Притяжение любви

Глава 7

В комнату вошел Джеф, за которым следовал Конг.

— Конг лаял на каждую белку, которую мы видели во время прогулки. Он хороший сторожевой пес, — сказал Джеф.

— Прекрасно. Теперь нам не надо будет беспокоиться о том, что на нас нападут белки.

— Он лаял также и на людей.

— Ты заходил с ним к Алдену?

— Его не было дома.

Линдсей подняла голову и увидела через открытое окно Алдена, шедшего по направлению к задней двери дома. Она ждала, что Конг — этот суперсторожевой пес — поднимет лай, но Конг оставался сидеть на своем месте с высунутым языком.

— А вот и Алден пришел, — сказала она Джефу. — Ты не откроешь ему дверь?

Джеф распахнул дверь. И только тогда, когда Конг услышал голос Алдена, который поздоровался со всеми, он среагировал. Линдсей с ужасом увидела, как Конг с оскаленными зубами и прижатыми к голове ушами бросился в сторону Алдена. Казалось, он готов был загрызть Алдена.

— Конг! — кинулась за ним Линдсей, но Джеф опередил ее. Он бросился сверху на собаку и схватил ее за ошейник. Конг остановился недалеко от Алдена. Когда он понял, что не сможет добраться до Алдена, то начал отчаянно лаять. — Прекрати, Конг! — Линдсей подбежала к псу и тоже схватила его за ошейник на тот случай, если Джеф не сможет справиться с ним.

Алден присел у двери и стал спокойно что-то говорить Конгу. Линдсей из-за лая Конга не могла разобрать его слов, но пес стал постепенно успокаиваться.

Наконец Конг совсем перестал лаять. Не спуская глаз с Конга, Алден поднялся и протянул руку. Конг зарычал. Алден продолжал спокойно говорить что-то псу и подошел еще ближе.

— Будьте осторожны с ним, — сказала Линдсей. — Мы практически не знаем ничего об этой собаке. — Впервые она подумала, не совершили ли они ошибку, взяв Конга. Это была ошибка Стефана.

— Я его сильно удивил, — сказал Алден. — Но сейчас с ним все в порядке. — Он встал прямо перед Конгом, нагнулся и ласково потрепал его за уши.

Линдсей почувствовала, как напряглось тело Конга, но постепенно напряжение стало спадать.

— Теперь его можно отпустить, — сказал Алден. — Правильно, друг? Мы с тобой подружимся. — Конг стал повизгивать.

— Вы знали его раньше? — спросил Джеф. — Я имею в виду, что Конг ведь бродяга. Вы знали его до того, как он появился у нас?

— Нет, не знал.

— Кажется, он очень зол на вас.

— Я его просто застал врасплох. Собаки любят, чтобы их предупреждали заранее.

— Я не думаю, что Конг умный, — сказала Линдсей. — Я и то заметила вас, когда вы шли к нам. Не знаю, почему он не учуял вас.

— Конг — умный пес, — сказала Мэнди. Она обняла Конга, и он лизнул ее в лицо.

— Итак, у вас появился новый член семьи, — сказал Алден.

Линдсей улыбнулась, радуясь, что закончился весь этот переполох.

— По-видимому, да. Не хотите ли кофе? Мы готовили бутерброды, так как собираемся на пляж. Дети заверили меня, что вода теплая. Они были там вчера со своим отцом.

— Вода отличная, я плаваю каждый день, — сказал Алден.

— А мама не любит холодной воды, — сказала Мэнди.

Линдсей налила кофе в чашку, а Алден сел к кухонному столу. Мэнди вскарабкалась ему на колени, как будто это было привычное для нее место. Линдсей хотела было возразить, но по выражению лица Алдена поняла, что он не против этого.

Она поставила чашку кофе перед Алденом.

— Вы пойдете с нами на пляж? Можно сделать побольше бутербродов. — Линдсей не успела договорить, как сама удивилась своему предложению. Она все еще переживала после разговора со Стефаном прошлой ночью. Ее чувства к бывшему мужу были слишком неопределенны, чтобы дать хоть какой-нибудь повод другому мужчине.

Во всяком случае, чем она рискует? Ведь рядом с ними будут дети. Да и присутствие Конга, возможно, отвлечет их, так что у них вряд ли появится возможность для разговоров личного характера. Если быть до конца честной с собой, следует признать, что она вызвала некоторый интерес у Алдена. Правда, он никогда не переступал за определенные рамки. Он был корректен и внимателен к ней. Неужели она должна бегать от каждого мужчины, обладающего качествами, которые ей так хотелось видеть у Стефана?

— Я приду попозже, — сказал он. — Вам и так вполне хватит забот, чтобы сделать бутерброды для всех присутствующих.

— Глупости! Одним бутербродом меньше, одним больше, какое это имеет значение!

— Я мы умеем строить замки из песка, — заявила Мэнди. — Джеф строит их лучше всех.

— Что ты, Мэнди, — сказал Джеф. — Ты не учитываешь Алдена.

— Ты уверен в этом? — спросил Алден. Линдсей заметила сострадание в его глазах.

У нее возникло странное чувство, что он знает, о чем она думает. Впрочем, может, это нормально. Стефан часто говорил ей, что все, о чем она думает, можно прочитать по ее лицу. Но что думал Стефан, она никогда не могла определить.

— Я уверен, — ответил Джеф. — Абсолютно уверен в этом.

Алден осторожно опустил Мэнди на ноги и встал со стула.

— Ну, пойду собираться. Я принесу с собой печенье, которое испек вчера вечером.

— Прекрасно. Мы догоним вас в пути. Мы поедем на велосипедах. Возьмите зеленый велосипед из гаража.

— Хорошо, — ответил Алден и помахал рукой на прощание. Конг вскочил со своего места, когда Алден проходил мимо него. На секунду его уши прижались к голове, как будто он снова собирался броситься на Алдена. Но через несколько секунд Конг положил голову на лапы и успокоился, провожая взглядом удаляющегося Алдена.

— Сегодня прекрасный день, — сказала Линдсей, подставляя тело солнечным лучам. Она чувствовала себя скверно после прошлой ночи, но сейчас на берегу озера она почти забыла о головной боли, и тягостное настроение покинуло ее.

— Да, — ответил Алден, устраиваясь возле нее. У него была великолепная фигура. Как и Стефан, он был атлетического телосложения. Правда, она очень удивилась, засомневавшись в его силе, когда увидела, как ненадежно он держался на велосипеде. Он был широк в плечах, узок в бедрах и талии, у него были длинные мускулистые ноги.

С усилием оторвав взгляд от него, Линдсей прикрыла рукой глаза от солнца, чтобы посмотреть, где дети.

Мэнди еще не вошла в воду, а Джеф уже плавал то вперед, то назад в том месте, где вода доходила ему до пояса. Может быть, он представлял себя Нептуном, морским богом, или пиратом, наблюдающим за вражескими судами. Что-то подталкивало его соревноваться с самим собой. Она выразила свои мысли вслух.

— Интересно, чем это занимается Джеф?

— Тренируется, — ответила Мэнди. — Папа показал ему, как надо плавать на скорость, и сказал, что он должен тренироваться, чтобы попасть в команду пловцов.

— Мне не нравится, что Джеф считает, будто он должен совершить что-либо выдающееся или из ряда вон выходящее, чтобы заслужить любовь отца, — сказала Линдсей.

— Он так считает? — спросил Алден.

— Думаю, что Стефан любит его. Но Джеф совсем не похож на отца, и это огорчает Стефана. Он думает, что его задача состоит в том, чтобы внушить детям желание достигать превосходства в любом деле.

— А вы так не думаете?

— Я думаю, что его задача как отца должна просто заключаться в том, чтобы они знали, что он любит их. Мэнди всегда удается щегольнуть перед отцом, потому что она хорошо умеет делать то, что кажется важным для него. Но Джеф этого не делает и поэтому считает, что подводит отца.

— Но сейчас же он пытается это сделать?

— Видимо, да.

— Вы разговаривали со Стефаном об этом?

— Как вы думаете, сколько на небе звезд?

— Вы хотите знать точное количество?

— Вот столько раз я говорила ему об этом.

— И поэтому вы развелись с ним.

Это прозвучало не как вопрос. Он просто понял все, и она была благодарна ему за это.

— Он хороший человек, но я не могла продолжать с ним жить при таком различии во взглядах на вещи.

— Но вы хотели бы, чтобы их не было?

— Больше всего на свете. В тот вечер, когда я встретила Стефана, я сказала ему, что мы составляем две половинки одного целого. Я думаю, я полюбила его в тот вечер. Мне казалось, что он обладает теми качествами, которых нет у меня. И я сказала себе, что он для меня все. Он сильный, интеллигентный и умный человек. Он хотел жить со мной, но не нуждался во мне.

— И вы страдали от того, что он не нуждался в вашей заботе?

— Я перестала чувствовать, что являюсь частью его жизни. Казалось, он вообще не нуждался во мне. Но сейчас у меня есть дети, которым я нужна, и этого мне вполне достаточно.

Она вспомнила все те прошедшие ночи, когда она вообще не видела Стефана. По мере того как он все больше и больше уделял внимание своей карьере, он все дальше и дальше уходил от нее. А когда иногда приезжал на короткое время и оставался дома, то быстро поднимался в свою комнату. Его приглашали на работу в лучших больницах и клиниках. Все свое свободное время он посвящал научной работе. Он сделался профессионалом в своем деле. Но при этом стал менее доступным для нее.

— Наконец я совсем замучилась так жить. Я думала, что если он будет свободен от нас, то может полностью отдаться своей карьере. А когда у него выдастся свободное время, то он сможет побыть со своими детьми, и я не буду обвинять его ни в чем. Я надеялась, что если развяжу ему руки, то он станет тем отцом, в котором нуждаются дети.

— И мужем, так необходимым для вас?

Его слова удивили ее. Она посмотрела на Алдена.

— Нет.

— Нет?

— Если я разошлась с мужем, то разошлась навсегда. Я думала, что, когда пройдет эта боль, я смогу начать новую жизнь.

— И вам удалось это?

— Думаю, нет.

— Вы по-прежнему его любите?

Линдсей сидела рядом с самым интересным мужчиной, который когда-либо ей встречался, и все продолжала говорить о Стефане.

— Любовь — очень сложная вещь, — сказала она приглушенным голосом. — Вы когда-нибудь были женаты, Алден?

— Женат? Нет.

— Что, еще один доктор, который занят своей карьерой?

— Нет. В моей жизни есть женщины. У меня имеются также другие интересы. У меня есть друзья.

— А вам бы не хотелось иметь жену и детей?

Он усмехнулся. В его глазах светилась какая-то особая теплота.

— Я начинаю думать, что пропустил что-то самое важное в жизни.

— Вы должны как-то устроить свою личную жизнь.

— Ну, это, мне кажется, легко можно сделать.

Линдсей улыбнулась. Она была заворожена его глазами. В них было что-то такое, чего она никогда раньше не замечала, что-то необъяснимое, глубокое и потаенное.

— Я думаю, вы своеобразный человек. Вы отличаетесь от всех тех людей, которых мне приходилось встречать.

— И чем же?

— Не знаю.

Алден коснулся своей рукой ее волос. Это было быстрое и нерешительное прикосновение. Затем он положил руку снова на одеяло.

— Я не так уж сильно отличаюсь от других. Все мы способны на большее, чем думаем. Различия — это только видимые черты.

— Мама! Я не вижу Джефа! — крикнула Мэнди.

Линдсей вскочила на ноги и зорко оглядела озеро. Джеф, которому, видимо, надоело барахтаться на мелководье, стал уплывать дальше на середину озера.

— Надо его позвать, чтобы он плыл обратно, — сказала Линдсей. — Он еще плохо плавает, особенно когда устает.

Она подошла к берегу, где стояла Мэнди.

— Он уплывает все дальше и дальше, к середине озера, — сказала Линдсей и показала рукой в ту сторону, чтобы и Мэнди смогла видеть Джефа.

— Ему не надо этого делать.

— Ты права.

— Джеф! — позвала Линдсей, сбрасывая сандалии. — Я поплыву за ним. Мне не нравится, что он заплыл так далеко.

— Я его уже не вижу, — испуганно воскликнула Мэнди.

— Не может быть! — Линдсей уже была в воде, даже не обратив внимания на холодную воду, которая, казалось, удерживает ее на одном месте. Она не могла заставить себя плыть быстрее, а только гребла то одной, то другой рукой и постепенно начала приближаться к тому месту, где в последний раз видела Джефа. Она почувствовала, что уже не достает дна, но здесь было еще глубже, чем она предполагала.

А Джефа нигде не было видно.

Она плыла, подняв голову высоко над водой, и это отразилось на скорости. Она молила Бога, чтобы появился какой-нибудь признак, рябь, всплеск или что-нибудь такое, что бы подсказало ей, что она плывет в нужном направлении. Но ничего такого не было видно. Линдсей нырнула, открыла глаза и стала всматриваться в глубину вод. Она находилась под водой до тех пор, пока не начала задыхаться, но Джефа так и не увидела.

Когда Линдсей вынырнула, справа от себя метрах в семи она обнаружила Алдена.

— Я его заметил! — прокричал он. — Сейчас нырну за ним.

Она поплыла в его сторону. Алден исчез под водой, и, прежде чем она смогла к нему подплыть, он уже был на поверхности воды вместе с Джефом.

— Я плыву с ним к берегу, — прокричал Алден, держа голову Джефа лицом вверх. Алден быстро поплыл к берегу. Линдсей ни за что не смогла бы плыть с такой скоростью, с которой плыл Алден. К тому времени, когда она достигла берега, Джеф уже лежал на спине, а над ним колдовал Алден. Когда Линдсей, шатаясь, вышла из воды, она услышала кашель Джефа.

— Джеф! — Линдсей подскочила к нему вместе с Мэнди.

— С ним все будет в порядке? — жалобным голосом спросила Мэнди.

— Все будет в порядке, — заверил их Алден. Он перевернул мальчика на живот и привел его в положение, которое показалось Линдсей необычным. Джеф стал глубоко дышать. Хотя его легкие заполнены водой, но вода изо рта не шла. Линдсей заметила, как начал исчезать синюшный оттенок его кожи, которая вскоре стала приобретать более естественный, розоватый цвет. — У него хорошее дыхание, — сказал Алден. — Джеф, откашляйся от воды полностью, и тебе станет лучше.

Джеф старался, как мог. Наконец Алден отпустил его, и Джеф лег на спину на песок. Его глаза были закрыты. Алден знаком показал, что Линдсей может подойти к Джефу. Она опустилась на колени возле сына и позвала его.

— Джеф! — схватила она его за руку. — Ты действительно хорошо себя чувствуешь?

Джеф открыл глаза и заплакал. Она прижала его к груди, гладя по голове.

— Все хорошо, — шептала она ему, — с тобой все в порядке.

— У меня судорогой свело ноги.

— Ты слишком долго купался.

— Я хотел стать первоклассным пловцом, — закашлялся Джеф, — для папы.

— Ты и так первоклассный пловец. Для меня ты самый хороший, какой ты и есть на самом деле. Тебе ничего не надо доказывать. Папа тебя любит.

Джеф ничего не ответил. Он снова стал плакать, и на этот раз Линдсей не смогла найти тех слов, которые бы успокоили Джефа.

— Алден прямо летел над водой, — сказала Мэнди. Она сидела возле кухонного стола, прижав к груди чашку с какао.

— Как он меня нашел? — спросил Джеф.

Джеф выглядел еще бледным, но он уже вполне оправился после случившегося. Он протянул чашку, попросив еще какао. Линдсей налила ему в чашку какао из стоящей перед ней большой кружки. Наступил вечер. Линдсей уже несколько раз повторила свой рассказ, но Джефу, казалось, никогда не надоест слушать об этом.

— Алден заметил то место, где он видел тебя в последний раз, и к тому же он прекрасный пловец. Он быстро доплыл к тому месту, а затем нырнул за тобой. На наше счастье, он нашел тебя с первой попытки.

— Да, он, казалось, летел над водой, — добавила Мэнди.

— Хорошо, что Алден такой прекрасный спортсмен. — Линдсей, конечно, не сказала детям, как она рада тому, что Алден плавает намного лучше, чем ездит на велосипеде.

У Линдсей еще сильней разболелась голова. Когда она плыла за сыном, ей казалось, что голова вот-вот расколется от боли.

— Я плыл нормально, но потом почувствовав боль в ноге, старался двинуть ею, но никак не мог. И я испугался, — сказал Джеф, глядя в чашку с какао.

— Я позвонила отцу, пока ты переодевался.

Джеф поднял на нее глаза, в которых стояли слезы.

— Зачем? Теперь-то какой в этом смысл?

— Я позвонила потому, что он твой отец. И если что-нибудь случается с вами, он должен об этом знать. — Линдсей не сказала, что не смогла поговорить со Стефаном, так как он в то время находился в больнице. Он проинструктировал персонал, чтобы его вызывали к телефону только в экстренных случаях. Во время телефонного разговора она даже вышла из себя, что случалось с ней крайне редко. Но и это не помогло. Женщина на другом конце провода была непреклонна. Линдсей не было в списке тех лиц, которые могли бы отрывать доктора Дэниелса от работы. Женщина пообещала передать доктору, что Линдсей звонила. Она выразила сожаление по поводу того, что сын Линдсей, ее сын, чуть было не утонул. Конечно, если бы мальчик действительно утонул, то она еще бы подумала, вызывать доктора или нет.

Сейчас весь этот разговор казался ей просто смешным, но в то время ей было не до смеха, и она здорово разозлилась. В глазах стояли слезы, а голос был очень взволнованным. И вконец разозлившись, она сделала непростительную ошибку — позвонила Хильде и прямо сказала свекрови, что она думает о том, какого сына та вырастила.

Что-то надломилось в ней.

Конечно, нельзя было винить Хильду, как, впрочем, и Стефана. По-видимому, надо было винить саму себя за то, что она ожидала от него какой-то поддержки. Даже такой простой вещи, как внести ее имя и имена детей в список тех лиц, которые могли бы звонить и отрывать его от работы, он и то не сделал. Да она вообще никогда не имела возможности отрывать его от дел. Неужели это было причиной того, что она разошлась с ним?

— Мама, мы тебя ждем!

Линдсей пришла в себя и увидела, что стоит в низу лестницы, не отрывая взгляда от перил. На секунду ей показалось, что она не сможет подняться на второй этаж. Она не знала, она ли качается из стороны в сторону или это качается лестница. Головная боль стала невыносимой, несмотря на то, что полчаса назад она приняла болеутоляющую таблетку. Состояние болезни было настолько непривычно для Линдсей, что она совсем растерялась. Она закрыла глаза и сделала несколько глубоких вздохов. Когда она снова открыла глаза, то увидела, что лестница стоит на своем месте.

Линдсей стала медленно подниматься по лестнице. Она поцеловала сперва Джефа, подоткнув под него легкое одеяло, стараясь не думать, что она могла сегодня потерять сына. В комнате Мэнди она выключила свет и открыла окно перед тем, как пожелать ей спокойной ночи. Она почувствовала, что Мэнди и Джеф стали особенно дороги ей в этот вечер.

Спустившись снова вниз, Линдсей налила себе бокал вина. Если и аспирин не смог снять головную боль, то, может, боль сама пройдет, если она немного отдохнет на веранде. Линдсей хотела было позвонить еще раз Хильде, но не смогла заставить себя это сделать. Она понимала, что правильнее всего в создавшейся ситуации позвонить Хильде. Но завтра она, может быть, будет чувствовать себя лучше, позвонит свекрови и извинится перед ней.

Выйдя на веранду, она увидела, что все небо было сплошь усеяно звездами. Ни одного облачка не было видно. Сначала Линдсей решила вернуться опять в дом. Она хотела, чтобы сегодняшняя ночь не напоминала ей о другой звездной ночи, проведенной на острове, после чего вся ее жизнь пошла наперекосяк. Именно после того случая у нее начали появляться головные боли, вместе с глубоким чувством одиночества, тоской по Стефану и вспышками гнева.

Вспомнив свою прошедшую жизнь, она поняла, что не все моменты были ею учтены. Линдсей никогда не прекращала тосковать по Стефану. И только тогда, когда она увидела НЛО, она ясно осознала, каким разрушительным моментом стал для нее развод в эмоциональном плане. Стефан был необходим ей, действительно необходим. После той ночи она прямо столкнулась с тем фактом, что его уже реально нет в ее жизни.

Головные боли, рассеянность, одиночество, слезы — все это были симптомы депрессии. Раньше она не хотела признаться себе в этом, но теперь это очевидно. Она пережила кризис, а все, что случилось с ней после этого, являлось только следствием этого кризиса. Она поняла все, но это уже не имело никакого значения.

Линдсей заметила в небе какой-то свет, который она не могла даже описать.

Все вокруг было наполнено музыкой и светом. Ее охватило странное волнение. Она была близка к тому, чтобы вспомнить все случившееся с ней на поле в начале лета и таким образом заполнить пробелы в памяти.

Затем до нее донесся звук мотора машины. На секунду, только на одно короткое мгновение, Линдсей захотелось снова увидеть свет. И она увидела свет, но на этот раз свет двух передних фар машины, которая ехала по узкой дороге. У Линдсей вначале возникло чувство разочарования, которое затем перешло в гнев. Она узнала машину марки «пежо». Наконец-то Стефана оторвали от работы!

Линдсей поставила бокал на стол возле качелей и поднялась со своего места, чтобы встретить Стефана. Он моментально вышел из машины и быстро поднялся на террасу. Она даже не заметила, как он очутился около нее.

— Как он себя чувствует? — спросил он.

Линдсей уже успела отойти от своего гнева.

— С Джефом все в порядке. Он сейчас спит.

— Как это могло случиться?

Она посмотрела на него.

— Отличный вопрос! Мне бы доставило удовольствие обсудить его по телефону. К сожалению, мне не дали такой возможности.

— Я уволил с работы дежурившую на телефоне женщину. Она оказалась идиоткой! Твое имя находится в самом верхнем ряду постоянного списка лиц, которые могут мне звонить. Я всегда считал, что меня вызовут, если ты позвонишь. Эта дежурная посмотрела только в ежедневный список и даже не подумала заглянуть в постоянный.

— Я рада, что ты считаешь, что для тебя дети важнее твоей работы. Кто тебе сообщил, что Джеф чуть не утонул?

— Мать.

— Понятно. Ей дали такую возможность.

— Мать сказала им, что она о них думает.

— После того как я сказала ей, что думаю о тебе. — Линдсей почувствовала себя виноватой и заплакала.

Некоторое время он стоял молча, но затем нежно обнял ее. Линдсей хотела либо оттолкнуть его, либо упасть в его объятия и остаться в них навсегда. Но она не смогла сделать ни того, ни другого. Она еще громче заплакала. И никак не могла заставить себя прекратить плакать.

Стефан еще крепче обнял плачущую Линдсей и нежно стал покачивать ее из стороны в сторону.

— Извини меня, — сказал он. — Я должен был быть в то время здесь, вместе с тобой. И тебе не пришлось бы одной пройти через весь этот кошмар. Ну, поплачь, поплачь! Как бы мне хотелось поплакать вместе с тобой!

Линдсей заплакала еще сильнее. Она почувствовала, как он прикоснулся щекой к ее волосам. Еще секунда — и она оказалась в его объятиях, их губы слились в поцелуе.

Он ей был нужен, и в этот момент ничто другое не имело для нее никакого значения. Ей был хорошо знаком этот запах и его манера обнимать ее. Напряжение и печаль, с которыми она жила так много времени, исчезли. Их поцелуй означал воссоединение, возвращение домой. Если раньше они были две отдельные половинки, то теперь составляли единое целое, что-то реальное, и были частью чего-то большого и важного, что не позволит им быть одинокими.

Целуя Линдсей, он крепко сжимал ее руками, как будто хотел почувствовать ее тело. Он издал хриплый звук, и она почувствовала, что он готов обладать ею. Ее тело тоже готово было принять его. Блаженное тепло разлилось у нее между ногами, груди напряглись, и по всему телу пробежала дрожь. Она желала его так же страстно, как и он ее.

Да, она желала его. Что в этом плохого, подумала она. Ведь они продолжают оставаться мужем и женой. Они остались верны друг другу даже после развода. Они любят своих детей и заботятся друг о друге.

Но в действительности мы уже не муж и жена, подумала она.

Линдсей отвела голову назад, приоткрыв губы, чтобы почувствовать прикосновение его языка. Ее руки оказались под его рубашкой, и она вонзила ногти ему в спину.

— Нет!

Вначале ей показалось, что это ее голос. Она знала, что лучше им остановиться. Она слишком долго боролась с собой, чтобы расстаться со Стефаном, но не для того, чтобы принять его потом в свою жизнь таким путем. Стефан оттолкнул ее от себя.

— Это Джеф, — сказал он.

Она все поняла.

— Иди к нему.

Линдсей увидела, как он открыл дверь и вошел в дом. Через несколько секунд он уже поднимался по лестнице, и скоро она услышала его приглушенный голос.

Когда она немного успокоилась, то вошла в дом и стала подниматься по лестнице. Она нашла Стефана в комнате Джефа. Мальчик засыпал. Его голова надежно покоилась на руке отца. Кошмар, который заставил Джефа плакать, закончился навсегда.