Призрачная жена

14

Моя кровать была завалена бельем, чулками, блузками, косметикой. Беспорядок, сопутствующий укладыванию вещей, стал в последнее время довольно частым явлением в моей жизни. Я выбросила всю одежду, которую носила до и после моего "брака" с Отто. Я вела себя как человек, у которого внушительный счет в банке, но расчетливости у меня было еще меньше, чем денег.

Я купила роскошное пальто из ирландского твида, чтобы храбро встретиться с холодными ветрами Дании, и восхитительное вечернее платье. Для этого мне пришлось продать оставшиеся от отца акции, и теперь у меня не было ни гроша. Но я не собиралась выглядеть неимущей, бедной брошенной невестой.

И я все еще не могла отрешиться от очарования волшебной сказки.

В письме Нильсу я поинтересовалась, могу ли я приехать на бал в честь его помолвки и буду ли там желанной гостьей. Ответ пришел немедленно: "Это чудесно! Моя сестра, моя невеста и я будем очень рады встретиться с вами. Дайте нам знать, когда вы хотите приехать".

Помимо радушного приглашения, в письме Нильса не сообщалось никаких новостей, поэтому я предположила, что известие о пьянице, утонувшем в канале, не достигло Монеборга. Отто, конечно, мог знать об этом. И Эрик. Я надеялась, что от него тоже придет письмо, но напрасно.

Макфарлайны, конечно, неодобрительно отнеслись к моей возможной поездке, хотя я подозревала, что Тим как истинный газетчик сгорал от желания узнать конец моей таинственной истории, чтобы опубликовать ее.

Моя квартира действовала на меня настолько угнетающе, что я без всяких колебаний отказалась от нее, решив какое-то время пожить в отеле.

Опытный гинеколог, у которого я проконсультировалась, хотя и не обнадежил, но все же не исключил для меня возможность в будущем иметь ребенка, правда, для этого потребовалось бы соблюдать осторожность на ранних стадиях беременности и, возможно, сделать кесарево сечение при родах. Он был очень мил и никак не прокомментировал отсутствие у меня на пальце обручального кольца.

Тим приехал в аэропорт проводить меня.

— Только, ради Бога, будь осторожна. Иначе ты никогда не станешь хорошим репортером. А я мог бы сделать из тебя профессионала, дорогая, но только если ты вернешься целой и невредимой.

Я смотрела на его морщинистое лицо и думала о том, что он гораздо больше заинтересован в окончании этой истории, чем в моем благополучии. Или в безопасности, если до этого дойдет.

— Кстати, если не считать достаточно неприязненных отношений с моим бывшим супругом, у меня нет никаких связей с семейством Винтер. И я не думаю, что кто-то собирается столкнуть меня в ров. И потом, Тим, я везу чемодан, полный вечерних нарядов. Там будет бал.

— Ты выглядишь очень мило, дорогая, — нежно сказал он. — Это сногсшибательное новое пальто. Кого оно должно сразить?

— Никого, — коротко ответила я.

— По-моему, оно сделает тебя очень заметной.

— Какое это имеет значение?

— Надеюсь, никакого. Но ты не можешь не испытывать тревоги, приближаясь к человеческим тайнам. Побереги себя, только и всего.

— Ты снова думаешь о продавце воздушных шаров. Но он мертв.

— Жив священник.

Я бросила на него быстрый взгляд. Впервые он высказал предположение, что этот неловкий, пожилой человек, неуловимый священник, мог оказаться частью заговора. Эта мысль иногда приходила и мне в голову, но я всегда отгоняла ее.

Тим поцеловал меня и сжал мою руку.

— Не думаю, что мне следовало отпускать тебя туда, но сомневаюсь, что смог бы тебя отговорить, поэтому просто прими мое благословение. Позвони мне или пришли телеграмму, если найдешь Что-то подходящее для статьи. Веселись хорошенько и держись подальше от рва.

Поднимаясь по трапу на паром, я случайно наткнулась на мужчину в темных очках. А возможно, это он наскочил на меня. Пробормотав извинение на датском языке, незнакомец поспешил удалиться. У него были седые волосы, но, несмотря на довольно старый вид, он двигался быстро и явно хорошо видел. Я сразу же забыла о нем, всматриваясь в пассажиров в надежде увидеть знакомое лицо. Но тщетно.

Когда мы покинули гавань, сразу похолодало. Море стало серым, и маленький белый паром казался птичкой, взлетающей и опускающейся на волнах.

Летом во время переправы я испытывала тошноту, но только потому, что была слишком взволнована и ждала ребенка. Сегодня я наслаждалась, глядя на огромное море, несмотря на леденящий ветер. Мне не хотелось сидеть в душном салоне. Я закуталась в пальто и стояла на палубе, ощущая совершенно необъяснимый подъем настроения, словно в предвкушении чего-то хорошего.

Наверное, меня встретят в порту Самсё. Возможно, это будет Эрик, и он выскажет свое неодобрение по поводу моего приезда в Монеборг.

Но это, разумеется, может быть и Отто, хотя я сомневалась в такой возможности. Я прекрасно знала, что Отто не хочет моего возвращения.

Но меня встретили не Эрик и не Отто, а Нильс с Диной. Они оживленно махали мне с причала. Дина смотрелась очень хорошо в пальто с меховым воротником.

— Луиза, вы выглядите чудесно, — воскликнула она, когда я подошла к ним. — Мы так счастливы, что вы приехали. Правда, Нильс?

— Да, конечно. Я вижу, вы совсем поправились.

— Да. А теперь расскажите мне, много ли собралось гостей?

— О, миллион! — воскликнула девушка. — Бабушка брала меня с собой в Копенгаген. Теперь у меня есть фантастичное платье для бала.

— Сестра преувеличивает, — вмешался Нильс. — Приехали только двадцать человек.

— А невеста? Она не с вами?

Новая невеста, которую так ждут в Монеборге, что устраивают в ее честь бал, печально подумала я.

— О нет, она немного смущается, — ответила Дина. — Или проявляет тактичность. Возможно, она удивляется, что женщина, с которой здесь так гнусно обошлись, возвращается сюда.

Я могла бы рассказать ей, что мое любопытство пересилило гордость. Хотя я вряд ли анализировала, что именно привело меня обратно в Монеборг. Меня переполняли самые разные чувства, а сердце бешено забилось, когда мы свернули на дорогу, откуда открывался вид на замок. Он выглядел еще более впечатляющим, чем раньше, среди деревьев с опавшими листьями — огромное темно-красное сооружение на фоне серого неба.

Анна начала лаять еще до того, как мы переехали через ров. Она встретила нас во дворе замка. Потом появилась фру Доротея, которая, видимо, услышала шум подъезжающей машины. Она протянула руки мне навстречу.

— Луиза, как приятно снова видеть вас!

Я верила, что она говорит искренне. Эта сдержанная и утонченная женщина явно испытывала ко мне огромную симпатию, и тем более казалось странным, что она с такой неприязнью восприняла мысль о том, что я стану ее снохой.

Ни Нильс, ни Дина не спросили меня о результатах моих поисков в Драгоре. Вероятно, они проявляли тактичность, поскольку были уверены, что все это только мои болезненные фантазии. И теперь фру Доротея просто провела меня в гостиную, из которой открывался вид на озеро. В камине полыхали дрова. Летом, когда солнце заливало ее, эта комната постоянно казалась холодной, но сейчас она выглядела очень милой, озаренная языками пламени и украшенная букетами осенних цветов. Мне показалось, что фигуры на гобеленах и картинах ожили и задвигались в колеблющемся свете, как будто это гости, приехавшие на бал.

— Как прекрасно, что вы остались нашим другом, — сказала фру Доротея. — С вашей стороны это очень великодушно.

— Ну что вы! Я очень хотела приехать сюда. А где же все? Дина сказала, что у вас миллион гостей.

"Все" для меня означало: Отто и Эрик. Фру Доротея сразу же догадалась об этом.

— Эрик отправился с гостями на охоту. Они должны скоро вернуться. Лизелотта наверху с другими девушками, думаю, переодевается в вечернее платье, прежде чем встретиться с вами. Она очень хочет произвести на вас хорошее впечатление. По ее мнению, раз вы приехали из Лондона, то должны быть очень разборчивой.

А Отто?

Проницательные глаза фру Доротеи, казалось, прочли мои мысли, и она ответила с уже знакомым мне холодком.

— Отто, думаю, повез фрекен Бергсон посмотреть на могилы викингов, хотя она, похоже, не их тех молодых женщин, которые интересуются стариной. Как ты считаешь, Нильс?

Нильс пожал плечами. И я вдруг поняла, что произошла странная вещь. Я оказалась среди тех, кто когда-то составлял вражеский лагерь. Отто лазил среди каменных надгробий на побережье со своей следующей жертвой — я была уверена в том, что она окажется жертвой, — а я готова была присоединиться к фру Доротее, Нильсу и Дине в попытке спасти ее от уготовленной ей участи.

Неужели они все знают, что Отто сумасшедший? Если это так, им стоило бы сделать это достоянием гласности и защитить других женщин. Я увидела, что Дина выглядит огорченной, и обвила рукой ее талию.

— Ты хорошо провела время в Копенгагене?

Лицо девушки сразу оживилось.

— О да! Мы останавливались у дяди Эрика. Оказывается, вы заходили в его дом, Луиза, и сидели у камина.

— Это было очень недолго, — пробормотала я.

— Да, но он помнит об этом. Он сказал: это так печально, что вам пришлось вернуться в Лондон.

Печально? Да он сам фактически запихнул меня в самолет!

— Тогда, возможно, он будет рад, что я вернулась, — небрежно заметила я.

Мои собеседники переглянулись, Дина хихикнула.

— Но он не знает об этом. Мы держали ваш приезд в секрете.

— И от вашего отца тоже? — резко спросила я.

Личико Дины снова затуманилось, а Нильс холодно ответил:

— Разве вы еще не поняли, что мой отец лишен сердца? Его ваш приезд совершенно не интересует.

— Тем более сейчас у него новая женщина, — добавила Дина, и фру Доротея сердито посмотрела на нее.

— Не люблю, когда ты разговариваешь в такой развязной манере, Дина. Почему бы тебе не проводить Луизу в ее комнату? Уверена, ей хочется принять ванну и отдохнуть. Прием начнется в семь тридцать, Луиза. Танцевать будем в оранжерее. Мы также решили пригласить на бал нескольких старушек, которые в состоянии ходить. Не часто в их жизни происходят такие события.

Замок был полон жизни. Я поднялась в мою прежнюю комнату и с удовольствием увидела Бригитту, распаковывающую мои вещи. Фоном нашей беседы, которая поневоле ограничивалась ее скудным запасом слов на английском языке, служили взрывы смеха, звуки торопливых шагов и возбужденные голоса.

— Как приятно видеть Монеборг таким оживленным, — проговорила я.

Бригитта кивнула и улыбнулась, потом ахнула, выражая свое восхищение моим вечерним платьем, которое достала из чемодана.

— Какое оно красивое, фрекен.

— Надеюсь, я буду выглядеть немного лучше, чем во время моего предыдущего пребывания здесь.

Бригитта покачала седой головой.

— Тогда было плохо. Плохо.

— Это моя собственная вина. Я оказалась слишком доверчивой.

— Плохо, что такое случилось в Монеборге, фрекен, — сказала Бригитта и, испугавшись, что сболтнула лишнее, снова склонилась над чемоданом.

— Здесь очень много тайн, — начала я. — И никто, не говорит мне правды. Даже ты, Бригитта. Ты посоветовала мне встретиться с Хельгой Блом, но не сказала, где я могу ее найти.

— Нет, нет! — в тревоге вскричала старая женщина.

Я могла читать по ее лицу, как по открытой книге, она считала, что именно мое любопытство привело к несчастью и что ради спокойствия в Монеборге мне следует заниматься своими собственными делами.

Однако эти тайны имели ко мне самое прямое отношение, раз я думала, что вышла замуж за Отто. И тем не менее если бы я оставила их в покое и не спровоцировала той роковой ссоры в автомобиле, то могла бы теперь быть графиней Винтер, готовящейся подарить Монеборгу наследника. Мысль об этом привела меня в отчаяние. Я развернула старую женщину лицом к себе.

— Бригитта, как я могу попасть в башенную комнату?

Она посмотрела на меня еще более встревожено и сказала, с трудом подбирая английские слова:

— Там нет ничего, чтобы смотреть.

— Откуда ты знаешь? Когда ты была там в последний раз?

— Там нет ключа. Туда никто не ходит.

— Но ключ где-то должен быть. Что герр Винтер сделал с ним? Выбросил в ров?

Она покачала головой и заявила, что это ее не касается. Бригитта выглядела такой испуганной, что мне пришлось остановиться. Нечестно расстраивать ее в такой день. Сегодня все должны веселиться. Да и что она могла мне сказать? Запертая башенная комната сама была ключом к тайне. Что же делать? Нужно держать глаза открытыми и использовать все возможности.

Мне вдруг вспомнился пожилой мужчина в темных очках. Интересно, что ему нужно на этом маленьком острове? У меня почему-то возникло ощущение, что он появится снова.

Я посмотрела в окно на темную гладь озера, в которой отражались освещенные окна замка. Внезапно мне показалось, что я слышу крик. Наверное, это какая-то птица. Я прижалась носом к стеклу, возбужденная тем, как быстро снова окунулась в таинственную атмосферу Монеборга.