Привилегия

Его волна подхватила ее, утащила в океан, и, черт возьми, она могла утонуть, но, по крайней мере, она собиралась плыть с ним. Это все, чего она хотела.

Ей не нужно было, чтобы они понимали или любили ее.

Это все равно должно было случиться.

— Ты собираешься съехать? — спросил Люциан, слегка ухмыляясь. — Ты сейчас серьезно?

— Не понимаю, почему бы и нет, — ответила Лючия, пожимая плечами и придвигая

стул к столу. — Разве я уже не уехала в Калифорнию? Ты планировал последовать за мной туда, чтобы тоже присматривать за мной, или...?

— Лючия, будь добра, — мягко произнесла мать. — Он твой отец, и...

— Тогда, может, он должен действовать, как отец, мам!

Боже.

Она не собиралась кричать, и уж точно не на мать. Из всех людей, на которых Лючия сердилась в последнее время, ее мать определенно не была одной из них.

— Прости, — быстро прошептала она.

Джордин подняла глаза и слегка улыбнулась дочери.

— Все в порядке, я знаю, что ты..

— Избалованная девчонка, которая ведет себя как избалованная девчонка, — хрипло перебил ее отец. — Сядь, Лючия. Ты никуда не пойдешь, и уж точно не уйдёшь туда, к нему. Мне все равно, даже если кто-то придет сюда, чтобы смотреть за тобой и убедиться, что ты не сдвинешься ни на сантиметр. Ты не спустишься вниз, чтобы увидеться с этим молодым человеком.

Серьезно?

— Иди ты, — пробормотала Лючия, поворачиваясь к двери.

Она так и сказала. Ей восемнадцать.

Он не мог держать ее здесь.

— Лючия! — закричал отец.

Она услышала его шаги позади себя, но ей было все равно. Развернувшись на каблуках и увидев, что он всего в нескольких метрах от нее, Лючия указала на отца, а затем снова на себя. Прямо над тем местом, где ее сердце неуправляемо билось и испытывало такую сильную боль с каждым сжатием, потому что, может быть... Господи, возможно, если она расскажет ему, что чувствует внутри, потому что Ренцо слишком далеко, и так было всю эту неделю, тогда ее отец поймет, что это не то, что она хотела сделать.

Дело не только в этом.

Она должна это сделать.

Ей нужен Ренцо.

— Прямо здесь, — пробормотала она, прижимая кончик пальца к груди, — Это уничтожает меня прямо здесь, папочка. Мне все время больно, потому что это не то место, где я хочу быть, разве ты не понимаешь? Мне жаль, если тебе это не нравится, или это пугает тебя, но я не могу продолжать страдать здесь, потому что я не с ним. Я хочу быть с ним...

Люциан заколебался на следующем шаге.

Лючия не сдвинулась ни на сантиметр.

За спиной отца Джордин встала из-за стола. Взгляд матери оторвался от дочери, стоявшей в дверном проеме, и Ренцо, все еще стоявший снаружи, казалось, болтал с охранником, к машине которого прислонился, словно ему было все равно.

— Люциан, — тихо произнесла Джордин.

— Что?

— Отпусти ее.

Люциан резко повернул голову, и его глаза расширились.

— Что ты только что сказала?

— Я сказала, отпусти ее.

— Как я могу...?

— Потому что она должна сделать свой собственный выбор, и если это означает ошибки, значит, так оно и есть. Они принадлежат ей, а не тебе или нам. Я думала, мы этому научились, не так ли? Много лет назад мы решили, что эта жизнь и мы не будем влиять на них и контролировать их. Мы так решили, Люциан.

— Bella... (прим: Красавица)

— Лючия, ты можешь уйти с молодым человеком, если хочешь, — прошептала мать. — Мы тебя не остановим и не станем вмешиваться. Я обещаю.

Лючия колебалась.

Она встала между отцом и матерью. Оба, которых она любила — целиком и полностью, хотя иногда, как сейчас, отец заставлял ее задаваться вопросом, почему. И то, и другое было столпом силы и опорой, по крайней мере, на протяжении всей ее жизни. Ей не хотелось их разочаровывать, но и не в них дело.

Джордин кивнула в сторону двери.

— Иди, Лючия.

— Джордин...

Лючия уже повернулась, чтобы уйти, когда отец снова заговорил. На этот раз она не остановилась. Ей больше нечего было ему сказать. Не сейчас. У нее только одно желание: как можно ближе подобраться к парню, который ждал ее снаружи. Чем ближе она подходила к нему, тем лучше становилось у нее на сердце.

Светлее.

Счастливее.

Свободнее.

— Ты отпустишь ее, потому что я так сказала, — услышала она голос матери. — А теперь дай ей уйти.

Голоса родителей затихли у нее за спиной, когда она направилась в главный зал ресторана. Она выскочила из холла, даже не оглянувшись через плечо, потому что в данный момент там не было ничего, чего бы она хотела. Все, что ей необходимо, стояло прямо перед ней, прислонившись к черному Мерседесу, одетый в знакомую кожаную куртку, и ухмыляясь в ее сторону, будто он знал.

Ренцо всегда выглядел самым лучшим образом, когда смотрел на нее.

Чёрное на чёрном, чёрное на чёрном.

Охранник на тротуаре все еще что-то говорил ему, но Ренцо даже не обращал на него внимания. Он явно смотрел на что-то лучшее, теперь.

На неё.

Лючия подошла ближе.

— Я так и думала, что ты будешь поблизости.

Она нет. Она не знала, что Ренцо делал на прошлой неделе. Она просто надеялась...

Разве не такова любовь в конце дня?

Надежная.

— Правда? — спросил он.

Одна из его рук уже вытянулась, чтобы дотянуться до ее руки. Как только она оказалась достаточно близко к нему, чтобы схватить его, она прикоснулась к нему. Ренцо, не теряя времени, притянул ее к себе как можно ближе. Первый поцелуй пришелся на линию ее волос, а второй

на лоб.

Она не могла подойти к нему достаточно близко.

Не могла обнять достаточно крепко.

Боже, как она скучала по нему.

— Ты сумасшедший, знаешь ли, — пробормотала она, уткнувшись ему в грудь. — Явиться сюда в таком виде.

Она видела, как более крупные мужчины с более важными фамилиями наказывались за гораздо меньшее, чем то, что он сделал здесь сегодня. Она искренне верила отцу, когда он говорил, что единственная причина, по которой он до сих пор не предпринял никаких физических действий против Ренцо, чтобы навсегда отдалить его от Лючии, была только из-за нее, и ничего больше. Потому что ее отец любил ее, и возможно... какая-то часть его души знала, что она тоже любит Ренцо.

Возможно.

Его смех потряс их обоих, но, черт возьми, ей нравился этот звук. Ей нравилось, как он окружал ее, словно мелодия, которую она не могла забыть. Нравилось, как он наполнял ее чувства чем-то греховным и порочным.

Так вот кто они такие?

Греховные?

Порочные?

Она сможет выяснить это позже.

Ренцо быстро поцеловал ее в губы, когда Лючия запрокинула голову и посмотрела на него снизу вверх.

— Нам надо убираться отсюда, да?

Лючия оглянулась на ресторан.

— Прямо сейчас.

— Понял.

***

Они прошли три квартала, прежде чем Лючия что-то поняла.

За ними никто не следил.

Она то и дело оглядывалась, ожидая увидеть на тротуаре преследователя, но нет. За ними никто не шёл. Она подумала, что, может, раз или два увидит знакомую черную машину, объезжающую квартал, но снова ничего.

Ее мать не лгала.

— Что ты делаешь?

Лючия взглянула на Ренцо и почувствовала, как его пальцы сжались вокруг ее.

— Я просто.. ничего. Ничего такого.

Он сверкнул зубами в сексуальной улыбке.

— Уверена?

— Да, Рен.

Разве это не здорово?

Она так считала.

— Сюда, — неожиданно сказал он.

Без предупреждения Ренцо потянул Лючию в переулок между двумя магазинами. Она думала, что они просто пойдут пешком, пока один из них не устанет и не решит либо поймать такси, либо сесть в автобус. Очевидно, у Ренцо другие планы. В конце переулка стоял знакомый ярко-красный винтажный Мустанг.

Лючия рассмеялась.

— Опять позаимствовал, да?

Он пожал плечами, когда они приблизились к ожидавшей их машине.

— Я не приехал сюда на автобусе, я опоздал на метро и не хотел ждать и платить за такси, когда оно стояло прямо за углом. И да, мы можем позаимствовать. Конечно, почему бы и нет?

— Рен! — она хлопнула его ладонью по плечу. — Ты ведь не взял его, правда?

— «Взял» новое слово для кражи, или..?

— Ренцо!

Он не дал ей и глазом моргнуть, быстро повернулся и обхватил ее за талию. Сила его поцелуя заставила ее отшатнуться, пока ее спина не коснулась твердого кирпича. Требовательный, грубый и резкий, его поцелуй казался лучшим видом греха, когда его язык боролся с ее. Все, что она могла сделать, это сжать в кулаке его куртку и притянуть невероятно близко. Его руки поднялись, погружаясь в волны ее волос, и потянули ровно настолько, чтобы у нее защипало кожу головы.

Блядь.

Ей это нравилось.

Он прервал их поцелуй только тогда, когда ее легкие горели от нехватки воздуха, а губы онемели. Легкое покалывание, оставшееся на коже от его щетину на лице, заставило ее пожалеть, что он не оказался между ее бедер.

Большой палец Ренцо поднялся прижимаясь к ее губам, в то время как другая рука мягко обвилась вокруг ее шеи. Он никогда не сжимал... по крайней мере, не так. Только когда она просила об этом, и только потому, что хотела этого, Лючия знала.

— Не беспокойся о ебаной машине, — пробормотал он, его взгляд скользнул по ее лицу с такой интенсивностью, что она могла поклясться, что ее сердце пропустило удар. Да, черт возьми. Она ужасно по нему тосковала. — Я оставлю машину там, где этот парень прячет ее на складе сегодня, и он никогда не узнает, что ее брали. Во всяком случае, спидометр сломан. Он не записывает пройденные километры. Он вывозит ее, может, два раза в год на автомобильные выставки. Это чертова трата времени.

Лючия моргнула.

— Ты ужасен.

— Я чертовски скучал по тебе.

Ее горло пересохло.

Желудок сжался.

Самая сильная боль началась между ее бедер.

— Как заднее сиденье? — спросила она.

Видит Бог, у них были дела поважнее.

Есть и другие причины для беспокойства.

Но черт с этим. Ей восемнадцать, а восемнадцать означало, что ей не обязательно всегда быть умной и поступать правильно. Иногда это означало веселиться и рисковать. Это означало быть рискованной и такой безрассудной. Восемнадцать — самое подходящее время, чтобы сделать все это, и не было никого другого, с кем бы она предпочла это сделать, кроме парня, смотрящего на нее.

— Все еще достаточно большой для нас обоих,

— сказал он.

— Так почему мы все еще здесь, а не там?

— Хорошая точка зрения.

Его смех эхом разнесся вокруг, прежде чем он потянул ее к машине, и Лючия радостно последовала за ним. Это было похоже на мгновение, и она оказалась на заднем сиденье Мустанга с Ренцо, нависшим над ней. Он не стал тратить время на то, чтобы снять с нее одежду, да и с себя тоже. Они скинули все на пол, забытые и никому не нужные. Видит Бог, она не хотела, чтобы между была какая-либо преграда.

Никогда.

Его руки скользнули вниз по ее телу, медленно и обжигающе. Это заставило ее вздрогнуть, но то, как он смотрел на нее... напряжённо, с полуприкрытыми глазами, которые, казалось, не могли выпить ее всю достаточно быстро, было захватывающе.

Она удивилась...

Неужели он всегда будет так на нее смотреть?

Всегда с желанием?

Его руки опустились ниже, находя бедра, а кончики пальцев погрузились так глубоко. Она раздвинула бедра, приглашая ближе. Ренцо не сдвинулся ни на сантиметр, он просто продолжал и смотрел.

Сводя ее с ума.

— Пожалуйста, — прошептала она, — Я хочу...

— Я хочу смотреть на тебя. Просто... хочу всегда иметь возможность смотреть на тебя, Лючия.

Лючия ошеломленно заморгала.

— Ты всегда можешь.

Она об этом позаботится.

Тогда он поцеловал ее. С голодом и отчаянием. Его мягкие прикосновения в мгновение ока стали требовательными и жадными, разжигая ее и говоря, что он закончил смотреть. Он хотел чувствовать.

Лючию никогда не переставало удивлять, каково это чувствовать этого парня между своих бедер и сверху. Его вес был ощутимым, когда он грубо толкнул ее на заднее сиденье, но она не могла насытиться. Она ощущала себя только лучше, когда его рука сомкнулась вокруг ее горла, и он раздвинул ее бедра шире, пока она не почувствовала предательскую боль в мышцах.

Слово «безумство» пришло в ее голову.

То, как он схватил ее. Как она отстранилась, крепко обхватив его ногами за спину, когда он скользнул своим членом по ее киски. Его рука обхватила ее задницу, погружаясь внутрь. Все, что она могла сделать, это втянуть воздух и потерять рассудок, как это было, когда он впервые полностью заполнил ее.

— Блядь, да.

Его слова эхом отдавались вокруг.

Как в катакомбах.

Она протянула руку, чтобы погладить пальцами его заросшую щетиной челюсть, но он поймал кончики пальцев и прикусил их. Выйдя из нее, он снова вошел, заставив Лючию заскулить.

Боль вернулась.

Ее желание становилось все сильнее.

— Сильнее, — выдохнула она.

Ренцо ухмыльнулся вокруг ее пальцев, а затем взял их в рот, трахая ее так, как она хотела. Держа руку на ее горле, и входя в нее в неумолимом темпе. Все, что ей нужно, чтобы обрести хоть какое-то чувство стабильности, это положить руку ему на спину, но все, что она могла сделать, это провести ногтями вниз по его коже, пока горячее удовольствие лизало ее нервы.

— Ты дашь мне то, что я хочу? Кончишь со мной, как я хочу, Лючия?

— Да.

Ее стон казался слишком высоким.

Слишком душным.

Слишком неконтролируемым.

Да, даже одна неделя без него была слишком долгой.

Она никогда не позволит снова этому случиться.

Никогда.

***

— Ренцо, привет, — произнесло знакомое лицо, когда они вдвоем проходили мимо обычных прохожих на лестнице жилого дома Ренцо. — И принцесса Лючия. Прошла минута с тех пор, как ты была здесь, хах?

Лючия посмотрела на парня и ткнула в него пальцем.

— Я наблюдаю за тобой.

— Кто-нибудь получше, — пошутила девушка рядом с ним.

Смех последовал за ними в многоквартирном доме. Ренцо быстро вытащил из кармана полную связку звенящих ключей, прежде чем вручить их ей. Он указал на один ключ, висевший на кольце, и сказал:

— Ключ от моей квартиры, поднимайся. Я должен забрать Диего. Он внизу с няней.

Она улыбнулась.

— Хорошо.

— Честно предупреждаю — малыш очень скучает по тебе. Он может не оставить тебя в покое и на пару часов.

Лючия только пожала плечами.

— Ну и что?

Смех Ренцо заполнил помещение.

— Это ты сейчас так говоришь.

Он быстро поцеловал ее в губы и не упустил возможности шлепнуть по заднице, когда она тоже поднималась по лестнице. Лючия подмигнула ему через плечо, прежде чем увидела, как он исчезает в коридоре нижнего этажа. Ей не потребовалось много времени, чтобы подняться по лестнице и на нужный этаж к Ренцо. Распахнув дверь, она вышла в коридор. Лючия тут же пожалела, что не подождала и не пришла вместе с Ренцо.

Там, в конце коридора, стояла знакомая женщина. Конечно, Лючия не знала Кармен Зуллу на личном уровне, но то, что она знала об этой женщине, было достаточно, чтобы сказать, что она также не хотела знать ее.

Мать Ренцо не заметила Лючию. Она была чертовски занята, колотя кулаками в дверь квартиры. Она выглядела растрепанной — волосы спутаны и сальные. То, что она накрасила —немного помады и, возможно, тушь — было размазано и испорчено. Одежда на ней выглядела так, будто ее не стирали неделю, а то и больше.

Лючия не из тех, кто осуждает. У нее было чувство, что у этой женщины произошла какая-то травма в ее истории, которая привела ее на путь злоупотребления наркотиками и наркомании. Никто однажды просто не просыпался и не решал, что хочет стать алкоголиком или наркоманом. Это так не работало.

Это настоящая болезнь.

Никто не выбирал.

Но это не означало, что Лючия могла испытывать сочувствие к этой женщине. Не после того, что она знала, и дерьма, которое она видела с тех пор, как была рядом с Ренцо. Кармен, возможно, и не выбрала свой путь, но решила причинить боль своим детям. Она предпочла пренебречь их желаниями и потребностями ради собственного эгоизма.

Лючия не чувствовала ничего, кроме гнева.

Когда Кармен не получила желаемого ответа, колотя в дверь кулаками, она сердито всхлипнула, попятилась и вместо этого пнула дверь ногой. Лючия издала гортанный звук — наполовину удивленный, наполовину смущенный. Вот что наконец привлекло внимание Кармен, так это то, что она больше не стояла одна в коридоре.

Это заняло у женщины секунду.

Потом две.

Она моргнула, глядя на Лючию так, словно могла узнать ее, но пыталась вспомнить, откуда она ее знает. Затем, внезапно, Кармен, казалось, поняла, когда ее взгляд упал на ключи в руке Лючии, а затем снова на лицо.

— Ты, — прошипела женщина.

Ну, искаженное шипение могло бы быть более точным описанием. Насколько сильно Кармен находилась под кайфом в этот момент? Ее зрачки были узкими, как булавки, когда она приблизилась к Лючии осторожными, но все еще неровными шагами.

— Ты та маленькая сука, которую он трахает, да?

— Я...

— Ренцо, мой сын, — продолжала Кармен. — Что, он даёт тебе ключи от своей квартиры, но даже собственной матери не предоставляет ночлега? Он сволочь, как и всегда. Он скорее будет радовать маленькую богатую суку, чем заботиться о собственной матери. Ты знала об этом, девочка? Он просто выбрасывает меня на улицу, как мусор. Но что для тебя он делает, а? Что он для тебя делает?

Потребность защитить Ренцо быстро и резко выросла в сердце Лючии. Как смеет эта женщина оскорблять его после всего, что он для нее сделал?

— Он не должен заботиться о вас, — выплюнула Лючия, — Не так это работает. Родители заботятся о своих детях, а не наоборот. Но я не ожидала, что кто-то вроде вас поймет это. Вы ведь никогда не заботились о нем, так ведь? Он делал вашу работу всю свою чёртову жизнь.

Оглядываясь назад, можно сказать, что это не самая умная идея провоцировать женщину, которая явно находилась под кайфом, в ярости, и, вероятно, чувствовала, что ее загнали в угол, даже если это не так.

Уже слишком поздно.

Кармен ударила ее кулаком, и раздался визг, от которого могли лопнуть барабанные перепонки. Первый удар был похож на удар о кирпичную стену. Лючия выронила ключи и стала сопротивляться.

Эта сука не ударит второй раз.

Это точно.

Глава 20

— Лючия действительно здесь?

Ренцо не удержался от смеха, увидев, как взволнован Диего, задавая этот вопрос. Он был так нетерпелив, что, поднимаясь по лестнице, пропустил целую ступеньку. Он едва успел ухватить Диего сзади за кофту и поставить на ноги, чтобы тот не разбил свое лицо о ступеньки. Меньше всего ему сегодня хотелось ехать в ближайшую больницу, чтобы зашить лицо Диего.

— Да, приятель, она сейчас наверху. Не может дождаться, чтобы увидеть тебя.

— Да!

Конечно, малыш снова ускорил шаг. Ренцо пришлось почти бежать трусцой, чтобы не отстать от младшего брата. Только когда они вышли на площадку второго этажа, он услышал шум наверху. Не было ничего необычного в том, что драка вспыхивала в многоквартирном доме, но особенно здесь. На самом деле все это было слишком обычным делом. Просто Ренцо не обращал на это внимания, а если ему нужно было пройти мимо, чтобы добраться до своей квартиры, он смотрел вперед и не пытался влезть.

Так было проще.

На самом деле это негласное соглашение между жильцами.

Но этот вопль, доносившийся с верхнего этажа, был не просто каким-то гребаным жильцом. Он узнал женские крики, эхом отдавшимся на лестнице.

Иисус.

Нет.

Судя по выражению ужаса на лице Диего, мальчик тоже знал, кто дерётся этажом выше. Дерьмо. Это не то, что должно было произойти сегодня. Это должен был быть хороший чертовый день.

Ренцо готов был поклясться, что миру просто нравится подшучивать над ним. Словно это позволяло ему думать, что все идет своим чередом, только чтобы вернуться и пнуть его прямо в задницу с горьким смехом. Что-то всегда сдерживало его.

Проскочив мимо перепуганного брата на лестничной клетке, Ренцо преодолел последний лестничный пролет, перепрыгивая через три ступеньки, и оказался в коридоре. Он распахнул дверь как раз вовремя, чтобы увидеть, как его нетрезвая мать схватила Лючию за волосы и швырнула ее в стену. К счастью для Лючии, все выглядело так, будто она дала сдачу Кармен точно так же, как и женщина, учитывая окровавленный нос его матери и разбитую губу.

На самом деле на Лючии не было синяков.

Пока ещё.

Ренцо не позволит ей пострадать.

Но в этом-то и вся прелесть Кармен. Когда ее всхлипывания больше не помогали, и она находилась за пределами точки невозврата, женщина быстро обращалась к насилию, чтобы решить свои проблемы. Будто она думала, что это сработает, если просто ударить кого-то, ради получения желаемого. Видит Бог, за эти годы она сделала с ним более чем достаточно. Ренцо никогда не сопротивлялся, когда был моложе, потому что, черт возьми, это была его мама. А потом, однажды, она повернулась к Розе.. ему показалось, что он сломал матери руку, оттаскивая ее от сестры.

И она больше никогда не цеплялась к сестре.

И даже пальцем не посмела пошевелить в сторону Диего.

Кармен также не решалась цепляться к Ренцо. Он воспринимал это как победу, и всякий раз, когда его мать впадала в ярость, он не возражал поставить ее на место, когда это было необходимо, чтобы она не причинила вреда ему, его брату и сестре или даже самой себе. Не то чтобы она заслуживала его защиты от причинения себе вреда.

Разве она не делала это всю свою жизнь каждый раз, когда курила что-нибудь или вводила яд в свои вены?

— Чертова маленькая сука! — взвизгнула Кармен.

Да, этого было достаточно.

Мать даже не заметила его приближения, пока он не оказался прямо за ней. Было слишком поздно. Ренцо по-медвежьи обнял свою мать, это самый безопасный способ удержать ее руки прижатые к бокам и не способные причинить кому-то вред, если она сможет дотянуться. Оттащив ее от Лючии, он резко повернулся и одновременно отпустил Кармен. Она, спотыкаясь, прошла добрых пять футов по коридору, но его больше беспокоила Лючия.

Никто, черт возьми, не собирался поднимать на нее руки.

Никто никогда не причинит ей вреда.

— Ты в порядке? — спросил он.

Лючия выпрямилась, прислонившись к стене, и вытерла рот тыльной стороной ладони.

— Да, Рен, я в порядке.

Его взгляд метнулся к двери в коридор, куда Диего заглянул через щель. Чертова штука — она так и не закрылась как следует. Предполагалось, что она всегда будет закрыта для пожарной безопасности или чего-то в этом роде, но ее заклинило. Широко раскрытые, полные слез глаза Диего метнулись от Ренцо к месту позади него.

Он едва расслышал оскорбление Кармен, когда рука матери ударила его по щеке. Неожиданная пощечина на секунду потрясла его — зрение затуманилось, а в ушах зазвенело от шума. Ему потребовалось слишком много времени, чтобы избавиться от головокружения, но когда все прошло, он уже снова направлялся к своей матери.

Он схватил Кармен как раз в тот момент, когда она набросилась на Лючию. Кончики ее ногтей впились Лючии в горло, оставляя после себя красные следы, которые выглядели болезненными, и блядь..

Тогда его ярость вышла из-под контроля.

Возможно, дело в капле крови на горле Лючии.

Возможно, из-за ее крика боли.

Много причин, но на самом деле, все, что Ренцо видел в тот момент — красный цвет. Который проник в его зрение и завладел его разумом. Повсюду красный. Будто он заражал его и окрашивал все его тело. Он не слышал ни брата, ни Лючии. Он едва видел их краем глаза, когда повернулся к Кармен, готовый причинить ей боль только за то, что она, блядь, существует.

Потому что как она посмела прикоснуться к Лючии?

Как она посмела.

Ренцо схватил мать за горло и прижал ее к стене. Грохот эхом отозвался в тихом коридоре. Он даже не дал своей матери шанса заговорить, прежде чем крепко сжал ее горло в своей ладони и наклонился так близко, что все, что эта сука могла видеть, было то, что он приближается к ней.

— Никогда больше не смей трогать ее своими грязными руками, — сказал он.

Дикие глаза Кармен встретились с его глазами.

Он знал, что она нетрезва.

Так сильно под кайфом.

Она почти не слышала его, но то немногое, что она расслышала, заставляло ее дыхание учащаться, будто она вдыхала кислород, и просто не могла им насытиться. Черт возьми, на чем она сидела? Обычно она не была настолько сильно под кайфом, но изо всех сил боролась с его хваткой, проводя ногтями по его рукам, которые удерживали ее прижатой к стене, и обнажая зубы на него, словно это могло напугать его.

На самом деле, это просто выводило его из себя.

И делало чертовски грустным.

— Отпусти меня, — прохрипела мать.

Нет, не сейчас.

Ренцо хотел ей кое-что сказать. Он хотел, чтобы это дерьмо было очень ясным, чтобы никогда не было следующего раза, когда она вернется. Еще лучше, если это прозвучит достаточно понятно, чтобы она никогда больше не показывала здесь свою жалкую задницу. Не то чтобы они нуждались в ней. Она ничего для них не делала.

Никогда.

— Если ты еще хоть раз прикоснешься к ней, — прошептал Ренцо, снова приблизившись к лицу матери, — Я позабочусь, чтобы ты больше никогда не вздохнула, Кармен. Не смотри на нее, мать твою. Не думай о ней. Если ты снова придешь сюда, я заставлю тебя желать смерти, потому что это будет легче, чем то, что я сделаю с тобой. Ты меня поняла?

Кармен стиснула зубы, а затем без предупреждения плюнула в него. Ренцо даже не моргнул, когда слюна ударила ему в лицо. Ох, он хотел стереть ее. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы она плюнула ему в лицо, но он не двинулся с места. Он просто держал руку на ее горле, и ему пришлось заставить себя не сжимать ее до тех пор, пока сука не посинела и не упала замертво на пол.

— Надо было сделать аборт, когда у меня была такая возможность, — прошипела она.

Ренцо рассмеялся.

Это должно было причинить боль?

Но этого не произошло.

— Ты говоришь мне это всю мою жизнь. Дай что-нибудь еще, мам.

Может, ему не следовало этого говорить. Возможно, не следовало поощрять ее или провоцировать. Очевидно, его мать не в лучшем положении, учитывая все обстоятельства.

Взгляд Кармен метнулся в сторону — к двери. На Диего.

— Ты так сильно любишь его, правда? — спросила она почти насмешливо. — Больше, чем я. Даже больше, чем ее. Больше, чем весь мир, Рен. Так было всегда. Ты отдаешь ему все, а сам остаёшься ни с чем. Что, если я его заберу, а? Что бы ты тогда делал?

У него не было причин бояться слов матери. Как могла эта женщина — наркоманка, насильница, сука — забрать у него Диего? По закону она действительно не могла этого сделать, пока не станет чистой, трезвой и не позаботится о своей жизни и работе. Этого никогда не произойдёт.

И все же, несмотря на то, что ее угроза казалась совершенно пустой, он не мог не отреагировать на свой самый большой страх, брошенный ему в лицо. Опасение обвилось вокруг его сердца, как крепко сжатый кулак. Оно ощущалось так, словно в его вены влили ледяную воду.

Кто-нибудь может забрать у него Диего.

И что он сможет сделать?

— Ты можешь попытаться, — выдавил из себя Ренцо, — Но никто и никогда не отнимет его у меня.

Кармен улыбнулась — горько, холодно и гнило. У нее почти не было зубов, а рот представлял собой отвратительную смесь черного, красного и желтого.

— Но я могу, Рен. Твои руки у меня на горле. Я знаю, чем ты зарабатываешь на жизнь. Знаю, где держишь свой пистолет. Знаю все, что нужно сказать, чтобы они забрали его у тебя и отдали кому-то другому. Я сделаю это.

Она говорила правду, понял он.

Сколько необходимо времени, чтобы кто-то, глядя на Ренцо, понял, что он не на нужном уровне в уходе за ребёнком? Если за ним приедет служба защиты детей, ему крышка. Не потому, что Диего не любили и не заботились о нем. Не потому, что он ушёл — он никогда этого не делал. Но просто потому, что жизнь Ренцо в конце концов была не лучше, чем у его матери.

Никакого высшего образования.

Никаких записей о работе.

Наркоторговец.

Дерьмовая квартира.

Одна вещь за другой..

Это будет накапливаться.

— Да, ты знаешь, — сказала Кармен слишком радостно.

В ответ на слова матери и почти ничего больше, Ренцо сжал ее горло так сильно, что сука больше не могла говорить. Он не хотел слышать, как она говорит ему правду. Что он недостаточно хорош. Что, несмотря ни на что, он никогда не будет достаточно хорош для Диего в глазах других.

Что для них он будет таким же, как она.

— Эй, эй!

Хлопки в ладоши и крики вывели Ренцо из оцепенения. Он был в двух чертовых секундах от того, чтобы свернуть шею Кармен прямо здесь и сейчас с Лючией, Диего и гребаным Богом, чтобы посмотреть, как он это сделает. Но крика хозяина было достаточно, чтобы на секунду задержать его.

— Отпусти ее, Ренцо!

Он отпустил, и Кармен воспользовалась этим шансом, чтобы убежать от сына, все еще держась за горло. К счастью, она, спотыкаясь, побрела по коридору в противоположную сторону от того места, где Диего теперь прижимался к ногам Лючии, которая прислонилась к стене. Если бы в эти минуты она подошла к его младшему брату, он не смог бы себя контролировать.

Ренцо повернулся к хозяину, готовый извиниться. Мужчина не выглядел так, словно хотел этого, и его следующие слова только подтвердили эту мысль.

— Хватит с меня этого дерьма! Все эти беспорядки и жалобы, — сплюнул мужчина, качая своей головой. — Она появляется здесь, устраивает скандал, и я старался не обращать на это внимания. Я пытался, Рен. Я знаю, что ты чертовски молод и делаешь все, что в твоих силах, но я просто не могу больше этого терпеть. Ты должен съехать отсюда к концу месяца. Ты меня понял? Конец месяца!

Ренцо словно оцепенел.

Как будто он наблюдал за собой сверху.

Мертвый внутри.

Хозяин еще раз покачал головой, бросил жалостливый взгляд в сторону Лючии и Диего и снова исчез на лестнице. Ренцо повернулся, чтобы послать мать куда-нибудь подальше — желательно в какую-нибудь дыру, — но сука уже ушла. Она вышла через другую дверь в конце коридора.

— Рен, — начала было Лючия.

Он поднял руку, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы успокоить ее на секунду. Ему просто нужно подумать. План. Что-то.

— Просто.. не сейчас, пожалуйста.

— Все будет хорошо. Мы что-нибудь придумаем с квартирой, и..

Он издал жесткий, горький смешок.

— Это не поможет. Это не остановит ее.

— Что?

Лючия ничего не понимала.

Ренцо не винил ее за это.

— Кармен, — резко сказал он, поворачиваясь, чтобы схватить ключи от своей квартиры, которые были забыты на полу.

Он быстро отпер квартиру и проскользнул внутрь. Лючия последовала за ним, крепко сжимая руку Диего, который все еще был тихим и испуганным.

— Эта сука.. она чертовски мстительна, Лючия. Если она думает, что может причинить мне боль, она сделает это.

И Кармен пообещала причинить ему боль через Диего. У него не было причин думать, что его мать не выполнит свою угрозу. Именно это она и сделает. Так что, черт возьми, он не собирался давать ей шанс навредить ему, используя Диего вообще. Ох, конечно, эта сука может попытаться, но сначала она должна найти его.

Это будет не так просто, как она думала.

Лючия издала тихий звук позади него, но Ренцо был слишком занят, открывая маленький шкаф в прихожей. Он вытащил две сумки — одну для себя, другую для Диего. Две черные сумки подойдут на некоторое время, но не более того. Кроме того, это все, что он мог унести в данный момент.

— Она ничего не сделает. Она под кайфом, — прошептала Лючия, подходя ближе. — Я уверена, что она много чего говорит, будучи под наркотиками, Рен.

Нет.

Ну, отчасти.

— Конечно, она много чего говорит, но когда она в таком настроении, все, что она говорит, имеет вес, Лючия.

— Подожди, что ты делаешь? — спросила она, следуя за ним по коридору, где он проскользнул в спальню Диего. — Что ты делаешь с этими сумками?

— Пакую дерьмо, которое ему необходимо. И мне тоже.

Лючия долго ничего не говорила, пока Ренцо наполнял одну сумку одеждой Диего. Его младший брат протиснулся в комнату, но остался стоять у двери, наблюдая за работой Ренцо.

— Рен? — тихо спросил Диего.

Слишком мягко, правда.

Он судорожно вздохнул и повернулся лицом к брату. Опустившись на колени, он протянул руки к Диего, чтобы тот подошел поближе. К счастью, он так и сделал.

— Они ведь не заберут меня, правда? — спросил Диего.

Ренцо покачал головой.

— Нет. И мы отправимся в путешествие, хорошо? Прокатимся и посмотрим, что мы сможем найти. Как тебе это, приятель, нравится?

Диего улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.

— Звучит здорово. Не забудь моего динозавра, ладно?

Да, его игрушка, которую всегда берет с собой. Она все ещё лежала на его кровати, куда Диего положил утром, перед тем как уйти с Ренцо.

— Я не забуду твоего динозавра, — пообещал Рен. —Эй, ты помнишь, что я показывал тебе на прошлой неделе — вентиляционное отверстие?

Диего кивнул.

— Ты достал деньги из холодильника и сумки и положил их в вентиляционное отверстие.

На всякий случай он показал Диего, где решил спрятать свои деньги. Он принял решение, что должен перепрятать, потому что их стало больше, и он не считал безопасным прятать деньги в морозилке, и ожидал, что его сумасшедшая мать снова появится, как она всегда это делала. Кармен не раздумывая взяла бы его деньги. Нет, если это означало, что она сможет достать больше наркотиков.

— Помнишь, как открыть?

— Да.

— Хорошо, иди и принеси мне.

Диего повернулся, прежде чем выскочить из комнаты, и Ренцо потребовалось время, чтобы прийти в себя. Встав, он взял плюшевого динозавра с кровати брата и тоже засунул его в сумку. Он схватил полную сумку и пустую, прежде чем выйти из спальни и направиться по коридору в ванную.

Где хранил все свое дерьмо.

Вещей было не так много.

Несколько штанов, джинс.

Футболки.

Впрочем, ничего особенного.

Все остальное он держал при себе.

— Ренцо, ты не можешь уехать.

Тихий голос Лючии напомнил ему, что она все еще здесь. Он слышал ее нерешительность, беспокойство. Он вообще не хотел, чтобы она так говорила, но они здесь.

Повернувшись к ней в тускло освещенном коридоре, он сказал.

— Я не могу уехать? Я абсолютно точно могу и уеду. В этой жизни есть только одна вещь, которая принадлежит мне, и это он. Он моя жизнь. Ты что, хочешь, чтобы я сидел и ждал, пока она доложит обо мне в полицию? Чтобы они просто пришли однажды и забрали его у меня? Думаешь, что она этого не сделает, и ты ошибаешься. Я так долго заботился о нем только потому, что продолжал двигаться. Я держал ее подальше, чтобы люди не знали, каково это для нас. Впрочем, это не имеет значения — никто ведь не смотрит слишком долго на таких, как мы, верно? Но когда они смотрят, они просто причиняют нам боль. — Ренцо покачал головой, говоря: — Кто заберёт его, если кто-то явится сюда и отнимет его из-под моей опеки? Его сестра? Розе семнадцать, и она еще учится в школе. У нас нет другой семьи, которая согласилась бы принять его. Дядя в Сан-Франциско, но он не хочет иметь ничего общего с беспорядком своей сестры или ее дерьмом. Имея в виду нас. Что тогда остается Диего, Лючия? — она открыла рот, чтобы что-то сказать, но не стала. — За систему, — выплюнул он. — Вот куда он отправится. И я никогда не верну его обратно.

— Рен...

— Это моя жизнь, Лючия. Это не самое приятное место для жизни, но мы здесь. Так что, пожалуйста, не говори мне, блядь, что я могу и не могу делать, ради защиты своего брата. Ладно? Просто не надо.

Он развернулся и направился в ванную, чтобы собрать свое дерьмо.

Голос Лючии следовал за ним, ни разу не затихая, пока она шла в ногу с ним.

— Вообще-то я хотела сказать, что ты не можешь уехать без меня.

Подойдя к двери ванной, Ренцо чуть не сбился с шага.

— Что?

— Ты не можешь уехать без меня, Рен. Ты ошибаешься — у тебя есть две вещи. Я ведь тоже твоя, помнишь? Ты не можешь уехать без меня, — в ее голосе слышалась паника.

Высокая и безошибочно узнаваемая.

Это глубоко ранило его. Как нож прямо в сердце.

Он не обернулся, но она все равно подошла к нему сзади. Эти маленькие, мягкие руки, прижатые к его спине, стали мгновенным облегчением от ада, в который только что превратилась его жизнь.

— Ты должна вернуться домой, — пробормотал он, — К семье. Они правы, понимаешь? Я тебе не подхожу, Лючия. Это не очень хорошо для тебя. Это не твоя жизнь.

— Рен...

Он развернулся, чтобы посмотреть ей прямо в лицо, и, может, тогда она услышит его, когда он скажет ей суровые факты о себе и о ней.

— Это не твоя жизнь.

— Но ты, — прошептала она, подходя ближе и хватаясь за его куртку обеими руками, будто боялась, что если она отпустит его, он может исчезнуть. — Ты моя жизнь. Знаешь, что я поняла сегодня? Сегодня утром я проснулась и посмотрела на свой календарь. Потребовалось тридцать шесть чертовых дней, чтобы вся моя жизнь изменилась. Ты это знаешь? Прошло тридцать шесть дней с тех пор, как я встретила тебя, и ничто уже не будет прежним, Рен. Это ты сделал. А теперь ты хочешь сказать мне, что я должна сделать все это в одиночку? Я это не я без тебя, и все это заняло тридцать шесть дней.

— Лючия...

— Ты не можешь уехать без меня. Ты уезжаешь, я с тобой.

— Послушай меня...

— Ты уезжаешь, я уезжаю, Рен.

Он глубоко вдохнул.

Остро и болезненно.

Но без нее было бы еще хуже.

Он знал это.

Дышать без нее намного тяжелее.

И черт возьми, он тоже был эгоистом.

Он должен заставить ее остаться.

— Значит, вместе? — спросил он.

Лючия улыбнулась этой улыбкой — сквозь панику, страх и все остальное. Она улыбнулась, и ее кулаки еще крепче сжали его куртку. Как будто он нуждался в напоминании, что она здесь и никуда не денется.

— Либо вместе, либо никак Рен.

Да.

Он и она.

До самого конца...

Либо вместе, либо никак.

Глава 21

— Что он делает? — спросил Ренцо.

Лючии даже не пришлось спрашивать, кого имел в виду Ренцо. Он задавал один и тот же вопрос примерно каждые полчаса. Как будто ему нужно было постоянно проверять своего младшего брата, хотя она прекрасно знала, что Диего все еще спит на заднем сиденье, потому что в противном случае мальчик может проснуться и исчезнуть.

Оглянувшись через плечо, Лючия увидела Диего в той же позе, в какой он был в последний раз, когда Ренцо спрашивал ее. Сидя лицом к заднему сиденью, он был повёрнут к ним спиной, укрытый своим любимым одеялом и все еще крепко прижимая к себе плюшевого динозавра. Его был не дома, и происходящее его нисколько не беспокоило.

— Все еще спит, — сказала Лючия, выпрямляясь на сиденье.

Ренцо кивнул и тихо вздохнул.

— Хорошо.

— Эй.

Впервые с тех пор, как они выехали на шоссе, Ренцо искоса взглянул на нее. Он был так сосредоточен на машине и на том, чтобы как можно больше километров отделяло их от места, откуда они уехали. Она не винила его ни за это, ни за недостаток внимания. Она хотела сделать всю эту ситуацию чуточку лучше для него.

— Все будет хорошо, — прошептала она.

Медленная улыбка изогнула уголки губ Ренцо.

— Спорный вопрос.

— Рен.

— Но с тобой, Лючия, все будет гораздо лучше.

Она широко улыбнулась.

Это тот человек, которого она хотела видеть.

Потянувшись через их сиденья, она поймала край его подбородка своей ладонью и погладила твердую линию подушечкой большого пальца. Его жесткие волосы на лице щекотали ее кожу, и он снова поймал ее взгляд. Ей хотелось верить, что Ренцо просто слишком остро реагирует на угрозы матери. Что, конечно же, Кармен не будет настолько мстительной, пытаясь забрать Диего у единственного человека, который явно любил его больше самой жизни.

А затем она подумала обо всем остальном, что, как она знала, Кармен уже сделала со своими детьми. Что бы такое могло сравниться со всем этим?

Капля в уже полное ведро — подумала Лючия.

Ей хотелось надеяться, что он паникует.

В глубине души она знала, что это не так.

Лючия снова посмотрела на Диего, который все еще спокойно спал, будто весь его мир не горел вокруг него. И, черт возьми, возможно, это не для ребенка. В конце концов, у него все еще есть брат. Это все, что Диего когда-либо хотел.

— У тебя есть идея, куда мы держим путь? — спросила Лючия.

Ренцо пожал плечами.

— Возможно.

Что-то в его голосе заставило ее снова обратить на него внимание. В сгущающихся сумерках дня, при слабом освещении приборной панели, которое они могли видеть, Ренцо, наконец, снова стал самим собой. Спокойным, невозмутимым и ее. Все, что она любила.

— Что? — спросила она.

— Ничего.

— Это уже кое-что.

Ренцо кивнул вперед, и Лючия выглянула в лобовое стекло, чтобы посмотреть, на что он смотрит. Казалось, приближается знак. Он показывал километры, оставшиеся до перехода в новый штат. Вдали от Нью-Йорка, своей жизни и семьи. Впервые с тех пор, как она села в машину, она думала о них.

Сколько времени им понадобится, чтобы понять, что она ушла?

Что тогда они будут делать?

Тем не менее, даже когда эти вопросы танцевали в ее голове, они быстро исчезли, прежде чем могли задержаться слишком долго и начать беспокоить ее. Она там, где хотела быть, с тем, с кем хотела. Это единственное, что имело для нее значение.

Было ли это эгоистично?

Сумасшедше?

Не как она?

Все это и даже больше.

Это все еще не меняло того факта, что она находилась именно там, где хотела быть, делала то, что хотела делать, и с Ренцо. Это перевешивало любые сомнения, которые у нее могли быть. Заставило перестать думать обо всем остальном.

— Последний шанс отступить, — пробормотал он.

Лючия искоса взглянула на него.

— Отступить от чего?

Ренцо даже не взглянул на нее.

— От этого, наверное. Я могу подбросить тебя до магазина, если хочешь. Ты можешь позвонить кому-нибудь, например своему отцу. Уверен, что он приедет за тобой без лишних вопросов. Я бы понял, Лючия. Это не совсем то, на что ты подписалась со мной.

— Я ни на что не подписывалась с тобой.

Это была правда.

Больше, чем они оба знали.

Лючия никак не ожидала встретить рядом с собой этого человека. И когда их пути пересеклись, она даже не задумывалась о том, что время, проведенное вместе, приведет к ее первой любви, или что он изменит ее восприятие мира — что он изменит весь ее мир — не желая и не хотя этого.

Она имела в виду то, что сказала раньше.

Куда он, туда и она.

Она не была собой без него.

— Я никуда не уйду, Рен.

Он слегка кивнул и снова сосредоточился на дороге. Его рука скользнула посередине, чтобы схватить ее и крепко сжать. Было что-то отчаянное в том, как его пальцы сжались вокруг ее, и держали крепко, будто он не собирался отпускать. Возможно, это отчаяние, и ее тоже.

Ей нужно почувствовать это.

— Но тебе все же стоит заехать в магазин, — сказала Лючия. — Мне нужно кое-что захватить.

— Как пожелаешь, детка.

Это не заняло много времени, так как магазин, который был нарисован на рекламном щите в нескольких километрах позади, стоял в их поле зрения. Ренцо въехал на оживленную стоянку и припарковался у бензоколонки. Лючия вышла из машины, но бросила взгляд на все еще спящего Диего.

— Хочешь, я возьму что-нибудь поесть, пока буду там? Он будет голодным, когда проснется.

Ренцо рассмеялся и потянулся к насадке.

— Он съест все, что угодно, лишь бы не было салата.

— Поняла.

Лючия направилась к магазину, не обращая внимания на взгляды, которые бросали на нее, когда она пересекала стоянку. Она подозревала, что люди больше интересовались машиной, чем ею. Это, вероятно не очень хорошо — сколько именно старинных красных мустангов было в Нью-Йорке или даже по всей Америке?

Не так уж много, держала она пари.

Войдя в магазин, Лючия быстро схватила целую охапку еды и всякой всячины с полок и холодильников. Вода, сок, чипсы, упакованные сэндвичи, завернутый сыр и шоколадное молоко для Диего. Мужчина за прилавком даже не взглянул на нее, пока она расплачивалась. Он был слишком занят просмотром сводки последней игры по телевизору рядом с кассой. Он задал ей вопрос только тогда, когда спросил, хочет ли она заплатить за бензин для Ренцо, или же он сам придет и заплатит. Лючия заплатила за свою покупку и бензин с помощью дебетовой карты, которая была прикреплена к ее счетам и трастовому фонду, и ей потребовалось всего три секунды, чтобы осознать свою ошибку, но было уже слишком поздно.

Ее можно отследить.

В ту же секунду, как она вставила карту и ввела пин-код, ее местонахождение стало известным.

— Извините, — вежливо сказала женщина позади нее, пытаясь заставить ее отодвинуться, чтобы она тоже могла положить свои продукты.

Дерьмо.

— Прошу прощения, — пробормотала Лючия, хватая пакеты со стойки.

Повернувшись, чтобы уйти, она заметила в углу магазина что-то, что раньше не замечала. Возможно, это глупая идея, которая пришла ей в голову, но она полагала, что в этот момент ее карта уже была использована.. с таким же успехом она могла доить ее, если оно того стоило. Подойдя к банкомату, она сунула туда свою карточку и ввела пин-код.

С тех пор как отец забрал у нее машину, Люциан постоянно перечислял ей деньги на карточку. Конечно, она может сходить в банк и снять со своих счетов столько наличных, сколько захочет. Но так как ее карточки все еще были привязаны к счетам родителей в стороннем банке, ее отец мог контролировать, сколько денег она могла снять со своих карточек.

Не то чтобы ограничение расходов в пять тысяч долларов было поводом для насмешек.

Лючия набрала максимальный лимит, который могла снять, согласно показаниям автомата, две тысячи, и молилась, чтобы у автомата было достаточно наличных, чтобы выдать их. Обычно в банкоматах находилось всего несколько тысяч долларов. Она чуть не задохнулась, когда банкомат пискнул, на экране появилось подтверждение, и через секунду деньги вышли снизу в той сумме, которую она просила.

Надеясь, что никто не заметил, как она вытащила из автомата такое количество наличных, она засунула большую пачку банкнот в пакеты у своих ног, схватила их и направилась к чертовой матери из магазина. Ренцо как раз выходил из-за машины, чтобы направиться в магазин, когда Лючия встретила его на пути.

— Я заплатила за бензин, и за свои вещи, и за все остальное...

— Эй, помедленнее, — пробормотал он, его руки поднялись, чтобы мягко коснуться ее лица. — Ты взяла деньги из машины?

Она покачала головой.

Ренцо замер.

— Ты воспользовалась карточкой?

— Да.

— Лючия.

— Да я знаю, знаю. Но посмотри.

Ренцо посмотрел на пакеты, которые она держала в руках, и его глаза расширились, когда она открыла их, показывая деньги внутри. Прибавьте эти две тысячи к деньгам, которые он забрал из квартиры, и какое-то время все будет хорошо.

— Надо избавиться от карточки, — сказал он.

— Хорошо.

— Что еще у тебя есть с собой?

— Другие карты. Мой телефон.

— Это тоже.

Ее это устраивало.

Ренцо вздохнул и оглянулся на машину.

— Что? — спросила она.

— От неё тоже нужно будет избавиться. Я имею в виду машину. Здесь повсюду камеры. Насколько хочешь поспорить, что это будет первое место, куда кто-то приедет, когда поймет, что ты не в штате, и они не могут связаться с тобой, и это последнее место, где ты использовала свою карту.

Да, черт возьми.

Камеры заснимут машину.

И их тоже.

— Но я действительно люблю эту машину, — с несчастным видом пробормотал Ренцо.

Лючия рассмеялась.

Черт, они уже зашли так далеко.

Они так много сделали.

Что это еще за штука?

— Почему бы нам не пойти и не найти новую, которая тебе понравится?

— Я знаю, как угонять автомобили.

Она в этом не сомневалась.

***

Диего сидел на капоте черного внедорожника и пил шоколадное молоко, держа в другой руке бутерброд с яйцом. Он с любопытством наблюдал за Ренцо, пока его брат обходил красный Мустанг, припаркованный в поле. Лючия вела внедорожник позади Ренцо, пока он садился в машину. Вокруг них было темно, и все, что можно разглядеть на пустынном поле, это свет фар. Они съехали с шоссе и ехали в сельской местности дольше, чем Лючия могла себе представить, после того как увезли внедорожник с закрытой автостоянки, где они припарковали его сзади, и никакие камеры не могли их видеть.

— А что делает Рен? — спросил Диего.

— Ничего. Ешь свою еду.

— Окей.

Жевание Диего наполнило воздух, когда Ренцо закончил работу. Открыв багажник, он вытащил оранжевый бензобак и поставил его на землю, держа в другой руке номерной знак. Мало того, что они угнали внедорожник, они также сняли номерной знак с другого автомобиля на стоянке и обменяли его на тот, что был на машине.

Вряд ли они какое-то время заметят, что номерной знак поменялся. И в то время как полицейские будут искать внедорожник с номерным знаком, который принадлежал украденной машине, у них окажется другой номер, который они прикрепят на машину.

Это просто великолепно, правда.

Лючия решила не спрашивать Ренцо, как ему пришла в голову эта идея.

Ренцо понадобилось несколько минут, чтобы получить правильный номерной знак внедорожника, прежде чем он вышел из-за угла. Диего как раз доедал свой сэндвич с молоком, протягивая Лючии мусор от еды.

— Я хочу в туалет, — сказал Диего.

Она помогла ему спуститься, и он направился к другой стороне внедорожника, чтобы заняться своими делами.

— Поезжай на другую сторону поля, как только он закончит, — сказал Ренцо, крепко держа канистру с бензином, — А потом я уйду и встречу вас.

— Ты собираешься сжечь машину?

— Да.

Ну тогда.

— Ладно.

***

— Дом, милый дом на ночь, — пробормотал Ренцо.

Лючия оглядела маленький номер мотеля в поисках чего-нибудь подозрительного, но обнаружила, что место было удобным и чистым, если не немного устаревшим. Она могла справиться со старой мебелью и ужасными обоями, пока простыни чисты.

Проведя за рулем большую часть дня и ночи, они нуждались в отдыхе.

Ренцо переложил спящего Диего на кровать —прямо посередине — и натянул одеяло на мальчика. Лючия поставила на пол несколько сумок, которые принесла из машины, и вздохнула. Ренцо быстро осмотрел комнату, в том числе открыл раздвижные двери, ведущие на небольшую веранду.

— Эй, — пробормотал он через плечо.

Лючия устала.

Чертовски устала.

Она уже несколько часов сидела на энергетиках, который купила в магазине. Что ей действительно нужно было сделать, так это лечь в постель и заснуть, как Диего.

Она все еще шла к нему, когда он сказал:

— Иди и посмотри на это, детка.

Ренцо выскользнул на веранду, Лючия последовала за ним. Он уже поднимался по тому, что выглядело как пожарная лестница, когда она вышла из раздвижных двойных дверей.

— Что ты делаешь?

— Дышу.

Лючия моргнула.

— Что?

— Я чувствую себя так, словно не дышал несколько часов, Лючия. Пошли.

Она не раздумывая, последовала за ним на крышу отеля. Он был всего в два этажа высотой, а они находились на втором. Перелезая через край крыши, Лючия обнаружила, что Ренцо уже бросил свою кожаную куртку на покрытую галькой крышу и уселся на нее. Он долго смотрел в небо, ничего не говоря. Лючия просто подошла, забралась к нему на колени и спрятала лицо у него на груди, когда он крепко обнял ее.

Она нашла свое счастливое место вот так, обхватив его ногами за талию, крепко прижав руки и делая вид, что остального мира не существует. Ей нужно было многое — сменить одежду, принять душ и лечь в постель. Но сейчас она обнаружила, что нуждается только в нем.

— Можно увидеть звезды, — прошептал он ей в волосы. — В городе их никогда не видно.

Она подняла глаза и понята, что он прав.

— Это красиво.

— Ммм, нет. Мило, наверное. Интересно, конечно же. Не красиво. — его рука поднялась, чтобы найти ее подбородок, а затем он наклонил ее голову так, чтобы ее взгляд встретился с его. — Ты красива. Небо не сравнится с этим.

Лючия усмехнулась.

— Ловкий говорун.

— Мне не нужно говорить, чтобы это было правдой.

Один нежный поцелуй привел к другому, и быстро превратился во что-то совсем иное. Жаркое и быстрое. Руки задрали ее платье и укусили за горло. Ренцо не потребовалось много времени, чтобы снять с нее одежду, и она сидела на его члене, пока его руки согревали ее тело от прохладного воздуха.

И все, что для этого потребовалось, это поцелуй.

— Ты погубишь меня, — сказала она ему.

Она не могла контролировать себя с ним.

Никак не могла.

Ренцо хрипло рассмеялся и провел большим пальцем по ее дрожащим губам.

— Я думаю ты перепутала, малышка. Ты станешь моей погибелью.. так было всегда.

Она ничего об этом не знала.

Поерзав у него на коленях, она заставила его замолчать, войдя чуть глубже. Все, что ей необходимо, это его член внутри нее, напоминая о нервах в местах, о существовании которых она никогда не знала — до него.

— Знаешь, мне нужна кое-какая одежда, — пробормотала она, наклоняясь, чтобы поцеловать его в губы.

Ренцо кивнул.

— Завтра мы что-нибудь придумаем. На каждом углу стоит долбаный Уолмарт.

Он, вероятно, думал, что она никогда раньше не совершала покупки в Уолмарт.

У нее имелись для него новости.

— Ох, леггинсы и штаны для йоги, пожалуйста.

Он застонал.

— Держу пари, твоя задница выглядит потрясающе в штанах для йоги.

— Думаю, ты скоро узнаешь.

Ренцо ухмыльнулся, крепко схватил ее за задницу и сжал так сильно, что у нее перехватило дыхание. Это, вероятно, последнее, чем они должны заниматься. Они определенно не должны легкомысленно относиться к своей ситуации.

Она не могла найти в себе силы беспокоиться об этом. Или думать о том, что может произойти сейчас.

Она была с ним.

Он с ней.

Они вместе — так, как и должны быть. Всегда.

Остальное детали.

Она никогда не заботилась об этом.

— Куда и ты, туда и я.

Он словно читал ее мысли. Как будто знал все то сумасшедшее дерьмо, что там происходит. Его слова вырвались на одном дыхании, едва слышно, и его большой палец погладил ее скулу, когда она двинулась достаточно близко, чтобы снова поцеловать его.

— Куда и ты, туда и я, — повторила Лючия, вздрогнув, когда его бедра изогнулись вверх. — Именно так все и будет.

До того дня, когда один из них не умрет.

Продолжение следует...

Вторую часть читайте здесь: https://vk.com/neviofal