Пробуждение Атлантиды

Глава 25

Хижина

Эрин осторожно подняла голову, чтобы посмотреть, чем занята Квинн. Женщина уже несколько минут молчала и не сказала ни слова с тех пор, как приказала мужчинам выйти из хижины. Квинн сидела на полу перед огнем, скрестив ноги и глядя на пламя.

— Ты хотела со мной поговорить или что-то еще? Разговор между нами девочками? Может быть речь «нормально убивать во имя Жизни, Свободы и Американского образа жизни»? — но в этих словах скорее прозвучала усталость, чем сарказм, который она хотела выразить. Вероятно, у нее просто не осталось сил бороться.

Квинн мрачно посмотрела на нее.

— И тебе нужно услышать именно это? И тебе станет лучше? Если так, — ура, ура, вперед, давай.

Озадаченность прорвалась сквозь апатию.

— Тогда о чем ты хотела со мной поговорить?

Квинн вздохнула.

— В основном я хотела лишь послушать. Ты думаешь, что убивать легче, если ты сделала это не в первый раз? Это не так. Напротив, становится труднее.

— Тогда как ты это делаешь? Как ты делаешь то, что делаешь, день за днем, месяц за месяцем? — Эрин настолько сильно сжала руки вместе, что костяшки побелели.

— Даже убийство вампиров не было черно-белой картиной, — многие из них являются соседями, друзьями, деятельными членами общества, которые просто пьют кровь. Как ты можешь смотреть в лица, настолько похожие на наши, и убивать их?

— Кто-то из твоих лучших друзей — вампир, не так ли? — горько поинтересовалась Квинн. — Слушай, ты не говоришь мне ничего, чего я еще не знаю. Как я уже сказала, становится всё сложнее и сложнее. Каждая отобранная жизнь, даже жизнь немертвого, еще одна черная запись в моем списке. Еще одно пятно на моей душе, — она рассмеялась. — Послушай меня: «пятно на моей душе». Я вдруг превратилась в королеву драмы.

— А что если так и есть? Что если моя душа безнадежно запятнана потому, что сегодня вечером я убила Лилиан? Она не была ни оборотнем, ни вампиром. Она была человеком.

— Она была чудовищем, — просто ответила Квинн. — Вэн сказал нам, что она хвасталась тем, что убила твою сестру и подругу ведьму, помогла спланировать убийство твоей семьи. И ты, в самом деле, полагаешь, что она не заслуживала смерти?

Эрин посмотрела на Квинн. Свет от огня играл на ее лице, как зловещее предзнаменование пламени ада. Эрин стряхнула прихотливое чувство страха и раздумывала некоторое время над этим вопросом. Наконец, покачала головой.

— Я сделала то, что мне надо было делать, и я сделаю это снова. Это была самозащита, и я защищала Вэна, потому что даже если бы он убил всех оборотней, Лилиан убила бы его. Но не проси меня решить, кто заслуживает жить. Это вопрос к Богине.

Квинн повернулась лицом к огню.

— Вероятно. Или, вероятно, твоя Богиня и мой Бог дали нам силу победить их, вот возможный ответ на твой вопрос. В любом случае, я отказываюсь продолжать не обращать внимания. Я не могу стоять в стороне и притворяться, что не замечаю, что вампиры захватывают главенство в политике, вводя закон за законом в пользу вампиров, а не людей. Я не могу стоять в сторонке и позволять группам негодяев-оборотней убивать людей, которые попали под перекрестный огонь в их борьбе за территорию.

Волна беспомощного отчаяния нахлынула на Эрин.

— Можем ли мы повлиять, Квинн? Ты, правда, думаешь, что наши старания к чему-то приведут? По моим ощущениям, мы все играем карнавальную пьесу для гигантов. Знаешь, такая игра, где ты ударяешь по пластмассовым гоферам деревянным молотком, и они выпрыгивают из дыр? Не имеет значение, сколько раз ты ударяешь, их появляется всё больше и больше?

Тень улыбки появилась на лице Квинн.

— Да, я играла в эту игру. Тогда, когда у меня было время для уличных ярмарок и карнавалов. И мне кажется, что с тех пор прошли века.

— Ну. Вампиры с планами по покорению человеческой расы и обращением с нами, как с овцами, негодяи-оборотни, всё больше и больше ведьм, обращающихся к темной магии, — они те самые гоферы.[15] Они везде, и кажется, это больше и больше напоминает нескончаемую игру, где ставки не в нашу пользу, — заметила Эрин.

— То, что ты сделала сегодня ночью, не было бесполезным и напрасным. Это было не так, что бы там ни было прописано по закону. Законодательство совсем не совпадает с тем, что нам нужно делать, чтобы отразить угрозу. Пока не устраним вампирский умысел, этого никогда не произойдет. Потому что они пишут законы, и любой несогласный удобно исчезает.

Квинн подбросила чурбан в огонь.

— Нам нужно продолжать верить, Эрин.

— Я не знаю. Я…

Квинн ударила кулаком по ладони.

— Прекрати! У тебя нет времени на жалость к самой себе. Мне нужно, чтобы ты была сильной, чтобы найти рубин и спасти мою сестру. Она — единственное хорошее, что осталось у меня в жизни, и если она и ребенок… — она покачала головой, слезы текли по ее лицу.

Гнев и решительность в равных долях нахлынули на Эрин и добавили сталь в ее спинной хребет.

— Я совсем не жалею себя, Квинн, поверь мне. Я не знаю, сможешь ли ты понять, что это значит, но я вызвала Дикую магию сегодня и совсем не испытала последствий. Пение драгоценных камней невероятно усилило мои силы. Я не так уж беспокоюсь насчет закона ковена, который запрещает мне вызывать Дикую магию. Так почему бы не понять точно, как нам утром найти Сердце Нереиды?

Квинн долго смотрела на нее, потом улыбнулась и поднялась.

— Я знала еще тогда, когда ты сбила с ног парней, что ты мне понравишься.

— И я тоже.

Штаб-квартира Круга Света

Джастис стоял на краю щита, возле Аларика, высоко подняв меч. Кристоф стоял с другой стороны от жреца, а самые сильные оборотни устроились с обеих сторон от них. Дженнэ, держа щит, стояла подальше, защищаемая несколькими мужчинами.

— Сейчас! — прокричал приказ Аларик, и щит исчез. Он, Джастис и Кристоф выступили вперед, и щит снова почти незамедлительно проявился за ними. Парочка вампиров, которые как раз бросались на щит, прорвались, но Джастис испытал мрачное удовольствие, когда увидел, что оборотни за щитом разорвали их на клочки.

— А не поговорить ли нам, император? — воззвал Аларик.

Джастис не мог поверить, что жрец назвал этого демона по его титулу, но вероятно, это было стратегическим планом. Он сплюнул на землю при мысли о своем отце, потом отбросил горькие воспоминания из своего разума и сконцентрировался на настоящем.

Калигула слетел с деревьев, Дэниэл рядом с ним. Нужно помнить, что того следовало называть Дракосом, или он всё испортит.

— Ты слишком осмелел, атлантиец, — прошипел Калигула. Он позволил ощутить силу и покорение в своем голосе, в словах; они разнеслись по темному лугу. — Так что ясно, что ты знаешь, кто я такой.

— Я знаю тебя, Германий. Я знаю о твоей жестокости, твоих крайностях и твоем безумии, — заявил Аларик, голосом похожим на гром над бурными волнами. — Я Верховный жрец Посейдона, и твое царствование уже почти прошло.

Калигула презрительно усмехнулся.

— Я как-то назвал свою лошадь жрецом. Инцитатий, по крайней мере, обладал драгоценным ожерельем и домом с золотой кормушкой. А у тебя только кучка неопрятных воинов, которые пришли из прошлого века.

Аларик поднял бровь.

— По милости Посейдона, я обладаю силой, которую ты себе и представить не можешь. А лошадь — именно то, что ты заслуживаешь, самозваный Бог. Именно вонючие кучи.

Дэниэл, рыча, прыгнул на Аларика.

— Ты осмелился оскорбить его! Я испытаю удовольствие, вырвав твою голову с шеи, и выпью кровь, которую так ценит морской Бог.

Джастис прошел вперед с мечом, чтобы заблокировать Дэниэля, но Аларик просто взмахнул рукой, и вампир отлетел назад более чем на пятьдесят футов, пока не ударился о дерево и не упал на землю.

— У меня нет времени на глупые проявления бравады твоих шестерок. А чего тебе здесь надо? — спросил жрец.

— Я хочу, чтобы человеческая кровь свободно текла по земле под моими сапогами, — сказал Калигула, обнажая клыки. — Я хочу разбить ваш подводный континент, чтобы вы даже не думали о том, что вернуться на поверхность, чтобы снова бросить мне вызов. Я хочу построить плавучие дворцы, которые намного превосходят те суда, которые люди нашли в Озере Ними, — он рассмеялся. — Вы желаете полный подробный список? А как насчет последнего желания? Я желаю, чтобы всё человечество трепетало при одном звуке моего имени.

Джастис закатил глаза.

— «Пусть они ненавидят меня, пока боятся меня», верно? А ты не мог прийти с новым материалом после почти двух тысяч лет?

Калигула повернул сияющие глаза к Джастису. Прежде, чем он смог отвернуться, он упал в красные огни, попав в рабство к мастеру вампиру. Он услышал громкий рык, и вдруг Дэниэл подбежал к нему и прыгнул на него, выбив меч из руки Джастиса.

Дэниэл обнажил клыки и повернул голову Джастиса на бок прежде, чем рабский туман полностью исчез. Потом вампир ударил, вонзив свои клыки Джастису в шею. Воин сжал челюсти так крепко, что его зубы сомкнулись, чтобы удержаться и не завыть от такой боли. Дэниэл почти мгновенно вытянул клыки, но не поднял головы.

— Есть магически охраняемый вход наверху Пойнт Саксес, — прошептал Дэниэл ему на ухо. — Найди его и помоги мне спасти твоих друзей. Теперь громко кричи.

Джастис закричал во всю силу легких. Это было несложно. Чертов укус жутко болел. Дэниэл поднимаясь, отпихнул ногу Джастиса, специально вытирая кровь у рта.

— Что-то эти атлантийцы на вкус получше, чем обычные люди, разве не так? — спросил вампир.

Калигула и Аларик стояли в молчаливом противостоянии, оба призывая силу, хотя и по-разному. Оба не желали отступить. Джастис поднялся, заставив себя изобразить, что он словно потерял больше крови, чем мог себе позволить, особенно в своем нездоровом состоянии. Он сделал шаг, осматривая окрестности в поисках Кристофа.

— Он вон там, около щита, Джастис, — ответил Аларик, в его голосе был только намек на напряжение. — Я полагаю, что его нога сломана. Вероятно, тебе стоит проверить, как он.

Джастис медленно захромал, но старался держаться в пределах слышимости.

Калигула первым отступил.

— Это бесполезно. Мы одинаково сильны, жрец. Отдай мне ведьму, и я сниму осаду.

— Какую ведьму? Как ты мог бы догадаться, в штаб-квартире ковена в настоящее время их полно, — спокойно ответил Аларик.

— Эрин Коннорс. Отдай мне ее, и я дам тебе свое слово: остальных я не трону.

— Твое слово ничего не значит, вампир. Оно не значило ничего, еще когда ты жил, — ответил Аларик. — Мы тебе никого не отдадим.

Кристоф, лежащий на земле у щита, приподнялся на локтях и начал смеяться.

— Ты, глупый вампир!! Ты всё это время потратил в напрасной попытке получить ведьму, которой даже тут нет! Она сейчас уже на полпути в Канаду!

Аларик махнул рукой к земле и посмотрел на Кристофа.

— Молчать! Ничего им не говори.

Но было слишком поздно. Калигула прыгнул в воздух и пролетел над щитом, глядя на него. Когда он устроился над самой высшей точке сияющего магического барьера, то слетел вниз, пока не коснулся его руками и лицом, потом остался там на несколько секунд.

Внезапно он закричал, звук напоминал крик демона из ада, поднимающегося из темноты, и поднялся в воздух настолько быстро, что Джастис почти не заметил, как вампир двигался.

— Ко мне, Дракос! Ее нет, и я знаю точно, куда она могла направиться, — выкрикнул им Калигула. — Пойнт Саксес очень скоро по-настоящему заслужит свое название.

Дэниэл последний раз посмотрел на Джастиса, тот кивнул. Потом вампир выпрыгнул в воздух, чтобы последовать за безумным императором, и все остальные кровососы поспешили за ними.

Аларик прошел к Кристофу и присел, положив руки на ногу упавшего воина, которая явно была сломана в двух местах. Когда зажглось сине-зеленое пламя между его руками и ногами воина, он ничего не сказал. Но когда закончил, и Кристоф вытянул свою теперь вылеченную ногу, Аларик посмотрел Джастису в глаза.

— Что он тебе сказал? — спросил жрец.

— Что есть магически защищенный вход наверху Пойнт Саксес, — ответил синеволосый воин.

— Что-то еще?

— Нет, — воин, было, начал качать головой, а потом вспомнил странное давление в брюках. Он засунул руку в карман и вытащил мятый листок бумаги. — Направления и грубо нарисованная карта, — заметил он, протягивая ее так, чтобы Аларик и Кристоф могли ее видеть.

Жрец снова поднял голову к небу.

— Я был рад твоей попытке ввести его в заблуждение насчет Канады, но я бы предпочел, чтобы ты не выдал тот факт, что певчей здесь нет, Кристоф.

Тот наклонил голову.

— Простите меня за это. Я надеялся повести его по ложному следу.

Аларик всё еще глядел в небо, туда, где исчезли вампиры.

— Ты заметил направление, куда они направились?

— На юг, — ответил Джастис. — Они отправились на юг.

Дженнэ крикнула им, замахав руками, чтобы привлечь их внимание. Щит замерцал и пропал.

— Я полагаю, что он нам больше не нужен, не так ли? Но твой воин нуждается в тебе, Аларик. Бреннану стало хуже.

Аларик кивнул ведьме.

— Я немедленно окажу ему помощь, — крикнул он, потом повернулся к воинам. — Кажется, что Вэн и Эрин находятся в большей опасности, чем я надеялся, а я сейчас слишком изнурен для чего-то большего, нежели простое исцеление.

— Я отправлюсь за ними, — сказал Джастис, убирая меч в ножны. — Их план с тайной миссией в любом случае только что полетел к чертям.

— Я тоже пойду, — заявил Кристоф, но споткнулся на первом же шаге.

— Ты останешься здесь и продолжишь лечиться, — приказал Аларик. — Ты настолько слаб, что будешь Джастису лишь помехой, и мне нужны твои навыки, чтобы защитить ковен.

В глазах Кристофа засверкал гнев, но он развернулся и направился к зданию.

— Иди сейчас, Джастис. Пусть прибудет с тобой Посейдон, чтобы ты смог спасти Эрин, Райли и ребенка, — сказал жрец. — Помоги Вэну и певчей драгоценных камней в том, чтобы песней пробудить из камня Сердце Нереиды, или будущее Атлантиды окажется под угрозой.

Прежде, чем Джастис смог двинуться, Аларик крепко схватил его за плечо, и по его телу разлился жар. Глаза жреца ярко засверкали, потом снова потемнели до обычного зеленого цвета, а Джастис почувствовал обновленную энергию в своем теле, а боль в голове и от раны кинжала на груди уменьшилась.

Он хлопнул Аларика по руке в знак благодарности и на прощанье, а потом обратился в туман и отправился в небо, двигаясь по следу, оставленному вампирами.

Будущее всей Атлантиды сейчас зависит от меня, после всех этих веков безвестности, думал он, поднимаясь над верхушками деревьев.

Мы все пропали.