Призывающая волну

Глава 4

Почти наши дни.

— Райка! Давай быстрее, где ты там копаешься! Скоро уже покупашки проснуться и за жрачкой потянутся! — Лариса Васильевна, в простонародье Ларка-рыба, была в своём репертуаре.

С незапамятных времён держала Лариса Васильевна точку на рынке, где торговала рыбой. Свежемороженая, соленая, копчёная, икра и прочие рыбные полуфабрикаты. Раскладной столик и несколько вёдер с разной селёдкой и килькой давно сменились на приличный прилавок с двумя витринами, уже лет двадцать, как она взяла себе помощницу или второго продавца, то есть меня, а методы работы у неё были всё те же.

— Не нае@ëшь, не проживёшь! Но тут с головой надо. Учись пока я жива! — ворчала она, промывая помутневшую икру и заливая её свежим маслом с солью.

Чтобы соль растворилась, масло сначала нагревали, постоянно помешивая соль и опуская в него ненадолго вымоченный лавровый лист, чтобы придать легкой горчинки и отбить запах. Потом это масло нужно было остудить, и уже холодным заливать промытую икру, тщательно перетряхивая. Мешать было нельзя, икра сминалась.

Таким же образом "оживляли" залежавшуюся рыбу, под каждый товар у неё был свой способ реанимации. Правда, продавать такой "реанимированный" товар нужно было сразу. По началу, когда только пришла сюда работать от безденежья и безвыходности, я боялась и переживала. А сейчас, почти двадцать лет спустя, продавала и нахваливала. А если пытались принести и вернуть, могла ещё и поскандалить. От тихой и скромной маминой дочки за столько лет работы на рынке не осталось и следа. Я тяжело вздохнула, чем привлекла внимание Ларки.

— О, ты гля, стоит она тут, вздыхает! Ты тут всю скорбь еврейского народу не изображай! Иди вон, мойву копчëную у Санька прими. — Разогнулась Лариса Васильевна.

— Санхëн он, — по привычке поправила я.

— Да хоть сунь-хунь-чай! Он и на Санька вполне откликается. Иди давай, рыба сама себя не принесёт. — Отмахнулась Ларка.

— Я сам донесу, Раиса. Не надо женщине тяжести таскать! — как всегда вызвался помочь местный кореец.

Появился он на рынке лет десять назад. Торговали с братом и его женой специями, корейскими закусками, курицей гриль и шаурмой. Несколько мелких точек приносили приличный доход. А кроме этого у сноровистого корейца очень быстро появилась своя коптильня, где за небольшую плату мариновались и коптились подошедшие куры, сало и рыба с рынка. Обретя вторую жизнь, всё это возвращалось обратно на прилавок.

— Лариса Васильевна, а это случайно не та мойва, что мы три дня назад выкидывать собрались? Она же почти тухлая! — попыталась я сделать невозможное и пробудить совесть Ларки-рыбы.

Но, как говорилось в одном популярном фильме, что мертво…

— Она не тухлая, она вяленая, — посмотрела на меня поверх очков Лариса Васильевна, занося вес рыбы в тетрадку.

— Мерзость! — вздохнула я, пододвигая коробку чуть в сторону.

— Ух ты ёж твою мать! — усмехнулась Ларка-рыба. — Ох, Райка, как была ты фря в кружевах, так и осталась! Я вот, сколько здесь стою? Если б я народ хоть раз потравила, дали бы мне тут стоять? То-то же! У меня все документы в порядке, все печати настоящие, не переведённые через кальку. А это ты всё фыркаешь, от запаха морщишься, чешую брезгливо стряхиваешь, хорошо, что хоть рыбу перестала двумя пальчиками брать, как поначалу-то. Я помню, как ты на ведро за палатку бегала! Как постоишь полчаса у прилавка и бежишь, кишки выворачивать. Только за счёт этой рыбы я живу, и ты живёшь, и дочери помогаю, внуков рощу. И едим мы с тобой досыта! А ты всё мерзость, мерзость…

Рыбу я не просто не любила, я её на дух не переносила. Никогда, даже в самое голодное время, я не могла себя пересилить и съесть хоть кусочек. Ни икру, ни всякие деликатесы… Вот морскую капусту я любила, и есть её могла килограммами. Разрекламированные крабы мне напоминали клеща-переростка. Одного запаха рыбы и вида чешуи мне хватало, чтобы надолго пропадал не только аппетит, но и чувство голода.

Но очень много лет назад, когда я оказалась почти выброшенной на улицу, я пришла сюда, на этот рынок, что располагался недалеко от дома, к рыбному прилавку, и протянула зажатое в дрожащей руке объявление. Грубоватая хозяйка рыбных развалов осмотрела меня с сомнением, но на работу взяла. Дома я старалась не находиться, поэтому и выходных почти не брала. На работу я не выходила только если уж совсем сильно заболевала. А так, пачку растворимых лекарств, чтобы убрать симптомы, и сюда, к ненавистной рыбе. И это было лучше, чем остаться дома и позволить воспоминаниям подобраться ближе.

— Ой, как рыбка вкусно пахнет! — остановилась у прилавка молоденькая девушка, показавшаяся знакомой.

Но чувство узнавания быстро прошло, эту девушку я точно не знала. А вот заметно выпирающий животик говорил всё сам за себя. Рыбу я ей наложила из другой коробки. Лариса Васильевна хоть и смотрела недовольно, но промолчала. Знала, что перед беременными у меня пиетет. Даже если так получалось, что женщина в положении была не права, я даже не спорила. Просто отходила в сторону.

— Лида, ты куда убежала, сказал же, подожди, пока машину поставлю. — Раздался рядом до боли знакомый голос. До боли в прямом смысле.

— Да куда я денусь, пап? — рассмеялась девушка и протянула отцу пакет с копчёной мойвой. — Зато смотри, какую рыбку я нашла! Спасибо вам большое.

Она с улыбкой поблагодарила меня, привлекая ко мне внимание своего отца.

— Рая? — сразу узнал меня он. — Здравствуй. Хорошо выглядишь.

— И тебе не хворать, Дмитрий. — Ответила я, через силу улыбнувшись, лишь бы не показать, как мне неприятна эта встреча.

— Вы знакомы? Да? — закрутила головой Лида.

— Да, учились вместе. — Опередила я с ответом бывшего одноклассника. И мужа. Тоже бывшего.

Дмитрий с дочерью ушли, а я с головой окунулась в торговлю, стараясь отвлечься от мыслей о только что произошедшей встречи. Правда, пара покупателей делу особо не помогли.

— Дмитрий, Дмитрий… Ляяяя, Райк, это чтоль бывший твой? От ты дурища! Стоит, улыбается, спину распрямила, руки спрятала… — высказалась Лариса Васильевна. — Я-то в толк не возьму, что это с тобой такое, а оно вон чего! А она ещё и рыбки получше, да посвежее навешала! Минтай вон там лежит на выкинштейн, вот им бы да с размаху, да по морде падлючьей! Эх, Райка-Райка!

— Я пойду, чайку попью. — Предупредила её я.

В силу того, что я работала у Ларисы Васильевны уже почти два десятка лет, многое она знала. Но к счастью не всё. Наверное, поэтому и не поняла, куда и почему я так резко убежала. А мне просто физически надо было оказаться подальше от места встречи с бывшим мужем.

В ларьке на улице я взяла большой стакан чая с ягодами, и села за небольшой уличный столик рядом. Тут таких стояло штуки три.

Дмитрий был моей первой, ещё школьной любовью. Впрочем, не только моей. Красивый и высокий парень был мечтой многих девчонок. Поэтому когда в выпускном классе, после летних каникул, он вдруг начал обращать на меня внимание, я сначала искала подвох. Но потом чувства взяли верх. Да и как устоять в семнадцать лет, когда сбывается твоя мечта?

Новый год мы отмечали вместе, двумя семьями. Точнее, Дмитрий, я и наши мамы. И под бой курантов, Дмитрий сделал мне предложение. Свадьбу решили играть летом, благо мама Дмитрия была заведующей гинекологии, и быстро помогла решить проблему. А со справкой о беременности нас расписали почти сразу после выпускного, не смотря на то, что мне было всего семнадцать лет. Правда, был вызов в органы опеки. Но эту проблему взяла на себя уже моя мама. С её должностью проректора в достаточно известном ВУЗе это в принципе сложности не составило.

Я была отличницей в школе и готовилась к поступлению в "изошку", как у нас называли институт культуры. А вот у новоиспечённого мужа были проблемы. В школе он любил прогуливать уроки, а про то, что к урокам надо ещё и готовиться, забыл класса с восьмого. Впереди замаячила армия. Сложно описать, скольких усилий стоило моей маме протащить Дмитрия в свой ВУЗ. Да и училась за него первые два курса фактически она.

— Ох, Зиночка, какая ты молодец! Столько всего делаешь для наших детей! — восхищалась мать мужа. — У меня конечно положение не то, и возможностей таких нет. А так хочется помочь.

— Лена, не переживай. Вот перестанет справка быть липовой, тогда только на тебя вся надежда. — Смеялась моя мама.

Смеялась она и когда продавала нашу дачу, вкладывая деньги в кооператив, чтобы у нас с мужем была отдельная квартира. И всё складывалось хорошо, ничего не предвещало никаких бед. Но однажды, страна, в которой нас ждало безоблачное будущее, просто перестала существовать. Всё рухнуло, возможности, которые были, обесценились, а все накопления превратились в пыль.

Мама не смогла оправиться после того, как потеряла всё, что обеспечивало её уверенность в будущем. Вполне состоятельная женщина, при хорошей должности в мгновение ока оказалась почти нищей. За несколько месяцев она сгорела и ушла от меня. Для меня это был страшный удар. Я просто не представляла, как это, я и буду без мамы? Но оказалось, что это только первый из череды исковеркавших мою жизнь ударов.

Вскоре я узнала, что беременна. Решив, что эта новость воодушевит ставшего постоянно хмурым и раздражительным мужа, я спешила домой. И обрадовалась, увидев, что дома Дмитрий и его мать.

— Нам надо поговорить о нашем будущем и о нашей семье, — начал Дмитрий, усадив меня за стол.

— Да! — обрадовалась я. — У нас будет уже настоящая семья, Дима. Представляешь? Я беременна.

— Раечка, какая радость! — воскликнула свекровь.

Она никому не доверила вести мою беременность. Она же и сообщила мне страшную новость. Тошнота и слабость, мучавшие меня больше месяца, оказались, по её словам, не обычным следствием моего положения, а очень плохими симптомами. Анализы подтвердили диагноз. Вопрос встал о том, чтобы сохранить мою жизнь.

— Я понимаю, это тяжёлое решение, но ты пойми. Забеременеть ты сможешь и потом. А сейчас, оставишь ребёнка и не переживёшь родов. Поверь, если бы был хоть один шанс… — уговаривала ревущую меня свекровь.

Но если началась в жизни чёрная полоса, то свернуть с неё очень сложно. Во время операции что-то пошло не так… Итог, едва придя в себя, я узнала, что потребовалось срочное оперативное вмешательство и жить я буду, но вот матерью я никогда стать уже не смогу.

А через два дня в мою палату пришёл Дмитрий, встал у окна и рассказал, что у него давно уже отношения с другой, которую он любит. А на мне женился и вообще начал за мной ухаживать из-за уговоров матери, чтобы пробиться в жизни, поступить в престижный ВУЗ и не попасть в армию. И та, другая, беременна. Он хотел мне это сказать ещё несколько месяцев назад, но я сообщила о беременности. А теперь… Чего уж теперь. Там любимая и ребёнок.

— Ты же понимаешь, я не могу бросить своего ребенка! — сказал он мне на прощание. — Кооператив сгорел, а на квартиру твоей матери я не буду претендовать. Так что давай разойдёмся по-человечески.

После развода я отчислилась и из института. Нужно было как-то обеспечивать себе жизнь. Счёт за коммунальные услуги за квартиру рос каждый месяц, последние копейки таяли, и скоро бы мне просто нечего было есть. Идя домой из ломбарда, куда за копейки сдала мамины и свои украшения, лишь бы протянуть ещё немного, я увидела написанное на листке в клеточку объявление, что нужен продавец на рынок.

Я постояла несколько минут, а потом сорвала листок и пошла на рынок. Я, никогда в своей жизни до этого не работавшая, подошла к прилавку с рыбой, и попросила взять меня на работу. Что уж там увидела, глядя на замëрзшую меня Ларка-рыба, неизвестно, но именно она тогда протянула мне руку помощи. Ну, или рыбий хвост.