12

— Ты мне ничего не говорил о премьере. — Расслабившись на кушетке в гостиной Эндрю, Оливия смотрела на него поверх бокала с шампанским.

— Идея появилась довольно неожиданно. — Поставив бутылку в ведерко со льдом, он подошел и сел рядом с ней. — Джан-Франко позвонил в воскресенье, чтобы рассказать мне о своей идее устроить большой благотворительный праздник. Деньги пойдут в сиротский дом на Сицилии — это его любимый проект. Я сказал твоей бабушке, а она предложила ничего не говорить тебе до конца съемок. Нам не хотелось тебя пугать.

— Конечно, я испугана, — призналась Оливия. — Кроме того, мне кажется, слишком много значения придается одному маленькому рекламному ролику. Разве большинство зрителей не идут выпить пива во время рекламы?

— Вижу, ты еще не приобщилась к тайнам Голливуда. — Колено Эндрю легко терлось о ногу Оливии. Сквозь тонкую ткань платья тепло распространялось по ее жилам. — Я-то здесь так давно, что воспринимаю все как само собой разумеющееся.

— Учитель всегда готов учиться.

— Голливуд живет событиями. — Откинувшись назад, Эндрю прикрыл глаза, а она тем временем поглаживала его бедро. — Вытащи на улицу стенды с афишами, устрой прием для прессы с огромным количеством выпивки — и это только начало. Поверь мне, было много скандалов со «звездочками», чьи мужья покупали им роли в фильмах и даже награды.

— Да, но меня-то никто так не рекламирует, — заметила Оливия.

— Ну, ты знаешь, у нас будут стенды с рекламой украшений. И вот еще что надо помнить: в Голливуде кинозвезды старых времен — можно сказать, особы королевской крови. Грейс Келли даже стала настоящей принцессой, но такие актрисы, как Элизабет Тейлор, Бетти Дэвис и Вероника Голд в глазах публики все равно что носят короны.

— Что делает меня чем-то вроде наследной принцессы?

— Верно. Подумай, что было бы, если бы принцесса Диана согласилась сняться в рекламе. — Дыхание его участилось. — Или начала бы меня вот так ласкать, как ты сейчас.

— Ты сходишь с ума по принцессе Диане? — поддразнила она.

— Мне куда лучше с принцессой Оливией.

Самообладание покинуло Эндрю, он притянул ее к себе на колени…

Сегодня они занимались любовью не так бурно. С завораживающей медлительностью Эндрю раздел ее, лаская ее груди руками, а затем губами. Они катались по толстому ковру, покусывая и целуя друг друга, погружаясь в блаженство единения. Каждое движение его тела вело их все ближе к финалу, пока наконец они оба не взорвались фейерверком полного слияния.

— А я-то думал, лучше нашего первого раза ничего быть не может, — прошептал Эндрю, обвив ее руками и ногами.

— Учительница открывает новые горизонты, — пошутила Оливия.

— Да? — Он приподнялся, опираясь на локоть. — Значит ли это, что у нас будет урок географии: тайны Востока и так далее?

— Вообще-то я хотела поработать над таблицей умножения, — шепнула она. — Однажды сегодня, дважды завтра…

Он засмеялся.

— Ты думаешь, я супермен?

— А разве нет?

Склонившись, он крепко поцеловал ее.


Эндрю был прав насчет прессы. Шли недели, и Оливия видела, что ее имя мелькает в колонках сплетен, в специализированных журналах все чаще и чаще. Тот факт, что она не выставляла себя на обозрение в модных клубах и ресторанах, делал ее еще притягательнее.

— Ты — сенсация! — удовлетворенно заявила Вероника как-то за завтраком. Она отложила в сторону газету. — Все о тебе говорят!

— Им скоро надоест. — Оливия потягивала кофе.

— Ерунда! — Вероника раскрыла газету на рубрике «Календарь событий». — Ты не случайное увлечение. Ты красива и талантлива. Кроме того, ты моя внучка. — Углубясь в чтение газеты, Вероника давала понять, что не позволит втянуть себя в спор.

Допив кофе, Оливия вышла в сад. Все чаще ей казалось, что она попала на сошедший с пути поезд. Редко случалось побыть наедине с Эндрю. Требования кампании и другая работа все чаще заставляли его уезжать из города.

Где же те длинные ленивые летние дни, о которых она мечтала? Пока что у них с Эндрю даже не было времени съездить в его дом в Корона дель Map.

В сентябре появились рекламные стенды. Возвращаясь с Перси из гимнастического зала, Оливия увидела один из них, возвышавшийся на бульваре Сансет.

На мгновение она не узнала стоявшую рядом с Вероникой девушку. Неужели это и правда Оливия Голд? Пытаясь быть объективной, она признала, что ее телосложение и правда классическое, а в глазах то же чарующее выражение, что у Вероники. Но ведь это не Оливия!

— Я чувствую себя как великая самозванка, — произнесла она вслух.

Перси мягко тронул машину на зеленый свет.

— Знаете, вы совершили чудеса для своей бабушки.

— Как?

— До того, как вы появились, она была так одинока.

Он говорил очень редко, и Оливия с благодарностью внимала его словам.

— Но ведь она собиралась вернуться на экран, — сказала она.

— Скорее искала… молодую актрису, кого-нибудь, кому могла бы помочь. — Перси не сводил глаз с дороги. — А теперь у нее есть вы.

Он знал Веронику лучше, чем кто-то другой, и Оливия решилась заговорить откровенно.

— Я так благодарна за все, что она сделала для меня. Но что, если я не смогу оправдать ее ожиданий? Ведь я не она.

Перси помолчал несколько минут.

— Не надо доводить себя до того, что вы начнете ее недолюбливать.

Похоже, он сказал все, что хотел, и когда Оливия обдумала его слова, то поняла: да больше ничего и не надо говорить.

Как бы то ни было, она убеждала себя в последующие две недели в том, что ее неуверенность вполне естественна. Она жила мечтой Золушки — о славе, богатстве, любви бабушки и Эндрю. И, конечно, временами трудно было поверить, что мечты сбываются.

Честно говоря, призналась себе Оливия, лестно привлекать к своей особе столько внимания, особенно теперь, когда она начала уже преодолевать свою застенчивость. По настоянию бабушки она позировала для обложки женского журнала, в котором была помещена статья «Новые лица сезона», и тоже о ней.

Стоял конец сентября, оставалась неделя до премьеры рекламного ролика, когда Эндрю вернулся, проведя несколько дней в Сан-Франциско, и повел Оливию на обед. Радуясь возможности увидеться с ним, она втайне надеялась, что он повезет ее к себе, но Эндрю сказал, что хочет показать ей одно из своих любимых мест.

Выбранный им ресторан «Хунан» находился в колоритном районе Лос-Анджелеса, Чайна-тауне. На первый взгляд район не показался ей чем-то особенным, но толпы китайцев на улице убедили Оливию в том, что место действительно экзотическое.

— Кроме того, — сказал Эндрю, — я подумал, если мы пойдем в «Спаго» или в «Бистро», нас могут и узнать.

— Узнать нас? — Эта мысль Оливию поразила — ведь сама она все еще изумленно застывала, завидя хорошо известного актера.

— Ты до сих пор была тут такой отшельницей, что вся голливудская пресса умирает от любопытства. Газеты для колонки сплетен заплатят сколько угодно, чтобы получить интимные сведения о тебе.

Они вошли в ресторан и уселись за столик, Эндрю заказал кучу разных блюд.

— Мы что, все это съедим?

Наливая себе чашку ароматного чая, Оливия не могла решить, льстит ли ей мысль о том, что за ней могут ходить толпы фотографов или, наоборот, угнетает.

— Не волнуйся, они дадут нам унести остатки с собой. Мне нравятся эти картонные корзиночки, полные всякой всячины.

«Всякая всячина» оказалась кулинарными чудесами восхитительной китайской кухни. Им подали цыпленка по-королевски с чесноком и имбирем; еще цыпленка, с дымящимся рисом, ветчиной, цветной капустой и креветками; затем абалон в коричном соусе. А еще было нечто, называвшееся так: «Муравьи, карабкающиеся по дереву», что оказалось свининой со специями и лапшой. К тому времени, как они закончили, Оливия наелась до того, что еле двигалась.

— Это одно из моих любимых мест. — Эндрю заплатил по счету. — Единственное, чего здесь нет, — спиртного. Давай заедем ко мне и выпьем перед сном.

— Отлично звучит.

Когда он открыл перед ней ресторанную дверь, Оливия заметила, что на улице ожидает толпа. Интересно почему, ведь в ресторане были пустые места?

Внезапно ночь стала белой — десятки вспышек ослепили ее. Лишь обнявшая ее рука Эндрю помогла ей не споткнуться.

Он пробормотал проклятие.

— И как эти кровопийцы нас отыскали?!

Подняв руку, Оливия попыталась прикрыть глаза. Теперь она рассмотрела одно знакомое лицо в толпе — Ландо Рэма.

— Кто-то заметил твою машину, — сказал он Эндрю с ухмылкой.

— Дайте нам пройти, пожалуйста.

Слова Эндрю не произвели никакого эффекта. Последовали новые вспышки. Камеры подносили так близко к их лицам, что Оливию охватила паника, — она боялась, что ослепнет по-настоящему.

Маленькая женщина в плохо сшитом твидовом пиджаке кинулась вперед, размахивая перед носом Оливии секретарским блокнотом.

— Скажите, мисс Голд, когда ваша мать начала пить? Правда ли, что она плохо обращалась с вами, когда вы были ребенком? А вы тоже страдаете пристрастием к алкоголю?

— Пожалуйста. — Оливия прижалась к Эндрю, чувствуя, как ее охватывает паника. — Пожалуйста, пойдем.

Эндрю проталкивался вперед. Оливия чувствовала, как на них напирают тяжелые тела. Она попала в ловушку, ее сжимали, окружали, толкали. Все больше вспышек — и она поняла, что фотографов приводит в восторг ее беспокойство. Да что с этими людьми? Они не просто делали свое дело, они намеренно мучили ее, чтобы добиться эффектного кадра.

Каким-то образом Эндрю удалось прорваться сквозь толпу, и он повел Оливию к стоянке, а толпа фотографов тащилась за ними.

Наконец они отъехали.

— По крайней мере, за нами никто не следует, — сообщил он ей, когда они выбрались на шоссе.

— Ты хочешь сказать, они бы на это пошли?

— Порой такое случается. — Протянув руку, он отвел с ее лица выбившийся локон. — Извини, мне жаль, что они тебя расстроили.

— Эндрю, да я все это ненавижу! — Голос ее дрожал. — Это было ужасно, словно я животное в зоопарке! Я и не думала, что так будет. Мне казалось, они готовы затоптать меня до смерти, чтобы только получить хороший снимок!

— Да, они бывают отвратительны. — В голосе Эндрю слышался гнев. — Ты должна понять — это не обычная пресса. Солидные газеты и агентства новостей не интересуются сплетнями. А большинство из этих парней работают сами по себе. Они продают фотографии и разные истории тому, что платит, и у них нет никаких принципов.

— Я думала… — Оливия прикусила губу, чтобы не заплакать. — Я была такой идиоткой! Когда по телевизору показывают звезд, они выглядят такими спокойными, такими блистательными! Я не знала, что будет вот так!

— Не позволяй одному дурному эпизоду портить тебе настроение на всю жизнь. — Эндрю ловко обогнал маленький грузовичок.

— Да кого я пытаюсь одурачить? — Оливия говорила и с Эндрю, и сама с собой. — Настоящая звезда всегда хочет такого внимания. А то, чего хотелось мне, — это лишь фантазии.

— Эй, не принимай кардинальных решений, особенно тогда, когда ты расстроена.

Теперь в его голосе слышалось беспокойство, и она подумала: а что он будет чувствовать, если она превратится в прежнюю Оливию и вернется во Флориду, в школу?

— Эндрю, что, если все это большая ошибка?..

— Послушай. Я отвезу тебя к Веронике. — Он сделал глубокий вдох. — Я не хочу спорить, тем более после такого ужасного опыта.

— Но ты же не слушаешь! Эндрю, может быть, я ошиблась, думая, что готова к этому.

— Сейчас ты не можешь думать разумно. — Он почти безжалостно прервал ее. — Позднее, когда у тебя будет имя, ты станешь обращаться с этими клоунами, как профессионал.

«Но я не хочу, чтобы у меня было имя!» — чуть не вырвалось у Оливии, но она не разрешила себе произнести это вслух. Эндрю прав. Нужно время, чтобы все обдумать.

А когда она это сделает, ей оставалось лишь надеяться, что Эндрю примет любое ее решение.

Загрузка...