Принцесса для вампиров

ГЛАВА 5. Жизнь после.

Мы проговорили с Владом Аристарховичем еще полчаса. Затем его срочно вызвали на работу. Я пообещала больше не капризничать и принимать все прописанные лекарства вовремя.

Уже позже, готовя ужин и слушая счастливый рассказ Алисы о спектакле, который показывали в детском саду, я осознала, что так и не спросила у Влада Аристарховича о том, зачем он следил за мной и бежал следом. Ведь любой нормальный человек вместо того чтобы бежать за другим, просто окликнул бы его. Но по какой-то причине я так и не узнала мотива такого странного поведения, а ведь пару раз собиралась задать этот вопрос. Рыжеволосый доктор так ловко заговорил меня, словно знал, о чем я хочу его спросить. И только теперь я поняла, что он, видимо, не хотел отвечать на неудобный вопрос.

Странным было еще и то, что после того разговора я успокоилась. Перестала искать ответы, выяснять подробности своей болезни, добиваться следующей встречи с доктором. Я просто стала жить так, как раньше — до необъяснимого несчастного случая и такой же таинственной болезни.

Поменялось лишь то, что я прилежно принимала предписанное лекарство и выпивала свежий коктейль. Да еще и записалась на фитнес в ближайший к дому клуб. Сначала начала ходить туда из-за появившегося свободного времени, начальник и думать запретил выходить на работу, а потом уже втянулась.

Через пару лет обычной человеческой жизни, я начала отличать взгляды, которые сопровождали меня везде, кроме дома. Поэтому выражение: мой дом — моя крепость, для меня было не просто поговоркой. Это стало правилом, которое невидимый соглядатай никогда не нарушал. Взгляды были самые необычные. И хотя я не могла объяснить, но я чувствовала их окраску.

В основном они были любопытными, иногда обеспокоенными, словно тот, кто наблюдал за мной, окидывал мою фигуру пристальным взглядом, пытаясь выяснить все ли со мной в порядке. Я почему-то была уверена, что это тот самый рыжеволосый доктор и пружина, постоянно скрученная внутри меня, немного расслаблялась. Я успокаивалась и чувствовала себя в безопасности даже вне стен своего дома.

А несколько месяцев назад, в конце февраля, когда на улице выла злая вьюга, а мороз зло щипал нос и щеки, я почувствовала новый пристальный взгляд-укол. Его владелец таил в себе опасность и ненависть по отношению ко мне. Я как раз возвращалась с тренировки домой, когда ощутила враждебный взгляд. Меня окатило холодом и не ледяной ветер, зло рвавший полы моей шубки, был тому причиной. Казалось, пружина внутри меня сжалась до предела и была готова в любой момент распрямиться и выстрелить в невидимого неприятеля. Все волоски на теле встали дыбом, а голова взмокла от напряжения.

Я, не помня себя, бегом добежала до дома и, еще долго стоя у окна в собственной кухне, всматривалась в темноту, пытаясь сквозь круговерть снежинок рассмотреть того, кто до сих пор (я это чувствовала) наблюдал за мной из темноты.

Только через десять минут, когда обеспокоенный супруг зашел на кухню, чтобы проверить, чем я так долго занимаюсь, почувствовала, что взгляд вместе с его неприятным владельцем исчез.

На следующее утро я долго стояла у двери, не решаясь выйти за пределы своей крепости. Но только мысль о том, что муж и дети вполне спокойно добрались до своих учреждений (я обзвонила и супруга, и классных руководительниц детей), заставила меня переступить порог дома. На улице, почувствовав обычный, ставший привычным обеспокоенный взгляд, я расслабилась.

Но такая ситуация повторялась еще дважды. А ближе к концу весны добавился и третий соглядатай. Его взгляд я впервые почувствовала в фитнес-клубе: раздевающий, жадный, собственнический, ревнивый, страстный. Это был коктейль не самых приятных эмоций. После таких взглядов хотелось срочно в душ, чтобы смыть с себя липкие ощущения грязи и сладости, больше похожей на деготь. Этот взор был даже неприятнее того опасного, наполненного глухой ненавистью.

На какое время, осознав, что преследователь наблюдает за мной только по четвергам, а по вторникам его не бывает, я решила перенести занятие с четверга на субботу. Два месяца после этого я больше не ощущала липкого жадного взгляда.

И когда я уже расслабилась и посчитала, что жизнь вновь наладилась, он вернулся. Страсть пополам с ненавистью, словно двое соглядатаев объединились в своем стремлении довести меня до нервного срыва. И уже обеспокоенные взгляды, приносящие ранее успокоение, начали раздражать.

— Тебе надо бы сходить к психологу, — посоветовал как-то муж, когда я поделилась с ним своими переживаниями.

— Думаешь, что моя болезнь прогрессировать начала? Может, лекарства перестали справляться? — доведенная до состояния тихой истерики, я цеплялась за любую мысль, кроме той, что так навязчиво в последнее время посещала меня. Мысль о собственном сумасшествии.

— Не знаю, — читая газету, пожал плечами супруг. Затем вдруг по его лицу пробежала судорога, и он, вдруг встрепенувшись, с плохо скрываемым нетерпением предложил: — Давай позвоним Владу Аристарховичу и все ему расскажем. Он точно определит, что не так.

— В последний раз, когда ты звонил ему, он не брал трубку, — напомнила я супругу, который в последнее время, впрочем, как и я, поостыл в чувствах. Мы превратились из влюбленной парочки в лучших друзей. И это обоих более чем устраивало.

— Так это было пару лет назад, — муж не хотел так просто сдаваться, когда речь шла о его кумире. Влад Аристархович просто перестал отвечать на звонки после неожиданной встречи и последующей беседы, как будто исчез из больницы, из нашей жизни, из города. Супруг очень переживал по этому поводу, но, в конце концов, успокоился. — Возможно, сейчас он возьмет.

— Тогда я позвоню сама, — я почему-то была уверена, что на мой звонок рыжеволосый доктор обязательно ответит.

— Как хочешь, — супруг немного приуныл, но постарался скрыть это за газетой, с главной страницы которой на меня глядел очень знакомый белобрысый мужчина. И как я не напрягала память, вспомнить его у меня не получалось. Лишь заработала мигрень и плохое настроение.

Уложив детей спать, я приняла препараты и позвонила Владу Аристарховичу.

— Что у вас случилось, Светлана Михайловна? — голос доктора был сух и официален.

— Добрый вечер! Извините, что беспокою так поздно. Но, поверьте, это очень важно, — начала быстро оправдываться я, сообразив, что если вежливый врач забыл поздороваться, то он, вероятно, очень занят.

— Ничего страшного, — голос Влада Аристарховича немного смягчился, — простите за тон, но у меня… сложный случай и вы немного не вовремя. Если вы не умираете, и ваше дело может подождать, то я позвоню вам, как только освобожусь.

— Нет, все хорошо, — поспешно ответила я, чувствуя, как щекам стало жарко от неловкости. — Буду ждать вашего звонка.

Я еще проговаривала фразу, а в телефоне звучали короткие гудки. «Видимо, там действительно сложный случай и для Влада Аристарховича дорога каждая секунда», — так думала я, забираясь под одеяло и пытаясь разогнать неприятный осадок обиды и разочарования после разговора с доктором.

На следующее утро я встала невыспавшейся и, как следствие того, раздраженной. Муж то и дело заглядывал в лицо, ожидая услышать, что мне сказал его кумир, так как прекрасно слышал мой короткий разговор.

— Я ничего ему не рассказала. У него были дела поважнее, чем мои галлюцинации, — не выдержав, выкрикнула я с обидой супругу.

— Не расстраивайся, дорогая, — по привычке муж продолжал звать меня ласковыми словами, — я уверен, что у него действительно было серьезное дело, иначе бы он выслушал тебя. Может, даже предложил тебе приехать к нему на работу.

— Да, знаю, — успокоившись и устыдившись собственного порыва, я подошла к родному и всегда поддерживающему меня мужу и, обняв, уткнулась ему в шею. — Просто так устала бояться и думать, что я схожу с ума, и что меня положат в психушку, а дети останутся без матери.

В конце концов, я не выдержала и, горько всхлипнув, тихо заплакала, чтобы дети не услышали.

— Я думаю, что у тебя просто обострилась болезнь, весна все-таки, — ласково поглаживая спину, успокаивал меня супруг. — Ну-ну, перестань, родная, все пройдет и тебе станет лучше.

— Да, ты прав, — вытирая слезы, я постаралась взять себя в руки. И, раскладывая по тарелкам завтрак, раздумывала, стоит ли мне обратиться к частному психологу или время все-таки терпит.

Так ничего не решив, я отвела детей в школу и отправилась на работу. Сегодня ярко светило солнышко, весенний ветерок ласково трепал распущенные волосы и настроение потихоньку начало подниматься. Даже обычная глухая боль в глазницах, возникающая при ярком солнце, не смогла этому помешать. Гнетущее чувство постоянной слежки не ощущалось, и я расслабилась.

Когда я уже переходила дорогу, направляясь в офис, передо мной остановилась темная, тонированная машина. Открывшаяся дверца вызвала легкий испуг, а черная тьма, словно поселившаяся внутри салона, вдруг ответила знакомым веселым голосом:

— Здравствуйте, Светлана! Если вам еще требуется моя помощь, то прошу как можно быстрее сесть в машину. Я сегодня тоже занят, но полчаса все же могу выделить.

— Влад Аристархович? — спросила я, уже послушно садясь в машину. Тон мужчины был такой властный, что не возникло даже мысли задуматься над своими действиями.

— А вы просили о помощи еще кого-то? — с едва заметным недовольством в голосе, поинтересовался доктор.

— Нет, но подумывала об этом, — призналась я, сама не понимая причину своей честности.

— Плохо, — тихо пробормотал рыжеволосый врач, но я каким-то чудом услышала.

Я попыталась что-либо рассмотреть, но в салоне до сих пор царил сумрак. Контраст между солнечным днем и темнотой, прочно поселившейся в машине, был таким резким, что перед глазами до сих пор мелькали темные точки. Хотя бы боль в глазах утихла. Обострившаяся после болезни светочувствительность — единственное неприятное напоминание о моей болезни. К постоянному приему лекарств я уже успела привыкнуть.

— Извините, а не могли бы вы включить свет, — попросила смущенно я, — а то неудобно разговаривать, не видя лица собеседника.

— Почему же? — в голосе доктора послышались веселые нотки. Он прекрасно понимал, что полумрак — обстановка, не располагающая к деловой беседе. Но продолжал смущать меня.

— Вы все прекрасно понимаете! — разозлилась я.

— Хорошо-хорошо, — рассмеялся Влад Аристархович и включил на потолке свет. Рассмотрев меня, он повинился: — Простите. Но вы так забавно злитесь.

— Вы говорили, что у вас мало времени, — проигнорировав последнюю фразу мужчины, напомнила я. Видимо, у молодого врача было хорошее настроение, которое он показывал столь странным образом.

— Да, конечно, — перестав улыбаться, доктор заинтересовано чуть подался вперед. — Что у вас случилось? Вчера разговаривая по телефону, мне показалось, что вы были чем-то обеспокоенны.

— Скорее напугана, — призналась я. Сделав глубокий вдох, спросила, не сводя взгляда с лица рыжеволосого мужчины: — Скажите, Влад Аристархович, а может ли моя болезнь обостриться? Или лекарства давать побочное действие?

— Какое именно? — нахмурившись, поинтересовался доктор.

— Мания преследования, например? — тихо произнесла я.

— Расскажи подробнее! — приказал доктор, переходя на «ты».

И я все рассказала, даже не разозлившись и не возмутившись повелительным тоном и резким переходом с официального «вы», на более близкое «ты». Влад Аристархович по мере моего рассказа все сильнее хмурился и поджимал красивые губы. А мне, пристально наблюдавшей за его лицом, все время казалось, что его округлые черты лица плывут, становясь совсем иными, более резкими и хищными.

— Надо взять ваши анализы, — вновь переходя на официальный тон, сказал мужчина, когда я закончила свой монолог. Устало потерев лицо, он попытался обнадежить: — Только после этого я точно смогу сказать, в чем причина вашей мании. Пожалуй, Светлана Михайловна, вам стоит взять отпуск на несколько дней и посидеть дома, пока я разбираюсь в чем дело.

— Хорошо, — я вздохнула с облегчением. На прием к психиатру не отправил, значит, все не так страшно. И дело может быть действительно в лекарствах.

— Тогда сейчас мы заедем в мою лабораторию, и я возьму у вас кровь, чтобы проанализировать ее, — набирая что-то в телефоне, проговорил Влад Аристархович. Затем задумчиво посмотрел на меня, будто что-то прикидывая в уме, и, вновь вернувшись к экрану телефона, добавил: — Потом мой шофер отвезет вас домой.

— Да я и сама доберусь, — попыталась отказаться я.

— Не обсуждается! — повелительно бросил доктор, продолжая что-то быстро строчить в гаджете.

Мы приехали в больницу, где работал Влад Аристархович. С подземной парковки на лифте спустились еще ниже в подвал, где располагались: помещение с холодильниками с кровью и медикаментами, чуть дальше располагалась личная лаборатория доктора и через пару дверей — морг. От осознания того, что через несколько помещений находится комната с трупами, стало не по себе.

В личной лаборатории Влада Аристарховича было на удивление чисто и пахло не хлоркой, как я ожидала, а какой-то лимонной свежестью. В большом помещении находилось четыре прямоугольных белоснежных стола с всякими колбами, реактивами и прочими необходимыми веществами. За первыми двумя слева сидело двое сотрудников в масках и защитных очках. Они что-то смешивали в пробирках темно-бордового цвета и рассматривали в ярком свете настольной лампы. Когда мы вошли, они дружно встали со своих мест и почтительно склонили головы. Меня это удивило и немного развеселило. Такое приветствие я видела только в исторических фильмах про царей или лордов.

— Дорогие сотрудники, — с порога вежливо произнес Влад Аристархович, — эта молодая (мне приятно льстили) девушка стало неважно себя чувствовать после нашей экспериментальной сыворотки. Так что необходимо аккуратно и безболезненно взять кровь и проверить ее на наличие резистентности к препарату.

— Наличие чего? — переспросила я, не спеша направляться к одному из медиков, жестом пригласившего меня к своему столу.

— Сопротивляемости организма к экспериментальному лекарству, — пояснил доктор, направляющийся к дальнему столу, что стоял у большого окна, соединяющего два соседних помещения. Затем взял несколько чистых пробирок, мельком бросил взгляд через окно в другую комнату и спросил у своих подчиненных: — Мария еще не закончила с теми образцами крови, что я приносил в прошлый раз?

— Она выяснила, что первый образец не похож ни на один из имеющихся в базе больницы, — ответил молодой брюнет, стоящий ближе ко мне. — Мы предполагаем, что он случайно попал сюда.

— Случайно ли? — посмотрев почему-то на меня, задал риторический вопрос синеглазый доктор.

— Выяснить подробнее? — поинтересовался брюнет.

— Нет, спасибо, Игорь, — подходя к сотруднику, Влад Аристархович протянул ему пустые пробирки, — просто возьми кровь у Светланы Михайловны. А я сам потом поговорю с Марией и посмотрю на ее результаты.

Кровь молодой человек взял достаточно быстро и профессионально. Обычно у меня долго не могут найти вену, всю истыкают, прежде чем взять, наконец-то, кровь. Но молодому человеку это удалось с первой попытки. И потом даже синяка не осталось. Но взяли, на мой взгляд, что-то слишком много. Три полных пробирки.

Влад Аристархович сам проводил меня до машины, передал адрес шоферу и попросил меня пару дней посидеть дома, пока он не получит результаты моих анализов. Я с радостью согласилась, так как постоянная слежка успела порядком надоесть. И нервы были расшатаны. Не хотелось срываться на родных.

— Ты должен узнать, кто следит за нашей избранницей! — приказал Князь своей тени, как только посадил девушку в машину.

— Что сделать после обнаружения нарушителя? — в голосе говорившего не было ни одной эмоции, словно и не человек произнес фразу.

— Доставить ко мне немедленно! — прозвучал незамедлительный ответ. — Я сам разберусь с ним.

Тень, которая отделилась от ближайшей опорной колонны, низко склонила голову, скрытую капюшоном и бесшумно исчезла, оправдывая свое прозвище.

Князь сбросил иллюзию, которая делала черты его лица плавными и округлыми, и направился в лабораторию. Вся больница принадлежала вампирам, но работали в ней в основном простые люди. Некоторые из них были посвящены в их тайну, другие — умения и возможности которых не могли понадобиться вампирам, оставались в неведении. Их присутствие в больнице было необходимо для отвода глаз смертным. В его личной лаборатории были самые доверенные люди, фанатики науки, ученые, которым был интересен сам процесс выяснения невозможного, а не выгода. Впрочем, на зарплату никто из них не жаловался. Вампиры хорошо платили за работу и за молчание.

— Что скажешь, Игорь? — с порога спросил Князь.

— Очень интересный случай, — убирая с лица маску, ответил брюнет. — Девушка по всем внешним признакам — стригой, но ее клетки безумно быстро делятся. Быстрее даже, чем у вас или Принца вампиров.

— Ты думаешь, что у нее большой потенциал? — отодвигая человека в сторону, Князь сам посмотрел в микроскоп.

— Я бы даже сказал — громадный! — улыбаясь, восхищенно протянул Игорь. — Даже представить не могу, что она сможет делать, когда станет полноценным вампиром.

— А что с сывороткой? Как ее организм принимает мою кровь с транквилизатором? — нахмурившись, спросил Влад Аристархович.

— Да, дозу надо увеличить, — подлетев к своему столу, брюнет начал рыться в бумагах, что недавно разбросал по всей свободной от реактивов и пробирок столешнице и, найдя искомый листок, протянул его Князю. — Как минимум в три раза увеличить транквилизатор и уменьшить наполовину от сегодняшней дозы вашу кровь. Иначе она может превратиться в моройку.

— Только сумасшедших полувампирок нам сейчас не хватает, — вынув из ушей беспроводные наушники, влез в беседу второй человек в лаборатории.

— Зина, я думал, что ты ничего не слышишь, — недовольно упрекнул коллегу Игорь.

— Ты на это надеялся, — скинув маску и шапочку, девушка встряхнула темными кудрями и кокетливо улыбнулась Князю. — Я, конечно, пропустила бо?льшую часть разговора, но и того, что услышала достаточно, чтобы предложить ликвидацию несчастной.

— Твоя кровожадность поражает даже меня, — удивленно признался вампир.

— Это голый расчет, — пожала плечами девушка. — Если в пограничном состоянии она так сильна, то, что будет, когда она превратиться в вампира? Вдруг она станет угрозой не только для нашего вида, но и для вашего? Логичнее и безопаснее будет избавиться от нее сейчас.

— Зина! — зло воскликнул Игорь. — Да как ты можешь! Она же не виновата, что привлекла внимание избалованного вампира!

— Я говорю то, о чем думает каждое разумное существо в этой комнате. Не так ли, Влад Аристархович? — она посмотрела на Князя, и улыбка сошла с ее лица. В глазах Князя полыхала такая злость, что стало не по себе даже такой флегматичной девушке, как Зина.

— Это не вам решать! — сухо обронил вампир, беря эмоции под контроль. — Я приказываю вам молчать обо всем, что связано с этой девушкой! Я сам со всем разберусь.

— Но Инквизитор должен знать! — попыталась тихо возмутиться девушка.

— Я сам ему расскажу, когда решу, что делать со Светланой, — оставив последнее слово за собой, Князь вышел из лаборатории и из больницы. Ему необходимо было все обдумать в тишине.