места, — предложил Манчен, — готовы дамы, заплатить за это, демоны просто так ничего не делают.

— Кольцо не верну, — упрямо повторила я, — оно мое по праву, от бабки досталось, а ей, тоже за работу.

— Хорошо, — усмехнулся Холк, — тогда сутки в нашей компании, это условие тебя устроит? — он уставился изучающим взглядом.

— Договорились, — не стала даже торговаться, каждая минута проведенная в этом теле просто угнетала, — с одним условием, Петровны отстанут от нас, а еще, не вспомнят ничего произошедшего.

— Легко, — Манчен щелкнул пальцами, меня мгновенно вырубило, как в первый раз, во второй раз пришла в себя быстрее, тут же ощутив легкость во всем теле, распахнула глаза, подставляя руку к лицу, увидя свои поломанные ногти, радостно выдохнула.

— Довольна, красотка, — Ман погладил меня по голове, — завтра с утра придем за вами, помни, сутки наши, это не обсуждается, — он еще раз взглянул на меня, а затем исчез.

Мы с Олей находились у себя дома, она сидела рядом со мной блаженно улыбаясь, повернув голову в мою сторону, она счастливо протянула.

— Спасибо им, за возврат наших тел, за это, даже с чертом на свидание пойду, — она соскочила с дивана, отплясывая вприсядку.