Продайся мне

40

— Снимаешь однушку, значит? — с издёвкой спрашивает Назар, бесцеремонно разглядывая мою новенькую квартиру.

— Документы, — протягиваю руку, нетерпеливо машу ею, намекая на то, что не хочу вести с ним светские беседы. Мы расстались. Точка.

— Да пожалуйста, — усмехается он, отдавая мне папку.

Я быстро открываю её, смотрю на чёрно-белые листки и часто-часто моргаю, не желая осознавать действительность. Назар меня обманул. Он принёс ксерокопии, а оригиналы я, видимо, забрала.

— Ты соврал, — говорю растерянно, и бесполезная папка летит на пол, под ногами шелестят бумаги, потому что я отступаю назад, упираясь лопатками в стену.

— Ага, — отвечает Назар, продолжая исследовать моё жильё. Проходит в комнату, бросает недовольный взгляд на кровать, потом рассматривает стол, холодильник, простенький телевизор, оставленный владельцем квартиры. — Неплохо, — резюмирует он, складывая руки на груди. — Ты настолько хорошо зарабатываешь?

— Да. Помощник руководителя компании — довольно престижная и высокооплачиваемая должность. Я думала, тебе это известно.

Мой голос не дрожит, потому что я старательно контролирую свои эмоции. Не хочу показать Назару, что напугана его появлением. Знаю, ничего плохого он мне не сделает, но всё же надо быть осторожной.

— Я своим помощникам так много не плачу, — хмыкает Назар. Он даже не снимает обувь, топчется грязными ботинками по чистому полу, оставляя следы. Неприятно.

— Это твои проблемы, — отлипаю от стенки, подхожу к холодильнику и достаю бутылку минеральной воды. В горле пересохло. Делаю несколько глотков, немного успокаиваюсь. — А в чём, собственно, проблема? Или ты думал, что без тебя я стану нищенкой?

Назару не нравятся мои слова. Его ноздри широко раздуваются, он щурится и смотрит на меня с явным удивлением.

— А ты изменилась, — задумчиво произносит он. — За словом в карман больше не лезешь, строишь из себя крутую и независимую тёлку. Но я знаю, что всё вот это, — он обводит квартиру презрительным взглядом, — появилось благодаря Гордееву.

На долю секунды я опускаю глаза в пол, а затем беру себя в руки. Улыбаюсь и киваю.

— Конечно. Дамир Александрович — мой босс, он платит мне за работу. Логично, что благодаря ему я могу позволить себе однушку недалеко от центра.

— Врёшь, — Назар издевательски ухмыляется и подходит ко мне так близко, что я улавливаю резкий аромат его парфюма. — Моя знакомая видела вас с Дамиром в ресторане. Вы вели себя, как пара.

— Твоя знакомая или твоя очередная любовница? — едко усмехаюсь, вмиг вспоминая нашу последнюю встречу. Назар сказал, что в постели я полное ничтожество и что он давно спит с другими женщинами. С первым утверждением я бы поспорила, потому что Дамира устраивает наша сексуальная жизнь.

Назар внезапно хватает меня за руку и крепко сжимает запястье. От неожиданной боли на глазах выступают слёзы, я дёргаюсь, пытаюсь вырваться. Страх разбухает в груди, становится сильнее, и вместо того, чтобы вести себя адекватно и взвешенно, я вдруг превращаюсь в перепуганную мышку. Трясу головой, сипло прошу его:

— Отпусти. Ты делаешь мне больно. Назар, хватит.

Его лицо совсем близко, зрачки расширены, они почти заслонили собой зелёную радужку. Запах чужого парфюма бьёт по ноздрям, я задыхаюсь, теряюсь в жутких эмоциях.

— Так вот, ради кого ты меня бросила, — выплёвывает он. — Повелась на богатство Гордеева, хотя сама втирала мне какую-то дичь про свободу и независимость. Я почти поверил тебе. Зря… Все вы, бабы, одинаковые — продажные корыстные шлюхи. Только строите из себя невинных овечек, а на деле раздвигаете ноги перед теми, кто даст больше денег.

— Отпусти, Назар, — кривлюсь от боли, когда он второй рукой обхватывает моё плечо и толкает меня.

— И как? Тебе понравилось? С ним ты тоже была бревном или притворялась? Ради денег ведь можно, — шипит Назар, наклоняясь всё ближе. Его тело касается моего, руки давят на оба запястья, пригвождая к стене. У меня по-любому останется синяк, и не один. Что я скажу Дамиру? Что сама, дура, виновата, раз открыла двери бывшему?

— С ним мне не нужно притворяться, потому что он знает, как доставить девушке удовольствие, — произношу я хрипло, с улыбкой наблюдая, как вытягивается лицо Назара.

Хочу сделать ему больно. Он был груб в прошлом, он занимался со мной сексом, когда я этого не хотела, он трахал других женщин, пока я ради него теряла остатки самоуважения. Назар снова подавляет меня: сильно сжимает запястья, произносит оскорбительные слова, не отпускает, хотя я прошу его убрать руки. Неужели так будет всегда? Мой страх перед ним и его доминирование?

В этот момент я впервые понимаю, что наделяла Назара несуществующими качествами. Дескать, он хороший, просто слишком эмоциональный, неуравновешенный; предатель, но с оговорками; насильник, однако не до конца и не специально. Он ведь спас мою маму, а плохие люди так не поступают. Может, один хороший поступок не должен перевешивать все ужасные? И я зря защищала Назара? Сейчас он делает мне больно и физически, и морально. Чем можно такое оправдать?

— Отпусти, — снова трепыхаюсь я в его руках. Слёзы высыхают, им на смену приходит злость и опаляющая ненависть. Он не сломает меня снова. Я не позволю.

— Какая же ты дрянь, — кривится Назар и впивается в мои губы совершенно ненормальным, яростным поцелуем.

Я мычу, сопротивляюсь, пытаюсь ударить его ногой, но сил слишком мало, да и он наваливается на меня всем телом. Противно, больно, мерзко. Чужой вкус, чужие руки и запах. Тошнота подступает к горлу, по телу бежит озноб, когда я бедром ощущаю, что Назар возбуждён. Он же не собирается? Неужели он ещё хуже, чем я думала?

— Да не сопротивляйся ты, блять. Задолбала, — бесится он. Пытается содрать с меня одежду. Снова присасывается к губам.

Спасительная идея приходит в голову, и я моментально воплощаю её в реальность. Ни за что не позволю Назару сделать то, что он задумал. Я должна любой ценой вырваться из его власти.

Приоткрываю рот, с отвращением чувствую, как он пытается запихать в меня язык, и тут же со всей дури кусаю его за нижнюю губу. Металлический привкус оседает на рецепторах.

Назар как-то по-девичьи взвизгивает и убирает руки.

— Сука! — орёт он, хватаясь за губу. На его пальцах алеет кровь. Быстро вытираю рот и вижу красный след на тыльной стороне ладони. Как бы ему не пришлось швы накладывать — мстительно думаю я.

— Не знала, что ты такой тупой, — падаю на стул, потому что ноги меня не держат. Сил не осталось, я даже опасаюсь, что вот-вот упаду в обморок.

— Что ты сказала? — Назар прижимает к губе пальцы и смотрит на меня с кипящей ненавистью.

— Что слышал. Если ты меня изнасилуешь, я первым же делом расскажу об этом Дамиру. И тогда ты никогда не сможешь открыть рестораны в его отелях. К тому же твой отец узнает, что вырастил насильника. Как думаешь, что тебе светит с такой репутацией? Я уже молчу про вполне реальный срок, который ты можешь получить. Думаю, у Дамира достаточно связей, чтобы затолкать тебя в тюрьму лет эдак на семь, — я выдавливаю из себя победную улыбку. Пытаюсь отыграть свою роль до конца, пока не потеряла сознание. — Так что, хочешь продолжить?

Назар тяжело и громко дышит, прожигает меня разъярённым взглядом, вытирает остатки крови с лица. Скалится в страшной улыбке.

— Ну и дрянь же ты, — к моему огромному облегчению, он идёт к дверям. Оборачивается у порога и качает головой. — Раз такая крутая стала, верни мне деньги, которые я потратил на твою мамашу.

Маска сползает с моего лица, я растерянно моргаю. Он серьёзно?

— Чего ты так насторожилась? — продолжает он ехидно. — Боишься, что Дамир не даст тебе такую сумму? Ну ты же у нас невъебенно крутая и самостоятельная, заработай бабки другим путём. В чём проблема? — он ухмыляется, понимая, что попал в моё больное место. — Номер карты ты знаешь. Через неделю я хочу видеть свои деньги на счету. А пока — до свидания, Илана.

Хлопок двери возвещает о его уходе. Я поднимаюсь, делаю несколько шагов вперёд — и, обессиленная, падаю на кровать. Сжимаюсь в комочек, обхватываю голову руками, жалобно всхлипываю, поддавшись разрушительным эмоциям.

Рядом вибрирует телефон. Звонит Дамир. Я сбрасываю вызов, включаю беззвучный режим. Не могу с ним разговаривать. Не сейчас.