Это был странный и прекрасный день. Изабель расслабленно откинулась на подушках кареты, которая неторопливо катила, мягко покачиваясь на рессорах. Теплое солнце светило в раскрытое окно, легкий ветерок шевелил локоны. Напротив нее сидел Терренс — такой же тихий, умиротворенный, с полуприкрытыми глазами.
С утра они работали. Раз за разом Изабель проигрывала маленькие сценки, подражая голосу, интонациям, жестам и манерам, присущим актерам. В перерывах Терренс развлекал ее бесконечными театральными байками — забавными и колоритными, — которых он знал бесчисленное множество.
Наконец он выпрямился на сиденье и дал знак кучеру остановиться.
— Приехали! — Ожидая, пока слуга откроет дверцы кареты, он усмехнулся и обратился к спутнице: — Ты готова, любовь моя?
— А то как же, котик! — ответила она с улыбкой.
Терренс удовлетворенно кивнул и вышел из кареты первым, подавая Изабель руку. Она поправила низкий вырез платья и перекинула через шею красное боа — то самое, похожее на дохлую змею. М-да. Рут непременно упала бы в обморок, увидев ее сейчас. Впрочем, с бедной старушки хватит и сегодняшнего утра.
Изабель усмехнулась, вспомнив те причитания, которыми Рут провожала ее из дома. Как не хотела отпускать ее одну в путешествие с опасным, коварным маркизом. Возгласы возмущенной экономки стихли лишь тогда, когда лошади увезли их с Терренсом на порядочное расстояние от дома.
Изабель подала Терренсу руку и торжественно выплыла из кареты, громко шелестя атласными юбками. Ее появление не осталось незамеченным. И это еще слишком мягко сказано. Мальчишки-посыльные застыли как вкопанные, забыв о делах, и уставились на нее, раскрыв рот. Какая-то солидная дама, садившаяся в экипаж, тоже замерла с занесенной на ступеньку ногой, не в силах оторвать от Изабель изумленного взгляда.
Глубоко вздохнув, Изабель поправила на шее чудовищное боа и громко сказала:
— Провалиться мне на месте, Хавершэм, я и не знала, что за городом есть такие местечки!
Терренс улыбнулся и подхватил ее под руку.
— Я же говорил, моя крошка, что тебе понравится!
— В ожидании встречи с твоей бабусей весь мир мне видится в розовом свете! — заметила Изабель, шествуя рядом с Терренсом ко входу в гостиницу.
Молоденький вихрастый гостиничный рассыльный застыл возле дверей при их приближении. Изабель широко улыбнулась и шепнула ему, проходя мимо:
— Что, в штанах жарко стало? Рот закрой — муха залетит!
Она махнула рукой и проплыла мимо покрасневшего до корней волос, вконец смущенного паренька.
Войдя в холл, они направились к стойке портье. Изабель шла, высоко вскинув голову и покачивая бедрами. Юбки на ней громко шуршали при каждом шаге. Да, недаром она столько времени наблюдала за тем, как ходят настоящие актрисы!
У стойки их поджидал сам хозяин гостиницы — маленький кругленький человечек, покрасневший при виде Изабель точно так же, как его мальчишки-посыльные во дворе. С трудом оторвав глаза от соблазнительной красотки, он перевел взгляд на Терренса и расплылся в улыбке.
— А, лорд Хавершэм! Очень, очень рад снова видеть вас!
— Взаимно, Бентвуд, — улыбнулся Терренс.
— Я не видел вас с той поры, как вы приезжали сюда с… — Он перехватил взгляд Изабель и закашлялся. — М-да… Довольно давно вас не видел. Ту же комнату, что и всегда, милорд?
— Да, если можно, — ответил Терренс.
Изабель сначала решила, что она ослышалась. Слово «комната», сказанное в единственном, а не множественном числе, ярким факелом вспыхнуло у нее в мозгу.
— Комната! — вскрикнула она. — Ты, наверное, оговорился? Комнаты!
Бентвуд, ничего не понимая, замешкался.
— Э-э-э… — нервно взглянул он на Терренса. — Милорд?
— Все как обычно, Бентвуд, — спокойно сказал Терренс, вынимая банкноту.
Бентвуд сделал неуловимое движение рукой, и банкнота исчезла — словно ее никогда и не было.
— Но… Но… — Изабель запнулась и выдавила улыбку. — Как знаешь, котик, но я-то думала, что буду путешествовать с тобой как настоящая леди!
Она с вызовом взглянула на Бснтвуда.
— Ведь у настоящей леди все должно быть свое — и прислуга, и комната, и так далее, верно? Скажи, ты не будешь думать, что я не настоящая леди только потому, что мы поселимся в одной комнате, а?
Хозяин гостиницы был прирожденным дипломатом.
— Ну, как сказать… — Он отвел глаза и вдруг озабоченно воскликнул: — Одну минутку, милорд и леди Келлер! Я немедленно займусь вами!
Изабель круто развернулась на каблуках. Как же это она прозевала появление этой пары? Супруги Келлер — оба тощие и высокие, молча и надменно смотрели на нее. С одинаковыми вытянутыми лицами, они были похожи на двух лошадей в одной упряжке.
Терренс тоже обернулся и сказал:
— Добрый день, милорд, миледи!
Супруги-лошади одновременно и молча кивнули.
— Дорогая, — озабоченно воскликнул Терренс. — Мы задерживаем милорда и миледи!
Изабель хотелось как можно скорее удалиться из-под осуждающих взглядов этой парочки, но мысль об общей с Терренсом комнате подхлестнула ее.
— А, подождут немного, — нахально заявила она. — Ты сам говорил, что я должна вести себя как настоящая леди, а настоящие леди всегда заставляют себя ждать, верно?
Унылая физиономия милорда Келлера скривилась. Или это было не лицо милорда, а лицо его жены? Но до чего же они похожи!
Итак, миледи Келлер поморщилась и отвернулась с оскорбленным видом, а Изабель продолжала, обращаясь теперь к хозяину гостиницы:
— А у вас нет номера с двумя комнатами или чего-нибудь в этом духе?
Бентвуд покраснел.
— Увы, у нас есть только один двойной номер… и… поскольку здесь лорд и леди Келлер…
— О-о, — разочарованно протянула Изабель.
Терренс наклонился к ней и тихонько шепнул:
— Изабель, у меня просто не хватит денег на две комнаты.
Она искоса взглянула на него, понимающе усмехнулась.
— Ну, в таком случае ничего не поделаешь, — сказала она. — Ладно, Бентвуд, так и быть, мы уступаем двойной номер леди Келлер. В конце концов, она гораздо раньше стала настоящей леди, чем я.
Изабель подмигнула хозяину и добавила:
— Кроме того, с меня же не убудет от одной ночи, верно?
— Да, мадам, — согласился Бентвуд. Затем перевел взгляд на леди Келлер и смешался. — Я полагаю… Черт побери, я и сам не знаю, что говорю!
Изабель снова повернулась к леди Келлер. Окинула взглядом ее роскошное, элегантное платье, от которого струился аромат тонких духов. Затем шагнула вперед и ткнула пальцем в плечо ошеломленной женщины.
— Вообще, милочка, скажу вам как настоящая леди — настоящей леди, в одноместный номер следовало бы запихнуть вас, потому что мы прибыли раньше. Ну, или по крайней мере бросить монетку — кому повезет. Да ладно. Пользуйтесь моей добротой. К тому же мой Хавершэм не храпит по ночам! — Она придвинулась вплотную. — Можете меня не благодарить. Лучше заходите, пропустим рюмочку-другую, что скажете на это, а, леди Келлер?
— Но я не пью! — вытянулась во весь свой рост несчастная леди Келлер.
— Да ну-у? — недоверчиво протянула Изабель.
Муж леди Келлер издал короткий смешок. Изабель повернулась к нему и понимающе подмигнула — точь-в-точь как Дейзи из театра незабвенного Антонио. Затем снова ткнула пальцем в плечо окаменевшей леди Келлер.
— Вы обязательно должны посмотреть, как я играю, когда нернетесь в Лондон. Так и быть, я устрою вам бесплатные контрамарки. Подъезжайте прямо к служебному входу, скажете, что вы ко мне, и вас пропустят — я договорюсь!
— Пойдем, любовь моя, — поспешил увести ее Терренс, заметив, что пунцовое лицо леди Келлер начинает медленно синеть.
Изабель победно вскинула голову и поспешила за своим покровителем.
— О, дьявол! — восхищенно воскликнул Терренс, крутя в руке ключ от комнаты, пока они шли вместе с Изабель по длинному гостиничному коридору. — Тони ни за что не поверит, когда я ему расскажу! Ну и спектакль ты закатила! Просто блеск!
Изабель рассмеялась в ответ.
— Я и сама не ожидала от себя такого! Оказывается, в жизни куда проще играть, чем на сцене!
— Сцена пугает, — согласился Терренс, останавливаясь возле нужной двери. Он вставил ключ в замочную скважину и повернул его. — И этот страх не так-то просто преодолеть!
Терренс распахнул дверь и сделал приглашающий жест рукой.
Изабель замерла на пороге. Сердце ее ушло в пятки, и она никак не могла заставить себя войти внутрь комнаты. Их с Терренсом комнаты.
— Изабель! — окликнул ее Терри и нахмурился. — Изабель, в чем дело?
Она глубоко вздохнула.
— Говоришь, сцена пугает?
Он внимательно посмотрел на нее и мягко сказал:
— Не нужно меня бояться, Изабель. Я прекрасно знаю, что ты — леди. Настоящая леди. И обещаю тебе, что не сделаю впредь ничего без твоего предварительного согласия.
— Я верю… — тихо прошептала Изабель.
Действительно, до сих пор Терренс вел себя очень корректно. Ну, разве кроме одного раза. И все-таки, насколько она может верить его словам? До каких пределов может на него положиться? Глаза Терренса потемнели.
— Что же касается того случая на сцене…
— Пожалуйста, не надо об этом! — быстро сказала она.
— Надо, — твердо ответил он. — Я хочу, чтобы ты знала: это не повторится!
— Я верю тебе, — кивнула Изабель и смутилась. — Я тоже постараюсь, чтобы это больше не повторилось!
Почему-то Терренсу показалось, что в ее глазах мелькнуло сожаление.
— Мы… Мы тогда просто играли то, что было написано в пьесе!
— Да, — кивнула Изабель и повторила как эхо: — То, что было написано в пьесе.
— И это нельзя воспринимать всерьез.
Терренс глубоко вздохнул. Ему нелегко далось это объяснение.
— Ну а теперь, когда ты знаешь, что это не повторится, может быть, ты войдешь внутрь?
— О да, — спохватилась Изабель, — конечно.
Он облегченно вздохнул.
— Представь себе, что я твой брат, ладно? Так тебе будет легче.
— Что ты вроде как Джош? — переспросила она и кивнула. А что, это и впрямь может помочь. — Да, ты это хорошо придумал.
Терренс улыбнулся и протянул руку, чтобы скрепить этот союз.
— Договорились?
— Договорились, — рассмеялась она, подавая ему руку.
Их пальцы соприкоснулись, и словно электрическая искра пронзила все тело Изабель — с головы до пят. Терренс задержал ее руку в своей еще на мгновение, а затем отпустил.
— А я буду думать, что ты моя сестра, — пообещал он не слишком уверенным тоном.
— Твоя сестра, — повторила Изабель и, вздохнув, решительно шагнула через порог.
Да, она постарается видеть в Терренсе брата, хотя Изабель плохо представляла, что из этого получится.
«Терренс и впрямь чем-то похож на Джоша», — подумала Изабель, сидя на полу и глядя на сидящего напротив нее Терренса. В номере, который обычно снимал в гостинице Терренс, обстановка была весьма скудной — лишь кровать и один стул. Воспитание не позволяло ни одному из них сидеть на постели в присутствии постороннего. То же самое относилось и к стулу — ведь он был один! И они устроились прямо на полу, на вытертом многими постояльцами ковре.
Изабель не находила себе места, она вскоре поднялась и стала бесцельно бродить по неуютной, безликой комнате. Понаблюдав за нею некоторое время, Терренс заявил, что не знает, как Изабель, но он голоден как волк. Она тоже была голодна, но мысль о том, что нужно спускаться вниз и обедать в общем зале, пугала ее. Она честно призналась в этом Терренсу, и тот предложил кликнуть горничную, чтобы та принесла им прямо в номер что-нибудь из холодных закусок. Изабель приняла его предложение с нескрываемой радостью. Так они и поступили.
Нет, что ни говори, а обедать вдвоем с Терренсом было для Изабель гораздо меньшим испытанием, чем сидеть в общем зале, где все будут смотреть на нее с любопытством, осуждением или похотью. А когда в комнате появился большой поднос, уставленный блюдами с холодным мясом, сыром, фруктами, зеленью, с гордо возвышавшейся на нем бутылкой хорошего вина, Изабель и вовсе повеселела. Похоже, что они сделали правильный выбор.
Терренс стащил с кровати покрывало и расстелил его на полу.
— Сейчас мы устроим с тобой настоящий пикник! — оживленно воскликнул он.
— Прекрасная мысль, Терри!
Он придирчиво осмотрел уставленное едой покрывало и довольно улыбнулся:
— А что, неплохо получилось! А самое главное — здесь нет ни муравьев, ни грязи, которая вечно попадает на пикниках в каждую тарелку. — Он ухмыльнулся и добавил: — И если пойдет дождь — а какой же пикник обходится без дождя! — нам не нужно все бросать и мчаться в укрытие.
— Да, культурненько все, культурненько, — промычала Изабель, рот которой был набит клубникой.
Терренс посмотрел на нее, не выдержал и рассмеялся.
— Что смешного, Терри?
— У вас весь подбородок в клубничном соке, мадам!
— А-а! — воскликнула Изабель, вытирая запачканный подбородок ладонью. — Чтобы вы знали, это ужасно невежливо — смеяться над дамой. Фи!
— Ничего подобного, — парировал Терренс. — Над сестрой подшучивать можно!
— Негодник, — состроила кокетливую гримаску Изабель. — Такой же негодник, как Джош.
Неожиданная мысль пришла ей в голову, и она спросила:
— Почему ты не хочешь жениться, братец?
Терренс удивленно уставился на нее.
— А почему ты об этом спросила, сестрица?
— Право, сама не знаю, — пожала плечами Изабель. — Просто есть вещи, которых я не понимаю. Ну скажи, разве мало на свете женщин, помимо этой твоей мисс Эрроурут, которые были бы рады выйти за тебя?
— Ну, началось, — досадливо протянул Терри, откидываясь на локти и вытягивая ноги. — Назови понарошку женщину сестрой, и она тут же будет во всем вести себя как настоящая сестра. Еще немного, и тебя нельзя будет отличить от моих милых родственниц!
— И все же? — нахмурилась Изабель. — Ты что, не любишь женщин?
— Э, нет, — поспешно ответил он. — Женщин-то я люблю! Но не хочу жениться.
— Почему же?
— Настырная у меня сестрица! — тяжело вздохнул Терренс.
— Ты затеял такую сложную игру, лишь бы только не жениться. Вот мне и любопытно узнать — почему? А поскольку я втянута в твою махинацию, могу я знать всю правду или нет?
— Ха! Махинация! Это ты точно подметила! — хмыкнул Терренс. — Видишь ли, я взаправду люблю женщин…
— А они — тебя.
Он стойко выдержал ее осуждающий взгляд.
— Вы, женщины, удивительные существа: чувствительные, загадочные и… хитрые. Дай вам только малейший шанс, и вы уж не упустите добычу из коготков. Вцепитесь в мужчину и пытаетесь его себе подчинить…
— Ну зачем ты так! — обиделась Изабель. — Женщины не все такие. Я вот никогда ни к кому в душу не лезу.
— Не надо, — покачал Терренс пальцем. — Ты, может быть, и нет, но остальные… Вы, женщины, только и смотрите, как бы взять власть над мужчиной, как бы поставить его под свой контроль! Да еще норовите обстряпать все так, чтобы мужчина и не догадался, что он давным-давно под чьим-то каблуком!
— Я плохо в этом разбираюсь, — призналась Изабель, — но позволь тебя спросить: а что еще остается делать нам, бедным женщинам?
— Почему это бедным? — нахмурился Терренс.
— А как же! Вот вы, мужчины, всегда делаете то, что вам нравится, и ни у кого не спрашиваете позволения. Захотелось вам расширить свои земли — вы начинаете войну. Захотелось приключений — вскочили на коня — и вперед. Вы свободные птицы! И ни на что не нужно спрашивать разрешения ни у отца, ни у мужа, ни у брата. И даже если вы родились в простой семье, ничто не мешает вам своим трудом выбиться на самый верх. — Она пристально посмотрела на него. — Ну а если вы по рождению аристократ, то всегда можете приумножить свое богатство, женившись на богатой наследнице!
— Я не собираюсь жениться на богатой наследнице, — нахмурился Терренс.
— Да, — согласилась Изабель. — Не собираешься, потому что опять-таки не хочешь! А женщина? Ведь если ее родные решат, что она должна выйти замуж из-за денег, она выходит за человека, которого не любит, которого не хочет. И что ей делать дальше? Вот и начинает она обманывать мужа и крутить романы на стороне. Заниматься махинациями, говоря вашим языком.
— О боже! — сделал большие глаза Терренс. — Вылитая тетушка Тео! Ты повторяешь слово в слово нотации моей тетушки Тео!
— Кого?
— Да есть у меня в родне такая моралистка. Старая дева. Затворница. Ничего толком не знает про мужчин, но убеждена, что все они — подлецы и обманщики. — Он хитро прищурился. — Ну а ты-то сама почему не замужем? Ты что, избегаешь мужчин?
— Да нет, — покачала головой Изабель, — по правде сказать, наверное, я не замужем именно потому, что не отношусь к тем женщинам, о которых ты говорил. Не умею обстряпывать свои дела. Просто живу как живу, как умею. Мама умерла, когда я была еще маленькой, и на меня легло воспитание Джоша. Отец всегда был погружен в свои научные занятия, и до нас с Джошем у него просто не доходили руки. Так что кому-то нужно было следить за тем, чтобы в доме было чисто, чтобы на столе была еда, чтобы Джош был под присмотром, а счета — оплачены. И так это тянулось и тянулось… И дотянулось до того, что мне уже двадцать лет, и что?.. И ничего!.. И никого!..
— Обидно?
— Нет, пожалуй. Ведь я никогда и не задумывалась надо всем этим. Нет, конечно, и у меня бывают всякие глупые мечты — как у любой женщины, наверное, — она засмеялась. — И в этих мечтах за мной является прекрасный рыцарь на белом коне. Он увозит меня в свой высокий замок, и мы живем с ним много лет в любви и полном согласии.
Она с улыбкой посмотрела на Терренса, и тот улыбнулся в ответ:
— Трогательно.
— И в этих мечтах никогда не употребляется местоимение «я», — призналась она. — Только «мы» и «наше».
Изабель подтянула колени к груди и положила на них подбородок. Ожидающе посмотрела на него.
— Наивно, правда? Во всяком случае, твой взгляд на мир куда ближе к действительности. Я полагаю, что понятия «свобода» и «мы» — несовместимы.
Наступило долгое молчание. Терренс сидел, сосредоточенно уставясь в одну точку.
— Эй! — окликнула его Изабель. — Терренс!
Он тряхнул головой и вскочил на ноги.
— Ну что, пора ложиться спать!
— Спать? — Изабель не могла представить себе, как они устроятся на ночь в этой комнате с одной кроватью.
— Да, — негромко повторил он. — Спать.
Сердце гулко забилось в груди Изабель.
— Д-да… хорошо.
Он ободряюще посмотрел на ее напряженное лицо.
— О господи, да успокойся ты, ничего тебе не угрожает. Сейчас я уйду, ты приготовишься ко сну и ляжешь в постель. А потом я вернусь в номер и устроюсь на полу. Одно одеяло для меня пожертвуешь?
Он подошел к кровати и переложил на стул одно из одеял. Подумал и прибавил туда же одну подушку.
— И это, ладно? Ты не возражаешь?
— Но как же ты… на полу? — спросила Изабель.
— Мне все равно, я могу спать где угодно, — беззаботно ответил Терри. — Ну, все, я пошел. Полчаса тебе, я думаю, хватит? Устраивайся. И поживей. Нам обоим сегодня не мешает выспаться хорошенько!
И он вышел из комнаты, громко хлопнув за собою дверью.
Изабель проводила его задумчивым взглядом. Похоже, она чем-то задела Терренса, расстроила, рассердила. Но чем? И насколько сильно? Странно. Ведь под конец она полностью принимала правоту Терренса, а он почему-то этого не оценил. Нет, все-таки они странные, эти мужчины!
— Полчаса… полчаса… — пробормотала она себе поднос.
Полчаса! Да, пожалуй, сейчас неподходящее время, чтобы размышлять о странностях мужской натуры!
Изабель вскочила и стала лихорадочно готовиться ко сну. Она умылась, переоделась в ночную сорочку и юркнула под одеяло. Скорости ее можно было только позавидовать: она уже лежала в постели, а от отведенного ей времени оставалась еще добрая половина.
Девушка потянулась было, чтобы задуть свечу, но остановилась. Не стоит. Иначе Терренс ничего не увидит, когда вернется. Она еще раз убедилась в том, что одеяло подоткнуто так, что из-под него ровным счетом ничто не торчит и не высовывается. Затем закрыла глаза и принялась считать. Трудно сказать, до какого числа добралась Изабель в своем счете, но то, что ее упражнение в математике длилось не менее часа, — это точно.
Но вот наконец дверь тихонько заскрипела.
— Изабель, — послышался негромкий голос Терренса.
Отвечать ей не хотелось. Пусть лучше думает, что она уже спит. Она поглубже зарылась под одеяло.
— Изабель! Ты не спишь?
Она почувствовала, что он склонился над нею. Слышала его дыхание. Изабель затаилась, ожидая худшего. Жуткие мысли понеслись у нее в голове. Вот сейчас он откинет одеяло, и… Но додумать она не успела.
— Ну ладно, — раздался голос Терренса. — Тогда я гашу свечу.
Укрытая с головой, Изабель могла только предположить, что в комнате стало темно. Затем послышались шорохи, возня, сопение, и вдруг кровать вздрогнула от сильного толчка.
— Проклятие! — вновь послышался голос Терренса, за которым последовало новое шуршание и новая возня.
Изабель напряженно прислушивалась, пытаясь представить, что же происходит сейчас там, внизу, на ковре.
Она осторожно высунула голову из-под одеяла и открыла глаза. Ее окружала кромешная тьма, и там, в этой тьме, скрывался мужчина. Впервые в жизни Изабель оказалась в такой компании: запертая комната, тьма и мужчина.
«Что лучше, — подумала она, — не спать и быть настороже? Или, напротив, постараться уснуть? Да, но если я усну, то могу упустить момент, когда он решит наброситься на меня. А если не буду спать? — возразила она сама себе. — Разве я справлюсь с ним?»
Ну что, что он там притих? Что делает? Что замышляет? А может, ничего не замышляет. Просто лежит себе на холодном, жестком полу и пытается заснуть. Бедняжка… А она бессовестно разлеглась здесь как барыня — одна в огромной кровати, где еще столько свободного места! Вполне хватило бы, чтобы приютить и обогреть этого несчастного человека. «Вы — бессердечная дрянь, мисс Изабель Клинтон!» — сказала она самой себе едва слышно. И тут же испуганно прикусила губу. Боже мой, откуда у нее взялись подобные мысли? Разделить постель с мужчиной? Ну уж нет!
Нет?
Однажды зародившись в ее мозгу, мысль о спящем рядом мужчине уже не покидала головы Изабель, а фантазия принялась услужливо подбрасывать в топку разгорающегося желания все новые и новые детали. Сильные руки с упругими, перекатывающимися мускулами. Широкие плечи. Грудь, покрытая темным пушком. Горячие губы. Запах его одеколона. Тепло, струящееся от большого сильного тела…
Изабель испуганно вздрогнула, зажмурила покрепче глаза и поспешно принялась считать в уме овец, чтобы отогнать, отвести подальше от себя это наваждение, этот соблазн.
И тут, неожиданно для нее самой, ее губы негромко, но явственно шепнули:
— Мы.
Мы… Это значит — она и мужчина, лежащий на полу в двух шагах от нее.
Мы… Это значит — мужчина и женщина.
Мы… Это значит — каждый за двоих и двое в одном.
Мы…
Теплая волна стала подниматься из самых заветных глубин существа Изабель, и она впервые в жизни ощутила в себе пробуждающуюся женщину.
Открытие этих новых, дремавших в ней доныне сил ошеломило Изабель. Мощь этих сил — напугала ее.
Плотнее сжав ресницы, она с удвоенной энергий принялась считать овец.
В то самое время, когда Изабель, укрывшись с головой, считала овец, на окраинной темной улице Лондона появилась тонкая юношеская фигура. Поспешно выйдя из наемного кеба, молодой человек торопливо направился к глухому, мощенному булыжниками переулку. Когда он переходил улицу, в тусклом свете фонаря матово блеснули его белокурые волосы, озаренные лихорадочным огнем, как у всех влюбленных, глаза.
Он достиг заветной двери, задраэт голову вверх, разыскал глазами вожделенное окошко, заметил тусклый свет, пробивающийся сквозь давно не мытое стекло, и улыбнулся. Затем нетерпеливо постучал.
— Молли! — позвал юноша громким шепотом. — Молли, открой!
Ответа не последовало. Молодой человек повторил попытку, стуча посильнее и восклицая уже во весь голос:
— Молли, дорогая, это я! Открой! Я же знаю, что ты не спишь!
Наконец дверь распахнулась и на пороге появилась Молли в накинутом на плечи красном засаленном халате. При виде позднего гостя ее зеленые глаза по-кошачьи сверкнули.
— Джош, птичка моя! Что ты здесь делаешь?
Юноша с улыбкой протянул Молли красиво перевязанный пакет, зажатый в руке.
— Посмотри, что я тебе принес!
Молли поспешно развязала ленточку и засунула в пакет свой любопытный нос.
— Да это же шоколад!
Он горделиво улыбнулся.
— Да, твой любимый.
Молли прижала к груди пакет и отступила в темноту дома. Джош проворно последовал за ней, ловко миновал в потемках все преграждавшие путь предметы и вошел вслед за хозяйкой в крошечную гостиную.
Вошел и застыл, удивленный, увидев сидящую на стуле незнакомку — молодую симпатичную девушку. Справившись с замешательством, он поклонился и негромко сказал:
— Прошу простить меня, мадам, за мое позднее и неожиданное вторжение.
Девушка подняла свое густо накрашенное личико и кокетливо захихикала:
— Мадам? Черт побери, это мне нравится!
— Дейзи! — окинула ее предостерегающим взглядом хозяйка. — Быстренько поднимай якоря и покинь бухту!
— Но… — недовольно протянула та.
— Никаких «но», — отрезала Молли. — Слушайся меня, и все будет как надо.
— Молли, а нельзя…
— Это же Джош Клинтон!
— Джош Клинтон! — ахнула Дейзи. — Так это… это он…
Она отступила немного и внимательно осмотрела Джоша с головы до ног.
— Ничего не скажешь… Хорошенький, прямо как ангелочек!
— Дейзи! — повысила свой голос Молли. — Поднимай паруса, я сказала. Джоша не было в городе целый месяц.
— Не понимаешь, что ли? Тут все горит, а она стоит себе и пялится!
Дейзи покраснела так, что естественный румянец пробился даже сквозь толстый слой искусственного.
— Все, все… Извините… Оставляю вас наедине…
— Давай, давай пошевеливайся, девочка! — нетерпеливо сказала Молли. — Тебе здесь делать нечего. Будет и тебе прекрасный принц. Или лорд. Только сначала я научу тебя хорошим манерам.
— Ладно, Молли, — кивнула девушка и слегка повеселела. Затем взглянула на Джоша и с сожалением вздохнула. — Рада была познакомиться с вами, Джош!
Не сказав больше ни слова, Дейзи неслышно выскользнула за дверь.
Молли повернула в замке ключ и повернулась к Джошу:
— Почему ты вернулся в Лондон? Ведь ты сейчас должен быть во Франции! На этой, как ее? Ихсхурсии!
Джош радостно улыбнулся и широко раскинул в стороны руки.
— Я не мог больше быть без тебя ни минуты, моя милая. Ну, иди же ко мне, иди поскорее, крошка моя!
Молли вскинула к груди руки с зажатым в них пакетом и отступила от него.
— Веди себя приличнее, Джош.
— К чертям приличия! Я слишком сильно соскучился!
Улыбался он по-мальчишески широко, белозубо.
Джош решил больше не тратить времени на разговоры, притянул к себе Молли, безжалостно сминая прижатый к ее груди пакет.
Он жадно впился губами в губы Молли.
— М-м, м-мальчик м-мой, — промычала она. — Не н-надо! Ты н-не должен целовать м-меня!
— Это еще почему? — прижался губами к ее уху Джош.
— Я обещала оставить тебя, — простонала Молли.
Джош страстно целовал ее шею, пропуская слова Молли мимо ушей.
— А-а-а-а! К черту! — Молли с трудом высвободила зажатый между ними пакет и отбросила его в сторону. — Я свободная женщина и могу распоряжаться собой как хочу. Этого не сможет отрицать никто, даже твоя сестра, верно?
Она страстно обняла Джоша и поцеловала — пылко, горячо.
— Моя сестра? — переспросил Джош. Как ни странно, его мозг сумел уловить слова, сказанные Молли. А вот она его не услышала.
— М-м-м-ммм, — низко мычала Молли, пытаясь развязать узел шейного платка Джоша. — Мальчик мой, как я соскучилась по тебе! Как же я соску-у-училась!
— Да-да, — слегка отстранился от любовницы Джош. — Только что же там насчет Изабель?
— Изабель… — непонимающе повторила Молли, продолжая бороться с замысловатым узлом. — Слушай, почему на них всегда такие сложные узлы?
Джош машинально распустил узел одним небрежным движением, но мысли его уже сосредоточились на словах Молли.
— Что с моей сестрой?
— Спасибо. — Молли добралась до пуговиц на рубашке Джоша. С ними она легко справлялась без посторонней помощи. — Она очень умненькая, твоя сестра. Все на лету схватывает!
Молли покончила с пуговицами и нежно поцеловала Джоша в обнажившуюся грудь.
— Поначалу, правда, твоя сестренка хотела надуть меня, но зато как только ей представился удобный случай, она его не упустила. — Молли прикоснулась губами к уху Джоша. — Ты должен гордиться ею.
— Гордиться? — переспросил Джош, изнывая от страсти. — Что?.. Эй, погоди, Молли! Ну-ка, расскажи все сначала и поподробнее!
— Сейчас. — Она крепче обняла Джоша и прижалась к его губам своими — горячими, нетерпеливыми.
— Молли, почему я должен гордиться своей сестрой? — пробормотал Джош, чувствуя, что готов сдаться в любое мгновение под напором своей ненаглядной.
— Твоя сестричка заарканила маркиза Хавершэма, — пояснила Молли, а сама заарканила плечо Джоша свободной рукой.
— Что-о?
Джош вырвался из ее объятий и нахмурился.
— Что ты сказала?
Молли стала надвигаться на него — молча и неудержимо, словно океанское судно на рыбацкую лодочку.
— Перестань! — завопил Джош. — Что это значит — заарканила маркиза Хавершэма?
— Заарканила — значит приручила. Заставила его клевать со своей ладони, — пояснила Молли, умильно глядя на него маслеными глазками. — Милый, ты ведь по прежнему хочешь свою Молли, да, лапочка?
— Да постой ты! — остановил ее Джош, вытянув вперед руки и сдерживая ими распаленную подругу. — Оставайся на месте, пока не расскажешь все подробно.
— Да что тут долго рассусоливать? — удивилась Молли. — Твоя сестра заполучила маркиза в покровители, вот и все.
— Ты что-то напутала! Как только подобное могло тебе прийти в голову?
Молли не обиделась, только слегка смутилась и улыбнулась.
— А, ты, наверное, думаешь, что все было сделано слишком грубо? Не беспокойся! Твоя сестричка все очень тонко обстряпала — комар носа не подточит! Ну, с моей помощью, конечно. Маркиз выложил мне за Изабель четыреста пятьдесят фунтов, вот так!
— Четыреста пятьдесят… За Изабель… — недоуменно прошептал Джош.
— Точно. Все по правилам. Мужчина всегда должен заплатить за любовницу, а как же? Иначе он ее и уважать не будет!
— Я… Я не верю тебе! — затряс головой Джош. — Не верю!
Молли молча двинулась вперед. Джош пригрозил ей пальцем.
— Стой, где стоишь! — прикрикнул он. — И ты… Ты взяла за мою сестру четыреста пятьдесят фунтов?
Молли задумалась.
— Джош, ты, наверное, бесишься потому, что я с тобой не поделилась, да? Но прости, у меня уже нет тех денег. Я вложила их. В собственное дело. — Она гордо вскинула подбородок. — Это твоя Изабель натолкнула меня на эту идею! Знаешь, я ведь бросила театр. Я теперь сводня.
— С-сводня?
Молли важно кивнула.
— Да. Я решила, что если с Изабель мне все так ловко удалось обделать, так почему бы не попробовать удачи с другими девушками? — Она пожевала губами. — Конечно, Изабель — это особый случай. Мне с ней и возиться-то почти не пришлось. Познакомила я ее с маркизом, а дальше она, считай, сама все обтяпала. Я таких деловых еще и не встречала. А уж взялась она за него — любо-дорого посмотреть. Мигом добилась, чтобы маркиз устроил ей премьеру. Да так при этом поставила себя, что он с нее пылинки сдувает!
— На сцену? Изабель? — Он облегченно рассмеялся. — Нет, это точно какая-то другая девушка, не моя сестра!
— Твоя, твоя, — успокоила его Молли. — Только, должна я тебе заметить, актриса-то она никудышная. В последний раз из-за нее вообще все девки наши передрались. Бедный Тони их потом целую неделю успокаивал!
— А они ни в какую и играть отказываются! Ну, он тогда прибавил им жалованья чуток, они и поутихли.
— Да черт с ними! — помрачнел Джош. — Я насчет Изабель волнуюсь.
— И напрасно, мой птенчик, — оптимистично заметила Молли. — У нее все в порядке. Ходят слухи, что маркиз даже повез ее знакомить со своей бабушкой-герцогиней.
— С герцогиней? — потерянно повторил Джош, опускаясь на стул. — А, ну да, конечно. С герцогиней. С какой еще герцогиней?
— Герцогиня — бабушка маркиза, — медленно, словно для слабоумного, разъяснила Молли. — Чуешь? Твоя сестричка всего месяц как под крылышком маркиза, а он уже везет ее знакомить со своей бабкой! Так что дело у них на мази. Не удивлюсь даже, если она попробует женить его на себе! Но только зря! Так высоко этой пташке не взлететь. Да и герцогиня нипочем не позволит внуку жениться на плохонькой актрисе. Будет случай, ты ее предупреди, свою сестру-то!
— Нет, он женится на ней! — заорал Джош, срываясь с места. — Если он хоть пальцем дотронулся до Изабель, я его заставлю на ней жениться!
— Это ты-то? Заставишь? — покачала головой Молли. — Ну что ж, попробуй. Только крылышки не опали.
— Или нет, — лихорадочно продолжал Джош, не слушая Молли и сжимая кулаки. — Лучше я его убью. Он обесчестил мою сестру, и я его убью. Проткну насквозь. — Он сделал быстрый выпад воображаемой шпагой.
— А зачем? — изумленно спросила Молли. — Зачем тебе резать курицу, которая несет золотые яйца? Ну, убьешь ты его, положим, и что? Денег-то не станет! А гак, с помощью сестры, ты и университет закончишь. Ей самой этого так хочется, так хочется!
— Университет? — замер Джош.
— Ну да, — прищелкнула языком Молли. — Она прямо помешана на этой идее. Так и сказала — хочу, мол, поставить Джоша на ноги, и чтобы, значит, университет… Хотя, ты знаешь, котеночек мой, она так ловко натянула нос этому маркизу, как ни в одном университете тебя не научат! Так что теперь ты можешь выбирать любой университет, какой тебе только по вкусу!
Лицо Джоша исказилось в болезненной гримасе.
— Так она… Она сделала это ради меня?.. Не-ет, я убью его! Разорву на куски этого проклятого ублюдка! — Он протиснулся мимо Молли. — Сварю живьем в масле! Четвертую!
Последние слова он выкрикивал уже возле двери.
— Постой, Джош! — крикнула Молли, но его уже и след простыл. — Сумасшедший! — покачала она головой. — Хорошо еще, что у него сестра нормальная!
Терренс неохотно разлепил глаза и негромко застонал. Шея затекла и противно ныла. Как, впрочем, и все остальные части тела. Он спал не раздеваясь, сняв на ночь только рубашку.
Вчера вечером, когда он вернулся в гостиничный номер, Изабель притаилась под одеялом, словно мышка, и боялась даже вздохнуть, и Терренс решил поскорее улечься на своем жестком ложе, чтобы не беспокоить ее.
Разбудил его какой-то странный звук, и этот звук опять повторился. Терренс широко раскрыл глаза. Это был скрежет вставляемого в замок ключа. Он огляделся. Солнце вовсю светило в окна. Похоже, дело уже идет к полудню. Проклятие! Они проспали! В это время они с Изабель давно уже должны были быть в пути!
Снова послышался металлический звук, и Терренс наконец понял, что происходит. Ну конечно, это горничная! Пришла убираться! О, дьявольщина! Не хватало только, чтобы его застали спящим на полу словно собака! Терренс быстро подхватил одеяло и подушку и, не раздумывая, нырнул в постель. Обнял по-хозяйски лежащую рядом с ним девушку и перевел дыхание. Успел!
Дверь негромко скрипнула и отворилась.
— Доброе утро, — недовольным тоном только что разбуженного человека буркнул он вошедшей в комнату горничной.
Та застыла на пороге, вытаращила глаза и выронила со страшным шумом щетки, которые держала в руке.
— О боже! — испуганно воскликнула она. — Простите, милорд! Я не думала… Но… Я не хотела, простите!
— Все в порядке, — успокоил ее Терренс, — вы здесь ни при чем. Я сам сказал Бентвуду, что мы уедем рано утром.
Изабель пошевелилась и что-то пробормотала сквозь сон.
— Видите, — улыбнулся Терренс, — Изабель все еще спит, а мне так не хотелось будить ее. К тому же она так вчера устала!
Молоденькая черноволосая горничная понимающе усмехнулась:
— Да, могу себе представить, милорд!
— Озорница! — подмигнул ей Терренс.
Улыбка слетела с его лица, когда он увидел за спиной горничной супружескую пару, появившуюся в коридоре. Поравнявшись с открытой дверью, они замедлили шаги и заглянули в комнату. Терренс вымученно улыбнулся:
— Доброе утро, лорд Келлер! Доброе утро, миледи!
Леди Келлер жеманно поморщилась, а ее супруг заинтересованно повел длинным носом. В этот момент Изабель пошевелилась. Она вздохнула, повернулась и переложила голову с подушки на грудь Терренса, прильнув к ней словно ребенок к материнской груди. Он криво улыбнулся зрителям, борясь с разгорающимся желанием.
— Это все Изабель. До сих пор спит, как видите.
— Но она так вчера устала, — хихикнула горничная. — Чертовски устала!
— Вижу, — сказал лорд Келлер, пожирая глазами белокурые локоны Изабель, разметавшиеся на груди Терренса.
— Вот я никогда так не уставала, — поджала губы леди Келлер.
Не размыкая глаз, Изабель подняла руку и обвила шею Терренса. Терренс напряженно сглотнул, сочувственно посмотрел на леди Келлер.
— Никогда? — переспросил он, переводя взгляд на ее мужа, и добавил — уже ему, не ей: — Мне очень жаль нас, приятель!
— Кларенс! — обиженно сказала леди Келлер. — Как ты можешь позволять ему так разговаривать со мной?
— Элси, — уклончиво ответил ей муж, — нам пора.
— Да-да, идите, — сказал Терренс, прислушиваясь к ровному дыханию Изабель. — Идите, а то еще разбудите ее.
— Разбудим? — с надеждой переспросил Кларенс и намеренно повысил голос: — О, с нашей стороны было бы крайне невежливо — разбудить ее!
— Говори тише, — одернула его Элси. — Пойдем.
Взгляд Кларенса исполнился грусти, он сразу как-то сник.
— Как прикажешь, дорогая!
Элси схватила мужа за руку и потащила прочь. Они скрылись из виду, но в коридоре долго еще слышался удаляющийся злобный шепот:
— Мерзавец! Я видела, какими глазами ты смотрел на эту шлюху! Никогда еще в жизни не встречала таких…
— Ну, сейчас она ему задаст! — хихикнула смешливая горничная.
— Надо думать, — согласился Терренс. — Этой темы леди Келлер теперь надолго хватит!
— Ну, ладно, — сказала горничная, глядя на все еще спящую Изабель. — Я, пожалуй, пойду. Вернусь, когда она проснется!
— Хорошо, — кивнул Терренс и добавил, сделав серьезное лицо: — Она всегда так сердится, если ее разбудят!
Горничная окинула взглядом лежащую в постели парочку и снова хихикнула:
— Тогда не буду мешать!
Затем собрала рассыпанные по полу щетки и вышла. Терренс улыбнулся ей вслед и перевел взгляд на бело курую головку, уютно устроившуюся у него на груди.
— Изабель?
Ее пальцы легко скользнули по шее Терренса и спустились на грудь. Он затаил дыхание.
— Изабель?
— М-м-мм?
— Нам давно пора, любимая, — прошептал он. И не смог удержаться от того, чтобы не погладить девушку по голове. Его пальцы утонули в мягком шелке ее белокурых локонов. Шелк. Золотистый шелк. Золотистый? Золотой!
— Нет, — качнула она головой, — я хочу спать.
Свернулась калачиком и повторила, слегка касаясь губами груди Терренса:
— Я сплю.
Терренс хотел бы оставаться с ней рядом в постели хоть до скончания веков, но он настойчиво сказал:
— Пора ехать.
— Не хочу, — капризно буркнула она. — Хочу остаться.
— И чтобы я… Чтобы я тоже остался? — спросил Терренс, затаив дыхание.
— М-м-ммм? — Она закинула ногу на его бедро. — М-м-м, да.
— Правда? — осторожно коснулся ее волос Терренс.
Она в ответ только томно вздохнула.
— Изабель. — Он медленно повернул к себе ее лицо.
Глаза у нее были закрыты. Густые ресницы бросали на них голубую тень. Пухлые губы приоткрыты и так близки, что при каждом вздохе грудь Терренса обдавало теплом.
Затем Изабель издала звук, похожий на мурлыканье, и, не открывая глаз, прижалась губами к губам Терренса. Он был поражен. Затем поцеловал ее — нежно, но сильнее, чем прежде, и легко скользнул ладонями по изумительным, мягким округлостям прижавшегося к нему женского тела. Она потянулась.
— Изабель! — Губы Терренса пробежали по ее шее.
— Что? — лениво спросила она. Терренс крепко прижал ее к своему напрягшемуся, словно тетива лука, телу.
— Что? — повторила она, поворачиваясь на бок.
Терренс повернулся вслед за нею, но Изабель вдруг свернулась клубком и резко отпихнула его ногами.
Удар был сильным и неожиданным — таким, что Терренс со страшным грохотом скатился с кровати на пол и тихо взвыл, прижимая руки к животу.
— У-уфф! — простонал он, с трудом переводя дыхание.
— Как ты посмел?! — раздался с кровати возмущенный крик. — Как ты посмел?!
Терренс поднял на нее удивленные, непонимающие глаза. Изабель сидела на кровати, вытянувшись как струна, и смотрела на него испепеляющим взглядом.
— Что я посмел? — простонал Терренс, пытаясь принять вертикальное положение. — Что я такого посмел?
— Ты целовал меня! — прокурорским тоном заявила Изабель. — И ты лежал в моей постели!
— Ну да, — согласился Терренс, продолжая растирать пораженный ударом легких ножек живот. — Ты же сама разрешила.
Она резко откинулась на подушки.
— Неправда!
— Правда!
— Не верю.
— А ты поверь, — с легкой угрозой в голосе сказал Терренс. — Я спросил, и ты сказала «да».
Она недоверчиво покачала головой.
— Я спала, а ты воспользовался моей беспомощностью. Я ничего не помню. — Изабель прищурилась и холодно продолжила: — Только не говори, что я сама зазвала тебя в свою постель. Быть такого не может.
— Действительно, чего не было, того не было, — сказал Терренс, осторожно распрямляясь. — Я сам туда юркнул, без приглашения, когда услышал, как поворачивается ключ в замке. Не хватало только, чтобы горничная застала меня спящим на полу возле постели моей любовницы!
— Горничная? — переспросила Изабель. — Да будет врать-то!
— Это я вру? — разозлился Терренс. — Нет! Нет и сто раз нет, черт побери! И горничная нас видела, и эти треклятые Келлеры! Но ты всего этого не помнишь, да? И как обнимала меня, и как мурлыкала во сне — не помнишь. Да ты сама лгунья!
— О чем ты? — покраснела Изабель. — Конечно, ничего этого не было. Или я не помню. Говорю же тебе, я спала!
— Спала? — задохнулся Терренс. — Дорогуша! Да как же это крепко нужно спать, чтобы даже не заметить в своей постели мужчину!
— А почему я обязана была тебя замечать? Ты же не должен был быть в моей постели! Тебя же не звали! — взвизгнула она. — Если бы я вовремя проснулась, тебя бы в ней не было! Но я спала, спала, понятно? А когда человек спит, он за себя не отвечает!
— Откуда же мне было знать? — спросил Терренс. — К тому же я просто человек — из плоти и крови, и, когда женщина ведет себя так, как ты себя вела, я не могу не ответить тем же!
— Ты просто воспользовался случаем, — подпрыгнула на постели Изабель. — Просто тебе представился случай, и ты его не упустил!
— Да нет же, говорю тебе! — закричал Терренс. — Нет!
Она посмотрела на него недоверчиво.
— Н-ну, не знаю… — сомнение сквозило в ее голосе. — Не знаю… Я спала и не помню, чтобы я вела себя…
— М-м-м, так, как ты утверждаешь.
— Спала? — переспросил Терренс, поднимаясь с пола и подходя к кровати. — Спала? И что же тебе, интересно, снилось? Точнее, кто тебе снился?
Изабель проигнорировала этот его вопрос и отодвинулась на край кровати.
— Знаешь, держись-ка ты от меня подальше!
Терренс позеленел от злости.
— Кто, черт побери, тебе снился?
— Не ваше дело, сэр, — надменно ответила она.
Терренс не смог сдержаться и ринулся вперед. Изабель взвизгнула и скатилась с кровати. Отбежала на безопасное расстояние и крикнула:
— Не твое дело, кто мне снится! Сны женщины — это ее личное дело… Как и постель, между прочим!
— Ни одна порядочная леди не может…
— Это ты мне еще будешь говорить о порядочности? — Она обогнула кровать и подняла с пола свою дорожную сумку. — Эх ты, а еще говорил, что будешь вести себя со мной как брат!
— Но и ты вела себя со мной совсем не как сестра!
— Я спала, — гневно возразила Изабель. — Женщина не может отвечать за свои поступки во время сна. А мужчина не должен совать свой нос в ее сны и допытываться, что ей снилось!
Она раздраженно взмахнула сумкой и направилась к двери.
— Куда ты?
— Ухожу! — бросила через плечо Изабель и повернула дверную ручку. — И не пытайся остановить меня. Я ни на минуту не останусь с таким подлецом, как ты. Бог знает, сколько теперь должно времени пройти, пока я снова смогу спокойно уснуть!
С этими словами Изабель гордо покинула комнату. Терренс рванулся вслед. Независимо помахивая сумочкой, она шествовала по коридору в одной ночной рубашке.
— Изабель!
Она даже не замедлила шаг.
— Проклятие! — закричал он вслед. — Да ты хоть взгляни на себя!
Она остановилась, увидела свой наряд, густо покраснела и быстрым шагом поспешила назад. Вернувшись в комнату, Изабель швырнула на пол сумку и подбоченилась.
— Тогда ты убирайся!
— Нет! — скрестил руки на груди Терренс. От обиды на ложные обвинения в нем взыграло упрямство, и он не собирался уступать.
— Ты что, думаешь, я стану раздеваться перед тобой? — Она смотрела на него с изумлением.
— Нет, — огрызнулся он. — Ты делаешь это только во сне.
Щеки Изабель покраснели, и ему стало неловко за себя.
— Прости, — тихо сказал он, — но я выйду только тогда, когда услышу, что ты по-прежнему участвуешь в моей игре.
— Вот этого ты как раз и не услышишь, — прошипела Изабель. — Деньги я тебе со временем верну, а ты тем временем поищи настоящую шлюху, которая будет исполнять все твои желания!
— Да не нужна мне другая шлюха! — растерянно пробормотал Терренс.
— А я, к твоему сведению, и вовсе не шлюха!
— Нет, нет, только совсем чуть-чуть и только во сне, когда мечтаешь о своем дружке!
— Убирайся!
— Нет! Сначала обещай!
— И не подумаю, — презрительно прищурилась Изабель.
Он поклонился и широким жестом указал на дверь.
— Что ж, воля твоя. Тогда ты свободна. Можешь пойти вниз и попросить рассыльного, чтобы он нашел для тебя кеб. Хотя на твоем месте я все-таки оделся бы для начала.
— Хорошо, — согласилась Изабель, поднимая с пола многострадальную сумочку. — Так я и сделаю. Переоденусь. И плевать я хотела на такого подлеца, как ты!
Она подошла к кровати, положила на нее сумку и, возясь с замочком, пробурчала негромко:
— Кроме того, я успела кое-чему научиться в театре. Там все привыкли переодеваться на глазах друг у друга. — Она извлекла на свет кружевную блузку и помятую юбку, разложила их на постели и мстительно добавила: — Тебя-то, я надеюсь, это не смутит? Ты же ко всему привык со своими актрисками?
Терренс следил за ней застывшим взглядом, а Изабель все переминалась возле постели, приговаривая:
— Какая мне разница, перед кем раздеваться? И тебе какая разница, кто перед тобой раздевается! Ведь так?
— Нет, — сказал Терренс, не сводя с нее глаз.
— Нет! Ну как же!
Она расстегнула две верхние пуговки на ночной рубашке. Еще десять ждали своей очереди. Изабель опустила руку, и Терренс через всю комнату рассмотрел, как пульсирует синяя жилочка на ее шее. Интересно, у него-то самого есть пульс или нет? Кажется, нет.
— Прошу тебя, Терренс, выйди, — смущенно и тихо попросила Изабель.
Но он стоял неподвижно, словно статуя в парке. «Нельзя, нельзя, нельзя, чтобы эта девушка бесследно исчезла из моей жизни!» — билась в его мозгу испуганной птицей единственная мысль.
— Нет, — охрипшим голосом сказал он. — Сначала пообещай, что останешься… Мы… — Терренс с трудом перевел дыхание, — мы так много успели сделать вдвоем… Не уходи. Сейчас…
— Конечно, можно уйти и позже, — сменила гнев на милость Изабель.
— Да, — тихо согласился Терренс. — Гораздо, гораздо позже.
— Хорошо. Если ты выйдешь и дашь мне наконец переодеться, через пять минут я буду готова… ехать к твоей бабушке.
— Я больше не буду, Изабель, обещаю, — виновато сказал Терренс. — И клянусь — впредь тебе не придется делить со мной комнату.
Изабель ничего не ответила, только кивнула.
— Никогда, — повторил он.
— Да, так будет лучше, — согласилась она.
Он молча вышел, закрыл за собой дверь и застыл возле нее как часовой. Терренс сказал ей не все. Теперь он будет тщательно следить, чтобы Изабель ни с кем впредь не делила комнату. И чтобы никто не застал ее впредь спящей.
Кровь вскипела в нем, и он негромко прошептал:
— И чтобы никто не смел ей сниться!