Пророчество ведьм или тайна одной татуировки

Глава 34

Долго упрашивать Копшу не пришлось, тот, видимо, соскучился по благодарным слушателям, готовым внимать его вековой мудрости. Он устроился поудобнее в корнях дерева, закинув ногу на ногу, и медленно с удовольствием принялся излагать.

«Деревня Cарья на сам-то деле хоть и маленькая, но довольно древняя, ей, наверное, лет пятьсот, не меньше. И все эти полтысячи лет владели деревней исключительно аристократы.

Первыми ее владельцами были Сапеги. Затем брестский воевода Николай Лопатинский смекнул, что сарьянская земля – лакомый кусок. Во-первых, недалеко от деревни цивилизованная Вильня, а во-вторых, природа создала здесь поистине красивейшие места. Так в середине 18 века Лопатинские выкупили деревню у Сапег. Можно сказать, что именно с этого момента Сарья начала процветать. Николай был отличным бизнесменом, кроме того, владел пятью языками, многими науками, собрал уникальную библиотеку и семейный архив. Надо ли говорить, что такие способности редко даются обычному человеку. Николай был чародеем и довольно могущественным.

Но ни дети, ни внуки Николая не унаследовали его магических способностей, они то навещали, то покидали родовое гнездо. Наверное, первый, кто здесь накрепко осел, был правнук воеводы Игнат, он был единственным из потомков, кто, как и его великий прадед, имел способности к колдовству. Говорят, что более всего в имении его интересовала именно прадедова библиотека и собранная в ней магическая коллекция артефактов.

Сам Игнат был романтичным, чутким юношей и частенько выезжал в свет. Не известно, как сложилась бы его судьба, но влюбился он в дочку офицера Станислава Шумского. Его не волновало, что невеста была бесприданницей, да и зачем чародею людские богатства? Тем более, что сам он не бедствовал. Молодого Лопатинского не смутило и бунтарское прошлое потенциального тестя: отец Марии во время войны 1812 года воевал на стороне Бонапарта. Вопреки всем предрассудкам, влюбленные поженились.

Супружескому счастью Лопатинских и радовались, и завидовали, и удивлялись. Их отношения не пошатнулись даже после потери сына-первенца. И жили бы они вместе долго и счастливо, но посетило семью чародея Игната второе ужасное несчастье – Мария вдруг умерла во время третьих родов.

Пан Лопатинский больше никогда не женился, мало того, практически поселился у могилы супруги. Тогда же возникла у него в голове идея построить костел в ее честь, что б навсегда увековечить ее имя в истории. А может и воскресить ее хотел на алтаре, черт их поймешь этих магов, что у них в голове, тем более ходили упорные слухи, что барин не гнушался некромантией.

Игнат спешил: заказал проект известному архитектору, и уже летом десятки крепостных взялись за лопаты. К осени заложили фундамент костела. На строительство нужны были деньги, и Лопатинский поднял сумму оброка, возложенную на крепостных. Те обиделись, что вынуждены голодать из-за барской блажи и, посовещавшись, решили деревенские мужики донести царю на пана: мол, не нашей веры храм строит. В то время в западных краях Российской империи католичество было не в чести и подобное обвинение могло дорого обойтись Лопатинскому.

В конце осени, когда строительство близилось к завершению, в имение для разбирательства прибыл чиновник особых поручений Алферов. Лопатинский попытался убедить его в том, что строит памятник жене и сыну: «Я хочу перенести в него бюсты умерших предков. Вы же видите, что стройка рядом с родовым кладбищем… Неужели молиться за любимых – преступление?» Чиновник сочувственно кивал, но по возвращении все же написал губернатору донос. Спустя полгода для усмирения вольнодумного помещика в Сарью направили генерал-майора Какушкина. Тот осмотрелся и составил просто шедевральный рапорт: у Лопатинского не все в порядке с головой.

На какое-то время его оставили в покое, но через пару лет костел все же освятили в Воскресенскую церковь…

Возможно именно это и помешало некроманту Лопатинскому провести ритуал воскрешения жены и сына. Богослужения православным чином в церкви продолжались вплоть до 30-х годов прошлого века, а затем церковь закрыли. Но настоящие унижения святыня претерпела во времена Советской власти.

Однако, вернемся к проклятью Лопатинского. Всю свою жизнь не оставлял он попыток воскресить жену. Ритуалов провел не менее тысячи, дошел до человеческих жертвоприношений, но все без толку. От неудачных попыток с годами совсем свихнулся и с головой ушел в черную магию. Где-то в Вильне раздобыл он древний свиток с сильнейшим некромантическим заклятием, но для правильного его исполнения и жертва была нужна не простая – новорожденный младенец, родной по крови. Сам Игнат жениться больше не хотел, да и вряд ли нашлась бы женщина, способная добровольно возлечь на ложе со старым колдуном и родить от него дитя. Поэтому внимание его обратилось к уже взрослой дочери Софье, третьему его ребенку, по вине которой, как считал Игнат, умерла его жена.

Задумал чародей женить свою дочь, а после рожденья первенца, выкрасть младенца и использовать его в своих черных целях. Но прознал о его планах старший сын Иван. Отца он боялся пуще смерти и несколько лет молча хранил черную тайну, которая постепенно выедала его душу изнутри. А время шло, Софья вышла замуж и вскоре забеременела. Иван совсем извелся, глядя на счастливую сестру. В конечном итоге, не выдержал и все ей рассказал.

В полночь перед рождеством, вдвоем с Софьей, они убили своего отца на ступенях храма прадедовым серебряным клинком, специально взятым для таких целей из коллекции магических артефактов. А напоследок дочь его прокляла, сказав, что не будет ему покоя ни на том, ни на этом свете, будет вечно жить на ступеньках храма, не имея возможность войти, пока не найдет ту, что добровольно станет ему женой вместо давно погибшей матери.

Так Игнат Лопатинский превратился в проклятого ератника, а его душа теперь навечно прикована к ступеням, построенного им храма.