Привилегия

теперь она была рассказана. Он не мог забрать свои слова обратно или что-то в этом роде.

Он не был уверен, что хочет этого.

— Она, должно быть, так благодарна за все

это, — заметила Лючия, оглядывая галерею.

— Она перестала говорить «спасибо» несколько месяцев назад.

Лючия приподняла бровь. Ренцо пожал плечами.

— Честно говоря, я сказал ей, что если она

не перестанет меня благодарить, я прекращу давать ей денег.

Это тоже не было ложью.

Лючия вздохнула.

— Это ужасно, Рен.

— Ужасно то, что она думает, будто не

заслуживает этого, Лючия. Или что она здесь

только потому, что я оплачиваю ее проживание и

другие расходы. Правда в том, что она здесь, потому что заслуживает этого, и она очень старалась, чтобы ее заметили. Она получила стипендию — я просто заставил это работать.

И он не хотел, чтобы его за это благодарили, потому что если он не сделает этого для Розы, то кто? Конечно, не их мать, которая половину времени даже не жила в их реальности. И определено не их бесполезный отец.

Тем не менее, это было правдой. Ни один из их родителей никогда не проявлял ни малейшего интереса, признательности или чего-то еще к достижениям Розы. На самом деле, их мать имела наглость спрашивать Ренцо, может ли он платить три тысячи в месяц за Розу, тогда почему он не может найти на неё деньги тоже, время от времени.

А что касается их отца?

Черт, Роза училась в частной школе целый

год до того, как этот мудак даже узнал об этом. Облажался по полной.

— Роза!

Крик Диего довольно быстро вывел Ренцо

из горьких раздумий. Что его вполне устраивало,

потому что он не хотел или не должен был тратить

больше эмоциональной энергии на своих

родителей-бездельников, чем уже тратил на

ежедневную чёртову работу.

Он увидел свою сестру, идущую к ним с широкой улыбкой, и все, что он чувствовал в этот

момент, была гордость. Роза выглядела так, будто была на вершине слова с ее волосами,

уложенными мягкими волнами, ее лицо было

накрашено нейтральными тонами косметики, и

красивое платье, которое делало ее немного

старше своих семнадцати лет.

Словно она выиграла в гребаную лотерею.

Возможно, так оно и было.

— Посмотри на себя, — сказал Ренцо.

Роза уже опустилась на колени, чтобы

обнять Диего, но так же быстро взяла его за руку,

она подняла своего младшего брата и встала

лицом к лицу с Ренцо.

— Что насчет того, как я выгляжу?

Ренцо улыбнулся.

— Ничего — ты выглядишь хорошо.

Счастливой. Есть какие-нибудь новости?

— Ну, я прошла практическую часть,

презентации, и почти уверена, что на устную часть должна ждать подтверждения.

— Ну что, хорошая ночка, тогда?

Роза кивнула.

— Отличная ночь, Рен.

— Хорошо.

У него был миллион и еще одна вещь,

которую он хотел сказать. Например, насколько его

сестра заслужила этого, и что неудивительно, что

она заслужила свои высокие оценки и похвалы

тем, как усердно работала. Он хотел сказать ей,

что каждое произведение искусства, которое он

видел с ее именем на маленькой табличке внизу,

заставляло его испытывать гордость, которую она

никогда не сможет понять. Он был уверен, что она

тоже чувствует эту гордость, но по-другому. В

конце концов, ей это удалось. Он просто наблюдал,

как она извлекает из этого выгоду.

Но это тоже было хорошо.

Улыбка Розы смягчилась, когда Ренцо

замолчал, он был не из разговорчивых. Не тогда,

когда речь шла об эмоциях и прочем дерьме. Не то

чтобы его сестра возражала. Не говоря ни слова,

она подошла — все еще держа Диего — и крепко заключила в объятия Ренцо. Он тоже обнял сестру.

— Спасибо, — прошептала Роза.

— Да, не беспокойся.

Затем, с заговорщицким оттенком в голосе,

его сестра сказала:

— Не хочешь познакомить меня со своей

подругой? Я видела, как она ждала тебя здесь. Уверена, я также видела, как ты держал ее за руку,

когда только вошел.

Ренцо рассмеялся, потому что, черт, его сестра была чертовски хитра. Выпустив Розу из объятий, он кивнул и повернулся к Лючии.

Только тогда он понял, как тихо Лючия вела себя

во время всего разговора.

Ее теплый взгляд встретился с его, и она

улыбнулась. Сладко и мягко. Будто не хотела отнимать у него этот момент, и была в порядке,

ожидая за кулисами, пока он не закончит со

своим братом и сестрой. Он действительно оценил это.

— Роза, это Лючия Марчелло, — сказал

Ренцо, протягивая ей руку. Она послушалась и

придвинулась ближе к его сестре. — Лючия, это

Роза.

Роза поставила Диего на пол и протянула

руку, чтобы пожать руку Лючии. Диего прыгал за

сестрой по пятам и болтал обо всех картинах,

которые ему удалось посмотреть, пока они ждали,

когда Роза закончит свою работу. Впрочем, он, похоже, не возражал, что никто ему не отвечает.

— Приятно познакомиться, Лючия, — сказала Роза.

Лючия кивнула.

— И мне тоже. Твои тезисы поразительны.

Легкий румянец окрасил щеки розы.

— Спасибо. — затем его сестра дала ему

посмотреть со стороны, прежде чем подмигнуть

Лючии и добавить: — Знаешь, я не думаю, что

когда-либо встречала одну из девушек моего

брата.

Ренцо напрягся.

Лючия моргнула, но быстро пришла в себя.

— Он тот, кто есть? Мой парень? На самом

деле мы не давали никаких титулов.

Роза рассмеялась.

— Тогда ему, наверное, следует это выяснить, не так ли?

От Ренцо не ускользнуло, что эти две

разговаривали так, словно он и не стоял рядом.

Даже если они слегка дразнили его, он не упустил

правды в этих словах.

— Возможно, и стоит, — ответила Лючия.

Она сказала это его сестре, но улыбнулась ему.

Чертовы девушки.

Но ему это нравилось.

Очень.

***

Тихая, тускло освещенная улица ничуть не

смутила Диего, когда он бросился вперед своего

брата и Лючии, перепрыгивая через большую

трещину в тротуаре.

— Есть еще одна, — крикнула ему Лючия.

Диего потряс маленьким кулачком в

воздухе, а затем побежал вперед, чтобы тоже

перепрыгнуть через другую трещину. Его игра

продолжалась до тех пор, пока не показалась

автобусная остановка, и он решил, что использовать скамейки в качестве тренажерного

зала в джунглях будет веселее.

Ренцо только улыбнулся.

Что еще он мог сделать?

Для ребенка лучше выплеснуть свою

энергию сейчас, чем потом.

— Ты тихий, — заметила Лючия.

Он взглянул на нее сверху вниз. Она просто улыбнулась ему в ответ, будто отрицая, что сказала неправду. Но это было правдой, он был тихим с тех пор, как они покинули галерею

художественной школы и попрощались с Розой на

улице перед ее квартирой.

— Размышляю, — признался Ренцо.

— И часто ты это делаешь?

Он не упустил дразнящей нотки в ее голосе.

— Да, иногда.

Лючия посмотрела вниз на тротуар, говоря:

— Ты знаешь, я просто шутила о том, что

сказала, понимаешь? В галерее с твоей сестрой, я

имею в виду. Не должно быть никаких названий и

титулов, что бы это ни было, Рен.

Да, он это понял.

Но это не изменило того факта, из-за

которого он продолжал думать.

Ренцо провел рукой по пояснице Лючии,

когда они приблизились к автобусной остановке, и

их походка замедлилась. Не говоря ни слова, он

нашел ее руку своей, и сплел их пальцы достаточно крепко, чтобы она поняла, что он

никуда не денется.

Нет, он не любил титулов.

Он даже не был уверен, что это такое.

Ему все еще это нравилось.

Этого должно было быть достаточно.

Стоя рядом с маленьким укрытием, которое обеспечивала автобусная остановка, Ренцо

притянул Лючию к себе, обнял ее за шею и

поцеловал в макушку.

Диего был занят тем, что смотрел, сможет

ли он перепрыгнуть с одной скамейки на другую,

поэтому, казалось, не обращал на них никакого

внимания.

Откинув голову назад, так что волны ее

мягких волос рассыпались по плечам, карие глаза

блеснули, когда они встретились с его глазами.

— Это еще зачем?

Ренцо пожал плечами.

— Захотелось это сделать.

— Хмммм.

— Не зацикливаться на этом и все такое.

Лючия усмехнулась.

— Не буду. Ты просто потрясающий, ты же знаешь это, правда?

Ренцо моргнул.

Что?

— Какой я...?

— Ты просто такой, — мягко вставила она,

ее рука поднялась так, что кончики пальцев

коснулись его губ нежным прикосновением, от

которого по его нервам пробежали искры.

Как прикосновение могло сделать это?

Он не был уверен, но ему это нравилось.

— Ты всегда думаешь о них, не так ли? О

Диего и Розе. Ты встаёшь каждый день ради них,

ради их нужд.

— Кто-то должен.

— И они любят тебя за это.

— Да наверное. Но больше никто за ними

не присматривает. Роза, она может постоять за себя, если ей нужно сейчас, но уверен, что она

сможет сосредоточить внимание на том, где это необходимо.

— А Диего?

Ренцо посмотрел в сторону младшего брата, но Диего все еще возился со скамейками.

— Я не знаю, кто его отец, понимаешь? Это может быть кто угодно в радиусе десяти миль от того места, где мы жили в то время, кто был готов предоставить Кармен комнату на ночь или снабдить ее одеждой на день или два. Я был так

чертовски зол.

Кончики пальцев Лючии скользнули по его стиснутой челюсти.

— На что?

— Что она снова забеременела. Я чертовски ненавидел его только за то, что он оказался здесь. Он ведь даже не виноват, а я. Я ненавидел его за это. Все время, пока она была беременна, ей становилось все хуже и хуже. Как будто я умирал внутри. Она даже не могла оставаться чистой будучи беременной. Она не употребляла так много, как до беременности, но этого было достаточно, чтобы она могла жить день за днем, не страдая.

Ее рука на его груди сжалась в тугой кулак,

прижавшись к его рубашке, но Ренцо... он даже не

изменил тона, когда заговорил о чем-то еще, о чем не любил говорить. Может, он уже устал, а может,

просто сломался и вообще ничего не чувствует.

Кто знает, в чем тут дело?

Только не он.

— Я просто подумал ... — Ренцо вздохнул и снова уставился на младшего брата.

Диего, который любил его до смерти и

никогда не сомневался в этом. Диего, который был

совершенно невинен и никогда ни от кого ничего

не просил. Диего, который даже не просил быть здесь.

— Я полагал, что он будет еще одним ртом,

который нужно кормить. Мне было почти

шестнадцать, когда он родился. Я вроде как понял,

что у него тоже никого нет, и на самом деле я

злился не на него.

Лючия провела пальцами по длинным

прядям его волос, которые упали ему на глаза.

— Но ты любишь его.

— Полюбил в ту же секунду, как он

появился на свет. Я был там — снаружи палаты.

Первым покормил его. Не спал всю ночь, когда

впервые привел его домой.

Брови Лючии изогнулись.

— Где была твоя мама?

— Под кайфом.

История моей жизни.

— И ты знаешь, — вздохнул Ренцо. — Он

тоже не спрашивал о ней. Просто как и все мы.

— Подожди... если она принимала

наркотики, будучи беременной, значит ли, что

он родился здоровым?

Ренцо откровенно нахмурился, когда вставил:

— Его так сильно трясло и он так громко

плакал. Спустя неделю ему стало лучше, но прошла еще неделя, прежде чем он смог заснуть хотя бы на час. Но он все еще дергался во сне. Я был крайне напуган, не спал и просто смотрел на него, потому что не знал ничего лучшего. Мне казалось, что он вот-вот перестанет дышать.

— Рен.

Он застыл, глядя на брата и вспоминая тот

первый месяц своей жизни. Он ничего не знал о

детях, ни как их кормить, ни как переодевать, ни

как за ними ухаживать. Но он чертовски много

узнал о любви от Диего. Он понял, что для него было абсолютно возможно любить что-то в мире,

полном вещей, которые он ненавидел.

— Ренцо.

Его взгляд вернулся к хорошеньким чертам

лица Лючии. На него не смотрела жалость, и за это

он был ей очень благодарен.

— Она поместила его в клинику,

предоставленную приютом, которым она пользовалась. Они были переполнены.

Приходило все больше женщин, которые не могли

оплатить больничный счет. — Ренцо издал

мертвый смешок, полный горечи и гнева. — Когда

разговор зашел о взятии крови, это была смена

смены, поэтому медсестра упомянула о проверке

на наркотики. Стандарт. Произошла смена,

вошла еще одна медсестра, речь шла о выписке

Кармен и Диего, потому что им нужна была

кровать.

Лючия моргнула, и на ее лице появилось

понимание.

— Анализ крови так и не был проведен.

— Он мог бы умереть, проходя через ломку, потому что она была слишком эгоистична, чтобы перестать употреблять. И, черт возьми, может быть, если бы они сделали этот скрининг, он был бы... лучше чем сейчас, отдан семье, которая могла бы предоставить ему хорошую жизнь, или...

— Ты, лучшее место для него, — резко

сказала Лючия, заставляя Ренцо снова встретиться с ней взглядом. — Он хочет быть с тобой и это

лучшее местом для Диего.

Ренцо этого не знал, но и выяснять не планировал. Диего останется с ним, пока он не

подрастет настолько, чтобы сам о себе заботиться,

и даже тогда Ренцо будет прикрывать ему спину. Все просто.

— Дело ведь даже не в тебе, правда? —

спросила она. — Это все ради них, когда дело

касается тебя.

Ренцо ухмыльнулся, глядя в чёрное небо.

— Во мне нет никакой ценности, Лючия.

Зачем мне вставать из-за себя? Ведь ждут более важные люди.

Ее улыбка исчезла. Как будто она увидела

его впервые, но совершенно по-новому.

— Не говори так, — прошептала она. — Ты очень важен. Ты для них много стоишь.

На самом деле он никогда не думал о себе в таком ключе.

— И для меня тоже, — быстро добавила она. — Ты тоже важен для меня, Ренцо.

Едва эти слова слетели с ее губ, как он уже

целовал ее. Быстро, жестко, поцелуй от которого, у

нее перехватило дыхание, потому что он точно украл её дыхание. Все, чего он хотел — это

обнять ее, прижать к себе и спрятать от остального

мира. Она ведь не может быть настоящей, верно?

Все дерьмо, которое, как он думал он знает о Лючии, она продолжала выбрасывать прямо из воды.

Это было плохо для него.

Это было хорошо для него, тоже.

Теперь их поцелуй показался Ренцо знакомым танцем. Дразнящие губы, скользящие по

его, и язык, которому всегда нужно был

только вкус. Ее руки вцепились в его куртку, и она

прижала его к себе, даже когда он заставил себя

вырваться.

— Лючия, ты пойдешь с нами есть спагетти? — закричал Диего, протискиваясь

между ними, словно не понимая, что происходит.

А может, и нет, бедняжка. Глядя на них

обоих, Диего улыбнулся.

— Она пойдёт, да ведь?

Лючия облизнула губы, встретившись

взглядом с Ренцо.

— Спагетти, хах?

— Да, его любимые.

— Мои тоже.

—Ты ведь не хочешь все упустить, правда? — сказал он.

Как ни странно, он поймал себя на том, что

хочет, чтобы она сказала «нет» так же сильно, как

он хотел, чтобы она сказала «да». Он хотел, чтобы

она сказала «нет», потому что, несмотря ни на что,

какая-то часть его все еще чувствовала, что они

просто не подходят друг другу. Нефть и вода в

конце всего этого. Его мир не принадлежал ей, и ее жизнь не была предназначена для таких людей, как

он.

И все же ему необходимо было, чтобы она сказала «да», потому что он хотел ее.

Ренцо никогда раньше никого не хотел.

Не то чтобы он желал Лючию Марчелло.

— Определенно не упущу, — ответила

она, наклоняясь, чтобы снова поймать его губы в

поцелуе. — Но я готовлю соус. Мы остановимся у

магазина. Там продаётся все самое необходимое.

Ренцо рассмеялся.

Что еще он мог сделать.

— Как пожелаешь, детка.

Глава 11

— Детский сад будет потрясающим, — прокричал Диего, запихивая в рот целую фрикадельку, как только закончил.

Лючия сжала губы, чтобы не рассмеяться над ребенком.

— Ох?

Диего кивнул, и соус потек у него изо рта на подбородок. Он доходил до самого воротника его желтой футболки, и там тоже был беспорядок. Не то, чтобы Диего казалось, не замечал вообще.

— Ага!

— Иисус.

Ренцо усмехнулся и потянулся за салфетками, которые Лючия уже приготовила, чтобы он взял их из ее протянутой руки. Он быстро вытер грязь, но, как и подозревала Лючия, на футболке Диего осталось пятно.

— Ну, с этим покончено.

Малыш не обращал внимания на старшего брата. Он был слишком занят угощением Лючии со всеми его рассказами о детском саду, о том, как он познакомился со своей учительницей, и обо всем, что он собирался сделать в следующем году, когда пойдет в школу. Лючия не могла не заметить, как Ренцо спокойно слушает рассказы своего младшего брата. За маленьким кухонным столом, помещалось всего три стула, всем троим было очень уютно в крохотной кухоньке, но ей это нравилось. Обычно она сидела за большими столами для семейных обедов, что людям приходилось вставать и приносить кому-нибудь еду, если они чего-то хотели.

В воздухе витал запах специй. Лючия ни за что не стала бы есть спагетти, не добавив все секретные специи, которые ее бабушка использовала, делая фрикадельки и соус чем-то большим, чем просто еда, которую можно положить в рот. С небольшой дополнительной любовью, обычные спагетти стали царской едой.

— И как ты себя чувствуешь насчёт этого? — поинтересовалась Лючия.

Ренцо потребовалась секунда, чтобы понять, что она говорила с ним. Его голова высунулась из-за того места, где он крутил спагетти на вилке, и он поднял бровь.

— В смысле?

— Он пойдёт в школу.

— Хорошо, — ответил Ренцо.

— Правда, просто хорошо? — Лючия бросила взгляд на Диего, но мальчик был полностью сосредоточен на разрезании фрикадельки пополам, потому что, очевидно, не хотел пытаться засунуть еще одну целую в рот. — По сути, ты его единственный опекун. Каждый день, верно?

— И?

— Я имею в виду... мамы иногда становятся эмоциональными, когда отправляют своих детей в школу. Я просто подумала, может, тебе будет немного грустно, когда он пойдёт.

Ренцо моргнул, и Лючия рассмеялась, увидев выражение, промелькнувшее на его лице. Это была смесь многих вещей, и ничего, что она действительно могла бы понять. В то же время, она подумала, что это удивленное выражение выглядело чертовски хорошо на нем. Не так уж часто Лючии удавалось застать Ренцо врасплох, но сегодня ей это каким-то образом удалось.

— Я не его мама, — сказал Ренцо.

— Мама ушла, — рассеянно пробормотал Диего и отправил в рот половинку фрикадельки. — Верно, Рен?

В эту секунду прямо на грудь Лючии опустилась тяжесть. Когда их мама снова ушла? Конечно, Ренцо ничего не должен Лючии, когда дело касается его жизни. Он ни черта не должен

ей говорить, если у нет желания. Но на самом деле дело не в этом.

Диего, казалось, совершенно не волновался, когда он сел рядом с Лючией за стол, объявив, что его мать ушла. Просто — ушла. Лючию это тоже немного разозлило. Не на Диего или Ренцо, а скорее на их мать. Какая женщина не заботится о своих детях? Какая женщина родила детей, о которых не хотела заботиться? Которая снова и снова выбирала наркотики вместо своих детей?

Лючия была не из тех, кто судит. Она всегда старалась найти золотую середину в плохих ситуациях. Что-то, чтобы раскрасить черноту жизни с небольшим количеством цвета. Когда она обнаружила мать Ренцо пьяной или под кайфом, черт, может, и то и другое вместе, она решила помочь женщине. Потому что Кармен явно нуждалась в помощи.

В этот момент Лючия чувствовала только растущее негодование и горечь по отношению к женщине, которой она пыталась помочь. Ох, конечно, гнев тоже присутствовал. Но другая часть казалась ей более важной, потому что она могла сопереживать Ренцо. Она наконец поняла, по-настоящему, почему Ренцо говорил с такой холодностью всякий раз, когда его мать становилась частью разговора.

Лючии никогда бы не пришло в голову говорить о своей матери с таким же холодом, отстранённостью, которую Ренцо использовал в отношении своей, но она также знала... это совсем не то же самое. Мать никогда не бросала ее;

Джордин любила своих детей целиком и полностью. Всегда ставила на первые ряды в начале и конце каждого дня, независимо от любых важных дел. Все, что они когда-либо знали, была любовь, когда дело касалось их мамы, и даже их отца.

У Ренцо такого никогда не было.

Как и у Диего, и Розы.

Конечно, Лючия понимала это и раньше, но именно тогда, когда она сидела с Ренцо и Диего, до нее наконец дошло, что это значит. Она могла слышать об их борьбе, даже могла видеть их из первых рук. Но она никогда полностью не поймет, что это значит, потому что это не ее жизнь. Ей были даны привилегии и красота хорошей жизни, два замечательных родителя и полноценная семья, которая также действовала как система поддержки для нее.

От бабушки с дедушкой до дядюшек, тетушек и двоюродных братьев. Марчелло были единым целым.

— Ты притихла, — заметил Ренцо.

Она посмотрела на него и увидела, как он положил половину фрикадельки в рот, прежде чем подмигнуть ей. Он, казалось, совсем не беспокоился, что его младший брат рассказал, что их мать была наркоманкой. Как будто это что-то, к чему он привык — она приходила, уходила или вообще не заботилась о них. Может, именно это и ранило Лючию больше всего.

Ренцо был великолепен.

Он не знал этого, но он был.

Он заслуживал лучшего — как и его братья и сестры — чем то, что давала ему мать. И его отец, вероятно, тоже. Потому что где этот человек?

Кто знает?

— Когда она ушла? — спросила Лючия.

Ренцо откашлялся и, прежде чем вытереть рот, положил вилку на стол. Он прожевал и проглотил свою еду, прежде чем снова встретиться с ней взглядом.

— Наверное, когда ее выписывали из больницы.

— Это твои догадки?

Он пожал плечами, такой легкомысленный и далекий от всего этого. Может, он просто так защищал себя, Лючия не была уверена, но все равно ей было больно за него.

— Да, я имею в виду... в ту ночь, когда ты пыталась помочь, она была здесь. Стало совсем плохо, ее начало тошнить, и немного вырвало. Я сделал то, что обычно делаю в таких случаях: я вызвал скорую помощь. Я дважды звонил в больницу. Один раз на следующий день, чтобы убедиться, что она... — Ренцо замолчал и бросил взгляд на младшего брата.

Диего был полностью поглощен едой, но Лючия знала, что это ничего не значит. Ребенок может притвориться, что ничего не слышит, но на самом деле, он все слышал.

— Эй, ты закончил, приятель?

Несмотря на то, что Диего играл с едой, он уже несколько минут не брал в рот спагетти. Большая часть его тарелки тоже была пуста. Ему понравилось, и Лючия только улыбнулась.

Все хорошие итальянцы любили свою еду, когда это была паста и какой-нибудь соус. Не важно, из какого круга они пришли, это никогда не изменится.

— Да, — сказал Диего.

Ренцо кивнул.

— Ладно, иди разденься в ванной. Похоже, тебе нужно принять ванну. Я вернусь через несколько минут и включу для тебя воду.

Диего отодвинул стул от стола и спрыгнул на пол. Он подарил Лючии широкую, белозубую улыбку, и сказал: — Спасибо, было вкусно.

— В следующий раз я приготовлю тебе что-нибудь новенькое.

— Обещаешь?

Ренцо откашлялся, но Лючия не знала, почему и зачем. Она просто проигнорировала его.

— Конечно, обещание на мизинцах , — сказала Лючия Диего.

— Потрясающе.

Вскоре шаги мальчика, направлявшегося в ванную комнату, эхом отдавались по коридору к передней части квартиры. Ренцо откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и посмотрел на Лючию тем молчаливым, задумчивым взглядом, который обычно заставлял ее чувствовать все то, чего она не понимала.

Этот раз не стал исключением.

— Что? — спросила она.

Ренцо пожал одним плечом.

— Ты просто придёшь ещё, хах?

Она моргнула.

Он не шевельнул ни единым мускулом.

Он не знает?

— Нет места, где бы я предпочла бы быть, Рен.

— Да, — хрипло сказал он. — Пожалуй, нет.

Затем из ванной донесся крик Диего:

— Я готов, Рен!

Ренцо взглянул на нее, наклонился над столом, быстро поцеловал Лючию в висок и, не оглядываясь, вышел из комнаты. Она полагала, что их разговор о его матери закончен, во всяком случае, на данный момент.

Она не могла сказать, что была разочарована.

Она могла поспорить, что эта женщина занимала слишком много времени в голове Ренцо, управляя его эмоциями. Этого он тоже не заслуживал. Ничего подобного.

***

Лючия вытерла влагу с пола ванной полотенцем, которое Ренцо оставил на краю ванны, вероятно, после того, как искупал Диего. Она не вошла с ним в ванну, когда мальчик, принимал ее.. Вместо этого она решила остаться на кухне и прибраться. Она готовила, конечно, и хотя правила в ее семье были обычно те: тот, кто не готовил, должны прибраться... Ну, она полагала, что у Рена, вероятно, имелось достаточно дерьма. Ему не нужно было убирать за ней беспорядок из кастрюль и тарелок.

Кроме того, ей нужно было чем-то заняться, пока она ждала. Лючия никуда не собиралась уходить. Ещё нет.

Бросив мокрое полотенце на край грязно-белой корзины для белья, она обернулась и увидела Ренцо, стоящего в дверях ванной. Его вид сильно ударил ее в грудь. Будто в этот момент она даже не могла дышать. Она не знала почему, возможно, то, как его темные глаза путешествовали по ней так бесстыдно и с любопытством. Словно ему нравилось, что он видел, и хотел гораздо большего. Или, может, дело состояло в том, что она с самого начала не знала, как долго он стоял и смотрел на нее.

— Что ты делаешь? — прохрипела она, глядя на него.

Уголки рта Ренцо изогнулись, возможно, намек на ухмылку. Черт бы побрал его за то, что он так хорошо выглядит, даже когда ничего не делает. Просто что-то было в его лице. Все эти жесткие линии и пытливые глаза. Темные, как грех, и смотрящие прямо на нее. Призраки, подумала она. Иногда, когда он не замечал, что она смотрит на него, Лючия думала, что он выглядит таким измученным.

Жизнь сделала его таким.

Тем не менее, он все еще связывал ее узлами.

Как прямо сейчас.

— Я мог бы спросить тебя о том же, — сказал он, лукаво улыбаясь. —Ты и на кухне убралась. Что ты здесь делаешь, и почему убираешь это дерьмо?

Лючия вытерла руки о штаны, смывая с них влагу полотенца, которое она использовала, чтобы убрать воду.

— Я имею в виду, ты хочешь сделать все это перед сном? И уж я точно не стал бы.

— Кто-то должен был сделать это.

— Я знаю. Просто не ожидал.

Она ожидала, что он вернется с чем-нибудь еще, чтобы сказать, что его жизнь и работа, это не ее забота. Похоже, это было в духе Ренцо, не так ли? Если он чувствовал, что она приближается, он быстро отталкивал ее. Да, теперь она его раскусила.

Так что, возможно, она немного удивилась, хотя, это был не такой уж плохой сюрприз, когда он кивнул и повернулся в дверях, махнув рукой.

— Тогда пошли.

Лючия шла за ним по коридору, пока они не оказались в гостиной. Он убрал открытую бутылку содовой на столике перед диваном, которая не была похожа на ту, что стояла в прошлый раз.

Чистая коричневая микрофибра сильно отличалась от потертой, изношенной светло-голубой, который был здесь раньше.

— Новый диван?

Ренцо сделал большой глоток из бутылки и поставил ее обратно на стол.

— Не удалось очистить вторую часть беспорядка Кармен, так что я просто сказал: к черту и купил этот.

Она заметила подушку и одеяло, сложенные на конце.

— И очевидно, ты тоже на нем спишь.

— Я обычно сплю, когда ее нет.

Лючия нахмурилась и не могла не задаться вопросом... где, черт возьми, он спал, когда его мать была дома? В этой квартире была только одна спальня. Она не знала, насколько велика комната Диего, но не там ли обычно спал Ренцо?

Тихое хихиканье Ренцо вывело Лючию из задумчивости. Она обнаружила, что он ухмыляется ей. Это было так же сексуально, как и чертовски раздражающе. Она пришла к выводу, что его взгляд означал, что он знает что-то, чего не знает она, и он находил это забавным.

— Что?

— Твои колесики крутятся, — пробормотал он, протягивая руку и прижимая подушечку большого пальца к ее лбу. Прямо в точку над ее глазами. Его большой палец погладил ее кожу, будто он пытался разгладить линии, которые она сделала при раздумьях.

Лючия не смогла сдержать улыбки.

— Когда ты слишком много о чем-то думаешь, у тебя тут же завязывается узелок.

— Серьезно?

— Каждый раз, детка.

Хах.

— Мне просто интересно, где ты спишь, когда твоя мама дома.

Этот вопрос заставил Ренцо напрячься, и он отвел от нее взгляд. Она сразу поняла, что каким бы ни был ответ, он явно не хотел давать его ей. Лучшей защитой Ренцо было просто игнорировать вопрос, когда он не хотел на него отвечать. Она ожидала, что он переведет ее вопрос на что-то другое, но он снова удивил ее.

— Где угодно, черт возьми, — тихо сказал он. — Но комната Диего слишком мала для второй кровати. — Так что… пол, стул...

Ванна.

— Мне просто нужно время от времени закрывать глаза, Лючия. Мне действительно все равно, где, черт возьми, я это делаю. Я не видел Кармен с тех пор, как ее увезли в машине скорой помощи. Я позвонил в больницу примерно через семьдесят два часа после того, как ее забрали, чтобы узнать, когда ее выпишут. Думаю, что она выписалась после сорока восьми часов. Значит, они не могут ее остановить. Она еще не вернулась.

Эта тяжесть вновь вернулась в сердце Лючии. Как горечь и гнев.

— Она не звонила?

— Если у нее вообще есть телефон, — сказал Ренцо. — Она пользуется им, чтобы подцепить мужчин или позвонить кому-нибудь, чтобы снабдить ее наркотиками. Она не пользуется им, чтобы позвонить нам, но это тоже нормально.

— Но.

— Она только расстраивает его,— твердо вставил Ренцо, бросив на нее взгляд, который ясно дал понять Лючии, что он не собирается спорить. — Так оно и было. — Я имею в виду Диего. Всякий раз, когда она звонит ему, это расстраивает его. Когда она появляется, а потом снова исчезает, это расстраивает его. Когда она здесь и создает хаос, это расстраивает его.

— А тебя.

Ренцо тяжело вздохнул.

— Теперь я к этому привык.

Но разве это тоже не чертовски ужасно? Он не должен привыкать к этому. Не должен быть равнодушен ко всему этому, потому что это вообще не должно происходить. И все же происходит.

Лючия держала свои мысли при себе.

— Меня действительно расстраивает тот факт, когда Диего страдает, — пробормотал Ренцо.

— Но в то же время он любит Кармен. Он все еще в том возрасте, когда невежественная невинность берет верх над самосохранением его собственных эмоций. Так что, хотя она продолжает причинять ему боль, он все еще скучает по ней, когда она уходит. Он все еще спрашивает меня, где она. Он любит ее, как и я, когда был еще ребенком, которому приходилось зависеть от нее, хотя она снова и снова доказывала, что никогда не будет заботиться обо мне.

Лючия теребила рукав своей рубашки, шепча:

— И поэтому ты позволяешь ей возвращаться, не так ли? Вот почему ты не отгораживаешься от неё.

— Потому что, он все еще думает, что она ему нужна, да. — Ренцо прочистил горло и взял бутылку содовой, чтобы прикончить ее одним большим глотком. Кивая головой в сторону кухни, он спросил: — Там что-нибудь осталось?

Лючия усмехнулась.

— Немного. А что?

— Возможно, я захочу большего.

— Это еще не все.

— Хорошо.

Лючия последовала за Ренцо на кухню и подождала, пока он опустит банку в маленькое зеленое ведерко.

Она присела на край стола, с удовольствием наблюдая, как Ренцо накладывает себе еще одну тарелку еды. Мать всегда говорила ей, что путь к сердцу мужчины лежит исключительно через его желудок. С мужчинами легче иметь дело, когда они не голодны, и это определенно верно в отношении Ренцо.

Пытаясь отвлечься от мысли, что ей действительно нравится смотреть, как он наслаждается ее едой, Лючия играла с маленькой бутылочкой меда, оставленной на прилавке. Она была похожа на маленького медведя, но это давало ей какое-то занятие рукам. Не то, чтобы это помогало. Она все равно уставилась на него, как идиотка.

Она ничего не могла с собой поделать.

Кто бы мог?

Конечно, ее пристальный взгляд не остался незамеченным. Бросив на нее быстрый взгляд, он приподнял бровь.

— Что?

Лючия усмехнулась.

— Я ничего не делаю.

— Ты смотришь и улыбаешься. Почему?

— Я не могу смотреть на тебя и улыбаться?

— Нууу..

— Хорошо. Тебе не нравится то, на что я смотрю?

Его язык высунулся, облизывая нижнюю губу, когда он ухмыльнулся ей. Отодвинув тарелку с едой в сторону, он направился к ней с блеском в глазах, обещавшим веселье.

Это было давно, подумала она. Возможно, слишком много времени прошло с тех пор, как он был между ее бедер. Сейчас самое время вспомнить, каково это потерять контроль над собой, когда он трахает ее.

Да, почему бы и нет?

— А тебе? — спросил Ренцо, устраиваясь между ее раздвинутых ног.

— Что?

— Как то, что ты видишь, Лючия. Тебе нравится?

— Ох, теперь ты напрашиваешься на комплименты?

Ренцо усмехнулся и наклонился, чтобы быстро поцеловать ее в губы. Но этого поцелуя было недостаточно. Она приблизилась, получая большее, придвигаясь ближе к концу дивана. Ей хотелось ощутить, как он прижимается к ней всем телом, чтобы он оказался между ее бедер, где, без сомнения, она уже была влажной.

Черт, все, что ей нужно было сделать, это посмотреть на него, и она становилась мокрой.

Его язык переплелся с ее, напоминая, что нет, в данный момент ей не нужно беспокоиться о жизни или о чем-то еще, когда они вдвоем такие. Все, на чем ей нужно сосредоточиться, это то, как его бедра выгибались вперед, и как приятно было ощущать, как его эрекция трется о тонкий хлопок ее трусиков, когда платье скользнуло вверх по бедрам. Его теплые руки нашли ее горло, удерживая на месте, когда с его губ сорвался глухой стон.

Это было почти забавно, как она чувствовала себя чертовой девочкой-подростком, получающей свой первый вкус удовольствия в эти моменты. Как и в первый раз, когда она поняла, что если потереться между бедер, то будет очень приятно, как раз то, что надо, и это было чертовски здорово. Она не могла вспомнить, когда в последний раз испытывала это чувство, но ей его не хватало.

Ренцо казался слишком счастливым, чтобы продолжать целовать ее, как он это делал, и потворствовать тому, как она обвила бедрами его талию, приближая его. Боже, да. Она хотела большего.

— Можешь кончить вот так? — услышала она его вопрос. — Просто тереться об меня своей сладкой киской, Лючия. Смогла бы?

Она прерывисто вздохнула.

— Да, думаю, что смогла бы.

Ее бедра уже дрожали. Это скручивающееся напряжение было густым в животе. О да. Она определенно может кончить вот так. А потом она почувствовала это. Липкость. Влажность. Ее концентрация была нарушена, и дразнящее обещание оргазма исчезло, когда она поняла, что произошло.

— Черт, — рассмеялась Лючия, отстраняясь.

Крышка на бутылке с медом слетела, и она пролила большую столовую ложку себе на руку и запястье. Она даже не успела дотянуться до тряпки, висевшей на краю раковины, как Ренцо схватил ее за запястье и поднес ко рту. Сначала высунулся его язык, пробуя на вкус и дразня. А потом его губы обхватили липкое сладкое месиво, поглощая и остальное тоже.

Что-то горячее пронзило ее тело. Это делало ее нуждающейся и такой чертовски слабой.

Его пристальный взгляд был прикован к ней, пока он слизывал мед своим ртом, и все, о чем она могла думать, это о том, как он грешен.

В ту же секунду, когда сладость исчезла, он снова прильнул к ней. Сильные руки скользнули вверх по ее бедрам и задрали платье выше. Трусики были стянуты с ее ног так быстро, что она едва почувствовала их прикосновение к своей коже. Она не могла достаточно быстро залезть в его брюки, не могла достаточно быстро стянуть их с его бедер, чтобы удовлетворить свое желание.

Но она сделала это.

Как-то.

— Да, блядь, вот так, — проворчал Ренцо. — Обожаю твои руки на мне, знаешь ли.

Он смотрел, как Лючия гладила его член, когда освободила его от трусов. Было что-то изначально порочное в том, как его черты затенялись, когда он смотрел вниз между ними. Или, может, это было красиво, а вовсе не порочное.

Его большой палец погладил киску и влага растеклась по ее бедрам, приближаясь к ее киске с каждым ударом, в то время как она продолжала дрочить ему. Он был твёрдым в ее ладонях, но и мягким тоже. Все эти вены на его члене пульсировали под ее пальцами.

— Хочешь, чтобы я тебя трахнул?

Лючия кивнула, облизнув губы и наблюдая за ним из-под опущенных ресниц.

— Мне нравится когда ты говоришь, Лючия.

Конечно, ему нравилось.

Даже когда она изо всех сил пыталась их найти.

— Я хочу, чтобы ты трахнул меня, — прошептала она.

Едва эти слова слетели с ее губ, как он снова поцеловал ее. Сильнее и глубже, чем раньше. Поглаживая то пламя, которое уже вырвалось из-под контроля внутри ее тела, когда его губы грубо коснулись ее губ.

Злобный и резкий, его поцелуй заставил ее задохнуться. Она услышала, как хрустнула обертка из фольги, и посмотрела на его руки раскатывающие латекс вниз по его длине, прежде чем он устроился между ее бедер и глубоко вошел.

Лючия все поняла.

Она прекрасно понимала, почему Ренцо выглядел так, когда смотрел на ее киску, пока она дрочила ему. Зрелище того, как он скользит по ее губам, пока не окажется полностью внутри нее, их тела тесно прижаты друг к другу, и она не может нормально вдохнуть, было ... опьяняющим. Его пальцы погладили ее подбородок, а затем губы.

Это было похоже на электрический разряд, разрывающий ее нервы.

— О боже, — пробормотала она.

— Ммм.

Это все, что она получила от него, это тихое согласие, когда его бедра сдвинулись, он вышел, показывая, насколько влажным был его член с ней, а затем вошёл достаточно сильно, чтобы толкнуть ее обратно на край дивана.

— Черт возьми, держись, — пробормотал Ренцо.

Она схватилась.

За него.

Она все еще была захвачена наблюдением за тем, как его член пульсировал и выглядел покрытым ею, когда ее взгляд метнулся вверх, чтобы обнаружить, что он не видел то же самое, что и она. Он не мог. Он был слишком занят, наблюдая за ней. Его рыжевато-карие глаза остановились на ней, и Лючия взлетела. Высоко, блаженствуя, и подползая ближе к краю с каждым движением его бедер.

— Ты кончишь со мной?

— Так сильно, Рен.

Он стиснул зубы, и она обнажила свои.

— Ты кончишь со мной?

Блядь.

— Да.

Ее слова теперь даже не были настоящими. Только шепот, прерываемый тяжелыми вздохами, когда удовольствие плыло по ее крови. Она чувствовала напряжение в его спине с каждым движением. То, как он напрягался. Его руки все еще не отрывались от ее шеи, и она позволила ему запрокинуть ее голову назад, чтобы он мог прижаться губами к ее горлу.

Он укусил.

Слегка.

Она улетела.

И он тоже. Она почувствовала это по тому, как его член дернулся внутри нее, и его плечи расслабились. Он застонал, прижимаясь к ее коже, и все, что она могла сделать, это вздохнуть.

— Я уже не так голоден, — услышала она его шепот.

Лючия, затаив дыхание, рассмеялась.

— Думаю, просто устал.

— Да.. черт, да.

— Я могу использовать тебя как подушку?

Смех Ренцо был гораздо громче, чем у нее, когда он притянул ее к себе для нежного, дрожащего поцелуя.

— Да, я буду твоей чертовой подушкой. Все, что захочешь, Лючия.

***

Это был постоянный, громкий стук в глубине заполненного сновидениями сознания Лючии, который заставил ее открыть глаза. Стук продолжался даже тогда, когда она вытерла сонные глаза и поняла, где находится.

Все еще с Ренцо.

По правде говоря, прямо на нем.

Он пошевелился под Лючией, его лицо все еще было маской расслабленности во сне. Одна его рука крепко обнимала ее за талию, а другая была засунута под подушку под его головой, давая дополнительную поддержку.

На секунду Лючия воспользовалась моментом, чтобы насладиться его видом. Невозмутимым и спокойным. Его разум, наполненный мечтами вместо всего остального, о чем, как она подозревала, ему всегда нужно было беспокоиться.

Неужели жизнь когда-нибудь позволяла этому человеку наслаждаться тем, что он жив?

Но она так не думала.

Она не могла удержаться, чтобы не провести кончиками пальцев по губам Ренцо, прежде чем на ощупь запомнить форму его скул. Только медленный изгиб его губ подсказал ей, что он совсем не спит.

— Доброе утро, — сказал он, приоткрыв темные глаза.

Он посмотрел ей прямо в глаза, и у нее перехватило дыхание.

— Ты самое прекрасное зрелище, которое я когда-либо видел по утрам. Особенно когда ты на мне. На случай, если ты этого не чувствуешь, мне это определенно нравится.

Ох, она, конечно же, чувствовала, как сильно ему нравилось, что она там, где была. Парень только что проснулся, и она оказалась в идеальном положении, чтобы почувствовать, как его длина прижимается к ее ноющей киске. Наверное, она тоже была мокрой. Не имело значения, что она наслаждалась им прошлой ночью — она просто хотела большего.

Вот что делал с ней Ренцо.

В другой день Лючия, возможно, была бы немного смущена этим фактом, но сегодня все не так. Она не собиралась стыдиться того, что хотела Ренцо, хотела трахнуть его.. просто хотела его очень сильно.

— Что это за шум? — спросил он.

Лючия поцеловала его в нижнюю часть подбородка.

— Что, ты про стук?

— Ммм, да. Стук.

Его руки скользнули под тонкое одеяло, крепко хватая ее за задницу. Кончики пальцев впились в нее, оставляя розовые отметины, на которые она с удовольствием смотрела бы каждый раз, раздеваясь перед зеркалом.

— Черт, я хочу сказать тебе, чтобы ты продолжала это делать, но кто-то очень скоро проснётся, и мы не сможем этого сделать...

Слова Ренцо оборвались, когда снова раздался тот стук, о котором шла речь. Только на этот раз он сопровождался женским голосом, кричащим вместе с ним. Лючии потребовалась секунда, чтобы понять, кто это практически пытается пробить кулаком дверь квартиры. Это пелена темного гнева, которая скользнула по лицу Ренцо, что только подтвердило это для нее.

— Открой эту чертову дверь, Ренцо! Ты не можешь запретить мне видеться с Диего!

— Господи Иисусе, — прорычал Ренцо себе под нос.

Лючия быстро слезла с него и принялась искать свою одежду, оставшуюся с прошлой ночи, пока он натягивал джинсы, но больше ни о чем не беспокоился. У нее даже не было времени полюбоваться его видом без рубашки, прежде чем он направился к двери квартиры.

— Верно, она вернулась ради Диего. Чертова сука.

— Рен, — прошипела Лючия, ее взгляд метнулся в коридор, где она была уверена, что если Диего не проснулся, то скоро проснется из-за шума. — Не говори так о ней там, где он может услышать. Я знаю, это правда — она ужасна. Но ведь он любит ее, не так ли? Не позволяй ему слышать, как ты говоришь о ней ужасные вещи, это причинит ему боль.

Он встретился с ней взглядом через плечо и быстро кивнул. Она быстро натянула остальную одежду, и он подождал, пока она полностью не оденется, прежде чем распахнуть дверь. Не то чтобы это имело значение, правда. Она подумала, что, вероятно, все еще выглядит так, будто провела ночь, завернувшись в мужчину, учитывая состояние ее волос, когда она пыталась провести пальцами по волнам, разглаживая пряди.

А ее макияж?

Наверное, тоже испорчен.

Лючия все еще не могла найти в себе силы пожалеть об этом.

Как она могла?

— Что, Ренцо, теперь ты приводишь шлюх в свою квартиру?

Лючия вернулась к реальности с резкостью, похожей на пощечину. Мать Ренцо вышла в коридор с уже застывшей на лице усмешкой, и ей стало еще хуже, когда Лючия встретилась с ней взглядом. По крайней мере, подумала она, Кармен Зулла выглядела намного лучше, чем в последний раз, когда Лючия видела эту женщину. Она не выглядела так чертовски близкой к смерти.

Стыдно, правда.

В этот момент смерть могла быть предпочтительнее для Кармен, чем то, как Ренцо смотрел на нее, будто всерьез собирался убить ее прямо там, где она стояла.

— Заткнись, — рявкнул Ренцо. Затем, обращаясь к Лючии, он попытался улыбнуться, но это не было правдой. — Тебе лучше уйти, детка. В любом случае, у меня сегодня есть кое-какая работа. Уверен, что кто-то интересуется, где ты и все такое.

— Детка? — визг и пронзительный смех Кармен были похожи на скрежет гвоздей по классной доске. — Пожалуйста, скажи мне, что ты не даёшь деньги или что-то в этом роде, Ренцо. Ты даже мне ничего не даёшь!

— Потому что ты заслуживаешь всего этого, — сказал Ренцо с ненавистью в голосе. — Лючия, пожалуйста.

Он замолчал, махнув рукой в сторону двери. Последнее, что Лючия хотела сделать, это оставить его там с его ужасной ебаной матерью, сражаясь с ней в одиночку, и разбираться с последствиями, когда Диего, наконец, проснется, но она могла сказать, что он также не хотел, чтобы она была здесь. Но она не думала, что он пытается защитить ее от ужасных моментов своей жизни.

Может... он просто пытался защитить ее от мерзости одной женщины в своей жизни.

— Номер у тебя в телефоне, — сказал Ренцо, когда Лючия прошла мимо него, протягивая руку, хватая ее за запястье своей крепкой хваткой. — Позвони мне, Лючия.

Она кивнула и быстро поцеловала его. Это только заставило его мать снова разглагольствовать. Однако на этот раз слова Кармен не слишком обеспокоили Лючию. Она едва слышала оскорбления, которые женщина бросала ей в спину.

Они того не стоили.

И Кармен тоже.

— Я позвоню, — пообещала Лючия.

— Хорошо.

***

Лючия увидела отца, прислонившегося к ее машине, задолго до того, как ступила на стоянку приюта. Она действительно не думала, что скажет или сделает, объясняя, куда пропала на целый вечер и ночь. Она даже перестала просматривать его сообщения и не потрудилась ответить ни на один из его звонков.

Кроме того, он сам это сказал, не так ли? За ней наблюдали люди. Конечно, Люциан точно знал, где Лючия была прошлой ночью, если его люди были хороши в своей работе. Или, если они вновь не потеряли ее.

— Доброе утро, — поздоровалась Лючия, нажимая кнопку разблокировки на брелоке своей машины. — Ты... не мог подождать, пока я не вернусь домой, папочка? По крайней мере, дай мне немного поесть, прежде чем снова начнешь разглагольствовать о том, с кем я могу или не могу проводить свое время. Может, это немного облегчит глотание твоего лицемерия.

Люциан издал глухой звук, застрявший в горле. Она могла сказать, без сомнения, ее небрежное отношение беспокоило его больше, чем что-либо еще.

— Лючия.

Она искоса взглянула на него.

— Да?

— Ты хоть представляешь, как я волновался за тебя вчера вечером?

— Потому что я отправилась в Бруклинскую галерею, а потом осталась с кем-то на ночь? С чего бы тебе волноваться.

— Я говорил тебе, этот молодой человек, плохой кандидат!

Крик отца эхом разнесся по тихой парковке. Лючия осталась невозмутимой.

— Ты ничего не знаешь об этом парне, Лючия. Ни то, как он вырос, ни то, что видел. Все, что ты знаешь, это то, что он выглядит наполовину прилично и уделяет тебе немного внимания. Вот и все. А если случится что-то плохое, а? Что тогда будешь делать? Продолжи и расскажи мне. У меня, по-видимому, есть время, чтобы не спать всю ночь, получая последние новости о том, где ты находишься, беспокоясь о тебе чертовски сильно, а затем отправляясь сюда сегодня утром вместо того, чтобы будить твою мать, как я делаю это каждое утро. Так что да, давай расскажи мне, я подожду.

Лючия моргнула.

— Папочка, перестань.

— Ты ничего не знаешь...

— Ты говоришь так, будто знаешь, что это правда. Но держу пари, я знаю о нем гораздо больше, чем ты. Или то, что я на самом деле приложила усилия, чтобы узнать о нем что-то, в то время как ты только взглянул.

Отрицать это Люциан не стал.

Лючия задумалась..

— Ты же знаешь, что я не Лилиана, верно?

При этом вопросе челюсть отца напряглась. Она могла поспорить, что он так сильно стиснул зубы, что у него заболели коренные зубы. Много лет назад ее старшая сестра связалась с мужчиной, который чуть не убил ее, когда избил на заднем сиденье лимузина. В то время Лючия была еще слишком мала, чтобы по-настоящему понимать, какое влияние это должно было оказать на ее сестру и даже на отца... Люциан был так близок со своими детьми, но особенно с дочерьми. Она не думала, что это легко для ее отца. Нисколько.

— Ты чувствовал, что подвел ее тогда? — тихо спросила она.

Глаза ее отца вспыхнули.

— Каждый день.

— Это не одно и то же. Ренцо не такой же...

— Тогда Лилиана сказала то же самое, Лючия. Она тоже понятия не имела. Пока не стало слишком поздно. — Люциан провел рукой по подбородку и оглядел пустынную улицу. — Этот человек тоже не был таким, как Ренцо, у него были деньги, связи.. влияние за его фамилией. Он был не из тех людей, которых ты видела и думала что он может кого-то обидеть.

— Но ты думаешь в этом направлении о Ренцо.

Взгляд отца снова метнулся к ней.

— Лючия..

— Ты смотришь на него, ты знаешь, что он продает наркотики — но тебе все равно почему —ты видишь его жизнь и думаешь... он ужасный человек; он, должно быть, ужасный человек. Но он не такой.

— Я не хочу выяснять, так ли это, Лючия. И не хочу ждать, пока ты выяснишь, кто он. Может, я и не знаю всего о нем или о его жизни, но того, что я знаю, достаточно, чтобы сказать тебе держаться от него подальше. У его отца — неудачника мужика — есть серьезная проблема с азартными играми, которую он любит помогать бутылкой ликера. Ты знаешь, сколько раз его привлекали по обвинению в домашнем насилии? У него список преступлений длиннее твоего роста, dolcezza (прим: Сладкая). Мальчики не просыпаются однажды и не бьют девочек. Они учатся этому.

Лючия все еще оставалась невозмутимой.

— Он не такой.

Она собиралась повторять это до тех пор, пока отец не услышит ее.

— Держись от него подальше. Конец.

— Твои чувства затмевают твои суждение, папочки.

— Это не так.

— Это так.

Люциан снова стиснул зубы.

— Я ясно дал понять, что он не из тех, с кем я хотел бы тебя видеть. Ты собираешься заставить меня, Лючия, и тебе может не понравиться то, что я сделаю, но я сделаю это, если это будет означать, что ты будешь держаться подальше от этого молодого человека.

— Что это значит?

Отец просто указал на ее машину и в то же время отошел от нее.

— Увидимся дома.

Глава 12

— Я не против дождаться тебя, Рен, —сказала Роза. — Ты ведь скоро вернешься, правда?

Ренцо отодвинул телефон от уха, быстро проверяя время.

— Скорей всего нет, — ответил он, снова приложив трубку к уху. — Мне нужно кое-что отдать, а это займет некоторое время.

Под «отдать» он имел в виду наркотики, которые сейчас везет своим ребятам, так что в ближайшее время они будут хорошо обеспечены. Его сестре не нравились все эти подробности, и поэтому он не говорил их Розе. Она будет слишком сильно волноваться, и тогда ему придется выслушать и это тоже. Сегодня у Ренцо не было на это времени. Чем быстрее он передаст это дерьмо в нужные руки на улице, тем быстрее сможет вернуться к Розе и Диего.

— Знаешь, тебе скоро надо возвращаться домой.

— Я прекрасно проведу здесь еще пару дней, чтобы помочь тебе с Диего, — сказала Роза.

— Диего в порядке, — возразил Ренцо. — У него есть место в детском саду, и цыпочка в соседнем квартале, которая сможет присмотреть за ним в противном случае, так что....

— Он ее ненавидит.

Это не было ложью.

Ну, «ненавидит» слишком сильное слово.

У этой женщины пара собственных детей, и они маленькие сорванцы, если быть честным. Вечно затевали драку с Диего, который был слишком мил для их же блага. Он предпочитал ходить в детский сад приюта, если не мог остаться с Ренцо, а в большинстве случаев он не мог. Это было просто небезопасно.

— Я уже решил вопрос насчет Диего, — сказал Ренцо, желая вернуть сестру к нормальной жизни.

Она всегда была готова, отложить это дерьмо ради него и Диего, но Розе вовсе не нужно было этого делать. Он уже разобрался со своим дерьмом.

— Тебе нужно вернуться в школу, прежде чем ты пропустишь целую чертову неделю занятий, и это начнет сказываться на твоих оценках.

Роза вздохнула. Ренцо только рассмеялся.

— С тобой невозможно вести диалог, ты это знаешь? — спросила его сестра.

— Да, слышал это несколько раз.

Ренцо даже не удосужился обратить внимание на то, что находилось впереди на улице. В сумерках маловероятно, что кто-то выскочит и попытается что-то с ним сделать. Не тогда, когда он в основном использовал переулки для большинства своих маршрутов. Впрочем, он уже почти добрался до места встречи со своими ребятами, так что скоро он избавиться от наркотиков. И даже если кто-то попытается провернуть с ним какую-то гадость, пистолет у него за спиной. Главное, чтобы он успел его вытащить.

— Слушай, не жди, пока я вернусь. Я знаю, когда начнется фильм, и я не успею вернуться вовремя. — он пропустит по меньшей мере сорок минут. — Возьми деньги, которые я оставил на стойке, своди его в кино, а потом куда-нибудь поесть. Я приду домой к тому времени, как вы вернётесь, и он будет так же весело рассказывать мне все о фильме.

— Но...

— Роза.

— Прекрасно, — проворчала его сестра. — Сегодня он снова спрашивал о ней. Хотел узнать, вернется ли Кармен, или позвонит. Я не знала, что ответить, поэтому промолчала. Отвлекла его чем-то другим.

Губы Ренцо дернулись, угрожая превратиться в хмурую гримасу, если он не исправит свое чертово лицо и не возьмет под контроль эмоции. Он действительно не хотел идти на работу и встречаться с парнями, которые находились в бешенстве, не тогда, когда уже ходило достаточно слухов о его жизни на улицах, как это случалось. Он не хотел давать им повод для разговоров и заставлять верить, что он не в лучшей форме.

— Отвлекать его, лучшее, что ты можешь сделать, когда не хочешь отвечать.

— Ох, я хотела ответить.. И еще я знала, что это будет не слишком любезный ответ. Он маленький — он ничего не поймёт.

Ренцо потер затылок, проскальзывая в последний переулок, который должен был привести его к тому месту, которое находилось как раз напротив парковки углового магазина, где его парни ждали у своего пикапа. Он понял, что Лючия была права в то утро, сказав ему, чтобы он не клеветал на свою мать рядом с Диего. Это не принесло бы ничего хорошего его брату, но разозлило бы его и привело в замешательство.

Последнее, что Ренцо хотел, это чтобы Диего не был похож на него.

Потому что он тоже был таким.

Злым и чертовски растерянным.

— Я велел ей держаться подальше, — пробормотал Ренцо. — Так что будем надеяться, что она это сделает.

— Да, надеюсь, — тихо промычала Роза. — И пока ты действительно не решишь дела с Диего и все не уляжется, я могу позволить себе еще пару дней не посещать школу.

— Нет, не можешь.

— Рен...

— Своди его в кино, ладно? Поговорим, когда я вернусь домой. Позже.

Он не дал сестре шанса спорить с ним дальше. Вместо этого он просто повесил трубку, прежде чем она смогла начать. Спорить с Розой по телефону не имело смысла. Как и он, она была слишком упряма для собственного блага, и как только она решилась на что-то... все. Ренцо собирался попробовать в другом направлении, чтобы его сестра поняла, что с ним все в порядке, он справится с Диего, и ей нужно вернуться в школу.

Конец.

— Так и думал, что ты будешь сегодня в этих краях, Ренцо.

На полпути вниз по переулку Ренцо даже не подумал оторвать взгляд от земли, пока болтал с сестрой. Может, он стал слишком самоуверенным на этих улицах — слишком глупым. Может быть, он был слишком самоуверен в своей вере, что никто не собирается намеренно пытаться причинить ему какое-либо дерьмо, потому что они знали его достаточно хорошо, чтобы знать лучше.

Обхватив одной рукой ремень сумки, перекинутой через плечо, а другую засунув под куртку, крепче хватаясь за рукоятку пистолета, засунутого за пояс джинсов, Ренцо нашел человека, который окликнул его по имени. Конечно, он узнал этот голос, но это было не похоже на этого человека, который будет слоняться по переулкам просто так. Его обычным мотивом было отдать дерьмо Ренцо, когда это делал он сам, и продолжить свой путь, пока не придет время собрать деньги.. если он был тем, кто хотел забрать деньги, то есть.

Джонатан Марчелло.

Чертов брат Лючии.

— Джон, — сказал Ренцо, остановившись в добрых десяти футах от мужчины.

Когда-то он услышал такое правило про семь футов. Человеку нужно по крайней мере семь футов расстояния между ним и кем-то еще в плохой ситуации, чтобы обернуть ее для себя. Семь футов, чтобы сделать лучший выбор, или бежать достаточно быстро, спасая свою шкуру. Всего семь футов.

Ренцо на всякий случай сделал пару лишних футов.

Джон нащупал зажигалку «Зиппо» и щелкнул крышкой, открывая и закрывая ее. А потом.. вытащил сигарету из-за уха и закурил. Глубоко затянувшись дымом, он искоса взглянул на Ренцо. Его пристальный взгляд медленно перемещался, будто он взвешивал свои варианты, или, возможно, пытался оценить Ренцо.

Это заставляло его чертовски нервничать.

Джон был на пару дюймов выше его, но и только. По размеру они были примерно одинаковы. Худощавый, но мускулистый. Способный принять хороший удар, или дать в ответ.

Он слышал достаточно дерьма о Джоне на улицах, чтобы знать, что с этим человеком не стоит связываться. Ходили слухи, что он только что вышел из тюрьмы после того, как отсидел пару лет за то, что направил пистолет на кого-то и избил к чертовой матери нескольких полицейских во время процесса. Люди могли многое сказать о Джоне, когда у кого-то хватало смелости спросить. Они называли его сумасшедшим.. говорили, что он совершенно не контролирует себя при агрессии.

Ренцо не знал точно, насколько все это было правдой, но в каждом слухе всегда есть доля правды. Добавьте к этому, что Джон поставщик для Ренцо, и хотя эти улицы его, они также принадлежали Джону.

Все очень просто.

— Слышал, ты переступаешь черту, — пробормотал Джон, облизывая губы и глядя на вишнево-красный кончик сигареты. — Насколько это достоверная информация?

— Как это, переступаю черту?

Джон бросил на него взгляд, говоривший: глупый мальчишка.

— Не прикидывайся дураком, Рен.

— Не знаю...

— Моя сестра. Лючия. Похоже, в последнее время ты часто с ней проводишь время. Ходите куда угодно... делаете что угодно.

Ренцо приподнял бровь.

— Это проблема?

— Мой отец, кажется, так считает.

— В таком случае, похоже, ему следует с этим разобраться, не так ли?

— Ренцо.

Он не знал, что это было — может, тон голоса Джона, такой покровительственный и холодный — но Ренцо крепче сжал пистолет за спиной на случай, если ему понадобится им воспользоваться. Черт, он не хотел этого делать. По крайней мере, не с этим человеком. Кроме того, это брат Лючии.

Ее брат.

— Ты не очень ясно все видишь, не так ли? — выпалил Джон. — Это, или тебе просто похуй. Здесь действуют более серьезные правила. И я не жду, что ты поймешь их. Твое внимание к Лючии не оценено по достоинству... вот и все. Так что либо ты слеп, либо слишком глуп, чтобы обращать на это внимание. В любом случае, я здесь, чтобы предупредить тебя, прежде чем кто-то еще будет искать тебя на этих улицах, чтобы сделать это. Поверь мне, тебе нужно мое предупреждение, а не их. Послушай меня, и все будет хорошо.

— И что это за предупреждение?

Он решил, что уже знает.

Его ответ тоже был уже выбран.

— Держись подальше от моей сестры, Ренцо, — сказал Джон, отталкиваясь от переулка и в мгновение ока сокращая расстояние между ними примерно в пять футов.

Так или иначе, правило семи футов исчезло, и Ренцо должен был сделать выбор, действовать или нет. Он колебался... ровно столько, чтобы Джон успел затянуться сигаретой и бросить ее на землю.

— Держись от нее подальше, или тебе повезет, если ты снова будешь ходить по этим улицам. Ты меня слышишь? Я пытаюсь помочь тебе.

Ренцо отпустил пистолет у него за спиной, внезапно забыв о том, что ему придется пустить его в ход. Вот и все, что это было — одно большое чертовое шоу.

Ничего не должно было произойти.

Не сегодня.

— Ну так что, ты понял? — спросил Джон.

Ренцо ухмыльнулся.

— Как о насчёт ебаного нет?

***

Первым побуждением Ренцо, когда он увидел Лючию, сидящую на ступеньках его дома и смеющуюся вместе с другими людьми, которые обычно слонялись у входа, было спросить ее, какого черта она делает. Но он не стал. Вместо этого он немного отстал и наблюдал, как она ведёт себя с людьми, которые доставляли ей одни неприятности каждый раз, когда она появлялась у него дома.

Он стоял слишком далеко, чтобы расслышать, о чем они говорят, а сам прислонился к машине и закурил. Впрочем, это не имело значения. Наблюдать было почти так же хорошо, как и слышать, и он мог вмешаться, если понадобится.

Лючия указала пальцем на мужчину слева от нее в ответ на что-то, что он сказал, и девушка слева от нее откинула голову назад со смехом. Кто-то в доме открыл окно, и оттуда полилась музыка. Громкий, быстрый ритм, который немедленно заставил людей на ступеньках танцевать там, где они сидели.

Даже Лючию.

Ренцо усмехнулся.

Он начинал понимать, что ничего в этой девушке не было тем, чем казалось. Она была более чем способна завести друзей, куда бы ни пошла. Она не была увядающим цветком. Если кто-то вручал ей дерьмо, она могла отдать обратно, и с улыбкой. Она могла бы снова надеть шелковое платье и туфли на каблуках с этими проклятыми красными подошвами, но как только кто-то впустил ее, они быстро поняли, что она может вписаться где угодно.

Или, может, только он должен был узнать этот факт.

— Рен!

Он не был уверен, кто именно позвал его по имени, потому что все еще был немного занят, глядя на Лючию, которая двигала бедрами и покачивала плечами в такт музыке, доносившийся из квартиры наверху. Хотя, как только кто-то назвал его имя, это положило конец ее танцу.

Ему это совсем не понравилось.

Но ее улыбка осветила весь его гребаный день. Он шел без остановок — на самом деле, накануне вечером он едва успел за пару часов. Солнце еще не совсем взошло, а он уже вышел из квартиры и снова отправился делать что-то для кого-то. Ему пришлось тащить посылку до самой адской кухни, а затем еще раз передать сообщение. Все это время он проверял своих парней и по дороге заключил пару сделок, с клиентами, которые приходили к нему, когда хотели получить восьмерку.

Лючия улыбнулась девушке слева от нее и кивнула, когда та что-то сказала. Однако она не задержалась с людьми на ступеньках дольше, чем это было необходимо, когда поняла, что он рядом. Не слишком быстро, на его взгляд, она спустилась по ступенькам, пересекла половину парковки и остановилась перед ним.

Он уже тянулся к ней.

Ренцо почувствовал себя намного лучше, когда его рука обвилась вокруг шеи Лючии, и он смог притянуть ее ближе. Ее тихий смех заполнил его разум, когда он поцеловал ее в макушку и крепче прижал к себе. Ее руки обвились вокруг его талии, обнимая в ответ, и все остальное дерьмо в его голове, которое беспокоило в течение последнего дня, просто улетучилось.

Ушло.

Немедленно.

— Что ты здесь делаешь, хах? — спросил он.

Лючия откинула голову назад и улыбнулась своей милой улыбкой, когда ее зубы впились в нижнюю губу.

— Что, ты не хочешь меня видеть?

— Ты же знаешь, что хочу.

Конечно, он хотел.

Он всегда хотел ее видеть.

Хотя дерьмо всегда мешало.

— Ты не подумала позвонить? — полушутя спросил он. — Я бы обязательно вернулся, если бы знал, что ты здесь, Лючия.

Она пожала плечами и слегка кивнула людям на лестнице.

— Да, но у меня была компания, так что все в порядке.

Он изогнул бровь.

— Вот как?

— У меня появились друзья, Рен.

Он усмехнулся, потому что на самом деле, что еще он мог сделать в этот момент? Когда кто-то говорит этой девушке не делать чего-то, она повернётся и сделает это с улыбкой только потому, что может. Кроме того, он не собирался запрещать ей заводить друзей.

— Это хорошие друзья, чтобы веселиться, — пробормотал он. — Они всегда будут присматривать за тобой, пока ты присматриваешь за ними. Вот в чем дело, понимаешь?

Лючия понимающе посмотрела ему в глаза.

— Поняла, Рен. Но они продолжают называть меня принцессой.

Он рассмеялся.

Он ничего не мог с собой поделать.

Лючия шлепнула его по груди раскрытой ладонью. Было больно, но все, что он сделал, это потер место кончиками пальцев, успокаивая боль. И все это время продолжал смеяться.

— Перестань смеяться! Это не смешно.

Нет, это действительно было смешно.

— Ты вроде как принцесса, — пробормотал он.

— Заткнись.

Вместо того чтобы заткнуться, как она ему велела, он просто поцеловал ее. В ту секунду, когда его рот нашел ее шелковистые губы, весь остальной мир перестал существовать. Все, о чем он мог думать, это попробовать ее на вкус, и больше ничего не имело значения. Он был чертовски голоден, и его губы прижатые к ее, единственное, что могло удовлетворить его. Он прикусил ее нижнюю губу и отстранился прежде, чем ему действительно этого захотелось, но в то же время ему не нужна была аудитория.

Впрочем, это ничего не меняло.

Во всяком случае, крик раздался от людей на ступеньках. Ренцо закатил глаза и посмотрел на Лючию.

— Что?

Он покачал головой и облизнул губы.

— Ничего, детка. Абсолютно ничего.

***

Ренцо бросил пакет с едой на стойку, жалея, что не захватил больше еды для Лючии.

— Ты была сегодня в приюте?

Она кивнула, приподнявшись на краю прилавка, чтобы посмотреть, как он вытаскивает продукты из пакета.

— Пришла после того, как закончилась моя смена. Где Диего?

— Сегодня мы с Розой ездили в Бруклин. Где тогда была твоя машина?

Этот вопрос заставил ее отвести взгляд, и это был первый признак того, что Ренцо что-то задумал. Возможно, если бы он был умнее, то не стал бы развивать эту тему, а просто оставил бы. Но в последнее время он, видимо, был не очень умен, поэтому и спросил.

— Что стряслось?

— Что? — невинно спросила Лючия, широко раскрыв глаза.

Даже слишком невинно.

Ренцо сорвал обертку с чизбургера и указал на Лючию стоявшую у окна.

— Прямо здесь — ты не смотришь на меня. Что случилось с машиной?

Она вздохнула.

— Вообще-то ничего. Просто…

— Лючия.

Она сжала губы в попытке сдержать улыбку, но все равно не смогла. Может, она просто не была хорошей лгуньей, но он думал, что это чертовски мило. И, вероятно, не очень хорошо для нее.

— На самом деле, мой отец, — наконец призналась она.

Рука Ренцо онемела, когда он протянул чизбургер.

— Что?

— Мой отец. — Лючия пожала плечами и выхватила еду из его рук. Прежде чем откусить кусочек, она быстро добавила: — Он решил забрать мою машину, потому что, очевидно, он думает, что я долбанная идиотка, которая не знает, как пользоваться такси, метро или автобусом... или что у меня нет друзей, которым можно позвонить, чтобы они отвезли меня туда, куда я хочу.

Ренцо моргнул.

Он забрали ее машину?

Ей было восемнадцать.

Лючия, казалось, прочла выражение его лица и мысли, пронесшиеся в его голове.

— Да, конечно, я знаю. Но он купил мне ее, так что он может забрать. По крайней мере, так он рассуждает. Я даже не стала спорить.

— Но почему?

— Почему я не стала спорить?

— Зачем он вообще ее забрал?

Лючия откашлялась и положила чизбургер на обертку. Вытирая руки о юбку платья, она, казалось, даже не беспокоилась, что эти крошечные жирные отпечатки пальцев могут испортить шелк.

— Думаю, он хочет что-то доказать мне.

— Но зачем.

На этот раз это был даже не вопрос. Ренцо хотел, чтобы все вышло наружу, потому что не был дураком — она избегала вопроса. Он задавался вопросом, если...

— Потому что он не хотел, чтобы я проводила с тобой время.

Да, конечно, именно так..

Так он и думал.

Ренцо отправил в рот пару картофелин фри, прислонился к стойке и некоторое время смотрел на нее. Ни один из них не произнес ни слова, но его это вполне устраивало. Ему необходима была секунда, чтобы подумать, и было что-то в Лючии, что всегда заставляло его думать иначе, когда она говорила. Ему было гораздо интереснее слушать, что она говорит, чем думать о том, что происходит у него в голове.

— Они твердо решили держать тебя подальше от меня, да? — спросил он.

Лючия выгнула бровь, и ее прелестные розовые губки греховно изогнулись.

— И все же я здесь.

Да, она была здесь.

С ним.

— Пока, — ответил он.

Потому что ему было интересно, как долго это продлится. Он не думал, что ее семья из тех, кто станет мириться с ерундой очень долго, прежде чем они просто скажут «к черту все» и сделают все необходимое. Ренцо не сказал бы, что это его пугает. До тех пор, пока Лючия хочет быть здесь с ним, желая этого... ему было на них наплевать.

— Твой брат тоже приходил ко мне вчера, — сказал Ренцо. — Загнал меня в угол в переулке и предупредил... Не то чтобы это было чертовски хорошо, но да.

Лючия застыла, и ее карие глаза сузились.

— Джон?

— Сколько у тебя братьев?

Потому что Ренцо не был в этом уверен.

— Две сестры, Селла и Лилиана. Один брат.... просто Джон.

Ренцо кивнул.

— Да, тогда он.

— Хах.

Что-то темное окрасило ее тон, но у Ренцо не было возможности долго думать об этом. Это был звонок его телефона в сумке на прилавке, который отвлек его от нее ровно настолько, чтобы ответить на звонок. Он даже не потрудился проверить, прежде чем ответить:

— Да, Ренцо у телефона.

— Рен, чувак... Мне нужно, чтобы ты забрал деньги у меня, — сказал Ной.

Ренцо свёл брови.

— Я только вчера обменялся с тобой.

— Знаю, но вчера вечером я был на вечеринке. Ты же знаешь, я не люблю иметь столько наличных на руках или у себя дома. Разве тебе не нужно было что-то забрать у Перри?

Вздохнув, он провел рукой по лицу.

— Это не может подождать до завтра?

Он предпочел бы провести время здесь, с Лючией, а не снова бродить по улицам. Он уже знал ответ Ноя, прежде чем тот успел заговорить. Он действительно не любил таскать с собой много наличных, у него начиналась паранойя по этому поводу. Ренцо винил в этом тот факт, что мужчина курил не ту травку и не слушал, когда ему говорили, чтобы он прекратил. Но это не его дело.

— Сегодня ночью Перри работает в мастерской, разбирает машину, — сказал Ренцо. —Ты знаешь, где — я могу встретиться с тобой там.

— Звучит неплохо.

Ной повесил трубку, даже не попрощавшись, но Ренцо даже не обиделся. Лючия улыбнулась ему со своего места на прилавке. Она выглядела слишком милой и привлекательной, сидя здесь в своем шелковом платье, с распущенными волнистыми волосами и чистым от косметики лицом. Слишком невинна для него, но блеск в ее глазах сказал ему, что она вовсе не невинна.

Он знал это из первых рук.

— Работа? — спросила она.

Ренцо пожал плечами:

— Что еще?

— Тогда я могу пойти с тобой ? У меня впереди целая ночь.

Он должен был сказать ей «нет». Не то чтобы ее семье нужна еще одна причина ненавидеть его тупую задницу или пытаться держать ее подальше от него. Даже если он был готов биться с тем, кто, готов был напасть на него за то, что он держал эту девушку рядом с собой, он прекрасно понимал, что это не умно с его стороны ткнуть проклятого медведя.

Потому что именно такими были Марчелло.

Мерзкими, злыми медведями счастливо спящие в своей пещере. И он был чертовым дураком с палкой, которой тыкал их прямо в задницу.

— Ну что? — спросила Лючия.

Он должен был отказать. Но она выглядела слишком хорошо, чтобы сказать «нет».

— Да, детка, — произнёс он, хватая свою сумку и помогая ей спуститься со стойки. — Но ты можешь пойти — взять еду.

Лючия рассмеялась.

— Как пожелаешь, Рен.

Возможно, это и часть проблемы. Она была готова согласиться со всем, что он хотел, и он был совершенно согласен с тем, чтобы позволить ей сделать именно это. Может, это доставит им больше всего неприятностей.

Покажет только время.

Глава 13

Лючия держалась позади Ренцо, когда они вошли в то, что он называл магазином. Она не думала, что этот захудалый склад похож на магазин. По крайней мере, не снаружи. Он туманно объяснил, что они работают на машины внутри магазина, но не сказал большего.

Теперь она знала почему.

Лючия прекрасно понимала, что происходит, как только они оказались внутри здания, и ей стало хорошо видно работающих мужчин. Искры летели и плясали по потрескавшемуся цементному полу от зажженного факела, когда он проходил сквозь металл. Она быстро отвела взгляд от яркого света. Автомобильные запчасти были упакованы в простые коричневые картонные коробки, наполненные упаковочным изделием. Каждая отдельная деталь, от фонарей до маленькой коробки для эмблемы.

Судя по всему, Роллс-Ройс.

Фантом.

Это отнюдь не дешевая машина. И хотя Лючия не выглядела избалованной, богатой маленькой сукой, она сильно сомневалась, что кто-то на этом складе мог позволить себе пойти и купить Роллс-Ройс Фантом.

Она взглянула на незнакомых парней, упаковывающих машину, которую они явно только что срубили, и ничего не сказала. Да, она знала, что они делают. Это было не так уж чертовски трудно понять.

Пальцы Ренцо сжались вокруг ее пальцев, и он мягко потянул ее за руку, привлекая ее внимание к себе.

— Ты в порядке?

Она кивнула.

— Абсолютно.

Хотя немного любопытства, чья это может быть машина. Она подозревала, что в городе не так уж много таких машин. Выследить владельца будет не так уж трудно.

— Иногда к ним обращаются, — пробормотал Ренцо, привлекая Лючию к себе, когда им пришлось пройти мимо парочки с факелами, разрезающих шасси на части.

Он держал ее достаточно далеко от искр, чтобы ни одна из них не зацепила ее обувь или одежду.

— Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Не совсем.

Его губы коснулись ее уха, когда уровень шума на складе немного повысился.

— В большинстве случаев они просто повышают то, что, как они знают, будет легко перепродать на рынке, не считая это украденным после удаления всех идентификаторов и смены документов. Но иногда... к ним обращаются. Кто-то знает, что они не получат выручку или что-то еще. Они оплачивают страховку, так что если ее украдут...

Лючия моргнула.

— Все уже оплачено.

— Именно.

И тут она услышала, что он говорит. Фантом чья-то просьба.

Хах.

Ей даже не пришло в голову спросить Ренцо, что они здесь делают — он тоже иногда этим занимается? Не то чтобы это имело значение, правда. Двое работающих парней прервали свои дела, взглянув вверх, когда они проходили мимо. Ренцо кивнул одному из них, но Лючия не стала утруждать себя. Она их совсем не знала.

Как только они оказались сразу за парнями, Ренцо указал Лючии на ряд ящиков с банками содовой, брошенных в коробку перед ними. Не говоря ни слова, он обхватил ее за талию, и она рассмеялась, когда он поднял ее, будто она ничего не весила, прежде чем усадить на ящики. Внезапно, шум склада и парней отошел в сторону, когда Ренцо медленно приблизился к ней, и его руки крепко схватили ее за бедра. Нежное прикосновение его ладоней было достаточно, чтобы она полностью отвлеклась и ей немного стало жарко.

Что такого в этом парне, что он делал это с ней?

Она не была уверена.

Ей это просто нравилось.

Ренцо пристально посмотрел на нее, наклонился ближе и быстро поцеловал в губы. Его большие пальцы гладили ее бедра, когда он пробормотал:

— Оставайся на месте и никуда не ходи. Я вернусь через несколько минут. Поняла?

Она поджала губы.

— Я подумаю об этом.

Его смех был мрачным и пьянящим. Ей нравилось, как он выглядел при смехе, такой беззаботный и счастливый. Это единственное время — за исключением, может быть, секса — когда он казался по-настоящему свободным. Особенно в его счастье.

— Оставайся на месте, — прошептал он, целуя ее еще раз.

Лючия кивнула.

И вообще, куда она собиралась идти?

Ренцо погладил ее по щеке ладонью и развернулся. Лючия смотрела, как его спина исчезает в глубине склада, где она могла видеть пару парней, ожидающих его. Кто они такие, она не знала. Ренцо уже снимал с плеча сумку, которая всегда висела у него на плече, когда она находилась рядом. Ей никогда не приходило в голову заглянуть внутрь сумки, и, честно говоря, он никогда не оставлял ее одну, где кто-то мог взглянуть на содержимое.

Не то чтобы ей этого хотелось.

Это его личное дело.

Обмен репликами был таким быстрым, что она едва не пропустила. Ренцо достал что-то из сумки и протянул тому, что был повыше. Однако она не могла разглядеть, что именно он протянул. Затем тот, что пониже ростом, передал Ренцо конверт, который был весьма внушительной толщины. Ренцо поспешно сунул его в сумку, закрыл замок и перекинул через плечо. Широко раскинув руки, он получил кивок от двух парней, и ответил тем же.

Однако, похоже, разговор на этом не закончился, потому что все трое продолжали стоять в своем полукруге даже после того, как обменялись вещами. Конечно, она не могла слышать их разговор, но и Лючии это было не нужно. Во всяком случае, не осознавать того, что она видит.

Возможно, дело в том, как стоял Ренцо...

Или как он направлял их разговор...

Она выросла среди мужчин, которые вели за собой — она узнавала их при встрече. Ренцо был абсолютным лидером своей.. команды.

Лючия была так поглощена наблюдением за обменом репликами в задней части склада, что даже не заметила, как к ней подошел парень, пока не сел рядом с ней на ящики. Он поднял маску сварщика высоко на лицо, обнажив красивые черты лица. Несколько полос пепла были размазаны по его подбородку и щеке. Его глаза — ярко-голубые — смотрели на нее с интересом, но она не смотрела.

Это было интересно.

Нисколько.

— Кто ты? — спросил он. — Что-то я тебя раньше не видел.

Честно говоря, она сомневалась, что у этих парней здесь часто бывают женщины, если вообще бывают. Если только у них не было девушки, работающей с машинами, но здесь просто не место девушкам.

— Лючия, — просто сказала она. — Приехала с Ренцо.

Это все, что она сказала парню, надеясь, что он поймет намек на то, что она не готова к разговору, и что он вернется к своей работе. Он не понял намека.

Наклонившись ближе к Лючии, парень улыбнулся.

— Меня зовут Карл, но все зовут меня просто Дизель.

Очаровательно.

Лючия держала рот на замке, чтобы парень не подумал, что она заинтересована в разговоре с ним, но ее молчание, казалось, ничуть его не беспокоило. Он просто продолжал говорить, будто был единственным между ними, кто мог сказать что-то интересное.

— Я, блядь, знал, что он что-то скрывает. Значит, это ты припарковала ту милую машинку перед его домом?

Лючия моргнула.

Кто этот гребаный парень?

Затем он пододвинулся ближе.

Даже слишком.

Лючия отклонилась, и это тоже вышло не слишком тонко. Было ясно, что она увеличивает дистанцию между ними, но Дизеля это тоже не смутило. Его рука нашла ее бедро прежде, чем Лючия поняла, что происходит.

— Ты зря тратишь время с Ренцом, девочка, — сказал он, ухмыляясь. — Ты слишком хорошенькая для такого парня, как он. Ты достойна большего.

Ее глаза сузились, и недоверие пронеслось по ее телу. Гнев, последовавший за ним, был столь же стремителен и разрушителен. Лючия даже не подумала, может ли это вызвать проблемы у Ренцо, когда она резко оттолкнула руку Дизеля от своего тела. Звук отозвался эхом.

Почему на складе стало так тихо?

— Не прикасайся ко мне, — закричала она.

Он открыл рот, чтобы заговорить, но Лючия уже спрыгнула с ящиков. Развернувшись на каблуках, чтобы направиться к Ренцо с другой стороны склада, она остановилась на первом же шаге, увидев его стоящим рядом. Поначалу, судя по жесткому, холодному выражению лица Ренцо, она подумала, что он злится на неё.

Но так же быстро его темные глаза скользнули мимо Лючии к человеку, все еще сидевшему на ящиках. Ренцо приподнял бровь, подошел ближе и одновременно засунул руки в карманы.

Когда он подошел к ней, одна его рука поднялась, и он погладил ее щеку двумя пальцами.

— Ты в порядке?

— Все в порядке, — пообещала она.

Но это было не так. Парень действительно переступил черту, как и многие парни, но она была в порядке. Ей просто хотелось поскорее убраться отсюда к чертовой матери.

— Дай мне секунду, — сказал он ей.

— Рен, — прошептала она.

Возможно, мольба. Просьба отпустить его, чтобы они могли уйти. Это было простое покачивание его головы, которое сказало ей «нет», он абсолютно не позволит этому уйти.

— Ничего страшного, — сказал Дизель, вскидывая руки с игривой улыбкой. — Я просто проверял ее, Рен!

— Да?

— Да.

Ренцо кивнул и остановился прямо перед Дизелем. Он взглянул в сторону, будто нашел что-то интересное в углу склада, прежде чем его взгляд вернулся к парню.

— Не знал, что ты тоже работаешь здесь с Перри.

— Подрабатываю за дополнительные деньги.

— Держу пари.

Его слова были напряженными, как и его челюсть. Словно он что-то скрывал, но вот-вот должно было выплеснуться наружу, как лава из чертового вулкана.

— Послушай, — сказал Дизель, оттолкнувшись от ящиков и приземлившись на ноги. — Я просто подумал, что ты захочешь узнать, какая она, когда ты не смотришь, понимаешь?

Ренцо издал короткий смешок, его голова слегка наклонилась, когда он пробормотал:

— Я чертовски точно знаю, что она из себя представляет, когда я не смотрю. Мне нихуя от тебя не нужно, когда дело касается ее.

— Рен...

Прежде чем парень успел закончить то дерьмо, которое он собирался произнести, Ренцо набросился на него. Ренцо обеими руками схватил Дизеля за лицо и горло. Это было всего лишь мгновение, и он ударил другого парня, что он упал обратно в ящики, раскидав их и бросив Дизеля на пол с громким стуком.

Шум от других рабочих прекратился. Кто-то закричал, но Лючия их не слышала. Она двинулась вперед, не потому, что Ренцо нуждался в помощи, когда он поднял Дизеля и снова швырнул его на пол, а потому, что не хотела неприятностей для них.

Она даже не приблизилась к нему.

Один из парней, с которыми Ренцо разговаривал ранее, с сухим смехом оттащил ее назад, и его крупная фигура не позволила ей приблизиться к беспорядку на несколько футов прочь. Его большие руки поднялись, давая понять, что он не хочет дотрагиваться до нее, но сделает это, если она снова попытается пройти мимо него.

— Привет, я Перри. И ты туда не пойдешь.

Другой парень подошел к ней с другой стороны, пожимая плечами, будто это не было чем-то новым.

— Он всегда пытается вывести Рена, понимаешь? Нажимает на кнопки и пытается уйти с большим количеством дерьма, чем остальные из нас. У него было бы меньше проблем с Реном, если бы он просто делал то, что ему говорят, как и все мы.

Погодите, Дизель тоже часть тех парней, которыми управлял Ренцо?

— Посмотри на меня, ладно?

Лючия знала, что эти слова предназначались не ей, но все же выглянула из-за огромной фигуры полузащитника Перри, чтобы посмотреть на Ренцо. Все еще склонившись над лежащим на полу Дизелем, он не отрывал рук от его горла и лица. Если уж на то пошло, он просто вцепился, потому что лицо парня было очень бледным, и он не выглядел так, словно был готов бороться за то, чтобы подняться с пола. Из-под джинсов Ренцо, где куртка задралась на спине, выглядывало нечто такое, что Лючия слишком привыкла видеть, но никогда не видела, чтобы он держал это в руках.

Пистолет.

Она судорожно втянула воздух.

Может, потому, что никогда раньше не видела Ренцо по-настоящему злым, или скорее.. у него никогда не имелось причин проявлять насилие в ее присутствии, но она находила это шокирующим. Как быстро он мог превратиться из улыбчивого и добродушного человека, в готового вдавить парня в землю за то, что тот переступил черту.

Лючия не могла решить, нравится ей это или пугает.

Оба варианта, на самом деле.

— Тащи свою ебаную задницу обратно к работе, — прорычал Ренцо Дизелю. — И я не хочу слышать больше ни одного проклятого слова из твоего рта. И никогда больше не смей трогать своими грязными руками то, что принадлежит мне. Ты меня понял?

Лючия моргнула.

То, что принадлежит мне.

— Понял, Рен, — прохрипел Дизель с пола.

Ренцо отпустил его и повернулся к Лючии, кивнув в сторону.

— Пойдем, детка.

Она не произнесла ни слова.

Она просто пошла.

***

— Нет, Роза, никаких обсуждений, — проворчал Ренцо в трубку. Телефон начал трезвонить почти в ту же секунду, как они выскользнули из задней части склада. — Он вернется завтра, и ты вернешься в школу. — на минуту он замолчал, прежде чем добавить: — Я понимаю, но о нем уже позаботились. Как всегда. Перестань беспокоиться насчёт этого. Поняла?

Лючия не расслышала ответа сестры, но поняла, что Ренцо получил именно тот ответ, который хотел, когда кивнул, улыбнулся и попрощался. Повесив трубку, он засунул телефон в карман, будто ничего не случилось. Словно минуту назад он не был в нескольких секундах от того, чтобы избить парня до полусмерти.

Они шли вдоль склада, когда Лючия наконец обрела способность говорить.

— Знаешь, ты не должен был этого делать...

Она даже не успела произнести эти слова, как Ренцо схватил ее за запястье и быстро развернул к себе. Так быстро, что все вокруг было не более чем размытым пятном в глазах. В пустом темном переулке эхом отдавался звук удара Лючии спиной о стену. Не было больно, но внезапное движение было таким шоком, что все замерло, а она могла только резко втянуть воздух и замереть, когда руки Ренцо поднялись и легли по обе стороны ее головы.

Тогда он подошел к ней так близко.

Так чертовски близко.

Все, что она могла видеть, были его рыжевато-карие глаза, и то, как они практически пригвоздили ее к стене. Его руки — мягкие на ощупь и способные мгновенно согреть ее — обхватили ее щеки и подбородок. Он откинул ее голову назад и подошел еще ближе, прижимаясь к ней всем своим весом и удерживая ее на месте.

Не то чтобы она возражала.

Нисколько.

Не тогда, когда он так выглядел.

Напряжённым.

Уверенным.

Опасным.

Ее сердце бешено колотилось, а нервы словно в огне. Все потому, что он стоял так близко, и все же она хотела, чтобы он был еще ближе. Странно, как это работает.

— Я действительно должен был это сделать, — пробормотал он, его губы находились так близко к ее губам, что касались ее рта с каждым произнесенным им словом. — Потому что есть достаточно дерьма, с которым я готов иметь дело, от тупых ублюдков, которые хотят испытать меня, но ты никогда не будешь одной из них, Лючия.

На этот раз это кто-то будет думать, что может подойти к тебе слишком близко, пока я стою рядом. Положить на тебя свои ебаные лапы, ему повезло, что я не вырвал его чертов пищевод из его чертового горла прямо там и сейчас за это. Но в следующий раз? В следующий раз, если я не проясню свою точку зрения, это может оказаться что-то ещё.

Она моргнула и судорожно втянула воздух, когда его ладони скользнули вниз по ее горлу. Его дразнящие пальцы сладко постукивали по ее пульсу. Его взгляд следовал по тому же пути, все еще темный, пьянящий и жаждущий, подумала она. Он хотел ее, и к черту ее, если она не хочет его тоже.

Она не должна была.

Это должно напугать ее.

Может, заставить броситься прочь.

Лючии было хорошо там, где она была.

— В следующий раз, — добавил он, его губы скользнули по ее подбородку, заставив вздрогнуть. — Возможно, будет что-нибудь похуже. Теперь это пусть станет уроком.

— Хорошо, — прошептала она.

Ренцо что-то напевал себе под нос.

— Просто хорошо?

— Сделай мне небольшое предупреждение в следующий раз, когда захочешь разразиться ревнивым буйством, я полагаю?

Его смех стал бальзамом для ее души. Темный, густой и чудесный.

— Я не ревновал, — сказал он, но его взгляд не поднялся, чтобы снова встретиться с ней.

Он был таким мудаком, она могла слышать это по тому, как его тон нагревался и становился достаточно грубым, чтобы одного этого звука было достаточно, чтобы свести ее с ума.

— Я не могу быть ревнивым к кому-то, из-за того, чего у него нет, Лючия.

Она моргнула.

Это заняло у нее секунду, потом две.

— Видишь ли, я вроде как решил это, — пробормотал он, его рыжевато-карий огонь встретил ее ореховый шторм. — Или ты не знала?

Она знала.

Но все равно хотела, чтобы он это сказал.

— Знаешь что, Рен?

— Что ты моя.

Его слова были прерваны поцелуем, который причинил боль. Боже, она любила его поцелуи, когда они были грубыми и требовательными. Ей нравилось, как он мог овладеть ею с помощью поцелуя. Она даже не думала, что он знал, что это возможно.

Руки Ренцо скользнули под юбку ее шелкового платья и нашли то, что он хотел, между ее бедер. Ничего удивительного, она уже была мокрой и готовой ко всему, что он хотел для нее сделать.

Не имело значения, что они стояли в глухом переулке.

Не имело значения, что кто-то мог их увидеть.

Все это никак не вязалось с тем, чего Лючия хотела на данный момент. Она заботилась только о том, как пальцы Ренцо быстро обводили ее пульсирующий клитор, и о том, как его другая рука вцепилась в ее волосы, в то время как его зубы царапали ее нижнюю губу.

— Значит, трахаемся здесь ? — хрипло спросил он.

Его тон был таким мрачным.

Полный секса и обещаний.

— Прямо здесь, — согласилась она.

Он опустился на колени прежде, чем она успела моргнуть, и задрал ее платье выше, спускаясь ниже. Ее трусики упали вместе. Боже.

Она уловила лишь часть его лукавой ухмылки, когда он поднял глаза и увидел блеск в её глазах, прежде чем погрузился лицом между ее бедер.

Первое движение его языка было чистым раем.

В первую секунду она не могла дышать.

Его пальцы впились в мягкую кожу ее бедер, раздвигая ее ноги еще шире, когда ее бедра прижались к его рту. Пальцы запутались в его волосах, решив держать его прямо там, пока она не развалится на части. Но именно его пьянящий стон действительно подействовал на нее. То, как он громко и часто выражал свое одобрение ее вкусу. С каждым движением его языка, который касался ее клитора, она подходила все ближе к краю.

А затем внезапно, когда его пальцы скользнули в ее киску, она кончила. Ее крик эхом отозвался в переулке. Она была чертовски уверена, что ее колени тоже подогнулись, но он был рядом, чтобы подхватить ее прежде, чем она упадет.

Не то чтобы это имело большое значение.

Он быстро встал, развернул ее и прижал руки к стене. Она услышала, как он двигается позади нее, сбрасывая джинсы и шурша фольгой, прежде чем она снова почувствовала его пальцы, скользящие между ее бедер, и его покрытый латексом член, прижимающийся к ее влаге. Он скользил своей длиной по ее лону, снова и снова. Пока она не прижалась к нему спиной, в попытке получить большее.

— Чертовски сумасшедше, — услышала она его бормотание. — Ты сводишь меня с ума, Лючия.

И он тоже.

Он тоже делал это с ней.

Он не предупредил, когда вошел в неё. Одним сильным, длинным толчком, от которого она взлетела на цыпочки. Его слова были темным шепотом в ее ухе, когда он погрузился в нее сзади, безжалостно и грубо. Звуки их секса отдавались эхом. Кожа к коже, его грубые слова и ее задыхающиеся стоны.

Сильнее, и больше, и пожалуйста.

Все это так легко слетело с ее губ. Слишком легко. Она никак не могла насытиться. И не важно, что это было грязно или что утром у нее будет все болеть. Она просто хотела большего от него.

— Что ты, блядь, со мной делаешь, а? — застонал он, сжимая пальцами ее затылок так сильно, что остались синяки. — Что, Лючия?

Что она с ним делает?

Что он с ней делает?

Это была не она.

Девушка в этом переулке.

Это безрассудство...

Эти чувства заставляющие ее совершать глупости...

Полностью он.

Это была не она.

Видит Бог, эта ее версия нравилась ей гораздо больше. Она любила себя больше, когда была с ним.

Глава 14

— Но я не хочу здесь ночевать.

Ренцо едва удержался, чтобы не вздохнуть вслух. Он не хотел расстраивать Диего еще больше, и не было вины парня в том, что он не понимал, что происходит. Все, что он знал, это то, что в течение следующих двух дней Ренцо не будет рядом, а Диего не будет спать в своей постели. Ничто другое не имело значения для парня, не «почему», как тот факт, что Ренцо выпал шанс выполнить быструю работу для кое-кого, которая включала в себя улучшение пяти специально запрошенных транспортных средств и их уничтожение в течение нескольких дней.

Что насчёт зарплаты?

Десять тысяч.

Десять тысяч за пару дней работы.

Как он мог пройти мимо этого?

По правде говоря, Ренцо нечасто брался за подобную работу. Конечно, его имя передавалось между несколькими парнями, которые являлись управляющими, и если им нужна была дополнительная пара рук, и со стороны Ренцо все срабатывало — например, Диего — так что, он мог взяться за эту работу. Но в основном он не брался, потому что не мог.

Но вот это?

Было бы глупо упустить.

— Я не хочу, Рен!

Голос Диего повысился на пару октав, и это дало подсказку Ренцо, что его младший брат был в трех секундах от срыва. У них действительно не было времени на это сегодня, даже если понимал, в чем проблема для Диего. Дело в том... что Ренцо был готов выполнить эту работу, зависело только от того факта, что он позаботился о том, чтобы Диего был занят в течение дня. Затем, цыпочка, которая посматривало за ним в вечерние часы забирала его позже в тот же день, оставляла на ночь, сидела с ним и завтрашний день, и Ренцо возвращался перед сном, чтобы забрать его.

Просто..

Диего эта идея совсем не понравилась.

— Рен!

Остановившись на обочине, Ренцо опустился на одно колено, оказываясь лицом к лицу со своим младшим братом. В эти секунды Диего был похож на трех с половиной футов сердитого четырехлетнего ребенка. Он пришел к выводу, что дети действительно могут быть драматичными, когда им этого хочется. Это может быть что-то маленькое, что им не нравится, но может показаться, что вся их жизнь сгорает вокруг них из-за этого. Ренцо не хотел умалять чувства брата, но и на это он не мог положиться.

Всем приходилось чем-то жертвовать, чтобы дерьмо работало.

Такова жизнь.

И если все остальное не сработает, Ренцо знал, что подкуп был хорошим трюком, когда дело касалось детей. Это вероятно, большое нет, но, честно говоря, ему просто нужно было закончить эту чертову работу, и он разберется со своим братом позже.

— Эй, — сказал Ренцо, обхватив маленькое личико брата ладонями, — Посмотри на меня, Диего.

Водянистые карие глаза скользнули по его лицу, но Диего все еще хмурился, что говорило о том, что он еще не готов отказаться от этой борьбы. Ренцо уже знал, что они приближаются к последним минутам, когда он сможет найти Диего место в детском саду приюта, и если они потеряют еще немного времени, он упустит свой шанс. Тогда все его планы пойдут прахом. У него не было ни малейшего шанса. Он не мог взять с собой брата на такую работу.

Ни хрена не мог.

— Ночь и день, — сказал Ренцо Диего, пожимая плечами, показывая, что это не имеет большого значения.

Но это имело.. он знал, что имело. Хотя он не хотел упускать это из виду, он также не хотел доверять кому-то еще присматривать за своим братом, пока его не будет. Разве у него был выбор?

— Я вернусь раньше, чем ты успеешь оглянуться. А потом мы пойдем и сделаем все, что ты захочешь, хорошо? Батутный парк, кино. Все, что скажешь, Диего. Но мне нужно, чтобы ты вел себя хорошо и больше не спорил со мной.

Губы Диего дрогнули, когда он прошептал:

— Мама тоже все время уходит. Сейчас она вернулась, но потом снова уйдёт.

Так вот что это? К несчастью, их мать вернулась пару дней назад. У Ренцо хватило ума не выпускать сучку на мороз, даже если это был конец августа — он взглянул на Диего... он впустил Кармен к своему брату, дал ей место для ночлега и хорошо спрятал свои деньги и наркотики, пока она снова не ушла.

Потому что так оно и было.

Она снова уйдёт.

Она всегда так делала.

Ренцо вздохнул.

— Я не такой, как мама, ты же знаешь.

— Но...

— Я никогда не буду таким, как мама.

Он давно это решил. Именно поэтому никогда не пил ничего крепче пива, и только в очень редких случаях, и никогда не вводил в свое тело ничего крепче сигарет или травки, когда чувствовал себя в состоянии это сделать. Он продавал наркотики, зарабатывая на жизнь, все время наблюдая, как наркотики убивают его мать и забирают ее у них. Он не нуждался ни в лицемерии, ни в иронии о том, как все это было засунуто ему в лицо.

Он не станет следующим, кто будет сосать трубку, потому что его тело не выживет без нее. Наркотики не будут тем, что отнимет у него Диего. Этот яд не единственная вещь, которая заставила его потерпеть неудачу ради своей сестры, и любого другого, кто, черт возьми, рассчитывал на него. Он не был похож на свою мать.

И никогда не будет.

Диего шмыгнул носом и зашаркал ногой по тротуару.

— Ты обещаешь, что вернешься?

Иисус.

— Клянусь всем сердцем, — пробормотал Ренцо, наклоняясь вперед, чтобы поцеловать брата в лоб. — Ну что, ты в порядке?

Диего испустил вздох, который звучал совсем не хорошо и не уверенно, но все же сказал:

— Да, я думаю, что я в порядке.

— Нам лучше поторопиться, а то упустишь сегодня свое место.

Как только они снова пошли по тротуару, Диего поднял на него глаза.

— Как ты думаешь, Лючия будет там сегодня?

Он слегка ухмыльнулся, встретившись взглядом с братом и подмигнув ему. Диего любил Лючию так же сильно, как и Ренцо, но не в том смысле и не по тем же причинам.

— Не знаю, возможно.

На самом деле он знал, что Лючия будет там, она сегодня работала в детском саду. По крайней мере, так было написано в ее сообщении, когда он связался с ней ранее. Что означало, что этот день станет немного лучше для Диего, как только он поймет это. Он не стал бы жаловаться, если бы Лючия была рядом, присматривала за ним и отвлекла на несколько часов.

Как он отреагирует, когда Мисти приедет за ним позже, можно было только гадать. А сейчас Ренцо даже не нужно думать об этом. Ему просто нужно сосредоточиться на том, чтобы пережить следующие пару дней.

Вскоре показался вход в детский сад, и Диего пошел немного легче рядом с Ренцо. Он знал, что увидев это место, это поможет ребенку. Несмотря на то, как он нервничал из-за ухода Ренцо, он не мог не любить данное место. Слегка улыбнувшись, Ренцо крепче сжал руку брата, на тот случай, если тот решит броситься вперед.

Ренцо был почти уверен, что за разноцветной краской на окнах он увидел знакомое лицо — Лючию — но у него не было возможности долго думать об этом. Они даже не успели подойти к двери, как Лори распахнула ее и остановилась на крыльце. Ренцо не знал, что именно заставило его занервничать, но поза женщины определенно не помогла, когда она выпрямилась и скрестила руки на груди.

Он приподнял бровь.

— Что-то не так?

— Доброе утро, — поздоровалась она с ним, а затем обратилась к Диего: — Привет, приятель.

Диего просиял и помахал рукой женщине, которая управляла приютом. Ренцо почти захотелось дернуть брата за руку — молчаливый приказ замолчать — просто потому, что что-то не так. На самом деле у него не было причин так думать. Откровенно... Лори протягивала им руку помощи больше раз, чем Ренцо мог сосчитать. Ему нравилась Лори, потому что ей было наплевать на их общество. Ей наплевать на шепот, который она слышала о Ренцо и о том, чем он зарабатывает на жизнь, но она достаточно заботилась о Диего и его благополучии, чтобы закрывать глаза на то, что ей не нравилось в остальном.

Были времена, когда дерьмо было бы гораздо ужаснее, если бы она не дала место для Диего в детском саду. Не то чтобы это имело значение, когда она произнесла свои следующие слова.

— Мы больше не сможем принимать Диего в детский сад, Рен, — твердо сказала Лори.

Ренцо моргнул.

Что?

Диего, стоявший рядом с ним, растерянно переводил взгляд с брата на Лори.

— Почему вы не можете? Я буду хорошо себя вести, когда приду. Как велит мне Рен, верно, Рен?

Его рука снова сжала руку брата, но в этот момент ему показалось, что на плечи легла самая тяжелая тяжесть.

— Ты всегда великолепен, приятель. — его взгляд снова упал на Лори, когда он спросил: — Я звонил вчера и убедился, что для него все еще имеется свободное место, если я приведу его вовремя, не так ли?

Лори старалась не встречаться с ним взглядом.

— Все изменилось, вот и все. Уверена, что ты поним...

— Нет, я действительно ни хрена не понимаю, — отрезал Ренцо.

— Нет причин злиться и ругаться матом.

— Ох, да пошла ты со всем этим.

Лори застыла на ступеньках, и ее защитная поза вернулась в мгновение ока.

— Решение окончательное, Ренцо. Вам придется покинуть детский сад как можно скорее и не устраивать сцен, иначе я попрошу портье позвонить в полицию.

Вау.

Последнее, что он сделал, это устроил чертову сцену.

— Что-то не так?

Ренцо даже не заметил, как Лючия вышла, пока не заговорила. Он был слишком сосредоточен на держании своего гнева под контролем. Он не хотел взорваться, и чтобы его младший брат увидел это. Диего видел достаточно дерьма от их матери, и он не хотел, чтобы Ренцо тоже вел себя как дурак.

— Нет, пожалуйста, вернись во внутрь, — сказала Лори Лючии.

Она даже не послушала женщину, вместо этого протиснулась мимо нее дальше выходя.

Остановившись прямо между Ренцо и Лори, Лючия выглядела как Швейцария в разгар войны.

Единственная, кто на самом деле не была готова идти на войну, но все равно застряла прямо посередине.

Она посмотрела на Ренцо своим заботливым взглядом, и беспокойство прочертило линии на ее красивом лице. На самом деле это была не ее битва. Он не хотел, чтобы она попала в самую гущу событий и испортила свое положение в убежище. Она искренне любила работу и людей, которые в ней были. От него не ускользнуло, что когда-то он думал, что эта девушка была не более чем ребенком из трастового фонда с привилегиями, отпечатанными на ее заднице, которая никогда не сможет оценить борьбу кого-то другого.

Главным образом, что она не сможет оценить его борьбу.

Как же чертовски сильно он ошибался.

Насчет всего, но в основном о ней.

Ренцо был ох, как неправ насчет нее.

— Рен? — тихо спросила Лючия. — Что случилось?

Он покачал головой, не желая, чтобы она вдавалась в подробности.

— Все нормально. Нам нужно идти, или я пропущу сегодняшнюю работу. Я тебе позвоню.

— Хорошо, тогда я заберу Диего.

Лючия протянула руку Диего, но мальчик не решался отойти от Ренцо. Вместо этого он бросил настороженный взгляд на Лори, стоявшую на ступеньке, и прошептал Лючии:

— Лори говорит, что меня больше не пускают в детский сад.

Ренцо поклялся, что время замедлилось. Это было похоже на то, как жизнь пришла, чтобы посмеяться ему в лицо, и дать каждую мельчайшую деталь выражения лица и реакции Лючии, когда она поняла, почему они стояли там, и что именно происходило, о чем он не хотел ей говорить. Она замолчала на секунду, когда ее нежный рот нахмурился, а карие глаза вспыхнули эмоцией, которую он не узнал.

— Почему? — спросила она Диего.

Его младший брат пожал плечами.

— Не знаю.

Лючия повернулась к Лори.

— Почему?

Женщина вздохнула.

— По причинам, которыми я не обязана делиться ни с тобой, ни с кем-либо еще. Приют имеет право отказать кому-либо в доступе в детский сад — это наша политика.

— Или вы не хотите объяснять, — возразила Лючия.

Ренцо не знал, что это было, но что-то в том, как у Лори перехватило горло и она отвела взгляд от Лючии, показалось ему... неправильным. Лючия тоже это заметила, если то, как она шагнула к женщине, указывая на нее пальцем, говорило о многом.

— Пожалуйста, скажите мне, — начала Лючия. — Что это не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к моему отцу.

Лори по-прежнему не смотрела в их сторону.

Она казалась гораздо более довольной, глядя на стену входа, где несколько полосок краски начали облепляться и падать на землю.

Ее молчание стало достаточным ответом.

Так вот что имел в виду Джон, когда загнал Ренцо в угол? Вот как Марчелло играют грязно, когда дело доходит до того, чтобы преподать кому-то урок, они просто ебут жизни людей таким образом, что это загоняет человека в угол?

— Что, — спросила Лючия женщину. — Он заходил и угрожал прекратить все пожертвования, которые он делал этому месту, если вы будете держать Ренцо подальше от меня?

Челюсть Лори напряглась, но она промолчала.

Молчаливый ответ, насколько он мог судить.

— Вы что, блядь, серьезно? — прошипела Лючия.

— Он не угрожал ничем, — возразила Лори. — Он предложил некую сумму.

Удивление Ренцо вырвалось из его горла резким звуком. Сколько денег вложил Люциан Марчелло в это заведение, чтобы Лори была готова запретить одному человеку пользоваться детским садом? Это немного ошеломило его, но опять же... он совсем не удивился.

— Я должен идти, — сказал Ренцо, поворачиваясь и одновременно дергая Диего за руку. — У меня нет времени стоять здесь и говорить об этом идиотском дерьме. Не сегодня.