Проклятие десятой могилы (ЛП)

Глава 22

Перед тем как опросить медсестру-героиню из детского дома, я заехала в «Кофейный спутник» и дозаправилась. Осталось только придумать, зачем я суюсь в детдом.

— Ты можешь якобы искать ребенка для усыновления, — предложила Куки.

— Холодно. Да и вряд ли усыновление начинается с личных визитов.

— Тогда прикинься филантропом, который ищет, куда пожертвовать деньжат.

— Тут совсем мороз.

— Ну пардон. Так-так, а может, будешь репортером, который хочет написать о медсестре огромную статью?

Я задумалась.

— А вот это может и прокатить. Раньше о ней писали тонны статей.

— Кстати, никаких упоминаний о болезнях я не нашла. Она никогда не была замужем, и у нее нет своих детей.

— Ясненько. Спасибо, Кук. Позвоню, если узнаю что-нибудь интересное.

— Будь осторожна.

Выйдя из Развалюхи, я первым делом направилась в кабинет администрации, чтобы отметиться и узнать, работает ли сегодня медсестра, она же Флоренс Риццо. По поводу репортера пришлось передумать — сотрудникам детдома это могло не понравиться. Поэтому, когда у меня спросили, кто я такая, я ответила:

— Консультант полиции. У мисс Риццо может быть информация по делу, над которым я сейчас работаю.

Технически, я не солгала. Правда, в моих словах подразумевалось, будто к упомянутому делу меня привлекла полиция, но ведь напрямую я этого не говорила.

Похоже, женщину за столом удивить было невозможно.

— Дальше по коридору и направо.

Что ж, это было легко.

— Спасибо.

Итак, мне оставалось лишь считать медсестру, так сказать, с чистого листа до того, как я заикнусь о череде смертей. Девочка лет шестнадцати с темной кожей и большими экзотическими глазами цвета дымчатого стекла сказала, что медсестра навещает кого-то в медпункте. В ушах так и затрезвонил сигнал тревоги. Еще один заболевший ребенок на руках у мисс Риццо, блин.

Когда она наконец появилась, я встала и протянула руку:

— Здравствуйте. Меня зовут Чарли Дэвидсон. Я консультант полиции. Меня привлекли к делу, которое связано с этим детским домом.

— Господи… — отозвалась медсестра с северо-восточным акцентом. — Прошу вас, присаживайтесь.

Флоренс Риццо оказалась полноватой брюнеткой сорока с чем-то лет. Судя по тому, что находилось на ее столе, она была поклонницей «Ред Булл» и комиксов.

Я села напротив и стала ждать, пока она не приберет бардак на столе.

— У вас в медпункте кто-то лежит?

— Да. Бедные дети! — Сложив комиксы в стопку, она постучала ими по столешнице, чтобы стопка стала ровнее, и засунула в ящик. — Грипп. Вы ведь в курсе, что сейчас эпидемия?

— Да. Похоже, все хуже, чем в прошлом году.

— Мне тоже так кажется. От этой напасти никто не застрахован. Черт бы побрал эти простуды! Итак, чем я могу помочь?

Ничего необычного от мисс Риццо я не ощущала, но ведь все только началось.

— В последние годы здесь произошло несколько смертей. Меня наняли разобраться, что к чему.

— Боже правый! — ахнула медсестра, но вместо беспокойства или удивления я ощутила, что она охотно станет сотрудничать.

К сожалению, именно такую реакцию и дают люди с Мюнхгаузеном «от третьего лица». Они жаждут внимания. Жаждут, чтобы в них увидели героев или доведенных до отчаяния жертв. Все ради того, чтобы оказаться в свете софитов. Но что еще хуже — они не понимают, что причиняют вред, а значит, считать с них чувство вины практически невозможно.

— В «Теплом пристанище» действительно было несколько несчастных случаев, и всем им даны объяснения в наших отчетах.

— Да-да, я читала. Но, видите ли, с точки зрения статистики, все это выглядит несколько… необычно.

— Еще как! — кивнула мисс Риццо в знак полнейшего согласия, а потом, словно у нее в голове загорелась лампочка, спросила: — Вы ведь не думаете, что здесь имеет место злой умысел? Некоторые из детей были тяжело больны. — Она словно начала вспоминать имена и мысленно ставить рядом с ними галочки. — Некоторые погибли в результате несчастных случаев. Слава небесам, у нас есть миссис Очоа. Если бы не она, могла бы случиться очередная трагедия.

— Кто такая миссис Очоа?

— Наша завхоз. На днях упала стопка дров. Маленького Руди чуть не раздавило, но миссис Очоа вовремя успела его оттолкнуть. Он сейчас тоже в медпункте с ушибом ноги. В остальном с ним все в порядке. А еще у нас были самоубийства. Два, если точнее. Вы должны понять: все эти дети из неблагополучных семей. Порой они просто-напросто не справляются и думают, что единственный выход — это лишить себя жизни. — Из глаз мисс Риццо брызнули слезы. — Когда произошли те случаи, меня здесь не было.

— Мне казалось, вы проработали здесь больше десяти лет.

— Все верно. Я о том, что меня не было в доме. Первое самоубийство потрясло стены нашего учреждения. Директор пребывала в таком отчаянии, что едва пережила этот кошмар. Я тогда была в Делавэре в гостях у родственников.

Так и знала, что не ошиблась с акцентом.

— Второй стала Сиси… Бедняжка. Я думала, у нее все хорошо. Она попала к нам после трудностей в приемной семье. Поначалу не доверяла ни единой живой душе, но все же прекрасно приспособилась к новой жизни. В ту ночь, когда Сиси наложила на себя руки, у меня был выходной. Страшная трагедия…

Я ничегошеньки не понимала. Во всех этих смертях не было ничего общего. Несчастные случаи, суициды, странные болезни. Ни рифмы, ни ритма. По крайней мере я ничего такого не видела.

— Кто обнаружил детей, совершивших самоубийства?

— Первого, мальчика по имени Гивенс, нашел его сосед по комнате. Вторую, Сиси, в женском туалете на первом этаже увидела миссис Очоа и так расстроилась, что сразу позвонила мне. Но в ту ночь была страшная метель. Я едва добралась.

— А как насчет других?

— Простите?

— Кто нашел детей, погибших в результате несчастных случаев?

— Ах, вы об этом! Значит, одной из них была подруга Мэтью — Эбби. Он ее и нашел. Роберто обнаружил наш техник, Джоуи. Была еще одна девочка, настоящая красавица, когда не красила так густо глаза. Она заболела и однажды так внезапно потеряла сознание, что мы едва успели вызвать скорую. А еще…

Медсестра продолжала говорить, а я сидела и пыталась свести воедино факты. «Паучье чутье» подсказывало, что мисс Риццо не лжет. Казалось, она искренне расстроена. Неужели все это простое совпадение? Может быть, и не было здесь никакого злого умысла. Может быть, этот детдом преследуют неудачи. Может быть…

Внезапно меня осенило. Я закрыла глаза и чуть не пнула себя от досады, что бываю такой тугодумкой. Расправив плечи, я откинулась на спинку стула. Несчастные случаи. Болезни. Самоубийства, совершенные детьми, чье поведение даже не намекало на признаки депрессии.

— Миссис Дэвидсон, с вами все в порядке?

— Да. — Я открыла глаза. — Прошу прощения, мисс Риццо…

— Зовите меня просто Флоренс.

— Флоренс. Понимаю, вопрос странный, но вы, случайно, не замечали, чтобы дети перед смертью вели себя как-то необычно?

— Нет. — Медсестра задумалась. — По крайней мере так сразу и не вспомню.

— Я замечала.

Я обернулась и увидела девочку, которая проводила меня в эту комнату.

— Ты что это удумала, Малайя? — Мисс Риццо встала, явно намереваясь прогнать девочку. — Бегом обратно в медпункт. — Потом она повернулась ко мне. — У бедняжки с утра высокая температура.

— Их как будто подменили, — успела сказать Малайя перед тем, как мисс Риццо подтолкнула ее туда, где, видимо, находился медпункт.

В яблочко!

— Что ж, — подскочила я, — не буду больше отнимать у вас время.

— Как скажете. Удачи вам в расследовании.

— Спасибо. Можно Малайе проводить меня до выхода?

— Полагаю, вреда от этого не будет. Но потом мигом в постель, юная леди.

Девочка улыбнулась:

— Хорошо, мэм.

Мы прошли несколько метров, и только потом я спросила:

— Что ты замечала, солнце?

— Те, кто проклят, перестают быть собой. Они меняются.

Я села на стул под кабинетом администрации и, чтобы выиграть время, притворилась, будто завязываю шнурки. Малайя присела рядом.

— Как меняются?

— Поначалу все медленно. Они как будто сходят с ума, много болеют, а потом начинают происходить всякие ужасы.

— А после ужасов сколько проходит времени, прежде чем у кого-нибудь еще начинают проявляться симптомы?

— Ну, какое-то время все тихо. Мы все гадаем, кто же следующий. Недавно думали, что настал черед Хэзер, но она исчезла. Сбежала. Жаль, что я не такая смелая.

— Ты смелая, солнышко. Ты ведь сейчас разговариваешь со мной.

— Это не смелость.

— А по-моему, еще какая!

Малайя посмотрела на женщину, стоявшую дальше по коридору. Я предположила, что это и есть местный завхоз, миссис Очоа.

— Они не обращают на нас внимания. Притворяются, будто им не все равно, но это неправда. Мы сто раз пытались рассказать о проклятии, но никто и слушать не стал.

— Зато я готова слушать и слушать. И вообще, я одно сплошное ухо. Нет, я вся из ушей, как кукуруза из початков. Считай, ты сорвала ушной джекпот.

Малайя едва заметно улыбнулась, но эта полуулыбка была полна печали.

— Ты знаешь, кто сейчас под проклятием?

Она кивнула и поджала губы, чтобы не показывать, как дрожит подбородок.

— Хьюго, мой младший брат. Он сейчас тоже в медпункте. Потому-то я и притворилась, будто у меня температура.

Гадство. Я положила руку Малайе на спину и спросила:

— Как тебе удалось сымитировать температуру?

— Надо всего лишь перенастроить термометр и положить на лицо грелку до прихода мисс Риццо. — Я рассмеялась, а Малайя добавила: — Однажды я перестаралась, и термометр показал, что у меня температура — сорок пять градусов. Я либо должна была умереть, либо впасть в кому.

— Вот видишь? — улыбнулась я. — Ты смелая. Ты многим рисковала, чтобы быть рядом с братом.

— Да не особенно… — Ее голос сорвался, словно сбилось дыхание.

— А можно мне с ним увидеться? Так сказать, в стиле инкогнито?

— То есть чтобы я проводила вас к нему тайком?

— Ага.

Выражение ее лица превратилось в маску решительности. Малайя велела мне идти в уборную, сама меня проводила и сказала ждать.

— С места не сойду. И не влезай из-за меня в неприятности. Я сто тысяч причин могу придумать, как меня угораздило тут заблудиться.

Малайя куда-то умчалась. Я было подумала воспользоваться местными удобствами, но понятия не имела, сколько будет отсутствовать моя подельница, поэтому решила воздержаться.

Секунд тридцать спустя она вернулась:

— Готовы?

Я кивнула. Малайя второпях повела меня по одному коридору, потом по-другому, и я поняла, что сейчас мне бы не пришлось ничего выдумывать. Я действительно заблудилась. Ориентироваться на местности я умею точно так же, как и сдерживать свои желания и порывы. То бишь не умею вообще.

— Сюда, — позвала девочка и прокралась в темную комнату.

Из шести кроватей три были заняты.

— Он там, — показала Малайя, но зря побеспокоилась.

Ее брата я заметила, как только мы вошли.

Мы стали тихонько подходить ближе, но не успели дойти до кровати, как вдруг мальчик сел и посмотрел на нас. То есть на меня. И все мои страхи подтвердились.

Внутри мальчика сидел демон — тварь в три с лишним метра ростом, хотя брат Малайи был ниже раза в два. Но, как и сказал Рейес, правила этого мира не действуют на существ из других измерений. Каким-то непостижимым образом тело мальчика целиком и полностью подходило острозубому гаду в черной чешуе. Человеческие тела этим ублюдкам всегда подходят.

Я присела на край кровати, но мальчик лишь смотрел на меня пустым взглядом. Глаза у него были того же невероятного цвета, что и у сестры, только блестели лихорадочно и болезненно.

— Что случилось, Хьюго? — спросила у брата Малайя.

— Ты права, солнце, — сказала я и взяла ее за руку. — На твоем брате лежит проклятие. Но я могу его снять.

Рука девочки взметнулась ко рту.

— Ты должна мне довериться, хорошо?

Малайя кивнула.

— Я собираюсь поговорить прямо с проклятием, и мои слова могут оказаться не очень добрыми. Но они никоим образом не предназначены для твоего брата.

Я снова взглянула на Хьюго, на демона внутри него, и отпустила руку Малайи. Она села на соседнюю кровать и так сильно вцепилась в край матраса, что побелели суставы. Не удивлюсь, если Хьюго и есть вся ее семья.

— В последнее время ты плохо себя ведешь, правда? — спросила я у твари.

Рот мальчика искривился в ехидной ухмылке, и я переместилась чуточку глубже в другое измерение.

— Я могу свернуть ему шею, — сказал демон голосом Хьюго, правда, на арамейском языке.

Малайя понятия не имела, что только что проговорил брат, но напряглась с ног до головы.

Я тоже заговорила на арамейском:

— Уходи и не смей возвращаться. Тогда, может быть, я оставлю тебя в живых.

— Сама уходи, — отозвался демон, словно мы тут в игры играем. — И тогда, может быть, мы оставим тебя в живых.

Что ж, он был не такой тупой, как подавляющее большинство ему подобных. Он знал: стоит хоть на долю секунды лишиться защиты в виде тела мальчика — ему несдобровать. Честно говоря, я на это и не надеялась, а лишь отвлекала гадину, чтобы опустить руку к полу и дождаться, когда под ладонью окажется Артемида.

В ту же секунду ротвейлерша метнулась под кровать и, оскалившись, но не издав ни звука, приготовилась к атаке. Мальчик склонил голову, гадая, что я задумала, а я остановила время и кивнула. Артемида прыгнула прямо сквозь грудь Хьюго и вырвала из него демона.

В замороженном времени тварь беспомощно застыла, но, как только ее вырвали из укрытия и мой свет коснулся мерзкой кожи, мгновенно приспособилась к текущей реальности, завизжала и скорчилась в челюстях моей хранительницы. Обнажив смертельно острые зубы, демон рванулся ко мне, но промахнулся. Огромная голова запрокинулась, спина выгнулась назад так сильно, что я услышала хруст. А может, его успела перекусить пополам Артемида.

— Зачем? — спросила я, когда гад на глазах начал рассеиваться дымом. — Зачем вы это делаете?

Благодаря последнему отчаянному усилию демон посмотрел на меня:

— Чтобы выжить, пока мы ждем. Во тьме сокрыто множество таких, как мы.

— Чего вы ждете? — спросила я, но останки демона уже развеялись, как пепел на ветру. — Чего вы ждете?!

В меня с оглушительным ревом врезалось время, а мгновение спустя пришел в себя окружающий мир.

— Хьюго! — запаниковала Малайя. — Как ты?

Он моргнул и тряхнул головой:

— Говорил же, все в порядке. Вечно ты себя накручиваешь.

Девочка с надеждой посмотрела на меня. Я кивнула:

— Все будет хорошо. Все прошло.

На ее щеке появилась ямочка.

— Правда-правда?

— Правда-правда.

Она вскочила и бросилась обнимать брата. Тот похлопал ее по макушке, словно не знал, как реагировать. Может быть, ему даже было неловко. Похоже, они нечасто обнимаются, но, с другой стороны, какие братья и сестры не скупятся на объятия?

В знак одобрения я погладила Артемиду, после чего она воспользовалась моими ногами в качестве трамплина и нырнула прямо в стену. Опять без синяков не обойтись.

— Что вы здесь делаете?

Мы одновременно повернулись и увидели Флоренс. Вот только вид у Фло был не очень довольный.

— Я хотела познакомить ее с Хьюго, — пролепетала Малайя.

— Простите, — сказала я, поднялась и двинулась к двери. — Малайя ничего плохого не сделала.

— Ничего страшного, миссис Дэвидсон, — успокоилась мисс Риццо и посмотрела на мальчика. — Хьюго у нас знаменитость.

— Серьезно? — удивилась я.

Мальчик улыбнулся от уха до уха:

— Я изобретатель. Хочу создать карманный приборчик, который превращает соленую воду в пресную. Когда из-за глобального потепления растают ледники, мы сможем пить воду, в которой будем плавать. Ну и не умрем от жажды.

— И у него точно все получится, — добавила мисс Риццо.

— Не сомневаюсь, — улыбнулась я.

Я рассказала медсестре, а потом и директору, что нашла Хэзер, и что она скоро вернется. Но в полицию все равно пришлось бы звонить, потому что администрация детского дома уже написала заявление о пропаже девочки. Поэтому я звякнула дяде Бобу. Я могла бы объяснить, что произошло, а он мог бы сделать так, чтобы ни на кого не навешали обвинений. Однако Диби смылся на какое-то расследование, и пришлось вызывать другого офицера.

Потом я позвонила Хэзер с Пари и поделилась новостями о том, что проклятия больше нет и оно никогда не вернется. Ей-богу, думала, она расплачется. Пари, а не Хэзер.

Пари ее привезла, после чего я битый час объясняла офицеру, о каком проклятии речь, и почему Хэзер считала, что умрет, если не сбежит. Как я и думала, чувак над нами посмеялся, но заверил, что, как только оформит рапорт и уберет имя Хэзер из списка без вести пропавших, никаких проблем возникнуть не должно.

Немало времени потребовалось, чтобы убедить саму Хэзер, что ей никогда не грозило никакое проклятие, и что оно никогда больше не вернется.

— Пари сказала, что вы не из этого мира, — ошарашила меня девочка, когда мы остались одни.

— Ну, отчасти — да.

— А еще сказала, что вы из другого измерения.

— Отчасти — из другого.

— И что там вы как принцесса.

Ладно, с этим даже я могу смириться.

— Типа того, ага.

— Хотела бы я видеть ваш свет, как видит Пари.

Радуясь, что Хэзер этого света не видит, я покачала головой и подумала о Пип. О том, через что ей придется пройти только потому, что она будет отличаться от остальных. Лично я никогда не хотела быть какой-то другой, но расти с такими способностями очень и очень непросто.

— Я рада, что ты его не видишь. А Пари, кстати, не умеет держать язык за зубами.

Недомогание Хэзер, как выяснилось, объяснялось обычным гриппом. Она поправится. А я вынуждена признать, что радость, которая хлынула из мисс Риццо при виде Хэзер, согрела мне сердце. Сотрудники «Теплого пристанища» заботились о своих подопечных. Пусть не всегда это показывали, но переживали за них по-настоящему.

Наобнимавшись со всеми подряд, мы с Пари наконец направились к своим машинам.

— У тебя такой вид, — сказала я подруге, — словно тебя переехал грузовик отчаяния.

Та пожала плечами:

— Мне вроде как нравилось, что она рядом.

— Ага, мне тоже. Слушай! А вдруг у них есть какие-нибудь социальные программы типа для старших сестер? Если да, то мы могли бы приезжать и тусоваться с детьми.

— Думаешь, такие программы есть? — просияла Пари.

— За спрос-то денег не берут.

— Точно!

Не говоря больше ни слова, она помчалась обратно в детдом поговорить с директором.