Притворись моей, девочка!

Глава 30

Даша

Я отправила сообщение Артёму и тут же пожалела об этом.

Или нет?..

Не знаю... Меня рвёт на части от всей этой ситуации...

Да, я могла бы сказать, что не просила Артёма спасать меня... Но это бы звучало так, словно я совсем ему не благодарна.

И именно из-за того, что меня не съедает угрызение совести перед Лерой, я чувствую себя виноватой.

Около часа я просто металась по гостиничному номеру, а потом, не снимая своего нарядного платья, бессильно опустилась на диван и включила телевизор. Найти нужный спортивный канал оказалось делом нехитрым.

Бой уже начался. Тимур и его соперник как раз колошматили друг друга на ринге.

Зажмуриваюсь.

Не люблю насилие. Но всё-таки хочу увидеть именно этот бой, поэтому заставляю себя открыть глаза.

Кажется, Тимур побеждает. Он всё время нападает, а его соперник даже не всегда успевает закрыться от ударов. Звучит гонг, Тимур отходит в свой угол ринга, садится на табурет. На нём не видно каких-то явных повреждений. Повернув голову, он слушает стоящего возле ринга мужчину. Наверное, это его тренер. Вновь звучит гонг, противники сходятся в центре. Бой продолжается...

Где-то там, на трибунах, сидит Артём. Наверняка в первом ряду, рядом с отцом. Ведь его отец такой сноб... Аж противно! И мерзко из-за того, что он так гнобит своего сына.

Пытаюсь вновь сосредоточиться на бое. Снова звучит гонг, за ним второй. Противники то схватываются с нешуточной яростью, то вновь расходятся по углам. Никто не собирается сдаваться. У второго участника боя уже идёт кровь из носа, но, кажется, это его совсем не волнует.

Тимур выплёвывает капы, разминает челюсть. Вновь внимательно слушает своего тренера. Но вдруг его взгляд начинает бегать по трибунам. Тим теперь выглядит взволнованным... и даже испуганным!

Звучит гонг, но парень не спешит выходить на середину ринга. Он продолжает смотреть в сторону трибун. И неожиданно сокрушённо качает головой.

Что происходит?

Рефери привлекает его внимание и призывает сосредоточиться на бое. Тимур подходит к противнику, они снова начинают наносить удары друг по другу. Но теперь Тимур делает это как-то вяло, совсем не так напористо, как раньше.

После следующего гонга, когда он вновь садится на табурет в своём углу, я замечаю, что из его брови сочится кровь. Это просто ужасно — осознанно идти на такое...

К тренеру парня приближается какой-то мужчина в костюме. Через мгновение понимаю, что это Соболев-старший. Активно жестикулируя, он что-то втирает своему сыну. Наверняка отчитывает его и говорит, что Тимур не имеет права проигрывать. От такого отца моральной поддержки ведь не дождёшься!

Заканчивается перерыв, звучит гонг, и Тимур сразу вскакивает. Встав в стойку, наступает на противника. Но двигается по-прежнему вяло. И будто бы становится менее внимательным. Он пропускает удар за ударом. А потом и вовсе падает. Соперник Тимура отправляет его в нокдаун — кажется, так это называется.

Тимур, конечно, почти сразу встаёт, но всё же его противник наверняка заработал пару лишних очков.

Я даже не знаю, откуда так осведомлена о правилах бокса. Так нервничаю, что вскакиваю с дивана и снова начинаю ходить по комнате.

Сколько уже раундов прошло? Как долго это будет продолжаться?

Гонг... Парни вновь наносят друг другу сокрушительные удары. Оба мокрые от пота, их лица в крови, и они явно устали...

От этой мясорубки меня отвлекает стук в дверь. Я перевожу ошарашенный взгляд на неё.

Кто там может быть? Ведь не уборка же номера?

Вновь смотрю на экран. В этот момент Тимур в очередной раз падает.

Щелчок дверного замка мгновенно приковывает моё внимание обратно к двери. Внезапно она распахивается.

— Знаешь, Даша, — говорит Артём, входя в номер, — я сейчас начну тебя ругать. Но сначала скажу, что ты потрясающе выглядишь в этом красном платье.

Я в шоке...

Он здесь? Почему он здесь? Его брат там проигрывает! Боже...

— Тём... — выдыхаю я и почему-то начинаю пятиться.

Артём же, наоборот, стремительно приближается ко мне.

— Ты не приехала... Написала смс... Думаешь, мне этого достаточно?

И нет, он не ругается, его голос звучит почти нежно. Подойдя вплотную, обхватывает моё лицо ладонями и говорит тихо, но уверенно:

— То, что случилось с Лерой — ужасно. Но ты не виновата. Виноват только я. Но я не жалею о своём решении. Мне не хотелось, чтобы у тебя были проблемы с гайцами.

— Ты не говорил, что сделал это из-за меня, — шепчу в ответ.

— Потому что не хотел только твоей благодарности. Хотел, чтобы ты полюбила меня. Просто так полюбила.

Просто так... Именно так я люблю свою маму. И Артёма тоже...

С моих губ срывается испуганный вопрос:

— Почему?

И я тут же добавляю:

— Почему я? Что во мне такого?

— Потому что ты — мой личный свет в тёмном царстве, — он улыбается. — Да, сначала я думал лишь про десять дней. Наивно полагал, что мне этого хватит. Пропитаться твоим теплом... Осветить мою мрачную жизнь твоим внутренним светом... Но я ошибся! Десять дней чертовски мало!

У меня начинают дрожать губы от этого признания. Сердце из груди того гляди выпрыгнет.

— Мне плевать на то, что будет делать отец, — продолжает Артём уже без улыбки. — Меня он не отчислит, а значит — и тебя не сможет. Потому что тогда я тоже уйду. Мне восемнадцать, я могу жить и без его указки. Пора ему это понять. Он больше не сможет навязать мне своё мнение. И только благодаря тебе я смог решиться на это противостояние. Раньше мне просто нечего было терять, вот я и соблюдал его правила.

— Тём...

— Нет, — он тут же меня обрывает. — Давай закончим убиваться и по Лере, и по моему отцу вот прямо сейчас. Плевать на них всех. Я просто хочу тебя поцеловать.

Его губы приближаются к моим, и я успеваю лишь шепнуть:

— Люблю тебя.

Наверное, это всё, что я могу сказать в ответ на эти берущие за душу слова.

Услышав моё тихое признание, Артём накрывает мои дрожащие губы своими. Поцелуй тянется до тех пор, пока звуки из телевизора не заставляют нас прерваться. Там слышится какой-то шум, что-то явно происходит.

Кошусь на экран. Артём оборачивается, чтобы тоже взглянуть. Его ладони покидают моё лицо. Парень подходит ближе к телевизору. Его кулаки сжимаются.

— Вставай... — хрипло шепчет он, глядя на экран.