9

Следующие несколько недель оказались куда более занятыми, чем Оливия могла себе представить. И Эндрю и Вероника настаивали на том, чтобы все делать наилучшим образом. Оливия с ними соглашалась, но на практике ей иногда не хватало умения, да и энтузиазма тоже.

Во-первых, для нее разработали особую диету, чтобы она дошла до нужного для фильма веса, так как камера, оказывается, зрительно прибавляла десяток фунтов. Тот факт, что ее бабушка поддерживала свое существование салатом и яйцами всмятку, не мог утихомирить голодного бурчания в животе Оливии. Кроме того, она занималась физическими упражнениями с частным инструктором пять раз в неделю, и Оливии приходилось потеть рядом с восемнадцатилетними фанатками здорового образа жизни, которые, казалось, могли промчаться через всю страну, не запыхавшись.

По настоянию Вероники Оливия переехала в ее дом в Пасадене. Порой она готова была ущипнуть себя, чтобы поверить, что она та самая женщина, которая учила школьников в Сент-Питерсберге. Да и Эндрю поражался столь быстрым переменам в ее жизни.

— Я чувствую себя Генри Хиггинсом, — признался он как-то, отвозя ее домой после занятий, — глядя, как моя маленькая цветочница превращается в прекрасную леди.

— Не сказала бы, что потеть в классе аэробики — то же самое, что превратиться в леди, — возразила она, отбрасывая со лба все еще влажный после душа локон.

— Но ты меняешься. — В голосе его слышалось едва ли не сожаление. — Каждый день ты становишься еще чуть-чуть более похожей на твою бабушку в молодости. Наверное, потому что ты столько времени проводишь с ней.

— Правда? — Оливия откинулась на сиденье. — А я все еще не верю, что это я. Хотя не думаю, что сняться в рекламном ролике — это такое уж большое дело.

— Ты еще будешь удивляться. — Эндрю свернул с шоссе. — В Голливуде известность — это все. Ты — давно утерянная и вновь найденная внучка Вероники Голд; все, что ты будешь делать, привлечет внимание. Плюс к тому, это ее первый и, возможно, единственный рекламный ролик. Помнишь весь тот шум, когда Майкл Джексон сделал себе рекламу?

— Конечно. Но у него же был пожар на съемочной площадке.

— Между тобой и Вероникой такие теплые отношения, что нам пожар не понадобится.

Выглянув из окна, Оливия поняла, что они не в Пасадене.

— Эй, куда мы едем?

— Сюрприз, — ухмыльнулся Эндрю.

— Ах ты дьявол! — Она встретила его страстный взгляд.

— Не такой уж сюрприз. — По лицу его пробежала тень. — Я стараюсь соблюдать наше соглашение, Оливия. Буду ждать, пока не настанет нужное время. Поверь мне, это нелегко… Ну, вот мы и приехали. — Он остановил «порше» перед элегантным фасадом магазина, на котором значилось название хорошо известной косметической фирмы.

— Мне надо купить губную помаду? — догадалась Оливия.

— Попытайся угадать еще разок.

— Может быть, тебе самому надо купить губную помаду?

Игриво схватив за плечи, он прижал ее к сиденью.

— Думаешь, тогда я буду выглядеть прехорошеньким?

— Но я же не знаю, до каких странностей доходят здесь, в Голливуде, — поддразнила она. — Может быть, ты пишешь памятные записки секретарше губной помадой.

Он прильнул к ее губам, и на мгновение она обо всем забыла, наслаждаясь волшебным ощущением близости. Его язык нежно исследовал ее рот, в то время как руки соблазняюще обхватили грудь.

Оливия, тихо застонав, прильнула к нему в тесном объятии. Тотчас же она ощутила, как в сдержанном джентльмене проснулся страстный мужчина.

— О Господи. — Он оторвался от нее задыхаясь. — Если бы не белый день да если бы у нас не была назначена встреча…

— Знаю… — Но на самом деле она понятия не имела, о чем он говорит. — Какая встреча?

— Урок макияжа. — Эндрю погладил ее по волосам. — Когда приходится смешивать бизнес с удовольствием, всегда трудно.

— Макияж? — Оливия с неохотой осознала, что у него долг одерживает верх над желанием.

— Ну, все то, что ты мажешь на лицо.

Она засмеялась.

— Знаешь, о чем я подумала? Когда я была маленькой, одна из моих приемных сестер решила изменить внешность с помощью косметики на свой день рождения. Помню, как я за ней наблюдала и как ей завидовала.

— А теперь твой черед.

Выскользнув из машины, Эндрю помог ей выйти и проводил Оливию в салон.

Там она узнала от манерного молодого человека, что и на ее коже имелись недостатки, о которых она не подозревала: поры нуждались в чистке, брови нужно было выщипать и так далее.

— И все же, — с неохотой признал специалист, сделав свое дело, — вы похожи на богиню.

Внимательно посмотрев в зеркало, Оливия раскрыла рот от изумления. Там отражалась возвращенная к жизни Вероника Голд в молодости. На мгновение у нее возникло странное ощущение нереальности, как если бы она наблюдала за собой со стороны.

— Ты уже не очень похожа на учительницу, — задумчиво молвил Эндрю.

— А ты не очень-то похож на фермера из Гранта в Небраске. — Она скорчила ехидную рожицу.

Эндрю глянул на часы.

— Я обещал твоей бабушке, что мы вернемся к пяти. Нам пора.

— А почему бы нам не позвонить и не сказать, что мы задерживаемся? — предложила Оливия. — Можно позволить себе нечто невероятное, например, пообедать в Макдональдсе?

Эндрю заплатил мастеру, прикрыв счет от любопытных глаз Оливии.

— Ты, наверное, до сих пор не заметила, что Вероника за тобой наблюдает. Она очень хотела тебя видеть сразу после сеанса макияжа.

Если бы Оливия ожидала от бабушки похвал, она бы расстроилась. Когда они прибыли домой, Вероника изучила ее критически, а затем изрекла:

— Волосы. Надо что-то сделать с волосами.

— Но мне нравится, что они длинные, — возразила Оливия.

— Что тебе нравится, не имеет значения. — Вероника провела их в свой кабинет. — Главное — это «понравиться» камере.

Оливия обернулась за поддержкой к Эндрю, но он, одобрительно кивая, уселся на кушетку рядом с ней.

— Ты больше не можешь воспринимать себя отдельно от создаваемого образа, значит, и волосы твои должны быть такими, как задумано по сценарию.

Оливии хотелось застонать, но она понимала: они правы. Ей придется принести некоторые жертвы, и волосы до плеч, очевидно, одна из них.

— Нужно сделать их немного попышнее, но не так, как носят сейчас.

Вероника листала номер журнала «Вог». Ее кабинет теперь казался Оливии штабом военных действий. Она бы не удивилась, если бы, войдя туда утром, увидела карту Голливуда с булавками, показывающими расположение бабушкиного войска и направления наступательных действий.

— Да, думаю, слегка старомодный образ подойдет лучше всего. — Скрестив длинные ноги, Эндрю склонился к Веронике. — К тому же в ваших первых фильмах волосы у вас были довольно длинные, может быть, нам придется их копировать. Так что не надо стричь слишком коротко.

У Оливии забурчало в животе. Она почти ничего не ела весь день и умирала с голоду. На столе стояла тарелка помидоров, и Оливия потихоньку начала их есть.

Вероника подняла глаза от журнала, посмотрев на волосы Оливии, собранные узлом.

— Может быть, цвет? Она темнее, чем была я. Подцветить золотым, как вы думаете?

Эндрю утвердительно кивнул.

— Простая стрижка, может быть, несколько короче и небольшой перманент.

Трудно было не удивляться. Большинство мужчин даже не знали, что значат эти термины, подумала Оливия. Но она начала потихоньку открывать в Эндрю разные стороны его натуры: он был и веселым другом, и трезвым бизнесменом. В роли последнего он знал все, что можно, о том, как превратить школьную учительницу в кинозвезду, и она должна была быть ему благодарна. Она-то сама, конечно, не представляла, как совершить такое превращение.

По крайней мере, решение было принято, и они могли сесть пообедать, подумала Оливия с облегчением, но на обед давали только салат с цыпленком и нарезанные грейпфруты.

Как там шутя говорила Сандра, оставляя ее одну? Ее уложат в больницу и станут силком кормить гамбургерами? В настоящий момент это казалось чудом.


Через день парикмахер, настолько известный, что даже Оливия о нем слышала, провел несколько часов, применяя различные химикаты и орудуя ножницами и бритвой. В результате получилось то, что модные журналы называли «гривой»: копна волос с золотистым отливом, благодаря которым она выглядела так, будто бы родилась богатой. Именно того, как она поняла, и добивались.

Оливия старательно гнала от себя не дававшую покоя мысль, что она лишь дурачит людей, пытаясь выглядеть великолепно. Удастся ли ей это на самом деле?

Но клиент Эндрю Джан-Франко Алиари был в восторге от того, что обе Голд будут представлять его ювелирные изделия, и с его одобрения на следующую пятницу назначили фотосеанс.

— Нам понадобятся фото для афиш, расклеенных в тех местах, где будут покупать товар, и для рекламы в прессе.

И Эндрю повез Оливию из гимнастического зала на примерку платья, которое она наденет, снимаясь в рекламе. Она жевала принесенный им ленч — морковку, стебель сельдерея, два соленых крекера, запивая все это минеральной водой.

— Что такое места, где будут покупать товар?

«Порше» затормозил у светофора так резко, что газировка пошла ей в нос и Оливия чихнула.

— Ты не простудилась?

В голосе Эндрю слышалось беспокойство, хотя Оливия теперь уже не понимала, было ли это беспокойством за нее или за капиталовложение, каким она теперь являлась.

— Нет, глупый, мне просто газировка попала в нос.

По лицу его пробежала улыбка.

— Ах ты пьянчужка.

— Все дело в твоей езде.

— Возможно. — Он рванул с места, как только свет стал зеленым. — Нам нужно будет поместить рекламу в магазинах, знаешь, эти картонные листы, которые убеждают тебя купить все сразу, не сходя с места.

— Господи, ты хочешь сказать, что, когда я подойду к витрине и прижму нос к стеклу, чтобы посмотреть на украшения, я увижу себя?

— Надеюсь. — Он затормозил перед отреставрированным домом чуть в стороне от бульвара Сансет. — Надеюсь, с примерками закончено. Платье понадобится тебе завтра.

Оливия взяла сумочку.

— Мы просто проверим длину подола и прочее. Ты меня подождешь?

— Конечно. — Склонившись через сиденье, он легко коснулся ее губ. — Через полчаса подъедет Перси.

Она с неохотой выскользнула из машины. Чего ей на самом деле хотелось бы сегодня, так это сбежать куда-нибудь на пляж, поплескаться в прибое, а потом лениво полежать на солнце, пока Эндрю мажет ей спину кремом для загара.

Вот какова цена красоты, думала она, настраивая себя на полчаса неподвижного стояния, пока у нее не заболят плечи и не закружится голова.

Фотосъемки в пятницу проводились на бульваре Вилшайр, недалеко от Музея искусств. Оливия с тоской вспоминала о своем походе в Палеонтологический музей, где у нее было время часами глазеть на огромных мамонтов и саблезубых тигров.


— Не впадай в транс. — Вероника, взвинченная с самого утра, локтем подтолкнула ее из машины. — У нас с тобой всего час на грим.

Они привезли с собой необъятные запасы: наборы косметики, различные виды нижнего белья, парики, по цвету подходящие к их собственным волосам, на случай, если потребуется сделать прически попышнее, — все, кроме хотя бы шоколадки «Марс», по которой Оливия просто умирала.

Студия оказалась большой, просторной, наполненной фотооборудованием. На задней стене был помещен огромный цветной снимок горного пейзажа, который Эндрю собирался использовать в рекламном выпуске.

Фотограф Фил Алонсо представился им. Он посмотрел на Веронику с благоговением и уже только после этого повернулся к Оливии.

— Поразительно. — Он провел рукой по своим редеющим волосам. — Мне кажется, я попал в ловушку времени.

— Выглядит, как я в молодости, правда? — В голосе Вероники слышалась гордость. — Как если бы родилась заново.

Оливия благодарно улыбнулась, стараясь отвлечься от назойливой мысли, что ее настоящее «я» сейчас неведомо где. В конце концов, сурово сказала она себе, она находится здесь только как внучка Вероники.

Дамы поспешили в гримерную. В помощь им наняли костюмершу, так что поговорить не удалось.

— Готовы? — Всунулся в дверь Эндрю. — Вы обе выглядите потрясающе!

На Веронике было закрытое легкое розовое платье. На Оливии — платье лазурного цвета, оставлявшее плечи обнаженными.

Украшения, от которых не отходил вооруженный охранник, уже были в студии. Оливию это удивило, но, возможно, страховая компания настаивала на таких мерах предосторожности.

Эндрю объяснил сценарий.

— Я хочу, чтобы вид у вас был свежий, лица, слегка загоревшие на горном воздухе. Вы здесь находитесь в то время, когда ведется добыча золота. Но в вашем облике не должно быть даже намека на вульгарность. Вы обе — леди с большой буквы. Я хочу, чтобы вы передали зрителю ощущение, что «Безупречная элегантность» — это высший класс, но что украшения также вполне современны и годятся для обычных людей, если они хотят приодеться. Мы ведь нацелились не только на богатых.

— Элегантно, однако, современно и доступно?! — простонала Оливия. — Да здесь требуется не заурядная актерская игра, а одержимость, полная самоотдача!

Эндрю встретился с ней глазами.

— Мне кажется, я знаком с кем-то, у кого есть все нужные качества и они достигнуты без особого труда. Давай-ка посмотрим, сумеет ли молодая леди убедить в этом камеру.

Подошел Фил, чтобы показать Веронике и Оливии, где им встать.

Он поместил их перед фоном и включил вентилятор на низкие обороты, создавая эффект ветерка. Затем всунул в магнитофон кассету с записью Джона Денвера, и Оливия от музыки слегка расслабилась.

— Твои первые фотосъемки? — спросил Фил, и она кивнула. — Тогда следи за своей бабушкой. Она мастер. Иди сюда. Посмотри в камеру.

Посмотрев в видоискатель, Оливия увидела, что Вероника, даже еще не начав позировать, уже вся светилась оттого, что была на площадке. Она выглядела очень эффектно, всего лишь стоя там. Сумею ли я это сделать? — подумала Оливия. Это казалось невозможным.

И конечно, заняв место возле Вероники, Оливия почувствовала себя крайне неловко. Все суставы ее точно окаменели, а на лице застыла какая-то гримаса.

— Эй, попробуй расслабиться, а? — сказал Фил, но все было напрасно.

Оливию зажало внутреннее напряжение. Ее первая попытка доказать, что и она что-то может, кажется, уже провалилась. Что заставило ее поверить, будто она сумеет стать актрисой?

— Дай мне минуточку, ладно? — попросил Эндрю Фила, отводя Оливию в сторону.

— Прости. — В глазах ее стояли слезы. — Наверное, я просто не гожусь на это.

Он легонько поцеловал ее в висок.

— Ты забыла, что надо играть.

— Но Эндрю, я же ничего не умею…

— Шшш. — Он шептал ей в ухо, и голос его успокаивал ее. — Открою тебе тайну. — Он ждала, загипнотизированная его близостью. — Представь, что нас здесь нет. Как будто камера — это зеркало, и ты на себя смотришь. Пококетничай со своим отражением, подразни его. Держу пари, ты все это делала тысячу раз, еще подростком. Правда? — Оливия кивнула, удивляясь тому, как многое он угадывает. — Постарайся забыть о нас, хотя бы ненадолго. Как будто ты одна.

Он отошел, Оливии хотелось, чтобы он остался рядом, но ее ждали Фил и Вероника. Исполненная желания овладеть придуманным интересным приемом, она заняла место перед камерой.

— Ладно, начали, — сказал Фил.

Сделав глубокий вздох, она попыталась вспомнить себя в юности. Она тогда меняла выражение лица, стоя перед зеркалом, копируя образ бабушки в фильме «Танцовщица шейха». Этот ее невинный, но такой чувственный облик, внутренняя уверенность, соблазнительные движения…

К изумлению Оливии, тактика отлично сработала. Она забыла о своем напряжении. Они с Вероникой одновременно глядели в камеру, улыбаясь, вскидывая головы, чтобы лучше показать сверкающие серьги и ожерелья, встряхивая волосами, плывущими по «ветерку», смеясь по команде.

К концу первого часа Оливия начала сомневаться, долго ли еще ноги продержат ее. Она никогда не предполагала, что фотографирование может так изматывать. Может быть, потому что они все время стояли на одном месте, но, скорее всего, дело заключалось в постоянной собранности, необходимой для того, чтобы продолжать уверять себя, будто она находится наедине со своими мечтами.

— Отлично, — сказал наконец Фил. — У нас получилось несколько классных снимков. Эндрю, я принесу тебе отпечатки во вторник.

— Мне бы хотелось увидеть поляроидные снимки.

Вероника казалась слегка уставшей после съемок, но явно не собиралась в том сознаваться. Фил протянул ей пробные снимки, сделанные в начале сеанса.

Подойдя поближе, Оливия поглядела на фотографии через ее плечо. Два знакомых образа словно слились воедино. Она действительно походила на Веронику! Правда, Оливия была на два дюйма выше, но сумела продемонстрировать тот же магнетизм.

— Я знала! — проворковала Вероника. — Камера любит тебя! В тебе есть то, что нужно, милая.

Пока Эндрю, Фил и его ассистент тоже рассматривали снимки, Оливию сотрясала дрожь страха, как если бы она отправилась кататься на карусели, а оказалась на огромных американских горках. «Это не я! — хотелось ей кричать. — Я только делала вид!»

Она прикусила язык. Может быть, все молодые актрисы поначалу так себя чувствуют? Ей просто нужно привыкнуть.

— Великолепно, — подытожил Фил.

Эндрю подбадривающе подмигнул ей, и внезапно Оливия почувствовала себя куда лучше.

По дороге домой она молчала, а Вероника чуть ли не напевала от удовольствия, сидя рядом. Сама она тоже была в хорошем настроении. С помощью Эндрю она выдержала это испытание, не поставив себя в дурацкое положение! Неплохо, а?

Эндрю обещал вывести ее куда-нибудь в субботу, чтобы отметить успех, и предвкушение удовольствия будоражило воображение Оливии. Впервые она будет наедине с ним в новом притягательном облике. Она с нетерпением ждала вечера!

Загрузка...