Принц из серебра и золота

13

Золотые талеры искали меня. Они подкрадывались, плывя в тумане, погружались в него и вновь выныривали. Я протянула к ним пальцы. Я должна дотронуться до них. Обладать ими и спрятать в кармане своей юбки, чтобы при каждом шаге они лязгали друг о друга, как металлические диски моего бубна. Но как только я прикоснулась к ним, они расплылись.

Черная краска капала на мою руку, ровно окрашивая ее. Она была горячей и плотно прижималась к коже, словно таким образом обновляла ее. А потом краска застыла. Меня словно сковало льдом. Я чувствовала, как она медленно все крепче обхватывает меня, пока не смогла больше двигаться. И затем…

Громкий удар вырвал меня из сна. Осколки которого лежали передо мной, а затем окончательно исчезли в небытие.

На лбу выступил пот и смешался с соленой водой на щеках. Сквозь прикрытые веки я видела, как лучи теплого летнего солнца осторожно проникали в повозку через окна. Мне не нужно было осматриваться, чтобы понять, где я находилась. Я чувствовала запах табака и пряностей, которые впитались в каждый сантиметр этой повозки. Скрипя зубами, сжала руки в кулаки. Сегодня прольется кровь Элиа за то, что он сделал со мной вчера.

Я попробовала открыть глаза, и после нескольких попыток мне с трудом удалось это сделать. Ресницы приклеились друг к другу. Я смотрела сквозь них, как сквозь завесу, и могла лишь неторопливо улавливать окружавшие меня образы. Рассматривала потолок повозки Элиа, где висели музыкальная подвеска и пучки базилика. Рядом с кроватью – платок его матери, который она надела во время своего рокового выступления. Это единственное, что не было разорвано зубами и когтями кошки.

Я быстро осмотрела окрестности. Элиа нигде не наблюдалось, что было хорошим знаком. Иначе я, возможно, выцарапала бы ему глаза, настолько у меня закололо под ногтями.

Прошлой ночью он сидел рядом со мной, не в силах ни подойти, ни прикоснуться ко мне. Затем он ушел. Я хотела дождаться его возвращения, но потом гул голосов моего народа сморил меня. Я не знала, сон-трава ли заставила меня уснуть или боль от их предательства закрыла мне глаза.

Да, я чувствовала себя преданной. Униженной. Разбитой.

Свобода и семья – наши главные принципы. Элиа забрал у меня и то и другое.

«Яна», – подумала я. Он так грубо оттолкнул ее, что даже мне стало больно от давления его пальцев на ее плече. Она просто хотела помочь мне, как и всегда.

Это было его первой ошибкой. Второй стало то, что он не слушал меня. Поставил свою волю выше моей. Как только я вступлю в наследство своего отца, он поплатится за это.

Элиа Леану будет не до смеха. Я поклялась себе в этом. Мы долгое время были друзьями.

Я вытерла лицо и попыталась выпрямиться. Все еще ощущала сладкую дымку сон-травы, которая тормозила связь между моим мозгом и конечностями. Мысли вращались по кругу. Я попыталась справиться с головокружением. Медленно поднялась. Ноги покалывало, пока я приближалась к закрытой двери. Подрагивающими пальцами схватилась за дверную ручку и…

– Проклятье! – выругалась я. Она была закрыта. Элиа Леан запер меня в своей вонючей повозке. Разозлившись, я топала ногами, пока с потолка не посыпалась пыль.

Ладно!

Я подошла к окну и отодвинула засов. Громкими оскорблениями я бы заставила его выпустить меня.

Если его раздражало «Ваше Пустейшество», справится ли его достоинство с теми ругательствами, которые я знала. Он не имел права запирать меня, как птицу.

На улице народ разбирал палатки. Женщины набивали свои сумки бельем, которое висело на натянутых веревках. Мокрые же вещи оставляли высыхать на крышах наших повозок. Зан Захрай не шутила, когда говорила, что мы отправляемся в путь. Но прямо сейчас? И все из-за глупого сна? Отчаянное шипение царапнуло в моем горле.

Мой взгляд метался из стороны в сторону. Выискивая предателя за каждым углом. Но, к сожалению, не было и намека, что он где-то поблизости.

– Элиа! – сердито закричала я. Когда женщины моего народа увидели меня, они как по команде опустили глаза.

– Вытащите меня отсюда!

Они никак не отреагировали. Тогда я поняла, что это Зан Захрай и Элиа приказали моему народу держать меня в плену в этой повозке. Я фыркнула и попыталась пролезть через крошечное отверстие. Безуспешно. Элиа предусмотрел и это.

– Когда я вступлю в наследство, вы поплатитесь за это! – крикнула я им. Но даже Ама и Сабья, которых я хорошо видела, не восприняли мои слова всерьез. Я была бессильна. И все еще заперта. Я старалась изо всех сил, чтобы мой голос обрушился на них. Но возгласы становились все жалобнее, печальнее, приглушеннее. Я умоляла их освободить меня. И когда ничего не помогало, старалась с той детской неуклюжестью, с которой всегда Натия, Килиан и Луна выходили из трудного положения.

– Я должна выйти!

– Тогда выходи! – Я услышала тихое шипение рядом с повозкой и обнаружила Натию за бочкой. Ее темно-русые волосы торчали во все стороны, а щеки измазаны землей, словно она пыталась сделать макияж.

– Натия! – радостно произнесла я и поблагодарила небеса, что послали ее мне.

– Подойди сюда, дорогая малышка. – Она протянула ко мне свои маленькие ручки, когда подошла к окну.

– Если тебе нужно, то ты должна идти, София, – объяснила она, смотря на меня большущими глазами. Я бы, наверное, рассмеялась, если бы не была так невероятно зла на Элиа Леана и Зан Захрай.

– Я бы с радостью, но заперта здесь.

– Заперта? – Ее глаза стали еще шире. – Тогда ты должна сделать это внутри. Иначе у тебя заболит живот. Мама всегда говорит: то, что должно выйти, должно выйти.

– Натия, послушай меня, – дрожащим голосом произнесла я. – Ты можешь помочь мне выйти отсюда. Ты, так сказать, моя маленькая спасительница. Понимаешь?

Малышка взволнованно кивнула и сосредоточенно сжала губы. Я знала, что Элиа никогда не запирал свою повозку.

Но на всякий случай прятал ключ за гнилой древесной плитой, которая отделялась от повозки. За ней была вторая стена, из-за которой я не могла дотянуться до ключа изнутри.

– Ключ? – спросила Натия после того, как я объяснила, где его найти. Прямо рядом с дверью, которую я хотела бы сорвать с петель.

– Он размером с мой мизинец.

– Но, – неуверенно пробормотала она, – я слышала маму. Она говорит, что никто не должен выпускать тебя. Я не хочу, чтобы мама разозлилась.

– Я никому не скажу, что это ты помогла мне. Обещаю. – А обещание стэндлера стоило больше, чем всё золото и серебро. Натия на мгновение заколебалась, и я поспешила добавить, что научу ее танцевать.

– Правда?

Я в отчаянии кивнула.

– Честное-пречестное слово!

В повозке словно закончился воздух. А затем Натия наконец исчезла за повозкой.

Я не молилась, по крайней мере, богам. Мы верили в призраков прошлого, во все поколения, которые были до нас и наблюдали за нами с небес. Они не требовали, чтобы мы относились к ним с благоговением, как делают другие народы с их богами. Призраки прошлого слышали нас, когда мы думали о них.

Пока ждала Натию, я подумала о своем отце: крепко сжала пальцы и поцеловала кулак, прежде чем прижать его к сердцу. Затем разжала пальцы и подняла руки к небу. Безмолвное приветствие стэндлеров, которое могло значить что угодно. Все и ничего. Мой отец внемлет моей просьбе, пыталась подбодрить себя я. Он услышит меня.

Шли мучительные минуты. Был слышен тихий шепот.

Сотни глаз избегали смотреть на меня.

После я увидела Натию, выходящую из-за бочки. Ее взгляд метался туда-сюда. И, поняв, что все чисто, она подбежала к окну и протянула свои пальчики к моей руке.

– Он у меня, – радостно прошептала она.

– Я знала, что ты справишься. Ты такая же хитрая маленькая сорока, как и я. – Она обрадовалась и внимательно наблюдала, как я сжимала в руках ключ.

– Моя мама всегда называет меня ящеркой, но сорока мне нравится гораздо больше.

– И оно подходит тебе гораздо больше, – улыбаясь, ответила я. – Ты моя маленькая сорока. – Все ее лицо засияло. – А теперь спрячься, – попросила ее. Она, хихикая, кивнула и побежала к реке, где, как я увидела, плескались Луна и Килиан.

Небеса послали мне Натию. Я в последний раз посмотрела наверх и усмехнулась. Ключ буквально горел в моих пальцах, когда я вставила его в замок и повернула. Свежий воздух ласкал меня. Чувство свободы прокатилось по моей коже, побежали мурашки – опьяняющий момент, подаривший мне новые силы.

Но момент исчез так же быстро, как и появился.

Их шаги доносились до меня, как тихая мелодия.

Тик-так. Щелк-щелк.

И все же в их движениях было что-то агрессивное. На мосту перед Медным городом я увидела целый отряд металлических солдат, чьи серебряные доспехи смешивались с цветами моего народа. Это были наши люди, которые хотели пройти через ворота.

Я узнала наши повозки, на которых перевозили сцену.

Но ворота были закрыты. Наглухо. Люди моего народа казались деревянными палками, предназначенными для борьбы с мечами. Их крики были оглушительными.

– Пропустите нас.

– Нет!

– Мы хотим только…

Меня передернуло, когда я увидела лица женщин, которые испуганно уронили свои платки. Ветер доносил до нас гул голосов. Слова металлических солдат, нанесшие мне сильный удар.

– В сторону, недочеловеки!

«Недочеловеки», – долгим эхом отозвалось у меня в голове.

Недочеловеки.

И тогда я побежала. Мои люди видели, как я проносилась мимо, поднимали руки, пытаясь удержать, но никто не мог остановить меня. Яна кричала мне:

– Стой!

Но я лишь ускорилась и добралась до моста до того, как женщины смогли схватить меня. И затем я увидела их. Металлические солдаты отталкивали в сторону одного за другим. Уже пролилась кровь. Задыхаясь, я прижала руку ко рту, чтобы подавить жалобный плач.

– Прекратите! – рассерженно закричала я, когда один из металлических солдат схватил Самса и отбросил его в сторону. Его лоб встретился с каменными перилами. Кровь потекла по подбородку. Темно-красная. Цвета семьи Рей.

– Прекратите!

Я бросилась к Самсу, прижимающего руки к кровоточащему месту, и упала на колени, чтобы подхватить обессиленное тело. Его голова исчезла в моих дрожащих руках, когда я убирала волосы с его лица. Глаза яростно сверкнули, прежде чем он потерял сознание.

Повсюду была кровь.

Разъяренная, я подняла голову и встретилась с холодными глазами солдата, сбившего Самса с ног. Я узнала его. Истории на его лице рассказали о злорадстве и насилии. Его рот скривился в презрительной линии.

– Хэймиш. – У меня перехватило дыхание при этом имени, и я невольно задрожала.

В прошлый раз я хотела дать ему пощечину. Хотела сделать ему больно, чтобы стереть с его лица это ехидное выражение.

Узнав, он схватил меня за плечо и дернул наверх. Я отбивалась, но у меня не было ни намека на шанс. Он был слишком силен.

– Она у меня, – крикнул он и на мосту мгновенно стало тихо.

Мой взгляд взволнованно пробежал по металлическим солдатам, которые теперь отпускали людей. Встретившись взглядом с Элиа, я ощутила резкий озноб. У него был синяк и разбитая губа. Кровь капала на его лучшую льняную рубашку, которую он надевал вчера на танцы. Спутанные темные волосы упали ему на лоб, когда солдат толкнул его вперед.

Такого наследника семьи Леан я не знала. Он всегда был заносчивым, самодовольным идиотом, который хвастался своими шрамами. Теперь же он выглядел сломленным. Потерянным. Кровь лишила его достоинства.

– Это она? – громогласно спросил солдат.

Элиа молчал.

– Это она? – спросил он снова, но и сейчас ответ не вышел из его кровоточащих губ. – Отвечай, выродок!

– Нет! Мы выгнали ее прошлой ночью, – позади меня раздался скрипучий голос Зан Захрай. Ее глаза пронзили меня предупреждающим взглядом.

«Ты должна была послушаться, – говорили они мне. – Посмотри, что ты натворила!»

Я непонимающе покачала головой. Это то, от чего они хотели защитить меня?

– Тогда мы разнесем ваш лагерь, пока не получим Саманту, – выкрикнул другой солдат.

Кипящий жар прилил к моему лицу, когда Хэймиш отпустил меня и толкнул к Зан Захрай. Они искали меня…

Они избили мужчин из-за меня. Но что я сделала?

Ложь покалывала на языке, словно обжигая его.

Меня зовут Саманта.

Этан…

Я слышала их лязгающие шаги и видела длинные мечи, скребущие по доспехам. Солдаты бы разрушили палатки и домогались женщин, чей плач уже смешивался с зарождающимся туманом, который, как тихое обещание, прокрадывался из ворот Медного города.

Нет!

Я не могла этого допустить.

Я встала перед Зан Захрай. Когда заговорила, мой голос звучал так, словно я находилась за много миль отсюда. Так, словно я все еще стояла за границей пустоши.

– Я та, кого вы ищите!