«Он ведёт себя так, будто только что сорвал огромный куш в Лас-Вегасе. Выглядит так, будто покорил весь мир. Самодовольный, вот и всё, он выглядит самодовольным».
«Значит, он, возможно, думает о том, что знает? И что это может сделать его богатым?»
«Да, именно так. Теперь мне это совершенно ясно. Он подумал об этом, может быть, секунды три, а потом решил пойти за деньгами».
«Что он сказал?»
«У него были дела. Я пошла в спальню, оделась и выскочила».
«Но вы слышали его по мобильному».
"О, да."
«Ладно, Энни, ты стоишь там, ты не хочешь его видеть, но слышишь, как он разговаривает по телефону. Где ты стоишь?»
«У главного входа».
«Как далеко Дэнни?»
«Кухня находится не дальше, чем в пятнадцати футах от того места, где я стою».
«Он разговаривает по мобильному телефону».
"Да."
«Телефон звонил сам или он сам инициировал звонок?»
«Я не слышал звонка, так что, должно быть, он сам позвонил».
«Одну минуту, Энни. Мы проверили записи его звонков, и в субботу утром не было ни одного исходящего звонка».
«Я уверен, что он пользовался сотовым».
«Как вы думаете, это мог быть брошенный мобильный телефон? У него был свой?»
«Да, у него их было несколько, он купил их очень дёшево у парня на улице».
«Интересно», — подумал Савич и бросил. «Он что, носит в кармане адресную книжку вместе с мобильником?»
«Да, это просто тоненькая черная книжечка».
«Поэтому он достал черную книгу, нашел номер и позвонил?»
Но Савич подумал, что Дэнни не пользуется собственным мобильным телефоном, и понял, что он прекрасно знает, что делает, и не собирается рисковать и думать, что это может обернуться против него.
«Да, именно так он бы и поступил».
«Ладно, ты стоишь там, злишься, хочешь уйти, но останавливаешься.
Потому что он разговаривает по телефону, и вы хотите знать, что происходит, верно?»
«Да, совершенно верно. Мне хотелось узнать, что он собирается делать».
«Ты слушаешь. Что он говорит?»
«Я не могу…»
Он сжал её руки и начал нежно гладить пальцами по уже тёплой коже. «Ты стоишь там, Энни. Ты слушаешь. Что он говорит?»
Она глубоко вздохнула и замолчала на целую минуту. Савич не произнес ни слова, просто продолжал держать её за руки и ждать.
«Он сказал: «Я думаю, мы можем прийти к какому-то соглашению».
Раздался пронзительный крик, полный боли, от миссис Харпер. Савич услышал успокаивающие голоса мистера Харпера и Шерлока.
«Что-нибудь ещё, Энни? Ты ведь всё ещё там, да?»
«Нет, я ухожу».
«О чем ты думал?»
«Что я была зла. Что он был идиотом, раз думал, что я его люблю.
Ничего, не знаю. Честно говоря, я больше ничего не слышал. Я даже не понял, что он имел в виду, но нутром чувствовал, что он делает что-то плохое.
«Но ты не хотел знать, что это было».
«Не тогда».
«Так вот почему ты вернулся в воскресенье?»
Она кивнула. «Да. Я хотела узнать правду. И, признаюсь, я волновалась за него. Я думала, он что-то сделает, а я не знала, что». Она остановилась и посмотрела на родителей. «Я лгу себе. Да, я знала, что он делает что-то не так, но не хотела себе в этом признаваться».
Савич кивнул доктору Хиксу. Медленно доктор Хикс вывел её из гипноза. Он сказал ей, что она очень смелая женщина, что случившееся со временем забудется, и что она достаточно сильна, чтобы увидеть вещи такими, какими они были на самом деле, и сможет оценить их по достоинству. Савич слегка улыбнулся, пока доктор Хикс проводил терапию. Он чувствовал…
Сочувствие к этой беспризорнице, к молодой женщине, влюбившейся в мужчину, который её использовал, а потом умер. Доктор Хикс продолжил говорить ей, что теперь она будет чувствовать себя хорошо, что она голодна. Пицца с пепперони в ресторане «The Boardroom» в Квантико – вот чего она хотела, и Савич купит её для неё. Он посмотрел на её родителей, которые слушали каждое его слово и кивали. Он сказал Энни, что её родителям тоже понравится пицца с пепперони, что они рядом, что любят её и будут рядом.
К сожалению, подумал Савич, когда ему наконец удалось сбежать из Квантико, портфель Gucci Дэнни О'Мэлли, его мобильный телефон с чипом памяти, одноразовый мобильный телефон и тонкая маленькая черная записная книжка исчезли.
ШТАБ-КВАРТИРА ФБР
РАННЕЕ УТРО ВТОРНИКА
САВИЧ СТОЯЛ во главе стола переговоров, смотрел на море лиц.
«МАКС нашёл убийцу, который с высокой вероятностью подходит на роль нашего убийцы. Он использовал псевдоним Гюнтер Грасс, а второе имя указано как Вильгельм.
Он использовал тот же метод, что и наш убийца, в отношении ряда жертв — гарроту, на близком расстоянии, и в основном в местах повышенного риска. Эти два метода всегда были для него неразрывно связаны.
«Эй, это имя звучит знакомо», — сказал другой агент.
«Да», — сказал Савич. «Настоящий Гюнтер Вильгельм Грасс получил Нобелевскую премию по литературе в 1999 году. Возможно, некоторые из вас читали его первый роман , Жестяной Барабан. Он также поэт, прозаик, драматург и даже скульптор. Он называл себя «Spätaufklärer» — запоздалым апостолом просвещения в эпоху, уставшую от разума.
Никто не знает, почему убийца выбрал это имя в качестве основного псевдонима. Полагаю, он восхищается чем-то в Гюнтере Грассе или чем-то из его произведений. Стив и группа поведенческих наук в Квантико расскажут нам об этом подробнее. Никто не знает его настоящего имени. Он известен только под именем Гюнтер.
Вчера вечером я разговаривал с нашим местным сотрудником Интерпола здесь, в Вашингтоне, Джонни Бейнсом, с Жаком Рами в Лионе и с Хансом Клаусом в Берлине. Гюнтер Грасс сейчас не в поле их зрения, потому что он не проявлял активности уже больше десяти лет, по крайней мере, насколько известно. Поэтому MAX потребовалось некоторое время, чтобы его найти.
«Немецкие и французские власти уверены, что ни один такой человек или кто-либо подобный ему не связан ни с одной известной террористической ячейкой.
«Итак, вопрос в том, где был этот парень? Чем он занимался?
Где он сейчас? Всё ещё в Вашингтоне или давно уехал? И откуда тот, кто стоит за двумя убийствами, вообще знал о таком парне, как он, о профессиональном киллере?»
Джимми Мейтленд сказал: «Конечно, в настоящее время в США нет человека с таким именем, нет ни паспортов, ни виз на это имя. По сути, мы знаем, кто он, но понятия не имеем, где он».
Бен Рэйвен спросил: «Нет старых фотографий? Ничего?»
Савич кивнул. «Я раздаю старую зернистую фотографию, которую прислал Жак Рами. Её попытались отшлифовать, но качество всё равно не очень. Вы увидите, что на фотографии мужчина гораздо моложе. Он крупный, это сразу видно, и, судя по одежде, на фотографии ему где-то лет восемьдесят-восемьдесят. Хотя он уже постарше, ему всё ещё нужно быть довольно сильным, чтобы справиться с судьёй Калифано и Дэнни О’Мэлли».
Джимми Мейтленд покачал головой. «Вся суть в выборе рискованных мест — это большая редкость для профессионала. Профессионал всегда на месте, быстро и чисто, выполняет свою работу. А нашему парню нужен этот адреналиновый заряд».
Мы никогда раньше не сталкивались ни с чем подобным».
«Называть себя Гюнтером Грассом — это просто безумие», — сказал другой агент.
«Он всем показывает средний палец», — сказал Джимми Мейтленд. «Он делал это годами; к сожалению, ему всё сходило с рук. Он всё ещё на свободе. Сколько человек он убил, Савич?»
Жак считает, что их около двадцати. Гюнтер действовал до конца восьмидесятых, и ни одного громкого убийства — наркоторговцы, международная мафия и тому подобное. Потом ничего. До появления судьи Калифано.
«Вероятно, он сколотил состояние и вышел на пенсию», — сказал Джимми Мейтленд. «Сменил имя. Он может жить где угодно в мире, а может, и в квартале от кого-то из нас, насколько нам известно».
«И это подводит нас к следующему вопросу», — сказал Савич и вздохнул. «По данным Интерпола, этот человек свободно владеет четырьмя языками: немецким, французским, итальянским и, конечно же, английским».
«Он звучит как американец или как англичанин?»
«Мне сказали, что он американец. Человек, стоящий за этими убийствами, знает Гюнтера лично, по работе или в обществе. И каким-то образом он точно узнал, кем и чем был Гюнтер и кем он до сих пор остаётся».
«Эй, Гюнтер мог бы быть чьим-нибудь водопроводчиком», — крикнул один агент.
«С учетом их цен ему бы не пришлось соглашаться на эту работу», — сказал другой агент.
ГЛАВА
23
Епископальная церковь Святого Луки
ВАШИНГТОН, округ Колумбия
ЧЕТВЕРГ УТРО
Церковь Святого Луки была слишком мала для всех скорбящих, чтобы присутствовать на похоронах судьи Стюарта Калифано. Представители СМИ толпились у стен небольшой епископальной церкви, пытаясь успеть взять короткое интервью у всех приглашенных известных личностей.
Внутри церкви Св. Павла было место лишь для ста пятидесяти скорбящих.
Люка. Только друзья и родственники, другие судьи, члены Конгресса, а также президент и вице-президент с семьями. Сам президент произнёс траурную речь.
Маргарет Калифано сидела рядом с Кэлли, держа её за руку. Обе были одеты в чёрное с головы до ног. Подруги Маргарет, их мужья и семьи стояли по обе стороны от неё. Савич, словно швейцарская гвардия, защищающая королей Франции, прошептал Шерлоку:
Директор Мюллер, Джимми Мейтленд, Шерлок, Савич и Бен Рэйвен сидели через две скамьи позади Маргарет Калифано, а за ними — несколько сотрудников полиции Верховного суда, включая Генри Биггса, который всё ещё выглядел слабым, но, по крайней мере, был жив. Савич недоумевал, зачем миссис Калифано его пригласила.
Она, решил он, проявила себя как настоящий профессионал.
По окончании службы президента и первую леди вывели из церкви Святого Луки в сопровождении сотрудников Секретной службы, затем вице-президента и миссис Чартли. Маргарет стояла у гроба мужа, покрытого флагом, пожимала руки и говорила своим тихим, тихим голосом, благодарила людей за то, что они пришли. Когда пришло время, она посмотрела на двери и увидела, что представителей СМИ сдерживала полиция. Она глубоко вздохнула, расправила плечи и вышла вместе с Кэлли, чтобы поговорить с ними. Гроб медленно катили за ней восемь оставшихся судей – невероятно волнующее зрелище, которое, как Савич знал, будет увековечено во всем мире.
Выкрикиваемые вопросы прекратились в тот же миг, как она открыла рот.
Маргарет говорила тихо и любезно поблагодарила всех за теплоту и поддержку её семьи. Что касается расследования, она лишь выразила уверенность, что ФБР найдёт убийцу её мужа.
Она также сказала, что после погребения мужа в церкви Святого Мартина на полях поговорит с прессой у себя дома. Она вежливо отказалась отвечать на вопросы, лишь повторив: «Я ещё поговорю с вами позже у себя дома».
Небольшое, частное погребение прошло быстро и гладко, с участием СМИ.
те же офицеры, которые были в церкви Святого Луки, держали гроб на приличном расстоянии от места захоронения.
Савич, Шерлок, Бен и ещё несколько агентов ФБР сопровождали Маргарет Калифано на пресс-конференцию, которую она давала у себя дома на Бекхерст-лейн. Она терпеливо и вежливо отвечала на все вопросы.
«Мы слышали, что у The Washington Post есть информация об этом благодаря вам, мисс Маркхэм», — воскликнул один из репортёров. «Разве это приемлемо для крупной газеты, проводящей расследование такого масштаба?»
Кэлли вышла вперёд. «Нет, это было бы совсем не так, если бы это было правдой, но это не так. Я в отпуске из « Пост». Я помогаю властям, чем могу, но только как падчерица судьи Калифано».
Джед Кумбс, редактор Кэлли, крикнул, и в его голосе отчетливо слышалась смесь сарказма и горечи: «Это правда, она не уделяет нам ни минуты внимания».
Это вызвало еще больше смеха.
«Ты собираешься ее уволить?»
Задумчивое хмурое выражение. «Вряд ли».
Когда все закончилось, когда наконец все телевизионные фургоны и репортеры уехали, Шерлок отправился домой к Шону, а Савич заехал в штаб-квартиру ФБР, чтобы увидеть Джимми Мейтленда.
ШТАБ-КВАРТИРА ФБР
ЧЕТВЕРГ ДЕНЬ
Была зима , полшестого вечера, стемнело. Холодный моросящий дождь стучал в окно кабинета Джимми Мейтленда. Савич сидел перед столом своего начальника, зажав руки между ног, и разглядывал свои туфли.
«MAX остался ни с чем, как и мы», — сказал Савич. «Гюнтер, похоже, окончательно исчез в 1988 году».
«Есть ли что-нибудь полезное о Гюнтере до 1988 года?»
Савич покачал головой. «Он мог быть американцем, албанцем, армянином. Он не оставил никаких улик. Этот парень — профессионал».
Что касается остального, то местное расследование не выявило ни отпечатков пальцев, ни следов, ни пригодной для анализа ДНК, ни даже смутного описания свидетеля. Гаррота не оставляет следов — это одно из её преимуществ.
«Мы проверили все записи телефонных разговоров, все удаленные файлы на компьютерах, которые могли быть связаны с Justice, но ничего не вышло.
«Некоторые из наших задач — дополнительная проверка биографий всех, кто может быть причастен, изучение финансовой документации обеих жертв, интервью с преступниками, осуждёнными судьёй Калифано, и «белыми воротничками», обанкротившимися им за много лет, — займут больше времени, но, как вы знаете, это своего рода удар вслепую. Пока что всё, что у нас есть, — это связь, которую нам дал Макс с Гюнтером, и тот факт, что, что бы ни спровоцировало убийство судьи Калифано, Дэнни О’Мэлли каким-то образом смог…
узнайте об этом.
Наши интервью были полезны, но пока ничего из этого не связалось во что-то существенное. Все нестыковки, даже откровенная ложь, похоже, не имеют значения. А Дэнни — единственный человек, которому я могу доверять в отношении Дэнни, — это Энни Харпер, и то потому, что доктор Хикс загипнотизировал её, и я сам её допрашивал.
Джимми Мейтленд сказал: «Дэнни О'Мэлли звучал как мелкий предприимчивый негодяй».
«Да, к сожалению, так оно и было. И в глубине души Энни это знала, но была слишком молода и слишком влюблена, чтобы признаться в этом. Теперь она это понимает».
«Ты говоришь как ее отец, Савич».
«Я чувствовал себя старым, когда разговаривал с ней».
«Ничего не найдено ни в портфеле, ни в чёрной записной книжке, ни в мобильном телефоне». Это утверждение, а не вопрос.
Савич покачал головой.
Джимми Мейтленд вдруг спросил: «Когда вы в последний раз были в спортзале?»
Савич вскинул голову. «Два, три дня. Почему?»
«Это твоя проблема. Тебе нужно выплеснуть это из организма, пусть кто-нибудь из парней немного тебя потрепает, пусть это хоть на время сойдёт с рук. Иди, Савич, иди потренируйся, тебе это нужно».
Савич медленно поднялся. «Может, вы и правы, сэр», — он усмехнулся. «Тогда я попрошу Шерлока натереть меня Бенгеем».
«Эй, та женщина, Валери Рэпер, всё ещё в спортзале? Та, которая к тебе приставала?»
Савич был явно ошеломлён. «Откуда вы о ней знаете?»
Джимми Мейтленд, отец четверых сыновей, все они были крепкого телосложения, как и их отец, и все находились под строгим контролем его жены, которую он мог бы спрятать под мышкой, сказал: «Я знаю все, и лучше тебе никогда об этом не забывать, приятель».
Савич действительно улыбался, выходя из здания Гувера и направляясь в спортзал. А когда он вошёл в дом, настолько измотанный, что едва мог ходить, Шерлок запихнул его в душ, а затем накормил большой тарелкой шпинатной лазаньи. Он уснул, лёжа на животе посередине кровати, рядом с ним лежал Шон, прижимая нос своего плюшевого мишки к «Бенгею», и следовал по следам массажа матери.
БЕКХЕРСТ-ЛЕЙН, ВАШИНГТОН, ОКРУГ КОЛУМБИЯ, ЧЕТВЕРГ ВЕЧЕР
БЕН И КЭЛЛИ последовали за Маргарет Калифано в её дом. Её друзья ждали у входной двери: Джанетт, Анна, Джульетта и Битси. Их семьи, очевидно, уже разошлись по домам.
Бен спросил, приподняв бровь: «Они собираются переехать?»
Кэлли сказала: «Я предполагаю, что это была попытка пошутить. Думаю, они будут
здесь для нее до тех пор, пока они считают, что она в них нуждается». Кэлли наблюдала, как женщины окружают ее мать, когда группа возвращается в гостиную.
По крайней мере, её мать снова дома. Кэлли ещё на мгновение замерла, наблюдая за ними из дверного проёма гостиной. «Они всегда были рядом. Друг для друга и для всех детей. Я выросла с этими женщинами. Каждая из них научила меня чему-то особенному…»
«Например?» — спросил Бен.
Кэлли посмотрела на Джанетт Уивертон, которая разводила огонь в камине. «Джанетт научила меня вязать. Анна научила меня играть на пианино. Джульетта научила меня играть в теннис, а Битси, ну, научила меня готовить лучшую в мире основу для пиццы. И это натолкнуло меня на отличную идею».
Она направилась в гостиную, Бен следовал за ней по пятам. Она улыбнулась и хлопнула в ладоши. «Привет всем, я звоню за пиццей. За мой счёт».
Мама снова дома, вы все здесь, мы пережили этот день и общение со СМИ.
У нас есть шампанское в честь Стюарта и того, что он здесь, и пиво для нашего парня. Что вы думаете?
На мгновение воцарилась тишина. Затем Маргарет улыбнулась дочери.
«Знаешь, я думаю, Стюарту это бы понравилось».
«Хорошо. Готово».
Бену было совершенно ясно, что женщины предпочли бы видеть его спину, но все кивали и улыбались, вежливо гладя свои, несомненно, прекрасно накрашенные ногти на ногах. Именно Битси сказала: «Мне анчоусы, Кэлли».
«Как будто я не знала», — сказала Кэлли.
Джанетт сказала: «Я хочу двойную порцию пепперони».
Бен кивнул. «Женщина по моему сердцу — пусть будет два».
В итоге Кэлли заказала семь пицц, включая большую с каперсами и оливками для себя.
Это была первая ночь Маргарет дома. Кэлли собиралась пожить у неё какое-то время, но у Бена сложилось чёткое впечатление, что её мать на самом деле не нуждалась в ней и не особенно хотела этого. У неё были четверо друзей.
Были ли её друзья ближе к ней, чем родная дочь? Все они были одного возраста, все провели вместе столько лет, разделяя и горести, и радости друг друга. Он полагал, что они знают друг друга так хорошо, как и положено старым супружеским парам.
Он повернулся к Джанетт Уивертон, которая отошла немного приоткрыть шторы, чтобы выглянуть наружу. «Больше никаких СМИ», — бросила она через плечо. «Маргарет отлично с ними справилась».
Бен присоединился к ней у окна. «Да, так и было. Насколько я знаю от Кэлли, ты научила её вязать».
Джанетт не смотрела на него. «Она была бы неплоха, если бы приложила усилия, но Кэлли молода, у неё так много дел, и её карьера действительно…
«На взлете. Думаю, Пулитцеровская премия может значить для неё больше, чем вязаный плед».
Она повернулась к нему лицом, скрестив руки на груди. «Она связала мне свитер — свой самый первый плод. Он у меня до сих пор хранится».
«Похоже ли это на свитер, или это одна из тех стереотипных вещей, которые можно увидеть длиной в несколько ярдов?»
«Нет, это свитер. В двенадцать лет она была молодцом. Ты что, не был у неё дома?»
Он покачал головой. «Она гражданская, мэм. Её приписали ко мне.
Ничто из этого не является социальным».
«Какая это расточительность, детектив. Кэлли — особенная девочка, всегда такой была».
«Так ли уж особенен тот факт, что миссис Калифано не выходила замуж за судью Калифано, пока Кэлли не уехала учиться в колледж?»
Джанетт Уивертон пожала плечами. «Может быть, а может и нет. То, что случилось с девочкой её сестры, очень сильно повлияло на неё, повлияло на всех нас. Никто из нас не пытался убедить Маргарет изменить своё мнение. Но дело в том, что у Кэлли есть смелость — она бы надрал задницу отчиму, если бы он когда-нибудь попытался что-то с ней сделать. И ей очень нравился Стюарт, она им восхищалась».
Услышав, как такая аристократка, как Джанетт Уивертон, рассуждает о том, как надирать задницы, Бен поперхнулся. Он закашлялся, прикрыв рот рукой.
Она рассмеялась. «А, понятно. Думаешь, мне стоит говорить скромнее, под стать моему костюму в Сент-Джоне?»
«Что такое костюм Святого Джона?»
Джанетт улыбнулась. «Вот что я ношу. Это дизайнерская вещь. Ты знала, что у Кэлли чёрный пояс по карате?»
«Да, возможно, она упоминала об этом однажды, когда хотела выбросить меня из окна машины».
«Первое, что сделала Маргарет после того, как дочь ее сестры подверглась насилию, — записала Кэлли к отличному инструктору, чтобы быть уверенной, что Кэлли никогда не станет жертвой.
«Вы кажетесь хорошим человеком, детектив Рэйвен. Вы интересный человек и к тому же отличный слушатель. Держу пари, вам удаётся вытянуть информацию даже из самых закоренелых преступников, не так ли?»
«Я стараюсь, мэм. Вообще-то, я слышал, что агент Савич в этом деле мастер.
В Квантико много курсов по прохождению собеседований. Возможно, когда-нибудь я пойду и посмотрю, что там такое.
«Вы действительно думаете, что агент Савич настолько хорош? Прошла почти неделя с момента убийства Стюарта и почти четыре дня с момента убийства Дэнни О’Мэлли, но, похоже, он так ничего и не нашёл».
«Он так и будет. Судья Калифано общался с таким количеством людей, что у него голова идёт кругом, и каждый говорит что-то совершенно разное.
Ложь? Просто разница в восприятии? Чистейшая извращённость?»
«Понимаю, что ты имеешь в виду. Ну, ты же этого ожидал, правда? Это было бы как если бы мы с Битси вышли замуж за одного и того же мужчину. Мы бы воспринимали его как совершенно разных людей».
«Я никогда об этом так не думала. Неужели мы так сильно меняем своё поведение с каждым новым знакомым?»
«Я лучше съем пиццу, чем буду думать об этом», — сказала Джанетт.
ГЛАВА
24
Раздался дверной звонок , и курьер стоял, улыбаясь во весь рот, с семью коробками для пиццы, наваленными прямо на его нос. Кэлли, очарованная этой улыбкой, дала ему щедрые чаевые.
Битси Сен-Пьер, откусывая пиццу с анчоусами, сказала: «Очень вкусно. Ешь, Маргарет, не хочу повторять». Остальные три женщины кивнули. Бен смотрел на них, склонив голову набок. Он ел с шестью женщинами, пять из которых были ровесницами его матери, чего он не мог вспомнить ни разу в жизни. Он решил, что ему это нравится.
Маргарет откусила маленький кусочек, долго жевала, прежде чем наконец проглотить. Битси буднично сказала: «Сегодня мы похоронили Стюарта. Это были великолепные проводы. Выступал президент, выступал вице-президент. Ты великолепно общалась с прессой, Маргарет. Мы предложили Стюарту замечательный тост с его любимым шампанским. Он бы составил одну из своих матриц решений и решил, что гордится тобой. А теперь ешь».
Он слышал, как они говорили Маргарет подобные вещи по крайней мере три или четыре раза за тот вечер. Помогло ли это? Очевидно, да. Маргарет Калифано откусила большой кусок пиццы и, похоже, действительно наслаждалась ею.
Джанетт Уивертон, казалось, была самой тихой из пяти женщин, хотя он совсем не считал её сдержанной или застенчивой. Просто остальные казались более решительными в своих суждениях и громче в смехе. Она казалась озабоченной. Да, именно так.
Бен спросил: «Девушки, вы останетесь здесь сегодня на ночь?»
Пять пар глаз обратились к нему. «О нет», — сказала Анна Клиффорд. «Наши семьи терпеливы, они понимают, но хотят, чтобы мы вернулись домой. Раз уж Кэлли здесь, мы уедем, когда Маргарет пора ложиться спать».
«Ваш муж, миссис Клиффорд, чем он занимается?»
«Раньше он был банкиром, а теперь венчурный капиталист». Она помолчала, откусив кусочек пиццы. «Большинство людей не совсем понимают, что это значит, но мне это кажется загадочным, возможно, опасным, как отмывание денег мафии».
Это вызвало взрыв смеха, но Маргарет сказала серьезным голосом:
«В действиях Клейтона нет ничего противозаконного, Анна. Он просто инвестирует свои и чужие деньги в отдельных предпринимателей или стартапы, которые ему интересны. Он хорошо анализирует их потенциал роста, их навыки планирования и решает, стоит ли рисковать».
Анна улыбнулась и сказала: «Да ладно, Маргарет, ты же прекрасно знаешь, Клейтон говорит, что это похоже на решение, покупать или нет Boardwalk в
Монополия».
Битси сказала: «Ешь больше пиццы, Маргарет. Эти кусочки перца вернут тебе чувство юмора».
Маргарет уронила кусок пиццы обратно на бумажную тарелку. Казалось, она вот-вот расплачется. «Ты не представляешь, что я сделала!»
«Мам, что бы это ни было...»
«Стюарт хотел, чтобы его кремировали. Я не выполнила его волю. Видите ли, это был президент и все эксперты по протоколу. Все ожидали пышной церковной службы, Стюарта в гробу перед знаменитостями, присутствовавшими на похоронах. Я проигнорировала его желание и похоронила его». Маргарет закрыла лицо руками и заплакала. «Я похоронила его».
«Ой, мама, не надо». Кэлли обняла мать и стала её качать. Женщины собрались вокруг, поглаживая её по волосам, плечам, рукам. «Неважно, мама. Стюарта там не было. Эта великолепная церемония была для всех его друзей, для президента, для всех тех, кто им восхищался. Она была для всех, кто там попрощался с ним. И сами похороны были так красиво проведены. Он бы, честно говоря, не возражал».
Бен никогда в жизни не чувствовал себя таким бесполезным. Если бы он мог исчезнуть в тот же миг, он бы это сделал.
Затем буря слёз утихла. Маргарет тихонько рассмеялась. «Бедный детектив Рэйвен. Мне очень жаль. Бедный ты мальчик, застрявший среди нас, женщин, но ты же молодец, правда, Джульетта?»
«Очень хорошо, конечно».
Бен сказал: «Вы сказали, что мы мало что сделали, мэм. Что ж, на самом деле это неправда. ФБР считает, что знает, кто убийца. Он называет себя Гюнтером Грассом или просто Гюнтером».
Маргарет озадаченно спросила: «Писатель? Человек, убивший Стюарта, — немец?»
Мы не знаем его национальности. Он использует псевдоним Гюнтер Грасс. До этого он бездействовал, предположительно, уже как минимум пятнадцать лет.
Известно, что он свободно говорит на четырёх языках, включая английский. Он вполне мог бы жить среди нас. Возможно, он даже жил бы здесь, и тот, кто хотел убить судью Калифано, вполне мог знать Гюнтера и его профессию.
«Этот человек убил двадцать человек в Европе в семидесятых и восьмидесятых годах.
Мы не знаем, почему он остановился». Бен вытащил из кармана рубашки две фотографии. «Вот зернистая фотография, обработанная цифровым способом — Интерпол примерно на девяносто процентов уверен, что это он, — а вот та, которая была состарена, чтобы показать, как он, вероятно, выглядит сегодня, если, конечно, он не потрудился изменить свою внешность, что вполне возможно». Он протянул обе фотографии женщинам и подождал, пока каждая из них их посмотрит.
«Этот человек кажется кому-нибудь из вас знакомым?»
Джульетта сказала: «Он похож на подрядчика, которого наняла моя соседка, чтобы тот выпотрошил ее дом».
Маргарет сказала: «Детектив Рэйвен, если этот Гюнтер Грасс никого не убивал по крайней мере пятнадцать лет, разве это не означает, что он заработал достаточно денег, чтобы уйти на пенсию с комфортом?»
«Можно предположить, что да».
«Тогда зачем ему убивать моего мужа и бедного Дэнни О'Мэлли?»
«Я не знаю, миссис Калифано».
Битси Сент-Пьер сказала: «Возможно, человек, который его нанял, узнал о нем и шантажировал его, заставив сделать это».
Джанетт сказала: «Это глупо, Битси. Посмотри, что он сделал с Дэнни О'Мэлли».
— убил его в течение двадцати четырех часов после попытки шантажа».
«Да», — сказала Маргарет. «Должно быть, дело в чём-то другом. Возможно, между этим Гюнтером и тем, кто хотел смерти Стюарта, есть какая-то связь».
«Возможно». Бен наблюдал, как каждая женщина изучает фотографии, высматривая на их лицах хоть какие-то признаки узнавания. Он ничего не увидел.
«Кэлли, — сказала Маргарет. — Он тебе кажется знакомым?»
«Вообще-то, — сказала Кэлли, — он мне показался немного похожим на одного из наших журналистов-расследователей. Нет-нет, шучу».
Бен сказал: «Если Гюнтер не американец, скорее всего, он приехал сюда лет пятнадцать назад. Он физически силён и, похоже, любит рисковать.
Поскольку ему уже далеко за пятьдесят, а может, даже за шестьдесят, я сомневаюсь, что он увлекается какими-либо экстремальными видами спорта, но он по-прежнему очень силен и в хорошей форме».
«Но если он американец, — сказала Анна Клиффорд, — он мог бы прожить здесь всю свою жизнь, и кому бы это было выгодно?»
«Это правда, — сказала Кэлли. — А что касается Дэнни, то это был большой риск: прямо посреди утра кто угодно мог увидеть, как он зашёл в квартиру Дэнни, услышать его».
«Но, по-видимому, никто этого не сделал», — сказала Джульетта Тревор.
Бен перевел взгляд на неё. Она сказала: «Об этом должны были быть какие-то новости, не так ли? Свидетель что-то сказал, верно? Но вообще ничего не сообщалось».
«Ты прав. Никто ничего не видел, и, можете быть уверены, все в радиусе нескольких кварталов были опрошены экспертами». Бен положил фотографии в карман и доел последний кусок пиццы. Он переводил взгляд с одной женщины на другую. Все они словно слились воедино, образовав в его сознании один образ. Они казались единым целым, и в тот момент он не сомневался, что они вытащат Маргарет Калифано из этой трагедии одной лишь силой воли.
Он посмотрел на часы, увидел, что уже больше десяти. Он встал и кивнул всем женщинам. «Кэлли, кажется, завтра вечером мы с тобой ужинаем с Савичем и Шерлоком».
Она встала рядом с ним. «Да. Я знаю, Савич — отличный повар.
Тебя это устраивает, мама?» В свой вопрос она включила и всех друзей своей матери.
«Конечно», — сказала Джанетт. «Мы все будем здесь завтра вечером. У нас будет ужин, где мы будем вместе; наши семьи тоже будут здесь. Мы очень рады, что ты сотрудничаешь с ФБР и местной полицией, Кэлли». Она похлопала её по руке. «Это также помогает занять мысли, не так ли?»
«На самом деле, это помогает мне сосредоточиться на том, кто убил моего отчима и Дэнни. Если это Гюнтер, я хочу, чтобы его поймали так же сильно, как и все вы. Бен, я тебя выведу».
Он накинул чёрную кожаную куртку, натянул чёрные кожаные перчатки. Его рука уже лежала на дверной ручке, когда он обернулся. «У моей мамы только одна близкая подруга. Для меня это новость. Они ведь настоящая команда, правда?»
«Единица — да, это подходящее слово. Все они — невероятные женщины».
«Я заберу тебя завтра утром в десять часов. Савич хочет, чтобы мы поговорили с Флёретт. Он сказал, что с ней уже говорили четверо других агентов, но он хочет, чтобы мы сосредоточились на её обеде с Дэнни в пятницу. Он говорит, что у него ё-моё, и говорит, что тут должно быть что-то ещё. Он хочет, чтобы мы попытались это выяснить». Бен помолчал, усмехнувшись. «Он хочет точно знать, где они сидели в закусочной, что ели, какого цвета был лак для ногтей Флёретт, всё об этом обеде до тех пор, пока они не вернулись в Верховный суд».
«Конечно, можно попробовать. Знаете, как-то странно здесь ночевать. Я почти не спал с тех пор, как они купили дом после моего колледжа. Хотелось бы вернуться в свою квартиру, но пока не могу».
«Потерпи, Кэлли. Завтра вечером ужин будет около шести.
Савич сказал, что к тому времени покормит Шона. Думаю, его сестра с женихом тоже будут там. Савич не хочет говорить о делах, но я готов поспорить, что мы так и сделаем.
Он протянул руку и легонько коснулся её щеки своей рукой в перчатке. «Ты в порядке?»
Кэлли, не раздумывая, прижалась к его руке и пристально посмотрела на него. «Соня сказала, что ты хочешь переспать со мной».
Он не пошевелил рукой. «Это то, о чём вы говорили на кухне?»
«Всего на пару минут».
«Соня правда это сказала?»
«Да. Она сказала, что ты никогда не заглядывал ей под лицо. Она не могла поверить».
Бен ухмыльнулся. «Женщина, конечно, хорошо сложена, но я ничего об этом не знаю».
«Она сказала, что я слепой, она сказала, что тебе интересно».
«Это какой-то окольный способ спросить меня, являюсь ли я таковым?»
«По правде говоря, я никогда не был хорош в отношениях между мужчинами и женщинами. Да, скажи
Мне бы хотелось знать».
«Ответ — да». Он медленно убрал руку с её щеки. «Увидимся завтра».
«Это будет пятница. Недельная годовщина».
"Да."
«Хочет ли Савич загипнотизировать Флёретту, как он это сделал с Энни Харпер?»
«Он не сказал. Давайте сначала попробуем с ней разобраться».
Она улыбнулась ему. «Разве не странно, детектив Рэйвен? Вот вы здесь, с этим птичьим именем, и вы, в конце концов, не такой уж плохой парень. Вы ни разу за эти сорок восемь часов не жаловались на то, что взяли меня с собой».
«Так долго? Хм. Ну, дело в том, — просто сказал он, — что у тебя хороший мозг».
Кэлли покраснела. «Я… спасибо. Да, спасибо, Бен».
ДЖОРДЖТАУН, ВАШИНГТОН, ОКРУГ КОЛУМБИЯ, ЧЕТВЕРГ ВЕЧЕР
"Я ИДУ ."
Через несколько минут Савич вошёл в их общий кабинет, держа Шона на плече и нежно поглаживая его по спине круговыми движениями. «Ему приснился кошмар. Что происходит?»
«У меня для тебя сюрприз», — она улыбалась, похлопывая Шона по щеке. «С ним всё в порядке?»
«Думаю, да. Что ты задумал? Какой сюрприз?»
«Я знаю, что вы хотели заняться Самантой Барристер, но вы были слишком заняты, чтобы что-то сделать, поэтому во вторник я связался с отделениями в Бостоне и Питтсбурге. Я потешил их самолюбие, а когда это не сработало, я обратился к нескольким людям, убедив их, что это важно и требует немедленного внимания».
«Почему именно Бостонский филиал?»
«Я расскажу тебе через несколько минут. Макс тоже поручил мне всё это, но пока он ничего не нашёл с тех пор, как всё это случилось в начале семидесятых». Шерлок помахал ему толстой папкой. «Но ничего, мы в деле. Садись, Диллон, и послушай, дружище, что я выяснил».
Савич посмотрел на жену сверху вниз. «Я тебе уже говорил, что мой Porsche тебе не в подмётки? Ты просто потрясающая».
Она встала и обняла его и Шона. «Мне приятно это слышать. Когда ты обдумаешь всё, что у меня есть, держу пари, ты даже согласишься отдать мне «Порше», если я тебя попрошу».
«Может, это и слишком, милая, но я открыт». Он сел рядом с ней и прижал Шона к своей груди.
Шерлок сел рядом с ним и открыл папку. «Начнём с Блессид-Крик, штат Пенсильвания, 1973 год, население около трёх тысяч семисот восьмидесяти пяти душ. Барристеры были большими шишками, никто…
Они владели единственными туристическими объектами вокруг озера Клистер, шестью заправочными станциями в этом районе и мистером…
Барристер был мэром уже двадцать лет. Он также владел местным банком и двумя крупнейшими продуктовыми магазинами. Именно старший барристер построил большой дом на холме возле Блессед-Крик.
У них было трое сыновей. Таунсенд Барристер, старший, женился на женщине по имени Саманта Купер в 1964 году. Это была настоящая вечеринка, на которую собрались почти все жители города. Это было в середине лета, в доме устроили большой барбекю. Барристеры привлекли всевозможную помощь. Они действительно всё сделали на высшем уровне.
Савич, все еще поглаживая Шона по спине, сказал: «Значит, они одобрили брак своего первенца?»
«Похоже на то, но я не уверен. Нужно будет разобраться поглубже. Пара переехала в большой дом к двум братьям и родителям».
«Ой».
«Всё было не так уж плохо. Как вы знаете по собственному опыту, этот дом огромный».
«Вы хоть представляете, как она ладила со своими зятьями?»
Шерлок обернулся и увидел, как тот слегка покачивается в кресле, а Шон крепко прижимается к нему. Она улыбнулась. Зрелище было таким знакомым, что ей захотелось ухмыльнуться, как сумасшедшей. Она откашлялась. «Я читаю между строк во всей этой ерунде…»
Статьи о семье, биографические данные о брате, всё, что смог собрать питтсбургский офис. Второй брат, Дерек, был на два года старше Саманты. Он неожиданно ушёл из дома через три месяца после свадьбы Таунсенда и Саманты. Он вступил в армию, отправился во Вьетнам и погиб через три месяца. Семья была безутешна.
«Как вы думаете, он был влюблён в жену своего брата?»
«Никаких намёков на что-либо подобное, естественно, нет, но это могло бы объяснить его внезапный и неожиданный отъезд. Ему было двадцать два года, он только что окончил Университет штата Пенсильвания, собирался начать стажировку в банке отца, но вдруг взял и ушёл в армию».
«А как насчет младшего брата?»
Джонатан. Ему тогда было семнадцать, он учился в выпускном классе, когда Саманта и Таунсенд поженились, и жил там до осени, когда уехал в Дартмут. Он был необузданным, наркоманом, ну, как и многие в то время.
Савич встал. «Дай мне минутку. Наш мальчик вышел. Дай я его уложу».
Вернувшись, Савич наклонился и поцеловал её в затылок. «Что случилось с Джонатаном?»
«Сейчас он живёт в Бостоне. Он очень обеспечен, у него трое сыновей, все женаты и имеют детей, и он всё ещё женат на своей первой жене. Кажется, у него всё хорошо.
в финансовом и психологическом плане, без публичных припадков и девиантного поведения».
«Хорошо, родители. Что случилось со старшими адвокатами?»
«Вот это действительно странно. Они оба утонули в результате несчастного случая на лодке на озере Клистер. Это произошло ровно через год после того, как Таунсенд женился на Саманте».
«Были ли вообще какие-либо подозрения в нечестной игре?»
«Ни одного, насколько я мог видеть. Однажды они были там, крепкие и бодрые, а на следующий день их не стало — не было ни внезапного шторма, ни шквала, ничего, что могло бы объяснить, почему они оба выпали из лодки, кроме разговоров о большом количестве выпитого. Очевидно, старшие адвокаты любили мартини и любили рыбачить на озере, пока пили, — так что всё могло быть так просто. Предполагается, что один из них упал за борт, другой пошёл спасать, и оба утонули.
Таунсенд взял всё в свои руки. Проблема в том, что Таунсенд не был таким же бизнесменом, как его отец. А вот Саманта им была. Она очень быстро взяла бразды правления в свои руки. В 1966 году она забеременела, а 14 августа 1967 года родила Остина Дугласа Барристера. Уже через год она всем управляла.
Из записей следует, что Таунсенд Барристер был чем-то вроде пьяницы, его пару раз арестовывали за вождение в нетрезвом виде — за пределами его района, поэтому это не могло не попасть в поле зрения региональной прессы, но у него все равно было достаточно влияния, чтобы добиться отмены обвинений.
«Естественно, в местной газете об этом не писали. Таунсенд также увлекся азартными играми и ездил в Лас-Вегас каждые две-три недели.
14 августа 1973 года, в тот же день, когда они поженились, в тот же день, когда утонули старшие барристеры, в тот же день, когда родился Остин Дуглас Барристер, умерла и Саманта. В честь Остина на территории дома устроили грандиозную вечеринку – большой барбекю в честь его шестилетия. Саманта бегала повсюду, следя за всем. Таунсенд сидел за стойкой бара, вероятно, довольно много выпивая, и, казалось, все прекрасно проводили время, пока не нашли Саманту. Вот цитата из « Благословенного ручья». Еженедельный журнал: «Тело Саманты Барристер было обнаружено на полу ванной комнаты на втором этаже в три часа дня одной из постоялиц, миссис Эмми Ходжес, которая сказала, что хотела воспользоваться туалетом и думала, что ванная Саманты будет свободна. Она лежала в крови».
«Она была под ней, просачивалась повсюду, – сказала миссис Ходжес. – Это было ужасно. Я знала, что она мертва, поняла это сразу».
«А ещё есть цитата новоизбранного шерифа Дузера Хармса, с которым мы встречались в Блессед-Крик в прошлую пятницу. Он сказал: «Миссис Барристер получила ножевое ранение в сердце от неизвестного».
«У тебя блеск в глазах, Шерлок. Что ещё ты узнал?»
«Первое, что я сделал, – нашёл вдовца, Таунсенда Барристера, как и вы. Он в Бостоне. Мне удалось с ним поговорить. Он не настоящий.
Рад был услышать от ФБР, но я продолжал за ним следить, пока он не раскрылся. Оказалось, он снова женился на женщине, которая принесла ему кучу денег, которые он ещё не успел потратить. У него новая семья, две дочери.
«Вот почему мы не смогли ничего узнать о его сыне, Остине Дугласе. Когда я спросил его, где его сын, он мямлил и бормотал, пока я не пригрозил, что у него на пороге будут агенты. В конце концов он сказал, что Остин Дуглас взял и исчез в день окончания школы. Больше он о нём ничего не слышал и понятия не имеет, где он».
Савич был удивлён. «Я не ожидал этого, когда поручил Максу убийство Саманты. Ну, это неважно. Мы его найдём, без проблем. Я дам Максу задание найти Остина».
«Я уже это сделал. Это оказалось серьёзной проблемой, как для Макса, так и для всех. Когда Остин Барристер в восемнадцать лет уехал из Бостона, он, должно быть, приобрёл новую личность, потому что я не могу найти его нигде в США.
«Бостонский филиал работает над его розыском, начиная с опроса семьи и всех его бывших школьных друзей».
«Похоже, он пытался сбежать», — сказал Савич. «Интересно, почему».
ГЛАВА
25
ЗДАНИЕ ВЕРХОВНОГО СУДА
ВАШИНГТОН, округ Колумбия
УТРО ПЯТНИЦЫ
Элейн Лафлёретт в кабинете судьи Калифано не было , только Элиза Викерс, которая держала телефон под ухом, держа палец над кнопкой вызова другой линии. Она подняла глаза, кивнула им и заговорила быстрее в трубку. Бен и Кэлли перешли к креслам для посетителей и сели.
Две минуты спустя Элиза аккуратно положила телефон обратно на подставку, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. «Извините за задержку. Детектив Рэйвен, Кэлли, рада видеть вас обеих». Она провела рукой по своим прямым волосам. «Это не прекращается. Нам нужно просмотреть всю незаконченную работу судьи Калифано, решить, кто из судей и клерков возьмёт на себя составление большинства и особых мнений по уже состоявшимся голосованиям по делам, и многое другое — согласования мнений, совместные меморандумы, меморандумы для судей, справки… но это не ваша забота.
«Мне предложили помощь, но почему-то мне нужно сделать это самой. Мне также нужно поговорить с миссис Калифано обо всех делах Стюарта». Её голос немного дрожал, но почти сразу же она взяла себя в руки. Она даже улыбнулась им. «Я не смогла с ней связаться. Ты не знаешь, где она, Кэлли?»
«Она пошла в бутик High Style в Tyson's Corner», — сказала Кэлли.
«У тебя нет ее мобильного телефона?»
«Да, но я не хотела так вмешиваться, это более личное», — Элиза медленно поднялась и потянулась. «Я здесь с шести утра, пытаюсь всё убрать. А теперь, хотите кофе? Я сварила его в кабинете Стюарта».
«Нет, спасибо. Вообще-то, мы искали Флёретту. Где она?
Почему она не здесь и не помогает тебе?
"Который сейчас час?"
Кэлли сказала: «Почти одиннадцать».
Её дядя погиб во Вьетнаме в этот день в 1975 году. Она каждый год в это время посещает Стену. Она вернётся только к полудню.
Бен кивнул, помолчал, изучая её лицо. «Ты в порядке? Мы можем что-нибудь сделать, Элиза?»
На мгновение Бену показалось, что она колеблется, но тут зазвонил телефон, она пожала плечами и бросила через плечо: «Нет, всё под контролем. Ну, не совсем, но будет. Похороны прошли очень хорошо, Кэлли. Президент…
был красноречив. Твоя мать и её друзья выступили очень хорошо».
«Да, президент был красноречив, но, с другой стороны, мой отчим был таким хорошим человеком. Любому не составило бы труда сказать о нём что-нибудь хорошее».
«Нет, не будет», — ответила Элиза, и снова посмотрела на неё так, будто собиралась сказать что-то ещё, но потом потянулась к телефону, слегка помахала им и отвернулась. Кэлли услышала, как она сказала: «Администрация судьи Калифано».
Элиза Викерс».
Бен сказал: «Мы всего в десяти минутах от Мемориала жертвам Вьетнамской войны.
Ты там когда-нибудь был?
«Да. Это всегда событие, требующее двух носовых платков, сколько бы раз я там ни бывал. Думаю, Стена — самый трогательный мемориал во всём Вашингтоне».
Да, я с вами согласен. Почти каждый потерял кого-то во Вьетнаме. Один из лучших друзей моего отца смог вернуться домой с двумя раздробленными ногами, которые со временем зажили, но его психологические травмы были гораздо тяжелее. Мой отец приехал сюда сразу после окончания строительства Стены. Он увидел своего друга в инвалидном кресле перед Стеной, который искал других друзей, потерявшихся там. Отец рассказывал мне, что они какое-то время общались, но с тех пор он его больше не видел.
Им потребовалось восемь минут, чтобы добраться до Садов Конституции, прекрасного открытого пространства, выходящего на восток к Монументу Вашингтона и на запад к Мемориалу Линкольна. Кэлли оглядела огромное пустое пространство, когда они подъехали к парковке. «Ну, сейчас январь, холодно, и единственные туристы, которые здесь, вероятно, будут из Северной Дакоты».
Они пошли по тропинке к Стене. Они сразу же увидели Флёретту, стоящую посреди Стены совершенно неподвижно, если не считать того, что она водила пальцем по имени.
Бен прочистил горло, когда они спускались по дорожке, чтобы не напугать её. Вдоль Стены стояли всего трое мужчин постарше, выглядевших холодными и решительными. Даже с расстояния трёх метров Бен видел блеск слёз в их глазах и слышал их тихие голоса. Он знал, что речь идёт о молодых людях, которые не вернулись домой, но оставили свои имена на прекрасной гранитной стене.
«Флеретт? Это детектив Рэйвен и Кэлли Маркхэм».
Казалось, она совершенно не замечала его какое-то мгновение. Затем медленно повернулась и выпрямилась. «Что-то не так? Что случилось?»
«Ничего. Мы хотели поговорить с тобой». Он кивнул в сторону Стены. Зная, он спросил: «Кто здесь для тебя?»
«Мой дядя, Бобби Лафлёретт, младший брат моего отца. Ему сейчас, наверное, за пятьдесят, он уже немолод». Она обернулась и провела пальцами по его имени. «Он умер в 1975 году, всего за несколько месяцев до вывода войск. Ему был всего двадцать один год. Мне двадцать шесть. Разве это не странно? Он…
был очень молод, и во многих отношениях он останется молодым навсегда».
Её палец снова пробежал по имени: Роберт Р. Лафлёретт. «Его имя идёт сразу перед Робертом Пети и сразу после Дугласа Махони. Мне всегда было интересно, как они точно знали, кто и в каком порядке умер – ведь они все так перечислены, знаете ли, в порядке смерти».
Кэлли спросила: «Зачем ты сюда приходишь, Флёретта?»
«Потому что Бобби был таким молодым, потому что мой отец постоянно говорил о нём, о том, каким весёлым и необузданным он был, о том, как бы он стал крутой шишкой в деловом мире, если бы только пережил войну. Отец привёз меня сюда, когда Стена только открылась, в 1984 году. Мне было шесть лет, и я помню это так отчётливо».
Кэлли сказала: «Флеретт, помнишь, мы говорили в воскресенье? Ты сказала, что Дэнни О’Мэлли выглядел самодовольным в прошлую пятницу утром».
«Да, я помню это».
«Как именно самодовольный?»
«Как будто он знал что-то, чего не знали ни я, ни Элиза, и это его забавляло. Он выглядел… довольным собой. Помню, он кивал, словно вёл какой-то внутренний разговор с самим собой, и ему нравилось то, что он слышал».
Бен сказал: «Подумай, Флёретт. Ты помнишь, смотрел ли Дэнни на судью Калифано, когда тот выходил из своего кабинета, чтобы пойти на заседание?»
Она на мгновение закрыла глаза, а затем резко распахнула их. «Да, Дэнни действительно это сделал. Да, он действительно посмотрел на судью Калифано. Это была лёгкая ухмылка, правда. Всё произошло так быстро, что я даже не успела осознать, когда это произошло. Но сейчас, закрывая глаза, я вижу, как Дэнни сидит там, постукивает ручкой по блокноту, и по его лицу пробегает ухмылка».
«Заметил ли судья Калифано это? Он посмотрел на Дэнни?»
"Я не-"
«Закрой глаза снова, Флёретта. Вспомни прошлое».
Флёретта закрыла глаза. Она покачнулась на мгновение, прислонившись к стене для поддержки. «Судья Калифано стоял ко мне спиной, когда проходил мимо стола Дэнни, но перед уходом взглянул на меня — и вдруг стал выглядеть усталым».
"Усталый?"
Да, он выглядел усталым, как будто что-то было ему не по силам. Он что-то думал о чём-то, знал, что ему нужно с этим разобраться, но выглядел уставшим. Возможно, я сейчас слишком многого придаю. Вы хотите, чтобы я что-то увидел, и поэтому я слишком стараюсь вам помогать.
«Но ты так не думаешь?» — спросил Бен.
Она медленно покачала головой. Она посмотрела на серое небо. «Скоро пойдёт дождь. Интересно, пойдёт ли снова снег? Надеюсь, что нет. Всё превращается в такой хаос».
Кэлли спросила: «Флеретта, почему ты боишься?»
«Боишься? А я? Мне не страшно».
«Да, — медленно произнесла Кэлли, — ты боишься. В воскресенье я это видела совершенно ясно. Ты боишься. Почему?»
Флёретт посмотрела в сторону мемориала Линкольна, а затем снова на Кэлли. «Послушай, двое близких мне людей были убиты. Если ты видела во мне страх, то это из-за этого».
«И больше ничего?»
«Нет, ничего больше. Я бы обязательно сказал, если бы что-то было».
Бен сказал: «Бобби Фишер — один из помощников судьи Альто-Торпа...»
«Да, я знаю этого маленького засранца».
«Он сказал, что вы с Дэнни ходили обедать в пятницу. Вы нам об этом не сказали».
«Это потому, что мы дошли вместе только до угла. Дэнни был не в духе, озабоченный, ворчливый — теперь, наверное, понятно, — но потом я подумала: « Дэнни, ты иногда такой заноза». Я слышала о распродаже обуви в магазине «Максимиллан», всего в двух кварталах отсюда. Я бросила его и пошла покупать обувь».
«Бобби сказал, что вы двое обсуждали друг друга и очень мило беседовали», — сказал Бен.
«Нет, это Бобби снова ведёт себя как извращенец. Наверное, он хотел, чтобы ты переключил своё внимание на кого-то другого. Судья Калифано ему не нравился, вероятно, потому, что у него с Альто-Торпом были плохие отношения».
«Бобби Фишер и Элиза — что вы об этом думаете? Вы знали, что он хотел, чтобы она встречалась с ним?»
Флёретта пожала плечами. «А, это. На самом деле, Элизе было совершенно всё равно.
Бобби не попадал в её поле зрения, понимаете, о чём я? Она его терпела. На самом деле ей хотелось просто вышвырнуть его из здания.
«Как думаешь, Элиза действительно так сильно не любила Бобби? Думаешь, он ненавидел её, потому что она постоянно ему отказывал?»
«Кто знает? Когда в пятницу он наконец выбежал оттуда, она посмотрела на меня, закатила глаза и сказала: «Ну, может быть, это последний раз, когда мне придётся говорить ему, чтобы он пошёл гулять».
«Поэтому она никогда не воспринимала его так уж серьезно».
«Нет», — сказала Флёретт. «Единственным человеком, которого она воспринимала всерьёз, был судья Калифано».
«И что сказал тебе Дэнни перед тем, как ты сообщил ему, что идешь покупать обувь?»
«Ничего особенного, просто что-то вроде: „Женщины и туфли — вот всё, о чём ты думаешь“. Потом он сказал, что собирается посмотреть с Энни иностранный фильм тем вечером, что у него что-то затевается — слушай, Дэнни всегда был начеку.
Обычно то, что он говорил, ничего не значило».
«Но в этот раз так и было, не так ли?» — сказал Бен.
Прежде чем Бен и Кэлли оставили её у Вьетнамской стены, рядом с именем её дяди, Бен не забыл спросить Флёретту, какого цвета у неё лак для ногтей на ногах в прошлую пятницу. Она выглядела испуганной, а затем рассмеялась. «Это называется „Я не совсем официантка“».
Когда они ехали, Кэлли сказала Бену: «Интересно, совершает ли ее отец паломничество сюда каждый год, как это делает Флёретта?»
«Что-то мне так не кажется. В конце концов, ему не было и шести лет, когда он впервые приехал сюда».
«Она напугана, хотя и отрицает это».
«Да, я думаю, вы правы».
ГЛАВА
26
ДЖОРДЖТАУН ВАШИНГТОН, округ Колумбия
ВЕЧЕР ПЯТНИЦЫ
«ШОН СЪЕЛ БОЛЬШЕ спагетти, чем ты, Кэлли», — сказала Савич, глядя на ее тарелку.
«Тебе нужно больше пармезана? Чесночного хлеба? Как насчёт ещё салата «Цезарь» от Шерлока? Он лучший. Я сама научила её его готовить».
«Нет, я в порядке, правда. Так приятно отказаться от нашей пиццерии. Неделя выдалась очень долгой».
«Твоя мама сегодня вечером собирается на ужин с друзьями?»
Кэлли кивнула Шерлоку, который разрезал прекрасный яблочный пирог.
Саймон Руссо, жених Лили, арт-брокер из Нью-Йорка, откинулся на спинку стула, обхватив руками свой худой живот. Он смотрел на сестру Савича, и в его взгляде было столько нежности, что Кэлли сглотнула. Она слушала их разговор о «Безморщинном Ремусе», политическом комиксе Лили, который … Газета Washington Post подхватила тему картин Сары Эллиотт, одна из которых висела над камином в гостиной, но, конечно, разговор всегда возвращался к судье Калифано и Дэнни О'Мэлли.
Савич подал тёплый яблочный пирог с большим шариком французского ванильного мороженого сверху. «О боже», — сказала Кэлли. «Это восхитительно. Просто понюхайте».
Диллон, в прошлой жизни вы были шеф-поваром?
«Он, наверное, был скульптором и поваром, — сказал Шерлок. — Он всё ещё жив и тем, и другим. Когда мы вернёмся в гостиную, я покажу вам некоторые его работы…»
У Савича зазвонил мобильный. Он ответил и вскочил на ноги. «Элиза? Что случилось, что случилось?»
Он слушал, все остальные за столом смотрели на него.
Внезапно он закричал в трубку: «Нет! Элиза, борись с ним!»
Он уже бежал к входной двери. «Он там, нападает на неё, прямо сейчас! Лили, Саймон, оставайтесь здесь с Шоном. Бен, включай сирену, мы едем в Маклин. Этот ублюдок там! Скорее!» Он снова прижал телефон к уху. «Элиза? Пожалуйста, скажи что-нибудь. Борись! Ты сможешь, борись!»
Бен тут же включил сирену на крыше Crown Vic, уже переключившись по рации на сигнализацию, когда выезжал с подъездной дорожки, чтобы сообщить об убийстве, произошедшем в доме номер 102 в жилом комплексе The Oaks в Маклине.
В «Порше» Шерлок разговаривала по мобильному с Джимми Мейтлендом. «Он сейчас схватил Элизу Викерс. Вызовите спецназ, сэр, вертолёт, местную полицию. Мы не можем позволить ему уйти. Боже, Диллон слышал, как он нападает…»
ее!"
Савич всё ещё держал свой мобильный телефон у уха, когда «Порше» разгонялся до восьмидесяти миль в час, направляясь к шоссе в Маклин. Ни голосов, ни какого-либо шума, только тишина.
Восемнадцать минут спустя они въехали на подъездную дорожку, едва не задев патрульную машину, припаркованную на полпути к подъездной дорожке и на полпути к переднему двору.
По всему кварталу толпился добрый десяток сине-белых, повсюду были полицейские. Входная дверь квартиры Элизы Викерс была открыта, мужчины и женщины в форме входили и выходили потоком.
Савич тут же появился у двери, держа в руках удостоверение. «Агент Савич. Где она?»
Вперёд вышла женщина. «Я детектив Оринда Чембер, полиция Маклина, агент Савич. Мы только что прибыли. Сначала был обстрел, так что на месте преступления полный бардак. Я постаралась никого не пускать, когда увидела её мёртвой. Она на кухне. Я слышала, она разговаривала с вами по телефону, и вы слышали, как он на неё напал?»
Савич кивнул. «Пожалуйста, отправьте всех своих людей прочесывать лес, искать его машину. Агенты скоро прибудут сюда, чтобы помочь вам, вместе с вертолётом и вашингтонским спецназом. Он крупный мужчина, наверное, лет пятидесяти, белый. У него должно быть какое-то транспортное средство, так что давайте всех на нём посадим». Он помолчал. «Детектив Чембер, это тот, кто убил судью Калифано».
Оринда Чембер отшатнулась, но затем пришла в себя и кивнула. «Да, сэр. Я этим займусь».
Шерлок пробежал мимо него, оттолкнул троих мужчин, стоявших на кухне и смотревших сверху вниз на Элизу Викерс. Она лежала на боку, её длинные прямые волосы спутались и упали на лицо, но Шерлок видел сквозь завесу её глаз, всё ещё широко раскрытых. Ужас и удивление больше не заполняли их. Теперь они были пусты, лишены даже воспоминаний о жизни. Шерлок упал рядом с ней на колени и нежно откинул ей волосы с лица. «Элиза, прости меня. О, Боже, как мне жаль».
«Эй, леди, кто вы, чёрт возьми? Что такое...»
Савич сунул своё удостоверение в лицо офицеру. «Она из ФБР. Отвали. Выходи и помоги найти этого ублюдка».
«Да, сэр», — сказал один из офицеров и оттащил офицера прочь.
Шерлок склонился над Элизой, тряся её за плечи, пытаясь разбудить, пытаясь снова наполнить жизнью её пустые глаза. Слёзы текли по её лицу. «О нет, Элиза. Мне так жаль, мне так жаль».
Шерлок прижался лицом к волосам Элизы и зарыдал.
Савич присел на корточки рядом с женой. Он погладил её по плечам, ничего не сказал, просто утешил, как мог. Ему самому хотелось плакать. Этот ублюдок, этот урод Гюнтер, убил её, зная,
Она разговаривала с ним по телефону. Савич до конца своих дней не забудет, что сказал мужчина на заднем плане после того, как телефон упал на пол кухни: «Ну, теперь она мертва, да? Слышите меня, агент Савич?
Это будет единственный раз. У тебя нет ничего, ничего, ничего ». И он рассмеялся.
Савич слышал, как он всё ещё смеялся, когда поднял телефон с пола кухни, швырнул его через всю комнату и вышел оттуда. Савич ясно слышал его шаги. Савич продолжал прислушиваться, пытаясь разглядеть звук открывающейся двери, окна, чего угодно. Но вокруг была лишь тишина. И он знал, что Элиза Викерс мертва, и что он ничего не может с этим поделать.
Гюнтер говорил так же по-американски, как яблочный пирог, который они испекли на ужин. Американским. Без какого-либо местного акцента. Савич заметил, что Бен и Кэлли стоят в дверях кухни, не давая другим офицерам войти.
Конечно, Гюнтер давно исчез. Савич нутром чувствовал, что они его не найдут, по крайней мере, на этот раз. Слишком много укрытий среди клёнов и дубов за жилым комплексом, слишком много мест, чтобы спрятать машину, мотоцикл или даже пробежать милю до какого-нибудь места рядом с шоссе.
Он закрыл глаза от боли смерти Элизы, понимая, что и сам едва вынесет. Он никогда не видел Шерлока таким. Она выглядела подавленной, раздавленной. Элиза Викерс, такая умная, такая настоящая, и он слышал, как она умирает, по своему проклятому телефону. Он знал, что будет жить с этим вечно. Он опустил голову, обнимая рыдающую жену и Элизу Викерс, которой больше не было рядом.
Внезапно Савич вскочил на дыбы и закричал: «Бен, Кэлли, нам нужно добраться до дома Флёретт. Позвоните ей, скажите, чтобы она спряталась. Вызовите 911, отправьте туда как можно больше патрульных машин, чтобы как можно быстрее прочесать территорию и остановить всех, кто один в машине. Отвезите её ко мне домой. Скорее!»
Бен не колебался. Они с Кэлли уже выскочили за дверь. Бен бросил Кэлли свою записную книжку и прыгнул в машину. «Номер Флёретты, быстро!»
Она прочитала его вслух, и он набрал номер. Телефон прозвонил один раз, два, три.
Наконец Бен услышал её голос. «Алло?»
«Флеретта?»
«Да, кто это? Уже за полночь, кто…»
«Это детектив Бен Рэйвен. Нет, замолчите и послушайте меня. Сигнализация у вас дома включена?»
"Да."
«У тебя есть пистолет?»
Небольшая пауза, затем: «Да, револьвер двадцать второго калибра».
«Заряжен?»
"Да."
«Хорошо. Бери пистолет и возвращайся к телефону».
После короткой паузы она сказала: «Хорошо, я поняла».
«Теперь держи его при себе, пока мы с Кэлли Маркхэм не доберёмся. Найди место, где тебя никто не сможет застать врасплох, и оставайся там. Если кто-то заберётся к тебе в дом, стреляй на поражение, понял? Не медли, стреляй на поражение.
Вот-вот услышите сирены. Оставайтесь внутри. Мы уже в пути. Но никого не впускайте, пока не убедитесь, что это я. Поторопитесь!
«Но что здесь происходит, детектив Рэйвен?»
«Мы скажем вам, когда приедем. Открывайте входную дверь только мне, поняли? И не стреляйте в меня. Я отвезу вас в дом агента Савича в Джорджтауне. Понятно?»
«Нет, и это очень страшно».
«Страх — это хорошо. Держи пистолет поближе и прислушивайся к любому звуку в доме. Мы приедем, как только сможем».
Бен выключил телефон, набрал 911 и сообщил диспетчеру, что дал указание потенциальной жертве держать оружие под рукой. Полицейские, сбегающиеся к дому, не должны были врываться туда с ревом, иначе она их застрелит.
Он снова выключил телефон. «Я очень надеюсь, что они обратят внимание. Я не хочу, чтобы она кого-нибудь убила».
Он резко включил сирену, и «Краун Вик» с рёвом выехал на кольцевую дорогу. Дороги, слава богу, были почти пусты. Они были у дома Флёретт меньше чем через двадцать минут. Несколько полицейских машин уже подъехали с мигалками, офицеры сновали вокруг дома. Слава богу, никто из них не подошёл к входной двери. «Оставайся в машине, Кэлли. Я позову Флёретт».
Бен взбежал по дорожке, забарабанил во входную дверь и крикнул, ударяя по ней кулаком: «Флеретт, это я, детектив Бен Рэйвен. Можете меня впустить».
Не стреляйте в меня».
Флёретта тут же открыла дверь и отступила назад. Рядом с ней был маленький пистолет 22-го калибра. «Итак, детектив, расскажете мне, что здесь происходит?»
«Заходи, Флёретта». Он обернулся, увидел Кэлли, бегущую по дорожке, и помахал ей, чтобы она вошла. «Поторопись».
Флёретт схватила его за руку. «Столько полицейских машин. Детектив Рэйвен, что случилось?»
Он всмотрелся в ее лицо и сказал: «Элиза Викерс только что была убита».
Её лицо побелело добела. Глаза стали пустыми. Затем она застонала, издав глубокий горловой всхлип, и опустилась на колени на пол.
Бен закрыл за Кэлли дверь и выключил свет. Внутри дома было совершенно темно, ни единой тени, в которую Гюнтер мог бы выстрелить. Он слегка приоткрыл окно и крикнул: «Здесь всё в порядке.
Рассредоточьтесь и проверьте окрестности, мы скоро уедем отсюда».
«Это ты, Бен?»
"Ага."
«Не высовывайтесь. Здесь никого нет, но мы уже в пути», — он узнал голос сержанта Тедди Рассела.
Бен держал пистолет у пояса. «Флеретта, подвинь свой двадцатидвухствольный ко мне».
Он услышал, как маленький пистолет скользнул по мраморной плитке. Он ударился о его ботинок. Он положил его в кобуру на поясе.
«Детектив…»
«Нет, нет, помолчи ещё немного». Он достал телефон и позвонил капитану Хэллоуэю, который ответил так, будто не спал уже несколько часов. Бен быстро объяснил ему, что происходит.
«Просто обеспечивай безопасность женщин, Бен. Я займусь всем остальным. Ты знаешь старшего офицера в доме мисс Лафлёретт?»
«Это сержант Тедди Рассел».
«Он хороший человек. Он всё сделает. Держись, Бен, держись и защищай женщин. Мы скоро тебя оттуда вытащим».
Бен выключил телефон, прислонился к стене, на мгновение закрыл глаза и позволил событиям вечера пронестись в его голове.
Невероятно, всё это. По крайней мере, Флёретт жив. Он сказал: «Давайте сидим и молчим. Мы не знаем, где он ещё. Он умеет теряться в тени».
Бен услышал, как Кэлли направляется к Флёретт. «Не вставай», — сказал он. Он открыл телефон, чтобы позвонить Савичу, пока они ждали. «Мы добрались, Савич. Да, я рассказал ей об Элизе. Она держится. Мы будем у тебя дома, как только я удостоверюсь, что Флёретт можно безопасно вывести». Он услышал, как Савич разговаривает с кем-то на заднем плане, вероятно, с Шерлоком. «Хорошо, я слышу, как копы поднимаются по лестнице. Увидимся у тебя дома». Бен медленно поднялся. Он подошёл к входной двери, встал в стороне и представился, открывая её. «Привет, Тедди, рад тебя видеть. Всё чисто?»
«Ещё нет, Бен. Останься внутри ещё на несколько минут, пока остальные мои люди не обратятся».
Бен кивнул. «Я говорил с капитаном Хэллоуэем. Он сказал, что передал вам, что вышлет ещё патрульные машины».
«Да, мы теперь все рассредоточены, опрашиваем все в радиусе мили от дома, но это сложно, ведь местные жители любят устраивать вечеринки в пятницу вечером».
«Парень, которого мы ищем, — американец, ему, вероятно, около пятидесяти, белый».
Сержант Тедди Рассел, ветеран с двадцатичетырехлетним стажем, положил свою мясистую руку на рукоятку кобуры Smith & Wesson 1911 на поясе и перевёл взгляд с Бена на двух женщин. «Эх, ребята, вы в метро, похоже, любите жить на грани».
ГЛАВА
27
ДЖОРДЖТАУН
ВАШИНГТОН, округ Колумбия
РАННЕЕ СУББОТА УТРО
ФЛЕРЕТТА сидела за кухонным столом, держа в руках кружку горячего кофе, опустив голову, её светлые волосы выбивались из хвоста. На ней был тёмно-синий свитер крупной вязки, синие джинсы и ботинки. У её ног лежали оранжевая дорожная сумка и большая сумка.
«Спасибо, агент Савич», — наконец сказала она, всё ещё не поднимая глаз. «Вы, наверное, спасли мне жизнь».
«Я просто рад, что Бен успел вовремя. Ты поживёшь какое-то время у меня и моей жены, хорошо?»
Флёретта вздрогнула. «Спасибо». Она подняла голову и перевела взгляд с него на Шерлока. «А у вас часто гостит кто-то вроде меня?»
«Нет», сказал Шерлок, наливая ей в кружку еще горячего кофе, «не часто.
Вот, выпей это, Флёретта, тебе это нужно.
Кэлли прижалась к Бену. Она выглядела ошеломлённой и совершенно измученной.
Она сказала: «Мне нужно позвонить маме и рассказать ей, что случилось».
Савич сказал: «Нет, пока нет, Кэлли. Ей пока не нужно знать.
Дайте ей отдохнуть, дайте ей немного времени прийти в себя, прежде чем мы начнём рассказывать ей об убийстве Элизы. Завтра зайдём. Он смотрел, как Шерлок тихо выходит из кухни. Он кивнул Бену и сказал Флёретте: «Продолжай пить горячий кофе».
Он увидел жену, сидящую на нижней ступеньке лестницы, закрыв лицо руками. Он сел рядом с ней и обнял её.
На кухне Лили и Саймон нарезали яблочный пирог ломтиками и разогревали его в микроволновке. Лили сказала: «Флеретт, тебе нужен сахар, он тебя успокоит».
«Я действительно не хочу...»
«Я знаю, что это не шоколад, — сказал Саймон Руссо, — но это хороший повод съесть лучший яблочный пирог во вселенной и не чувствовать вины из-за калорий».
Флёретта даже улыбнулась. Кусочек довольно быстро сполз с её лица, но это было начало. Осталось достаточно, чтобы каждый мог взять по маленькому кусочку. Какое-то время на кухне слышалось лишь чавканье.
«ДИЛЛОН ?» — приглушённо раздался голос Шерлока, прижавшись к его плечу. — «Прости, что я вот так разваливаюсь. Просто…»
«Если бы ты не разваливалась на части, то я бы разваливался», — сказал он и поцеловал её в волосы. «Это тяжело, милая, очень тяжело. Мне так же жаль, как и тебе. Элиза была…
особенный."
«Да. Диллон, она мне очень нравилась, хотя я встречался с ней всего два раза, да ещё и на похоронах».
«Но все три раза были эмоциональными, такие встречи, которые сближают людей. Мне она тоже очень нравилась, правда». Он глубоко вздохнул и снова поцеловал её. «Почему он чувствовал, что должен убить её?»
«На этот раз мы даже не знаем. Может быть, она всё-таки что-то знала, и он боялся, что она сломается. И она сломалась, она позвонила тебе.
О Боже, мистер Мейтленд слишком рано привёл агентов.
«После похорон судьи Калифано все поверили, что все кончено».
Бен стоял один в арке гостиной. Он прочистил горло.
«Извините за беспокойство, но я забыл вам кое-что сказать. Когда мы с Кэлли сегодня утром пошли к Флёретт в здание Верховного суда, там была только Элиза. Она убиралась в вещах судьи Калифано и постоянно отвечала на телефонные звонки, очень нервничая. Мы поговорили всего несколько минут. Перед уходом я спросил её, могу ли я чем-то помочь. Она колебалась, я уверен. Она выглядела немного нерешительной, словно что-то задумала, но тут телефон зазвонил снова, и она жестом отмахнулась от нас.
Черт, Савич, я об этом и не подумал.
«Так что, возможно, она что-то знала», — сказал Шерлок. «Но что? И он был там, в квартире, с ней. Думаешь, он позволил ей поднять трубку, позвонить тебе, поговорить с тобой?»
Савич сказал: «Я бы не удивился. Возможно, ему нужно было снова рискнуть, и когда он услышал, как она разговаривает со мной по телефону, на этот раз всё было кончено».
А затем он задушил ее, как судью Калифано и Дэнни О'Мэлли».
Шерлок сказал, прижавшись лбом к шее Диллона: «А Флёретта была беспомощна, как и Элиза».
«Да, — сказал Бен. — У неё был пистолет, револьвер двадцать второго калибра, но он не дал бы ей возможности до него добраться».
Шерлок сказал: «Элиза была сильна, вероятно, сильнее Дэнни О’Мэлли. Должно быть, она с ним боролась».
Бен и Савич на мгновение замолчали. Бен почувствовал, как Кэлли подошла к нему сзади. Он не слышал её, но каким-то образом понял, что она здесь. Она прислонилась к нему, но ничего не сказала.
Савич сказал: «Да, держу пари, она боролась с ним, боролась изо всех сил. Её отвезли в Квантико. Доктор Конрад поехал туда, чтобы провести вскрытие. Поскольку мы приехали так быстро, сомневаюсь, что Гюнтер успел убрать все улики. Может быть, нам повезёт, и она успела его поцарапать. Хоть что-то, нам нужно только что-то».
Они сидели вместе, прислушиваясь к тихому гулу разговоров, доносившемуся из кухни. Савич поднял глаза и увидел, что Бен и Кэлли ушли.
Внезапно они услышали крик Шона.
Все как один подняли головы. «Жизнь продолжается», — сказал Савич, медленно поднимаясь и увлекая за собой Шерлока. Шерлок выпрямилась, потёрла лицо руками и пошла вместе с ним посмотреть, что разбудило Шона.
ШТАБ-КВАРТИРА ФБР
СУББОТА УТРО
ДОКТОР КОНРАД ПРИКРЕПИЛ увеличенную фотографию Элизы Викерс на пробковой доске позади себя. «Элиза Викерс боролась отчаянно. Она была крупной женщиной, весом сто пятьдесят фунтов, сильной и в отличной форме». Он указал на её руки. «У неё есть порезы, полученные при обороне, и она ранила его как минимум один раз, сорвав часть кожи. Мы пока не можем сказать точно, но кожа, вероятно, была с его шеи или лица. Она была под её ногтями вместе с его кровью, и никто не пытался её отмыть. Вы сказали, что он смеялся, когда уходил, агент Савич, но ему, должно быть, было ещё и больно, и он истекал кровью. Он должен был знать, что оставляет нам улики».
Савич сказал: «Он смеялся, потому что знал, что я слышал, как он ее убивает.
Он сделал это намеренно».
Доктор Конрад продолжил: «У нас достаточно данных для анализа ДНК, и как только он будет завершён, мы попытаемся найти совпадение не только по внутренним базам данных, но и через Интерпол».
Агент Фрэнк Хэлли сказал: «Ладно, ему нужно было убраться из Доджа к чертям, поэтому у него не было времени убрать за собой. Впрочем, профайлеры, возможно, правы: этот парень настолько чертовски высокомерен, что ему, возможно, было всё равно, он просто нас проигнорировал».
«Возможно, — сказал Джимми Мейтленд. — Любой, кто использует псевдоним Гюнтер Грасс, примерно такой же эгоист, как и любой убийца, которого я когда-либо видел».
Савич услышал, как мобильный телефон Шерлока играет начальные такты «Болеро», и поднял голову.
Он наблюдал за её лицом, пока она слушала, а затем сказал настойчивым голосом: «Мы приедем туда, как только сможем. Не принуждайте его. Не причиняйте ему вреда». Он шагнул к ней, когда она вскочила на ноги. «Диллон, нам нужно идти, сейчас же.
Это сын Саманты, его нашли, и тут начались проблемы.
Джимми Мейтленд не колебался. «Сын Саманты? Расскажи мне позже. Иди, но позвони мне, когда вернёшься, хорошо?»
Савич кивнул, уже бежав к двери конференц-зала.
«Бен, Кэлли, вы с нами».
Пока они бежали от лифта к своим машинам в гараже, Шерлок сказал: «Я приказал бостонскому отделению объявить тревогу по имени Остин Дуглас Барристер. Если имя появится, мне нужно будет немедленно позвонить. Это был шеф Говард Гербер из полицейского управления Питерсборо, штат Мэриленд. Он сказал, что у них захват заложников: мужчина в доме с женой и двумя детьми. Команда по освобождению заложников пыталась его отговорить, когда этот парень крикнул, что его зовут не Мартин Торнтон, а Остин Дуглас Барристер. Шеф Гербер понял, что только что прочитал это имя, поискал его в словаре и…
Позвонил мне. Я сказал ему, что мы приедем как можно скорее.
«Не потеряй нас», — крикнул Савич Бену и выехал на Porsche из гаража.
Савич направил свой Porsche на север по кольцевой дороге. Шерлок сказала ему и Бену по мобильному: «Сирена в порядке, Бен. Мы хотим добраться туда как можно быстрее. Пока не появился этот прорыв, мы не могли найти Остина Барристера. Он словно исчез с лица земли. Ни бостонское отделение, ни MAX не смогли его найти».
«Итак, похоже, Питерсборо находится примерно в десяти милях к западу от Олстона, штат Мэриленд, по трассе 270. Мы доедем примерно за сорок пять минут, особенно учитывая, что ты, Бен, сидишь на сирене. Скорее всего, доберёмся туда с эскортом из четырёх машин».
Бен сказал: «Я с тобой. Передай Савичу, что мы прямо за ним, по крайней мере, я стараюсь. Этот «Порше» — это нечто». Бен рассмеялся и выключил телефон.
Савич сказал своей жене: «Ты не сказала мне, что добавишь метку в систему».
«Да, я, честно говоря, не думал, что это к чему-то приведет, но кто знал?»
Савич покачал головой, как всегда поражённый её изобретательностью, посигналил и обогнал «БМВ» на скорости сто миль в час. «Значит, он использует имя Мартин Торнтон с тех пор, как сбежал из Бостона».
«Да. Команда по спасению заложников, вероятно, снова и снова кричала его имя, вы знаете, как они это делают — Мартин, ты слышишь нас, Мартин? — и он, должно быть, сломался и выкрикнул своё настоящее имя».
«Слава Богу за это».
«Слава Богу за начальника полиции, который вспомнил о тревоге и быстро отреагировал».
Сидя в «Краун Вик», Кэлли наблюдала за проносящимся мимо потоком машин: машины быстро останавливались при их приближении, словно стоя на месте. Когда они выехали на свободный участок, от Porsche она увидела лишь мелькнувший красный огонёк.
«Педаль газа в пол», — сказал Бен, и вскоре Porsche снова появился в поле зрения.
«Это самый странный день в моей жизни».
«Ты действительно думаешь, что сегодня странный день?»
«Не хмурь бровь, Бен Рэйвен. Сначала меня пускают на совещание на священном пятом этаже здания ФБР, а потом, опомнившись, мы уже гоняемся за «Порше» Савича по Мэриленду, чтобы найти этого парня, сына женщины, убитой тридцать лет назад».
«Вот почему я пошел в правоохранительные органы, — сказал Бен, — из-за волнения.
Это непрерывно».
«Ага, конечно, как вы говорите. Полицейские, с которыми я разговаривал, обычно жалуются на скуку — целыми днями торчать в телефоне и за компьютером».
Они вышли на поворот, и Porsche резко набрал скорость на выходе из поворота.
«Боже мой, — сказал Бен. — Успокойся, моё сердце. Эта машина может ехать, только посмотри на неё».
Кэлли рассмеялась над ним: «Так купи себе такой же — к своему грузовику».
«Ты бы предпочел, чтобы я забрал тебя на Порше или на грузовике?»
«Теперь мы идём на свидание? Ты спрашиваешь, какую машину я предпочитаю?»
Он пожал плечами. «В грузовике, наверное, было бы весело. Вы с моей собакой могли бы высунуться из окна, высунув языки на ветру. Ну, по крайней мере, летом было бы весело. А насчёт Porsche — я бы, наверное, получил столько штрафов за превышение скорости, что меня бы выгнали из полиции».
Она снова рассмеялась, покачала головой и снова засмеялась. Это было здорово.
«Если серьёзно, особенность Porsche в том, что как только нога касается педали газа, она набирает вес и давит всё сильнее и сильнее. Взгляните хотя бы на Савича. Думаете, он вообще понимает, с какой скоростью едет?»
«Да, я думаю, он точно знает, с какой скоростью едет».
«Ну, может быть, в этой ситуации ты и прав. Как думаешь, сто десять миль в час?»
Она покачала головой, постучала пальцами по подбородку. «Нет, скорее, сто двадцать». Она помолчала, а затем повернулась к нему. «Хорошо, теперь я поняла. Ты меня отвлекал. И у тебя это отлично получалось. Ты меня рассмешил».
Спасибо. А теперь, на нашем первом свидании, я хочу поехать на грузовике. Хочу съездить в глушь Вирджинии, в какой-нибудь загородный барбекю-ресторан, где нет скатертей, только длинные деревянные столы и ёмкости, наполненные льдом и пивом. Эй, ты теряешь его из виду.
«Crown Vic» рванул вперёд. Сто миль в час. Бен услышал сирены позади себя. Отлично, их эскорт был с ними. Ему нужно было приблизиться к Савичу, иначе копы сойдут с ума при виде этого несущегося «Порше». Он включил рацию и вызвал диспетчера. «Это детектив Бен Рэйвен, шоссе 270. Мы только что проехали Роквилл, штат Мэриленд. Направляемся в Олстон, а затем ещё десять миль на запад до Питерсборо. Передо мной агент ФБР Диллон Савич за рулём красного «Порше 911». Сирена включена, а за мной две полицейские машины.
Сообщите дорожному патрулю о нашем местоположении и Porsche. Это чрезвычайная ситуация». Он выслушал, пару раз сказал «да» и отключился.
«Ладно, если повезёт, всё будет хорошо. Давайте послушаем, чтобы продемонстрировать компетентность».
«Удивительная вещь — компетентность. Я всегда приятно удивляюсь, когда спотыкаюсь об неё».
Бен заметил «Порше». «Он только что проехал мимо патрульной машины, выезжавшей с автострады. Я ещё раз позвоню диспетчеру, просто чтобы убедиться».
Бен запомнил номер патрульной машины и снова связался с диспетчером.
Они смотрели, как патрульная машина немного отъехала. «Хорошо».
Кэлли вдруг спросила: «Зачем ему преследовать Флёретт?»
«Вот так много отвлекающих моментов», – подумал Бен и сказал: «Я все думал,
То же самое. Может, она ещё одна незавершённая ниточка. Как Элиза.
«Не думаю, что Элиза была просто безнадёжной зацепкой. Не забывайте, она звонила Савичу, чтобы что-то ему рассказать, возможно, что-то, что она знала, но раньше не говорила. А почему бы и нет? Потому что боялась? Или потому что была причастна к чему-то, что привело к убийству моего отчима?»
«Ого, это огромный скачок. Но вы же репортёр, вам платят за то, чтобы выдвигать смелые предположения, верно?»
«Вы действительно думаете, что это такая уж дикая догадка?»
«Может быть. Кто знает? Эй, я пытаюсь не убить нас здесь. Сейчас я еду сто десять миль в час. Следите за патрульными машинами. Или за пешеходами, которые могут перебегать дорогу». Он положил руку в перчатке ей на ногу, и она снова рассмеялась. «Тебе действительно нужно уютное, беззаботное местечко, где всё лицо обмазано соусом для барбекю, а Билли Боб пытается к тебе приставать?»
Она снова рассмеялась. «Вот именно. И подумать только, я буду с таким парнем — грузовик, пиво, тестостерон, классная задница. Чего ещё желать девушке?
Смотри, Элтон приближается. Я буду следить за Питерсборо.
«Просто следите за Porsche. Шерлок, наверное, держит Макса на коленях и подсказывает им дорогу».
«Нет, она настоящий навигатор. Держу пари, она пользуется обычной старой картой».
Бен замедлил ход, чтобы не отставать от «Порше». Полицейские машины позади него держались в тридцати футах позади.
Савич привёл их прямо в квартал домов в стиле ранчо, расположенный недалеко от шоссе. Вокруг одного из них выстроилось полдюжины патрульных машин, а за ними пряталось ещё около дюжины полицейских, используя машины в качестве щитов.
ГЛАВА
28
ПИТЕРСБОРО, МЭРИЛЕНД
Соседи собрались , разговаривали, показывали пальцами, выглядели одновременно испуганными и взволнованными, за полицейским оцеплением в полуквартале от дома. Савич остановил свой «Порше» за патрульной машиной в трёх домах от дома Остина Дугласа Барристера. Бен и две машины дорожной полиции остановились за ним.
Они с Шерлоком увидели мужчину в тяжёлой куртке с мегафоном в руке и бросились к нему. Прежде чем они успели до него добраться, офицер крикнул:
«Эй, приятель, вали отсюда!»
Савич повернулся, вытащил удостоверение и поднёс его к лицу офицера. «Где шеф Гербер?»
Офицер Ридли посмотрел на здоровяка в чёрной кожаной куртке, только что вылезшего из роскошного красного «Порше», который стоил бы ему трёхгодичной зарплаты, и сказал: «И кого это волнует, что вы из ФБР? Шеф полиции Гербер занят. Это местное дело, агент, мы им займёмся».
«Давайте попробуем ещё раз, офицер. Где шеф Гербер?»
Ридли сделал ещё один шаг к нему, наклонившись прямо ему в лицо. «И какое, чёрт возьми, это твоё дело?»
Савич схватил Ридли за воротник и поднял его на ноги. «Я спросил вас, где шеф Гербер, офицер».
«Эй! Что здесь происходит? Эй, ты, опусти этого офицера! Отойдите!»
Второй офицер потянулся за пистолетом. Шерлок схватил его за руку и ткнул ему в лицо своим удостоверением. «Даже не думайте направлять пистолет на федерального офицера. Отойдите все».
"Но-"
Шерлок сказал: «Мы здесь, потому что мужчина в этом доме… его мать позвонила мне, отчаянно прося о помощи. ФБР разыскивает его. Где же шеф Гербер?»
«Здесь, агент Шерлок». К ним подошёл крупный, крепкий полицейский лет пятидесяти, с детским лицом и брюшком, начинавшим выходить за пределы широкого кожаного ремня.
«Успокойтесь, ребята. Я ожидал этих людей. Лью, отвали. Вы оба, возвращайтесь к работе».
Савич медленно отпустил офицера Ридли, но не повернулся к нему спиной.
В воздухе витал тестостерон, а из-за неопределенности происходящего в доме в крови бурлил адреналин — взрывоопасное сочетание.
Шерлок протянула руку. «Я специальный агент Шерлок, ФБР. Это специальный агент Савич. Вы — шеф Говард Гербер?»
«Это так». Он пожал им руки. «Вы очень быстро добрались».
Шерлок сказал: «Мы уже несколько дней ищем мужчину, который живёт в этом доме. Спасибо, шеф, что так быстро позвонили. Это наше личное дело, а также и профессиональное. Мы думаем, что сможем помочь».
Офицер Ридли всё ещё тяжело дышал, но Савич понял, что теперь он контролирует себя. По крайней мере, достаточно, чтобы не вытащить пистолет и не выстрелить. Савич сказал, не повышая голоса, не повышая голоса, но сохраняя спокойствие и контроль: «Расскажите нам, что здесь происходит, шеф».
«Как я уже сказал агенту Шерлоку, парня, который здесь живёт, зовут Мартин Торнтон. У него жена Джанет и две дочери восьми и десяти лет, которые находятся дома, и он не выпускает их. Примерно полтора часа назад нам позвонил сосед. Они услышали выстрел и крики. Мы думаем, муж сошёл с ума. Почему – мы не знаем. Джо Гейнс, тот, что с мегафоном, из команды по спасению заложников. Он пытается снова поговорить с этим парнем, наладить диалог. Пока что парень почти не разговаривает, разве что один раз крикнул, что его зовут не Мартин Торнтон, а Остин Дуглас Барристер. Тогда мы проверили имя и нашли сигнал тревоги, чтобы он позвонил вам, агент Шерлок». Он на мгновение замолчал, глядя на Савича. «Ладно, ты сказал, что это тоже личное. Я рассказал тебе факты, которые мне известны, теперь твоя очередь меня просветить».
Савич сказал: «Он нам нужен как возможный свидетель по делу об убийстве, и я многое знаю о его жизни. Дайте мне жилет. Я должен поговорить с ним. Возможно, я единственный, кто сможет до него достучаться. Его мать — причина его срыва, и я единственный, кто её знает. Она чрезвычайно важна для него. Вам придётся мне поверить. Это лучший шанс для его жены и дочерей. И для Остина тоже».
Шеф Гербер внимательно слушал, улавливал каждую интонацию, а затем принял решение. «При обычных обстоятельствах я бы не стал подпускать к этому дому хот-дога, подъезжающего на красном «Порше». Он замолчал. Затем медленно кивнул. «Хотя, похоже, эти обстоятельства не совсем обычные. Джо, дай агенту Савичу мегафон, он ему понадобится. Дункан, достань агенту Савичу кевларовый жилет. Закрой рты, я возьму на себя ответственность». Он внимательно посмотрел на Савича. «Ты действительно в этом уверен?»
«Настолько уверен, насколько это вообще возможно».
«Теперь я вас узнал. Вы тот самый агент ФБР, который ведёт дело об убийстве в Верховном суде, да?»
"Да."
Офицер Дункан протянул Савичу жилет. Савич снял кожаную куртку, стянул кожаные перчатки и бросил их Шерлоку. Он натянул жилет поверх рубашки. Надев кожаную куртку, он застегнул её поверх кобуры на поясе. Он тихо сказал Шерлоку, взяв её руки в свои: «Ещё один день в раю, да, дорогая? Помолись немного».
Ей хотелось обнять его и не отпускать. Она не хотела, чтобы он приближался к этому безобидному на вид дому, где внутри сидит маньяк с пистолетом. Она сказала: «Я буду молиться, можешь на это рассчитывать». Во рту у неё пересохло от страха. Она сглотнула, но голос всё ещё был хриплым и хриплым. «Береги себя, Диллон». Она отступила назад. Она почувствовала чьё-то прижатое к спине, мужскую руку на своей руке. Это был Бен, а рядом с ним Кэлли.
Савич взял мегафон у Джо Гейнса и направился к подъездной дорожке. Прямо посередине переднего двора возвышался большой дуб. Он увидел баскетбольное кольцо, установленное над двойными гаражными воротами. Сетка была порвана, что свидетельствовало о его длительном использовании. К закрытым левым воротам гаража прислонялись два девичьих велосипеда. Он прошёл мимо спящих розовых кустов, обрамлявших фасад дома. Шторы на единственном большом панорамном окне были задернуты. Он слышал за спиной приглушённые голоса полицейских, а вдали – встревоженные и возбуждённые разговоры соседей. Он подумал, не раздастся ли ещё один выстрел, и он не умрёт ещё до того, как упадёт на землю.
Он остановился прямо перед тем, как съехать с подъездной дорожки на тротуар, ведущий к узкому крыльцу. Он поднял громкоговоритель. «Мартин, Остин…»
Меня зовут Диллон Савич. Я агент ФБР. Я знаю твою мать. Именно из-за неё я здесь. Она очень переживает за тебя. Если поговоришь со мной, я всё тебе расскажу.
Мертвая тишина.
«Твоя мать, Саманта Барристер, беспокоится о тебе, Остин. Позволь мне войти и рассказать, что она мне сказала».
Савич не двигался, просто держал мегафон свободно у себя на боку.
В доме послышалось движение, затем раздался тихий женский голос. Жена, слава богу, была жива.
Савич стоял неподвижно, словно камень, холод проникал сквозь его ботинки и перчатки. Наконец он увидел, как приоткрылась входная дверь, уловил какое-то движение и понял, что это Мартин Торнтон — Остин Дуглас Барристер — стоит прямо за приоткрытой дверью, вне зоны досягаемости полиции у обочины.
Он не произнес больше ни слова, просто ждал.
«Ты лжец», — сказал Остин. «Моя мама умерла тридцать лет назад. Ты меня слышишь? Кто-то её убил! Так кто ты, чёрт возьми, такой? Зачем ты мне так лжёшь?»
Голос был тихим и испуганным, и было что-то ещё, потеря контроля, почти на поверхности. Но он задал вопрос, и это было точно.
«Я не лгу, Остин», — сказал Савич и сделал еще один шаг по короткому тротуару.
«Меня зовут Мартин. Остин, это кто-то другой. Не двигайся!»
«Хорошо, не буду. Но я тебе не лгу».
«Конечно. Кто тебе рассказал о моей матери?»
«Позвольте мне подойти поближе, и я вам все расскажу».
Минута молчания, затем: «Хорошо, вы можете подняться на крыльцо, но не ближе».
Савич медленно и спокойно прошел по тротуару, поднялся на крыльцо и стал ждать.
"Разговаривать."
«Я видел твою мать неделю назад, в пятницу вечером, недалеко от Блессед-Крик. Я ехал к домику, где мы с семьёй остановились на выходные, и у меня произошёл сбой. Я как раз закончил менять колесо, когда перед моей машиной выбежала истеричная молодая женщина, утверждая, что её пытаются убить, и мне пришлось немедленно отвезти её домой. Больше мне ничего не удалось от неё добиться. Я последовал её указаниям и оказался у огромного дома на вершине холма.
Это был твой старый дом, Аус... Мартин. Я усадил её на диван в гостиной, пока обыскивал дом, но никого не нашёл. Когда я вернулся туда, где оставил твою маму в гостиной, её уже не было.
Мартин Торнтон закричал: «Она мертва, слышите? Мертва уже тридцать лет. Вы всё это выдумали, мистер. Вас послал мой отец? Нет, он никак не мог меня найти».
Савич продолжил, сохраняя спокойствие в голосе: «Саманта приснилась мне уже на следующую ночь после того, как меня срочно вызвали в Вашингтон.
И снова на прошлой неделе. Она упомянула тебя, своего сына, своего драгоценного мальчика.
Поскольку мы не смогли найти тебя, мы объявили тревогу, и шеф Гербер позвонил нам, когда ты недавно выкрикнул своё настоящее имя. Я не лгу, Мартин. Зачем мне лгать?
Савич знал, что полицейские никого из них не слышат.
Голос Мартина Торнтона дрожал. «Я не хотел произносить это имя, оно просто вырвалось у меня из уст. Что вы говорите? Призраков не существует. Моя мама не могла вернуться — как она могла?»
«Я не знаю, но она приходила ко мне, потом была во сне.
Мартин, я здесь, чтобы помочь тебе, но не смогу, пока не узнаю, что изменилось в твоей жизни, что с тобой случилось, что заставило тебя так поступить. Войди. Я не собираюсь причинять вред тебе или твоей семье. Я здесь ради тебя, но прежде всего ради твоей матери, Саманта, и не как агент ФБР.
Дверь плавно распахнулась, и в профиль показался мужчина. Затем он повернулся к нему. Савич знал, что Остин Дуглас Барристер всего на пару лет старше его, около тридцати семи, но выглядел старше. У него были редеющие чёрные волосы, очень бледное лицо и невероятно красивые глаза его матери. Но его зрачки были расширены, огромные и чёрные от страха, как и у неё. Он был худым, немного сутулым, в тёмно-коричневых вельветовых брюках, кроссовках и белой рубашке под тёмно-коричневым свитером с V-образным вырезом. Он услышал, как его жена Джанет сказала: «Впусти его, Мартин. Я ему верю. Это звучит слишком безумно, чтобы…»
Если честно. Пойдём, мы всё решим. Впусти его.
Савич увидел, что Мартин держит на боку дробовик — оружие, способное пробить дыру в человеке, независимо от того, в кевларовом бронежилете он или нет.
Мартин медленно кивнул. Он посмотрел на копов, слегка отпрянул. «Хорошо, можете войти, но я всё равно считаю вас сумасшедшим». Затем он рассмеялся. «Я сказал, что вы сумасшедшие? Это делает нас обоих сумасшедшими. Как, вы сказали, вас зовут?»
«Диллон Савич».
«Полицейские дали тебе пистолет?»
«Я же говорил вам, что я агент ФБР. Конечно, у меня есть пистолет. Он в кобуре на поясе. Хотите, я его здесь выброшу?»
Мартин Торнтон пристально смотрел на него, крепко сжимая ружье в правой руке.
Савич был достаточно близко, чтобы разглядеть, что это была модель СКБ 785 – прекрасное оружие, искусно изготовленное, с автоматическим эжектором и покрытием из нитрита серебра. Оно было дорогим и смертоносным.
Мартин Торнтон медленно произнёс: «Нет, оставь его в кобуре. Входи».
«Хотите отправить Джанет и девочек?»
Внезапно справа от Мартина возникла женщина. «Нет, я не хочу оставлять Мартина. Мне и здесь хорошо. Девочки заперты в спальне.
С ними тоже всё в порядке. — Она глубоко вздохнула. — Это уже случалось дважды. Мы справились. Входите, агент Савич.
«Да, ладно, заходи», — сказал Мартин и отступил назад, стараясь не показываться полностью в дверях. Савич его за это не винил. Савич оглянулся, кивнул шефу Герберу, прежде чем войти в дверь и помахать ему рукой.
Он вошёл в дом. Там было темно и сумрачно. Он едва мог разглядеть женщину, стоящую рядом с Мартином. Он спросил: «Можно включить свет?»
Мартин закрыл и запер входную дверь, затем щелкнул выключателем.
Савич заглянул в просторную гостиную, длинное, узкое помещение с двумя толстыми коврами на деревянном полу, удобной мебелью, обилием ситца.
Женственно, но гостеприимно. Дом выглядел как дом, счастливый, довольный. Такое уже случалось дважды? И Джанет держалась? Это говорило о ней, о них. Она была почти одного роста с мужем, пухленькая, пышногрудая, с длинными, от природы вьющимися тёмно-каштановыми волосами.
Савич увидел зияющую дыру в стене гостиной, где Мартин выстрелил в упор. Вот что услышали соседи, и поэтому они вызвали полицию.
Савич искренне надеялся, что Мартин Торнтон больше не потеряет самообладание и не проделает в нём такую же дыру. Но вдруг он засомневался.
Глаза Мартина стали горячими и темными.
ГЛАВА
29
САВИЧ НЕ ДВИЖАЛСЯ . Он почти перестал дышать. В этот момент он подумал, что выстрел из СКБ с такого близкого расстояния сделает с его грудью.
Вероятно, он разорвал бы и жилет, и его самого, и он бы умер так быстро, что даже не заметил бы этого. Он улыбнулся Мартину Торнтону. «Эта дыра в стене. Знаешь, о чём я подумал?»
Мартин моргнул, его взгляд медленно сфокусировался. Он посмотрел на стену.
"Что?"
«Я подумал, что впервые вижу, что выстрел из дробовика может сделать со стеной, и мне стало интересно, что он сделает с человеческим телом. На мне кевларовый жилет, но даже в нём, думаю, меня бы разнесло отсюда до соседнего квартала. Это было бы ужасно».
Мартин посмотрел на него так, словно тот потерял рассудок. Он медленно покачал головой.
«Нет, я не хочу думать, что это с тобой сделает».
«Надеюсь, тебе никогда этого не придётся увидеть. А теперь послушай меня внимательно, Мартин. Ты меня слышишь?»
Савич ждал. Мартин медленно кивнул. Савич увидел, как его пальцы ослабли на спусковом крючке, как он теперь держит ружьё свободнее. Хорошо, он привлёк его внимание.
«Ты уже совершил очень жестокий поступок, выстрелив из ружья, но никто не пострадал. А теперь сосредоточься, сосредоточься. Мартин, я хочу, чтобы ты заглянул внутрь себя. Посмотри на сильные чувства, которые заставили тебя это сделать.
Рассмотрите их, поразмышляйте над каждым из них. Смотрите на них так, как будто вы хотите съесть что-то, в чём не уверены, но голодны, испытываете непреодолимое желание съесть всё, что попадается вам на глаза. Я хочу, чтобы вы спросили себя, откуда берутся эти чувства.
Мартин выглядел растерянным. «Не знаю. Я не хочу на них смотреть. Хочу, чтобы они ушли и не трогали меня, но они не уходят. Они скапливаются в моей голове, и я не могу ясно видеть, не могу их разделить. Они появляются внезапно и сводят меня с ума, они просто… случаются, как сегодня утром, всё просто выскочило. Я знал, что это происходит, но не мог это остановить, просто не мог».
«Ты сильный человек, Мартин. Ты пережил то, что многим мужчинам не пережить, поэтому я знаю, что ты тоже справишься. Я не врач, чтобы давать тебе лекарства или советовать медитировать, чтобы не дать чувствам захлестнуть тебя.
«Я знаю следующее: мы с тобой стоим здесь, у тебя в руке ружье, снаружи полиция, а твоя семья напугана.
Это реальность, Мартин, и это может обернуться трагедией. Тебе нужно разобраться с этим прямо сейчас. Без насилия, без дальнейшей потери контроля. Я хочу, чтобы ты сосредоточился на самом реальном для тебя существе в мире — на твоей жене Джанет, которая напугана, хотя и искусно это скрывает. Ты же не хочешь, чтобы она ещё больше боялась, правда?
«Я… я… нет, не хочу. Я ненавижу, когда это происходит, потому что вижу, что она боится, боится меня. И ещё больше она боится за девочек. О Боже, как я люблю Джанет».
«Понимаю почему».
Мартин покачал головой, словно очнувшись от тумана. Его голос дрожал, когда он сказал: «Простите. Я понимаю. Кажется, мне уже лучше. Чувства, кажется, отступают, я снова контролирую себя. Серьёзно, я не просто так это говорю. Пожалуйста, агент Савич, сядьте».
Мартин замолчал, его рука ещё сильнее ослабила хватку на прекрасном чёрном ореховом прикладе ружья. Он произнёс голосом, странно детским и задумчивым:
«Я никогда раньше не встречал агента ФБР». Он повернулся к жене, и его голос стал спокойнее, менее испуганным. «Джанет, ты слышала, что он сказал?»
«Да, и мне это очень понятно, Мартин. Раньше ты не хотел идти к врачу, но теперь нам придётся это сделать». Она взглянула на Савича и снова быстро перевела взгляд на ружьё.
«Джанет, ты слышала, что он сказал мне о моей матери?»
Она кивнула. «Да. Он сказал, что твоя покойная мать приходила к нему, а потом снова приходила во сне. Она говорила о тебе, своём драгоценном мальчике. Она хочет, чтобы он помог тебе». Она коснулась плеча мужа. «Мартин, пожалуйста, опусти ружьё. Я больше никогда не хочу его видеть, никогда. Я хочу выбросить его в реку».
Он кивнул и ухмыльнулся ей, по-настоящему ухмыльнулся. «Ремонт стены обойдётся нам в целое состояние».
«Забудь про стену. Агент Савич нам поможет, Мартин». Она протянула руку. «Дай мне эту штуку. Я знаю, она красивая. Знаю, ты за неё кучу денег отдал, но она меня пугает. Она всё разрушает. Я её выгружу и положу у входной двери. Хорошо?»
«Вот», — только и сказал он и протянул ей ружьё. Она на секунду замерла, потому что ей очень не хотелось к нему прикасаться, но взяла и сделала именно то, что обещала. Она подошла к входной двери, разрядила ружьё и положила его на пол.
«Мы», – подумал Савич. Джанет сказала «мы», а не только её муж. И, возможно, это было правильно. Когда она вернулась, он сказал: «Пожалуйста, вы оба, называйте меня Диллон». Странно, как мало кто называл его по имени, но каким-то образом в данных обстоятельствах он понял, что это правильно. Он улыбнулся им обоим.
«Спасибо, Диллон», — сказала Джанет. «Садись, Мартин. Я пойду поговорю
Девочкам. Они напуганы, и я хочу, чтобы они знали, что всё в порядке.
Я сейчас вернусь».
Мартин выглядел нерешительным, но лишь на мгновение. «Ладно. Прости, Джанет, я не хотел… Боже, девочки, я напугал их до смерти. Мне так жаль».
Она обняла его, поцеловала в щеку. «Всё будет хорошо. Я поговорю с девочками, всё им пойму, а потом вернусь. Я оставлю их в спальне, думаю, так они будут чувствовать себя в большей безопасности. А теперь, Диллон, хочешь кофе?»
Он улыбнулся ей. «Чай был бы чудесен».
«Настоящий любитель чая. Боже мой, мы в этом доме кофеманы. Я сейчас вернусь. Поговори с ним, Мартин. Поговори с ним, расскажи ему всё, а потом выслушай». Она кивнула, похлопала мужа по плечу и легонько усадила его в большое мягкое кресло с карманом для пульта дистанционного управления сбоку, очевидно, в его кресло.
Мартин опустился в кресло, словно старый друг, и вытянул ноги перед собой. Словно по привычке, он полез в боковой карман кресла, нащупал пульт, поднял руку. Он пока не смотрел на Савича, просто смотрел на пульт какое-то время. Затем он растопырил ладони на ногах, словно пытаясь расслабиться. Он сказал, всё ещё не поднимая глаз: «Я потерял его. Просто потерял. Как и сказала Джанет, такое случалось и раньше, но у меня никогда раньше не было оружия». Он вздрогнул, глубоко вздохнул и наконец встретился взглядом с Савичем. «На прошлой неделе я был на оружейной выставке в Балтиморе, купил SKB и большую коробку патронов».
"Почему?"
«Я, честно говоря, не знаю. Я чувствовал, что должен это сделать. Что-то меня подталкивало, как будто держало за горло. Я чувствовал, что приближается что-то плохое».
«Это было воспоминание или сон, что?»
«Сон, где всё черно, и я прячусь, где, я не знаю, но в глубине души знаю, что должен оставаться в укрытии. Я знаю, что происходит что-то ужасное, но не могу пошевелиться».
«Вы думаете, это как-то связано с убийством вашей матери?»
Мартин посмотрел на дыру в стене гостиной. «Всё было черно. Я ничего не видел, даже не мог понять, где нахожусь. Я даже не знал, что мою мать убили, пока мне не исполнилось восемнадцать».
«Вы не знали или не помнили?»
«Я точно не знаю, что именно. Я знал только, что её больше не было. Шериф Хармс — я его очень хорошо помню — он был тогда моложе, чем я сейчас — я видел его во сне, когда мне было восемнадцать. Я действительно видел свою руку в его руке. Моя была такой маленькой, а его — как у гиганта, я это помню. Он вёл меня вниз, а там был мой отец и ещё много людей, очень серьёзные и грустные. Он передал меня отцу. Потом я ничего не помню, кроме того, что мы жили в Бостоне,
Хотя я не помню, как переехал туда, как и почему. Мамы не стало, и это было очень тяжело, но отец сказал, что мы не виноваты в её смерти, что он ждёт, что я вырасту хорошим, сильным молодым человеком.
«Через некоторое время я перестал спрашивать о ней и думать о ней, смирившись с тем, что мы с отцом в Бостоне, и я пошел в школу и завел друзей, как любой другой ребенок.
«Как я уже говорил, я ничего не знал о смерти моей матери, пока мне не исполнилось восемнадцать. Примерно за два месяца до окончания школы мне начали сниться кошмары — очень жестокие сны о том, как людям перерезают горло, кого-то закалывают в грудь — ужасные сны, кровь была повсюду, и я просыпался с криком». Он сделал паузу, содрогнувшись от воспоминаний. «Помню, как однажды пришёл отец. Он ничего не сказал, даже когда я выдохнул сон. Он стоял там, смотрел на меня, как на чудака, как будто боялся меня. Потом он ушёл и не возвращался, когда мне снились другие сны. Я проснулся один и остался один». Мартин посмотрел на Савича. «Примерно тогда я понял, что что-то действительно не так».
Отец Мартина ничего об этом не сказал Шерлоку. Разве адвокат Таунсенд не понимал, что означают эти сны? Конечно, понимал.
Савич подался вперед на диване, зажав руки между коленями.
«Позже вы говорили с отцом о своих снах?»
Мартин покачал головой. «Я не мог, и, кроме того, я знал, что он не хочет знать. Я смотрел на него и двух своих маленьких, капризных и нормальных сводных сестер за обеденным столом и думал: сегодня ночью мне может присниться, что кто-то закалывает… Кэсси перерезала ей горло и перерезала горло Тэмми. Я видела их кровь, их удивление, выражения их лиц, а потом они были уже мертвы.
«Я не мог об этом говорить. Они бы не поняли. Отец вёл себя так, словно предпочёл бы, чтобы меня вообще не было рядом, словно предпочёл, чтобы меня вообще не существовало. Он словно боялся меня».
«Что случилось потом? Ты что-нибудь рассказал отцу?»
«Да, однажды я спросил его, как умерла моя мать».
«Ни с того ни с сего? Впервые с момента её убийства в 1973 году вы догадались его спросить?»
Мартин медленно кивнул. «Да. Это пришло ко мне, возможно, из-за снов, не уверен. Но оно вырвалось наружу. Внезапно мне захотелось узнать».
«Что сказал твой отец?»
«Он рассказал мне, что в день моего шестого дня рождения произошёл ужасный несчастный случай. Моя мама поскользнулась, упала на кухонный нож и умерла.
И он привёз меня сюда, в Бостон, чтобы мы оба могли восстановиться и начать всё заново. Он назвал её смерть несчастным случаем. Вы можете в это поверить?
«Я так понимаю, вы ему не поверили?»
«Нет, я видела по его глазам, что он что-то скрывает. Теперь я понимаю, что он не хотел, чтобы мои сводные сёстры или мачеха, Дженни, узнали об этом, и
бойся, может быть, бойся его.
«И я отправился на поиски самостоятельно. Я нашёл информацию о барристерах в подшивках старых газет. Помните, это было ещё до появления интернета, в 1984 году. Но этого было достаточно, чтобы вернуться назад. Я ясно помнил дорожный знак:
Блессед-Крик. Я знал, что это маленький провинциальный городок в горах Поконо, на северо-востоке Пенсильвании. Я поехал туда. Мне не потребовалось много времени, чтобы просмотреть архивы того времени, и я узнал, что её убили, а отец увез меня в Бостон сразу после похорон.
«Ты поэтому исчез после окончания школы? Думал ли ты, что твой отец как-то к этому причастен?»
Мартин избегал встречаться с ним взглядом.
«Послушай меня, Мартин. Тебе было всего шесть лет, когда её убили.
У детей есть удивительная способность блокировать то, что может им навредить. И именно это ты и сделал. Ты спас себя, подавляя всё произошедшее до тех пор, пока не повзрослел и не стал более готовым столкнуться с этим лицом к лицу.
«Знаю, знаю». Он сцепил руки, и Савич понял, что на данный момент они уже добились достаточного.
«Эй, Мартин, не волнуйся. Покажи мне, как работает этот пульт. Выглядит очень стильно».
ГЛАВА
30
ПЯТЬ МИНУТ СПУСТЯ Джанет Торнтон вошла в гостиную и увидела, как её муж показывает агенту ФБР, как пользоваться пультом дистанционного управления, в котором она ещё не разобралась. Она несла яркий деревянный поднос, на котором стояли кофе, чай и небольшая тарелка с печеньем. Она налила Савичу чаю и, вопросительно приподняв бровь, протянула ему поднос.
«Натуральный — это нормально. Спасибо».
Чай был восхитительным. Он и не заметил, как замёрз. Всё было так обыденно, так нормально: сидеть здесь, узнавать что-то про отдалённый район, пить чай и знать, что скоро узнаешь, почему Мартин уехал на следующий день после окончания школы. Пока что пить чай было просто замечательно. Он пил, чувствовал тепло, разливающееся по всему животу, и благодарил Бога, что всё ещё жив. «Моя жена, тоже агент ФБР, сейчас на улице с полицией и вашими соседями. Я хотел бы ей позвонить, сказать, что всё в порядке. И ещё, я не хочу, чтобы копы волновались, может, он что-нибудь здесь устроит. Ты согласен, Мартин?»
Мартин выпил кофе, ничего не сказал, только кивнул.
«Это очень хорошая идея», — сказала Джанет, садясь на другой конец дивана, как можно ближе к мужу, но при этом не забираясь к нему на колени.
Шерлок ответил прежде, чем прозвучала вторая нота в «Болеро».
«Шерлок, это я. Мартин обезоружен, мы разговариваем, всё под контролем. Он спокоен и рассудителен, рассказывает мне, что с ним случилось. Пожалуйста, передайте шефу Герберу и Джо Гейнсу, переговорщику по освобождению заложников, что они могут отступить, по крайней мере, убрать оружие. Нет причин, чтобы кто-то пострадал».
Он услышал её голос, а затем она снова ответила на звонок: «Шеф Гербер не пойдёт на это. Ты должен сам ему сказать, Диллон».
Савич сделал это медленно и легко, дав шефу Герберу понять, что он не находится под каким-либо давлением.
«Да, я в этом уверен. Честно говоря, я прямо сейчас пью отменный чай. Передо мной тарелка шоколадного печенья. С Джанет Торнтон всё в порядке, как и с девочками. Думаю, будет лучше, если ты разгонишь соседей и скажешь им, что всё в порядке. Я не хочу, чтобы они смотрели на Мартина как на какого-то чудака, который взбесится, когда выйдет отсюда».
Последовала долгая пауза, затем шеф Гербер сказал: «Я так и сделаю, агент Савич. Ваша жена сказала, что если я вам не верю, то могу просто повесить трубку и уплыть на Фиджи. Неплохая идея, правда. Но вы должны знать, что никто из моих людей не уйдёт отсюда, пока я не увижу Мартина Торнтона под стражей и всех…
благополучно выбрался из этого дома».
«Поверьте, шеф Гербер, я ценю это. Спасибо за сотрудничество. Это займёт ещё немного времени. О да, не могли бы вы передать моей жене, что это займёт ещё немного времени?» Он выключил телефон и сунул его обратно в карман куртки.
«Ты не стесняешься в выражениях, правда?» — спросила Джанет Торнтон, и ее темная бровь изогнулась на добрый дюйм.
«Нет смысла. Вы оба прекрасно знаете, как обстоят дела, что происходит снаружи. Шеф Гербер — хороший человек. Он со всем разберётся. Что касается ваших соседей, думаю, вам стоит уехать отсюда. Люди не забывают звук выстрела или полицейские машины по всему району, особенно когда рядом дети».
«Нет, не стоит стесняться в выражениях», — сказал Мартин. «Да, мы переедем. Я пока не загадывал так далеко».
«Конечно, нет», — сказал Савич. «Хочешь вернуться к этому, Мартин?»
"Да."
«Расскажи мне, почему ты исчез сразу после окончания университета, не сказав ни слова отцу?»
«Когда он посмотрел мне прямо в глаза и сказал, что смерть моей матери была несчастным случаем, внутри что-то умерло. Я просто не мог принять, кем он был и что он собой представлял. Я очень хорошо помню, как подумал, что мой старик лгал мне, нагло лгал, и не из-за меня, заметьте, а из-за своей жены Дженни, моей мачехи и их двух дочерей. Я понял, что не имею никакого отношения к его новой жизни. Если бы он мог, думаю, он бы замял меня под ковёр или выбросил вместе с мусором».
«Моя жена, агент Шерлок, сказала, что это совершенно неправда. Когда она говорила с твоим отцом, он сходил с ума от желания узнать, где ты».
В ясных карих глазах Мартина, очень умных глазах, теперь не было ни тени безумия, только недоверие. «Возможно, это было как раз кстати. Я ему действительно не верю».
Савич кивнул. «Ты знаешь его лучше нас. Но скажи мне, почему ты стёр себя?»
«Стер себя», — медленно повторил Мартин, словно пробуя слова на вкус. «Да, пожалуй, я это сделал. Я обрёл совершенно новую личность. Это несложно, если живёшь в Бостоне и готов рискнуть. Я обращался к людям на улице — к скупщикам краденого, к наркоманам, — пока не нашёл тех, кто согласился продать мне личность. Я купил себе имя — Мартин Торнтон, получил номер социального страхования, водительские права, всё необходимое, а затем автостопом уехал из Бостона, никому не сказав, куда еду. На самом деле, я и сам не знал».
"Куда ты ушел?"
«Сначала я уехал в Сиэтл, устроился заправщиком, начал зарабатывать на жизнь, чтобы учиться. Сны прекратились. Казалось, что, когда я узнал об убийстве матери, мне больше не нужно было видеть сны. Самое забавное, что я хотел помнить свою мать, хотел знать, какой она была. Хотел узнать, кто её убил и почему. Но сны ничего мне об этом не говорили». Он внезапно остановился, протянул руку Джанет и сказал: «Я встречался. Я переспал со своей первой девушкой, когда мне было девятнадцать. Я чувствовал себя мужчиной. Я чувствовал себя нормальным».
«Ты нормальный», — сказала Джанет, и в её голосе звучала абсолютная уверенность. «То, что с тобой случилось, Мартин — убийство твоей матери, изгнание из родных мест, то, что отец не сказал тебе правду, — ты удивительно стойко со всем этим справился. Если бы мне начали сниться такие сны, я бы оказался в Бостонской гавани или перерезал себе вены. Ты не сделал ни того, ни другого. Ты выжил.
«Я не виню тебя за то, что ты бросил отца, за то, что бросил всё это. Жаль только, что ты мне не рассказал. Мы женаты одиннадцать лет, и ты мне ничего не сказал. Агент Савич прав, только правда может помочь. Жаль, что ты мне не рассказал, чтобы я мог помочь».
«Я не мог», — сказал он, глядя ей прямо в глаза. «Я больше никогда не хотел о нём думать. Я не хотел, чтобы это коснулось нашей жизни. Я не хотел, чтобы это причинило боль тебе или нам».
«Ну и дурак же ты!?»
Он ухмыльнулся и сжал руку жены. Савич замер, понимая, что в этот момент он для них невидим.
Через несколько мгновений он вернул их обратно.
«Мартин, когда была первая серия?»
Джанет Торнтон затаила дыхание. «Какое ужасное слово».
Савич пожал плечами. «Но мне кажется, это более или менее подходит, не так ли?»
«Да», — сказал Мартин. «Теперь я могу это сказать. Полгода назад меня просто ударило молотом. Всякие дикие мысли пронеслись в моей голове. Я думал, что схожу с ума. Это длилось всего пару часов, но я до смерти напугал Джанет. Слава богу, она меня успокоила. Девочек не было ни в тот раз, ни во второй. Это было около двух месяцев назад, и тот раз продлился дольше».
«Ты был здесь, дома?»
«Да, мы с Джанет ужинали — хот-доги, печёная фасоль, чипсы — всё, что я люблю. Это было на следующий день после моего дня рождения. Джанет решила, что нам стоит отпраздновать это отдельно, без девочек. Они были в гостях у подруги. Я вдруг вспомнил, что это именно то, что я всегда любил есть в детстве. Я расплакался. Джанет обнимала меня, не переставая разговаривать со мной, и наконец, через какое-то время, всё стало утихать».
Савич выглядел задумчивым. «На следующий день после твоего дня рождения. Ты чуть не...
вспомнил что-то».
«Ты так думаешь?»
«Может быть. И что потом, Мартин?»
«Я… я собиралась пойти к врачу, правда собиралась, к психоаналитику, но я никого не знала, и мне было… ну, мне было стыдно. Нет, я боялась, что скажет психоаналитик, боялась, что окажусь в камере с мягкими стенами, и моя жизнь закончится, если не считать этих ужасных снов. Поверьте, Джанет занималась моим делом, но… я не пошла, просто не пошла».
«Теперь это неважно. Если ты не против, Мартин, я избавлюсь от этого ружья. Пообещай мне, что до конца жизни у тебя дома не будет другого оружия».
Мартин посмотрел туда, где Джанет положила ружье на пол возле входной двери.
«Хорошо. Да, обещаю, Диллон», — он встал, но Савич протянул ему руку.
«Позвольте мне сказать шефу Герберу, что я раздам ружье, чтобы они не нервничали».
Когда Савич вернулся в гостиную через несколько минут, он сказал: «Всё готово. Теперь всё хорошо. У нас много людей, которые вздохнули с облегчением. Ну что, у вас есть хорошая няня?»
Они оба уставились на него. Джанет кивнула. «Ну да, моя мама. Она живёт в Роквилле. Ей нравится, когда девочки рядом. Когда у Мартина случился второй срыв, я нашла предлог, и они остались у неё на три дня».
ТЕЛЕГРАМБот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕБольшая библиотека с любыми жанрами и авторами
Большая Библиотека
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2 книги