Притворщица

7

— Сестры, мы имеем дело со шлюхой, — сказала леди Дороти и покосилась на парочку, сидящую неподалеку.

Дамы расположились на живописной поляне. Летти и Тео внимательно слушали, сидя возле Дороти на легких стульчиках. За их спинами застыл слуга в ожидании дальнейших распоряжений.

— С незаурядной, но все же шлюхой.

— Точно, — согласилась Тео, не отпуская руки, в которой был крепко зажат ошейник Мордрида. Обычно Мордрид ходил без него, но сегодня был наказан — не столько из-за вчерашнего случая с Гизельдой, сколько за то, что оказался предателем и провел ночь в станс врага. — Никогда бы не подумала, что Мордрид будет спать в ее комнате. Не иначе как она околдовала его — так же, как и бедного Терренса.

Мордрид высунул язык и поджал хвост.

— Несомненно, она его околдовала, — согласилась Летти. — Да ты и сама знаешь. Вспомни, как тонко она вела себя вчера, когда мы зашли к ней. Я думаю…

— Так вы были у нее? — спросила Дороти.

— Как и ты, — ответила Тсо. — И она выставила нас вон.

— М-да, — поджала губы Дороти. — Я тоже сходила к ней понапрасну. Ведь все, чего я добивалась, так это заставить ее вести себя тихо. А она? Вон, полюбуйтесь! Допивает третий стакан шампанского и напропалую флиртует с Терренсом!

— О, да, — вздохнула Летти. Ее глаза опять оказались на мокром месте. — Бедная Амелия! Все это, наверное, просто убивает ее!

Сестры промолчали. Никому не хотелось признавать тот факт, что в эту самую минуту Амелия поглощена погоней за какой-то голубой птичкой с длинным и непроизносимым названием и вовсе не обращает внимания ни на Терренса, ни на его белокурую пташку.

— Амелия будет прекрасной парой для Терренса, — сказала наконец Дороти. — Эдгар превосходно воспитал ее. Глядите, она, как и положено утонченной леди, даже не обращает внимания на Терренса, а глядит совсем в другую сторону.

— Глядит в другую сторону? — Тео обернулась и обежала глазами горизонт. — Ты имела в виду — ползет в другую сторону?

И правда, в этот момент Амелия стояла на четвереньках поддеревом на краю опушки и внимательно рассматривала что-то, уткнувшись носом в землю. Рядом с нею терпеливо стояла Элизабет.

— Ты, наверное, права, Дороти, — фыркнула Тео. — Она и впрямь будет хорошей женой Терренсу. Ведь любая другая на ее месте давно бы закатила скандал и истерику, видя, как ведет себя ее будущий женишок!

— Ах, — всхлипнула Летти. — А я так надеялась, что Изабель согласится взять наши пять тысяч фунтов! Но, увы…

— У тебя не язык, а помело, — с досадой сказала Тсо и вызывающе посмотрела на Дороти. — Да, мы предлагали ей деньги, и не нужно ничего говорить по этому поводу!

— И не стану, — сказала Дороти. — Кроме одного: нужно быть круглыми дурами, чтобы попытаться подкупить ее!

— А желать, чтобы она притихла, — это, по-твоему, умнее? — спросила Тео.

Дороти возмущенно воздела руки к небесам.

— Вы ослабили наши позиции!

— Но она же не взяла денег, — сказала Тео. — Так о чем же говорить?

— Не о чем говорить? — неприязненно покосилась на нее Дороти.

— И не смотри на меня так, — возмутилась Тео. — Пугай кого хочешь, только не меня!

Дороти бросила на сестер свирепый взгляд, но он, увы, не произвел на них никакого впечатления.

— Вы предложили ей пять тысяч фунтов. А где, интересно знать, вы собирались их найти? У вас же ничего нет!

— Мы думали, что наше дело договориться, а твое дело — заплатить. У тебя-то деньги есть! — робко сказала Летти.

— Заплатить! — вспыхнула Дороти. — Ничего я не собираюсь платить этой несносной шлюхе! Да, да, это не просто шлюха, это о-очень хитрая шлюха! Я таких еще не встречала. Такую, как она, голыми руками не возьмешь!

— Хитра, умна — ничего не скажешь! Даже стихи читала!

— А уж сколько она знает насчет…

Дороти запнулась и с сомнением посмотрела на Летти.

— Насчет чего? — спросила та.

Дороти задумчиво нахмурила брови.

— Я расскажу тебе об этом позже.

— Нет, нет, сейчас! — захныкала Летти. — Скажи сейчас! В конце концов, я взрослая, вполне взрослая женщина! Ну что там такого, что нужно скрывать от меня?

— Но ты же никогда не ходила под венец, — заметила Дороти.

— Терренс тоже, — парировала Летти.

— Что касается меня, то мне все равно, — заявила Тео. — Хочешь — рассказывай, не хочешь — не надо. Меня все эти подробности мало волнуют.

— А меня — волнуют, — воскликнула Летти. — Еще как волнуют! Ну, пожалуйста! Что же такого знает Изабель?

Дороти вздохнула и с явным неудовольствием процедила:

— Она знает о таких способах предохранения, о которых я и слыхом не слыхала!

— Предохранения? — растерянно переспросила Летти.

— Ну, это чтобы не залететь, — хмуро пояснила ей Тсо. — И что же она такого знает?

Дороти на всякий случай оглянулась и прошептала:

— Вы, конечно, знаете про способ, называемый «французским языком»?

— Французским… — прошептала Летти. Сестры сочувственно покосились на нее, и она бодро воскликнула: — Французским! Ну как же, как же, конечно, знаю!

— Продолжай!

— Так вот, она знает еще итальянский способ, и другие тоже. Я даже все не запомнила, — сказала Дороти.

— Я тоже про такие и не слыхала, — сокрушенно покачала головой Тео.

Дороти с разочарованным видом подытожила:

— Боюсь, что я здорово отстала от жизни за последнее время, здорово отстала!

— Представляю! — невпопад ляпнула Летти.

Три сестры замолчали и уставились на сидящую поодаль Изабель. Да, эта девица, примостившаяся рядом с их драгоценным Терренсом с бокалом шампанского в руке, — сильная соперница!

— Боюсь, мы сделали ошибку, — выдохнула Тео.

— Да, — согласилась Дороти. — И крупную.

— О, да, — промямлила Летти. У нее не хватило смелости спросить у сестер — что же это такое — «французский язык». А уж об итальянском и других и речи не было.

Тем временем на одеяле, разостланном на траве, шли свои разговоры.

— Да, ты прав, — сказала Изабель, отряхивая с ладоней прилипшую землю. — Пикник на свежем воздухе здорово проигрывает пикнику, который мы тогда устроили в гостинице! Эта грязь так и норовит залезть повсюду!

Терренс усмехнулся и посмотрел на небо.

— Если я не ошибаюсь, скоро грянет и непременный дождик. И то сказать, какой же это пикник, если тебя под конец не промочило хорошенько?

Изабель подозрительно покосилась на собирающиеся тучки.

— Может быть, нам лучше сняться с якоря пораньше, заблаговременно? А то еще, не ровен час, твоя бабушка промокнет до костей вместе со своими милыми сестрицами.

— Да стоит ли? — пожал плечами Терренс. — Мне кажется, они сами и накликали эти тучи своими черными мыслями. Черные мысли — черные тучи.

Изабель хихикнула и поднесла к губам почти нетронутый бокал шампанского.

— А они здорово раздражены, верно?

Он рассмеялся, любуясь сиянием ее глаз.

— Ты все делаешь просто великолепно, любовь моя. Скажи только, почему бы тебе на сей раз не выпить шампанского, вместо того чтобы поливать им траву, как ты делаешь весь день?

— Лучше не надо, — покачала головой Изабель. — Я совершенно не знаю своей реакции на алкоголь. Нет уж, пусть голова остается ясной, тем более сейчас, когда твои милые родственницы просто сгорают от желания разорвать меня на клочки!

— Душа болит от того, как ты обращаешься с таким божественным напитком, — заметил Терренс.

Нет-нет, не жалко ему было шампанского из бабушкиных погребов. Дело тут было совсем в другом — ему очень захотелось вдруг посмотреть, какова же Изабель под легким хмельком. Может, захмелеет и хоть немного потеряет бдительность. А если при этом она еще и уснет…

Жаркая волна прокатилась по его телу, и Терренс не без труда справился с внезапно вспыхнувшим в нем желанием. Что это было — то ли солнышко разогрело кровь, то ли услужливая память вынула из своих тайников дразнящие воспоминания…

— Глупости, — махнула рукой Изабель, возвращая Терренса к разговору о загубленном шампанском. — Уж если я смогла отказаться от пяти тысяч фунтов, от бокала шампанского тем более отказаться могу.

При упоминании о деньгах Терренс нахмурился.

— Изабель, — сказал он. — Я…

— Не нужно. — Она поставила бокал на одеяло. — Если ты извинишься, я должна буду от тебя отстать, ты помнишь уговор?

— Да, — ответил Терренс. — Но я помню и то, как сильно обидел тебя вчера, и…

Неожиданно Изабель подхватила с тарелки последнюю гроздочку винограда и поднесла ее ко рту Терренса.

— Ешь и молчи! Не хочу сегодня о серьезном. Это мешает мне играть мою роль, понимаешь?

В глазах Изабель блеснул вызов. Взгляд ее стал лукавым и дразнящим.

Терренс был не из тех, кто может не принять вызов. Тем более такой вызов и от такой женщины.

Он поднял руку и легко сжал запястье Изабель. Затем наклонился и принялся обрывать губами виноградины — медленно, одну за другой. Пальцы Изабель дрогнули, она попыталась отнять руку, но Терренс держал ее крепко и не думал отпускать. Он пристально посмотрел ей в глаза, лукаво улыбнулся и сладострастно проглотил виноградину. Изабель не отрываясь смотрела на него, чуть приоткрыв губы. Терренс нежно прижался губами к ее пальцам.

— Руку, которая кормит, не кусают, — сказал он тихим низким голосом. — Ее целуют.

— Всегда? — спросила Изабель.

— Всегда, — ответил он.

Свободной рукой он разжал кулачок Изабель и поцеловал ее ладонь.

— Что ж, тебе это лучше знать, — чуть слышно шепнула она.

У Терренса перехватило дыхание от ее близости, от ее тихого шепота, от света прекрасных глаз — синих и глубоких, как вечное небо над их головами.

— Устроим настоящий спектакль, а? — шепнул Терренс, облизывая пересохшие от желания губы. — Расшевелим немного почтеннейшую публику.

— По-моему, их не придется долго раскачивать, — заметила Изабель. — Как я вижу, публика уже беснуется и подскакивает от возбуждения на своих стульях. Похоже, что Тео всерьез подумывает: не спустить ли на нас Мордрида?

— Да нет, — шепнул Терренс. — С этой-то публикой все в порядке. Я не их имел в виду.

— Кого же?

— Амелию.

Изабель резко вырвала руку из ладони Терренеа и покраснела.

— Мне кажется, это невозможно. Боюсь, что паре таких бездарных актеров, как мы с тобой, невозможно переиграть птичку. Впрочем, я слышала в театре, что даже самому гениальному актеру никогда не переиграть вышедшую на сцену кошку!

— Что? — Терренс бросил взгляд в сторону Амелии. Точнее, туда, где она должна была быть. Но там стояла только Элизабет. Сама же Амелия с головой скрылась в какую-то яму.

Он усмехнулся и новь протянул к Изабель свою руку.

— Ну что же, будем считать, что это была репетиция. Сейчас сыграем еще раз!

— Не стоит, — оттолкнула его ладонь Изабель. — Хватит. Мы и так уже распалили твоих тетушек до предела.

— Если будем продолжать, они разорвут нас еще до того, как Амелия закончит свои птичьи дела.

Терренс подхватил с одеяла ягоду клубники, поднял ее вверх, держа двумя пальцами, и с вызовом посмотрел на Изабель.

— Повторение — мать учения, Изабель!

Она подняла бровь и улыбнулась. Вот как? Ну что ж! Взгляд ее стал мягким, глубоким, загадочным.

— Повторить?

Она не стала наклоняться. Просто подняла руку и осторожно, одним ноготком, провела по запястью Терренеа. Все тело Терренеа вздрогнуло словно от сильного удара током. Изабель сделала обратное движение, затем легонько пробежалась ногтем по пальцам Терренеа. Он с трудом вытерпел эту пытку.

Что греха таить, за свою жизнь он повидал немало. К каким только трюкам не прибегали его любовницы! Среди них, помнится, была даже одна настолько экзотическая, что танцевала перед ним танец живота — точь-в-точь как в гареме.

Да, многое было, что там говорить, но такого… Нет, такого он не испытывал еще никогда.

Терренс сбросил ягоду в траву и быстро отдернул свою руку, не в силах дольше терпеть эту сладкую пытку.

— Пойдем пройдемся, — вскочил он на ноги и протянул ладонь своей мучительнице.

— Хорошо, — улыбнулась Изабель.

Она подобрала упавшую ягоду и ловко закинула ее себе в рот. Затем проглотила ее — с тем же сладострастным выражением, что было на лице Терренса, когда он глотал виноград.

Изабель протянула руку Терренсу и с его помощью поднялась с одеяла. Он не выпустил ее руки из своей ладони, и они медленно пошли к берегу пруда, блестевшего на дальнем краю лужайки. Разбуженная страсть кипела в крови Терренса, странно уживаясь с ощущением покоя и расслабленности, все то время, что они простояли на берегу, любуясь зеркальной гладью воды.

Внезапно Изабель повернулась к Терренсу, и глаза ее были грустны.

— Я не понимаю, Терри.

— Чего? — мягко спросил он.

— Жизнь так прекрасна, но ты не видишь этого. Наверное, просто потому, что не хочешь любить.

Терренс покачал головой и сильнее сжал ее пальцы.

— Я хочу любить. Я жениться не хочу!

С неба упала тяжелая холодная капля, и Изабель вздрогнула.

— И все же я думаю, что ты не хочешь жениться только потому, что не хочешь любить. Пойдем! Сейчас Амелия вернется!

— Я хочу и могу любить, — упрямо повторил Терренс. — Но жениться… Нет, увольте!

— Но любовь и брак всегда идут рука об руку.

— Не всегда, — ответил Терренс и поспешно отпустил руку Изабель. — Чаще всего брак идет рука об руку с расчетом, выгодой, деньгами. Узаконенная форма принуждения — вот что такое брак!

Дождинка попала ему прямо в глаз, и он моргнул.

— Ты считаешь, что брак насильно приковывает людей друг к другу? А я думаю, что он соединяет две половинки в единое целое, — сказала Изабель.

— Ради бога, Изабель, — раздраженно сказал Терренс, не желая, чтобы ему наступали на любимую мозоль. — Ну разве можно в наше время быть такой наивной идеалисткой?

Дождь усиливался. Он усыпал белокурые локоны Изабель мелкими капельками, и они сверкали в ее волосах словно крошечные алмазы. Еще два алмаза — крупных, горячих — появились в уголках ее глаз и скатились по щекам.

— Кажется, я и впрямь ужасно наивна.

Она повернулась, чтобы уйти, но Терренс удержал ее за плечи.

— Нет, не оставляй меня!

— Я не оставляю тебя, — ответила Изабель. — Я просто хочу укрыться от дождя.

— Нет! — удержал он ее. — Выслушай сначала!

— Что я должна выслушать? — Молния блеснула в глазах Изабель, хотя начавшийся ливень вовсе не был грозовым. — Новые разглагольствования о том, как прекрасна ничем не сдерживаемая, никем не контролируемая свобода? И что ты не пожалеешь никаких усилий, чтобы ее спасти? Я уже слышала все это. С меня хватит. Скажу только одно: ты ничего не знаешь о любви, бедняга!

— А ты сама? — раздраженно закричал Терренс. — Сама-то ты что можешь знать о любви? Сама-то ты когда-нибудь любила?

Изабель подняла на него мокрое лицо.

— А ты когда-нибудь любил? — вопросом на вопрос ответила она.

Терренс сжал пальцы на ее плечах.

— Много раз.

— Нет, — сочувственно покачала она головой. — Нет. Ты всегда имел дело с проститутками и любовницами, а это совсем не то. Исключительное право пользования на оплаченное время — вот что это, а не любовь.

Изабель холодно посмотрела на него и добавила ледяным тоном:

— Все. А теперь отпусти меня.

Отпустить? Терренс не мог ее отпустить. Во всяком случае, вот так — не договорив, не растопив поцелуем лед в прекрасных глазах. Он потянулся к Изабель всем телом.

— Нет, — сказала она, отчаянно сопротивляясь его натиску. — Нет. Не нужно меня целовать — ни для Амелии, ни для других!

Но Терренс не выпускал ее из своих объятии.

— А если для меня? — охрипшим голосом спросил он, чувствуя жар ее тела. — Для меня одного?

Изабель подняла голову и взглянула ему в глаза.

— В этом случае я должна напомнить, что не подвластна тебе. Я свободна. Так же, как свободен ты сам.

Терренс вздрогнул словно от удара. Он опустил руки и отступил на шаг назад. Странное выражение промелькнуло в глазах Изабель, прежде чем она повернулась и бросилась прочь.

Она убежала, а Терренс остался стоять под струями дождя. Все остальные уже давно забились под навес, а он все стоял и стоял, сжимая кулаки.

Бессильная ярость клокотала в его груди, и он не мог справиться с нею.

Он не имел над нею власти — точно так же, как не имел власти над Изабель.

Элизабет неторопливо шла по огромному холлу, кутаясь в наброшенную на плечи шаль. Она очень любила тепло, сухость и комфорт. Сказать по правде, все мысли девушки были заняты сейчас предстоящим обедом — ей не терпелось опять увидеть за столом Изабель. Да, присутствие этой женщины добавляет в кровь больше огня, чем самый жгучий перец!

Элизабет работала у леди Дороти уже пять лет, но не могла припомнить, чтобы хоть кто-нибудь осмеливался вести себя со старой герцогиней так дерзко и независимо.

Во входную дверь громко забарабанили, и Элизабет вздрогнула, непроизвольно вцепившись в уголки шали. Нахмурилась, перебирая пальцами бахрому.

Стук усилился, и Элизабет быстро оглянулась. В холле, кроме нес самой, не было ни души. Обычно здесь находился Стилтон, но сейчас он, очевидно, либо был на кухне, где любил подзадоривать темпераментного, импульсивного Пьера — французского повара герцогини, либо исполнял очередное поручение кого-нибудь из пожилых обитательниц верхнего этажа.

Массивная дубовая дверь дрожала под натиском неизвестного посетителя. «Кому это так неймется?» — подумала Элизабет.

Она решила не звать Стилтона — ведь у него с приездом сестер герцогини и так прибавилось забот — и сама подошла к двери. Открыла ее и отшатнулась, чудом увернувшись от просвистевшего над самым ухом кулака.

— О, простите! — услышала она громкий мужской голос. — Я уж и не надеялся, что эта чертова дверь когда-нибудь откроется!

Элизабет испуганно моргнула, всматриваясь в незнакомца, явившегося из вечерних сумерек. Он был высок, строен и молод. Со своими белокурыми волосами и правильными чертами лица он мог бы, пожалуй, сойти даже за ангела, если бы не адский огонь, горевший в его голубых глазах.

— Ну, теперь она открылась, и что дальше? — сдавленно спросила Элизабет.

— Это имение герцогини Девон? — поинтересовался незнакомец.

— Да.

Лицо мужчины помрачнело еще больше.

— А Изабель здесь?

Сердце Элизабет забилось в груди, как испуганная пташка.

— Да. Она здесь.

— Проклятие! Я так и знал! — Мужчина в досаде изо всех сил ударил по ладони кулаком. Затем неожиданно повернулся и вновь удалился в сумерки, из которых только что возник. — Я убью его! — донеслось из темноты.

— Простите? — растерянно крикнула в пустоту Элизабет.

Из полумрака снова вырисовалась фигура вернувшегося незнакомца. Его лицо пылало таким гневом, что казалось, будто даже вечерние сумерки стали не такими темными.

— Я должен поговорить с Изабель! Должен! Позвольте мне войти!

Элизабет напряглась, не зная, как ей действовать. Этот незнакомец с лицом ангелочка, похоже, сумасшедший. А почему бы и нет?

— Простите, сэр, но это невозможно. Я не могу вас впустить. Ведь я даже не знаю, кто вы такой. И это дом герцогини Девон, а не… ну, не знаю что. Одним словом, сюда не приходят без приглашения!

— Так пригласите меня, — сверкнул он глазами, — и дело с концом. Я должен увидеть Изабель. Мне очень важно увидеть ее!

Он сделал движение вправо, но Элизабет перекрыла ему путь, раскинув руки. Он сделал движение влево, но она и тут успела перехватить его.

— Прочь с дороги! — закричал этот помешанный ангел. — Я должен увидеть Изабель!

— Нет!

— Ну уж нет, вы меня не удержите! — Он схватил Элизабет за плечи и отодвинул ее со своего пути.

— Уберите руки! — ахнула она, пытаясь вырваться.

Но не тут-то было. Сумасшедший незнакомец приподнял Элизабет и вместе с нею двинулся в глубь холла, таща перед собою несчастную девушку словно таран, с которым он шел на приступ.

— Как вы смеете! — взвизгнула Элизабет.

— Я должен увидеть Изабель! — в сотый раз повторил этот ненормальный.

— Как бы не так! — крикнула Элизабет. Ей удалось освободить из железных объятий одну руку, и она не раздумывая нанесла сю сильный удар в подбородок незнакомца.

— О-о! — застонал тот, запрокидывая голову.

Элизабет испуганно отдернула руку.

— Простите! Я… Я только… Одним словом, простите!

— Кто вы? — негромко спросил мужчина. Теперь, когда они уже не боролись, его объятия показались Элизабет не только крепкими, но и интимными. И приятными, черт побери!

— Я… — Элизабет моргнула и растерянно замолчала. О боже! Она забыла свое собственное имя! Вот ведь что бывает порой с молодыми девушками, попавшими в мужские объятия!

— Джош! — послышался женский голос. — Какого черта ты тут делаешь?

В тот же миг незнакомец отпустил Элизабет, и у свободы, которая к ней вернулась, оказался странный, горький привкус. Честно говоря, она была бы не против еще немного побыть в плену.

— Изабель! — закричал мужчина.

Элизабет тряхнула головой, сбрасывая наваждение, и оглянулась.

Перед ними стояла златокудрая богиня в переливчатом атласном синем платье с таким большим вырезом, какой и не снился греческим богиням — те по крайней мере прикрывали туникой хотя бы одну грудь. Глаза у богини были удивленными и встревоженными.

— Проклятие, во что это ты вырядилась? — спросил богиню незнакомец.

— Не твое дело, — ответила Изабель. — Скажи-ка лучше, чем это ты занимался тут с Элизабет? И вообще, почему ты здесь оказался?

— Почему? И ты еще спрашиваешь меня, почему? — вскипел мужчина и двинулся к Изабель, грозно сверкая глазами. — Неужели ты думала, что я не брошу все и не примчусь, как только узнаю? Неужели ты так могла обо мне подумать? Джез, зачем ты сделала это? Как ты могла? Да представь хоть на минуту, что я испытал, когда вернулся в Англию и узнал, что ты уехала. — Его голос задрожал от обиды. — Когда узнал, что ты связалась с Хавершэмом!

Лицо Изабель застыло и побледнело.

— Это не совсем так.

— Правда? — воскликнул он с надеждой в голосе. — Но Молли сказала…

Глаза Изабель недобро вспыхнули.

— Ну да, Молли! Если бы не твоя Молли, меня бы здесь не было! Во всем виновата она одна!

Джош смущенно опустил голову и стал похож на провинившуюся собаку.

— Ты… Я думал, ты о ней не знаешь.

— Как я могла не знать, Джош? — воскликнула Изабель. — Ведь ты растратил на нее все деньги! Все! До последнего пенни!

Элизабет тихонько ахнула. Так вот в чем дело! Этот ангелочек — бывший любовник Изабель! Ну да, теперь все понятно. Был ее любовником, затем завел роман на стороне, и в конце концов попался на том, что стал отдавать все деньги той, другой женщине.

Между тем дьявол с ангельским лицом нахмурился и покраснел как рак.

— Как я поступил с моими деньгами, это мое дело. Я взрослый мужчина, и не лезь в мою жизнь!

— Отлично! — вызывающе вздернула подбородок Изабель. — То же самое относится и ко мне! Не лезь и ты в мои дела!

— Ну уж нет! — Джош рванулся к Изабель и схватил ее за плечи. — Не-ет! Я не позволю этому чертову Хавершэму обладать тобою! Ты слышишь, Изабель? Не позволю! Да я… Да я просто-напросто убью его!

— О господи! Нет! — ахнула Элизабет.

Ссорящиеся замолчали и уставились на нее.

— Извините, — покраснела Элизабет. — Но…

— Ну что ты, Элизабет, — примирительно сказала Изабель, — это я должна попросить у тебя прошения. Извини нас за эту… эту свару.

Элизабет покачала головой.

— Я… Я, конечно, понимаю, но…

— Мы были не правы, — сказала Изабель и одарила Джоша испепеляющим взглядом. — Пойдем, Джош, закончим наш разговор где-нибудь в другом месте!

Джош предпринял не совсем удачную попытку принять спокойный и независимый вид.

— Пойдем, — согласился он.

— А вы не боитесь, Изабель? — встревоженно спросила Элизабет. — Я имею в виду…

— Не боюсь, — ответила Изабель. — Нам действительно лучше будет… э-э… поговорить с глазу на глаз.

Элизабет недоверчиво покосилась на Джоша, который продолжал держать Изабель за плечи.

— Но… он точно не тронет вас?

— Что-о? — удивился Джош. — Это я-то трону се? Да вы что, спятили? Я же люблю Изабель! Она моя…

— Поговорим в другом месте, — оборвала его Изабель.

Джош поморщился.

— Но должна же она знать…

— Нет! — воскликнула Изабель.

— Нет! — поспешила возразить Элизабет. — Нет. Меня на самом деле совершенно не интересуют детали!

— Но… — возразил Джош.

— Пойдем, — приказала Изабель. — Сказала же, поговорим в другом месте!

— Но…

— Если ты хоть немного меня любишь, — сказала Изабель, — ты немедленно закроешь рот и пойдешь со мной!

Джош недоуменно повернулся к Элизабет.

— Но я… Я…

— Пожалуйста, не нужно! — поспешно сказала Элизабет. — Идите себе, идите! Я все понимаю!

Джош попытался было сказать еще что-то, но Изабель резко дернула его за рукав и потащила прочь.

Они ушли, а Элизабет все стояла и молча смотрела им вслед. Затем повернулась и пошла искать Терренса.

— Не могу, никак не могу в это поверить, — ухватился за голову Джош. — Неужели Молли на самом деле…

— Продала меня? — закончила Изабель. — Да, это так.

Она откинулась на спинку стула и посмотрела на Джоша. Тот метался по гостиной, словно лев в клетке.

— Но… Но даже если она решила сделать это, почему ты-то согласилась?

Изабель посмотрела на брата с вызовом.

— Да, я согласилась и не жалею об этом. Ведь я сделала это для того, чтобы вырвать тебя из когтей Молли.

— Понимаю, понимаю. — Он бросился к стулу, упал на колени и схватил руки Изабель. — Но мне невыносимо думать, что ты пожертвовала собой ради меня!

— Но это же все не взаправду, — быстро сказала она. — Это игра. Только игра!

— Однако весь город считает тебя любовницей маркиза, — убитым голосом сказал Джош.

— Да, все так именно и думают, — согласилась Изабель. — Но на самом деле я не любовница Терренса. Да и какая разница, что обо мне думают?

— То есть как это — какая разница? — вскипел Джош. — Господи, опомнись! Бедный папа! Он, наверное, крутится сейчас в гробу, как ветряная мельница! Весь Лондон думает, что ты стала шлюхой, Изабель! Ты! Самая честная и добродетельная девушка на свете! И ради чего? Ради того, чтобы ублажить маркиза Хавершэма и подыграть ему в той пьесе, что он сочинил для своей семейки? Ну нет, я не дам ему играть с тобой в такие игры!

— Что ты имеешь в виду? — спросила Изабель и быстро, настороженно оглянулась.

— Скажи, а он не пытался соблазнить тебя? — стиснул ей пальцы Джош. — Не пытался целовать тебя, и все такое прочее? Отвечай!

— Нет, не пытался, — солгала Изабель и покраснела.

Ведь Терренс не только пытался ее целовать, но и целовал на самом деле. Да еще как целовал!

Джош пристально посмотрел на Изабель и прищурился.

— Ты лжешь, Изабель. Лжешь! Я же вижу!

— Изабель! — неожиданно раздался голос Терренса.

Брат и сестра вздрогнули и одновременно повернули головы к двери. Сердце у Изабель упало. Да, это был он, Терренс. Они с Джошем так увлеклись спором, что не заметили его прихода!

Терренс плотно закрыл за собой дверь и улыбнулся.

Его улыбочка сильно не понравилась Изабель. А еще больше ей не понравились язычки пламени, блеснувшие в его серых глазах.

— Я узнал, что у тебя гость, и пришел поздороваться!

— Э-э-э… Терренс, — растерянно прошептала Изабель, — позволь мне представить с-своего брата.

— Негодяй, — прошипел Джош.

Он вскочил с колен и быстро направился к двери.

— Ты целовал ее? Целовал, а? Признавайся, мерзавец!

Приблизившись вплотную, Джош занес кулак и направил удар в челюсть Терренса.

Тот искусно увернулся и с ненавистью взглянул на Джоша:

— Строишь из себя оскорбленного, а разве не по твоей вине Изабель пришлось встречаться с Молли?

Терренс коротко взмахнул рукой и обрушил на живот Джоша сокрушительный удар. Джош засопел и завертелся волчком.

— Нет, Терри! — вскочила на ноги Изабель.

— Она сделала это ради тебя, промокашки! — затряс кулаками Терренс. — А ты еще смеешь называть ее лгуньей!

Джош перевел дыхание и мрачно двинулся навстречу Терренсу. Они сближались — медленно и отрешенно.

— Прекратите! — закричала Изабель. — Прекратите!

— Я ждал этой минуты целых два дня! — сказал Джош, снова подходя вплотную к Терренсу.

— А я — с тех пор, как встретил Изабель, — ответил тот.

— В таком случае, — подняла руки Изабель, — я сдаюсь! Можете продолжать! Двое дерутся — третий не мешай!

Они ее уже не слышали.

В воздухе мелькнули кулаки, послышались проклятия и тяжелое дыхание дерущихся мужчин. Джош сумел отбить удар Терренса и отскочил назад.

— Нет! — закричала Изабель, бросаясь к низкому столику и хватая драгоценную вазу из старинного китайского фарфора.

Она едва успела подхватить ее, как на то самое место, где только что красовалась фамильная реликвия, налетел ее разгоряченный, не видящий ничего вокруг себя брат. Столик пошатнулся и с грохотом рухнул на пол. Мужчины опять самозабвенно сцепились друг с другом, а Изабель закрутилась между ними, стараясь одновременно устоять на ногах и удержать в руках большую тяжелую вазу.

— Эй, нет! — снова крикнула она и снова бросилась в самое пекло.

Ей и на этот раз повезло — она сумела схватить с полки изящную лошадку — старинная, тонкая работа дрезденских стеклодувов! — за секунду до того, как в нее врезался Терренс. Изабель заметалась по комнате, прижимая к груди свои трофеи. Перевела дыхание и в третий раз отважно бросилась в гущу драки.

Еще бы не броситься! Ведь эти психи находились теперь в угрожающей близости к самой большой драгоценности — богато украшенным камнями, великолепным часам.

— Да смотрите же, куда вас несет! — Она сумела обогнуть дерущихся и встать возле фамильной реликвии, защищая часы собственной грудью. — Прекратите! Вы же разобьете… О-о-о-о!

Терренс всей тяжестью врезался в Изабель, она — тоже всем телом — в часы. Послышался удар, последовал печальный звон, звякнули колокольчики, хрустнуло стекло, а затем старинные часы принялись отбивать время в последний раз за свою долгую жизнь.

Изабель охнула и осторожно оглянулась. Часы не упали, они по-прежнему висели на стене. Хотя, по правде сказать, то, что висело теперь на стене, трудно уже было назвать часами. Грустно повисли золотые усы стрелок, по стеклу пробежала трещина, и от этого казалось, что циферблат глумливо ухмыляется.

— О боже! — сокрушенно вздохнула Изабель. — Что вы натворили?

Она гневно нахмурила брови, осторожно поставила на пол уцелевшие сокровища — дрезденскую лошадку и китайскую вазу — и решительно направилась к дерущимся. Бойцы по-прежнему не обращали на Изабель никакого внимания, сцепившись в рукопашной, тяжело сопя и отдуваясь. Крепко обхватив друг друга, они стояли посреди гостиной и раскачивались, очень напоминая при этом пару каких-то экзотических танцоров.

— Ну все, хватит! — решительно сказала Изабель.

Она слегка наклонилась вперед и подождала, пока перед нею не окажется чья-нибудь спина. Наконец она показалась — этой спиной оказалась спина Терренса, — и Изабель изо всей силы толкнула ее обеими руками.

Получив неожиданный толчок сзади, Терренс потерял равновесие, ноги его заплелись, и он рухнул на ковер, подминая под себя Джоша. Послышался глухой удар от падения двух тел, и раздались приглушенные проклятия.

Немедля ни секунды, Изабель взгромоздилась на спину Терренса и припечатала драчунов к полу.

— Я же сказала: хватит! — воскликнула она и несколько раз подпрыгнула для того, чтобы ее слова лучше дошли до сознания поверженных бойцов.

— Из-за-бе-ель, — отрывисто прохрипел Терренс. — Пре-ик-ра-т-ти!

Его стаккато могла бы позавидовать любая итальянская оперная дива.

— Только после вас, — ответила Изабель.

— Проклятие, Изабель, — сдавленно просипел Джош, — я сейчас задохнусь!

— Не моя забота, — сурово ответила разгневанная амазонка. — Вы прекратите или нет?

Снизу донесся нервный смех Терренса.

— Джош, приятель, по-моему, у нас с тобой нет выбора. Не знаю, как ты, а я предпочел бы встать. Если мне еще не до конца отшибло память, стоять на ногах приятнее, чем лежать, уткнувшись носом в ковер!

— Да уж, тут ты прав! — согласился Джош. — Мне тоже надоело быть черепахой. Эй, Изабель, ради всего святого, отпусти нас!

— А вы обещаете больше не драться? — настаивала Изабель.

— Обещаю, если он обещает, — проворчал Терренс.

— Обещаю, — прохрипел Джош. — Да я и не смогу больше драться — весь кулак разбил, когда падал!

— Так тебе и надо, — мстительно заметил Терренс.

— Джош, — спросила Изабель, — а ты обещаешь не раскрывать нашу игру?

— Постараюсь, — ответил Джош. — Только, ради бога, освободи меня поскорее!

В эту секунду дверь в гостиную отворилась, и вся троица застыла, застигнутая на месте преступления.

— Что здесь происходит? — раздался ледяной голос леди Дороти.

Следом за ней в гостиную вошли Элизабет, Летти и Тео. Полный набор.

— Ничего! — быстро ответила Изабель.

— Ничего? — Леди Дороти неторопливо оглядела живописную группу, раскинувшуюся перед нею. — Вы си дите верхом на моем внуке, сам он лежит на каком-то подозрительном незнакомце, и все это оказывается ничего?

— Проклятие, — нахмурилась Тео. — Да у них здесь просто вакханалия!

— Надеюсь, что нет, — возразила леди Дороти, — хотя, по правде сказать, и не понимаю, почему Терренс обнимает этого незнакомого мужчину!

Она подошла ближе и сурово уставилась на Джоша.

— Кто вы, сэр?

— Это… это… — покраснела Изабель и запнулась.

— Мы сейчас все объясним, — сказал Терренс, поднимаясь с пола и с наслаждением распрямляясь.

Джош, по-прежнему лежащий на ковре, приподнял голову и пробормотал, обращаясь к туфлям герцогини:

— Я… Э-э-э… Я… — Он растерянно покосился на сестру. — А кто я, Джез?

Элизабет приблизилась к леди Дороти и что-то прошептала ей на ухо. Лицо герцогини вспыхнуло, и она с особым любопытством осмотрела Джоша.

— А, так вы — экс-любовник Изабель!

— Экс-любовник? — изумился Джош. Он тряхнул головой и занял сидячее положение.

— Экс… кто? — пискнула Летти и широко раскрыла рот. — О боже!

— Да, это так, — ухмыльнулся Терренс. — Поэтому я его и скрутил.

— Неизвестно, кто кого, — буркнул Джош, не собираясь уступать пальму первенства.

Леди Дороти понимающе улыбнулась.

— Вы преследовали ее, так?

— Р-разбойник! — пророкотала Тео.

Джош наконец поднялся на ноги — помятый, растрепанный, с пунцовым лицом.

— Выручай, Изабель, — чуть слышно взмолился он.

Она сложила на груди руки и жестко усмехнулась:

— Не смотри на меня так жалобно, Джош, и проваливай отсюда.

Изабель отвернулась и добавила — на сей раз для всех:

— До чего же трудно иметь дело с экс-любовниками, чтоб вы знали!

Челюсть Джоша отвисла от изумления.

— Но… Но!..

Элизабет вновь наклонилась к уху герцогини и жарко зашептала.

— Что она говорит? — забеспокоился Джош. — Что она там еще накручивает?

Леди Дороти дослушала донесение и удивленно подняла бровь.

— Боже мой, какой дерзкий негодяй!

— Дерзкий? — Джош опустил уголки губ и с ненавистью покосился на Элизабет. — Эй, что ты там еще про меня наплела?

— Правду, и только правду, — ответила Элизабет.

Дороти покачала головой и улыбнулась — довольно миролюбиво улыбнулась, как ни странно!

— Фи, как не стыдно, сэр! Сначала вы обманываете Изабель, а затем вламываетесь сюда, чтобы предъявлять какие-то претензии!

— Ого! — пробасила Тео, и в глазах ее промелькнулонечто похожее на уважение. — А паренек-то что надо! Такому палец в рот не клади!

— Прелестно, не правда ли? — обратился к собравшимся Терренс. — Кроме всего прочего, этот проходимец первым напал на меня. Да вы и сами видели, когда вошли, как мне пришлось защищаться!

— А нечего было тебе целовать Изабель! — холодно парировал Джош. — Ишь, распустился!

— Но если вы оставили Изабель, — нахмурилась Летти, — то какое вам дело до того, что кто-то целует ее? И разве сами вы не целовались после Изабель с другой женщиной?

— Ту женщину зовут Молли, — с готовностью наябедничала Элизабет. — И он отдавал ей все свои деньги!

— Эй, послушайте вы, всезнайка! — возмущенно закричал Джош. — Прекратите наконец!

— Это почему же? — надменно выпрямилась Элизабет. — Я хочу, чтобы у ее светлости не оставалось никакого сомнения в том, кто перед нею!

— Но я вовсе не такой, — сказал Джош и угрожающе двинулся вперед. — И если бы вы не рассказывали здесь сказки…

Элизабет проворно юркнула за спину Дороти.

— Не подходите ко мне! Я не Изабель, меня вы не запугаете!

— Что?! — закричал Джош.

— Да уж, держитесь от нее подальше, — сказала ему герцогиня. — Элизабет я вам в обиду не дам. Придержите свои грязные руки! Тем более что вам и помимо Элизабет есть за кого подержаться!

Она посмотрела на мужчин и покачала головой.

— Оставайтесь там, где стоите! Похоже, за вами обоими нужен глаз да глаз! — Она укоризненно посмотрела на Терренса. — Ну вот, ты закапал кровью мой ковер!

— Простите великодушно, — поклонился ей Терренс.

— Но вы, я надеюсь, не позволите этому экс-любовнику оставаться здесь? — озабоченно спросила Элизабет. — Ведь он, помимо прочего, ужасный нахал и… волокита!

— Ужасный, ужасный тип! — подтвердил Терренс. — Его знают во всех кабаках Лондона под кличкой Синяя Борода!

— И он обманул меня, — добавила Изабель.

Ей никогда еще не доводилось видеть своего брата в такой незавидной ситуации — патовой ситуации, откровенно говоря. Она все понимала, но была еще сердита на Джоша и, наверное, именно поэтому никак не могла придумать ничего, что могло бы помочь ему.

Леди Дороти еще раз окинула оценивающим взглядом помятую фигуру Джоша и злорадно улыбнулась:

— Отчего же? По-моему, в нашей милой компании как раз не хватало именно такого человека — повесы и распутника.

— Но он же опасен! — ахнула Элизабет.

Улыбка на лице леди Дороти стала еще шире и злораднее.

— Особенно — опасного распутника, — согласилась она.

Затем подошла к Джошу и взяла его под руку.

— Если вы ничем не заняты в ближайшие дни, молодой человек, я приглашаю вас присоединиться к нашей компании.

— Что? — воскликнула потрясенная Элизабет.

— Но только держите себя в руках, — предупредила леди Дороти. — Оставайтесь, только дайте слово, что не будете больше драться на кулаках с моим внуком. Договорились?

— Как вы можете оставлять у себя в доме такого человека? — снова подала голос Элизабет.

Леди Дороти повела плечами.

— Но мы действительно не можем выгнать его. К тому же он пострадал в драке. Здорово ему досталось! Вам, Элизабет, следует быть с ним поосторожней, как и всякой молодой леди. Что же до меня, то я, признаюсь, всегда испытывала слабость к распутникам. Тем более что в силу своего возраста могу чувствовать себя в их обществе в полной безопасности!

Джош посмотрел на Элизабет с нескрываемым торжеством. Он накрыл руку леди Дороти своей ладонью и улыбнулся.

— Мадам, я с восторгом принимаю приглашение стать вашим придворным распутником!

— Невероятно! — воскликнула Элизабет. Повернулась на каблуках и опрометью бросилась прочь из гостиной.

— Ах, дорогой, — промолвила Летти. — Не сердитесь на нее! Она так взволнована! И ее можно понять: ведь она никогда еще не видела живого распутника! Как и я, впрочем.

Летти заморгала своими голубенькими глазками и вдруг спохватилась:

— Да, но мы должны считаться и с чувствами бедняжки Изабель! — Она сочувственно посмотрела на гостью. — Дорогая, это не опасно для вас — если он останется? Может быть, вам будет неприятно…

— Я не уйду, — отрезал Джош. — Я получил приглашение и остаюсь!

Изабель посмотрела на брата, увидела его напрягшееся лицо и поняла, что Джош не только останется, но и будет терпеть — все и до конца. Она вздохнула и слабо улыбнулась:

— Нет, Летти, я не стану возражать. Не хочу никого лишать удовольствия. Пусть остается!

— О, спасибо, дорогая, — порозовела Летти. — Я и не думала… Пойду поищу Элизабет и попытаюсь ей все объяснить!

Она повернулась и засеменила к двери.

— Кроме того, ему и впрямь здорово досталось… Элизабет поймет, не может не понять… Ведь у нее такое доброе сердце! Она же как ребенок… — И Летти скрылась в коридоре, унося с собой конец фразы.

— У нее доброе сердце? — хмыкнул Джош. — Может быть, может быть, но только не ко мне — это уж точно!

— Вы должны простить Элизабет, — сказала леди Дороти. — Ей никогда еще не доводилось сталкиваться с такими типами, как вы. Естественно, это не могло не взволновать ее!

— Неужели? — недоверчиво поднял брови Джош. — А мне она с самого начала показалась такой… взвинченной.

— Это оттого, что она никогда не имела дела с распутниками, — повторила леди Дороти.

— И вообще с мужчинами, — буркнул Джош.

— Джош! — одернула его Изабель.

— Что — Джош! — огрызнулся он. — Да она же вся в колючках, как… как дикобраз!

— Полная противоположность нашей милой Изабель, — с издевкой подтвердила леди Дороти. — Ну а теперь, мистер… Как ваше полное имя?

— Мое имя? — растерялся Джош. — Э-э…

— Мерзавец! — быстро вставил Терренс и тут же поправился: — Бабник… ер. Мистер Джош Бабникер.

— Ну, спасибо, — криво усмехнулся Джош.

— Не за что, — парировал Терренс.

Леди Дороти сохраняла невозмутимость.

— Итак, мистер Бабникер, поскольку Изабель находится теперь под покровительством моего внука, предоставьте им самим во всем разобраться, договорились? Я думаю, в случае чего Изабель и сама сумеет справиться с Терренсом.

— Сумеет! Это-то она сумеет! — мрачно согласился Терренс. — Изабель — единственная женщина изо всех, кого я только знал, которая не только не уклоняется от драки, но и норовит залезть в самую гушу!

— Хм-м-м, — пробормотала Тео. — Сдастся мне, эти петушки еще не успокоились!

— Мне тоже так кажется, — нахмурилась Изабель.

— Да? — настороженно переспросила Тео.

— Да. Они ведут себя словно мальчишки на перемене.

— А ты тоже у нее на заметке, старина, — сочувственно сказал Джош, обращаясь к Терренсу. — Знаешь, забирай-ка ты ее, и пусть для начала остынет немного,

— Последую доброму совету, — согласился Терренс. — Ведь тебе лучше знать — ты вон сколько времени с ней знаком!

— Зато ты меня хорошо знаешь, Терренс! — рассмеялась леди Дороти.

Она взяла за руки Терренса и Джоша и выпроводила их обоих за дверь.

— Мужчины! — с презрением бросила Тео. — И кому они только нужны?

Она повернулась к Изабель и мрачно добавила:

— И все же на вашем месте, милочка, я взяла бы тепеть тысяч и оставила бы их обоих!

Изабель с улыбкой посмотрела на сестер.

— Ах, не искушайте меня! Сейчас я, кажется, и на тысячу согласилась бы!

— Так в чем же дело! — оживилась Дороти.

Изабель рассмеялась, хотя все внутри у нее полыхало от гнева.

— Нет. Боюсь, что это чрезвычайно расстроило бы герцогиню. Ведь ей так по сердцу сложившаяся ситуация!

— Боюсь, что вы правы, — нахмурилась Тео. — Дороти всегда питала слабость к распутникам!

Джош медленно пробирался по темному коридору на непослушных подгибающихся ногах. Его шатало от стены к стене. Зажженная свеча в его руке вдруг стала скользкой, как лягушка, и постоянно стремилась выпрыгнуть. В ее свете перед Джошем расплывались двери — их было бесчисленное множество, и все они были одинаковыми. Черт знает, что такое! Да сколько же комнат в этом проклятом заколдованном замке!

За ужином Джош перебрал. Что было, то было. Поначалу он сидел за столом, не сводя глаз с Изабель. На ней было узкое атласное платье с таким чудовищным вырезом, что при каждом взгляде на него в сердце Джоша вспыхивал гнев. Огонь нужно гасить жидкостью, и поэтому Джош опрокидывал в себя бокал за бокалом — все подряд. А этого всего было много. И прекрасный португальский портвейн, и испанское амонтильядо, и французское шампанское…

Одним словом, борьба с пожаром сердца закончилась тем, что окружающий мир сначала стал радужным, затем сузился, а под конец слился в яркое, бешено вращающееся пятно, в центре которого время от времени можно было различить лица Изабель и сидящего рядом с нею Терренса.

Ночной скиталец с ненавистью вспомнил смеющееся лицо маркиза, купившего за несколько жалких сотен его сестру. Он икнул и злобно пробормотал:

— М-м-мерзавец.

Ближайшая дверь чем-то привлекла хмельного путешественника. Он остановился и уставился на нее, пытаясь свести в фокус разбегающиеся в разные стороны глаза. Ни с того ни с сего ему вдруг припомнилась хорошенькая горничная… как бишь ее? А, Бетти! Ну да, Бетти. Джош хихикнул, вспомнив, как она строила ему глазки. Ах, плутовка! Н-ну, погоди, завтра будет день, я еще доберусь до тебя, рыженькая!

Тут Джоша занесло, и он с трудом сумел сохранить равновесие. Мысли о рыженькой плутовке Бетти покинули его так же неожиданно, как и посетили. Теперь Джош снова сосредоточился на своей главной цели. Он еще раз осмотрел приглянувшуюся ему дверь и убежденно кивнул головой.

— Здесь. Точно — здесь.

Джош еще раз икнул, толкнул дверь и громко прошептал:

— Изабель?

Ни звука в ответ. Ладно, повторим.

— Изабель, ты не спишь? Мне нужно поговорить т-тобой!

Дверь оказалась незапертой, а комната — темной.

Войдя внутрь, Джош попытался сориентироваться в неверном свете свечи, по-прежнему рвущейся на свободу из его руки. Наконец ему удалось распознать очертания кровати, и он нетвердыми шагами направился к ней.

Дошел и грузно опустился на край. Медленно, осторожно наклонился и сумел совершить настоящий подвиг — установить на прикроватном столике свечу, ничего при этом не свалив и на закапав воском. Он облегченно вздохнул и уставился на свернувшуюся под одеялом Изабель.

— Джез, я х-хочу тебе сказать, — начал он, запинаясь.

Затем наклонился ниже и продолжал:

— Т-ты уж, это… прости меня за вчерашнее.

Изабель не ответила, и это неожиданно привело Джоша в ярость. Он схватил спящую за плечо и резко тряхнул.

— Д-да проснись же ты… О господи!

Изабель проснулась, подпрыгнула на постели и громко завизжала, вцепившись руками в края постели. Джош в ужасе зажал ладонями уши.

— Ради бога, перестань, Джез!

Неяркое пламя свечи осветило женское лицо, и Джош разинул рот, увидев перед собой разъяренное темноволосое создание.

— Из-забель! Эт-то не ты!

— Конечно, не я! — огрызнулась она. — Я — Элизабет!

— П-корнейше п-ршу простить, — блеснул изяществом манер Джош и скатился с постели. — Я не хотел вас будить. Я Д-Джез хотел разбудить…

— Врете, — отрезала она.

— Ей-богу! — обиделся Джош. — З-зачем мне будить вас? Я вас с-с-совсем не знаю! И в-вообще, эт-то неприлично!

— А пробираться ночью в комнату Изабель — прилично? — холодно спросила Элизабет.

— К-конечно, — удивленно ответил Джош. — А чт-то т-такого?

— Ну… Вы законченный мерзавец! — воскликнула Элизабет. — В первую же ночь вы пытаетесь пробраться в комнату Изабель, зная при этом, что она — любовница Терренса!

— Н-не любовница! — сердито закричал Джош, сжимая кулаки.

— Нет? — ахнула Элизабет.

Джош запнулся, вспомнив про ту роль, которую взялся играть. Покачнулся, поднял брови, пытаясь пошире раскрыть непослушные глаза и с неотразимой логикой пьяного сказал:

— П-почему — нет? Д-да?

— И все равно вы тут как тут — рады стараться! — осуждающе воскликнула Элизабет.

— М-м-м… Пож-жалуй, — согласился Джош, нахмурился и погрозил Элизабет пальцем. — И н-нечего меня путать. Я все сам п-прекрасно помню. Б-без в-вашей помощи!

— Не уверена, — прищурилась Элизабет.

На этом их содержательный разговор прервался. Милые собеседники замолчали и уставились друг на друга. Внезапно в голову Джоша пришла дикая мысль — погладить роскошные волосы Элизабет, рассыпавшиеся поверх кружевного воротника ее ночной рубашки. «Э, нет!» — подумал он и сказал:

— Н-ну, пожалуй, мне пора идти! Н-не хочу вас больше беспокоить! — Он сделал усилие и ухватил свечу. — К-как там сказала эта крошка Бетти?.. А, н-неважно… Бог с ней! Смеется много!

— Бетти? — переспросила Элизабет. — Так вы уже и с горничной успели завести интрижку? Мило, очень мило…

— З-завести что?.. — Джош осекся. Ему вдруг стало нестерпимо стыдно за себя. Даже сейчас, когда хмель перекатывался в голове мутными, тяжелыми волнами. Пошатываясь, он двинулся к двери. — Д-да, вы правы. Аб-бсолютно. Я — распутная свинья, — сказал он, обернувшись. — В-волочусь за каждой хор-рошенькой женщиной! За каждой юбкой.

На глаза его навернулись пьяные слезы. Элизабет посмотрела на него с каким-то новым выражением.

— Что ж! Тогда мне остается лишь благодарить бога за то, что я — не хорошенькая!

— Эт-то вы-то не хорошенькая? — Джош едва не выронил из рук горящую свечу. — Это вы-то н-не хорошенькая?

Женщина, сидящая перед ним в постели, была не просто хорошенькой — она была просто красавицей! Джош почувствовал нестерпимое, страстное желание прижаться к этим нежным губам, зарыться лицом в густые волосы, крепко прижать к себе упругое, горячее тело. А кроме того, у нее были такие грустные глаза! У красивой женщины не должно быть таких грустных глаз!

Внезапная, сумасшедшая мысль молнией сверкнула в голове Джоша.

— Черт побери, ведь я же развратник, не так ли? — воскликнул он и быстро двинулся назад, к постели.

— Ч-что это вы задумали? — обеспокоенно спросила Элизабет.

— Я — развратник, — твердо заявил Джош и с грохотом поставил свечу обратно на прикроватный столик. — Вот кто я!

Он вновь опустился на край постели и притянул к себе Элизабет. Жадно прижался губами к ее губам, заглушая рвущийся из ее горла протестующий крик. Она застыла словно изваяние, пока Джош гладил ее плечи и шею — сладострастно и нежно, как заправский соблазнитель.

Вдруг что-то переменилось в Элизабет, и она загорелась, превратившись в руках Джоша в комок расплавленной лавы. Джош задохнулся от наслаждения, упиваясь сочными губами, шелковистой атласной кожей, запахом свежести и лаванды, струившимся от волос Элизабет. Мир — и до этого нечеткий — поплыл у него перед глазами. Он застонал и откинулся назад — пораженный, сраженный в самое сердце. Элизабет сидела в постели прямо и неподвижно. Ее полураскрытые губы все еще слегка подрагивали, ресницы — длинные, пушистые, — опущены. Это было лицо богини. Невинной, девственной богини.

— О боже! — простонал Джош. Он сцепил свои руки за спиной, наклонился вперед и внезапно скомандовал: — Ударь меня!

Медленно дрогнули ресницы, открывая чудесные темные глаза, в которых застыло удивление.

— Что?

— Ударьте меня, — сглотнул Джош. — Немедленно. Вы… вы просто обязаны это сделать. Я развратник!

— Но… — она покачала головой, — но я… не могу.

— М-можете, можете, можете. Я — развратник. Негодяй. С нами только так и нужно… Только так.

— Нужно? — Элизабет даже не пошевелилась. — С чего это вы вдруг взялись учить меня, как мне нужно поступать с вами?

Джош завороженно следил за движением ее губ — чудесных губ, которые, бог даст, он еще когда-нибудь поцелует.

— Н-не учу, — с трудом выдохнул он. — П-предупреждаю.

Элизабет вновь потупилась.

— Э-э-э… Нет, нет!

И неожиданно для себя самой влепила Джошу крепкую, звучную пощечину.

Голова его резко дернулась, и в глазах замельтешили яркие звездочки. Он глубоко вздохнул, чувствуя, как начинает заплывать его левый глаз.

— Вот так! — сказал Джош и встал с постели. Пристально посмотрел в глаза Элизабет, стараясь не опускать взгляд ниже, туда, где смятые кружева сползли, обнажая прекрасную грудь. — Теперь… Теперь вы точно будете знать, как нужно поступать с развратниками. И можете повторить это в любое время. Если, конечно, вам представится случай…

Элизабет молча смотрела на него.

Джош схватил со стола свечу и направился к двери.

Терренс стоял с зажженной свечой в руке возле двери в непроглядной темноте ночного коридора. Вздохнул — глубоко и огорченно. Мутные волны бренди лениво плескались в его затуманенном мозгу. Да, напрасно он так напился за ужином, напрасно! Но так уж случилось. Весь вечер Джош Клинтон так смотрел на него, что Терренс чувствовал себя полнейшим негодяем. А когда он поворачивал голову, чтобы поймать взгляд Изабель, и не встречал его — она упорно отворачивалась в сторону, — то чувствовал себя негодяем вдвойне.

— Изабель! — позвал он и поскребся в дверь.

Нет ответа.

— Изабель, мне нужно с тобой поговорить!

И снова молчание в ответ.

— Изабель! — позвал он еще раз, громче. — Я все равно не уйду и буду стучать, пока ты не откроешь! Так что лучше открой, пока я не перебудил всех.

Наконец за дверью послышался неясный шум, щелкнул отпираемый замок, и дверь слегка приоткрылась.

— Что тебе нужно? — холодно спросила сквозь щель Изабель.

Терренс придвинулся поближе и попытался рассмотреть лицо девушки, но не сумел; в комнате было темно, а слабого света свечи в его руке было явно недостаточно. Однако и этого тусклого огонька хватило, чтобы Терренс заметил главное: недобрый отблеск в ее глазах.

— Я хочу поговорить с тобой.

— А я не хочу, — ответила она. — Не имею ни малейшего желания говорить с человеком, который устроил драку с моим братом. Словно пьяный матрос в таверне…

— Но он первым напал! — возразил Терренс.

В ответ Изабель сокрушенно вздохнула.

— Ну и пусть. Зато ты с такой готовностью бросился отвечать! И угробил при этом бабушкины часы.

— Ну, извини, — сказал Терренс.

И тут же пьяный бес по имени бренди проснулся у него в мозгу и дернул за язык:

— Но если уж быть честным до конца, то нужно сказать, что твой разлюбезный братец вообще не имел права предъявлять какие-то претензии! Не нужно было тратить все деньги на женщину! Тоже мне, прожигатель жизни!

— На себя посмотри, — ответила она. — А кто на меня все деньги потратил — не ты ли?

Терренс сунулся было поближе, но Изабель издала низкий звук, напоминающий рычание. Он удивленно покачал головой. Вот уж никогда не подумал бы, что женщина может так рычать!

— Да, Тео была права, — злобно прошипела Изабель. — Лучше всего вообще не иметь дела с мужчинами!

Хотя сейчас Изабель и не рычала, тон ее очень задел Терренса.

— Нашла кого слушать — Тео! Да она просто ненавидит мужчин!

— И я начинаю понимать, почему!

— Открой дверь, — грозно приказал Терренс. — Дай мне войти и поговорить!

— Не о чем нам говорить!

— Нет, есть о чем! — и Терренс просунул руку в дверную щель.

За дверью послышался шорох, и руку плотно и больно обхватило что-то сильное и острое, словно капкан.

Терренс охнул и быстро отдернул ее назад. На запястье четким полукругом отпечатались следы мелких острых зубов. Рука заныла, а из ранок начала сочиться кровь. Терренс оторопело уставился на свое запястье и растерянно спросил:

— Изабель! Как ты могла!

— Я тут ни при чем, — прошипела Изабель. — Это Мордрид.

— Мордрид? — переспросил Терренс и внимательнее присмотрелся к ранкам.

Да, так и есть. Это собачьи зубы. Ну и то ладно. Было бы куда хуже, если бы это все же оказалась Изабель.

— Слава богу, — пробормотал он.

— А теперь убирайся, — приказала Изабель. — Или мы продолжим.

Терренс бережно прижал к груди покусанную руку. Ему было и неловко, и смешно. И стыдно. Ну а то, что гнев его от укуса Мордрида не улетучился, само собой понятно.

— Да провалитесь вы оба! — буркнул он.

— Спокойной ночи, милорд!

И дверь захлопнулась перед самым носом Терренса.

Он постоял немного возле нее — растерянный и удивленный. Много чего случалось в его развеселой шумной жизни, но такого конфуза — никогда. Покачав головой, Терренс побрел по темному коридору, негромко, но от всей души кляня сумасшедших женщин и их бешеных собак.

Тут он заметил вдали еще один дрожащий огонек свечи. Он приближался, выписывая в темноте коридора причудливые узоры. Когда же огонек приблизился вплотную, Терренс рассмотрел и обладателя свечи. Им оказался Джош: хмельной, растрепанный и с синяком под левым глазом.

— А, это ты? — притормозил Терренс.

— Да, — сокрушенно кивнул головой Джош. — Это я.

— И я ничего не понимаю.

— Я тоже, — вздохнул Терренс.

— Как, и ты тоже? — удивился Джош. — А я-то обрадовался! Ну, если уж и ты ничего не понимаешь в этом чертовом замке, то нам сегодня не добраться до наших постелей! Эй, а что это у тебя с рукой?

— Укусили, — ответил Терренс и быстро спрятал покусанную руку за спину. — Я ходил извиняться перед Изабель.

— И она тебя покусала? — изумился Джош. — Вот те на! Никогда не знал, что Изабель еще и кусаться умеет!

— Да нет, это не она. Это Мордрид, — сказал Терренс. — Он поселился в ее спальне.

— Ха! — сверкнул глазами Джош. — Хорошенькое дело! Мордрид, говоришь? Поселился?

— Ну да, — с досадой сказал Терренс. — Проклятый пес!

— И ты ему позволяешь? — удивился Джош.

— Нахальное существо! — надул щеки Терренс. — Спит в одной постели с Изабель, можешь себе представить?

— Он спит с Изабель? — взорвался Джош. — Проклятие! Да я вышвырну его вон! Сейчас же! Еще чего! Спать с Изабель!

Терренс вздохнул и стал терпеливо объяснять — медленно и внятно, словно говорил со слабоумным:

— Говорю же тебе: Мордрид — собака! Собака, понимаешь? Он кобель! И черта с два ты его оттуда вышвырнешь!

— Что кобель — это понятно, — озабоченно сказал Джош. — А ты на дуэль его вызвать не пробовал? И вообще, как ты мог позволить какому-то Мордриду спать с Изабель?

— Нет, — сказал Терренс, начиная раздражаться. — По-моему, ты так и не понял. Мордрид — настоящая собака.

— Еще бы не собака, если спит с моей сестрой! Но все, все! Я положу этому конец! Вызову этого кобеля на дуэль и уложу на месте!

— Джош! — зашел Терренс с другого конца. — Мордрид — собака. Настоящая собака — с четырьмя лапами, шерстью и хвостом!

— А-а, — глупо улыбнулся Джош. — Теперь понятно. Ты уж прости, у меня голова плохо варит — перебрал я вчера немного!

Он подумал секунду и честно поправился:

— Да нет, не немного. Изрядно перебрал!

— А с тобой что случилось? — кивнул на заплывший глаз Терренс.

— Да так, ничего, — хмыкнул Джош. — Только скажу тебе по секрету: опасная это профессия — развратник! И тру-удная!

Терренс понимающе кивнул.

— Это точно. Должен сказать тебе, что это ужасно трудное и опасное дело — иметь в любовницах такую женщину, как твоя сестра. Даже понарошку.

— Мог бы и не говорить, сам знаю, — ухмыльнулся Джош.

— Ну что же, пошли, старина! — вздохнул Терренс. — Я провожу тебя до самой постели!

— По гроб жизни буду благодарен, — ответил Джош, — а то я уж совсем было отчаялся. Опять ошибиться дверью боюсь — вот и хожу по этому проклятому коридору битый час!